Сердце подскажет

1

Теплый летний день, похоже, не предвещал никаких неприятностей. Аннабелл Бедфорд даже казалось, что, наоборот, жизнь наконец-то вошла в привычную колею. В общем-то она всем вполне была довольна, и ей ничего не хотелось менять: в свои двадцать пять лет она уже слишком устала от многочисленных сюрпризов, которые любила преподносить ей жизнь. Но она напрасно надеялась…

– Аннабелл, потрясающие новости! Пока ты утром ходила к врачу, нам Питер, такое рассказал! В нашей компании поменялось руководство, и уже завтра придет новый босс, чтобы лично побеседовать со всеми сотрудниками!

Аннабелл не ответила. Чуть прикрыв огромные серые глаза, она пыталась осмыслить то, о чем говорила Джоселин, ее коллега. Аннабелл работала здесь всего полгода: до этого она совмещала работу с учебой. Получив наконец, долгожданный диплом, она почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы претендовать на должность в этой компании, на что до этого она не решилась бы.

Аннабелл с детства привыкла рассчитывать только на собственные силы: никто и никогда не делал для нее исключении и не прощал никаких ошибок. Но зато она научилась быть сильной и справляться с любыми трудностями самостоятельно. Еще совсем крошкой она лишилась родителей, так что уже с детства знала, что ей самой придется устраивать собственную жизнь.

В общем-то недаром говорится: все, что не убивает, делает нас сильнее. Теперь Аннабелл по праву могла гордиться собой и с оптимизмом смотреть в будущее.

Новое руководство? Новые трудности, новые испытания? Что ж, ей не привыкать. По крайней мере, в том, что касается работы, ее сложно чем-то испугать. Вот только в личной жизни не все так гладко… Но едва ли она может позволить себе думать об этом еще и на работе.

– И кто же новый шеф? – спросила она Джоселин, поправляя на плечах длинные каштановые волосы.

На улице было ужасно жарко. Хорошо, что хоть в офисе работал кондиционер.

– Ну, этого Питер не сказал, – ответила Джоселин, безуспешно пытаясь подавить вздох зависти, возникающей всякий раз при виде великолепной фигуры приятельницы.

На Аннабелл были белая футболка и коричневая кожаная юбка. Удивительное дело, но купленные на обыкновенной распродаже вещи смотрелись на ней так, будто были из самого шикарного бутика. Может, только поэтому никому и в голову не приходило задуматься, почему при ее должности и неплохой зарплате она одевается так неброско. Наверное, просто не интересуется модой. Да и зачем ей? Она ведь в любой одежде будет выглядеть королевой!

– Да, надеюсь, тебе не надо говорить дважды: никому ни слова, до завтра… – Джоселин, предостерегающе взглянула на приятельницу. – Конечно, странно, что мы не догадывались: Питер ведь давно намекал, что ему пора отдохнуть, но кто бы мог подумать, что он продаст компанию!

– Отчего же?

– Ты что, о чем-то догадывалась? – Джоселин в изумлении раскрыла глаза.

– Да нет. Просто, я думаю, вполне понятно, что ему до чертиков надоела эта работа в компании.

– Разве такая работа может надоесть?

– Почему бы и нет?

– Ведь у компании столько перспектив! Можно столько еще сделать!

– Но ведь у них с Анной, кажется, даже нет детей. Так что нет смысла столько работать, когда они могут просто наслаждаться жизнью на своей вилле. Настало время пожить для себя. Они ведь всю жизнь работали, создавали компанию, а для чего? Думаю, и Питер и Анна заслужили отдых.

– А может, ты и права, – задумчиво произнесла Джоселин. – Я, честно говоря, просто не представляю Питера на заслуженном отдыхе, без работы. Да и саму компанию без Питера представить сложно…

Слушая Джоселин внимательно, Аннабелл разбирала документы на своем рабочем столе.

Компания Питера Фергюссона занималась строительным бизнесом. И, хотя дела шли очень успешно, Аннабелл не могла не заметить, что в последнее время дела компании интересовали Питера все меньше и меньше. Он уже не прилагал таких усилий, как раньше, для заключения выгодных контрактов. Обидно, потому что потенциал компании был огромен. Так что Аннабелл совсем не удивилась, когда все закончилось именно таким образом.

– Все ужасно волнуются, – поделилась своими опасениями Джоселин. – Никому ведь не хочется оказаться на улице.

