Семья в долг

- С кем я жил… - обхватывает голову руками.

- Стас, я сама долгое время была уверена, что она любит тебя. Считала подругой… Порой зло, скрывается слишком умело. А я в принципе не подозревала, что такие люди существуют. Мой мир был слишком сильно окрашен розовыми красками. Но Ульяна быстро заставила меня прозреть. Как сейчас помню их разговор с Ваней:

«- Ее надо оставить. Все хуже, чем мы рассчитывали. Если Стаса сейчас грохнуть, это ничего не даст. Там завещание так хитро написано, что меня выкинут за дверь сразу после похорон. Да и… в общем мне дали отбой, - она поджимает губы, шипит. И мне кажется, в этот момент яд брызжет во все стороны и отравляет воздух.

- Радость моя, мож наверх пойдем перетрем. Не при этой же… - Ваня косится в мою сторону.

- Она отсюда выйдет только ногами вперед, - смеется, полосуя меня ядовитыми глазами, как лезвиями. – Так что пусть послушает, что ее ждет. Мы же подруги, вот и порадую дорогушу отсрочкой. Жить будешь, Ленок, - хлопает меня по плечу. – Правда, не очень долго, зато полезно для нас.

Я молчу. Мне не о чем с ними говорить. Мои просьбы их не тронут. Мольбы, лишь повеселят.

- Так какие наши дальнейшие действия? И зачем она нам?- презрительный плевок в мою сторону. – Блин… Улька, я думал еще немного, и ты станешь богатой вдовой…

- Я тоже так думала, а меня огорошили… - скалится, - Они хотят наследника! То есть, чтобы я! Я! Понимаешь, Ваня?! Забеременела?! – у нее это слово срывается из губ как самое страшное проклятие. – Портила себе фигуру, мучилась от токсикоза. Ходила жирная, как бочка!

- И что других вариантов нет?

- Ваааань, - противно завывает. – Меня в капкан загнали. Даже развестись уже не вариант.

- Вот же… - дальше следует поток такой брани, что уши вянут. – И че, будешь это самое?

- А зачем нам… Ленка! – ее лицо тут же меняется, появляется дьявольское выражение. В этот миг я действительно в ней вижу существо из преисподней. – У меня есть отличный план. Это такая удача, что мы сразу ее не пришибли! Как чувствовала, надо повременить! – хлопает в ладоши.

- Ты хочешь, чтобы она? – Ваня раскрывает рот и выпучивает глаза. Сейчас он походит на ее демона прислужника.

- Она идеально подходит!

- Думаешь, твой муженек не просечет, что ты его за нос водишь?

- Ой, что ни будь придумаю. Вечная угроза выкидыша, разные клиники. Все что угодно, Вань, - всхлипывает и обнимает его, - Только не беременность. Время еще есть все обмозговать.

Дальше он стал ее утешать, и они ушли из подвала».

- Честно, тогда мне этот план показался полным маразмом. Она несерьезно. У нее ничего не получится. Такое не укладывалось в голове. И все действительно вышло вовсе не так, как она планировала.

Стас сидит в полном шоке. Правда режет, наносит раны, которые никогда не заживут полностью. Но впереди у меня еще одно важное признание. Набираю воздух в легкие, и будто прыгаю с обрыва.

- Ты должен знать… это надо проверить. Но… скорее всего, Анютка, она твоя дочь…

- Я не ослышался? – придвигается ближе ко мне.

Руки дрожат, на висках капли пота, грудь вздымается, не шее вздулись вены.

- Понимаю… это звучит странно, учитывая, что мы с тобой никогда не… до той ночи в отеле, - краснею. Та ночь навсегда останется в моих воспоминаниях, как одно из самых счастливых событий в жизни. – И я не могу знать наверняка… Но если учитывать все приготовления, слова врача, Ульяны… то думаю, да, ты ее отец.

- Врача? – он переспрашивает, но смысл слов все еще не до конца доходит до его сознания. – А ты мать? Что эта дрянь намутила?

- Да, она моя доченька, - расплываюсь в счастливой улыбке. – Анютка помогла мне выжить, выстоять. Моя крошка дала мне силы.

А еще я знаю, что лучшего отца не сыскать на всем свете. Потому я и говорила, даже если ты в черной безысходности, и нет спасения дальше только погибель, судьба дарует подарок, который меняет все. И даже жуткий подвал уже не кажется адом.

- Рассказывай по порядку. Прости я пока в ауте. Заяц, моя дочь, - и в этот момент у него улыбка до ушей. И вот за этот момент можно многое отдать. Жаль, у меня нет камеры, чтобы заснять. Я бы пересматривала эти кадры каждый день. Когда все закончится и мне надо будет уйти.

- Надеюсь, что твоя, - сердце сжимается. Нет, я чувствую, что она Стаса. – По крайней мере, Ульяна приложила достаточно усилий, чтобы я забеременела. Через неделю она притащила ко мне в подвал врача. Перед этим Ваня мне что-то вколол, я все слышала, а вот шевелилась с трудом. Опущу унизительный момент осмотра, - вздрагиваю. Одно упоминание и меня начинает бить озноб. – Врач удивился, что я невинная. Она с Ульяной и Ваней долго над этим смеялись. Говорили про непорочное зачатие круглой идиотки. Савелий, как его там по отчеству не знаю, она к нему так обращалась, оказался беспринципным, грубым отталкивающим человеком. В этом у меня было в полной мере убедиться позже. Он сказал, что, на первый взгляд, я пригодна. Они обсуждали меня как кусок мяса. Ульяна обрадовалась, расцеловала его в обе щеки. И спросила, что для этого надо и как это сделать в сложившихся условиях, везти меня в больницу нельзя. ЭКО оказалось практически невозможно провести в этих условиях. Потребовалось бы завозить оборудование. Да и Ульяна наотрез отказалась давать свой материал.

«- Савелий, ты обколешь меня гормонами! Я стану толстой! Нет! Даже если ЭКО, то без меня!

- Но тогда этот ребенок не будет твоим, - он пожал плечами.

- Дак один фиг. Надо чтоб он был сын Стаса. А меня никто проверять не будет.

- Рисково, - вставил свои пять копеек Ваня.

- Я готова рискнуть, только бы мое тело не трогали.

- Тогда могу для начала предложить инсеминацию. Не уверен в результате, зато хлопот меньше. Попробовать можно, если не получится, будем думать, что дальше делать».

- На этом варианте они и остановились. Я вначале противилась, истерила, раз напала на Ваню и исцарапала ему лицо. Тогда меня привязали к кровати, и я поняла, что сделала себе только хуже. Так я утратила даже способность двигаться. Теперь кроме врача, ко мне захаживала и медсестра. Дама в возрасте, которая за все время не сказала мне ни слова. Меня кололи препаратами, пичкали какими-то таблетками. В тот период я утратила связь с миром. Одна сплошная беспросветная чернота и безысходность. Я сходила с ума. И чтобы совсем не утратить связь с реальностью… думала о тебе. Ты был тем якорем, что не давал мне утонуть в океане горя. Когда мой организм, по мнению врача, созрел, они это сделали, провели свою процедуру. Ввели мне твой материал. Сам процесс я помню смутно. И не знаю, как Ульяне удалось достать вой биоматериал.

- Очень просто. Она сказала, что перед тем как зачать ребенка, нам надо провериться. Я сам его сдал… в клинике, в которую она меня привела…

- Врач думал, что ничего не выйдет. А все вышло… я забеременела, - на глаза наворачиваются слезы. - Даже несмотря на мое кошмарное положение, осознание неминуемой гибели, во мне росла жизнь, и я была счастлива. Анютка изменила меня сразу, дала почувствовать, что даже если уйду из этого мира, то я подарю жизнь ребеночку. И я все время молила небеса, чтобы уберегли мою кроху, чтобы спали ее от Ульяны. Но тут их планы пошатнулись. Оказалось, что Ульяна беременна. Она бы наверняка избавилась от ребенка, но она потеряла сознание, ты вызвал врача. Так все вскрылось. Она и не подозревала о своей беременности, когда проводила все эти манипуляции со мной. Она собиралась тебе сообщить, но все провернуть через Савелия. А тут ты сам отвез ее в клинику и ревностно следил за состоянием. Прибежала к Ване, потом ко мне. Ульяна так и не изменила своей привычке изливать мне душу, далее, она еще не раз будет прибегать и выливать потоки яда. Как она говорила, я надежна как гранит, потому что скоро окажусь в могиле, а мертвые секретов не выдают. Избавиться от беременности было рисково. Она рыдала, на плече у Вани, билась в истерике и говорила, за что ей такая кара. И ведь симптомов не было. Ты ее так опекаешь, что сделать аборт и имитировать беременность не выйдет, она просчиталась. Недооценила насколько ты на нее запал. И роды ты захочешь контролировать, подмену не совершить. Так на свет вначале появилась Анютка. У меня были преждевременные роды. А потом Дюшка. А поскольку Ульяна наотрез отказалась кормить ребенка грудью. То я сцеживалась для твоего сына, и кормила Анютку. На удивление, даже в нечеловеческих условиях у меня было много молока…

- Я как прямиком в фильм ужасов попал, - Стас резко притягивает меня к себе, прижимает крепко-крепко, будто со мной слиться хочет. – Сколько же ты вынесла… Беременная в подвале… Лен, - зарывается носом мне в волосы.

Мне хорошо… очень. Увы, это лишь проявление жалости и сострадания. Но я не вырываюсь, мне сейчас просто необходимо его тепло, почувствовать защиту. Я снова прошла через весь этот ад. Прожила каждый день своего заточения.

- Беременность проходила легко. И даже подвал приобрел другие очертания, я прислушивалась к себе, ощущала там зарождающуюся жизнь. И боялась, что если Ульяна беременна, то я им буду без надобности, они избавятся от меня. Каждый день, как подарок, даже взаперти. Но она меня оставила. Для чего я узнала позже. Она продолжала приходить ко мне. Зачем? Я и сама до конца не знала. Она изливала душу, рассказывала, как вы живете, что ты ей даришь… даже про ваши ночи… - запинаюсь. – Ульяна говорила, что со мной она может быть без маски. Ваня ее не всегда понимает и он мужик. Возможно, у нее были и другие мотивы, но об этом мы уже не узнаем. Вначале я пыталась до нее достучаться. Но это бесполезно. В итоге просто слушала, а когда она уходила, воображала себя на ее месте. Будто по-настоящему проживала жизнь с тобой, но без обмана. В иллюзорном мире было так приятно прятаться. Роды у меня принимал Савелий. Тут я ему благодарна, он сделал все профессионально. Оказал Анютке помощь. И она моя сильная девочка, выжила. Она хваталась за жизнь, так же как и я. Ульяна тоже родила, и потом показывала мне видео и фото, как ты выложил на асфальте надпись. Фыркала, что лучше бы подарил украшения, а я мечтала оказаться вместо нее. Я бы не лгала, я бы отдала всю себя семье, - вздрагиваю у него в руках. Не следовало быть настолько откровенной про свои фантазии. – Ульяна и дальше играла роль прилежной жены, а для этого надо кормить ребенка грудью. Тут снова сгодилась я. Несколько раз, она даже привозила ребенка мне. Я прикладывала малыша к груди, и мне казалось – это мой второй ребенок, - говорю и на глазах слезы. – Это были приятные воспоминания. Меня даже кормить стали в два раза лучше, чтобы молока хватало. И я исправно сцеживалась. Это было в радость, ведь я знала, мое молоко пойдет на пользу Андрюшке. А в остальном я безропотно их слушала, боялась, что за любой мой проступок у меня заберут ребенка. Но они придумали хуже… взорвать меня в машине… Какую судьбу они приготовили Анютке… не знаю, и лучше мне об этом не знать. Даже сейчас не хочу думать, что у них бы поднялась рука. Ульяна все возмущалась, почему нельзя, тебя просто прихлопнуть, раз наследник есть. Но заказчику надо было довести тебя до невменяемого состояния. Чтобы ты корчился от боли. Это я знаю со слов Вани. Он смаковал, как ты превратишься в психа, потому что твоя жена погибнет вместе с ребенком в аварии. Насколько я знаю, уже был забронирован домик для них в другой стране. И когда бы тебя признали недееспособным, или тебе бы помогли покинуть этот мир, Ульяна бы воскресла, Дюша наследник. А она бы распоряжалась твоим имуществом. Но во всех этих действиях, хитросплетениях, прослеживается что-то личное… Но увы, я так и не узнала, кто дергал за ниточки и управлял представлением. Меня готовили, как смертницу. И я понимала, что моя жизнь может оборваться в любой момент. Я молила Ваню только об одном, пожалеть Анютку. Но я его этим только веселила. А Ульяна, на мои просьбы лишь недовольно фыркала. А потом вмешалась судьба. Ульяна погибла. Она так тщательно готовила аварию… сама в нее и попала. Ваня был в панике. Он не знал, что делать, бегал и рвал на себе волосы, завывал. Потом ему кто-то позвонил на телефон, и он впервые за все время оставил открытой железную дверь. Я долго не решалась выйти. Но оказалось, что никого нет. Меня держали в одноэтажном доме, с глубоким подвалом под землей. Я прижала доченьку к груди и побежала. Не помню, сколько и куда бежала. Вышла к практически заброшенной деревне. Там заночевала в полуразвалившемся доме. Добрые люди дали мне еды. Задерживаться было нельзя. Меня могли искать. Я слишком много знала. Так я скиталась недели две или больше. Но надо было ехать в другой город как можно дальше от этих мест. В одной из деревень меня приютила старушка, у нее как раз гостил сын, и он пообещал мне, что возьмет с собой. Так я оказалась в машине… и мы тоже попали в аварию. Анютка совсем не пострадала. Водитель не выжил. А я очнулась уже в больнице, и рядом со мной сидел Ваня. Я ничего не помнила. Но теперь, когда память вернулась, я понимаю, что из меня делали Викторию. Пластика… они сделали мне похожую внешность. Врач, который проводил со мной свои странные сеансы. Ваня, что рассказывал о нашей неземной любви. Как бы жутко это ни звучало, но они делали из меня Викторию, которая почему-то была женой Вани.

- Зачем? В какую безумную голову могла прийти такая ересь? – шепчет мне в макушку, продолжает прижимать к себе.

- Этого, увы, я не знаю. Теперь как подумаю, что жила с этим нелюдем… - меня передергивает. Чувство омерзения, подобно скользким холодным червям расползается по телу.

- Не надо, Лен, не трави себе душу. Ты и так, только что вывернула ее наизнанку, - вздыхает, - А Ванек, оставь его на меня. Я вытрясу из него признания, а потом… потом он пожалеет… - Стас сжимает зубы до скрипа.

Уверена, сейчас у него в голове мелькают способы расправы.

- Я бы хотела, чтобы он прочувствовал на себе все то, что творил со мной. Но…, - разворачиваюсь у Стаса в руках и смотрю ему в глаза, - Ваня лишь исполнитель, а вот тот, кто это все устроил, он не успокоится, он будет и дальше плести сеть интриг, пока не заманит тебя туда. Стас, чудовище надо опередить. Ты в опасности!

