Селфи на балконе

5

Никогда я еще так не радовалась чужому похмелью.

Страшно подумать о последствиях, если бы Вика узнала номер отправителя. Ага. Страшно. Она как-то собиралась на девчонку с пятого курса зеленку вылить. Всего лишь за то, что она одевается круче и имела наглость, проходя мимо Корнеева, поздороваться. Что же она для меня придумает, если узнает, кто мне песни шлет? У нее мозг от переизбытка идей закипит. Жесть какая-то.

Ну, о чем я только думаю?

– Тусь, отвлеки меня, а?

Что?

Я всю дорогу до института слушаю причитания человека, у которого голова «трещит по швам». Не знаю, каково это, но по внешнему виду Виктории кажется, такие ощущения сложно назвать приятными.

– Если на руки встану, поможет?

– Вот что ты ерничаешь? Ты хоть представляешь, как мне плохо? И, как назло, ларька никакого поблизости нет, воды купить.

– Даже и представлять не хочется. Но ты терпи, в следующий раз думать будешь, прежде чем в себя градус заливать.

Вика лишь фыркнула и, как маленький обиженный ребенок, показала язык.

Господи.

Ну, взрослый человек.

Время поджимает, до пары остается двадцать минут, за которые нам еще нужно до института дойти, на третий этаж подняться, где у нас философия будет проходить, и тетрадки разложить. А Звягина еле ногами передвигает, как кобылка раненая. Мне бы ускориться, но ведь не бросишь больного, который полы обещал в квартире помыть. Теперь следить за ней придется, чтобы не свалила куда-нибудь. Вика может. Ей спуска дай, покажи слабину, и все. Она убежит, как молоко из кастрюли, оставив вместо себя бардак, который мне одной разгребать придется.

Конечно, дело не только в уборке. После утреннего смс от Корнеева как-то не хочется с ним столкнуться. Как показала практика, у меня рядом с ним язык чесаться начинает. Говорю все, что думаю, хотя должна молчать в тряпочку. Серьезно, вот зачем сорвалась на него? Человеку плевать на мое мнение.

Еще Вику дурочкой называю.

Сама не лучше.

– Туська, шевели копытами своими. Вон Даня едет.

Вот черт.

– Быстрее, я должна с ним поздороваться.

Лучше бы она так на лекции бегала или в магазин за луком, когда я ее прошу.

– Иди. Группа поддержки останется здесь и будет мысленно кричать: «Вперед, медведи».

Звук шин привлекает мое внимание, и я вижу, как Корнеев выходит из машины.

Эту тачку я знаю.

Сначала мне ее папа показал. Мы на логане в магазин поехали, а там на парковке это чудо инженерии красовалось. Папа, как кот, облизывался, любуясь на шикарную коробку с колесами. Говорил, что, как только на пенсию уйдет, ограбит инкассаторскую машину и купит себе эту тигрицу с буквой «L» на руле. И плевать, что небо в клеточку видеть потом будет. За такие слова он, конечно, от мамы подзатыльник получил, но я успела рассмотреть и запомнить предмет, из-за которого папа помолодел лет так на пятнадцать.

А потом Вика начала трещать про новую игрушку Корнеева.

Так что я даже рядом с такой машиной не стояла, но знала о ней все. Вплоть до расхода топлива и количества лошадок под капотом.

– Шведова, шустрее. Сейчас Суханов, как обычно, из-под земли выскочит и утащит моего малыша.

Она серьезно?

Малыш?

Фу, какое извращение.

– Лети, Карлсон, спасай своего малыша от Фрекен Бок и ее плюшек.

Я помахала Вике ручкой, а сама ускорила шаг, чтобы не опоздать. Только вот проблема: мажор Корнеев припарковался на тротуаре так, что незамеченной проскользнуть мимо никак не получится.

Черт.

А если он вздумает что-то ляпнуть при Звягиной?

Может, пересидеть где-нибудь?

Пропустить одно занятие – это же не преступление. Так Вика несколько раз в неделю говорит. Вот я и проверю ее слова. Должна же я знать, можно ли доверять человеку, с которым под одной крышей живу.

Так, стоп!

Буду я еще от Корнеева прятаться. Где это видано?

Плевать.

Носик кверху, грудь вперед, плечи расправлены. Я жираф, который никого под ногами не видит. Я мужественная слониха, которая не боится всяких там мышей.

Вперед, Туся. Только вперед.

– Ну, что? Может, прокатишь меня сегодня после пар? – с каждым шагом я все отчетливее слышу голос Звягиной, которая с присущим ей обаянием пытается подластиться к своему кумиру.

