Семь способов отшить бойфренда

Глава 23

Рабочий день прошел спокойно. За обедом я встретилась с потенциальной клиенткой. (Посоветовала той почаще и поподробнее рассказывать своему парню о его предшественнике. Должно было подействовать – если, конечно, мужчина, с которым она хотела расстаться, не был извращенцем.) По дороге домой зашла в магазин за свежими продуктами для приготовления моих фирменных куриных грудок под соусом альфредо. По какой-то причине мой интеллект дал осечку – и ее хватило, чтобы додуматься пригласить Бена домой на ужин. Днем, когда он позвонил, эта идея казалась превосходной.

А теперь я была в панике.

Потому что, согласно стандартному расписанию любовной игры, время кормления мужчины ужином еще не пришло. Оно наступает, когда вы уже достаточно хорошо знакомы. Иначе может оказаться, что он страдает пищевой аллергией. Или терпеть не может соус альфредо. А вдруг его мать – первокласеный кулинар? И он целый вечер будет восхвалять ее, вызывая у вас желание заколоть его шампуром для шашлыка и отправить к ней домой окровавленные останки.

Чисто теоретическое, конечно же.

А у меня все шиворот-навыворот: два с половиной свидания, отношения (смею надеяться – перспективные) едва начались, а я уже собралась готовить ужин. При воспоминании о предыдущем вечере у меня вдруг возникло чувство, что это опять бумеранг кармы.

Решительно подавив в себе подозрительность, я оплатила покупки и пошла домой. Бен должен был явиться через два часа, а мне еще предстояло принять душ, выбрать наряд и придумать, как сообщить Энни, Мишелю и Фаррену, что на этот раз они не приглашены.

И им придется захватить с собой Лулу. Мне нужно было время и место, чтобы немного побыть наедине с Беном, получше узнать его. Друзья ведь любили меня. Они должны были войти в мое положение.

– Итак, Бен, скажите, пожалуйста, какие причины могут быть у человека на то, чтобы согласиться работать в рекламном агентстве? – спросил Мишель и потянулся за пятым пирожком с заварным кремом.

Я наблюдала эту сцену из кухни, через окошко, вцепившись в край столешницы, и клялась в ближайшем будущем причинить каждому из моих так называемых друзей много боли и страданий. Затем разжала пальцы и взяла нож для резки овощей.

Энни толкнула меня локтем:

– Шейн, какой красавчик. Если бы Ужасный Бен Лиззи хоть капельку походил на твоего Бена, ей бы не понадобилась твоя помощь!

– Заткнись. Хочешь, чтобы он услышал? – прошептала я, не сводя с Бена глаз.

Он был так хорош в своих брюках цвета хаки и белой рубашке, что хотелось съесть его. От этой мысли у меня увлажнились трусики.

«Сосредоточься, Шейн, а то отрежешь себе пальцы».

Энни посмотрела на меня вытаращенными глазами:

– Ты не упоминала о своей второй работе?

– Нет, как-то разговор не заходил. Мы ведь познакомились совсем недавно, – пробурчала я.

– Звучит убедительно. Впрочем, какая разница. Даже при наличии десятков возлюбленных ты все равно закончишь свои дни в тоске и одиночестве, и рядом не будет никого, кроме Лулу. А Бен тем временем будет развлекаться с девчонками из бизнес-школы.

Я уронила нож, едва не отрубив себе большой палец на левой ноге.

– Черт! Энни, что ты несешь? И почему у меня такое чувство, что мы обсуждаем не Бена, а кого-то другого?

Она взяла одну из помидорных розочек и отправила половину в рот. Подняв нож и положив его в раковину, я шлепнула ее по руке:

– Держись подальше от овощей, а то пострадаешь.

Энни оскалилась, но все же сделала шаг назад.

– Эта глупая блондинка, с которой встречается Ник, заходила сегодня в магазин. Ник и Николь. Мило, правда?

Я продолжала нарезать овоща для салата.