Проводит костяшками пальцев по моей щеке. И смотрит странно, словно изучает. Радужка светлеет, в ней появляются неведомые доселе искорки.

- Ты помнишь фамилию своего врача? – спрашивает, не переставая меня гладить по щеке.

- Да… Павел Денисович Сокальский.

- Отлично. Тогда нам определенно надо проведать твоего «чудо» доктора, - поднимается вместе со мной со скамьи. – Но вначале, я безумно хочу увидеть Анютку. Погнали, - подмигивает мне.

Мы идем по парку. Стас переплетает наши пальцы. Он старается быть бодрым, даже иногда улыбается. Хотя я вижу, как по лицу пробегают тени. Ему нужно время, чтобы осознать правду. И мне чтобы усмирить болезненный ураган, что бушует внутри. Воспоминания вспороли раны на сердце, и теперь они кровоточат. И вскоре у меня будут новые куда более болезненные. Но их я буду зализывать позже. А пока Стас со мной, и я ловлю каждое мгновение.

Едем в отель, Стас говорит по телефону. Дает указания взять лже-мать под наблюдение. Ее роль во всей этой истории до конца непонятна. Но то, как она защищала Ваню, наталкивает на определенные выводы. Просит кого-то пробить данные по доктору. Узнает как там Дюша. Он оставил малыша под усиленной охраной с няней. Но сейчас в свете новой информации лучше, если ребенок будет рядом. Потому его совсем скоро привезут к нам.

В отель он буквально влетает, едва поспеваю за ним. Врывается в номер и мгновенно заключает Анютку в объятия.

- Заааяц! – расцеловывает ее в пухлые щечки. Поднимает на руки и прижимает к себе.

- Стас! – дочурка весело смеется. – Я соскучилась!

- Ты даже не представляешь, как я скучал! – и в этот момент в его глазах столько света, что у меня дыхание перехватывает.

Честно говоря, я понимала, что Стас никогда не причинит вред ребенку. Но вот такой бурной реакции не ожидала. А ведь еще точно неизвестно, чья она дочь. Молю высшие силы, пусть она будет его.

Прислонилась к стене и любуюсь. Мне вновь кажется, что мы семья… Но, увы, судьба дала мне семью в долг, позволила почувствовать, какое оно счастье на вкус. Но долги надо отдавать. Стас не бросит Анютку, не сомневаюсь, что он будет с ней видеться. Но когда весь кошмар закончится, он уйдет в свою жизнь, со временем у него появится женщина. А я… у меня есть Анютка и воспоминания, мягкие и пушистые, которые укрывают меня от горестей, и помогают пройти любые испытания.

Я полюбила его с первого взгляда. Еще тогда глядя на фото. Пусть даже себе в этом не признавалась до сегодняшнего дня. Это чувство крепло, росло во мне. Взаперти он был моим якорем, сам того не ведая давал силы. Но Стас полюбил Викторию, какой бы она ни была. А я достойна только жалости и дружеского участия. Но я и за это ему благодарна.

Весь день Стас не отлипает от Анютки. Водит нас гулять, в ресторан. Потом сам укладывает ее спать. Поет колыбельную… я стою и глотаю слезы, слушая его хрипловатый чарующий голос. Это одна из картинок, что я рисовала в своем воображении, когда гладила округлившийся живот, сидя под замком.

- Завтра утром выезжаем, - говорит, когда малышка заснула. – Спокойной ночи, Лен, - и направляется в соседний номер. Я так и остаюсь стоять на месте, глядя ему вслед.

Глава 18

Стас вваливается в номер, закрывает дверь, прислоняется спиной к стене и сползает вниз. Силы иссякли. Лена своими откровениями взорвала его мир. Он будто очутился на другой планете, и теперь с опаской озирается по сторонам, не узнавая реальность. Все, во что верил, оказалось ложью. Женщина, которую он боготворил – тварью.

Если бы Ульна-Виктория не погибла в аварии, то велика вероятность, что сейчас он бы собственноручно свернул ей шею. В груди болит, словно ему разрядили туда обойму, под завязку напичкали свинцом.

Он ведь любил, даже после ее смерти, лелеял образ, который оказался фейком. Там не было ничего настоящего. Единственное хорошее, что сделало это существо за свою жизнь – это Дюшка. Каким-то образом она родила потрясающего малыша. Но даже за это она не заслуживает снисхождения.

Смерть – это слишком мало. От любви до ненависти на самом деле меньше шага. Но себя он вряд ли простит за слепую любовь. За то, что возвел на пьедестал демонессу и поклонялся ей как ошалелый.

Но надо признать, работа и правда была проведена мастерски. Тори была полностью в его вкусе, у них совпадали мнения по многим вопросам, она будто предугадывала его желания, создавалось впечатления, что высшие силы прислали ему женщину по заказу. Фальшивый идеал.

Это уже сейчас он вспоминает некоторые странности в поведении. Зачем-то анализирует каждый прожитый день. То, с какой радостью она уезжала из дома. Как улыбка появлялась именно в тот момент, как он входил в комнату. Как прятала мобильный, никогда не оставляла его на виду.

В целом она действительно на все сто справлялась с ролью. Он повелся как полный кретин. Это была не любовь, а одержимость. Но ведь, по сути, он не знал женщины, с которой жил. Это все была иллюзия. Созданная тем, кто слишком хорошо его знает. Тем, кто ненавидит Стаса и мечтает о его мучениях.

Он анализировал, перебирал всех, кто долгое время находится с ним рядом. Слава была дружна с Тори. Они очень часто виделись, созванивались. Неужели родная сестра? А Константин он с ней в связке? Надо копать. Пока у него есть только догадки.

Анютка… у него дочь. Подлый поступок Тори, который обернулся в итоге счастьем. Заяц понравился ему сразу. Наверное, он бы точно рехнулся, если бы не эта новость. Лена права, дети действительно дают силу. И Стас сделает все, чтобы Дюшка с Анюткой ни в чем не нуждались. Для их же безопасности в первую очередь надо найти обезвредить крысу.

Лена… с ней все непросто. Ему безумно ее жаль. Девушка, молоденькая, не видевшая жизни, была жестоко использована. Сначала матерью, потом нелюдями. Ее безжалостно ломали, а она выжила и сохранила свет в душе. Грязь ее не коснулась, хоть много лет, Лену старательно пытались измазать.

Она проживала эти откровения. Рассказывала ему и вновь была там и снова держалась. Теперь понятно, почему память так долго не возвращалась, подсознательно она хотела все забыть.

Что бы ни было дальше, они теперь связаны навсегда. Есть Анютка. Стас ни капли не сомневается – это его дочь. Чхать ему на тесты. Она его, точка. Эта девочка с первых минут поселилась в его сердце, и он не намерен ее отпускать.

А вот Лена, с ней все сложно. Она прошла ад, и он пусть и не по своей воле, стал частью этого ада. Она думала о нем много. Слышала. И теперь, когда излила душу, сторонится. Опускает взгляд. Смотрит со стороны, как он играет с Зайцем. А в глазах вселенская грусть.

Скорее всего, он напоминает ей о пережитых ужасах. Так или иначе, его имя навсегда связано с Тори. И пусть Лене сейчас нужна поддержка, которую она получит в полной мере. У них общий ребенок, но также есть еще и кошмары, которые плотной стеной стоят у нее перед глазами. Он бы многое отдал, чтобы стереть, уничтожить их. Чтобы Лена вновь улыбалась, но такие шрамы не проходят бесследно. А он живое напоминание этого ужаса. Она отдаляется подсознательно, а с другой стороны, относится к нему с теплотой.

Укладывая Анютку, он хотел остаться. Но глядя, как она стоит, а глаза полны непролитых слез решил дать время ей, и себе. Им надо многое переосмыслить и понять, как дальше жить.

Стас и сам не знает, что будет дальше. Конечно, он их не бросит. Лена и дочурка ни в чем не будут нуждаться. Он обеспечит им безопасность. А в остальном… ответов нет.

Его сердце тоже изувечено. И сложно разобрать, что там творится, слишком много ран и боли. Несомненно, Лена стала для него родным человеком. А насколько родным?

Ведь все время он был на сто процентов уверен – это Тори. До сих пор этот факт не дает покоя. Как он мог так ошибиться? Как видел в другой девушке свою жену? А постель? После их ночи он уже не сомневался ни капли.

Нет, Стас, конечно, верит ей. О таких вещах не лгут. А с другой стороны, не может отрицать своих ощущений. Ведь дело было не во внешности. Он чувствовал в ней свою женщину. Свою? Но ведь у него была лишь фальшивая иллюзия.

Надо все выяснить. Разобраться. Иначе не будет ему покоя. Стас поднимается с пола. Открывает дверь и, повинуясь неконтролируемому порыву, возвращается к девочкам в номер. Лена сидит на кресле и смотрит на дверь.

- Чего не спишь? – спрашивает, глядя в заплаканные изумрудные глаза.

- Не спится.

- И мне.

- Что не дает заснуть?

- Не могу понять, почему я был уверен, что ты – это она.

- Давай попробуем вместе разобраться, - слабо улыбается. И очень тихо добавляет, - Я рада, что ты пришел…

Достаю из бара две бутылки минералки. Протягиваю Лене воду, сажусь на пол рядом с креслом. Чувствую, нам предстоит еще один нелегкий разговор.

- Почему ты ее полюбил? – спрашивает и отводит взгляд в сторону, смущается.

- Сейчас, если посмотреть трезвым взглядом, насколько это возможно в данной ситуации, она ударила в цель, мной никогда по-настоящему не интересовались, не заботились. Отец был строгим человеком. Лучшим. Он дал мне многое. Но он был постоянно занят, а я варился в нелюбви родной матери. Когда был малым, не понимал, чем я хуже, почему Славку так любят, а я достоин только обидных кличек? Потом вырос, появились женщины, друзья, но я заметил тенденцию, что всем нужно мое бабло. А по факту я всегда оставался одинок. А Тори, она искусно сыграла бескорыстие и любовь. Она слишком хорошо знала, куда бить. Ей кто-то подсказал все мои болевые точки. И я как дурак повелся. Мне казалось, такой открытой и искренней девушки не сыскать. А потом когда ее не стало, я вновь оказался один. Дюшка держал на плаву. Но я потерял ту иллюзию счастья, за которую все эти годы держался скрюченными пальцами, - говорю о самом сокровенном, и внутри растет потребность вывернуть перед Леной душу наизнанку. И она не перебивает, слушает и неотрывно смотрит на меня. – Я же реально едва с ума не сошел, она мне мерещилась на улицах. Я подбегал к незнакомым женщинам, смотрел им в лицо и видел Тори. Я утратил свое счастье и не хотел это принимать. Вспоминал, что был кому-то нужен. Да, - тру виски. - Только сейчас понимаю, не столько я любил ее, сколько, то ощущение, которое она мне дарила. Не знаю, была ли это любовь, или некая форма болезненной одержимости?

- То есть я была не первой, к кому ты так подбегал?

- Далеко не первой, - морщусь, самому стыдно за годы своего безумия. – Честно говоря, я со счета сбился.

- А меня когда увидел, почему тебя не отпустило, почему продолжал видеть во мне ее? – Лена очень осторожно пробирается ко мне внутрь. А у меня ни капли дискомфорта.

- Глаза, манеры, все было похоже. Твой запах, я дурел от него… ваниль, - от своих же слов и воспоминаний, дрожь по телу, а в штанах становится тесно. Прямо сейчас бы зарылся носом ей в шею и вдохнул этот крышесносный аромат.

- Я знаю, какими духами пользовалась Ульяна. У них действительно есть нотки ванили. Они были ее любимые, и она никогда им не изменяла. А я вообще не пользуюсь духами, плохо переношу посторонние запахи на себе, - склоняет голову и смотрит на меня, а в глазах вселенская грусть.

Все как я и думал, я ей напоминаю о кошмарах.

- Что ты этим хочешь сказать?

- Конечно, я не специалист, но думаю, мы с тобой попали в схожие ловушки. Мне помогли заменить воспоминания. Врач работал со мной, проводил сеансы гипноза, еще какие-то непонятные мне процедуры, и в моем сознании воскресали образы жизни Ульяны. Я ведь хотела такие же роды как у нее, а мои были в подвале. После травмы и всего пережитого, моя психика дала сбой, и при помощи доктора произошла замена. Многое, что я фантазировала себе, что знала по рассказам Ульяны, воплотилось в моей голове как реальные воспоминания. Но во всех воспоминаниях мой партнер был неясным пятном. Но поскольку Ваня безвылазно торчал в больнице, меня убедили, что это он. То есть я заменила кошмары, на приятные фантазии, - закусывает губу и зажмуривается, сдерживает подступившие слезы. Хочу подойти и обнять. Но сдерживаюсь. Не уверен, что ей сейчас будут приятны мои прикосновения. – Ты же три года не верил, что она умерла. Не хотел смириться. И когда увидел меня, а внешность мне действительно сделали похожую. То далее, уже у тебя ожили образы, которые ты так хотел воскресить. Это был шанс вернуть ее. Безумный, но ты ухватился за него, чтобы избавиться от боли, которая не давала дышать. Также не исключаю вероятности, что общаясь с Ульяной на протяжении двух лет, я ведь ее видела очень часто, я могла перенять какие-то ее манеры. Я ведь представляла себя на ее месте.

Она говорит уверенно, в точности улавливает мои чувства и душевное состояние. И в чем-то наша боль действительно созвучна.

- Стас, прошло три года. Многое притупилось в памяти. А то, что ты увидел, ты сам захотел поверить, добавив недостающие штрихи. Плюс я не помню ничего. Авария, пластика, много фактов тебя подталкивали к этой мысли.

- Хорошо, многое я могу принять, но, Лен… постель? Прости, - затрагиваю скользкую тему, но если уж говорить начистоту, то все, - Но ты была, как она… Тебе нравились абсолютно те же вещи, что и ей. Ты дела все аналогично.

- Стас, - делает глубокий вдох. - Ты был моим первым мужчиной. Пусть технически я не была невинна. Я видела твои видео, слышала рассказы Ульяны. Мысленно я принимала близость только с тобой, и мне бы понравилось все, что ты делал, - румянец заливает ее щеки. – А я, не имея опыта, подсознательно делала то, что видела, что мне рассказывали. Я досконально помнила ночь в горах. Потому что она мне снилась сотни раз. А ее ведь не было. Точнее была, но не у меня, - одинокая слеза катится по ее щеке. – А в остальном аналогично, не имея давно близости с Тори, твое подсознание доставило недостающие фрагменты, чтобы картинка выглядела цельной. Тем более за время, что мы провели вместе, ты настолько убедил себя, что я это она, что другой вариант уже не рассматривал. Полагаю, в этом и кроется объяснение. А я ведь в ту ночь стеснялась, сдерживала крики, чтобы не разбудить ребенка. И явно не могла вести себя, как она, - поднимается с кресла, отходит к окну и поворачивается ко мне спиной.

А у меня в ушах набатом звучит ее признание.

