Секс-ловушка для Папы Карло

Глава 8. Если вас ударят в глаз…

«Газель» с надписью «милиция» на борту, пожалуй, больше ничем не отличалась от множества других микроавтобусов, деловито снующих по забитым машинами улицам Петербурга. Она время от времени сигналила, распугивая зазевавшихся пешеходов, но упорно двигалась по заранее намеченному маршруту. И если в известном анекдоте ночным кошмаром автомобилиста считается увидеть блондинку в военной форме за рулем «Газели» с правосторонним рулем, то милицейский автобусик имел нормальное управление и вел его на вид вполне приличный шофер, видимо, еще недавно дышавший нежным воздухом кавказских гор.

— Хорошее дело кунилингусом не назовут, — философски заметил Абакумыч — здоровенный коротко стриженый бугай, которому откровенно не хватало места на двойном пассажирском переднем сидении. У Абакумыча было плохое настроение из-за того, что ему пришлось нарядиться в форму сотрудника вневедомственной охраны. Это само по себе было западло, к тому же форма была ему явно мала и грозила лопнуть по швам под напором могучего торса.

— Прэ чем тут это — то, о чем ты сказал? — Аваз, один из бригадиров Старого Бесо, не смог выговорить слово кунилингус, и от этого еще больше «полез в бутылку». — Я дажэ слова такого нэ знаю!

— Может, слова и не знаешь, а сам только что говорил, что галушку целовал, — продолжил подначивать «джигита» Абакумыч. — А ведь это, Каха, не по понятиям, за такие вещи в тюрьме тебя и опустить могут, верно я говорю, Микола?

— А як же? Могуть, ясно дило, — согласился с товарищем Микола.

Так же, как и Абакумыч, он считал себя представителем украинской диаспоры в Питере. Хотя с «ридной и незалежной мамкой» его связывали только любовь к горилке и салу, а также транзитный канал поставки молдавского гашиша поездом через украинские области в Петербург.

— Слюшай, я русскэй язык плохо знаю, — огрызнулся Аваз, чувствуя себя вполне уверенно — моральная поддержка сидевшего за рулем Гиви и двух других грузинских боевиков, развалившихся на пассажирских сидениях, была ему обеспечена.

— Ага, наверное, до сих пор не можешь понять, почему Настя — это дэвушка, а нэнастя — плохой погода, — передразнил Каху Абакумыч и заржал.

— У мэна дэвушка новый, ее Гала зовут, — продолжал терпеливо отвечать на обидную предъяву Каха. — А ласково я ее Галушкой зову. Потому и сказал, что уже тры дня Галушку свою нэ цэловал.

— Мне-то не гони, по тебе за версту видно, что ты под юбку нырял и мохнатый сейф вылизывал, — Абакумыч был явно доволен тем, что ему удалось рассердить «джигита».

— Да я тэбе за такые слова! — взревел Каха и схватился за спрятанный под белым халатом ствол.

— Остынь, Каха, остынь, то Абакумыч шуткует, — здоровенный Микола, тоже переодетый в форму вневедомственной охраны, заблокировал руки горячего грузинского парня.

— За такие шутки у нас в Кахэтии горло рэжут, — еще не успевший остыть горец начал вырываться из стального захвата, правда, скорее для проформы, чем на самом деле. — Я его в прошлый раз не зарэзал, теперь точно зарэжу!

— А что в прошлый раз Абакумыч отмочил? — Микола постарался скрыть улыбку, в предвкушении истории о том, как его приятель в очередной раз «развел» доверчивого горца.

— Он мине посоветовал, чтобы от дэвушка нэ заразиться, аралный контрацэптив в аптэка купыть, — стал жаловаться Аваз. — Я прышол в аптэка, а слово эта забил. Мнэ, говорю, штуку, который в рот вставляют дэвушке, чтобы нэ заразиться. Так мнэ потом вся аптэка смэялас. Обидно, да-а-а!

Тут Микола уже не выдержал и заржал вместе с Абакумычем так, что подвеска «Газели» затряслась, словно жир во время исполнения танца живота.

— Ты бы еще вместо презервативов напаличники купил, — ржущий Микола снова сжал Аваза в стальных объятиях, чтобы тот перестал ерепениться.

— Ладно, харэ веселиться, приехали! — сообщил Абакумыч, когда «Газель» подъехала к воротам, ведущим во двор НИИ «Сельхозбиопрепарат». — Всем собраться, действуем по плану.

С этими словами он выгрузился из машины и направился на контрольно-пропускной пункт, стараясь не «светиться» лицом перед установленной на стене видеокамерой. Боец на посту «купился» на трюк с милицейской машиной и формой и без вопросов открыл дверь КПП.

Абакумыч строго следовал инструкциям — Старый Бесо дал указание провести операцию бескровно, чтобы не поднимать лишнего шума. Абакумыч двумя мастерскими ударами вырубил постового, достал из нагрудного кармана шприц и сделал охраннику укол. Потом он занял место поверженного стража порядка за пультом охраны и нажал кнопку, открывающую ворота. Милицейская «Газель» немедленно заехала во двор института — первая фаза операции прошла успешно.

— Гиви остается в машине, — Микола решил повторить «для тупых» заранее полученные инструкции. — Вы трое идете со мной, — обратился он к Авазу и его подручным боевикам.

Аваз и двое бандитов, облаченные, так же как и он, в белые лабораторные халаты, надели болтавшиеся у них на груди респираторы и прикрыли их белыми марлевыми повязками. Завершением маскировочного гардероба стали защитные очки и белые колпаки. Преобразившись в лабораторных специалистов, они выгрузились из «Газели» и направились к малоприметной двери, через которую можно было проникнуть в институт, минуя охраняемый главный вход.

«Лаборанты» и сопровождавший их «милиционер» без проблем поднялись по черной лестнице на третий этаж, где располагалась лаборатория профессора Клопина. По пути они никого не встретили, в коридорах третьего этажа было пустынно — как-никак выходной. Четверка бандитов направилась к лабораторному спецбоксу, вход в который охраняли двое в штатском. Завидя «лаборантов» охранники оторвались от игры на мобильных телефонах, приподнялись со стульев, один из них начал набирать чей-то номер.

— Не беспокойтесь, коллеги, лаборанты должны проверить температурный режим помещения, — произнес Микола заученную фразу.

— Предъявите карты доступа, — обратился к «лаборантам» один из охранников и поднял со стола сканирующий прибор наподобие тех, что используют контролеры общественного транспорта.

Выполняя его указание, «лаборанты» полезли в карманы, но вместо карт извлекли из них аэрозольные баллончики и прыснули нервнопаралитическим газом в лицо охранникам, а Микола выхватил из кармана респиратор и закрыл им свое лицо. Охранники едва успели схватиться за рукоятки пистолетов в кобурах скрытого ношения, как повалились на пол.

Аваз достал карту доступа, приложил ее к считывающему устройству дверного замка, и герметичная дверь спецбокса отползла в сторону. Зайдя внутрь, боевики сразу обнаружили то, что искали, — на лабораторных столах в углу лежало два ящика: один размером с человеческий гроб, другой поменьше, напоминавший дорожный чемодан коммивояжера. Аваз протянул руку ко второму чемодану и жестом приказал своим подручным взять «гроб». Те подхватили его с решительностью и энтузиазмом, но тут же уронили на пол, чуть не отдавив ногу Малхазу.

