Сердце убийцы

Глава 5

Главный вход в редакционное здание газеты «Орегон гералд» открывался не раньше половины восьмого утра, и Сьюзен воспользовалась подъездом к грузовой рампе в южном торце. Ей удалось поспать только четыре часа. Перед уходом из дома она целый час проторчала в Интернете, чтобы войти в курс событий, связанных с пропажей последней девочки. Ради этого пришлось пожертвовать душем, так что от ее волос все еще пахло сигаретным дымом и пивными парами. Она стянула их в хвостик на затылке и надела на себя первое, что подвернулось под руку, — черные брюки и черную рубашку с длинными рукавами. Подумав, обулась в кроссовки канареечного цвета, чтобы не выглядеть слишком мрачно.

Сьюзен сунула журналистский пропуск в лицо охраннику ночной смены — пухлому юному афроамериканцу, который наконец одолел «Две башни» и только что взялся за «Возвращение короля».

— Ну как книжка? — поинтересовалась она.

Тот молча пожал плечами и, едва взглянув на пропуск, нажал кнопку электрического замка. Сьюзен отворила жужжащую дверь и прошла на цокольный этаж. В редакционном здании имелось три лифта, но работал только один. Сьюзен поднялась на пятый этаж.

Редакция «Орегон гералд» располагалась в центральной части Портленда — очень красивом районе с великолепными строениями, возведенными еще в то золотое время, когда город был крупнейшим морским портом на северо-западе США. Здесь улицы обсажены деревьями и снабжены велосипедными дорожками, разбито множество зеленых скверов, на каждом углу можно полюбоваться произведениями публичного искусства.[1]

На площади Пионеров служащие, высыпавшие на обеденный перерыв, греются на солнышке. Сидят на скамейках рядом с бездомными, занятыми игрой в шахматы. Уличные музыканты услаждают серенадами слух покупателей, снующих по магазинам, и кто-нибудь обязательно протестует против какой-то несправедливости, без чего Портленд не был бы Портлендом.

В центре города высится восьмиэтажное здание редакции «Орегон гералд» — громадное чудище из кирпича и песчаника, построенное еще в 1920 году, сразу ставшее для добрых горожан бельмом на глазу и остающееся таковым до сих пор. Если в его интерьере и существовали какие-то прелести, то они погибли в результате неудачной перепланировки, предпринятой в семидесятых годах — самом неподходящем десятилетии для любых преобразований. Серый учрежденческий ковролин, белые стены, низкие подвесные потолки, флуоресцентные лампы… Помещение редакции можно запросто спутать со страховым агентством, если бы не развешанные по стенам газетные статьи в рамках и до предела захламленные письменные столы сотрудников. Когда Сьюзен мечтала о работе в газете, она представляла себе стремительную карусель событий и вечно спешащих, общающихся на бегу репортеров. Однако в редакции «Орегон гералд» царила тишина. Стоило кому-то чихнуть — все оборачивались.

Газета считалась независимой, то есть являлась одним из немногих крупных ежедневных изданий страны, не принадлежащих какой-нибудь могущественной корпорации. В 1960-х годах ее владельцы, семейная династия лесопромышленников, продали «Гералд» другой семейной династии лесопромышленников. Несколько лет назад нынешние владельцы пригласили новым главным редактором Говарда Дженкинса, бывшего директора по связям с общественностью одной из нью-йоркских фирм. За время, прошедшее после его назначения, газета три раза была удостоена Пулитцеровской премии. И это пошло ей на пользу, поскольку, по разумению Сьюзен, в наше время семейная династия лесопромышленников уже не означает большого денежного мешка — даже с учетом экономии на бумаге.

На пятом этаже стояла такая тишина, что Сьюзен слышала, как гудит охладитель питьевой воды. Она окинула внимательным взглядом главный зал, разделенный рядами низких перегородок на закутки с рабочими местами хроникеров и репортеров. Несколько редакторов сгорбились над столами, устало поглядывая на экраны компьютеров. Сьюзен увидела, как по проходу шествует Недда Карсон, помощница редактора отдела новостей, держа в руке вместительную пластмассовую кружку с чаем.

Та тоже заметила Сьюзен.

— Они там. — Недда кивнула в сторону небольшой комнаты для переговоров.

— Спасибо, — поблагодарила Сьюзен и сквозь прозрачную панель рядом с закрытой дверью разглядела внутри комнаты Йена Харпера. Дженкинс привел его в газету вслед за собой одним из первых, переманив из «Нью-Йорк таймс», и теперь Йен числился среди лучших редакторов. Сьюзен подошла и постучала по стеклу. Он поднял голову и махнул, приглашая войти. Комната была совсем маленькая, стены белые, посередине стол, четыре стула. Плакат на стене призывал сотрудников «Орегон гералд» утилизировать бытовые отходы. Йен полустоял-полусидел на спинке развернутого стула. Он всегда так делал, как полагала Сьюзен, потому, что такое возвышенное положение придавало ему ощущение собственного могущества. А может, просто ему так было удобнее. Редактор отдела новостей Клэй Ло сидел за столом напротив Йена, подперев рукой круглую голову со съехавшими набок очками. На какое-то мгновение Сьюзен показалось, что он дремлет.

— Бог мой! Только не говорите мне, что проторчали здесь всю ночь!

— В пять утра мы провели редакционный совет. — Йен махнул в сторону свободного стула. — Присядь-ка.

На Харпере были черные джинсы, черные кроссовки «Конверс» и черный блейзер поверх выцветшей футболки с портретом Джона Леннона на фоне статуи Свободы. Большинство футболок Йена так или иначе давали понять, что он из Нью-Йорка.