– Это вряд ли.

– Ну, Да-а-ня. Тебе сложно, что ли? Я никогда в жизни еще не сидела в таких машинах. Исполни мою мечту.

Говорит Вика, а стыдно мне. Прямо чувствую, как краснеют уши.

Не смотря по сторонам, я поравнялась с парочкой и попыталась их обойти.

– Пижамка в цветочек тоже покататься хочет? Подруга твоя?

Ну, е-мое.

Про пижаму-то зачем вспоминать?

Ума совсем нет?

Смотрю на Вику, чтобы увидеть ее реакцию, но та так поглощена объектом страсти, что, кажется, пропустила его слова мимо ушей.

– Тусь, подожди.

Нет. Услышала.

Интересно, моих двух копеек в кармане хватит на веревку с мылом?

– Дань, ты нас двоих прокатить хочешь?

Чего этот Корнеев на меня-то смотрит? Еще немного, и в моем лбу дырка останется.

– Тут уж без меня. Вдвоем катайтесь.

– Боишься? – Парень всем корпусом развернулся ко мне и стреляет глазами.

Вот же… гад.

– Занять чей-то деревянный стул? Наверное. Там заноз много.

– Дань, а давай прямо сейчас? – Вика пытается завоевать его внимание. Вон как по локтю гладит. – Я, правда, никогда с пар не сбегала, но попробовать хочется. Тем более вместе с тобой.

Ха-ха три раза.

С пар она не сбегала. Да некоторые преподы уже забыли, как выглядит студентка Звягина. Никогда не понимала людей, которые врут, чтобы казаться лучше.

Что им это дает?

– Одна заноза все-таки есть. – Эй, вот чего он опять на меня смотрит, а Вику не замечает? – Не получится никуда поехать. – Упс. Ошиблась. Теперь он к ней обращается.

– Почему? – капризничает соседка.

– Бензина нет. А он нынче дорогой. Карманных денег не хватает.

Эта самая тупая отмазка из тех, что я слышала. Даже мой папа придумает лучше. А у него, на минуточку, с чувством юмора катастрофа.

– Бедненький. Голодаешь?

Вот опять я рот вовремя закрыть не смогла.

Да что ж такое творится?

Магнитные бури?

Надо у бабули спросить. Она про это все знает. А сейчас стоит бежать, пока ответная граната не прилетела.

Вика меня догнала у самого крыльца. Удивилась ли я, что они никуда не поехали? Конечно, нет. Он от нее и до этого шарахался, вряд ли сейчас что-то поменялось.

– Не стал он свою копилку разбивать ради поездки?

– Нет. – Соседка надулась и схватила меня за руку. – Я уже говорила, что ты меня подставила? Даня заметил, в чем ты приперлась. Даже кличку придумал. Вот как теперь с тобой общаться, если все будут называть тебя Пижамка в цветочек?

– Есть вариант молча? Он меня больше всего устраивает.

Вот проблемы у человека.

Ужас.

– Кстати, про какой деревянный стул ты говорила?

– Из которого Буратино смастерили. – Я тяну Звягину к лестнице. Пять минут осталось.

– Так его же из полена сделали. – Девушка замирает, и по лицу видно, что действительно усердно думает.

– Да? Ой, забыла. Вот скажи это при Корнееве, и он будет знать, что ты умная, а подруга у тебя тупая как пробка.

Блин, Вика так улыбнулась, словно я ей действительно что-то стоящее подсказала. Как можно шутку-то не понять?

Хорошо еще, что пара начиналась и нам бежать нужно. Разговаривать как-то совсем не хотелось. Я достала телефон и на сообщение посмотрела. Зачем он вообще написал?

Это ведь он?

Кто еще станет эту песню присылать?

Хотя все мальчишки в школе постоянно ее напевали, стоило мне только в класс войти. Им было весело, а я тогда имя свое ненавидела. И ненавидела Лепса, который эту композицию исполнил. Лучше бы он про рюмку свою запевал, а имя мое не трогал.

Да, Корнеев прислал. Точно он. Даже Вике номер знакомым показался.

Влипла ты, Шведова.

Еще как влипла.

Черт.

Вспомнила, и парень снова объявился.

Кручу телефон в руках и никак не решаюсь открыть новое сообщение.

Вдо-о-о-ох. Выдох.

Я – жираф: никого не вижу и никого не боюсь.

«Карманных денег хватит на поход в кафе. Жду».

Пфф. Жди.

Это законом не запрещено.