— Тяжелый, блин, — простонал согнувшийся в три погибели Малхаз, приподнимая маску с респиратором. — Может, слыткы там, Аваз? Давай посмотрим, да-а-а…

— Нам Бесо не велел ящики открывать, — с сомнением в голосе произнес главарь боевиков, косясь на Миколу, который делал инъекции поверженным охранникам. — Может, откроэм, а там зараза какая-то, и все умрем?

— Я тэбе отвэчаю, Аваз, там нэт никакой зараза, — продолжал соблазнять Малхаз. — Там слиткы золотые, мамой клянусь!

Аваз еще раз покосился на Миколу, но того уже не было видно. Вероятно, он решил вернуться к машине за подкреплением для транспортировки тяжелых ящиков.

— Харашо, открывай, — решил рискнуть Аваз, которого достало уже все на свете, а особенно хохлы, приставленные к нему Старым Бесо.

В голове у него сейчас прокручивались соблазнительные картины. Вот он скидывает золото за полцены армянам и выезжает вместе с Галей за границу. Вот он открывает свой салон в Голландии, и его братва подбирает для салона лучших мальчиков и девочек из Грузии и России. Вот он бросает Галю и пробует весь персонал своего салона подряд. Наконец, у него совсем много денег, он получает голландское гражданство, становится депутатом парламента и женится на внучке голландской королевы.

— Тцади тракщи! — вопль Малхаза, успевшего открыть «гроб», вывел Аваза из мечтательного оцепенения. Аваз одновременно схватился за пистолет и за баллончик с нервнопаралитическим газом в кармане, но было уже поздно.

Управление… Главного разведывательного управления Генерального штаба

Вооруженных Сил Российской Федерации

Агентурное донесение

Агента Шерхан

…известный вам источник, близкий к руководству Департамента по Восточной Европе Национального центра Военной разведки Директората разведки объединенного штаба, подтвердил информацию о наличии продолжающегося интереса к возможному завладению новым типом портативного комплекса генетического оружия массового поражения, якобы разработанному в Петербурге.

Одновременно, в связи с возникшими проблемами по завладению названным изделием, активно ведется разработка возможности нелегальной доставки в Петербург иного генетического оружия, которое предполагается использовать в период ближайшей предвыборной кампании и выдать эти действия за акцию лиц, причастных к местным экстремистским организациям.

Шерхан

Задание: Принять неотложные меры к получению дополнительной информации о доставляемом оружии…

Мероприятия: …

Старший офицер

…-го направления О. Т. Ефимов

«Волга» практически не пострадала от огня суперпулемета — иначе как чудом Ракитин назвать это не мог. Сначала от шквала пуль оперативную машину спасали бетонные плиты и дымовая завеса, возникшая в результате взрыва бензобака фургончика группы «Экс ББ». Но потом, когда «Волга» вырулила на недостроенную трассу и помчалась в сторону Приморского шоссе, пулемет неожиданно смолк, словно смилостивившись и давая беглецам возможность относительно благополучно выбраться из кровавой мясорубки.

— Не хотят с органами связываться… Правильно, сотрудников убивать нельзя, — сказал один из шершневских оперативников, стягивая с лица черную маску, из-под которой показалось потное веснушчатое лицо.

Аристарх Шершнев был настроен куда менее оптимистично.

— Просто у них патроны закончились, перезаряжают…

В этот момент трубка Ракитина издала тигриный рык.

— Да, Александр Кузьмич, — Иван ответил на генеральский вызов.

— Ракитин, ну как там, все целы? — голос генерала официально, что не предвещало ничего хорошего.

— Так точно, обделались легким испугом, — бодро отрапортовал Иван в тон генералу.

— Через какое время можете прибыть в Петровский райотдел?

— Минут через сорок, не раньше, — доложил Ракитин.

— Через сорок минут я вас жду, — генерал повесил трубку.

Однако время прибытия могло весьма существенно измениться, если учесть дорожную обстановку и перекопанный, как обычно, Лесной проспект, по которому должна была следовать «Волга».

— Давай в Петровский, — Ракитин махнул водителю рукой, указывая направление движения.

— Понял я вас, — и водитель прибавил скорость.

— Ну, что там намечается? — Шершнев первым начал приходить в себя после пережитого шока и уже прикидывал, что ему светит в ближайшем будущем: неполное служебное или что-нибудь покруче.

— Думаю, что без ведра вазелина не обойдется, — прокомментировал Ракитин разговор с генералом.

— Аристарх Шершнев, — представился Шершнев и протянул руку, — УБОП, Петровский район.

— Иван Ракитин, — Ракитин пожал руку майора, — служба контрразведки. А вы не пробовали, извините, мозг включать, прежде чем начинать шпионские игрища?

— Не сердись, Большой брат, — Шершнев пытался держаться простецки, но у него это не получалось, напряжение не отпускало. — Тебе не кажется, что кто-то из высокого начальства делает все, чтобы сорвать операцию по задержанию особо опасных преступников?.. Кстати, твое лицо и голос мне знакомы, мы раньше не встречались?

— Было дело, в сауне вместе парились, — буркнул Ракитин.

— То-то я смотрю, знакомые все лица! — хлопнул себя по лбу Шершнев. — Только у тебя усы с бородкой тогда были накладные, я еще заметил, что они какие-то неестественные.

— Ловко вы тогда у меня Клопина увели из-под носа, — Иван решил немного польстить майору, дабы не рушить столь приятное знакомство, ведь известно, что каждому Холмсу необходим свой Ватсон, хотя бы на время. — А насчет того, что начальство стремится сорвать операцию — это вы зря. Просто тут неувязочка вышла. Мы с вами занялись делом Клопина параллельно. Я, например, вышел на него совершенно случайно, в ходе разработки совсем другой операции, которая, кстати, к вашему ведомству никакого отношения не имеет.

— Я тоже, — ответил Шершнев, в голосе которого все больше и больше сквозило недоверие. — Зачем мы в район едем? — поинтересовался он.

— Пути начальства неисповедимы, — лаконично сообщил Ракитин и, обращаясь к водителю, попросил постараться ехать проворнее.

— Не надо меня тренировать, — пробурчал тот, продолжая лавировать в плотном потоке транспорта.

«Ничем хорошим это не закончится», — подумал про себя Шершнев, а вслух добавил, стараясь подбодрить своих натерпевшихся неприятностей сотрудников:

— Ну что, опера, где наша не пропадала?..

В Петровском райотделе чудом спасшихся работников уже ждала своеобразная «тройка». Во главе массивного стола, предназначенного для проведения совещаний, сидел надзирающий прокурор Радзиховский. Справа от него хмурил брови генерал Мягков. Было видно, что между ним и прокурором уже состоялся нелицеприятный разговор — руководитель Шершнева был явно деморализован и нервно крутил в руках серебристую паркеровскую ручку. Напротив расположился начальник ОРЧ полковник Кулаков.

— Ну что, джеймс-бонды, наломали дров, — ехидно поинтересовался надзирающий прокурор. — Теперь остается только выяснить, кто за ваш беспредел ответит.

И Ракитин, и Шершнев в совершенстве владели «этикетом», принятым на совещаниях в спецслужбах. Если тебя вызвали «на ковер», оправдываться ни в коем случае нельзя. Этим ты сразу признаешь свою вину. Лучше сразу предложить возможные пути исправления ситуации. Еще лучше дать начальству выговориться, тогда руководство может не только оценить сложившуюся ситуацию, но и подсказать наиболее приемлемые пути решения проблемы. Поэтому оба «провинившихся» оперативника остались стоять навытяжку, слегка понурив головы, и не спешили с ответом.

