Сердце горца

ГЛАВА 21

Эобил шла по полосе золотого песка на острове Морар, глядя на бирюзовое пенящееся море и сверкая радужными глазами. Время, которому она обычно не придавала значения и которого почти не замечала, вдруг стало тревожить ее.

Незадолго до этого она испытала незнакомое ощущение – растущее чувство распада связей, нарушения единства в материи миров, которое она создала для своей расы. Она не сразу поняла, в чем дело, потому что раньше ей не доводилось переживать подобное. Стены между мирами Туата-Де и людей становились тоньше.

Эобил понадобилось еще какое-то время, чтобы определить источник этого несчастья в сплетении миров: друиды Келтары не провели обряд Люгнассад – древний ритуал, который исполнялся на рассвете праздничного дня, как это было уже не одну тысячу лет. Королева покачала головой. Святая Дэнью, неужели они опять испытывают ее терпение?

Она прищурилась, устремив взгляд не наружу, а внутрь, простирая свой внутренний взор сквозь время и пространство. Желая увидеть, кто из Келтаров подвел ее на этот раз. И с удивлением узнала, что это близнецы. Снова.

Она устремила взор еще глубже, чтобы выяснить причину...

И резко выпрямилась, изумленно распахнув глаза.

– Амадан, – прошипела она. – Как он посмел?

А если быть более точной, как он мог?

Она лишила его всего, сделала совершенно бессильным – По крайней мере так она думала, – чтобы его не могли видеть, слышать, чувствовать. Она обрекла его на жалкое существование, сделав бестелесным, как привидение, и выслала в мир людей. Изгнала его, отрезала все выходы, не позволив ему обменяться даже беглым взглядом с себе подобными.

Эобил тщательно продумала наказание, чтобы, лишенный сопутствующих земной жизни радостей, Адам почувствовал на себе всю горечь положения людей и чтобы излечить его от глупого восхищения смертными раз и навсегда.

Ее постоянная снисходительность к самому любимому из принцев – единственному из подданных, который мог ее удивить, а удивление было божественным нектаром для шестидесятитысячелетней королевы – выставляла ее в неблагоприятном свете перед придворными и советниками. Не говоря уже о том, что после его вмешательства ей все время приходилось приводить дела в порядок.

Высший Совет настоял на том, чтобы она приняла меры на века, и после его недавних выходок ей не оставалось ничего другого, как согласиться. Адам спорил с ней на глазах у всего двора и Совета, а этого она никому не позволяла, дабы не ставить под вопрос свою независимость и не допускать, чтобы ей бросили вызов. Хоть Эобил и была самой могущественной в Силии, власть принадлежала ей ровно настолько, насколько она пользовалась поддержкой своих подданных. Ее могли лишить этой власти.

Королева была уверена, что лет пятидесяти такого наказания вполне достаточно, чтобы Адам ощутил благодарность за то, что принадлежит к Туата-Де, и чтобы проучить его, подчинить себе и отучить путаться со смертными.

Она не могла поверить, что он нашел способ взаимодействовать с людьми в том облике и в той форме, которыми она его наделила. Ох, как она ошибалась! Как всегда, если существовала какая-то лазейка, отступник принц Д'Жай обязательно ее находил. Причем всего за несколько месяцев. Он был там, в поместье Келтаров, и она не сомневалась, что эту проблему создал именно он. Даже лишенный силы и находящийся под действием заклятия, он каким-то образом нашел способ задержать проведение Келтарами ритуала.

Эобил снова устремила туда свои чувства, ощущая нарушения измерений. Сначала последствия утончения стен будут ощущаться в Шотландии, затем быстро распространятся на Ирландию и Англию. По сути дела процесс уже начался. Влияние будет распространяться все дальше и дальше, пока к полуночи скрытые миры Туата-Де не возникнут прямо посреди мира людей. К полуночи любой Туата-Де, который разгуливает среди людей в каком-то другом облике, кроме человеческого, предстанет перед ними во всей красе.

К полуночи даже золотые пески Морара будут тускло сиять при свете человеческой луны. Измерения просочатся друг в друга, раскроются врата времени. Ансилия будет освобождена. И тогда вся преисподняя вырвется наружу.

Адам сидел с Габриель в главном холле в тусклом свете дня, когда почувствовал приближение королевы. «Наконец-то, черт возьми», – подумал он. Даже он начал нервничать, недоумевая, почему она задерживается.