– А почему ты так уверена, что если что-то изменится, то обязательно в худшую сторону? – заметила Аннабелл спокойно. – Компания будет продолжать развиваться, и работы на всех хватит. Если только новый хозяин не собирается сделать ее частью другой своей компании.

– Ох, я тебя умоляю, не говори об этом! – взмолилась Джоселин. Она явно нервничала. – Мы с Алексом недавно взяли кредит на то, чтобы расширить дом. – Слегка покраснев, она добавила: – Мы хотим завести ребенка, так что потребуется дополнительная площадь для детской. Мне сейчас никак нельзя терять работу!… Да, кстати… Питер просил завтра всех прийти пораньше. Похоже, новый босс явится сюда к восьми.

– К восьми? – Аннабелл нахмурилась и оторвала взгляд от корреспонденции, которую она сортировала. Повернувшись к Джоселин, она спросила: – Ты что, серьезно? Неужели ты хочешь сказать, что надо прийти сюда к восьми?!

– Именно.

– И все намерены прийти?

– А разве есть другой выход?! Кому хочется ссориться с новым боссом в первый же день?

– Но могут же у людей быть свои дела!

– Остается объяснить это начальству. У него, видимо, свое мнение на этот счет, – грустно вздохнула Джоселин.

Аннабелл побледнела. Для нее явиться в офис в восемь часов было просто невозможно! Занятия у Эдди начинались в восемь, и, чтобы успеть к этому времени на работу, ей придется оставить его в семь тридцать. Она проглотила комок в горле.

Не каждая мать согласится работать каждый день. Но после долгих и мучительных раздумий Аннабелл на это решилась, несмотря на то, что должна была заменять сыну и мать и отца.

Каждый раз, когда она думала об Эдди, внутри у нее как будто все переворачивалось.

– Да что с тобой случилось? – удивленно спросила Джоселин, почувствовав ее напряжение.

– Ничего, все в порядке…

Никто из коллег не знал, что у Аннабелл есть ребенок. Устраиваясь на работу, она ничего не сказала Питеру Фергюссону о сыне. Аннабелл слишком хорошо понимала, что мать-одиночка с ее вечными проблемами никому не нужна. И только проработав в компании какое-то время, она узнала, что Фергюссон в этом отношении, был весьма старомоден. Но работа ей подходила идеально. К тому же Аннабелл чувствовала, что прекрасно справляется, и, несмотря на бессонные ночи из-за угрызений совести, она решила ничего никому не говорить. Аннабелл всегда была очень честной, но в данном случае ей пришлось пожертвовать своими принципами ради карьеры.

Ведь только имея хорошую работу, она могла обеспечить Эдди достойную жизнь. Потому, что на его отца и ее мужа, их бросившего, рассчитывать не приходилось.

Отец Эдди! Каждый раз, когда Аннабелл его вспоминала, она чувствовала, что не в силах побороть злость и обиду, переполнявшие ее. И, хотя она прекрасно понимала, что от этого плохо становится только ей, а вовсе не мерзавцу, разбившему ей сердце, она ничего не могла с собой поделать.

Теперь она уже начинала думать, что, пожалуй, без него им с Эдди было даже лучше. Несмотря на то, что они едва сводили концы с концами. Почти вся ее зарплата уходила на то, чтобы выплачивать задолженность по кредиту, который она взяла на покупку маленького домика в пригороде, а остававшихся денег только-только хватало на еду и самое необходимое.

Аннабелл предпочла бы сама воспитывать своего ребенка, но, увы, не могла себе этого позволить, и поэтому Эдди вынужден был ходить в детский сад. При мысли об этом Аннабелл стиснула зубы. Кому, как не ей, знать, каково это расти среди чужих людей и как важно для малыша, чтобы мама всегда была рядом. Она сама выросла без родителей. Но у Эдди-то есть мать! Вот только видит он ее редко: только по вечерам, когда она забирает его из садика, чтобы почти сразу уложить спать, да еще по выходным.

Как бы много ни приходилось ей работать, для сына у Аннабелл всегда оставались силы. И, казалось, мальчик чувствовал это: он никогда не жаловался на то, что ему уделяют мало времени.

В отношении карьеры перед ней открывались соблазнительные перспективы. Начальник их отдела через два года собирался выходить на пенсию, и Аннабелл втайне надеялась, что если она будет хорошо справляться, то Питер Фергюссон предложит именно ей занять эту должность. Тогда они с Эдди могли бы жить гораздо лучше.

