Сердце подскажет

4

– А теперь еще эта эпидемия!

Аннабелл обхватила голову руками, стараясь сконцентрироваться на том, что говорила ей Кристина.

– Конечно, это очень неприятно, – продолжала та. – Наверное, Тиму лучше побыть какое-то время дома.

Повезло Кристине: она может оставить сына дома! А Аннабелл не могла позволить себе такой роскоши: если не отводить Эдварда в садик, она не сможет работать. А на что же тогда они будут жить?

Когда Кристина ушла, Аннабелл с тревогой оглядела Эдди. Может, это из-за того, что ей только что сказала подруга, но он показался ей каким-то уставшим.

– Как твой животик? Больше не болит? – спросила она обеспокоено.

– А когда Бенедикт снова придет? – спросил мальчик, так и не ответив на ее вопрос.

Аннабелл почувствовала комок, подступивший к горлу. Ей хотелось обнять сына покрепче, чтобы защитить его от всего мира. Но бесполезно, отрицать очевидное: она до сих пор любит Бенедикта. И сегодня, когда она вновь оказалась в его объятиях, она окончательно это поняла.

Именно поэтому она и убежала от него. Он не любит ее. Пять лет назад он прямо сказал ей об этом. А если любовь уходит, ее ведь уже не вернуть… Так что не стоит тешить себя напрасными надеждами. И уж тем более не стоит давать этой надежды Эдварду.

– Нет, Эдди, Бенедикт к нам больше не придет, – сказала она, обняв сына.

– Но я хочу, чтобы он пришел, – повторил мальчик настойчиво.

Эдвард посмотрел на нее так, как будто это она была во всем виновата.

А может, и правда виновата именно я? Ведь мне не удалось сохранить семью, как я ни старалась. Ведь это я так и не смогла дать Бенедикту то, что он нашел у другой женщины, ради которой и бросил меня.

Но сейчас ее беспокоило совсем другое: у Аннабелл внутри все сжалось в ожидании вопроса, который, как она поняла, он сейчас ей задаст.

– А почему у меня нет папы, как у Тима?

Что она могла ему ответить? Сказать, что у него есть отец, но Эдвард ему просто-напросто не нужен и он ничего не хочет о нем знать? Или сказать, что у взрослых очень много проблем, что не всегда в жизни все получается именно так, как им хотелось бы. Вот только на этот раз все еще сложнее, потому что эти взрослые проблемы касаются даже его, Эдварда, жизни. Но он слишком маленький, чтобы все понять, а врать сыну Аннабелл тоже не могла.

– Видишь ли, милый, не всегда мама и папа живут вместе, как у Тима, – попыталась объяснить она.

Мальчик сосредоточенно ее слушал и не перебивал.

– Иногда папе приходится жить в другом месте. – Неужели, она выгораживает Бенедикта перед сыном? Впрочем, не она ли сама делала, делает, и будет делать все от нее зависящее, чтобы Эдди чувствовал себя любимым? Так что пусть думает, что и папа его любит. По крайней мере, пока…

– А где же тогда живет мой папа?

У Аннабелл закружилась голова. Когда-нибудь ей придется ответить на все его вопросы. Ответить честно, причинив тем самым боль самому дорогому для нее существу.

– Пора спать, Эдди, – сказала она нежно. – Какую сказку тебе почитать?

На мгновение она испугалась, что он откажется ложиться спать и повторит свой вопрос, но, к счастью, этого не произошло.

Бенедикт стоял у окна, обдумывая свое новое приобретение. Раньше, когда он иногда вспоминал об Аннабелл, он представлял, что она живет за городом, в окружении любящего мужа и кучи детишек – все, о чем она так мечтала. Да, теперь у нее есть ребенок, но где же тот мужчина, который должен заботиться о ней, поддерживать ее?

Бенедикт слишком хорошо помнил, каково это – бороться за свое существование, и прекрасно осознавал, как тяжело должно быть сейчас Аннабелл.

Но, почему она не потребовала хотя бы алиментов с того мерзавца, который их бросил?