- Как я был первым? А гнида Ванек? – в горле пересохло. Сам не понимаю, почему из всего разговора, меня зацепило именно это признание.

- Ваня говорил, что после стресса из-за меня… он утратил мужскую силу. Но он лечился, и на это тоже требовались деньги. Я старалась как могла, заработать и все ему оплатить. Чувствовала свою вину. И еще корила себя, что не ощущаю потребности в близости с ним. Меня все устраивало. Притяжения не было. Но я упорно делала все, чтобы наладить наш брак, - обхватывает себя руками, вздрагивает.

***

Мы так и заснули, Стас на полу, я, скрутившись калачиком в кресле. Когда? Не помню. День правды вымотал меня. А последний откровенный разговор, вытащил из меня самые сокровенные признания.

Когда Стас уложил Аню и ушел. Я не могла найти себе места. Чувствовала пустоту, дикое одиночество. Сидела и неотрывно смотрела на дверь. Мысленно молила его прийти. И он пришел. Пусть только чтобы внести ясность в некоторые моменты. Но я рада даже этому. У нас сложились теплые дружеские отношения. А могу ли я рассчитывать на большее? Однозначно, нет.

То чувство, что зародилось во мне еще тогда, теперь расправило крылья. Оно прекрасно, но и также губительно. Ведь скоро будет больно. Очень.

Утром он заказал завтрак. Сам пошел к Анютке, возился с ней. Лучшего отца для дочери пожелать сложно. Я стараюсь быть в стороне. Мне неловко после вчерашнего разговора. Тяжело практически признаваться в чувствах, и понимать, что они никогда не будут взаимны.

Мы с охраной выехали из города. Наша машина и сопровождающий нас автомобиль. Стас постарался обеспечить максимальную безопасность. И это правильно, мы не знаем, с кем имеем дело. Но я подозреваю, что Константин имеет прямое отношение к этому заговору. Вспоминаю наш с ним разговор в больнице, и меня передергивает.

По дороге встретили машину с Дюшкой и Зоей. Малыш улыбается, веселый, потешный. Прижимаю его к себе, и отпускать не хочется. Сердце переполняется любовью до краев.

Врач, оказывается, уволился, перешел работать в частную клинику, и по информации Стаса, живет припеваючи. Купил себе большой дом, дорогую машину. А вот город он не сменил. Так что найти его не составило труда.

Понятно откуда деньги. Ясно, что с ним расплатились за удачно выполненную работу. Как же хочется посмотреть в его лживые глаза! Сколько он надо мной издевался! Калечил сознание! Сомневаюсь, что я одна пострадавшая у монстра в белом халате.

Дорога занимает много времени. Мы часто останавливаемся, чтобы дети не уставали. При этом больше не затрагиваем болезненных тем. Снова меня накрывает ложное ощущение семьи. Смотрю на Стаса украдкой, рассматриваю черты лица, любуюсь. Он идеален. Познав раз, что такое быть с ним по-настоящему, я больше никогда ни с кем не смогу быть. Все мужчины меркнут на фоне его. Отгоняю эти мысли, а они вновь возвращаются.

У Стаса в кармане вибрирует телефон. Смотрит на экран, приподнимает бровь. Принимает вызов.

- Да, Костя.

Вздрагиваю. Слышу голос, пробирающий до костей, хоть не могу разобрать фраз. Даже ощущаю, как стальные глаза норовят пробраться в душу. Мотаю головой, отгоняю слишком реалистичное видение.

- Какие еще проверки?

Стас хмурится и начинает выяснять подробности.

- Нет. Я не могу приехать прямо сейчас. Скинь мне все материалы. Разберусь.

Они еще долго препираются. А у меня в душе растет тревога. Насколько я поняла, на фирме начались серьезные проблемы. Уверена не без помощи Константина.

- Что случилось? – спрашиваю, когда он заканчивает разговор.

- Небольшие проблемы. Разберусь, - пожимает плечами.

А вот сейчас лукавит. Достаточно взглянуть на его враз потемневшее лицо.

- Константин гадит? Создает неприятности на фирме?

- Как бы решает, - трет носовую перегородку. Как бы…

- Так надо вернуться! Помешать ему!

- Вначале навестим докторишку.

-Это может подождать!

- Лен, успокойся. Ничего не изменится, если перед возвращением мы сделаем маленький крюк.

Далее он отворачивается к окну. Закрывается. По пульсирующим венам на висках, по сведенным на переносице бровям, понимаю, что он усиленно анализирует проблему. Предпринимаю еще несколько попыток переубедить его. Бесполезно.

Остаток дороги дети сладко проспали. Перекусив в кафешке, мы сразу отправляемся в клинику. Малышей оставляем с охраной и Зоей. Сами поднимаемся по мраморным ступеням.

В холле царит хаос. Гомон людских голосов. Люди бегают взад-вперед.

Стас подходит к стойке администратора.

- Нам нужен Павел Денисович Сокальский.

- Ой! – молоденькая девушка зажимает рот рукой.

- Он сегодня принимает?

- Он… его сегодня нашли, - всхлипывает. – Его убили…

Врача задушили утром на лестнице в подъезде, когда он направлялся на работу. Кто-то явно нас опережает. Сокальский знал заказчика. Мог его выдать. Ему заткнули рот. Какой будет их следующий шаг?

Стас очень быстро выяснил подробности убийства. Все, что известно полиции. Толку ноль. Никто ничего не видел и не слышал.

- Эта ниточка оборвалась, - говорю, присаживаясь на скамью на территории клиники.

- У него нет семьи. Искать любовниц бессмысленно, ряд ли он делился с ними подробностями своих действий, - Стас рассуждает вслух.

- Стоп! Есть один вариант! – аж подпрыгиваю на скамье.

- У него была особая любовница! Медсестра! Она была его помощницей. И тогда в больнице, она была влюблена в него как кошка. Выполняла все поручения. Петровская Зинаида!

- Ты гений! – в порыве эмоций Стас прижимает меня к себе и целует в губы.

Резко отпускает меня. Тушуется.

- Прости…

Опускаю голову. Неловкий момент. И еще хуже, он воскрешает мою веру.

- Только Ваня все это тоже знает, - перевожу разговор в безопасное русло.

- Вот Ванька твоего тоже надо найти.

- Не моего! – меня передергивает.

- Прости…

- Но ты прав… официально я, скорее всего, его жена. Если брак был настоящим. Я даже этого не знаю.

- Разберемся, Лен. У меня аж руки чешутся с ним побеседовать по душам. Но вначале Зинаида. Погнали! – берет меня за руку и ведет к автомобилю.

По дороге в больницу Стас дает указания своему человеку пробить геолокацию Вани по мобильному.

- Лен, останешься в машине. После случившегося с Соколовским там может быть опасно, - говорит, когда автомобиль останавливается у ворот больницы, в которой издевались над моим сознанием.

- Но…

Кладет палец мне на губы.

- Не спорь.

И быстро выходит. Я могла бы побежать следом. Но с нами дети, и не стоит их беспокоить, устраивая разборки. Прошу одного из охранников следовать за Стасом.

Но вскоре они возвращаются ни с чем. Зинаида уволилась. Пробивка ее места работы и жилья занимает несколько минут. Стас оставляет нас с детьми, Зоей и охраной в отеле. А сам с одним охранником отправляется на поиски медсестры. Время тянется бесконечно долго.

Дети играют с няней. А я стою на балконе и жду его. Звонить нет смысла, если он занят. И судя по тому, что Стас отсутствует три часа, он все же нашел медсестру. Я замечаю его сразу. Выбегаю навстречу. Целый. Живой.

- Стас, - обнимаю его за шею. Снова чувства берут верх. Мне все сложнее их контролировать.

- Все хорошо, Леночка, - шепчет мне в ухо.

Мы садимся на открытой террасе ресторана. Благо погода хорошая.

- Зинаида тебя помнит. Сейчас она в декрете. Застал ее, когда она с коляской гуляла. В общем, Лен, - делает большой глоток кофе, - Ты для Сокальского была экспериментом. Он пытался одну личность, спрятать в другую, и чтобы при определенных обстоятельствах, ты вспомнила то, что надобно заказчику. Он был хоть и падаль, но видимо шарящий специалист. Плюс у тебя психика была нарушена. Твое сознание легко поддавалось влиянию. И он экспериментировал, ни в чем себе не отказывал, - ударяет рукой по столу, так что наши чашки подпрыгивают.

- А заказчик кто? – спрашиваю и замираю. Даже дышать боюсь.

- Лже-маман, - разводит руки в стороны. – И понятно, что не она дергала за ниточки. Она тоже исполнитель. И Ванек пропал. Как в воду канул. Продал вашу халупу, в которой вы жили. И после столицы следов его нет. Но что-то мне подсказывает, это он Сокальскому помог перейти в иной мир.

- Они будут подчищать концы и дальше. Если мама заказчик… они ее могут.

- Она источник инфы. Мои пацаны за ней следят, Лен. Телефон ее прослушивается. Но времени ждать нет. Чувствую, настало время ее доставить к нам.

- Выкрасть?

- Пригласить на беседу.

Стас настроен решительно. Пропала его мягкость. Все верно. Чудовища понимают только подобные методы.

А лже-мать… У меня с ней особые счеты. Она виновата в гибели моих родителей. Насколько я ее любила, настолько же сильно теперь и ненавижу.

Ночь мы проводим в отеле. Стас безвылазно сидит за ноутбуком. Просматривает бумаги. Совершает звонки. Что-то выясняет. Насколько понимаю на фирме все плохо. Но на мои вопросы, он лишь отмахивается, что разберется.

Я заснула в обнимку с детьми. А наутро, когда проснулась, Стаса уже не было в отеле. Только записка:

«Леночка, он засветился. Поехал по следу. Скоро вернусь»…

Только он так и не вернулся даже к вечеру.

- Они будут подчищать концы и дальше. Если мама заказчик… они ее могут.

- Она источник инфы. Мои пацаны за ней следят, Лен. Телефон ее прослушивается. Но времени ждать нет. Чувствую, настало время ее доставить к нам.

- Выкрасть?

- Пригласить на беседу.

Стас настроен решительно. Пропала его мягкость. Все верно. Чудовища понимают только подобные методы.

А лже-мать… У меня с ней особые счеты. Она виновата в гибели моих родителей. Насколько я ее любила, настолько же сильно теперь и ненавижу.

Ночь мы проводим в отеле. Стас безвылазно сидит за ноутбуком. Просматривает бумаги. Совершает звонки. Что-то выясняет. Насколько понимаю на фирме все плохо. Но на мои вопросы, он лишь отмахивается, что разберется.

Я заснула в обнимку с детьми. А наутро, когда проснулась, Стаса уже не было в отеле. Только записка:

«Леночка, он засветился. Поехал по следу. Скоро вернусь»…

Только он так и не вернулся даже к вечеру.

Глава 19

Сначала за хлопотами с детьми я отвлеклась, и переживания еще не так сильно грызли мою душу. Лишь задавалась вопросом: кто засветился? Тревога нарастала пропорционально часам, которые проходили без него. Телефон Стаса был вне зоны. К обеду я уже не находила себе места. Донимала охрану, но они ничего не знали, кроме указаний не спускать с меня и детей глаз.

Когда часы показали пять вечера – в глазах потемнело. Я мечусь по номеру. Не знаю, что предпринять. К кому обратиться за помощью? Чувствую, с ним что-то произошло.

Пойти в полицию? И что я скажу? Мне никто не поверит. Стас мне никто по факту. И у меня нет никаких сведений. Но ведь не сидеть же сложа руки!

Снова допытываю охрану. Нулевой результат.

В руках вибрирует телефон. Я с ним не расстаюсь, чтобы ненароком не пропустить весточку от Стаса.

«Лен, я все уладил. Нарыл столько инфы. Давай спокойно все обсудим в кафешке. Я скоро там буду. Оставь детей с Зоей и охраной. Сама выезжай». Внизу написан адрес кафе.

Руки ходуном. Все хорошо. Можно выдохнуть? Но почему тревога не отпускает? Мертвыми тисками грудную клетку сжимает.

Набираю Стаса. Сбивает. И тут же сообщение.

«Я сейчас не могу говорить. Надо разрулить все до конца. При встрече расскажу».

Он нашел Ваню и выбивает из него признания. Только эта мысль приходит в голову. Но если написал, значит, во всем разобрался. А на душе как кошки скребут. Меня шатает, даже собраться получается не с первого раза. Расческа несколько раз выпадает из рук. Бесцельно бегаю по комнате, и не могу сообразить, за что ухватиться. Кое-как беру себя в руки.

Дети играют с няней. Предупреждаю Зою, что отлучусь ненадолго. Показываю охране сообщение Стаса, и убеждаю, что не надо ехать со мной. Лучше побыть с детьми. Они должны быть в полной безопасности.

Вызываю такси и называю адрес кафе. Не могу сидеть спокойно, ерзаю на сиденье, смотрю по сторонам. Что со мной происходит? Даже возникает желание попросить остановить машину и пойти пешком.

Пока размышляю, таксист сворачивает в одну из улочек и останавливается сам. Не успеваю пискнуть, как задняя дверь открывает и в машину садится жуткого вида заросший мужик.

- Двигай, - говорит водителю. И автомобиль тут же трогается с места.

- Остановите! Я выйду! – успеваю крикнуть, прежде чем грязная лапища закрывает мне рот.

- Не рыпайся, краля.

Одной рукой он держит меня за горло, второй зажимает рот. Не душит, но дает понять одно неверное движение и все.

Нет! Это все не должно так закончиться! Они не могут победить! Из глаз льются слезы. Я беспомощна в руках этого мужика. Его смрад проникает под кожу, не дает дышать и вселяет ужас. Ударяю его локтем в бок. Он не реагирует, словно и не чувствует удара. Пытаюсь укусить за руку, но он лишь сильнее зажимает мне рот.

Куда меня везут? Что они хотят? Сотня вопросов и лишь одно осознание – в отеле остались дети! Где Стас? Только бы был жив.

Пытаюсь совладать с эмоциями. Мне нельзя поддаваться панике. Но этот неандерталец дышит мне в ухо, распространяет свой смрад и окончательно путает мысли.

Едем мы недолго. Сворачиваем с главной улицы. Дальше автомобиль петляет по подворотням. И приезжает к заброшенному складу.

- Вот мы и приехали, - противно ржет мужик.

Вытаскивает меня из машины. Водитель тут же уезжает. Территория пуста. Никого не видно. Неандерталец взваливает меня к себе на плечо и куда-то несет. Барабаню его кулаками по спине. Пробую вырваться. Из последних сил сопротивляюсь. Содрогаюсь от омерзения. Кричу моля о помощи. Хотя и понимаю, что вряд ли меня кто услышит.

- Ори, скок влезет, - проводит рукой по моей спине. – А ты ниче так, бойкая бабенка.

- Не трогай меня, козлина! – со всей силы бью его в спину. Но я как комар против него.

Скрипит дверь. В нос ударяет запах сырости.

- Получай товар, - с этими словами неандерталец кидает меня на землю.

Падаю набок. Боли не чувствую. Страх парализует.

- Лена… зачем?! - слышу голос Стаса, полный отчаяния.