— Нет, вы глаза не прячьте, а лучше полюбуйтесь на свою работу! — продолжал неистовствовать прокурор.

Ракитин и Шершнев обреченно подняли глаза, и Радзиховский запустил диск DVD-проигрывателя. На экране они увидели финал кровавой бойни у Кольцевой автодороги — ту ее часть, которую они не застали, ретировавшись на «Волге» подобру-поздорову. Скрытое наблюдение зафиксировало, как фэнгуновцы сбрасывали тела перебитых карельских братков в одну из песчаных ям на стройплощадке, затем с помощью стоявшего тут же бульдозера яму тщательно заровняли. Троих уцелевших пленников китайцы усадили в свой фургон. Ракитин узнал одного из них — это был предводитель карельской братвы по кличке Хозяин.

— Сейчас там работает следственная группа с экспертами-криминалистами, — пояснил прокурор. — В сгоревших машинах и на месте захоронения, откуда извлечены тела, обнаружены останки пятнадцати погибших. Я хотел бы узнать у вас всех: как, располагая оперативной информацией, вы допустили, чтобы у самого въезда в Петербург была устроена кровавая бойня в стиле начала девяностых?.. И что, кстати, сказать, мне теперь следует говорить прессе?

— Я как раз старался предотвратить подобное развитие событий, поэтому и выехал на место со своими сотрудниками, — Шершнев попытался осторожно смягчить прокурорский гнев. — Мы не располагали информацией, что на «стрелке» будет столько вооруженных бандитов, и рассчитывали провести задержание своими силами.

— А почему ваш непосредственный начальник не мог ни с кем из вас связаться во время проведения операции? Почему не было сообщения об ее проведении дежурному по ГУВД? — продолжал «прессовать» вопросами Радзиховский.

— В целях конспирации, — хмуро ответил Шершнев.

— Ну а вы, Ракитин, как вы можете объяснить свое появление на месте бандитской разборки?

— У меня была информация о том, что запланирована бандитская «стрелка», и мы установили за местом ее проведения скрытое наблюдение, — отрапортовал Ракитин. — Потом кто-то вбросил в прессу «дезу», дескать, в этом месте будут проводиться съемки фильма «Антикиллер-3». Я сразу уточнил по своим каналам, что никаких съемок не планировалось, а заявки на беспрепятственный проезд через посты на бланках реальных кинокомпаний в управление ГИБДД подали неизвестные лица. От своего непосредственного руководителя генерала Мягкова я узнал, что разработку фигурантов встречи ведет еще и УБОП. И я хотел предупредить коллегу об опасности, которая его подстерегает, ведь бандитская «стрелка» неожиданно превысила ожидаемые масштабы. Я не смог связаться с Шершневым по телефону, поэтому принял решение выехать на место.

— Ну, по поводу того, кто сбросил «дезу» про «Антикиллера» в прессу и ГИБДД, это мы обязательно выясним, — с угрозой в голосе проговорил прокурор. — А теперь полюбуйтесь на то, что происходило в Питере, пока вы, словно каппелевцы, под пулеметным огнем геройствовали… У вас, кажется, у обоих в городе важные свидетели на конспиративных квартирах скрывались?

В сердце Ракитина кольнуло, когда Радзиховский направился к видеопроигрывателю, чтобы поменять диск с записью. То, что надзирающему прокурору известно об агентах-свидетелях, могло означать только полную дешифровку или гибель этих агентов. Иван искоса взглянул на Шершнева и заметил, что тот тоже занервничал.

— Это видеосъемка к протоколу осмотра места происшествия, — прокомментировал появившееся на экране изображение прокурор. — Надеюсь, Ракитин, вы узнаете это место…

Иван сразу узнал конспиративную квартиру, на которой он прятал Ладу. На экране санитары, лица которых скрывали ватно-марлевые повязки, на носилках выносили из квартиры двоих бойцов спецназа, к лицам которых медсестры прижимали кислородные маски.

— Они погибли? — у Ивана вдруг запершило в горле.

— К счастью, нет, — ответил Радзиховский, — один из спецов на некоторое время очнулся и успел доложить по телефону о нападении на квартиру. Так удалось и обнаружить их, и спасти в последний момент. Врачи говорят, что сейчас их жизни уже вне опасности… Но, думаю, вас это не спасет.

— А девушка? — оперативник пропустил мимо ушей последние слова прокурора, в очередной раз убедившись, что судьба Лады для него, Ивана Ракитина, далеко не безразлична. И не только потому, что она была ценным агентом и свидетелем.

— Девушка, судя по всему, похищена, — сухо ответил прокурор и тут же запустил следующий видеоролик. — А это место должно быть хорошо знакомо вам, Шершнев.

— Да, это квартира, на которой я разместил Клопина, — заиграл желваками майор. — Он что, тоже похищен?

— Вы будете смеяться, но это так, — хмуро подтвердил его догадку прокурор.

— А мой сотрудник, Каракозов?

— К счастью, он тоже жив, благодаря бдительным соседям, начавшим названивать во все инстанции, жалуясь на головокружение и затрудненное дыхание. Ваш Каракозов сейчас находится в реанимации, — продолжил Радзиховский. — В этих нападениях на конспиративные квартиры подозрительно много общего. И в том и в другом случае взлома дверей не было. И там и там преступники применили один и тот же нервнопаралитический газ на основе фентанила, а также инъекции с препаратом на основе кетамина.

При упоминании этого препарата Ракитин обменялся взглядами с генералом Мягковым. Оба они знали, что подобный быстродействующий препарат использовали фэнгуновцы в своем потайном оружии слив-ган.

— В случае со спецназовцами неизвестные преступники, вероятно, не рассчитали дозу, — сказал прокурор, — спецы у вас здоровые, вот один из них и очнулся.

— Они пришли в себя? Дали какие-нибудь показания? — перебил его Ракитин.

— Да, но это мало что дает. Они рассказывают, что сидели на кухне и играли с вашей агентессой в карты. Потом она вышла в туалет, они услышали шипящий звук, затем у них закружились головы. Больше они ничего не помнят. Вероятно, газ попал в квартиру через щель под входной дверью или через замочную скважину.

— А Каракозов что-нибудь успел сообщить? — Шершнев готов был надеяться на чудо, но чуда не произошло.

Прокурор досадливо поморщился и сухо, будто оглашал обвинительное заключение, продолжал:

— Повторяю — ваш сотрудник находится в реанимации, в себя вообще не приходил. Но в его случае с наибольшей уверенностью можно сказать, что газ закачивали в квартиру через щель под дверью. На лестничной клетке обнаружены следы, да и соседи поотравлялись не случайно. Однако все, что я вам рассказываю, — это еще цветочки, а вот вам и ягодки… — прокурор запустил третий видеоролик. — Вот съемка, которая была произведена в НИИ «Сельхозбиопрепарат» всего несколько часов назад. Это, товарищи офицеры, лаборатория профессора Клопина, которая была взята под охрану по вашему заданию, капитан Ракитин.

Иван с изумлением вглядывался в экран. Помещение лаборатории было забрызгано кровью, кровь была повсюду — на стенах, на полу и на столах. Не было только источника крови, как ни шарил Ракитин глазами по картинке. Достоверность съемки сомнений не вызывала, иначе можно было бы подумать, что это — кадры ужастиков из «Чужого» или «Нечто».