– Что значит «глупая блондинка»? Она ведь учится с ним в одной группе? Ты действительно полагаешь, что в бизнес-школу Колумбийского университета принимают глупых блондинок?

– Да какая мне разница, дура она или гений бизнеса? Она красотка, Шейн, – с тоской произнесла Энни. – И очень обаятельная. Я ее ненавижу.

– Ладно, я тоже ее ненавижу – из солидарности, но позволь заметить: ты сама мечтала расстаться с Ником.

Энни запустила пальцы в свои кудряшки и нервно трепала их – до тех пор, пока они не стали торчать во все стороны.

– Знаю. Знаю. Я, наверное, сошла с ума.

– Девочки, у вас не найдется орешков? – спросил Фаррен, заглянув на кухню. – Только не фисташек. Зеленые орехи – какая нелепость!

Я резко повернулась к нему.

– Ничего у меня не проси, предатель! Я надеялась, что хоть ты позволишь мне провести тихий вечер наедине с Беном.

Фаррен зачмокал, изображая поцелуи.

– Шейн, как ты можешь? Ты ведь знаешь, какие нежные чувства я питаю к тебе, моя милая.

– Нахал! Я кое-что знаю о ваших чувствах к приготовленной мною курице! Убирайся с кухни, пора спасать Бена от Мишеля.

Фаррен посмотрел в сторону гостиной, где мирно беседовали Бен с Мишелем. Лулу пребывала в экстазе, уютно устроившись на коленях у Бена, который ласково почесывал ей живот.

– Удивительно, но он, по-моему, вполне справляется сам, даже вопреки тому, что у Мишеля сегодня кошмарное настроение, – сказал Фаррен.

У меня в голове будто сработала сигнализация.

– А почему?

– Не знаю. Он злится с тех пор, как я пришел домой и рассказал, как у меня прошел день. Может, его раздражает мой актерский успех?

Бен поймал мой взгляд, и мы улыбнулись друг другу. На секунду мне показалось, что мы в доме одни. «Ох, кажется, плохи мои дела». Энни презрительно фыркнула:

– Какой еще успех? Фаррен, я обожаю тебя… но ты едва начал работать! Вряд ли причина в этом. Ты, случайно, не упоминал того дружелюбного гримера?

Фаррен округлил губы, выражая беззвучное удивление – видимо, понял, что она имела в виду. Энни хлопнула его по лбу:

– Болван! Знаешь ведь, какой он ревнивец.

Я взяла поднос с овощами и протиснулась между ними.

– Не вздумайте ссориться. Вы и так нарушили всю интимность моего ужина – сами себя пригласили. И теперь обязаны убедить Бена, что я потрясающая женщина и представляю собой воплощение его фантазий.

Энни прыснула от смеха:

– Ой, ой, посмотрите-ка. Шейн для него и ножки побрила. Кстати, красивые капри.

Я остановилась и с развратной улыбкой оглянулась на них:

– Не побрила, а воспользовалась воском, дорогие мои.

Фаррен присвистнул:

– Перед таким натиском «не ужасный» Бен точно не устоит.

Стол выглядел как после нашествия саранчи – верный признак того, что ужин удался. Бен съел две порции курицы и огромный кусок пирога. Блаженство, проступившее на его лице, когда он попробовал пирог с шоколадным муссом, напомнило мне выражение мордочки Лулу, когда ее гладили по животу.

Я подумала: интересно, какое лицо будет у Бена, если его погладить по животу?

«Ой. Пора объявлять пожарную тревогу».

– Не выпить ли нам по чашечке кофе? – предложил Мишель.

Я с милейшей улыбкой внесла встречное предложение:

– А не разойтись ли вам всем по домам?

– У меня есть идея получше, – возразила Энни. – К тому же я и так дома. Давайте вы с Беном погуляете с Лулу, а мы с мальчиками уберемся на кухне.

Мишель застонал:

– Но…

– Было бы здорово, – мягко вставил Бен. – Спасибо, Энни, спасибо, ребята. Уверен, Лулу необходима прогулка – она съела в три раза больше своего веса.

