Сердце Дракона. Шестой Том. Часть 2

Глава 475

Щелкнув огнивом, Хаджар подошел вплотную к… ну, не самому кошерному месту на теле гиганта. Благо, после смерти, он, не повел себя как обычные люди — не опорожнил содержимое желудка.

Хаджар повидался подобного во время войн… Зрелище, одновременно жуткое и омерзительное. Наверное, именно поэтому не каждый солдат соглашался принимать участие в сборе тел и в складывании погребальных костров.

— И почему я не удивлен, — вздохнул Хаджар.

На всякий случай он повязал на лицо мокрый платок. Обнажив свой простенький артефактный меч, Хаджар отправился в сторону трещины в земле, оставленной падением огромной туши.

Спускаясь вниз, под землю, Хаджар несколько раз поздравил себя с гениальной мыслью нацепить повязку. Пахло здесь хуже, чем в выгребной яме, но чего только не сделаешь, когда слышишь зов старого друга — Ветра.

Спускаясь все ниже в разлом, Хаджар постепенно дышал свободнее. Туша Гиганта осталась где-то наверху, а сам он все глубже и глубже уходил в расщелину. Стены становились все суше, уже не так пахло, если быть откровенным, дерьмом и болотом.

Света от огнива, правда, едва хватало, чтобы рассеять тьму. Холод пронизывал до самых костей. Если уж даже изо рта Небесного Солдата вырывались облачка пара, то сложно представить, что здесь произошло бы с простым смертным. Наверное, мигом бы превратился в ледяную статую.

Пройдя примерно полтора километра по расщелине, Хаджар остановился в тупике. Даже тени сомнения в том, что ветер зря привел его сюда — у Хаджара не возникло. Старый друг всегда давал ему полезные подсказки. И, раз уж он потратил немало “сил”, чтобы пробиться сквозь барьер татуировки Духа Меча, то точно не ради игры в прятки.

Тупик, на деле, был вовсе не тупиком.

Именно с этой мыслью Хаджар, подкрепив клинок энергией, нанес по камню рубящий удар. Затем еще и еще, и так до тех пор, пока камень, заслонивший проход, не раскололся в мелкую крошку.

Тут же Хаджару пришлось зажмуриться и прикрыть рукой глаза. По ним ударил яркий, мерцающий, зеленоватый свет. Когда же зрение пришло в норму, то перед Хаджаром предстал вид подземной реки. Вот только цвета она была очень странного.

Салатового, что ли.

— Что же, — улыбнулся Хаджар. — Иногда удача и на моей стороне бывает. Спасибо тебе, старый друг.

Хаджар уже однажды видел подобное. Высокое Небо, сейчас ему казалось, что это было не просто в другой жизни, а где-то в полузабытом сне. В том, где он оказался в подземном гроте вместе со своей сестрой, принцессой Элейн. Правда тогда она еще не знала (не помнила), что он её родной брат.

Тогда подобное свечение в воде объяснялось наличие внутри редкого вида травы.

Хаджар, немедля больше ни секунды, разделся по пояс и нырнул. Сделав всего несколько движений и погрузившись не дальше, чем на метр, Хаджар тут же ощутил мощное давление на свой разум.

Веки постепенно закрывались. Взор становился мутным. Потоки воды едва-едва различались, каменные стены подземной реки размывались и таяли, а усеянное странной травой дно закручивалось дикими водоворотом.

Все это, разумеется, происходило лишь в засыпающем сознании Хаджара.

— “Трава Снов!” — тут же догадался Хаджар.

Один из ресурсов, который требовался для того, чтобы продвинуться на среднюю стадию Небесного Солдата. У каждой техник медитации, ведущий по пути истинного адепта, имелись свои требования, но, видит Высокое Небо, техника медитации “Пути Среди Облаков” нуждалась в каком-то воистину чудовищном количестве ресурсов.

Первый метр Хаджар преодолел на чистой воли, но нырнув чуть глубже почувствовал, что крепость сознание подводит его. Подумав мгновение, он прокусил себе кончик языка. Острая вспышка боли на миг отрезвила его и он смог сделать еще несколько гребков.

Третий метр подземный реки обрушился на него столь мощным давлением, что вместе с желанием спать, Хаджар начал осознавать, что давление влияет и на его память.

Сцены прошлого постепенно покидали его сознание. Они погружались куда-то под слой миражей и сумрака. Такого же едкого и вязкого, что царил в Долине Болот.

— “Ну уж нет!” — мысленно воскликнул Хаджар.

Внутри своего сознания он обнажил Черный Клинок и, преисполненный яростью и гневом, принялся рубить и кромсать навалившееся на него давление. Миражи крошились в мерцающую муку — пыль сновидений. Своих, полузабытых, принесенных из глубин детства.

Ведь именно в детстве у каждого человека есть те сны, что идут с ним рука об руку на протяжении всей жизни. Постепенно из миражей и игр подсознания они превращаются в жизненный опыт. Влияют на принятие решение, на сам ход жизни.