По мнению Бенедикта, любой мужчина обязан хотя бы материально обеспечить своего ребенка. Он вспомнил свое собственное детство, вспомнил, как тяжело расти в нищете. Да, Эдвард, конечно, растет не в нищете, но совершенно ясно, что Аннабелл приходится буквально бороться за выживание.

Когда он познакомился с Аннабелл, он был неотесанным парнем с кучей комплексов. Аннабелл не только подарила ему свою любовь, но и дала нечто большее. Она всегда верила в него, и без нее, без ее любви и поддержки он никогда не стал бы тем, кем был сейчас. Он очень многим ей обязан, этого нельзя не признать.

Он отвернулся от окна и вздохнул. Любила ли она отца Эдварда? И кто он был, в конце концов?

Ключи от машины лежат на столе, до дома Аннабелл всего около получаса езды.

Бенедикт знал, что нужно делать. Он заставит ее сказать ему имя отца Эдварда, а он уж позаботится, чтобы тот выполнял свои обязанности по отношению к мальчику и его матери.

Если бы только он, Бенедикт, мог оказаться на месте этого негодяя! Ну почему судьба раздает подобные подарки только тем, кто не хочет и не умеет их ценить?! Что ж, быть может, в таком случае он еще более несчастен, чем Бенедикт, потому что его жизнь пуста. Конечно, жизнь, наполненная переживаниями и сожалением о несостоявшемся семейном счастье, выглядит ненамного заманчивее. Но тут уж ничего не поделаешь. А когда ты можешь быть счастливее всех на свете, можешь наслаждаться каждым мгновением и даже не осознаешь этого, а время идет и чем дальше, тем сложнее будет что-то исправить…

Хотя разве сам Бенедикт умел ценить те незабываемые мгновения, проведенные с Аннабелл? Нет, он ведь был абсолютно уверен, что так будет всегда. И только сейчас он все чаще с болью вспоминает о тех временах…

Но только его страдания никого не касаются. А этот идиот заставляет страдать Аннабелл, которая, его любит. В том, что она любила, любит, и будет любить отца своего ребенка, Бенедикт не сомневался ни секунды: слишком хорошо он ее знал. Уж кто-кто, а Аннабелл могла выбрать в отцы своему ребенку только самого достойного, с ее точки зрения, человека. Человека, которого она любила и с которым рассчитывала прожить вместе всю жизнь. Тем более удивительно, что все так вышло…

Наконец-то Эдди уснул. Аннабелл прибралась в квартире и приготовила все необходимое на завтрашний день. И даже голова как будто перестала болеть…

Аннабелл всегда старалась делать всю работу по дому вечерами, когда Эдвард спал, чтобы в выходные, у нее было побольше времени на общение с сыном. Обычно они вместе ходили за покупками или просто гуляли. Эдвард рассказывал ей обо всем, что происходило в его жизни. Удивительно, как много интересного находил он в каждом дне, сколько замечал! Он умел радоваться каждому мгновению, и Аннабелл заново училась этому у него. Ведь в ее жизни существуют только работа и дом. Но она жила впечатлениями сына и радовалась, что ей удалось создать ему именно ту атмосферу, в которой должен расти ребенок.

Более всего Аннабелл хотелось, чтобы Эдвард чувствовал, что он не одинок в этом огромном мире, что его окружают люди, которым он небезразличен, даже, несмотря на то, что у него нет отца.

Вдруг она заметила тень, падавшую из окна, и, подняв глаза, увидела… Бенедикта.

Господи, зачем он здесь? Но нельзя будить Эдварда, подумала она и поспешила открыть дверь.

Наверное, он пришел сказать ей, что больше не нуждается в ее работе в компании, что она может быть свободна. Странно, но это подозрение больно кольнуло ее. Но еще больше она боялась, что он все-таки понял то, что она так тщательно пыталась скрыть от него: она до сих пор любит его.

Хотя… Может, она и не права. Она слишком хорошо знала, что Бенедикту не доставляет удовольствия сознание того, что его любит женщина, которая ему давно уже не интересна. И, если судить по той решительности, с которой он повел себя во время их развода, сейчас он тоже пришел не просто так: он едва ли стал бы тратить на нее свое драгоценное время.