Скоро Аннабелл исполняется двадцать пять лет, а Эдди пять. И пять лет, как она осталась одна, без…

Аннабелл заставила себя не думать об этом. Зачем зря переживать? Она не позволит каким-то ненужным воспоминаниям нарушить с таким трудом обретенное душевное равновесие.

Нужно всегда думать о настоящем и о будущем, а не о прошлом, в котором уже ничего нельзя изменить.

Возможно, смена руководства в компании помешает ее продвижению по карьерной лестнице, а может, напротив, откроет перед ней новые возможности. Размышляя об этом, Аннабелл изучала графики компании, прикидывая, как можно повысить эффективность работы.

Аннабелл стояла в дверях детского садика, в который ходил ее сын. Видя, как загорелись его глаза, когда он заметил ее и бросился навстречу, она почувствовала, что нежность заполнила все ее существо. Когда она обнимала его и крепко прижимала к себе, она чувствовала, что ради сына готова абсолютно на все.

Эдди уже привык оставаться в садике дольше других детей: мама всегда забирала его домой последним. Аннабелл чувствовала свою вину, но ничего не могла изменить: она работала в городе и дорога занимала уйму времени. Но она была непоколебимо уверена, что для Эдди во сто крат лучше жить за городом: только здесь ее сын мог почувствовать, что у него есть настоящий дом, настоящие друзья. Всего этого сама Аннабелл в детстве была лишена.

Она всегда мечтала, что, у ее детей будет настоящая семья, что все будет совсем иначе, чем было у нее самой.

Ведь ребенку так важно знать, что у него есть родители, которые его любят и которым он нужен. Что его действительно любят и он действительно нужен!

Вот уже пять лет…

Аннабелл вновь с горечью подумала, что ни одна женщина, имеющая хоть немного гордости и самоуважения, не позволила бы себе продолжать думать о мужчине, бросившем, ее пять лет назад. А ведь он клялся ей в любви, обещал, что они всегда будут вместе. Никому в своей жизни Аннабелл не доверяла так, как ему. Он стал ее первым мужчиной, отцом ее ребенка. И была уверена, что они с сыном будут окружены любовью и заботой, но эта ее уверенность рассыпалась в прах, когда он от них отказался. Неужели все то время, что они были вместе, он просто лгал ей, чтобы потом бросить, разбив ей сердце? Когда он ушел, Аннабелл понадобилось еще много времени, чтобы прийти в себя…

А ведь из-за него она поссорилась со своими родственниками: дядя с тетей категорически не одобрили ее выбора. Но ради любви Аннабелл была готова на любые жертвы, и ее ничуть не испугал тот факт, что, порвав с семьей, она лишилась наследства.

Нет, она вовсе не хотела, чтобы дядя с тетей воспитывали ее сына, да и вообще играли какую-либо роль в его жизни. Конечно, она всегда будет благодарна им за то, что они приняли ее в свою семью, когда она осталась сиротой. Но она всегда чувствовала, что они сделали это исключительно из чувства долга. А она всю жизнь страстно желала быть любимой, именно любимой!

– А Эдди уж было начал волноваться…

В словах воспитательницы слышался легкий упрек, и Аннабелл почувствовала себя неловко.

– Да, знаю… Но на дорогах были пробки, – попробовала оправдаться она.

– Ну да, конечно…

Воспитательница была полной пожилой женщиной. У нее самой уже были внуки, и она на удивление легко находила общий язык с детьми. Все воспитанники любили и уважали ее. Аннабелл уже сбилась со счета, сколько раз сынишка говорил ей:

– А вот Хелен сказала…

Через десять минут они уже были дома. Он стоял в самом центре деревушки, в удивительно живописном месте: прудик с утками, небольшой садик…

Уже сейчас было видно, что Эдди будет вылитый отец, когда вырастет: такой же высокий и статный, с темными вьющимися волосами. Жаль только, самого отца Эдди не помнил.

Аннабелл была убеждена, что отцу ее сына больше не должно быть места в их жизни. Эдди был покладистым мальчиком и не донимал Аннабелл расспросами о том, почему у него нет отца. Но у всех его друзей были и папы и мамы…

Аннабелл задумалась. Скоро сын наверняка захочет узнать больше. До сих пор ей удавалось отвечать на его вопросы, но ведь она не могла не заметить, какими глазами Эдди смотрит на то, как его лучший друг играет со своим отцом.

