Семён Дежнёв

ВНИЗ ПО РЕКЕ КОЛЫМЕ

Весь городок спешил на постоялый двор. Слух прошёл: вернулся из похода казак Исай Мезенец. Был Исай в нехоженых землях, видел неведомых людей.

Семён Дежнёв еле втиснулся в просторную горницу.

Исай Мезенец рассказывал:

— Дошёл я, братцы, до Чаунской губы (губами поморы называли небольшие заливы). А торговал я там немым способом. Шли мы вдоль губы под парусом. Смотрим — люди на берегу. Причалили, а те люди ушли от моря. Разложил я на берегу товары. Сел в коч и отплыл. Те неведомые люди вернулись и, глядя на наши товары, плясали от радости. Все товары они забрали с собой, а нам оставили меха, топоры из моржовой кости и просто моржовую кость. Называются эти неведомые люди чукчами.

Казаки слушали и завидовали Исаю. В Москве за пуд моржовой кости царская казна платила по шестьдесят рублей.

— А не слышал ли ты о реке Анадырь? — спросил Исая молодой купец.

Был тот купец русобород, высок, головой чуть не до притолоки.

— Слышать слышал, — ответил Исай, — а бывать не бывал. Это нужно идти всё время встречь солнцу, до самого края земли. Говорят, соболя там, как воробьёв в русской земле. Моржей видимо-невидимо.

Когда расходились по домам, Семён Дежнёв подошёл к молодому купцу.

— На реку Анадырь собираешься?

— Один в поле не воин.

— Отчего же один? Мне Анадырь-река тоже покоя не даёт.

Звали купца Федот Алексеев Попов. Теперь бы мы сказали Федот Алексеевич, но в те старые времена иметь отчество простому человеку было запрещено. По отчеству себя величали только бояре и царь.

В Нижнеколымск приплыл Федот Попов с реки Оленёк, а родом он был из северного русского города Холмогоры.

— Ты из Холмогор, я тоже из тех краёв — одной земли дети, — обрадовался Семён Дежнёв.

Понравились они друг другу.

Подал Семён Дежнёв челобитную, мы бы теперь сказали — заявление. Просил отпустить на реку Анадырь с Федотом Поповым и обещал царю семьдесят сороков соболей. Видите, не штуками соболей считали, а сороками. Семьдесят сороков — это две тысячи восемьсот соболиных шкурок.

Четыре коча пошли вниз по Колыме. Немеркнущий полярный день освещал им путь, но дошли кочи только до устья реки. Выход в море на многие десятки километров был закрыт льдами.

Долго стояли кочи на месте, ожидая, что лёд тронется, уйдёт в Студёное море. Но лёд не ушёл. Полярный день стал убывать, и кочи поспешили обратно, в Нижнеколымск — укрыться от грозной северной зимы.