— Вы нашли тела сотрудников, охранявших лабораторию? — не выдержал Ракитин.

— В том-то и дело, что эти сотрудники остались живы, это не их кровь, — поморщился прокурор. — Они дали показания, что к ним подошли люди в защитных масках, которых они приняли за дежурных лаборантов. Подошли в сопровождении милиционера, как и положено по инструкции. Так эти мнимые лаборанты и усыпили охрану с помощью баллончиков с газом. Эксперты еще работают на месте, но газ, скорее всего, того же происхождения, что и в двух предыдущих случаях. А охранника, дежурившего у въезда во двор НИИ, вырубил, а затем усыпил с помощью инъекции неизвестный в форме сотрудника милиции. Мне только что звонил следователь, который работает с ним в больнице. В крови охранника обнаружен кетамин.

«Опять кетамин», — подумал Ракитин, в голове которого постепенно выстраивался китайский след всех трех преступлений.

— Значит, эта кровь принадлежит тем, кто напал на лабораторию, — вставил Шершнев.

— Вы удивительно догадливы, — прокурор выглядел абсолютно невозмутимым. — Судя по всему, их тела и другие улики забрали подельники, оставшиеся ждать в псевдо-милицейской «Газели», которую зафиксировала камера наблюдения охраны института. Именно на этой машине преступники и скрылись, кстати, забрав оборудование лаборатории.

Вопреки распространенному журналистскому утверждению, мол, «увиденное потрясло даже видавших виды оперативников» (и чего это они должны постоянно трястись?), присутствовавшие более-менее спокойно внимали прокурорским речам. Правда, Ракитина в немалой степени насторожила расторопность надзирающей инстанции, а еще больше то, что Радзиховский, оставив уютный кабинет на Якубовича, прибыл в район с только что полученными материалами следственных действий и откровенно пытается направить совещание в некое русло.

«Очень трудно, блин, в натуре, отвечать в прокуратуре», — вспомнился оперативнику старый стишок, который он предусмотрительно не стал декламировать, а осторожно переспросил:

— «Газель» «пробивали»?

— Да, машина с такими номерами действительно числится в автопарке ГУВД, но в этот день она никуда не выезжала — стояла на мертвом приколе в сервисе. Скорее всего, ее номера и документы кто-то временно позаимствовал или просто скопировал. А вот как вы объясните, товарищи офицеры, что ваша хваленая «наружка», дежурившая у института, все это благополучно «проморгала»?

— Дело в том, что в выходные дни въезд любого транспорта во двор института категорически запрещен, — пояснил Ракитин, — вот «наружка» и дежурила у главного входа, с другой стороны здания.

— Непрофессионально, ох как непрофессионально, — Радзиховский покосился в сторону генерала Мягкова. — В общем, так! Прокуратура берет это дело под особый контроль. В отношении руководителей и сотрудников, допустивших столько ошибок, я прошу назначить служебные проверки, по результатам которых прокуратура примет решение о применении к ним дальнейших мер. Надеюсь, это вас больше устроит, чем получить представление прокурора (Мягков, вздохнув, кивнул головой). Кроме того, — Радзиховский многозначительно хмыкнул, — полагаю, что оперативно-следственная бригада, которая займется дальнейшей работой по данному делу, будет сформирована из более компетентных сотрудников. Если нужно, можно содействовать в дополнительном прикомандировании опытных следователей и сотрудников ГУВД. Так что взаимодействуйте и дальше. На здоровье… — недобро улыбнулся прокурор.

— Спасибо за помощь, но я надеюсь, что мы сможем выправить ситуацию своими силами, — вежливо отказался генерал Мягков от «заманчивого» предложения. — А в отношении сотрудников будут проведены проверки, о результатах которых мы доложим немедленно.

— Ну вот и хорошо, жду доклада, — надзирающий прокурор был явно доволен проделанной им воспитательной работой.

Радзиховский медленно поднялся с кресла и, прежде чем выйти, попрощался за руку с генералом, даже не взглянув на «провинившихся».

Лишь только за надзирающим прокурором закрылась дверь, генерал-майор Мягков предложил всем оставшимся рассаживаться за столом и высказать свои мысли, которые наверняка должны были посетить мудрые головы подчиненных в связи с яркой прокурорской лекцией.

Первым осмелился заговорить Ракитин, чувствовавший себя вконец виноватым после прокурорско-начальственного мероприятия.

— Я уверен, что все три нападения — дело рук фэнгуновцев, — сказал он. — Вы же знаете, что китайцы используют для усыпления своих жертв кетамин. Кроме того, такие агрессивные восточные секты, как «Фэнгун», очень любят экспериментировать с отравляющими газами, вспомните «Аум Сенрике». Так что эксперименты с фентанилом, скорее всего, тоже их рук дело.

— Да, всё вроде бы указывает на фэнгуновцев, — раздумчиво проговорил Мягков, — но меня смущает очевидность и простота этой версии.

— Я все могу объяснить, кроме одного, — кто перебил часть китайцев, если охрана к тому моменту была нейтрализована? — подключился к разговору начальник ОРЧ Кулаков.

— Может быть, они просто привезли кровь с собой и забрызгали ею все для того, чтобы запутать следствие? — предположил Ракитин. — У тех, кто занимается незаконной трансплантацией органов, чего-чего, а донорской крови всегда хватает.

— Навряд ли они стали бы «заморачиваться», — Кулаков, наконец, убрал свой «Паркер» во внутренний карман, явно начиная успокаиваться после прокурорской выволочки. — Радзиховский сказал, что вся лестница до самого двора испачкана кровью. Очень похоже, что они не пытались наследить, а наоборот, унесли с собой тела, чтобы замести следы.

— А тела они забрали, потому что они принадлежали китайцам, — продолжил мысль Ракитин.

— Ну, дай-то Бог, чтобы это были китайцы, — в задумчивости Мягкова звучало сомнение. — Тогда это существенно облегчит нам дело.

— В каком смысле, Александр Кузьмич? — Ракитин не понимал хода генеральской мысли и насторожился.

— Когда ты мне сообщил, что выдвигаешься на место «стрелки», я, видишь ли, уже понял, что запахло «жареным» и успел подстраховаться, — Мягков с довольным видом откинулся на спинку кресла. — На обратном пути наши сотрудники под видом гаишников остановили всю их «передвижную» киностудию и под видом досмотра установили у них в машинах радиомаяки. Кроме того, мы отслеживали их передвижения с помощью ГЛОНАСС-навигаторов. Поэтому, несмотря на то что они запрятали свои машины в ангар, мы знаем об их местонахождении с точностью до нескольких метров.

Ракитина, как говорится, терзали смутные сомнения относительно того, насколько глупы фэнгуновцы, чтобы использовать «засвеченный» транспорт и не поменять его на другой. Однако генерал эти сомнения рассеял.

— Совершенно верно, но от ангара, где они бросили свой фургон и джипы, их повела наша «наружка», — пояснил Мягков, — так что нам доподлинно известно, что сейчас Мадам Вонг и его подручные находятся на своей секретной базе в клубе «Полный Армагеддец». Вероятнее всего, туда же они привезли и Клопина с Ладой Курской.

— Это что, в наркоманском клубе, который в бомбоубежище? — удивился Шершнев. — Мне приятель из наркоконтроля рассказывал, что они его «пасут», а никак закрыть не могут.