Он не мог объяснить, как почувствовал ее приход (и на самом деле он вообще был удивлен, что может его чувствовать, ведь он был человеком), но его тело как-то странно напряглось, он ощутил давление в черепной коробке. Адам крепче обнял Габриель, защищая ее от возможной опасности.

Несколько часов назад – несмотря на ярые протесты – он настоял на том, чтобы Келтары ушли из холла, покинули замок, убедив их, что было бы разумней переждать это время где-то в другом месте, потому что, когда Эобил явится в замок, она будет в ярости.

Габриель он оставил с собой. Ее он защитит от гнева королевы, чего бы ему это ни стоило, но он не хотел лишний раз подвергать опасности МакКелтаров.

Внезапно поднялся сильный ветер и в камине потух огонь, а потом воздух наполнился запахом жасмина и сандала и перед ними, мерцая, предстала Эобил.

– О Боже, – услышал он благоговейный шепот Габриель.

– Моя королева, – сказал Адам, поднимаясь и потянув за собой Габриель, которую он все еще обнимал за талию.

Да, Эобил была разгневана. От нее исходила чарующая сила, и она казалась такой ужасающе красивой и так ярко сверкала, излучая свет тысячи крошечных солнц, что даже Адам почти не мог на нее смотреть. И хотя Эобил приняла человеческий облик и ее обнаженное тело под платьем из света выглядело леденяще прекрасным, все же в ней не было ничего человеческого. В воздухе пульсировала чистая власть – признак присутствия древнего, вечного Существа.

– Как ты посмел? – Ее слова отзывались эхом в главном холле, отражаясь от каменных стен.

– Моя королева, – поспешно ответил Адам, – я бы не пошел на такие крайние меры, не подвергнись риску ваше благополучие. Большому риску.

– И, по-твоему, я должна поверить этому, Амадан? Ты хочешь, чтобы я восприняла твой последний – и, должна сказать, самый вопиющий – акт неповиновения как самоотверженный, бескорыстный поступок? – В ее голосе звучала насмешка.

Она произнесла часть его настоящего имени, назвав его не Адам, а Амадан. О да, она рассвирепела не на шутку.

– Это действительно представляет для вас угрозу, – ответил он и немного помолчал. – Хотя, если бы вы захотели меня вознаградить, я был бы не против.

– Вознаградить тебя? За что я стала бы тебя вознаграждать? Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Ты знаешь, что люди уже начали проскальзывать сквозь ткань пространства и времени там, где действует старая магия?

– Дольмены открылись? – потрясенно спросил Адам.

– Да.

– Так почему же вы, черт возьми, так долго возились?

Королева окинула его таким холодным взглядом, что он удивился, как у него еще не заледенела кожа.

– Что мне угрожает? Говори. Давай. Быстро. С каждым мигом мне все больше хочется наказать тебя, а не выслушать.

– Дэррок совершил покушение на мою жизнь. – «Вот тебе. Получай, Эобил, – думал он, – и верни мне бессмертие, как должна была бы вернуть несколько месяцев назад».

Королева напряглась.

– Дэррок? Откуда ты знаешь? Ты ведь больше не можешь видеть себе подобных.

– Его видела я, – проговорила Габриель.

Адам опустил на нее взгляд, обнимая еще крепче. Ее глаза были прищурены, она смотрела в сторону и все же пыталась взглянуть на королеву краем глаза. Эобил намеренно решила предстать в таком сиянии, зная, что люди не могут сфокусировать на нем свой взгляд. «Но она не знает Габриель», – с гордостью подумал Адам; она была сильная, его ka-lyrra.

Эобил не удостоила ее своим вниманием.

– Как? – требовательным тоном спросила она у Адама.

– Она – Видящая Сидхов, моя Королева.

Глаза Эобил прищурились.

– Ну и ну! – Она окинула Габриель пристальным, властным взглядом. – Я думала, все они давно мертвы. Ты же знаешь, что согласно Договору она теперь принадлежит мне.

Адам выпрямился.

– Она помогла мне добиться аудиенции с вами, чтобы я мог предупредить вас, что Дэррок готовит против вас заговор, – взволнованно ответил он. – В обмен на то, что она будет действовать как мой посредник, я гарантировал ей безопасность.

– Ты гарантировал? Ты не имел права ничего гарантировать.

– Моя королева, Дэррок освободил Охотников королевства Ансилии. у него на службе их два десятка или около того.

