Семья Хомячковых

Хомячков в лесу

– Все! Хватит! – воскликнула Фаня, ударяя мужа ложкой по затылку. – Надоело каждое лето проводить в душном пыльном городе. Хочу на курорт! В крайнем случае за город, на природу.

– Потерпи, дорогая, вот пойду в отпуск, тогда и поедем, – ответил Хомячков, потирая ушибленное место левой рукой, а с правой незаметно стирая варенье о скатерть.

– Ха! Тебе же отпуск дают, когда медведи уже десятый сон видят!

– Ну, тога мы купим тебе путевку и ты поедешь отдыхать одна.

– Милый! Твоих денег хватит только на рекламный буклет. Поэтому пальмы и море я могу увидеть только в двух случаях: во сне и по телевизору.

– Ну почему же? У нас еще есть отличные открытки с их изображением, ответил Хома.

Но по выражению ее лица понял, что предложение посмотреть эти фотографии ей не понравится.

– Решено! – сказала супруга, удерживая за воротник пытавшегося улизнуть из–за стола мужа. – В субботу мы едем за город.

– Хорошо, – согласился супруг. – Посидим в кафе, съедим по мороженому. Одену тот светлый костюм, что ты мне купила пятнадцать лет назад. Я, ведь, его так ни разу и не одел никуда.

– Да ты дальше булочной нигде и не был!

– Да? А на работу?! Мне ведь целых пять остановок ехать!

– Ага. Туда ты едешь еще спишь, а назад кроме затылка впередистоящего ничего не видишь. Все, я сказала, в субботу за город!

И вот настала суббота. Всю неделю он основательно готовился к ней: прочел все книг о диких животных в основном о львах, тиграх лонах и носорогах, в ванной учился преодолевать бурные потоки горных рек. А когда в одной передаче он увидел, как аборигены добывают огонь путем трения деревяшки, он выломал ножку у табурета и вертел ее до тех пор, пока она, с помощью жены, не огрела его по спине.

С вечера он упаковал рюкзак, в который положил: зонт на случай дождя, шубу, если вдруг станет холодно, упаковку спичек и сломанную табуретку, чтобы развести костер, огнетушитель, а вдруг пожар, ночной горшок и рулон туалетной бумаги, ледоруб вдруг придется рубить лед, спиннинг, жена сказала, что хочет поймать бабочку, светильник, если останутся ночевать и русско–английский словарь на случай, если заблудятся. В общем, выходной он встретил основательно подготовленным.

Утром будильник поднял их в шесть ноль–ноль. Фаня вскочила, натянула на мужа спортивный костюм и галстук, втолкнула в его зевающий рот бутерброд и, не дожидаясь, пока он откроет глаза, потащила на вокзал.

– О, какой длинный трамвай! – пробормотал просыпающийся Хома, втискиваясь в электричку.

– Садись, троллейбус, ты мой, – ласково сказала жена, хлопая рукой рядом с собой.

В это время электрика тронулась, а вместе с ней и Хомячков, который, зацепившись за свой рюкзак, оказался на полу в проходе, довольно далеко от нее.

– Ты чего там разлегся? – спросила она.

– Следы изучаю, – буркнул Хома, потирая ушибленную коленку.

– Иди сюда, следопыт, – позвала Фаня.

В этот день ничто не могло омрачить ее хорошего настроения. Через два часа Хомячковы уже стояли на опушке леса.

– Воздух то какой! – воскликнула Фаня, вдыхая всей грудью аромат леса.

– Да. Кто–то не поскупился на освежитель, – поддакнул супруга.

– Какой освежитель? – не поняла жена.

– Освежитель воздуха «Хвоя» – уточнил Хома.

– Пошли, жертва асфальта! – вздохнула жена и, взяв его за руку, углубилась в лес.

– Смотри, елок сколько! – изумился Хомячков. – Даже больше, чем на новогоднем елочном базаре. Но все какие–то высокие и нестандартные, наверное, уцененные будут, – сделал он вывод, разглядывая деревья.

– О, а эту уже кто–то купил, – сказал он, споткнувшись о пень.

Фаня тащила мужа все дальше и дальше в лес, словно трактор телегу, которая все норовила зацепиться то за корч, то за пень, то за поваленное дерево. Наконец они выбрались на поляну.

– Ты посмотри, красота то какая! – выдохнула Хомячкова, разглядывая сотканный природой ковер из зеленой травы и цветов. – Вот здесь мы и остановимся на пикник.

– Да, неплохо поработал мастер по ландшафтному дизайну, – заметил Хома. – Правда, я бы еще в центре альпийскую горку поставил.

– Иди за хворостом, бугорок белорусский! – подтолкнула его жена.

«Если бы еще знать, что это такое» – подумал Хомячков, но спросить не решился.

Отойдя немного от поляны, он увидел что–то такое, от чего опрометью бросился обратно.

– Дорогая, – зашептал он, – пойдем, я тебе чудо покажу. Там красная ворона головой о дерево бьется, наверное, выхлопных газов надышалась. Слышишь?

По лесу эхо разносило удары клюва о дерево.

– Это же дятел, горе ты мое! – усмехнулся Фаня. – Ты мне дров для костра принес или эта птица тебя с деревом спутала и всю макушку тебе отбила?

– Нет, – вздохнул он и жалобно взглянул на нее. – Солнышко, пошли вместе, а то мне одному там как–то неуютно.