— Пасут, пока не ссут, — срифмовал генерал, — а закрыть потому и не могут, что клуб этот находится под крышей «Фэнгуна». И секта проплачивает большие деньги, чтобы откупаться от всех проверяющих инстанций, а заодно подкармливает местных депутатов.

— А зачем им площадка в таком уязвимом месте, как ночной клуб? — удивился Ракитин. — Если туда в любой момент может нагрянуть тот же наркоконтроль?

— В том-то и штука, — устало и терпеливо говорил Мягков, — что по пятницам и субботам, вечером, когда в клубе проводятся наркоманские дискотеки для молодежи, фэнгуновцы там не появляются. Зато в остальное время клуб для них — настоящая крепость в центре города, которую даже штурмом взять непросто. Я получил от МЧСников план помещений этого объекта. Там всего два входа, оборудованных мощнейшими стальными дверями. Ведь все это на случай атомной войны строилось. Вскрыть их, конечно, можно, но на это уйдет не меньше часа. Из клуба есть также выход в подземные объекты метрополитена. Именно на этот путь отступления они рассчитывают в случае штурма.

— Ну, уж коли у нас есть план, то этот путь можно легко перекрыть, — полковник Кулаков зачем-то снова достал свой «Паркер».

— Даже если мы перекроем им пути к отступлению, — словно на занятиях по ОРД гнул свою линию генерал, — они смогут убить заложников прежде, чем мы войдем в клуб. Или нам придется с ними договариваться и давать возможность уйти. А это, полагаю, недопустимо.

— Значит нужно внедрить туда человека, чтобы он мог открыть двери спецназу, другого выхода нет, — высказал предложение Ракитин. — Только вот как это сделать?

Высказал и тут же осекся: даже начинающий оперативник знает, как тяжело бывает организовать подобную операцию и сколько времени может уйти на ее реализацию. Однако генерал неожиданно поддержал Ивана.

— Ты мыслишь в правильном направлении, — кивнул Мягков. — А как это сделать — я уже спланировал. Мы тут перехватили несколько эсэмэсок Мадам Вонг, адресованных не кому-нибудь, а нашему старому знакомому — директору коллекторского агентства «Священный долг» Артему Исаевичу Безымянному.

— После того как его бойцов повязали на теплоходе? Он разве не в бегах? — удивился Ракитин.

— В бегах-то в бегах, но не шибко далеко. Залег он сейчас на дно в одной питерской квартирке. Он, наивный чукотский парень, полагал, что мы не сможем перехватить его послания с телефона «Blackberry».

— И что они друг другу пишут? — Ракитин старался контролировать свои эмоции, и все же ему не удалось скрыть от Мягкова свое волнение.

— Мадам Вонг попросил Безымянного найти по его старым ментовским связям какого-нибудь блатного авторитета, который бы досконально разбирался в воровских понятиях. С помощью послания мы этого Артема Исаевича вычислили и задержали. Он уже полностью раскаялся во всем содеянном и готов активно сотрудничать с органами в обмен на улучшение своей дальнейшей участи.

Ракитин, поняв, куда клонит его руководство, попросил разрешения идти трудиться, но генерал остановил оперативника и по-отечески улыбнулся.

— Не спеши. Я, конечно, понимаю, что тебе хочется спасти ценного агента. Но, уж прости, на криминального авторитета ты и в гриме не потянешь. Тут нужен человек опытный, в возрасте.

— Можно Аристарха послать, — оживился полковник Кулаков, — у него есть опыт внутрикамерных разработок, и всю эту «блатную музыку»… воровской жаргон он тщательно изучал.

— Тут надо не только по фене ботать, но и в понятиях разбираться, а это посложнее будет, — задумчиво произнес генерал, внимательно осматривая Шершнева.

— Я в феврале в «Крестах» варганку крутил, так даже законники не просекли, что я фраер захарчеванный, — обиженным голосом произнес майор, изображая из себя блатного.

Генерал задумчиво усмехнулся.

— А что, и впрямь похоже… Пожалуй, если тебя переодеть и наколки сделать, будет вполне реалистично. Да я и не думаю, что у Мадам Вонг найдутся эксперты, чтобы проверять подлинность воров в законе. Скорее, вор им и понадобился для такой вот экспертизы.

— А я как полуцветной с ним пойду, — предложил Ракитин.

— Ну что ж, раз другого варианта у нас нет. Клопина и Ладу надо спасать, мы за них в ответе. Вдвоем вам, конечно, будет сподручнее, — вздохнул генерал. — Так что можете ехать к Алле Михайловне гримироваться. А я сейчас распоряжусь, чтобы Безымянного из изолятора к вам на инструктаж доставили.

— А если все-таки эти нападения — дело рук не китайцев, а людей Старого Бесо? — спросил Шершнев.

— С кавказцами у нас промашка вышла, — нахмурился генерал. — Когда те, кого не успели перебить, сорвались со «стрелки», то до ближайшего поста ГАИ, где им должны были установить маяки, они не доехали. Свои джипы бросили прямо на трассе, а сами растворились. Мы, конечно, их сейчас ищем, но лучше бы прав оказался Иван. Будем надеяться, что все это дело рук фэнгуновцев.

— Разрешите идти? — Ракитин и Шершнев синхронно поднялись из-за стола.

— Идите с Богом…

Совершенно секретно

Вручить лично

В одном экземпляре

Ключ 0207

Начальнику штаба РУМО

мистеру Джону Кину

Донесение

Дорогой сэр!

…к сожалению, до настоящего времени расшифровать несанкционированное сообщение, перехваченное по району «Побережье-2» на частоте 350 МГц из района базы «Эпсилон», не представилось возможным.

Одновременно информирую, что план «13-Бис» нами активизирован. Также проведены необходимые переговоры с ответственным секретарем АНБ Сидни Кларком и офисом ЦРУ в Кархайме для согласования наших действий со всеми заинтересованными сторонами… По личному согласованию с Комиссаром полиции безопасности Эстонии г-ном Хенно Куурманном в дальнейших мероприятиях задействован агент Хатор, уже работающий на территории России (Санкт-Петербург)…

Предоставленная штабом информация об исчезновении с базы «Эпсилон» объекта разработки «Возмездие-R», непосредственно после перехвата несанкционированного сообщения, будет учтена при продолжении работы по дешифровке.

Шеф Департамента

по Восточной Европе

Национального центра

Военной разведки директората

разведки объединенного штаба Ричард Д. Смит

Совершенно секретно

Шефу Департамента по Восточной Европе

Национального центра Военной разведки

Директората разведки объединенного штаба

г-ну Ричарду Д. Смиту

Ключ 0207

Уважаемый сэр!

Вынужден с сожалением проинформировать, что все наши попытки обнаружить известного вам Сэмуэля Т. Рэдвуда, успешно работавшего с нами в Санкт-Петербурге под легендой стажера и стипендиата Йельского университета, не принесли результатов.

Как вам известно, 25 июля Рэдвуд ушел в известную вам фирму, чтобы обсудить возможность приобретения их разработки. Однако в контрольный срок Рэдвуд на связь не вышел.

В местных масс-медиа все последующее время отсутствовала какая-либо информация о происшествиях, которые могли бы быть связаны с Рэдвудом.