И именно это пыльца, вливаясь в самые микроскопические щели на защиту души Хадажра и стала преградой четвертого метра глубины. До травы оставалось всего сантиметров двадцать, но именно в этот момент Хаджар начал ощущать, как сознание уплывает.

Каменные стены пещеры постепенно менялись на каменные стены дворца. Глухое журчание подсвеченной травой воды на громкий смех его матери. Даже сами пучки травы, колышущиеся и ведомые течением, на черные пряди волос Королевы Элизабет.

— Хаджар, мальчик мой, — она подняла на руки насупившегося четырехлетнего ребенка. — Что случилось? Почему мой маленький ученый так сильно надут? Разве ты не знаешь, что чем сильнее будешь дуть щеки, тем медленнее будешь расти — настолько они станут тяжелыми.

Хаджар отвернулся в сторону и недовольно скрестил руки на груди. Элизабет засмеялась и принялась его щекотать. Он отбивался как мог… Хотя, ладно — почти совсем не отбивался ему нравилась эта игра.

— Посмотри туда, мой маленький ученый, — Элизабет, прекратив игру и дав ребенку отдышаться, указала на окно. — Скажи мне, что ты видишь?

— Окно, — резонно заметил маленький мальчик.

— А за ним?

Мальчик присмотрелся. Что было там, за окном? За садом, в котором, в скором времени, он сможет играть со своей сестренкой. За древней горой, на которой стоит замок предков его отца — Короля Лидуса. За Морем Песка, за империей Дарнас, за бескрайними просторами неизвестных людям земель. Равнин. Горных Хребтов. Морей. Океанов.

— Не знаю, — покачал головой мальчик.

— Правильно, милый мой ученый, — Элизабет кончиком носа провела по щеке сына. — Никогда не забывай этого чувства. Чувства незнания. Оно, порой, даже важнее, чем его обратная сторона, потому что именно оно будет толкать тебя на самые невероятные поступки. Никогда не бойся неизведанного, а смело принимай его в себя. А теперь спи, мой маленький ученый. Спи…

Мальчик снова повернулся к окну. Облако закрыло солнце, и созданная им тень на миг позволила мальчику увидеть свое отражение.

Но вместо маленького лица, она увидел красивое лицо молодого юноши. Юноши, который висит в невесомости. А если присмотреться — то в воде. Руки и ноги его постепенно оплетают пучки травы.

Они тянут его все глубже и глубже в бездну реки. Вытягивают из него энергию, становясь еще плотнее и ярче.

— Нет! — крик мальчика слился с ревом тонущего Хаджара.

Его синие глаза вспыхнули светом воли. Такой крепкой, что её бы не сломило падающее небо. Такой острой, что она была способна рассечь нити, которыми судьба оплетала руки человека.

Именно благодаря своей воле, вере в свои собственные силы, Хаджар сумел сбросить оковы сна. Теперь он вновь ясно видел перед собой дно, стены расщелины и оплетшие его пучки Травы Снов.

Мгновением позже на сознание вновь обрушился пресс миражей и сна, но было поздно. Призвав в реальность Черный Клинок, Хаджар сделал всего одно

движение.

С лезвия меча сорвался черно-синий серп. Пролетев несколько десятков метров по дну расщелины, он оставил за собой поднимающиеся к поверхности целые килограммы Травы Снов.

Давление тут же ослабилось, а свечение в подземной реке начало меркнуть. Хаджар, чувствуя, как в легких заканчивается запас кислорода, поспешил собрать пучки травы. Делать это в воде было не самым простым занятием, но он не мог позволить, чтобы они вспылил.

Выросшие под водой — коснись они воздуха на поверхности, кто знает, как это бы сказалось на их качестве. Он и так “срезал” их не самым надлежащим способом.

Вынырнув на поверхность, Хаджар держал в руках бурдюк, наполненный речной водой и приблизительно тремя килограммами Травы Снов. Именно с таким уловом он выбрался из расщелины и едва не столкнулся с Эйненом.

— Чего? — спросил он у своего друга.

Островитянин, прикрывая нос, посмотрел сперва на Хаджара, потом ему за спину, а затем на бурдюк с плескавшейся в нем водой.

— Что там?

— Несколько кило Травы Снов.

Хаджар мог поклясться, что лысый весьма красноречиво выругался. Но, увы, как и в любом другом языке, некоторые речевые обороты Островов не имели перевода.

— Не пойму, чем ты недоволен, друг мой. Все, что останется после тренировки, мы сможем продать за очки Славы.

— Я не об этом, — отмахнулся Эйнен. Вернув жало копья обратно в шест, он развернулся и пошел к стоянке. — Слышит Великая Черепаха, только ты, мой варварский друг, можешь выбраться из вонючей задницы мертвого Гиганта не в дерьме, а с редким ресурсом в руках.

— Кто бы говорил, — недовольно буркнул Хаджар и пошел следом.