– Что? Ветеринар ведь ясно сказал – никаких объедков со стола, – возмутилась я, бросая гневные взгляды на Энни и Фаррена.

Фаррен виновато ответил:

– Ничего не могу с собой поделать – у нее такой жалобный взгляд…

– Она скоро не будет в дверь пролезать, если вы с Энни не прекратите все время ее подкармливать, – предупредила я, вставая из-за стола. – Пойдем, толстушка. Хоть чуть-чуть растрясемся.

Бен встал вместе со мной и понес на кухню свои тарелки. «Этот мужчина красив, сексуален и к тому же хорошо воспитан, – подумала я. – Значит, у него наверняка есть сумасшедшая жена, которую он прячет в подвале, или еще что-нибудь в этом роде».

Вернувшись из кухни, Бен улыбнулся мне:

– Шейн, ужин превосходный. Не знаю никого, кто бы так хорошо готовил. Все было очень вкусно.

Я порозовела от смущения, пристегивая поводок к ошейнику Лулу.

– Спасибо. Вроде ничего особенного и не сделала. Наверное, все дело в моем соусе.

Направляясь к двери вслед за Беном, я оглянулась на друзей и потихоньку показала им два больших пальца. Энни и Фаррен жестами показали, что я молодец, а Мишель даже улыбнулся. Высокие оценки по их шкале одобрения.

Невзирая на недовольство Лулу, выражаемое сопением, для дополнительной разминки мы пошли по лестнице. Через два пролета Бен сдался – взял собаку на руки и нес всю оставшуюся часть пути. Судя по выражению ее мохнатой мордочки, прижимавшейся к плечу Бена, с этого мига он стал ее лучшим другом.

Моя собака – отъявленная гедонистка: погладьте ей животик, и она ваша навеки. Впрочем, не самый плохой подход к жизни.

К моему удивлению, изнуряющая дневная жара спала, и вечер оказался приятным. И не воняло, потому что мусорные баки из магазинов еще не выставили на улицу.

Мы гуляли и разговаривали – обо всем на свете и ни о чем. Он оказался веселым, но в то же время – что удивительно – вполне здравомыслящим человеком. «Необычное сочетание», – подумала я.

– Что за необычное сочетание? – спросил Бен.

«Ой! Неужели я думала вслух?»

– Э-э… я просто размышляла о смеси чихуахуа, мопса и пуделя, – ответила я, мысленно извиняясь перед Лулу.

Она, правда, в это время обнюхивала найденную на земле обертку от сандвича и не среагировала.

Бен взглянул на собаку и покачал головой:

– Бесспорно, она уникальна.

«Как и ты», – подумала я.

Нужно было придумать что-нибудь для поддержания разговора.

– Кстати, об уникальности – я уже рассказывала забавный случай с замороженным омаром? – начала я.

И тут Бен взял меня за руку, продолжая идти как ни в чем не бывало.

Я постаралась принять непринужденный вид, как будто такое случалось со мной сплошь и рядом. Подумаешь – пройтись по улице за руку с красивым парнем. И блестяще справлялась со своей задачей… за маленьким исключением – язык будто прирос к нёбу.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Поверь, тебе лучше не знать. Я имею в виду – у меня в голове полная каша. Слишком много разных мыслей.

– Например? В твоих мыслях наверняка содержится что-нибудь более интересное, чем увлекательный мир рекламы, – сказал он, останавливаясь на красный свет.

Я решила рискнуть:

– Ну… у меня есть дополнительная работа… скорее даже хобби, с помощью которого я пытаюсь иногда подрабатывать. – В конце концов, он мог бы изложить мне мужской взгляд на разрыв отношений.

Бен споткнулся и выпустил мою руку. Я посмотрела под ноги, но не обнаружила ни выбоины на тротуаре, ни корня дерева – ничего такого, обо что можно споткнуться. Вновь потянулась к его руке, но он мягко убрал ее, будто не заметив моего движения.