- Стааас,- поднимаю голову, осматриваюсь по сторонам. Тут царит полумрак, запах плесени. В дальнем углу вижу его прикованного наручниками к балке. Лицо в крови, одежда изодрана.

- Какая трогательная встреча, - этот голос бьет по нервам. Заставляет внутренне сжаться. – Растроган, недоумки.

Ваня выходит на середину помещения, сплевывает на пол и с садистской ухмылкой смотрит на меня.

- Отпусти ее, тварина! – кричит Стас. – Что тебе надо? Бабки? Получишь больше, чем тебе платят, гораздо больше. Просто отпусти ее. Со мной делай все что хочешь!

Даже в момент смертельной опасности, я застываю от удивления. Забываю про страх. Слова Стаса, бальзам на израненную душу. Даже сомневаюсь, верно ли я расслышала.

Я настолько удивлена, что не могу вымолвить ни слова. Просто неотрывно смотрю на него. Он готов остаться, только бы Ваня отпустил меня. Немыслимо! Никто в жизни для меня такого не делал. Хоть это и полное безумие. Никогда не приму такой жертвы. Но услышать…

- Э не, ты не понял расклада, недоумок. Ты останешься, а вот Ленок, ее мне подарили. Она теперь уже ненужная деталь. И я сделаю так, что смерть ее будет незабываемой, - достает пистолет и чешет им голову.

Сзади Вани замечаю еще троих. Не считая того заросшего мужика.

- Ваня, кто дает тебе указания? Возьми деньги Стаса. Тебе до конца жизни хватит, - говорю как можно спокойней.

- Заткнись! – краснеет и топает ногой. – Все из-за тебя. Какого твоя тупая башка все вспомнила! Такой план угробила! Столько стараний! И все бы были в выигрыше даже ты, полоумная!

Он смотрит на меня с такой ненавистью и презрением, чего не наблюдалось даже во время моего пребывания в подвале.

- Ванек, можно ведь получить больше. Тебя же бабки интересуют, за них ты работаешь, - Стас смотрит на меня, взглядом успокаивает.

- Это уже личное, - качает головой. – И тебя бы порешил. Но ты нужен живым. Пока… Я тебя передам кому надо. А вот она, - указывает на меня пистолетом. – Из-за нее я год торчал в больнице. Потом жил, как бомж. Играл в семью. Видите ли, соплячку надо было оставить, как рычаг давления на всякий случай. Но мне это было все разгребать! Мне! – визжит как свинья. – Мне надо было учить прозвища Ульяны, всю вашу слащаво-лживую жизнь, и жить с ненавистной мне амебой! Быть образцовым мужем в больничке. И после уже дома. Мне хаты даже нормальной не дали! Засунули в дыру, и крутись, как хочешь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Тебе же заплатили. Ты все делал не бесплатно, - смотрю на него и понимаю, что сейчас я способна на убийство, столько у меня к нему скопилось ненависти.

- Заплатили. Но я вложился в одно дело, потом казино. Меня крупно подставили! И карта не шла! Все сговорились против меня. И выплаты ежемесячные были копеечные. Все говорили, жди. И я дождался. Порешу тебя, отдам твоего недоумка и заживуууу!

- Кто платил моя мать?

- Эта старая кляча! Ненавижу! Она себе целое состояние заграбастала! И до нее доберусь! – в уголках рта скопилась слюна. Такое ощущение, что у него начинается припадок. – Когда ты появился, - смотрит на Стаса, - я думал, все идет по плану! Но нет же, все… все Ленка испортила!

- На кого ты работаешь, Ванек? – Стас прерывает поток его излияний.

- Ты скоро узнаешь. А ей не положено. Сколько я из-за тебя натерпелся! Ульяночка моя… говорил ей, надо было тебя сразу того! И она предала… я ведь для нее все… а она… - Его глаза бешено вращаются, смотрит на меня, - Ты недостойна быть Ульяной даже после ее смерти … я ведь говорил, только кто меня слушал… И шантаж дурацкий их тупая идея…

Его монолог прерывает сухой щелчок, как мне сначала показалось. Но на самом деле это выстрел. Оглушительный. Он раздается за моей спиной. В ушах запоздало начинает гудеть, но я все равно слышу короткий вскрик. Не сразу соображаю, что произошло. Ваня покачивается и бледнеет от боли, но остается стоять на месте. На левом боку у него расползается красное пятно. Он трогает его рукой, подносит ее к лицу и удивленно смотрит на свою же окровавленную руку. А потом мне за спину.

В этот момент Стас неожиданно вскидывается. Пара резких, еле уловимых движений рук и он освобождается от наручников.

- Какого… - бормочет Ваня, падет на пол.

-Лена, на пол, - взволнованный крик Стаса.

- Лена, пригнись, - мужской приказ за спиной. Знакомый голос. Я ослышалась?

И снова выстрелы. Вжимаюсь в пол. Ничего не вижу, только слышу перепалку и мужские крики и стоны. Дрожу от страха, не за себя, только бы Стас выжил.

Все заканчивается быстро. Затихает.

Осторожно приподнимаю голову. И первое что вижу Ваня на четвереньках, на полу и у него в руке нацеленный на меня пистолет. И отчаянный вопль Стаса:

- Лена!

Одновременно раздается выстрел, и Стас слету падет на меня. Чувствую, как мне на лицо капает что-то теплое. Потом хруст и скулеж Вани.

- Ванек, тварина! – хриплый голос Стаса. – Не убивай его, - обращается к кому-то. - Он не заслуживает смерти.

- Как скажешь, - снова мужской голос. Теперь я его узнаю. Стас сползает с меня, и я вижу картину, как Константин стоит над стонущим Ваней и стреляет ему между ног.

Такого дикого вопля я в жизни не слышала. Едва барабанные перепонки не лопнули. А Ваня истошно продолжает визжать.

Стас сползает с меня, держится за плечо.

- Ему нужна помощь! – перевожу взгляд на Константина.

А в шоке. Еще не могу понять, что произошло. От этого человека я меньше всего ожидала помощи.

- Серега, эту свинью выкинь под больницей, пусть подлатают, - дает указания одному из своих людей. Только сейчас замечаю, что мужчина пришел не один. С ним двое вооруженных людей.

- Лен, все хорошо, царапина, - Стас улыбается побелевшими губами. – Костян, а ты как тут?

- Вопросы потом, тебя тоже подлатать надо, - подходит, бегло осматривает рану. – Реально царапина, - Помогает Стасу подняться. – Пацаны приберите тут. Чтобы все чисто было, - говорит своим людям и выводит нас.

- А если Ваня снова сбежит? Или в полицию обратиться? – спрашиваю у Константина.

- Уже добегался.

- Легкой смерти не заслужил, - Стас скрипит зубами.

За воротами нас ждет автомобиль. Укладываем раненного на заднее сиденье, я устраиваюсь рядом. Константин достает аптечку и что-то делает с раной. Меня не подпускает. Потом садится за руль и срывается с места.

- Спасибо, - голос Стас звучит измученно. Здоровой рукой он сжимает мою руку. Кроме ранения он еще сильно избит, но держится. А у меня сердце разрывается, фантомно чувствую боль, будто это у меня ранения.

- Ты вообще как умудрился угодить в эту передрягу? Как тебя Ванек подловил?

- Мне скинули инфу, что его засекли, как он вышел из казино, отсиживается на хате, скинули адрес. Ну, я и рванул туда. Он же игроман, вот и не заподозрил подвоха. Недооценил. Хотел скорее добраться до гниды. Райончик оказался глухой. Охранника убили на месте. А меня, его люди взяли и притащили сюда.

- Крыса тебе скинула инфу.

- Я нанял спеца. Проверял его тщательно. Как раз потому, что своему окружению не доверял. Чуял, что палки мне в колеса вставляют. Но и тут засада.

- Значит, они его перекупили. За бабки многие и родную мать продадут. Ничего перетрем и со спецом твоим. Если он еще жив, в чем сомневаюсь, - Константин увеличивает скорость. Смотрит только на дорогу. – Да и я не предполагал, что эти игры примут такой поворот. Эти твари походу с цепи сорвались, берегов уже не видят.

- А ты как тут оказался?

- Нашел чела, у кого Ванек отморозков нанимал. Переговорил с ним по душам. Ну а далее уже вычислил, где тебя могут держать.

- Изначально, какого ты в город этот поехал?

- За тобой. На фирме звездец. Надо тебя вытягивать. Слишком нездоровая дрянь вокруг происходит, - ловлю его взгляд в зеркале, стальные глаза обжигают холодом.

- Простите, что вмешиваюсь, - возможно, сейчас не время, но не могу не спросить. – Ты разве не с ними эту кашу заварили?

Слишком я была уверена, что он причастен ко всему. Многое указывало на это.

- Я? Серьезно? – его смех по нервам полосует.

- Лена права, Костян. Много фактов против тебя.

- Ага, особенно то, что я вас из передряги вытянул, - на секунду поворачивает голову, бросает насмешливый взгляд.

- Ты мне угрожал в больнице! Хотел ребенка забрать!

- Я в толк не мог взять, какого ты под Тори косишь. Хотел, чтобы ты задержалась, проследить, понять, кто за тобой стоит. Ну а ребенком, каюсь, припугнул, чтобы страху нагнать и ты ошибку совершила. Потому как встреча ваша была более чем странной. Внезапно предложение покупки земель, Стас едет туда и привозит тебя. Уверен, что ты его погибшая супруга.

- А разве не ты мне угрожал звонками, - продолжаю допрос.

- Нет, - пожимает плечами.

Подъезжает к больнице. Помогает Стасу выйти.

- Сейчас с врачами договорюсь, чтобы полицию не подключали. Заштопают тебя, будешь как новенький, - бодренько говорит. – Лишние разборки нам ни к чему.

- Костян, но ты ведь знал, пусть не все, но многое. Были подозрения, почему ко мне не пришел? – Стасу становится хуже, вижу, как он держится из последних сил.

- Был косяк за тобой, который я тебе простить не мог, - в глазах Константина мелькает боль. Но он быстро ее прячет.

У меня сотни вопросов на языке крутятся. Но вначале надо оказать помощь Стасу. А уж потом Константин все выложит. Чувствую, мы совсем близки к разгадке. И в руках у этого странного человека очень много ниточек.

- И не простил, - Стас не спрашивает, утверждает.

- Не простил…

Глава 20

Врач осмотрел Стаса. Все действительно оказалось не так серьезно. Но он рекомендовал несколько дней постельного режима. Я хотела остаться с ним в больнице, только проведать детей и убедиться, что с ними все хорошо. Но Стас убедил меня, что он все равно будет спать. И Константин в этом вопросе был с ним солидарен.

Он отвез меня в отель. А сам уехал в неизвестном направлении. Как я поняла, со мной разговор продолжать он не намерен. Константин со мной вообще ведет себя отстраненно, немного раздражительно. Не нравлюсь я ему. Впрочем, это взаимно.

Остаток дня я провела с детьми. Какое счастье, что с ними все хорошо. Расцеловывала крох, смеялась и постепенно тревоги отходили.

Константин заверил, что к палате Стаса никто и на пушечный выстрел не подойдет, и в этом вопросе я ему верю.

Заснула вместе с детьми в обнимку. Это поистине счастье. Стараюсь не думать, как смогу жить вдали от дорогих сердцу парней. Малыш же мне как сын, а Стас, он единственный… увы, не мой.

А наутро меня ждал сюрприз. Стас приехал сам. Сказал, что в больнице ему делать нечего, и все необходимые лекарства он купил. Проще просто ездить на перевязки. Мы позавтракали все вместе. А потом появился и Константин. Недосказанный разговор повис в воздухе. Откладывать его бессмысленно. Пришло время расставить все по местам.

Мы втроем перебрались в соседний номер.

- Давай выкладывай, Костян, - Стас расположился в кресле, полулежа. Ему еще трудно ходить.

- Константин, ты же познакомился со мной, ухаживал, снял квартиру, все это наводит на определенные мысли, - сразу же озвучиваю свои подозрения.

- Сначала я просто хотел тебя склеить. Так сказать, забыться. Я такое практиковал часто. А потом в мою голову пришел план, как тебя использовать, - он сидит напротив нас, закинул ногу на ногу. Лицо не выражает никаких эмоций. Закрыт, неприступен.

- Использовать, для компромата?

- Начну сначала, чтобы было понятней, - ухмыляется. – Ты помнишь, Стас, как я запал на твою сестру. Она мне все кишки вывернула и намотала на свой кулак. В момент превратила в своего верного пса. Я помешался на ней. И был счастлив, как полоумный идиот, когда она согласилась выйти за меня. Но потом оказалось, что я еще и рогатый идиот. Слава и не думала изменять своим привычкам. Я порывался от нее уйти. Много раз практически удавалось. Но она все равно меня возвращала. Зависимость. Неизлечимая болезнь. Я не мог без нее. Дышал ей. Но когда я в очередной раз решил резануть по живому, она сообщила о своей беременности. Я был на десятом небе от счастья. Лелеял мечту, что все изменится. Ведь у нас будет малыш. А она тем временем плела свою сеть. Влезла в долю в моем бизнесе. Причем так искусно манипулировала, что я нескоро опомнился. Любовь делает из нас кретинов. И я однозначно им был. А потом я узнал, что ребенок погиб. И обезумел от горя. А вместе с этой новостью, закрались подозрения, что ребенок мог быть и не моим. Тогда я впервые узнал о ее любовнике. Сначала ушел в загул. Забывался, где и с кем мог. Даже не помню, сколько месяцев длилось мое беспамятство. В тот момент ты мне и попалась, Лена. А потом решил, что пришло время мести. Я снял тебе квартиру, чтобы привязать к себе, сделать должницей.

- Чтобы я нарыла компромат на Богдана? – высказываю догадку.

- И если получится свести вас вместе. Чтобы она мучилась, что ее обожаемый мужчина, по ком она сохла, предпочел другую. А Бодан действительно стал оказывать тебе знаки внимания, чтобы позлить Славу, которую он ревновал ко мне. Этот гнида, он был с ней все время. Еще до нашей с ней свадьбы. Они хотели использовать меня. А я захотел его разорить, превратить в ничтожество.

- Так это ты его подставил и посадил? – Стас аж поддается вперед.

- Конечно, я. Но и тут он выпутался, отсидел слишком мало. Слава постаралась. Но бизнес он потерял. А дальше и вовсе скатился. А ты, Стас продолжаешь с ним нянчиться. Спасаешь своего дружбана.

- А Ульяна? Как ты с ней связан? Я была уверена, что ты подселил ее в квартиру, - нервно сминаю край блузки.

- Я был поглощен своей местью. Мне было плевать, кого ты там подселила к себе в квартиру. Подруга так подруга. Это уже позже я увидел ее со Стасом.

- И почему мне ничего не сказал? Ты ведь, по крайней мере, знал, что она сменила имя?