Все-таки он умный мальчик и уже многое понимает. И мучается от того, что у него, нет отца. Но Аннабелл прекрасно понимала, что невозможно заставить отца Эдди полюбить его, если тот сам отказался от мальчика, оставив их еще до его рождения.

Любовь вообще сложно понять, подумала Аннабелл с горечью. Почему он бросил ее, когда она так его любила? Почему ушел к другой женщине, если они за все время совместной жизни даже ни разу не поссорились? И почему в то же время она продолжает любить человека, который ее предал; более того, который предал ее сына?!

На эти вопросы, наверное, нет ответов. Люди встречаются и расстаются, и никто не может предугадать, что случится с ним даже в самом ближайшем будущем. У некоторых все легко и просто. Вот Джоселин встретила своего суженого совсем недавно: их познакомили родители. А теперь они уже поженились и мечтают о ребенке. Конечно, Аннабелл радовалась за приятельницу. Хорошо все же, когда у тебя есть родители, которые могут подсказать и направить.

А сама Аннабелл? Может, она действительно совершила ошибку, когда вышла замуж за Бенедикта? Может, стоило прислушаться к мнению дяди и тети, которые были категорически против этого брака и наотрез отказались принять Бенедикта? Конечно, дядя с тетей не могут заменить родителей. Тем более такие, дядя с тетей, как у Аннабелл. Они всегда были равнодушны к ней, уж в этом можно было не сомневаться. Почему же тогда они были против ее выбора? Кто знает… Но только вместо того, чтобы поговорить с ней по душам, они предпочли просто запретить, молодым людям общаться. И это когда ей было всего восемнадцать! Сложно придумать что-то более нелепое, подумала Аннабелл и усмехнулась. А может, они как раз и хотели, чтобы она сбежала из дома к Бенедикту и навсегда избавила их семью от своего присутствия? Вполне возможен и такой вариант…

Захлопнув дверь «мерседеса», Бенедикт оглядел стоящее перед ним здание.

На нем был дорогой элегантный костюм, подчеркивавший его широкие плечи и крепкие мускулы. Когда-то он зарабатывал себе на жизнь, трудясь на стройках.

Но уже тогда, работая, как вол, он, подросток без образования, твердо пообещал себе, что когда-нибудь все будет по-другому: он будет сам отдавать распоряжения, а не выполнять чужие.

С ранних лет ему пришлось бороться за существование. Когда ему было всего пять лет, мать бросила его. Впрочем, и до этого она уделяла сыну не слишком-то много внимания. Куда больше ее интересовали многочисленные друзья, выпивка и наркотики. Отца своего Бенедикт не помнил. Неудивительно: наверное, его мамаша и сама-то не подозревала, кто стал отцом ее ребенка.

Они жили в нищете. А потом его мать ушла и не вернулась. Сам Бенедикт, разумеется, этого не помнил, об этом ему рассказали намного позже. Что с ней стало, так и осталось тайной. Так что, оказавшись в детском доме, мальчик больше приобрел, чем потерял. Но все же кто станет спорить с тем, что чужие люди никогда не смогут заменить ребенку семью.

Бенедикту, быть может как никому другому, тяжело было привыкнуть к новой обстановке. Но он справился. И, невзирая на насмешки товарищей, всегда упорно шел к своей цели. Он знал, что просто не имеет права повторить судьбу матери.

В юности он подрабатывал, где только мог. Он был разносчиком пиццы, посудомойщиком, почтальоном и даже клоуном. Работал он днем, а по ночам учился. Но зато свой тридцать первый день рождения он отпраздновал, продав за двадцать миллионов компанию, которую сам создал буквально из ничего. Если бы он захотел, то мог бы вообще больше никогда не работать. Но безделье было не в его правилах. Он чувствовал, что перед ним нет преград. И он просто обязан идти дальше.

Сейчас ему было тридцать пять, и у него была куча планов. Для их осуществления ему необходима была хорошая команда сотрудников: энергичных, амбициозных и желающих работать. Этим утром он как раз должен был встретиться со своими сотрудниками и решить, с кем из них он продолжит работать. Сначала он хотел лично со всеми познакомиться, а уж потом просмотреть их резюме.