Бенедикт прошел на кухню. Ирония судьбы, подумала Аннабелл с горечью. Ведь совсем недавно она сама просила об увольнении, а теперь боялась услышать то, что он собирается ей сказать!

– Бенедикт, зачем ты пришел? Что тебе нужно? – спросила она. Самой ей нужно было лишь одно: чтобы он снова обнял ее и…

Они стояли так близко друг к другу, что она ясно видела маленькую царапинку на его щеке, оставшуюся после бритья.

Она вспомнила, как однажды солнечным днем она стояла на улице и смотрела, как он работает. Она попыталась поддразнить его, сказав, что он забыл побриться. На что он со смехом ответил ей, что предпочитает бриться на ночь, чтобы ее не поранить. Все прохожие могли слышать этот недвусмысленный намек, и Аннабелл залилась краской…

А теперь она чувствовала себя такой одинокой!

– Кто отец Эдварда, Аннабелл?

У Аннабелл замерло сердце, когда она услышала столь неожиданный вопрос. Что она может ему ответить?! Сотни мыслей в один миг пронеслись в ее голове… И вдруг она поняла, что самым простым и естественным в данной ситуации будет сказать ему правду.

– Ты, Бенедикт, – ответила она тихо.

Последовала тишина. Всего несколько мгновений, показавшихся Аннабелл вечностью.

Лицо Бенедикта вспыхнуло, и он сказал решительно:

– Нет, этого не может быть. Не стоит лгать мне, Аннабелл, – покачал он головой. – Я знаю, сколько боли я причинил тебе, когда мы расстались, и потому могу понять, что ты пыталась найти утешение и поддержку в ком-то еще, но… Но я никогда не поверю, что Эдвард мой сын.

Кто-то другой?! Ей было горько слышать, как он отрекается от собственного сына. Наверное, даже еще больнее, чем когда он бросил ее саму. У нее даже не было сил злиться на него: ее всю как будто сковало ледяное чувство безысходности. Хотя чего, собственно, она ожидала? Нет, ничего, она просто почему-то надеялась…

Надеялась, что он обнимет ее и скажет, что совершил тогда чудовищную ошибку, что до сих пор любит ее, и только ее. И что теперь будет любить еще больше, потому что она мать его сына.

– Да, тогда ты сделал мне очень больно, – сказала она спокойно. – Но, поверь, это ничто по сравнению с тем, что ты сделал только что. Можешь относиться ко мне как угодно, но я никогда не позволю тебе причинить боль Эдварду.

Теперь в ней говорила уже не гордость, не обида, а желание защитить своего ребенка. Для Эдварда она готова на все. Да, она все еще любит Бенедикта, но главное в жизни – ее сын. И, чтобы не причинить ему боли, она готова пожертвовать своими чувствами.

Значит, я была абсолютно права, что с самого начала ничего не сказала Бенедикту о ребенке. Но почему же мне сейчас так горько и обидно?

– Думай что хочешь, Бенедикт. Можешь отказаться от Эдварда, как когда-то от меня, но это ничего не изменит: он все равно останется твоим сыном. – Как больно бы ей ни было, она знала, что права.

– Нет, это невозможно, – повторил он.

– Отчего же? Думаешь, если ты уже тогда спал с той женщиной, ради которой меня бросил, мы не могли зачать ребенка? Кстати, где она сейчас? Наверное, как и я, быстро тебе наскучила? – Ей не хватило терпения дождаться его ответа. – Ты можешь не признавать правды, но она одна: отец Эдварда – ты.

Бенедикт не отвечал.

Аннабелл как будто прорвало, она и не пыталась больше держать себя в руках.

– Думаешь, мне не хотелось бы, чтобы кто-то другой был отцом моего ребенка? Не хотелось бы, чтобы он был зачат в любви, от человека, который меня любит? От человека, который и его будет любить? Ты и представить себе не можешь, как бы мне этого хотелось: и для себя, и для Эдди. Но в отличие от тебя мне хватает мужества признать правду. – Она вся дрожала и была готова вот-вот разрыдаться. Боже мой, какое унижение!