Через наших друзей удалось установить, что в ежедневных сводках полиции Санкт-Петербурга также отсутствуют упоминания Рэдвуда. Из-за нежелательности возможной дешифровки мы не могли принять мер к официальному установлению его местонахождения.

Прошу содействовать в направлении запроса Йельского университета на адрес Генерального консульства, а также — руководителю полиции Санкт-Петербурга (начальнику ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области генерал-лейтенанту милиции В. Ю. Пиотровскому. 191015, Россия, дом 52/54, Суворовский пр., Санкт-Петербург)…

Руководитель отдела «К»

Департамента военной разведки майор Джон Т. Гроссман

К клубу «Полный Армагеддец» Ракитин, Шершнев и Безымянный подъехали, когда уже стемнело.

Оперативников сейчас вряд ли узнали бы даже их собственные матери. Максимально изменив его внешность, гримеры обрили Шершнева наголо, а его правую щеку снабдили большим бутафорским шрамом от глаза до подбородка. Фаланги пальцев майора теперь украшали вытатуированные «перстни», которые должны были сигнализировать о принадлежности Шершнева к элите воровского мира. На всякий пожарный случай под ключицами у Аристарха были наколоты восьмиконечные «воровские звезды». Тело украшали церкви с куполами, символизировавшие годы отсидки. Естественно, все наколки были «временными», благо современные технологии позволяют быстро избавляться от подобного «боди-арта». Одет был Шершнев, он же Никон, как и положено авторитетному вору — в строгий черный костюм.

Над Ракитиным, который играл роль полуцветного жигана по кличке Цыган, гримерам пришлось потрудиться еще более основательно, так был риск, что кто-то из китайцев может признать в нем Ваню Красавчика. Лицо капитана сделали смуглым, изменив с помощью грима контуры надбровных дуг и скул. Парик подобрали соответствующий — черные как смоль курчавые волосы максимально допустимой в уголовной среде длины. Дополняли картину жиганские усики ниточкой и классическая воровская кепка цвета испуганной мыши.

Безымянный нажал кнопку звонка. Дверь отворилась спустя минут десять — гостей тщательно изучали с помощью установленных по периметру клуба камер видеонаблюдения. За дверью прибывших встретили два крепко сбитых китайца. На этот раз фэнгуновские охранники были одеты без особой экзотики — в костюмы европейского образца, у каждого топорщившийся пиджак выдавал кобуру скрытого ношения.

Ракитин скосил глаза на замок, с помощью которого запиралась дверь. Обычный замок с сувальдным механизмом секретности дополнял массивный засов, приводимый в действие металлическим колесом и придававший двери подобие гигантского банковского сейфа. «Да, такую дверку быстро не откроешь, — с сожалением констатировал про себя Иван, глядя, как один из китайцев приводит запорный механизм в действие.

За дверью гости оказались на маленькой площадке, от нее вниз к основным помещениям вела довольно крутая лестница с перилами. Один из китайцев направился вниз первым, показывая дорогу, другой шел замыкающим. Спустившись, гости оказались в довольно тесном холле. Справа от них был гардероб и туалеты, слева — стойка бара, украшенная всевозможными бутылками со спиртным. Здесь гостей встречало еще четверо фэнгуновцев с одинаковыми бесстрастными лицами.

— Мы должны вас досмотреть, — произнес старший практически без акцента. — Если у вас есть оружие, прошу добровольно сдать его.

— Вот этот, со шрамом, — очень авторитетный человек, — шепнул Безымянный на ухо китайцу, пока тот шарил по его телу портативным металлоискателем. — Будь с ним повежливее.

Шершневу и Ракитину пришлось расстаться со стволами и ножами, которые они захватили в надежде, что им подфартит и досмотра авторитетных гостей не будет. Шершнев-Никон крутил в правой руке два металлических шарика с иероглифом Минг, символизирующим комбинацию солнца и луны.

— А это что? — заинтересовался старший фэнгуновец.

— Слышь, фазан, ты что, попутал — про свои китайские шары не догоняешь? — Ракитин перехватил руку фэнгуновца, намеревавшегося забрать китайские шарики здоровья у Шершнева.

— Остынь, Цыган, — хриплым голосом произнес Никон. — Путь пацаны блатные шарики «помацают», с нас не убудет… Только объясни им, что они нам для дела нужны, и сдавать их мы не собираемся.

Старший фэнгуновец забрал шарики у Шершнева и повертел их в руках. При вращении они издавали мелодичный серебряный звук, как из музыкальной шкатулки. Вернув шарики, китаец жестом пригласил гостей следовать за ним.

Они прошли на главный танцпол клуба — открывшаяся им картина превосходила самые мрачные ожидания оперативников. На возвышении, предназначавшимся для ди-джея, был установлен массивный трон из позолоченного дерева, обитый красным бархатом. На нем во всем трансвеститском великолепии восседал Мадам Вонг. Женское платье цвета маренго подчеркивало яркий пурпур шляпы, шелкового палантина и перчаток предводителя фэнгуновцев. У его ног мирно спала свернувшаяся калачиком панда, заменявшая Вонгу подставку для ног. Выражение лица Мадам не сулило ничего хорошего. Наметанным взглядом Шершнев определил, что главный сектант недавно «пудрил» ноздри кокаином.

«Да, в таком состоянии он все что угодно может учудить, — размышлял Аристарх. — Недаром знающие люди поговаривают, что Гитлер принял решение о нападении на СССР под “коксом”».

Обстановка на главном танцполе клуба полностью соответствовала пафосному настрою кокаиниста со стажем. В окружении Мадам стояли бойцы с оголенными торсами, лица их были скрыты под масками драконов. Ракитин с удовлетворением заметил, что в отличие от охранников на входе стражи Мадам Вонг были вооружены только шестами и традиционными китайскими мечами-дао, огнестрельного оружия не наблюдалось. В противоположном конце зала, прямо против возвышения с троном, фэнгуновские боевики в черных масках удерживали двоих пленников: предводителя карельской братвы Витю Хозяина и бледную, напуганную до слез Ладу.

Ракитин заметил на белоснежном балахоне, в который была одета девушка, следы запекшейся крови — девушку явно пытали. Он догадался, почему Лада, так же как и Витек, была одета фэнгуновцами во все белое: у китайцев этот цвет символизирует смерть.

«Работаем аккуратно, не дергаемся и не играем желваками, как герой из “Подвига разведчика”, увидевший фашиста, — Иван держался абсолютно спокойно, во всяком случае, внешне. — Нужно взять себя в руки и понять, что задумал этот психованный трансвестит».

Влед за Шершневым и Безымянным он двинулся к трону Мадам Вонг.

— Покоя вам и мира. Здоровенько, братва, — поздоровался Никон.

Тем временем Безымянный приложился к ручке «психованного трансвестита» и доложил, что привел вора в законе, как и договаривались. Мадам милостиво разрешил гостям приблизиться к своему трону.

— Как говорится, — фальцетом начал Мадам, обращаясь к Шершневу и Ракитину, — «никого не хочу обижать, но если мы будем держать в качестве экспертов старых импотентов, то им все будет порнографией»… Поэтому-то я и пригласила вас, чтобы вы мне оказали помощь в проведении судебной процедуры ордалий. Надеюсь, вы знаете, что это такое…

Конечно, Ракитин или Шершнев могли бы прочесть целую лекцию любительнице истории государства и права на тему способов и методов получения доказательств. И испытания тут были отнюдь не новы. Причем в разные времена в разных странах их результат оценивался по-своему, так сказать, с учетом судебной системы, формы и особенностей государственного устройства, а также местных традиций.