– Охотников? Моих Охотников? Ты шутишь! – В главном холле поднялся внезапный порыв ледяного ветра и пронесся прямо рядом с ним.

Когда Адам отвечал, воздух, вырывавшийся у него изо рта при каждом слове, замерзал, образуя крошечные кристаллики льда.

– Это не шутка. Это правда. Когда он нападал на меня вовторой раз, он не потрудился скрыть от меня ни себя, ни своих Охотников. Я сам их видел.

– Рассказывай, – приказала Эобил.

Он оживленно рассказал ей все, начиная с того, как он увидел Габриель, о встрече с Эйни и ее приятелем, о первом и последующем нападениях Дэррока.

– Ты тоже все это видела, Видящая Сидхов? – спросила королева.

Габриель кивнула.

– Расскажи мне, что именно ты видела.

Чуть отведя от королевы взгляд, Габриель подробно рассказала ей все, описывая в деталях всех Существ.

– И мы оба знаем, – подытожил Адам, когда Габриель за кончила, – что Дэррок мог пообещать Охотникам только одну вещь, чтобы те отреклись от присяги на верность вам.

Эобил закружилась в водовороте ослепительного света. Какое-то время она молчала.

Стоя рядом с Адамом, Габриель вся напряглась и часто дышала. Он чувствовал тревогу в ее маленьком теле и понял, что она видит Чар таким, как он описывался в историях, на которых она выросла. Королева была действительно чудовищной – другого слова не подобрать. Внушающая страх, древняя, грозная, чужая, неимоверно могущественная. Он надеялся, что его ka-lyrra не забыла, что он не такой, как его королева. Что Туата-Де так же непохожи друг на друга, как и люди.

Наконец королева повернулась к нему.

– Дэррок – Старейшина Высшего Совета. Он один из моих самых сильных сторонников, один из самых верных защитников.

– Ради бога, он же только лижет вам зад, вот и все! Неужели вы так никогда и не поймете это?

– Он не покидал мой мир, чтобы развлекаться со смертными.

Адам лишь бросил едкое «Нет, только с Охотниками» и замолчал.

– Он служил моему Совету тысячи лет.

Адам снова ничего не ответил. Он сказал ей то, что должен был сказать; он знал, что ей известны возможные последствия. Знал он и то, что ей будет нелегко смириться с мыслью о предательстве одного из своих Старейшин.

– Я запретила всем жителям Силии использовать силы Ансилии по какой бы то ни было причине под угрозой бездушной смерти.

– Именно так, – не смог сдержаться Адам. – Как вы думаете, может, Дэррок об этом забыл?

– Или, может, ты думаешь, что я забыла о вашей вечной вражде? – прошипела королева.

– Но я не разгуливаю с Охотниками! – раздраженно бросил он в ответ.

И снова воцарилась тишина. Ее злость на Адама Блэка начала угасать, обращаясь на другой объект по мере того, как она обдумывала новости. Воздух снова стал теплеть.

– И для этого ты уговорил Келтаров не проводить обряд Люгнассада, который поддерживает стены между мирами? Ты не побоялся разрушить миры?

– Это был единственный способ привлечь к себе ваше внимание. Предупредить вас. Пусть моя королева решила меня наказать, но я не позволю, чтобы на нее напали, и сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее. Я всегда буду стоять на страже своей королевы. Даже, – многозначительно добавил Адам, – если она лишит меня возможности это сделать. Кроме того, поначалу я пытался отыскать Цирцена. Теперь мне кажется, что, возможно, причиной, по которой я не мог его найти, были вы.

– Возможно, я, – согласилась Эобил. – Возможно, он и его семья наслаждаются затянувшимися каникулами на Мораре.

Адам покачал головой, изогнув губы в саркастической улыбке.

– Следовало бы догадаться.

Королева долго смотрела на него.

– Я хочу получить доказательства. Хочу увидеть все своими глазами. Я должна передать Совету все из первых уст.

Адам пожал плечами.

– Используйте меня в качестве приманки.

– А что ты хочешь взамен?

– Честь служить вам, – вкрадчиво сказал он. – Хотя есть еще маленькая просьба: вернуть мне бессмертие и всю мою силу.

– Ты кое-что мне должен. Я жду.

У Адама заходили желваки.

– Я же сказал это в катакомбах, вскоре после того, как вы наслали на меня заклятие.

– Я хочу услышать это еще раз. Здесь. Сейчас.