Бенедикт молчал, пораженный тем, что только что услышал. Но в глубине души ему очень хотелось ей поверить. Да уж, если она играет, то, надо признать, она великолепная актриса. Бенедикт уже не владел собой. Но ведь Аннабелл никогда не умела лгать! Господи, оказывается, он потерял гораздо больше, чем думал: он больше не может верить даже ей… Ему хотелось броситься к ней, прижать к себе, но вместо этого произнес ледяным голосом:

– Ты зря стараешься. Эдвард не может быть моим ребенком. – Он отвернулся, чтобы Аннабелл не могла видеть его лицо. – И, что бы ты ни говорила, я в это никогда не поверю. – И, прежде чем она успела хоть что-то ответить, он добавил сухо: – Ради бога, Аннабелл, не надо все усложнять еще сильнее. Я могу понять, что у тебя кто-то был после нашего развода. Я могу понять, что ты отдалась ему, возможно желая отомстить мне… Но я никогда не смогу ни понять, ни простить, если ты спала с кем-то, пока мы еще были вместе.

– Как это делал ты сам? – уколола его Аннабелл. – Кстати, что с ней случилось?

– Ее больше нет в моей жизни, это было лишь мимолетное увлечение, и она быстро меня бросила.

Это еще больше разозлило Аннабелл.

– Она оказалась куда умнее, чем была я. Наверное, она поняла, что ты вполне способен предать ее. Так же, как ты предал меня.

Бенедикт усмехнулся с горечью.

– Кто бы говорил о предательстве! Только что ты пыталась убедить меня в том, что ребенок другого мужчины – мой.

– Уж до такой низости я ни за что бы не опустилась! – воскликнула Аннабелл. – Я никогда не прощу тебе того, как ты обошелся с Эдвардом. Я не говорю о себе… Но ты лишил своего собственного сына даже права узнать, кто его отец.

Разозлившись всерьез, Бенедикт грубо схватил ее за руку.

– Эдвард не мой ребенок!

Аннабелл попыталась вырваться.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она взволнованно. – Я проклинаю тот день, когда впервые увидела тебя, я ненавижу себя за…

– За что? – прервал ее Бенедикт. Он продолжал крепко держать ее за руку. – За то, что ты сейчас чувствуешь?

Он резко притянул ее к себе, и она снова оказалась в его полной власти. Все чувства смешались: оскорбленное достоинство, обида, желание… Но она чувствовала, что уже не способна ни о чем думать, и через мгновение их губы слились в страстном поцелуе.

Когда-то он так же неожиданно поцеловал ее впервые. Это произошло поздно вечером, на пороге ее дома, когда он провожал ее с их первого настоящего свидания. Она была такой молодой и наивной и так сильно любила его…

Теперь… Но с какого момента закончилось «тогда» и началось это самое «теперь»? Ведь она снова чувствует себя молоденькой неопытной девчонкой, как будто не было всех этих лет…

Томный вздох сорвался с ее губ. Он нежно обнял ее за талию, притянув к себе, так что она могла чувствовать его возбуждение. Когда он ласкал ее грудь, она инстинктивно прошептала его имя, как делала это раньше. Все остальное просто перестало существовать, как будто они внезапно перенеслись в совершенно иной мир. В его объятиях Аннабелл снова почувствовала себя неопытным подростком.

Бенедикт по-прежнему помнил, на какие ласки ее тело реагировало сильнее всего. Она вздрагивала от каждого его прикосновения, изнывая от желания…

– Анни…

Анни?! Нет, она больше не Анни! Она Аннабелл, а Бенедикт вовсе не тот мужчина, который ее любит. Это человек, который ее предал. Человек, который отказывается от их общего ребенка! Ей стало дурно. Как она может так себя вести, как может чувствовать к нему что-то, кроме ненависти и презрения?!

Вдруг, дверь на кухню отворилась и она увидела Эдварда, который стоял в проходе и внимательно смотрел на них.