Бенедикт был чертовски привлекателен. Решительность характера в сочетании со свойственным ему чувством юмора придавала ему особый шарм. Правда, он вполне осознавал свою привлекательность и с трудом сдерживал самодовольную ухмылку, замечая, как на него смотрят девушки.

С тех пор как он добился серьезных успехов в бизнесе, Бенедикт привык постоянно находиться в центре внимания самых привлекательных женщин. Однако он не обольщался, слишком хорошо понимая, с каким презрением и отвращением они глядели бы на него лет десять-пятнадцать назад.

Он задумался. Пройти такой длинный путь, преодолеть столько препятствий, чтобы стать тем, кем он стал. Для чего? – с горечью подумал он. Кому и что он хочет доказать? По крайней мере самому себе он не смог, да и не сможет доказать самого главного. Но в этом нет его вины. Он всегда стремился быть безупречным, и, похоже, у него неплохо получалось. Иначе он никогда не достиг бы вершины. Вот только…

Но именно об этом эпизоде в своей жизни Бенедикт хотел забыть больше всего на свете. И он забудет. В любом случае ничего уже нельзя исправить. К тому же – и в этом он был абсолютно уверен – тогда он поступил правильно.

Захлопнув дверцу машины, он направился к зданию.

Аннабелл чувствовала, что на лбу у нее выступает испарина. Ну, когда же наконец, загорится зеленый свет! Она ужасно нервничала.

Вчера вечером, забыв о гордости, Аннабелл попросила Кристину, мать друга Эдди, об одолжении: отвести его в садик вместе со своим сыном. В семь тридцать она отвела Эдди к ним в дом. В висках у нее стучало. В первый раз она была вынуждена, так поступить с собственным сыном!

Какого черта новому боссу понадобилось собрать их в такую рань?! Он просто не подумал или ему наплевать, у кого какие проблемы? Интересно, у него самого-то семья есть? Жена, дети? Он что, и с ними всегда поступает точно так же? Или только с подчиненными, которые не посмеют ничего возразить? В любом случае ей это ничего хорошего не сулило.

Наконец движение возобновилось. Проезжая, Аннабелл увидела две столкнувшиеся машины, из-за которых на дороге и образовалась пробка. Было уже десять минут девятого, а до офиса ехать еще минут десять!

Половина девятого! Аннабелл буквально ворвалась в здание. Последние метры она бежала, не чуя под собой ног и все еще продолжая надеяться, что успеет незаметно войти в кабинет Питера Фергюссона. Однако, увидев, что ее коллеги уже выходят в коридор, она поняла, что опоздала.

– Почему ты так поздно? Что-то случилось? – тихонько спросила ее Джоселин.

В коридоре было слишком много народу, чтобы объяснять что-либо. Да и кого это касается, кроме самой Аннабелл?

– Я тебе потом расскажу… – начала было Аннабелл, но застыла при виде двух мужчин, выходивших из кабинета.

Один из них был Питер Фергюссон, а другой… другой…

Другой был ее бывшим мужем!

– А мне вы не хотите объяснить? Прямо сейчас.

О, как хорошо она помнила этот низкий бархатный голос, в котором чувствовался легкий холодок! На них смотрели, и Аннабелл попыталась взять себя в руки.

Питер Фергюссон почувствовал себя неловко.

– Бенедикт, я думаю… мне кажется…

Не обращая на Фергюссона ни малейшего внимания, Бенедикт произнес:

– Проходите, пожалуйста. – Он придержал дверь, ожидая, пока Аннабелл пройдет в кабинет Питера.

На мгновение их взгляды пересеклись. Подумать только, ее бывший муж стал их новым боссом! Ну, чем она это заслужила? За что судьба наносит ей подобный удар?

Когда Бенедикт ушел от нее к другой женщине, она надеялась, что больше никогда его не увидит. Она отдала ему все, что могла, любила его больше всех на свете, отказалась ради него от всего… Но, видимо, для него этого было недостаточно. Она всегда поддерживала его во всем, но, добившись успеха, он решил, что теперь достоин лучшей спутницы.

У нее перехватило дыхание, но она не желала демонстрировать Бенедикту, свою уязвимость.

Она очень хорошо помнила этот взгляд. Помнила, что при первой встрече он посмотрел на нее точно так же, и это было похоже на вызов. Сейчас они оба понимали, что силы не равны.