- Как и ты не сказал мне, что мой ребенок жив. Да, Славка мне все рассказала, как ты помог ей разыграть смерть и нашел семью для усыновления. Убедил ее, что так будет правильно. Потому что всецело покрывал их союз с твоим другом Бодей. Она мне и доказательства привела. Твои фото с семьей, которая усыновила ребенка. Я допрашивал врача, с которым вы все провернули. А я ничего не знал! – эмоции прорывается, в стальных глазах отчаяние. – Ничего не сделал! И моя доченька погибла. Даже если не моя…она моя… Как же я хотел этого ребенка… от Славы. Ее светлую частичку.

- Костя, я узнал, о том, что сделала Слава, уже после всего. Когда девочки не стало. Случайно выяснил. Не стал говорить, чтобы не бередить раны…

- Как не знал… - на лице Константина растерянность.

Будто только что ему выбили почву из-под земли.

- А ты думаешь, если бы я узнал раньше, я бы такое допустил? – Стас вскакивает с кресла. Морщится от боли, но подходит к нему вплотную. – Да я бы сам забрал девочку. Воспитывал бы. Но не позволил ее усыновить чужим! Кем ты вообще меня считал? Как такой бред в голову пришел?

- Предателем… - шепотом. Хватается за голову. – Вот мерзость. Какая же она гнида… И даже тут я ей поверил, что это ты. Какое-то больное желание хоть немного ее оправдать. А я после всего, эти годы, так и не ушел от нее. Все оттягивал момент. Хотел отомстить. И что-то меня держало. Как дьявольская сила какая-то. А Славка все говорила, что вину свою загладит… Стала шелковой. Какой же я олух.

- Я тоже оплакивал лицемерку, - Стас опускается на пол.

- А я ведь мог тебя предупредить. Мог копнуть глубже, но я так погряз в своих обидах и проблемах. Я еще спросил Славку, чего ее подруга имя сменила. А она ответила, что Ульяна в прошлом была продажной девкой, жила за счет спонсоров, но влюбилась в тебя и решила измениться. И вы были счастливы… со стороны. И я не вмешивался. Мож подумал реально, девка изменилась, стыдилась своей биографии. И на Ваньку этого не обрати внимания. Ну друг детства крутился около нее, потом пропал. У меня свои раны болели… Разделался с Бодей и все думал, когда Славке отомщу. А вместо этого и дальше погряз в ее лживой ласке. А потом содрогался от омерзения к самому себе. Как? Стас, как можно так любить? Это же ад?

- Ад…

- Потом и ты оказался в аду. После смерти Тори. Вот так мы и варились эти годы, каждый в своем собственном. И не видели, что кто-то умело опутывает нас.

- А сейчас что изменилось, Костя? Почему впрягся за меня?

- Вначале очнулся, немного прозрел и понял, что змее надо рубить голову. Я долго метался между одержимостью и ненавистью, но к счастью, вторая победила. На фирме неразбериха. Я уверен Слава действует не одна. И надо вычислить всех. Иначе нас всех потопят. Еще немного и нам не выплыть.

Смотрю на двух запутавшихся мужчин и мне самой больно. Они впервые за долгое время откровенно говорят. Я уже не вмешиваюсь. Сейчас я в их разговоре лишняя. Да, и в принципе, я случайный пассажир на поезде жизни Стаса. Но у нас есть связывающее звено. Наша кроха. И только эта мысль греет мне душу.

Я согласна с Константином. Любовь бывает очень злой. Столько пережить от Славы, и не найти в себе сил разорвать эту порочную связь.

- У тебя есть идеи? – Стас трет виски.

- Кое-какие соображения есть. Придется поиграть в их игры.

У Стаса звонит телефон. Он поднимает трубку. Несколько минут молча слушает. Благодарит и задумчиво вертит телефон в руке.

- Лен твоя маман поехала в столицу. Мои люди пока не успели ее перехватить.

- И не надо. Пусть едет. Мы тоже скоро будем там, - задумчиво протягивает Константин.

Я оставила мужчин. Вернулась к детям. Им надо многое обсудить наедине. И мне надо все обдумать. Враг оказался другом, а те, кому я доверяла, чудовища в овечьей шкуре.

Надвигается буря, и какие разрушения она принесет, какие будут жертвы, никто не знает.

В тот же день мы покинули город. Ваня остался в больнице под наблюдением. Он выжил. Но уже никогда не будет полноценным мужчиной. Жалко ли мне его? Нет. Он выбрал свой путь. Но что-то мне кажется, это не все наказания для него.

Дорога проходит напряженно. Стас рядом со мной и детьми, Константин на переднем сиденье. Мы перекидываемся ничего незначащими фразами. Воздух напряжен, горчит. На душе тяжесть. И только малыши беззаботно щебечут. Больше всего хочется оградить их от этого ужаса.

Столица встречает нас ливнем. Погода соответствует нашему настроению. Тревога разрастается. Ерзаю на сиденье. Не могу найти себе места.

Стас сжимает мою руку. Слабо улыбается. А я сдерживаю слезы.

Константин просит высадить его в центре. А мы едем домой. У ворот стоят две машины. Явно нас поджидают.

- Лен, без паники. Я сам к ним выйду.

Стас выходит, о чем-то с ними говорит.

Не выдерживаю. Выбегаю следом.

- Что происходит?

- Лен по любым вопросам звони Косте. И присмотри за детьми, - старается говорить спокойно. Прячет тревогу.

- Станислав Юрьевич проедет с нами, - с самодовольной улыбочкой изрекает полицейский.

- Зачем? Почему?

Мне не отвечают. Только надевают на него наручники и усаживают в машину.

Глава 21

Стас смотрит на небо сквозь окна решетки. Он уже тут третий день. Мысли в голове немного улеглись. Стало спокойней дышать. Возможно, ему нужна была вот такая передышка. Этот как вдохнуть больше кислорода для финального рывка. С детьми и Леной все хорошо – это главное.

Они живут в его доме. Константин отчитывается. А ведь он никогда не считал Константина близким другом. Так приятель, который себе на уме. У них были дела по бизнесу, он был мужем его сестры. Но, Бодя, для Стаса был ближе. Они были знакомы с детства, вместе лазили по деревьям, ухлестывали за девочками. Позже запустили несколько совместных проектов. Другом в полном смысле слова Стас его назвать тоже не мог. Но он уж точно не ожидал ножа в спину.

А чего он ожидал? Разве мог подумать, в какой ад превратится его жизнь? Он чувствует себя марионеткой, которой столько лет двигали умелые руки кукловода.

Теперь камера. И тут ведь подготовились. Его обвиняют в отмывании денег, улики долго готовились не один год. Его обложили со всех сторон, если не один план, то другой, чтобы он точно никогда не выпутался.

- Андриевский, на выход, - двери камеры открываются.

Стаса приводят в маленькую серую комнатку. Стол и два стула. Он делает глубокий вдох. Что ж пора встретиться с демоном лицом к лицу.

Через минут пять дверь открывается.

- Привет, братик, - Слава вплывает, ослепительно улыбаясь. – Как ты тут? Удобно?

- Наслаждаешься делом рук своих? – откидывается на спинку стула.

- Фу, как грубо,- цокает языком. – А я ведь с чистыми намерениями.

- Чистыми? Откуда взяться чистоте, если в тебе одна грязь, Слава?

- Я бы на твоем месте прикрыла рот, - кривится. Не нравится его тон.

- А то что?

- Не в том ты положении, чтобы вякать. И только от меня зависит твоя дальнейшая судьба, - смотрит на него, вздернув подбородок. Упивается моментом.

- Вот маски сброшены. Теперь можно и начистоту поговорить. Зачем все это? Чего ты добивалась?

- В идеале, чтобы ты в психушку попал. И я все еще лелею надежду, что когда-то ты там окажешься, - она сейчас походит на змею. Не говорит, шипит.

- Откуда такие желания? Что я тебе сделал?

- Вот документы, - кидает бумаги на стол. – Подписывай их. Выбора у тебя нет.

Стас медленно берет в руки бумаги. Просматривает их.

- Ты реально считаешь, что я все свое имущество на тебя перепишу? – усмехается.

- Еще как перепишешь. Иначе останешься за решеткой. И все равно выйдешь нищим. А в это время, никто не знает, что будет с твоим сыном. А так я тебе даю шанс сохранить свободу. Ты, конечно, станешь бомжом, но зато свободным. Пойдешь батрачить на стройку, мож с голоду и не помрете.

Она говорит, и ее глаза горят. В красках гадина представляет, как все будет происходить.

- Кто тобой руководит, Слава? Кто дает указки свыше? У тебя ведь на эту схему умишка не хватит, - он продолжает улыбаться, и ее это жутко злит. На лице красные пятна появляются, губы дрожат.

- Я сама! Мне никто не нужен! Думаешь, сил не хватит тебя раздавить. Так я уже это сделала. А не подпишешь, так Ленка твоя тоже загремит. И тогда дети сиротами останутся! У меня козырей много, братик, тебе меня не переиграть! И ты не знаешь, какой козырь я следующим в игру пущу!

Зацепила, гадина. Сердце беспокойно дергается. За Лену и детей больше всего переживает. Надо Косте передать, чтобы еще сильнее охрану усилил. Чтобы муха к ним пролететь не смогла.

- Ты ничего не пустишь, пока указаний не получишь. Ты пешка, Слава. И знаешь, засунь себе свои бумаги, - разрывает листы на несколько частей и швыряет их ей в лицо, - Сама знаешь куда.

- Это ты скоро передо мной на коленях будешь ползать. В этих стенах быстро гордость поубавится. А когда весточки с воли получишь, то будешь локти кусать из-за своего проклятого упрямства, - мотает головой, руки в кулаки сжимает. И в глазах столько ненависти. Теперь она ее уже не прячет.

Конечно, они никогда с ней не были близки. Но чтобы, так люто ненавидеть должна же быть причина. Он ее стал презирать после истории с ребенком. А до этого все же любил, хоть и понимал, что сестрица далеко не подарок.

- Ты не получишь ни фирмы, ни денег, ни недвижимости, - говорит спокойно. И ее этот тон еще больше бесит.

- Все потеряешь в любом случае! Но кроме денег я уничтожу все, что тебе дорого. Может, так и надо, и ты наконец-то в дурке окажешься. Как же я наслаждалась, когда ты с ума сходил. Страдал по той, что ноги об тебя вытирала. Я держала твою жизнь в своих руках, - трясет перед его носом кулаком. – Жена твоя слушала только меня. Я ее создала!

- Оды себе ты хорошо поешь. Браво, Славка. Только я слышу лишь кудахтанье обезумевшей курицы. Ты мечтала меня свести сума, но, похоже, сама уже давно потеряла связь с реальностью.

- Отдай активы, Стас, - уже рычит.

- Ничего не получишь, - отвечает спокойным голосом. И в очередной раз убеждается, что Славка исполнитель. Не она у руля.

- Получу! Думаешь, мне нечем тебя дожать! – вскакивает, опрокидывая стул.

- Столько усилий ведь не только из-за бабок?

- Они не твои, Стас! Не твои! Все должно было быть изначально моим!

- Неужели? – выгибает бровь.

- Тебя отец где-то нагулял! Трехмесячного принес в дом и повесил тебя моей маме на шею! Ты плод измен отца. Сын уличной девки, которому досталось все! А я родная дочь была лишена всего! Я просто добиваюсь справедливости!

Славка выбегает, посылая в адрес Стаса проклятия, и обещает непременно вернуться.

***

Слава заходит в палату. Оглядывается по сторонам. Слишком хорошие условия тут. Все чисто, светло-голубые стены, красивая мебель. Тут все напоминает квартиру. Слишком уютно. Она бы хотела иного для Богдана. Но вмешался братец, и оплатил ему лучший реабилитационный центр. Она порой приходила, выводила бывшего любовника из себя и он сбегал. Нагулявшись, приползал к Стасу под ворота. И его снова спасали.

Вначале она надеялась, что после выхода из тюрьмы с Богдана будет толк. Она сама этот выход и ускорила. Все же многое их связывало вместе. И найти такого влюбленного и верного союзника непросто. Но Богдан не смог выдержать испытаний. Скатился на дно и стал ей отвратителен. Еще и такие деньжищи потерял.

Ей нравилось издеваться над ним. Приходить и рассказывать про своих многочисленных любовников. Она так мстила ему, за то, что не оправдал ее ожиданий. Он слабак, а значит, достоин мучений. А теперь и вовсе стал опасен. Если на него надавить, Богдан расколется. Слава не может этого допустить. Это решение она приняла не посоветовавшись. Могут быть проблемы, но с ними она справится. А вот Богдан – бомба, и он может взорваться потоком откровений в любой момент.

- Привет, Бодя, - улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.

Он лежит и постанывает. Не спит. Круги под глазами. Губы потрескались. Заросший. Жалкий. В кого превратился мужчина, от которого она ненадолго потеряла голову. Он был таким волевым, жестким, что Славу трясло от предвкушения их встреч. Всплеск адреналина, бессонные ночи, он был поистине хорош. Но мама сделала выбор в пользу Константина. Слава не посмела перечить. Но сразу же возненавидела своего мужа. Просто за то, что он появился в ее жизни и лишил свободы.

Уже позже ее ненависть граничила со странным чувством вожделения. Муж покорил своей харизмой, постепенно он раскрылся с другой стороны. Ей нравилось сгорать от ненависти, а потом покоряться его напору. Константин – это ее игра противоречий, море острых ощущений. Но ей и этого было мало. Слава искала новые увлечения, новых мужчин. Все приедается и даже самые хорошие мужчины тоже, их надо разбавлять. А измена определенно будоражит кровь, подогревает интерес.

Когда муж начал ей изменять, она злилась, билась в истерике и сделала все, чтобы его вернуть. Это ее собственность и никто, ни одна девка не смеет посягать на него.

А сейчас, когда Константин охладел к ней окончательно, она вдруг испытала острую потребность вновь ощутить его любовь. Ту страсть, с которой он ранее на нее смотрел. Оказывается, ей этого не хватает, и больше никем его не может заменить. Ее пугала эта странная потребность, поселившаяся в груди. Но и доставляла массу новых ощущений.

Она разберется с делами. Окончательно поставит точку со Стасом, его сопляками и той козой, и приступит к обольщению своего мужа. Она вернет его себе всецело. А потом наиграется и пойдет дальше, свободная и богатая. Константин снова будет по ней сохнуть. И как только это случится, это странное чувство в груди пройдет. Иначе и быть не может. Такой как Слава больше нет, она лучшая, и достойна всего, чего ее жизнь обделила. Мама всегда говорила, что она должна сверкать ярче солнца, и для этого надо уничтожить все пятна, которые мешают этому.

- Слава, ты пришла, - Богдан улыбается и смотрит на нее с щенячьей преданностью. – Почему ты так странно выглядишь?

- Меняю имидж, - улыбается.

Она действительно выглядит непривычно в черном парике, темных очках. Хоть на дворе ночь. Еще каблуки нацепила, чтобы рост подгадать. Одежду мешковатую подобрала, чтобы фигуру было не угадать.

– А я вот снова сорвался. Но это в последний раз…

- Да, Бодя, в последний, - подходит к жалкому ничтожеству.