Скажем, на Руси и в Вавилоне весьма популярными были испытания водой. Подозреваемого связывали и бросали в реку. Только в России испытуемого признавали виновным, если он не тонул, — со всеми вытекающими (каков каламбур!) последствиями, а если тонул — считался оправданным (вероятно, посмертно). В Вавилоне же наоборот: утонул — виновен, выплыл связанный — Бог миловал.

Древние франки действовали иначе, устраивая так называемое «испытание котелком». Подозреваемый опускал руку в котел с кипящей водой и признавался невиновным, если на руке не оставалось ожога. На Руси подобное дознание учиняли с помощью раскаленного железа, которое бедолага должен был подержать в кулаке. Затем на руку надевали мешок, а через некоторое время снимали — и горе, если на руке оставались следы ожога.

В общем, система ордалий оперативникам была знакома, и на вопрос Мадам Вонг: «Что это такое?» — ответ напрашивался сам собой, хотя и не точно по учебнику для юридического вуза.

— Правилка фрайерская, — коротко хмыкнул Никон.

— Совершенно верно, — мрачно кивнул Мадам, и Иван заподозрил, что смысла ответа Вонг все-таки не понял. — Вас, Никон, я попрошу испытать вот этого мерзавца, поскольку он утверждает, что он жиган честный и ментов не наводил. А испытанием девушки мы сами займемся. Нам предстоит выяснить, кто из них навел ментов на нашу «стрелку» с кавказцами и кто виновен в том, что сотни наших братьев были задержаны на теплоходе «Аполлон Бельведерский». Поскольку сами они все отрицают, нам остается уповать только на суд высших сил. Поэтому мы решили подвергнуть их испытаниям соответственно их кастовой принадлежности. Вору испытание воровское, женщине — женское.

С этими словами Мадам распустил яркий веер, и из мощной акустической аппаратуры неожиданно полилась классическая мелодия.

— Правильное музыкальное сопровождение — залог успешного проведения ордалий, — пояснил Мадам. — Вы, наверное, удивлены моим выбором музыки, наверное, ожидали услышать что-нибудь вроде саундтрека к фильму «М. Баттерфляй»… А это всего лишь «Волшебная флейта» Моцарта — самое гениальное произведение, которое мне приходилось слышать. Вы с ним знакомы? — обратился Вонг к «авторитету».

— В общих чертах. Там честный жиган, я его погоняло запамятовал, и «петух» Папа Гена дракону пасть порвали, чтобы шарик блатной освободить, — проявил Никон глубокие музыкальные познания.

— Один ученый муж решил сварить черепаху, — монотонным голосом заговорил под музыку Мадам, семеня по залу из стороны в сторону. — Но ему было стыдно просто сожрать ее, и он решил проявить великодушие, предоставив черепахе возможность спастись, пройдя через испытание. Он предложил ей переползти по палке над кипящим котлом и в случае удачи обещал ее отпустить. Черепаха справилась с заданием, но ученый муж, который очень хотел есть, потребовал, чтобы она прошла испытание повторно. И тогда черепаха гневно сказала: «К чему притворяться великодушным? Коли хочешь меня съесть, так скажи об этом прямо!»

— Полный псих! — прошептал Ракитин на ухо Шершневу, воспользовавшись тем, что Мадам в своей беготне по залу на секунду отвернулся. — Интересно, куда он клонит?

— Я кое-что придумал, — зашептал в ответ майор. — Сейчас я подойду к твоему знакомому, а ты постарайся отвлечь китайцев.

— Какая музыка — такая и «правилка», — степенно обратился он к Мадам Вонг, дослушав притчу о черепахе. — Дай-ка мне одного дракона твоего, самого ломового.

Мадам остановился и бесстрастно смотрел на Шершнева. Тут и до него дошло, что Мадам совсем не понимает «блатной музыки». Он медленно обвел глазами застывшие фигуры китайских бойцов и, будто по рассеянности, повторил свои слова, переведя их на нормальный русский.

Мадам жестом подозвал одного из бойцов своей свиты — двухметрового китайца, вооруженного внушительных размеров шестом. Никон отобрал у него шест, вывел фэнгуновца на центр танцпола и вложил в ротовое отверстие маски один из своих шариков здоровья. Убедившись, что шарик закреплен между зубами надежно, вместе с Ракитиным «авторитет» направился к пленникам.

— Здорово, братишка, как погоняло? — обратился Ракитин-Цыган к Хозяину, всем своим видом показывая, что авторитетному вору Никону с Витьком разговаривать западло.

— Витя Хозяин, — захрипел в ответ пленник, белая одежда которого также была покрыта следами запекшейся крови. — Чалился на Колымской киче, мотал по 162-й «пятерик», законник по жизни, косяков не имел, с чертями знакомств не водил.

Выслушав официальное представление пленника, Никон что-то шепнул на ухо Цыгану.

— Ну что, братан, добудь нам блатной шарик, чтобы этот крокодил солнце в небо воротил, — усмехнулся Цыган, обращаясь к Хозяину.

Затем подошел к одному из стороживших Хозяина китайцев и обменялся с ним несколькими фразами, из-за громкой музыки нельзя было разобрать содержание их разговора. Фэнгуновец же вдруг сунул ключ от наручников Ракитину, а сам мелко затрясся от безудержного смеха. Цыган передал ключи Никону, который самолично освободил Хозяина от наручников, успев незаметно шепнуть ему несколько слов.

Хозяин вышел на центр танцпола и стал напротив китайского бойца, разминая затекшие руки. Никон и Цыган вернулись к трону Мадам.

— Мы готовы Витька испытывать, — сообщил Шершнев.

— И в чем будет суть испытания? — по-прежнему монотонным гнусавым голосом поинтересовался Мадам.

— Есть такая арестантская притча, — пояснил Цыган. — Сидят арестанты в камере, заходит к ним новенький и говорит: «Здорово, драконы!» Ну, зеки все в непонятках, решили отписать маляву авторитетным ворам в соседнюю зону, и в этой маляве главный вопрос: «Чо за “драконы” такие появились?» И им от законников пришел ответ: «Драконы — это те же “петухи”, только гребень во всю спину!»

— Что ты этим хочешь сказать? Поясни! — недоуменно вздернул тонкую накрашенную бровь Мадам.

— Только то, что если этот Витек разберется с твоим «драконом» по понятиям и не зашкварится — значит, он правильный пацан и испытание прошел.

По сигналу Мадам фэнгуновские боевики обступили готовящихся к драке бойцов, образовав символический круг. Затем музыка стихла, Вонг взмахнул веером, давая сигнал к бою. Один из фэнгуновцев ударил в медный гонг.

Китаец тут же принял переднюю наступательно-боевую стойку зенкутсу-дачи. А здоровенный Хозяин неожиданно взъерошил волосы, завертелся в каком-то причудливом танце, то выдавая русские народные притопы, то бросая тело из стороны в сторону, словно пьяный по пути домой из кабака. При этом он начал нараспев декламировать стихи, напоминающего «Вредные советы» Григория Остера:

Хозяин замолчал, но танец продолжал, словно исполнял рефрен без слов. Ракитин, которому стихи напомнили осовремененную пушкинскую «Звезду пленительного счастья», сразу догадался, что все происходящее — это так называемое ломание, элемент подготовки к кулачному бою в русском стиле. Что касается выставленного на бой против Витька фэнгуновца и других китайцев, то они восприняли поведение Хозяина со смехом.