Питер попытался защитить ее:

– На самом деле Аннабелл Бедфорд очень ответственный работник, такое, случилось с ней в первый раз…

Для Аннабелл поддержка Питера Фергюссона сейчас имела особое значение. Она даже представить себе не могла, что этот пожилой человек, всегда казавшийся ей таким отстраненным, вдруг вступится за нее. Аннабелл знала, конечно, что Питер ценит работу всех своих сотрудников, но он никогда не пытался сблизиться с подчиненными. И вот теперь…

– Не волнуйтесь, Питер, я сам разберусь.

Он закрыл дверь, и Аннабелл поняла, что больше помощи ждать неоткуда.

– Аннабелл? – переспросил он с усмешкой. – А куда же делась Анни?

Это имя воскресило в ней слишком много воспоминаний, которые она изо всех сил стремилась забыть. Он называл ее так, когда они только познакомились. Тогда она отказалась с ним танцевать, а он долго и настойчиво ее уговаривал. Она сразу поняла, что понравилась ему. И именно тогда впервые почувствовала свою женскую силу.

Анни… Так он называл ее, когда держал в своих объятиях и… Нужно заставить себя забыть обо всем этом!

– Анни? – горько усмехнулась она. – Анни больше нет, Бенедикт. Она умерла вместе с нашим браком.

– А какая у тебя сейчас фамилия? – Бенедикт старался не выказывать волнения, но у него это плохо получалось.

– Аннабелл Бедфорд, – ответила она сухо.

– Бедфорд?

– Да, Бедфорд. Уж не думаешь ли ты, что я оставила твою фамилию после всего, что между нами произошло. И не дядину с тетей, конечно. Как и тебе, я им никогда не была нужна.

– То есть ты вышла замуж во второй раз только для того, чтобы сменить фамилию?!

От этого презрительного тона у Аннабелл потемнело в глазах.

– Не только.

– Для чего же еще?

– Для того, чтобы создать семью, настоящую семью, чтобы воспитывать детей. Чтобы всегда быть рядом с любимым человеком.

– Поэтому ты и опоздала? Он не мог отпустить тебя из постели?

Аннабелл вся вспыхнула.

– Какое тебе дело до этого?! Ты уже не имеешь права задавать мне подобные вопросы!

– Я твой начальник, не забывай. И как начальник, я хотел бы знать, почему ты позволила себе уже в первый день явиться с опозданием.

Аннабелл гневно взглянула на него и сжала кулаки.

– Ты не имеешь права…

– Отчего же? – спросил он ледяным голосом.

Боже мой! – подумала Аннабелл. Как легко ему дается этот разговор, который, наверное, мне будет трудно пережить! Похоже, для него эта неожиданная встреча вообще ничего не значит!

– Потому что ты… – Договорить Аннабелл не смогла. Она снова вспомнила, как он будил ее поцелуем. Он нежно целовал ее, пока она не просыпалась окончательно, а потом…

Она чувствовала нарастающее внутри напряжение. Она не могла избавиться от этих мыслей. Но ведь Бенедикт сам разрушил их любовь! И сделал это так цинично и жестоко, что она до сих пор не может прийти в себя.

Аннабелл выпрямилась. Должна же у нее быть хоть какая-то гордость! Пусть думает, что у нее кто-то есть. Что она снова вышла замуж. В конце концов, неужели и после всего того, что ей пришлось пережить, – что он заставил ее пережить! – она не достойна простого женского счастья? Почему в ее жизни не мог появиться мужчина, который любил бы ее и ее ребенка? Но ведь не появился…

Впрочем, Аннабелл прекрасно знала почему. Несмотря на то, что у нее с юности никогда не было недостатка в поклонниках, она никогда не стремилась приумножать их число: не давала ложных надежд, да и вообще частенько даже и не замечала недвусмысленных знаков внимания, которые ей оказывали. Она всегда была весьма равнодушна к подобной «популярности». Нацеленная на учебу, а потом на карьеру, она не могла себе позволить отдаться чувствам и забыть об обязанностях. Исключением стал Бенедикт. Что ж, за это она и поплатилась: теперь нужно полагаться только на себя.

Интересно, а сам он женился на той женщине, ради которой ее бросил?