- Забери меня… я так тебя люблю, я соскучился… Ради тебя я все брошу…

- Куда мне тебя забрать? – усмехается. – Ты же не человек уже, так тряпка, о которую и ноги вытереть противно. Хотя, думаю, я смогу тебе мочь. Тебя кое-где заждались.

- Где? – облизывает потрескавшиеся губы.

Слава достает из сумочки шприц, вводит жидкость в капельницу.

- На том свете, Бодя. Хватит уже коптить этот мир.

- Слава! Ты не можешь! – его глаза распахиваются от удивления, в них стоят слезы.

- Считай это лекарством. Все произойдет быстро. Я же не изверг. В память о нашем прошлом, ты не будешь мучиться, - а сама стоит и упивается моментом. Вот сейчас она чувствует власть. Слава гордится собой.

Препарат дорогой. Достать сложно. Могут списать на сердечный приступ, а могут, и нет. С Бодиным образом жизни – остановка сердце, обычное дело.

Она пришла ночью. Заплатила дежурным. Никто ее особо не разглядывал. А вот если начнут копать, и если еще полицию по нужному следу пустить, плюс пару свидетелей подкупить, все получится. Коза будет устранена. Или же окажется более сообразительной и примет ее правила игры.

- Помогите! – Бодя пытается крикнуть. Позвать на помощь.

Она закрывает ему рот ладошкой. Он слаб, Славе легко с ним справиться.

- Тише. Ты уже пожил. Хватит. Уйди достойно, Богдан. Не позорься хоть сейчас.

- Слава, я же так тебя люблю! За что? - шепчет едва слышно.

- За слабость. Подвел ты меня.

Еще несколько минут и он затихает. Слава достает влажную салфетку и с омерзением вытирает руки. Передернув плечами, покидает палату. На душе стало легче. Одной проблемой меньше.

***

За Славой закрывается дверь, из глаз Богдана текут слезы.

Через несколько минут в палату входит Константин.

- Ну что убедился? – спрашивает с насмешкой, взглядом показывая на капельницу.

Глава 22

Пять дней без Стаса. Стою у окна и смотрю во двор. Одиноко. И переживания не отпускают ни днем, ни ночью. Его нет в доме, и на душе пусто. Как я дальше смогу без него? Как смирюсь с его новой жизнью? Другой женщиной, которая в любом случае когда-то появится. Ведь мы будем видеться, Стас замечательный отец, и в чем я точно уверена на все тысячу процентов – он не бросит Анютку.

Вот эти мысли: «А что дальше?», они гложут меня ежеминутно. Хоть и стараюсь себя настроить на реальность. У нас еще очень много проблем. Надо приструнить разбушевавшихся родственников, которые слишком активизировались.

Стас в тюрьме. Из-за этого тоже не могу спать. Константин не разрешает мне с ним выходить на контакт. Мне изначально не нравился их план. Но кроме того, что это опасно, иных аргументов у меня не было.

Константин показывал мне снимок его камеры. Там хорошие условия. И не скажешь, что это тюрьма. Стасу там относительно комфортно. Это успокаивает. Но какой бы ни была клетка, она остается клеткой. Но Стасу надо было там оказаться, подыграть гадам, заставить змей расшевелиться.

Эти пять дней спасают только дети. Я полюбила Дюшку, как своего ребенка, и уже не представляю жизни без него. «А придется»: нашептывает злой голосок внутри.

Страшно признавать, но именно за время, проведенное со Стасом, невзирая на всю суматоху и преграды – я была счастлива. Я узнала, что такое настоящая жизнь. До этого я существовала. Но у счастья тоже есть срок годности, и чую у моего он подходит к концу.

Из окна вижу, как к дому подъезжает автомобиль. Из него плавно выплывает Слава. Мурашки омерзения бегут по коже. Страх сковывает. Не хочу видеть это чудовище. Делаю глубокий вдох и разрешаю охраннику пропустить ее. Спускаюсь на первый этаж в зал.

- Зачем ты приехала? – не считаю нужным здороваться.

- А что за рожа кирпичом? – цокает языком, - Неужели себя хозяйкой возомнила?

- Ты пришла, чтобы слить свой яд? Тогда ты ошиблась адресом.

- Ох, - всплескивает руками,- Как шавка осмелела. Но в данном случае соглашусь с тобой, - усаживается в кресло закидывает ногу на ногу. – Перейдем к делу. И я сегодня выступлю в роли доброй волшебницы.

- Доброта и ты – понятия взаимоисключающие друг друга, - сажусь напротив. Стараюсь не выдать своих эмоций. Скрещиваю руки на груди, чтобы спрятать предательскую дрожь.

- И все же… - делает театральную паузу, - Я предложу тебе деньги. Много денег. Билет в один конец в другую страну для тебя и сопл… дочери. Сможешь жить, ни в чем не нуждаясь.

- А взамен? – смотрю ей в глаза… а там пустота… мрак… ничего человеческого.

- Уговори моего брата подписать бумаги. А иначе он сгниет в тюрьме. Там серьезные обвинения, плюс его совершенно случайно могут покалечить, - облизывает ярко-красные губы. Она уже в деталях представила себе эту жестокую картину. И ей определенно понравилось.

- У Стаса есть своя голова на плечах, - отвечаю спокойно.

- Там умишко поврежден. Ему нужен толчок, и ты его дашь. Убедишь его, что это самый лучший вариант. И тут же укатишь в другую страну, начнешь жить заново, а там глядишь и кобеля какого подцепишь. Хотя… - цокает языком, - Кому ты нужна? Но как говорят, даже на залежалый товар есть свой купец. Может, кто и подберет. А нет, так дочь на ноги поставишь.

- Я не стану предавать Стаса, - меня тошнит от одного ее предложения.

- Ты не поняла, какие бабки стоят на кону! – округляет идеально накрашенный рот.

- Есть в мире вещи ценнее денег, но ты вряд ли это поймешь, - пожимаю плечами.

- Иначе его сгноят в тюряге! Идиотка!

- Я верю, что Стас невиновен, и мы это докажем.

- Ах, так да… Я ведь дала тебе шанс! Предлагала по-хорошему! – голос становится противно-визгливым. – Тогда сама сядешь! И ваши сопляки попадут в детский дом! Я сам их туда отвезу, и будь уверена, выберу самый отстойный! Пусть живут с клопами и тараканами! Или вообще бомжам отдам! - ее несет. Маска окончательно спала.

-Тебе мало того, что свою дочь загубила? К нашим детям мы тебя на пушечный выстрел не подпустим! – я тоже завожусь. Ее слова по живому режут. Пусть я понимаю, что это просто угрозы, но дети – это за гранью моего понимания.

- О… Стасик поделился… - скалится. – Она мне мешала. И ты мне мешаешь. А кто мне доставляет неудобства, у всех одна дорога. У меня есть доказательства, что ты совершила убийство! Свидетели, которые подтвердят, что ты хладнокровно убила человека. И мотивчик имеется! Тебе не отвертеться! И будете со Стасом строчить друг другу сопливые письма, каждый из своей камеры. Можно ставки делать, кто из вас скорее там ноги протянет.

Я буквально ощущаю исходящие от нее волны ненависти. Откуда в этой женщине столько яда?

- Не в моем ли убийстве, ты хочешь обвинить Лену? – за ее спиной появляется Богдан.

Слава медленно поворачивается, смотрит на него, часто-часто моргает. Становится белой как стена, потом зеленеет. Открывает и закрывает рот. Потом наконец издает писк:

- Тыыы…

- Привет, женушка! - следом за Богданом входит Константин.

- Костя, любимый! – тянет к нему руки. – Ты их не слушай. Они все сговорились против меня.

- А ты несчастная жертва обстоятельств, - полосует ее стальными глазами, словно лезвиями.

- Конечно! Это ленка сговорилась с Бодей! Они и Стаса подставили! Помоги мне, любимый! Разберись с ними! – глаза лихорадочно бегают, косо поглядывает в сторону своей «ожившей» жертвы.

- И убивать ты меня не хотела? – Богдан делает шаг к ней.

- Что за вздор! Я тебя сто лет не видела.

Искусно изворачивается. Гадюка уже на сковородке, и делает вид, что ничего не происходит.

- Спектакль окончен, Слава, - Константин напряжен, вижу, как пульсируют вены на шее, как ходят ходуном желваки.

- Любимый! Что они тебе наговорили?! Это все ложь! Это она убийца! – тыкает в меня пальцем.

- Сколько у тебя «любимых», Слава. А когда-то я им был, - Богдан сжимает руки в кулаки.

- Ты пройденный этап, фыркает. Мы уже давно все выяснили с мужем. Он простил меня за прошлые ошибки, как и я его, - вскакивает с кресла и виснет на шее у Константина.

И тут же летит на пол. Муж, уже, скорее всего, бывший, отшвыривает ее от себя.

- А зачем верить словам, если можно посмотреть кино, - достает мобильный, находит нужный файл, наклоняется и тычет ей в лицо, - Вот ты, Слава, во всей красе. Полюбуйся на себя.

Он показывает ей видео попытки убийства Богдана.

- Это не я! – визжит так, что у меня уши закладывают.

- Это была ты, Слава, - Богдан нависает над ней. – Твой голос на видео, я тебя узнал.

- Ты! Кто тебе поверит! У тебя же мозг проспиртован! От человека ничего не осталось. Ты ничтожество! – раздается звук пощечины, у Богдана не выдержали нервы.

- Я не ангел, и совершил ошибки. И мне за них платить, как и тебе, Слава. Песенка спета.

Она держится за щеку рукой. Всхлипывает.

- Любимый! Накажи его, заступись за меня. И я отблагодарю. Я заглажу свою вину. Поверь, мне нужен только ты, - встает на колени, ползет к Константину и обхватывает его за ноги.

Он смотрит на нее сверху вниз. В глазах замечаю боль, что идет из глубины, темная, мрачная, всепоглощающая.

- Ты мне не нужна, Слава, - говорит медленно, по слогам. – Ты мне противна, - отталкивает от себя. Отходит.

- Это они тебя настроили! Да! – поворачивается к Богдану, - Что ты творишь?! Я ведь просто пошутила!

- Содержимое капельницы говорит об обратном, - у Богдана в глазах тоска.

- Это конец, Слава.

- Нет! Костя, ты не можешь! Мы семья! Я стану лучшей женой, только поверь мне! – стоит на коленях, сложа руки как в молитве, а глаза – там пустота и ненависть.

- Подсунуть брату Ульяну была твоя идея?

- Не защищай Стаса! Ты не имеешь права! Он лишил меня всего! Сын безродной девицы, вечное свидетельство измены моего отца, это он лишил маму покоя, меня отцовской любви, а нас с тобой законного наследства! Это все должно было быть нашим, Костя! Как ты не понимаешь, я боролась за нас! – по ее щекам текут слезы, она близка к истерике. Она сожалеет лишь о том, что попалась. – Ульяна помогла бы мне вернуть все. Я бы закончила раньше, но мама хотела, чтобы Стас помучился. Его надо было свести с ума. А потом один план дал сбой, потом второй, и приходилось на ходу все корректировать, - закрывает лицо руками и издает жуткий вопль.

- Зачем вы делали из меня Викторию после аварии? – задаю мучащий меня вопрос.

Поднимает на меня заплаканное лицо, смотрит с презрением.

- Идиотка! Все же ясно! Чтобы в нужный момент ты «воскресла», Стас бы мучился сомнениями. А потом бы его не стало. А ты бы осталась вдовой, матерью сопляка, и отдала нам наследство. Были и другие варианты, как тебя использовать. Когда произошла авария, мы не знали, понадобишься ли ты, может, он бы так мозгами поехал. Мы подстраховались, плюс у некоторых людей были свои счеты с тобой, им нравилось, что из тебя лепят в больнице. Мне лично было чхать, что там с тобой происходит, - кривит красный рот.

Понимаю, что до конца всех схем она не знает. Как Стас и говорил, умом она не блещет.

- А про то, что меня держали в подвале, знала?

- Потом узнала. Когда ты уже в больничке загорала. Изначально это была инициатива Ульяны и того… ее шестерки, - переводит взгляд на Константина, - Видишь, я не так уж и замешана. Я тоже жертва обстоятельств. Давай все забудем, любимый! Вот увидишь, отныне наша жизнь изменится.

- Ты права, изменится. Тебя ждет камера, в которую ты так усиленно пыталась посадить своего брата. А нас больше нет. Мог, я бы вычеркнул из памяти каждое мгновение, проведенное с тобой.

Константин сжимает в руках телефон, так что белеют костяшки пальцев. Еще немного и раздавит аппарат. Отворачивается к окну. Делает короткий звонок.

- Уже можно, - отключает вызов.

- Богдан! – ползет к нему на коленях. – Я дам тебе еще один шанс! Мы будем с тобой счастливы. Как ты всегда и хотел!

- Ты больна, Слава, - делает два шага назад.

- Да, больна, любовью к тебе! А хочешь, - ползет за ним, - Я тебе правду расскажу! Ты ведь даже не подозреваешь, кто твоя мать!

- Что ты несешь?! Хватает ее за волосы.

- Я знаю твои тайны! Я помогу тебе, а ты поможешь мне!

В комнату входят полицейские.

- Говори? – рычит Богдан.

- Спаси меня!

- Оставь, Бодя, - Константин говорит на удивление ровным голосом. – Забирайте ее, - кивает полицейским.

- Но она…

- Я потом сам тебе расскажу.

Слава сыплет проклятиями, брыкается, кусает, царапает полицейских, извивается как змея, брызжет слюной и дико вопит. Им не сразу удается с ней справиться и надеть наручники. Ее уносят, а у нас еще долго в ушах стоят ее вопли.

- Прибить бы ее, - смотрит ей вслед Константин, - Но лучше пусть помучается в клетке.

Глава 23

К дому мачехи Стас шел пешком. Какой бы отличной ни была камера, но свобода – это отдельный вид кайфа. В полной мере он начал ее ценить, когда лишился. Костя позаботился, чтобы у него были отличные условия, но решетки не давали забыть, где он находится. Плюс обвинения были вполне реальны. И только благодаря помощи друга удалось все так быстро развалить. У Кости были должники в органах, и они пошли на уступки. А позже и вовсе сняли все обвинения, доказав фальсификацию. Но изначально надо было уступить, позволить врагам ощутить вкус победы, и заставить их действовать.

Костя позвонил и отчитался. Его сестра уже в наручниках. Надо бы радоваться, а Стас испытывает лишь горечь. Он слишком долго жил во лжи. Вошел в дом мачехи. Иначе он теперь ее не называет даже мысленно. Этот этап он должен завершить сам.

Сталкивается с ней в дверях. Мачеха взволнована.

- Ой, Стасик, - надевает маску притворства, - Тебя выпустили? – все же удивление скрыть не удается.

- Да, - смотрит на женщину, которую всю жизнь считал матерью, и чувство отвращения переплетается с горечью.

- У нас беда! – вытирает платочком слезы. – Сынок, нужна твоя помощь!

- Что случилось?