— Кстати, а что ты шепнул китайцу, когда забирал у него ключ? — поинтересовался Шершнев, наблюдая за ходом поединка.

— Рассказал анекдот, который любого китаёзу может рассмешить до слез, — ответил Ракитин. — Сидит мужик на железнодорожном рельсе, подходит к нему другой и говорит: «подвинься».

— И что же тут смешного? — удивился майор.

— Для нас — ничего, а китайцев очень смешит, как второй мужик ловко обхитрил первого и уселся на место, которое тот своей жопой нагрел.

— Оригинальное чувство юмора, — покачал головой Шершнев.

Пока они шепотом обменивались соображениями насчет дальнейших действий, Хозяин снова начал декламацию:

С этими словами Витек неожиданно выкинул вперед правую ногу, которая до этого безвольно волочилась по полу. Словно «выстрел» хлыстом, его нога поразила коленную чашечку противника. Фэнгуновец потерял равновесие и упал на колени, а Хозяин развернулся в «раскрутке» и нанес еще один хлесткий удар в голову «дракона». Удар был такой силы, что следом за шариком из отверстия маски брызнул фонтанчик крови и фэнгуновец оказался на полу в глубоком нокауте.

Хозяин, закончив декламацию, с достоинством поклонился и пнул ногой окровавленный шарик к трону Мадам.

— Ништяк, это честный пацан, отвечаю! — вынес свой вердикт Никон.

— Опущенного «дракона» он по понятиям побил, только ногами, руками ни его, ни шарик зашкваренный он не мацал, — пояснил Цыган мысль «авторитетного» вора. — Стало быть, не зашкварился и честь свою отстоял.

— Я же говорил, Мадам, что для меня с легавыми якшаться западло, — вступил в разговор подошедший к трону Хозяин. — А на «стрелку» я со своими пацанами приканал, потому что твой чертила Ганибалов-Лекторов мне, перед тем как ласты склеить, про профессора и его изобретение рассказал. А поскольку мы с тобой всегда в доле были, я и решил разобраться, кто и почему меня офоршмачить решил. И профессора твоего с его лабораторией я не только не тырил, но и в глаза не видел.

«Значит, Клопина и лабораторию похитили не китайцы», — понял Ракитин и переглянулся с Шершневым.

Пока Безымянный переводил сказанное с блатного на русский, Ракитин и Шершнев по очереди подошли к «правильному» пацану Витьку, пожали ему руки и обнялись по-братски.

— Что с Сережей Осьминогом, жив он? — шепнул на ухо Хозяину Иван.

— Красава? — отвисла челюсть у Хозяина.

— Слушай внимательно, Витя, и запоминай инструкции Никона, — быстро зашептал Ракитин, — иначе Мадам повторно разделает тебя, как ту черепаху, про которую рассказывал.

Тем временем Мадам снова распустил свой яркий веер. Его подручные уволокли с танцпола тело поверженного «дракона», а на его место установили электронные напольные весы.

— Ну, что ж, — заговорил Вонг под звуки «Волшебной флейты», — будем считать, что Витя Хозяин испытание прошел. — Мадам милостиво разрешил предводителю карельской братвы встать по левую сторону от своего трона. — Теперь очередь девушки. Она обвиняется в том, что навела ментов на наш теплоход и на «стрелку», а также имеет отношение к похищению господина профессора.

«Ну, насчет теплохода и “стрелки” понятно, — размышлял Ракитин, — а вот почему они подозревают Ладу в похищении профессора? Впрочем, китайская душа — потемки».

— Для женщин предусмотрен древний ритуал ордалий весами, — продолжал вещать Мадам. — Мы с помощью достижений современной электроники довели этот ритуал до совершенства. Обычные электронные весы показывают вес испытуемой с точностью до ста грамм. Но наши весы сверхточные и определяют вес с точностью до одного грамма. Будет два взвешивания с интервалом в две минуты. Если вес испытуемой не изменится, значит, она не виновна. Если отклонение составит хотя бы грамм, она будет признана виновной и достойной смерти.

— Иди, Цыган, погляди, чтобы все по понятиям было, без лажи, — Шершнев направил Ивана к весам.

Прозвучал гонг, двое фэнгуновцев схватили Ладу за плечи и установили ее на весы.

Ракитин вместе с фэнгуновцами следил за показаниями электронного табло, на котором замельтешили быстро растущие цифры.

Сорок два, пятьдесят четыре, пятьдесят семь…

— Пятьдесят четыре килограмма триста сорок семь граммов, — сообщил окончательный результат один из фэнгуновцев.

А Ракитин пристально смотрел девушке в глаза, и ему показалось, что она его узнала.

Фэнгуновцы сняли девушку с весов.

— Пока не истекли две минуты, ты можешь развлечь нас чем-нибудь — ты ведь это умеешь, я знаю, — улыбнулся Мадам, обращаясь к Ладе. — Можешь погадать на свою собственную судьбу, ты ведь в этом деле весьма искусна. Или скажи нам свое последнее слово.

— Как же я погадаю, когда у меня руки связаны? — Лада из последних сил старалась держаться. — И потом, при чем тут последнее слово, я ведь могу и успешно пройти испытание?

— Развяжите ее! — распорядился Вонг.

Один из фэнгуновцев извлек из ножен меч и ловко рассек пластиковые наручники.

Лада быстро нагнулась, задрала подол белого балахона и спустила с ноги красный чулок в сеточку. Ракитин уже догадался, что она собирается делать, он знал, что в красном чулке у Лады цыганские гадательные карты.

Девушка извлекла колоду, тщательно перетасовала ее и, присев на корточки, разложила три карты прямо на электронных весах. Первой выпала бубновая дама, второй — король пик, третьим — трефовый туз.

— И что говорят карты? — жеманно поинтересовался Мадам.

— Прочитай сам, ты ведь тоже умеешь, — с торжествующей улыбкой Лада продемонстрировала Вонг выпавшую комбинацию.

«Похоже, он действительно верит этим гаданиям», — подумал Иван, глядя, как Мадам изменился в лице, увидев карточный расклад.

— Ну, на быструю и полную победу с помощью «казенного человека» можешь не рассчитывать, — прокомментировал он результат гадания. — Разложи-ка лучше на меня.

Лада вновь перетасовала колоду. На этот раз первой выпала карта «гадалка».

— Как видишь, про твою судьбу карты даже говорить не хотят.

«Точно, она меня узнала, иначе не стала бы так дерзить Вонгу», — пронеслось в голове у Ракитина. Словно уловив его мысли, Лада с надеждой заглянула в глаза Ивану и начала читать свой стих, который написала перед тем, как они последний раз встречались на конспиративной квартире:

Фэнгуновцы подхватили девушку за плечи и поставили ее на весы. Ракитин снова начал следить за бегущими цифрами. Сорок четыре, пятьдесят один, пятьдесят четыре…

— Пятьдесят четыре килограмма триста сорок шесть граммов, — сообщил фэнгуновец, разрубивший путы Лады своим мечом. Ракитин догадался, что именно вес одноразовых пластиковых наручников мог сыграть в судьбе Лады роковую роль, но сейчас это было уже не важно.

— Виновна! — вынес свой вердикт Мадам.

— Лажа!!! — Ракитин выкрикнул заранее оговоренный сигнал.