Ноздри Адама раздулись. С высокомерным кивком головы он произнес:

– Теперь я понимаю, моя королева, что перечить вам в присутствии придворных было глупо. Я признаю, что, если бы я выказал вам свою покорность, это больше пошло бы вам напользу. Возможно, мне нужно было постараться найти более подходящий способ выразить свою тревогу.

– Считай, что тебе повезло, что я вообще тебя выслушала.

Адам вновь ничего не сказал.

– Не думай, что я не заметила всех этих «следовало бы» в твоем «извинении». Ты все еще не признал свою вину.

– В то время я думал, что в Совете кое-кто имеет собственные мотивы в голосовании за испытание кровью. Я боялся, что они вступят в заговор против вас. Похоже, я был прав.

На лице Эобил появилась легкая улыбка.

– Ах, Амадан, ты никогда не изменишься. – Она оценивающе посмотрела на него. – Тебе придется покинуть охраняемую землю. Ты вернешься туда, где Дэррок тебя обнаружил.

– Да, моя Королева.

– Что ж, тогда вы вдвоем уедете отсюда завтра утром.

– Вы хотите сказать, я уеду, – поправил Адам.

– Не говори мне, что я хочу сказать. Я сказала то, что хотела сказать. Ты и Видящая Сидхов.

– Я сказал, что сам выведу Дэррока на чистую воду. Габриель не...

– Габриель? Милое имя. Похоже, тебе нравится твоя смертная. Ты ведь не будешь спорить со мной, правда? Не будешь продолжать испытывать мое терпение, когда я еще не пришла в себя после всего, что ты недавно натворил?

Адам запнулся на полуслове; когда он снова заговорил, его голос был абсолютно бесстрастен.

– Когда Видящая Сидхов, – начал он, – согласилась действовать в качестве посредника и помочь мне найти способ вступить с вами в контакт, я пообещал, что в обмен на это обеспечу ей безопасность. Она рисковала собой, чтобы помочь нам – тем, кто так долго охотился на людей. Ее содействие помогло нам сохранить вашу власть и гарантировать безопасность всем мирам. Нашим обычаем долгое время было награждать смертных, которые нам помогают. Я обещал Габриель, что, когда все будет кончено, мы оставим ее в ее мире в целости и сохранности, что ее не станут преследовать Туата-Де и что мы гарантируем безопасность ей и ее близким.

– Смелые обещания со стороны такого бессильного Существа.

– Вы выставите меня лжецом?

– Ты часто и сам выставляешь себя таким.

Адам рассвирепел. Необязательно было говорить это при Габриель.

Воцарилась тишина. Потом королева вздохнула и сказала серебристым голосом:

– Разоблачи этого предателя, и я сдержу твое обещание перед смертной, но предупреждаю: больше ничего не обещай, Амадан.

– Значит, вы согласны, чтобы она осталась здесь, на земле Келтаров?

– Я сказала, что сдержу твое обещание. Но она поедет с тобой. Дэррок может удивиться ее отсутствию и скрыться. Если он предал меня, я хочу получить доказательства, и как можно быстрее. Пока он не совершил действий против меня и не создал у моих подданных впечатление, что такое возможно. – Королева закружилась в водовороте яркого света. – Я прослежу. Замани его, и я приду. Покажи мне Охотников рядом с ним, и я верну тебе всю твою силу. И позволю решить его судьбу. Ведь ты же этого хочешь?

Адам покорно склонил голову.

Поток слов на языке Туата-Де сорвался с губ королевы. Габби, стоявшая рядом с Адамом, тут же задрожала.

– Пока все не будет кончено, на тебе будет заклятие feth fiada, Амадан.

– Дьявол, – пробормотал Адам. – Терпеть не могу быть невидимым.

– И кстати, Келтары! – громогласно сказала Эобил, глядя на балюстраду. – Впредь не советую вам снимать мои заклятия. И сейчас же проведите ритуал Люгнассада, или почувствуете мой гнев на собственной шкуре.

– Да, королева Эобил, – хором ответили Дэгьюс и Драстен, выходя из-за колонн.

Легкая улыбка мелькнула на лице Адама. Ему следовало знать, что ни один горец не станет бежать, разве что для того, чтобы получить преимущество, ожидая в молчаливой готовности, когда начнется сражение.

Габби безвольно обмякла в его объятиях, громко выдохнув.

Королева исчезла.