- Славочка! Эти придурки ее арестовали, мой ангелочек, ничего плохого не могла сделать! Разберись, там все обвинения ложные! Я звонила Косте, но он не берет трубку. Я сейчас еду туда, нужен адвокат, надо договориться, может, они просто денег хотят, - говорит быстро, сбивчиво.

Она переживает и суетится, теребит ремешок сумки.

- Откуда ты узнала?

- Мне звонил какой-то полицейский по ее просьбе. Сыночек, надо спешить! Чего ты застыл? - хватает его за руку и тащит к выходу. – Пошли по дороге все обсудим.

Он не двигается с места.

- Подожди.

- Чего ждать? Каждая минута на счету! А тебя как совсем выпустили? Обвинения сняли?

- Сняли.

- Как хорошо, - выдавливает из себя улыбку, как две капли воды похожую на лицемерную лыбу Славы. В глазах мелькает разочарование. Она расстроена, что план снова не удался.

- Хорошо? Может, хватит лицемерить, Тома? - выделяет ее имя нотками презрения. Он раньше никогда не называл ее так.

Мачеха бледнеет. Но из последних сил пробует удержать маску.

- Ты о чем, сынок? – глаза выдают страх, рука на сумке дрожит.

- Например, о том, что я тебе никакой не «сынок», - Стас держит себя в руках. Хоть пальцы так и чешутся сдавить горло гадюке. Нет, он приготовил для нее нечто иное. Ударит точно в ее ахиллесову пяту.

- Нет, не так… Стасик, что за глупости! Поехали же скорее к Славочке, - губы дергаются в оскале, но она все еще пытается улыбаться.

- Слава мне сказала, отпираться нет смысла.

- Ох, дочурка. Она такая не сдержанная, - бледнеет. – Но ты мой сын, я тебе вырастила, я твоя мать. Неважно, кто там тебя родил, - протягивает руку, норовит провести по его щеке.

Стас отталкивает ее.

- Было бы неважно, Тома. Только ведь ты не была матерью, ты ненавидела меня все фибрами души, и мечтала о моих муках. Ты не мать, ты хуже мачехи, - подходит вплотную, - Ты ядовитая гадюка.

- Что за оскорбления! И это после того, что я для тебя сделала! – орет и норовит ударить его по лицу. – Как у тебя язык поворачивается!

- Ты так меня ненавидела, что собственную недалекую дочь превратила в орудие мести. То, что Славка сейчас за решеткой, только твоя заслуга.

- Это ты! Ты подставил мою девочку! – лицо искажается злобой, искривляются черты лица.

- Она просто ответит за свои поступки. И ты ответишь, Тома.

- Никчемный подкидыш, ты все время ползал перед моими глазами! Забрал все внимание моего мужа на себя. В тебе он видел ее! – если бы можно было убить взглядом, от Стаса бы уже ничего не осталось.

Ему даже показалось, что мачехе стало легче, когда она сбросила маску притворства. И впервые в жизни откровенна с ним.

- Ее? Кого ее?

- Твою никчемную мать. Он хотел бросить меня! Меня! Ради деревенской профурсетки! – теребит ремешок сумочки, впивается в него ногтями.

- Так почему не бросил? – Стас в душе уже знает ответ.

- Она уже давно стала кормом для червей! – в глазах безумная радость.

- Ты ее убила, - ответ он уже нашел на дне выгребной ямы, что скрывают ее глаза.

- У тебя нет доказательств! Ничего у тебя на меня нет! – хохочет. - Я каждый день сожалела, что ты не отправился вслед за своей мамашей. А вместо этого Юрка притащил тебя в дом, и до конца своих дней оплакивал свою несостоявшуюся любовь. А я… а Славочка, мы для него не существовали! Так что жертвы мы! А тебе все на блюдечке досталось, безродному приплоду, дитю порока!

В доме раздается грохот. Что-то разбивается. Тома вздрагивает, прекращает поток брани, с опаской оглядывается назад.

- Пошли в дом, - надвигается на нее. Не хочет дотрагиваться, противно.

- Нееет, - мотает головой.

- Отчего же? Боишься, как бы я там кого ни встретил?

- Это не твой дом! Я запрещаю! – визжит, наигранно громко, явно чтобы кто-то услышал.

Стас продолжает наступать, мачеха отступает.

- Чем-то напугана, Тома? – скалится.

- Не твое дело! – толкает его в грудь, - Сколько ты еще будешь мне жизнь портить? Проваливай, а! У тебя ничего на меня нет! Ни-че-го! – орет, брызги слюны летят ему прямо в лицо.

Стас морщится, будто его коснулось что-то мерзкое, грязное, испачкало его так, что теперь будет очень сложно отмыться.

Она не унимается, наступает, ударяет его по щеке, сыплет проклятиями.

- Угомонись, - хватаете за руку, чуть выше локтя, и тащит за собой. Игнорирует сопротивление.

- Что ты творишь, гаденыш?

- Где она?

- Кто? – затихает, в глазах мелькает испуг.

Стас отпускает Тому, осматривает комнату за комнатой. Пусто. Только перепуганная прислуга.

- Сбежала. Через запасной выход, да?

- Что ты несешь, недоумок! – выдыхает с облегчением.

- Кто она тебе, Тома? Какая ее роль в этой мерзости? Она ведь была тут, когда я пришел. Тебе позвонили, ты побежала спасать дочь, а ее тут оставила.

- Не понимаю о чем ты? – складывает руки на груди, сморит на него, как на ничтожество.

- Об Анастасии, так называемой матери Лены.

- Не знаю такой.

- Концерт окончен, Тома, - достает мобильный и тыкает ей под нос. – Твоя драгоценная Слава сядет. Она попалась с поличным. Многое уже успела разболтать. И ни один адвокат ей не поможет. Я ее закопаю, на нее навесят даже то, чего она не совершила. И поверь мне, я сделаю все, чтобы каждый день за решеткой был для нее хуже предыдущего.

- Ты не посмеешь! – губы дрожат, - Она твоя сестра!

- А вы посмели распоряжаться моей жизнью? Плести свою лживую паутину, отчего же мне не ответить той же монетой.

Смотрит ей в глаза. Тома бледнеет.

- Стас! Ты чудовище! Адское существо, рожденное той грязной женщиной! – хватает его за ворот рубашки, цепляется так, что ткань трещит.

С отвращением отталкивает ее от себя, так что мачеха ударяется в стену.

- Не смей порочить имя моей матери, которую ты и убила.

Она сжимает клочки ткани от его рубашки в кулаках. В глазах молнии.

- Нет, доказательств. Ничего нет!

- А мне они не нужны, - усмехается и подходит ближе. – Ты сама поедешь в участок и все расскажешь. А перед этим перепишешь все свое имущество, включая этот дом на меня.

- Ты точно псих, Стас, - закатывает глаза и хохочет, как в припадке.

- Твое грязное имущество мне не нужно. Я все отдам с детские дома. Но тебя я оставлю нищей. Чтобы даже если освободишься когда-нибудь, ни копейки за душой не было.

- Что будешь меня пытать?

- Нет, Тома. Я даю тебе шанс, облегчить участь своей дочери. Или ты сама все рассказываешь, или Славу закопают. Она никогда не выйдет.

- Костя этого не допустит! Он любит мою дочь! – голос срывается.

- Он первый и будет закапывать, а как ты знаешь, связей у него предостаточно. Свой шаг от любви до ненависти Костя сделал, и теперь он жаждет мести.

- Мне нужен Костя! Я хочу с ним поговорить! Он меня выслушает!

- Ты говоришь только со мной. Сейчас подписываешь бумаги, и мы едем в полицию, а там ты чистосердечно поешь. И тогда, Слава получит снисхождение.

- Ты мне спасибо должен сказать! А не угрожать! И Костя тоже! Я о вас идиотах заботилась!

- Спасибо? – у Стаса уже терпение на пределе.

- Я избавила тебя от Тори! Девка, слишком много о себе возомнила. Я ее породила, я и уничтожила, - улыбается своим воспоминаниям. Сейчас она точно похожа на ненормальную.

- Ты подстроила аварию?

- А кто ж еще. Только доказать ты не сможешь. Я нужна тебе Стас, пусть я не была матерью в полном понимании этого слова, но я заботилась о вас, - подходит к нему заглядывает в глаза. – Все еще можно исправить, давай забудем обиды!

- За что ты ее?

- Она играла в свои игры за моей спиной.

В коридоре раздаются крики и вопли.

- Что там происходит? – Тома вновь меняется в лице.

- Сейчас разговорчик пойдет веселее, - в дверях появляется Константин, который держит за шею Анастасию в наручниках. Следом входит Богдан.

- Костенька, сынок! Тут какое-то недоразумение! – пытается надеть маску дружелюбия Тома. Только ее выдают глаза, полные ужаса, которыми она смотрит на Анастасию.

- Перехватили ее, когда она пыталась слинять, - сообщает Богдан.

- Вы не имеете права! – орет Анастасия, и так и норовит вырваться. Размахивает руками в наручниках, длиннющие когти растопырила, в глазах смесь отчаяния и злости.

- И что в полицию пойдешь на нас заявлять? – усмехается Стас.

- А предлагаю торги, кто больше правды скажет, у того и больше поблажек, - Косте толкает ее на диван. Остается стоять рядом.

- Сынок! Славочка в беде! Оступилась девочка, ее надо спасать, - тянет к нему руки Тома.

- Она в полном… кхм… ну ты поняла. Так утонула, что уже не выплыть, - смотрит на свекруху и в глазах плавится сталь.

- Так спаси ее! Она только тебя любит! – продолжает ныть.

- Тома, прекрати, ты не видишь, что он ей не поможет. Перестань унижаться, - Анастасия, не говорит, а выплевывает слова пропитанные злобой и ядом.

- Костя мне как сын, он не отвернется от меня в трудную минуту! – не унимается.

- Сколько у тебя сыночков, Тома, и каждому отдельный котел пыток приготовила, - Стас сжимает руки в кулаки. Дышит как после бега, его трясет от отвращения, и он всеми силами пытается вернуть себе самообладание. – Вы же после меня за него планировали взяться? На его наследство ты тоже глаз положила?

- Бред! Стас! Иди проверься к врачу! – отмахивается от него и несмело приближается к Косте. – Сынок, не слушай их! Я всегда говорила Славе, что ты идеальный муж для нее.

- Фигово играешь, Тома. Подписывай бумаги, которые тебе даст Стас, и возможно, в тюряге Славке будет не так паршиво, - Костя говорит спокойно, медленно, вкрадчиво, но каждое слово, как удар, от которого она вздрагивает.

- Это не игра! Поверь! – он уже видел точно такой же взгляд, только в глазах Славки. Две гадюки идентичны.

- Если я скажу правду, вы меня отпустите? – интересуется Анастасия.

- За решетку отпустим, - кивает Стас.

- Так дело не пойдет. Мне нужны гарантии за информацию, - сжимает руки в наручниках в замок, взгляд загнанного шакала. Она готова перегрызть горло кому угодно за свою свободу.

- Валяй, рассказывай. Все зависит от ценности инфы. Возможно, ты выторгуешь свой билет на волю, - Костя украдкой подмигивает Стасу, тот едва заметно кивает. Они поняли друг друга.

- Не смей, Настя! – орет мачеха.

- Прости, подруга без обид. Тут каждый сам за себя, - смотрит на нее и ухмыляется.

- Вы подруги? – подает голос Богдан, который до этого молча стоял у стены.

- Боденька, ты выслушай и сделай выводы, - голос Анастасии меняется, когда она к нему обращается, даже глаза немного теплеют. – Все не так, как кажется. И я надеюсь, ты сможешь убедить своих друзей, - Переводит взгляд на Стаса с Костей. – Да мы подруги. Еще со школы. Мы родились в маленькой деревеньке. Мы мечтали выбраться из захолустья, зажить как люди. Вместе поехали покорять столицу. Вместе пробивались. Сначала повезло Томе, она подцепила шикарного мужика. Сказала, что беременна, так он и женился на ней. Но тогда беременности не было, пришлось разыграть выкидыш. Юрка охладел к ней сразу, завел себе любовницу и воспылал к ней любовью. Тогда Тома…

- Молчи, гнида! – мачеха пытается броситься на Анастасию, но Стас ловко перехватывает ее.

- Не дергайся, - шипит.

- Тома долго это терпела. Но когда родился Стас, пора было действовать. Потому как Юрка запел о разводе. Тогда она инсценировала несчастный случай с той девкой. Хотела прибить и Стаса. Но он в тот день малого забрал с собой отец. А узнав о смерти своей курицы, Юрка притащил Стаса в дом. Томка не растерялась, разыграла любящую и всепрощающую жену и мать, в общем, зацепилась. Ну а через пару лет все же родила ему Славку.

- А ты я так понимаю, в это время была идейным вдохновителем? - спрашивает Костя.

Смотрит на Стаса, который бледнеет на глазах. Еще немного и он не сдержится, свернет шею гадюке.

- Не то… что бы… - пожимает плечами, - Я была в курсе. Но у меня своих проблем хватало. У меня тоже был любовник, от которого я была беременна. Так что я физически не могла в этом участвовать.

- Говори как есть, Настя! Ты воспользовалась невменяемым состоянием мужчины после банкета, затащила к себе в постель. А потом он тебя ни видеть, ни знать не хотел. Но ты забеременела с первого раза. И начала его шантажировать. В итоге вы сошлись на том, что ты получаешь круглую сумму и отказываешься от ребенка, который тебе не сильно нужен был! – Тома красная как рак, изо рта брызжет слюна. Переводит бешеный взгляд на Богдана, - Познакомься со своей мамашей, Бодя.

- Что? – он покачивается, словно получил удар по голове.

- Да, Анастасия твоя родная мать, которая за деньги отказалась от тебя в роддоме, - истерически хохочет.

- Мать? – лицо Богдана искажается от ужаса.

Стаса с Константином тоже передергивает. Наступает давящая пауза. Это тяжело осмыслить. Принять и вовсе невозможно.

- Сыночек, я все для тебя делала! Ты жил в достатке! Еще немного и я бы подняла тебя с колен! Я никогда о тебе не забывала! – нарушает тишину Анастасия. – Меня тоже жизнь побила. Не думай, что было легко. Вместо своего мальчика мне пришлось воспитывать отродье, никчемную девку, которую я чудом вытерпела. Но даже ее я воспитала.

Стас подлетает и влепляет ей пощечину. Нервы не выдерживают. Как смеет эта гнида, марать имя Лены.

- Заткни пасть! – кричит Богдан.

- Бодя! Успокойся. Я все объясню. И ты меня поймешь! Мы одна кровь! – не унимается Анастасия.

- Не смей этого произносить. Ты не моя мать. Никогда ей не было и не будешь! – его трясет, по вискам течет пот, руки ходуном.

-Нет! Из-за нее не смей! – останавливает его Константин. Уловив, что еще немного и Бодя сорвется. В таком состоянии слишком сильно желание забыться в дурмане.

Мужчина останавливается. Садится на пол и закрывает лицо руками.

- Довольна?! Вот что ты натворила! – шипит на подругу Анастасия. – Я бы рассказала ему, но не так!