Лулу вознамерилась отправить естественные надобности; мы остановились рядом, не глядя ни друг на друга, ни на нее. (Испражняющаяся собака не слишком романтичное зрелище.)

Я убрала за ней, и мы вновь двинулись вперед, но теперь между нами воцарилось неловкое молчание.

– М-м… Бен? Ты слышал, о чем я говорила?

– Да, то есть… Нет. О подработке? Ой, смотри – Лулу это должно понравиться! – Он подошел к витрине с товарами для собак. – Парные мисочки для еды и воды. Я, пожалуй, забегу в магазин и куплю.

Бен бросился в магазин, а мы с Лулу стояли у входа и переглядывались в недоумении.

– Странно, Лулу. Он вроде не похож на человека, скупающего все симпатичные вещицы, какие только попадаются ему на глаза.

Лулу гавкнула – наверное, в знак согласия.

Мы дружно наблюдали через стеклянную дверь, как он расплачивался за покупку и выходил обратно.

– Вот. Они, конечно, дурацкие, но вдругЛулу понравится.

Я приняла из его рук пакетик, думая: «Мне не хватит и тысячи лет, чтобы научиться понимать мужчин».

– Спасибо. Она… э-э… все чихумопу будут завидовать ей.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

– Это точно. – Он посмотрел на часы. – Ой! Ну и дела. Сам не заметил, как время пролетело. Шейн, уже поздно, а у меня завтра утром важная презентация. Мне пора.

Какое разочарование. Я вдруг ощутила несварение, вызванное пирогом с шоколадным муссом.

– Э-э… да, конечно. Я, правда, надеялась, что ты зайдешь на чашку кофе или бокал вина. Тем более что Энни выставила парней из дома.

На один краткий миг в его глазах появилась страсть, подобная той, что была днем в магазине, – и мое тело будто вспыхнуло в ответ.

Затем он отвернулся, а когда вновь посмотрел на меня, от желания и следа не осталось.

– Спасибо. Звучит заманчиво, но мне действительно пора. Сяду на поезд в конце твоего квартала, ладно?

– Хорошо. Конечно. Тебе ведь нужно как следует отдохнуть перед завтрашним днем, да? – Осознав, что болтаю ерунду, я замолчала.

Так мы и дошли до моего дома. На этот раз молчание определенно было неловким. Я силилась понять причину его внезапной холодности, но не могла.

Может, я недостаточно обрадовалась его подарку?

– Бен, мне очень приятно, что ты подарил мне мисочки для Лулу. Они замечательные, – сказала я, стараясь вложить в свою реплику побольше энтузиазма.

– Я рад, – ответил он, засовывая руки в карманы. – Послушай, Шейн, мне надо тебе кое-что сказать. Я знаю…

Зазвонил телефон, но я не стала брать трубку. Бен осекся.

– Не хочешь ответить?

– Нет. Кто бы это ни был – перезвоню позже.

Его губы едва заметно скривились.

– Наверное, ничего важного, правда?

– Бен, о чем ты? Ты вроде собирался мне что-то сказать…

Но он лишь покачал головой и указал взглядом на мой карман, где лежал мобильный:

– Ответь. Я все равно не имел в виду ничего важного. Увидимся.

Повернулся и зашагал к метро, не поцеловав меня на прощание. Даже не оглянулся, не помахал рукой. Мы с Лулу смотрели ему вслед, и, по крайней мере, одна из нас была сильно сконфужена. Телефон тем временем смолк.

Пару секунд спустя он зазвонил снова. Я резко выдернула его из кармана, раскрыла.

– Что вам нужно?

– Щейн? Это Брэнда. Брэнда с попугаем. Верните деньги! Он не захотел расставаться. Мало того – теперь умоляет меня согласиться на групповой секс, вместе с его вонючим дружком Трэвисом!

«Еще один грандиозный успех антисвахи, – подумала я. – С такими темпами быстрее будет выкупить долю в «Сенсьюэлити» чеками социального страхования».