На столе зазвонил телефон, и Бенедикт знаком показал Аннабелл, что она может идти. Выходя, она отчетливо услышала в трубке женский голос:

– Бенедикт, дорогой…

Или ей показалось? Аннабелл и сама не знала, чего бы ей хотелось на самом деле. Она желала ошибаться, желала, чтобы и он, так же как и она, не смог так быстро забыть о ее существовании, желала значить для него больше. Если не сейчас, то хотя бы в прошлом… И в то же время ей хотелось, чтобы все точки над «i» наконец были расставлены. Может, если она будет точно знать, что он счастлив с другой женщиной, она перестанет о нем думать?

Аннабелл собирала вещи со своего стола, когда Джоселин зашла в ее кабинет.

– Что ты делаешь?

– Собираю вещи.

– Ты что, уже уходишь? – Джоселин выглядела расстроенной и напуганной.

– Как видишь.

– Он что, уволил тебя из-за одного опоздания?

Аннабелл горько усмехнулась.

– Нет, пока не уволил. Хочу его опередить.

– Ты что, серьезно думаешь, будто он собирается тебя уволить?

– А ты еще сомневаешься? Наши деловые отношения явно не сложились с самой первой встречи.

– Аннабелл, я тебя умоляю, не надо! Конечно, начало неудачное, но… – Она запнулась.

Да, из Джоселин никогда не получилось бы политика, подумала Аннабелл. Она совершенно не умеет скрывать свои эмоции.

– Да я абсолютно уверена, что он ни о чем таком не думает! Я слышала, как он спрашивал Фергюссона о тебе. Он наверняка очень добрый и понимающий человек. И, кроме того, он такой обаяшка!

Да уж! Аннабелл едва удалось сдержать горькую усмешку. Уж обаяшкой-то Бенедикт никогда не был, даже когда они только познакомились.

Он был из тех, кто умеет моментально подчинить себе женщину, заставить ее замирать от одного взгляда.

Аннабелл не хотела признаваться в своих тайных желаниях даже себе самой. Она села за свой стол и вставила в пишущую машинку бумагу.

– Слава богу, ты передумала.

Аннабелл покачала головой.

– Нет, не передумала, не мешай мне. Я собираюсь напечатать заявление об уходе, – сказала она, и пальцы ее быстро забегали по клавиатуре. Вложив напечатанный листок в конверт, Аннабелл решительно направилась к двери.

– Куда ты? – забеспокоилась Джоселин.

– Я увольняюсь, – ответила Аннабелл спокойно. – С этого момента я здесь больше не работаю.

– Но нельзя же вот так просто уйти, ни с кем не поговорив!

– Можно, как видишь.

– Не боишься?

– Нет! Хуже уже не будет.

Это уж точно! Что может быть хуже, чем оказаться в подобной ситуации?! Терять ей было решительно нечего. Аннабелл из последних сил старалась изображать спокойствие, хотя внутри нее бушевала буря. Она не могла не думать о…

Подумать только, Аннабелл здесь работает! Бенедикт большими шагами мерил свой новый кабинет. Жена приятеля звонила ему, чтобы пригласить на праздничный ужин. Но Бенедикт не любил подобных мероприятий. До встречи с Анни, он даже не знал, какой вилкой когда пользоваться. Спасибо ей, что терпеливо учила его всему. А он… он не смог отблагодарить ее, не смог сделать счастливой. Хотя с какой стороны посмотреть… Как бы плохо она сейчас ни думала о нем, он сделал для нее гораздо больше, чем кто-либо смог бы на его месте. Как это ни парадоксально, он, отказавшись от собственного счастья, и начав все сначала, дал ей возможность стать счастливой. Так что она, наверное, осуществила свои мечты и живет счастливо, навсегда вычеркнув его из своей жизни. И ее можно понять: он сам облегчил ей эту задачу. А вот ему остались лишь воспоминания. Воспоминания о времени, которое они провели вместе.

Чтобы немного успокоиться и избавиться от раздражения, Бенедикт подошел к окну. После развода, он сознательно не пытался ничего узнать об Анни. Он, оставил ей достаточно средств к существованию. А если она отказалась, что ж, это ее дело. Значит, она в них не очень-то и нуждалась. Видимо, так ей было комфортнее. Она не захотела иметь с ним ничего общего и постаралась как можно быстрее забыть его. Но все-таки интересно, за кого же она вышла замуж. И когда? Неужели сразу, как только они расстались?

Он вернулся к рабочему столу и принялся читать резюме сотрудников.