- Откровение за откровение! Думаешь, тебе все сойдет с рук! Не дождешься! Я буду тонуть и тебя на дно потащу! И план со Стасом ты одобрила! А тебя Костя, она сразу возненавидела! Она хотела, чтобы Бодька стал мужем Славке. Такая довольная была, когда они начали встречаться. А меня это не устраивало. Я выбрала тебя. Так что Костя, я всегда была на твоей стороне.

- А это типа бонус? – морщится.

- Еще какой! Потому что ты только со Славочкой будешь счастлив! У вас ведь такая любовь! Ты только вытащи ее! – звякает наручниками, тянет к нему руки. – Сынок, надо учиться прощать. Я вот тебя простила. Поссорились, бывает. Но мы семья, и все уладим.

- Ага, уладим. Подписывай бумаги, передавай имущество, и поедем улаживать, - вены на шее Кости вздуваются, он сопит, но старается говорить ровно.

- Я ничего не подпишу! Это все Настя виновата! – мотает головой и с ненавистью смотрит на подругу.

- О, конечно, давай теперь всех собак на меня натрави! А Ленке ты угрожала. Я была против. И ребенка, Стас, она траванула. А я ее останавливала, - верещит Тома. – Так что кто и заслуживает снисхождения, так это я.

- Против! Ничего подобного! Врешь ты все!

Стас подбегает и хватает Тому за горло.

- Задавлю, тварь!

- Стасян, не марай руки, - Костя одергивает друга.

- Не трогай это, - вторит ему с пола Богдан, который все еще взирает на все невидящим взглядом. Правда слишком сильно надломила его.

- Стасик, - хрипит мачеха, - Мы просто хотели ее напугать. Сделать послушной. И Ане я не желала зла. Она бы поправилась.

- Желала! – кричит Анастасия. – Сама говорила, что если ребенок того… то так даже лучше, больше горя. А Андрюшу бы давно со света сжила, но он тебе нужен был.

Константину с Богданом с трудом удается оттянуть Стаса. И то когда уже у Томы начинают глаза закатываться. Она кашляет, задыхается, катается по полу.

Стас достает бумаги. Тычет ей под нос.

- Подписывай, дрянь!

- Нет! Это мои деньги! Я их таким трудом всю жизнь зарабатывала.

- Так что тебе дороже дочь или бабло? – интересуется Константин.

В ответ молчание. Становится понятно – она ничего не подпишет.

- Вот она твоя любовь к дочери, - Стас плюет ей в лицо.

- Слава сама виновата, что начала действовать не посоветовавшись, - хрипит и держится за горло. – Мы все рассказали, как насчет снисхождения? – смотрит поочередно на мужчин.

- Снисхождения будешь просить у своих сокамерниц.

- У вас ничего на меня нет, кроме слов ненормальной Насти. Вы ничего мне не сделаете! – смеется, вытирая слюну со рта.

- Это я ополоумела?! – Настя поднимается. – Костя, а что я получу за информацию о твоей дочери?

Мужчина вздрагивает.

- Сынок, это была ее идея надоумить Славку избавиться от ребенка. Девка была твоей и связала бы вас сильнее. А я поддержала только из-за того, что она была больной. Зачем мне больная внучка? Слава молодая родила бы потом здорового ребенка.

- Слава говорила, что ребенок мой, - подает голос Богдан.

- Это она так сказала, и даже сроки для тебя подделала, чтобы ты не оставил ее, - всхлипывает Тома.

- Любила тебя Слава. А из-за своей мамаши, вынуждена была Костю терпеть. А я сразу сказала, пусть Бодя со Славой женятся. Но нет, ей все мало!

- Вы спокойно рассуждаете кто и с кем, должен быть! Кто вы такие? Кем себя возомнили? Вершительницами судеб? – не выдерживает Богдан.

- Сыночек, мужчина голова, а женщина шея. Мы направляли вас. Я хотела только добра, - щебечет елейным голоском.

- Лучше заткни пасть, пока реально не прибили, - фыркает Константин.

- Наоборот, мне есть что тебе сказать, - злобно усмехается, высовывает кончик языка, как змеюка. – Что ты готов отдать за жизнь твоей дочери?

- Вы сгубили мою дочь! – гримаса боли искажает его лицо. Кулаки сжимаются.

- А если нет? Если скажу, что она жива? – Анастасия ехидно склоняет голову набок.

- Что? – хватает ее за шиворот. – Говори что знаешь, зараза! Если врешь! Ты живой не выйдешь!

- Настя, что ты несешь такое? – Тома, аж приподнимается с пола.

- А что? У меня была своя подстраховка! Я вела свою игру. И девку припрятала на всякий. Мало ли. Вот и пригодилось, - она явно считает, что козыри у нее в руке. – И не только ее! Я знала, что тебе, Тома, доверия нет. И соорудила себе тыл, - смеется, запрокинув голову.

- Говори! Где моя дочь?! – Костя трясет ее словно тряпичную куклу.

- Ах ты, предательница! - Тома поднялась с пола. Внимание мужчин переключено на ее подругу. Она медленно пятится к тумбе в углу.

- Сначала, Костя, пообещай, что отпустишь, - ухмыляется.

- Обещаю, - хрипит. – Что ты с ней сделала?

Он сейчас в таком состоянии, что готов пообещать все что угодно. Лишь бы услышать правду из уст змеюки. Но ни о какой пощаде не может быть и речи.

- Ее усыновила пара. Но они не справлялись. Девке надо было дорогое лечение. Они решили отказаться. А я отдала ее знающим людям.

- Кому? – хватает ее за плечи, сжимает так, что белеют костяшки пальцев.

- Профессиональным нищим. Так что считай, твоя дочь с младенчества бабки зарабатывает, - хохочет. – А вот дальше ее судьба весьма интересна, - и продолжает заливаться жутким смехом.

- Где она? – он уже не орет, вопит в отчаянии, едва сдерживаясь, чтобы не задушить.

Ответить она не успевает. Раздается крик Богдана:

- Костян, в сторону!

Одновременно Стас падает на Тому, которая сжимает в руках пистолет, и раздается выстрел.

Анастасия и Константин падают на пол.

- Костя! – Стас вырывает из рук у Томы пистолет, не задумываясь, бьет ее прикладом по голове.

Подбегает к другу. Вначале глаза видят только кровь. Ее так много, что она пеленой стоит перед глазами. Падает на колени.

- Костян! – Богдан ползет к ним.

- Дрянь! Не смей! Ты слышишь меня, ты не имеешь права помереть! – раздается голос Кости, он вопит с надрывом, орет как обезумевший.

Стас выдыхает. Жив. Теперь он видит, Анастасию со стеклянными глазами. Из раны на ее шее хлещет кровь. Друг среагировал на их предупреждения, успел отклониться. Вроде бы повреждений нет.

- Она… все, - кладет руку ему на плечо.

Они были так ошарашены откровениями, что на минуту упустили из виду Тому. Та воспользовалась моментом и достала пистолет. Он даже подумать не мог, что у мачехи может быть оружие. Он в принципе не знал, что за чудовище скрывается под человеческой оболочкой.

- Скажи! Где моя девочка! Скажи! – в каждом звуке столько боли, что у Стаса с Богданом невольно мороз по коже. Они ощущают физически страдания друга. Он судорожно трясет бездыханное тело.

- Костян, с ней финиш, - Бодя отворачивается.

Ему сложно смотреть на кровь, той, что произвела его на свет. Нет, сожаления. Она заслужила. Но в душе опустошение, чувство гадливости. В нем течет отравленная кровь. На полу валяется женщина, которая его цинично продала, а потом вообразила, что может что-то за него решать и управлять его жизнью.

Больная любовь к Славе. Он был готов предать друга, ради расчетливой и циничной стервы. Он ненавидит и презирает себя. Вот откуда в нем эта гниль.

- Она знала, где моя дочь! – в стальных глазах океан страданий.

Константин никогда не забывал. Он каждый день мысленно говорил со своей девочкой. Он представлял, какой могла быть его жизнь, если бы она была рядом. Его крошечная принцесса. Она болеет. Ей тяжело. Он бы жизнь отдал, чтобы ее вылечить. Но где искать? Где? Если тварь умерла и унесла с собой свои паскудные тайны.

- Знала… - вздыхает Стас. – Но ведь ты знаешь, что она жива! Есть надежда!

- Клянусь, я землю переверну вверх ногами, но я найду свою дочь! Где бы она ни была! – он четко проговаривает каждое слово, смотрит затуманенным взглядом на друзей.

- Даже не сомневаюсь, - отвечает Стас и хлопает его по плечу. – Все, что от меня зависит, я сделаю, чтобы тебе помочь. Найдем!

- Обязательно найдем! – кивает Богдан.

Стас старается взять себя в руки. У них труп. Друзья сейчас пребывают в прострации. Каждый варится в своем мучительном котле. Он вызывает полицию. Приедут нормальные парни, знакомые Кости. Проблем быть не должно.

Но они уже есть. Потому что Богдан на грани срыва. Еще немного и он уползет топить свое горе на дне бутылки.

Стаса не отпускает чувство незавершенности. Что-то не так. Вроде бы картина ясна, но нечто повисло в воздухе и терзает его. Пишет Лене, все ли у нее в порядке. Получает утвердительный ответ. Но его это не успокаивает.

Приезжает полиция. Тома приходит в себя. Он пытается выудить у нее подробности, может, она что-то знала про проделки Анастасии. Но та лишь покрывает его отборной бранью.

- Она ничего не знает, - изрекает упавшим голосом Константин. И тут он абсолютно солидарен с другом.

Мужчины наблюдают, как змеюку увозит полицейская машина. Ее за решеткой ждет ад, об этом позаботится Константин. Но они еще не оставили свои кошмары в прошлом.

Выносят труп Анастасии. Становится муторно. Тревога нарастает. Такое чувство, что она ушла, а ее яд продолжает распространяться.

Было решено, что Константин присмотрит за Богданом. Он сам предложил. А Стас отправится домой. Еще есть дела в полиции, многое надо уладить. Но это все подождет. Сейчас он до безумия хочет к Лене и детям. Его дом, там, где они.

Завтра он поговорит с друзьями. Они все обсудят, когда эмоции улягутся. Тюрьма, откровения змеюк – это слишком.

Стас вызывает такси и называет адрес дома. Вертится в нетерпении, ему кажется, что машина не едет, ползет. Вот, наконец, его поворот. Рассчитывается с водителем. Выскакивает из машины. И только сейчас замечает хрупкую фигурку около ворот.

Девушка стоит к нему спиной. Темные волосы по плечи, немного сутулится, в правой руке сжимает палку. Стас замирает. В горле стоит ком. Не может вздохнуть. Не верит своим глазам.

Девушка оборачивается. На левой стороне от виска до рта у нее огромный шрам.

- Привет, Стас, - она смущенно улыбается, еще сильнее сжимая палку.

- Тори… - произносит осипшим голосом.

- Да, - делает шаг к нему навстречу, сильно хромает.

Ворота открываются, и к ним выходит Лена.

- Стас… Ульяна, - шепчет очень тихо, почти беззвучно.

Глава 24

Славу увезли. Ее визг до сих пор стоит у меня в ушах. Константин с Богданом тоже уехали, перед этим убедившись, что со мной все в порядке. Физически да, а вот морально меня придавило плитой. А ведь я должна вздохнуть с облегчением – сестрицу увезли, поймали с поличным. Но нет. На душе кошки скребут.

Константин намекнул перед уходом, что скоро меня ждет сюрприз. Я догадалась, что он про Стаса. Но и тут, мне страшно. Мы не виделись несколько дней, и как пройдет встреча? Как парни разберутся со своими делами? Ведь я слышала разговор, что они собираются уничтожить змей.

Пока у меня лишь тревоги и ни капли радости. Такое ощущение, что хожу по минному полю, и каждый шаг может стать последним. Или я слишком себя накручиваю?

Меня пугает неизвестность. Извечный вопрос: «Что будет дальше?». И еще я понимаю, насколько сильно истосковалась по Стасу и это тоже добавляет страха в мою измученную душу.

Не знаю, сколько времени я бесцельно наматываю круги по дому. Даже проверенный метод – игры с детьми, не дает результатов. Неприятные ощущения не проходят. Стас прислал сообщение, интересуется, все ли со мной хорошо. Отвечаю сухо. Односложно. А так хочется написать, что я безумно его жду. Вот он приедет и развеет мои страхи. Возможно, у нас есть шанс? Маленький, крохотный, но он есть?

Смотрю в окно, складываю руки в молитве, и прошу высшие силы подарить мне надежду. Я стану для него самой лучшей женой, сделаю все, чтобы он был счастлив. А рядом с ним и я буду самой счастливой женщиной. Стас единственный для меня. Лишь взглянув на его фотографию, я подсознательно поняла – тот самый. А теперь окончательно в этом убедилась. Никогда не смогу ни с кем быть, кроме него.

С высоты второго этажа мне видно, как в наш переулок въезжает машина. Приехал! Еще не вижу, но чувствую сердцем.

Выбегаю ему навстречу, гоню все страхи прочь. Главное – я его сейчас увижу. Перед глазами все расплывается. Все размыто. Выбегаю из дома, бегу к воротам. Открываю их и вижу Стаса, сердце подпрыгивает в груди. Радостный вопль застревает в горле. Он смотрит не на меня. Смотрю в ту сторону и вижу женщину.

Мне хватает доли секунды, чтобы ее узнать. И я слышу звук собственных разбившихся надежд.

- Стас… Ульяна… - хриплю.

Она жива. Она пришла к Стасу. Удары пульса оглушают.

Не понимаю, как себя вести, что делать. Я просто замерла и смотрю то не нее, то на него.

Ульяна изменилась. Волосы теперь приобрели ее натуральный цвет. Она хромает. На лице шрам. Но это определенно она.

-Ой, и Лена тут, - улыбается невинной улыбкой.

На лице не осталось следа от уколов красоты. Под глазами пролегли морщинки. Она явно была не на курорте.

- Ты как тут оказалась? – Стас подходит ближе, вглядывается в ее лицо.

Он растерян. Часто моргает и рассматривает ее.

А противный голосок в груди нашептывает мне: «Он ее безумно любил, такое чувство не пройдет бесследно. И у них сын!». Андрюшка! У меня его заберут. Едва сдерживаю вопль отчаяния.

- Пригласишь в дом? Я все расскажу, - голос звучит кротко, нежно.

- Пошли, - Стас кивает.

Ульяна обходит меня, как статую, семенит на территорию. Она идет медленно, сильно хромает. Стас смотрит ей вслед. Переводит взгляд на меня.

- Лен, ты чего застыла. Идем, - берет меня за руку.

Невольно сжимаю его пальцы. Впитываю тепло. Кусаю губы. Я краду эти прикосновения, упиваюсь теми крохами, что мне остались.

Стас… он добрый и порядочный. Мы многое с ним прошли вместе. Но я для него друг. Мать его ребенка. Но он не видит во мне женщины. Тот единственный раз, который навсегда остался у меня в памяти, произошел лишь потому, что он считал меня Ульяной и ужасно тосковал по ней. А вот теперь она живая… рядом.