Клэй поднял на Сьюзен мутные глаза и молча кивнул. Перед ним стоял одноразовый стаканчик с кофе, принесенным в термосе из буфета на первом этаже. Очевидно, это были остатки кофе, поскольку к верхнему краю стаканчика прилипли крупинки кофейной гущи.

Сьюзен села, достала из сумочки репортерский блокнот, ручку и положила перед собой на стол.

— Так в чем дело?

Йен вздохнул и провел руками по голове. Этот жест должен означать стремление сосредоточиться, но Сьюзен знала, что Йен проверял таким образом, не растрепались ли волосы, аккуратно собранные в короткую косичку.

— Кристи Мэтерс, — произнес он, поглаживая пальцами виски. — Пятнадцать лет. Живет с отцом, таксистом. Тот узнал о ее исчезновении, только вернувшись вчера вечером с работы. В последний раз ее видели, когда она уходила из школы домой.

Сьюзен уже знала все это из утренних новостей.

— Средняя школа Джефферсона.

— Угу, — подтвердил Йен, взял стоящую перед ним кружку с логотипом «Орегон гералд», подержал с минуту и поставил обратно на стол, не сделав ни глотка. — Три девочки. И все школьницы. Теперь для обеспечения безопасности каждой школы выделен дополнительный полицейский наряд.

— А есть уверенность, что она не загуляла со своим приятелем или не караулит распродажу в «Хот-топик»? — спросила Сьюзен.

Йен отрицательно покачал головой.

— В тот вечер ей надо было сидеть с соседским ребенком, однако она не пришла и не позвонила. В общем, предполагается самое худшее. Что ты знаешь об «убийственной красотке»?

У Сьюзен по коже поползли мурашки при упоминании безжалостной серийной убийцы. Она перевела взгляд с Йена на Клэя и опять на Йена.

— Какое отношение к этому имеет «убийственная красотка»?

— Что ты знаешь об оперативной группе, которая охотилась за ней? — уточнил вопрос Йен.

— Греттен Лоуэлл прикончила кучу народа, — начала рассказывать Сьюзен. — Десять лет за ней гонялась специально сформированная полицейская команда. Потом «красотка» выкрала их главного детектива. Это было больше двух лет тому назад. Все уже решили, что его нет в живых. Я в то время еще училась в аспирантуре и как раз гостила дома в День благодарения, когда это случилось. Она сдалась полиции. Ни с того ни с сего. Детектив чуть не погиб. Ее посадили в тюрьму. Я вернулась в аспирантуру. — Сьюзен повернулась к Клэю: — На нее ведь до сих пор вешают все новые трупы, верно? В первый год после ареста ее заставили признаться, насколько я помню, примерно в двадцати убийствах. Каждые один-два месяца в общую кучу подбрасывают очередную жертву. Греттен Лоуэлл заняла достойное место среди наших выдающихся психопатов. — Сьюзен невесело усмехнулась. — Выдающихся не значит замечательных, а в смысле жутких, жестоких и хитрых.

— Копам тогда здорово досталось от нас. — Клэй сложил руки на столе и многозначительно посмотрел на Сьюзен.

Девушка согласно кивнула.

— Да, помню. Пресса ругала их по-всякому. Много было и злости, и страха. На первых полосах появлялись прямо-таки уничижительные для копов передовицы. Но в итоге они стали героями. Тогда ведь еще книга вышла, верно? И еще с тысячу разных публикаций о подвиге и личности детектива Арчи Шеридана.

— Он снова при исполнении, — сказал Йен.

Сьюзен подалась вперед.

— Да ну тебя! Его же вроде комиссовали?

— Так и было. Но теперь уговорили вернуться и возглавить нынешнюю опергруппу. Мэр полагает, что только Шеридан способен изловить этого гада.

— Потому что он поймал Греттен Лоуэлл?

— Ну да. За минусом дополнения «чуть не погибнув».

— И уничижительных передовиц?

— Вот тут начинается твоя работа, — усмехнулся Йен. — В прошлый раз к ним было не подступиться. Пустив нас на свою кухню, они надеются отбить желание тыкать в них пальцем и издеваться. В общем, нам дали добро на серию очерков о Шеридане.

— А почему решили поручить это мне? — с сомнением спросила Сьюзен.

Йен пожал плечами:

— Они сами на тебя указали. Во-первых, ты не успела им насолить в тот раз. Потом ты по образованию литератор, а не газетчик. Видимо, ученая степень магистра изобразительных искусств вызывает у них больше симпатии, чем журналистский диплом. — Йен опять поднес руки к голове, нащупал наконец выбившийся волосок и пригладил. — Им не нужен борзописец, который будет во все совать свой нос. Они хотят просто общественного внимания. И кроме того, ты окончила кливлендскую школу.

— Десять лет назад, — заметила Сьюзен.

— Там же училась и первая пропавшая девочка, — продолжал Йен. — Любопытное совпадение. Плюс ты потрясающий очеркист. У тебя великолепно получаются статьи с продолжением. Ты просто создана для этой работы. Дженкинс уверен, что нам открыта дверь к очередной Пулитцеровской премии!

— Все, что у меня получается, — это сочинения на тему бытовых ожогов и спасенных домашних любимцев.

— Ты сама хотела написать что-нибудь серьезное, — возразил Йен.

Сказать им, что ли? Сьюзен с минуту колебалась, постукивая ручкой по блокноту, потом подчеркнуто аккуратно отложила ее в сторону.

— Вообще-то я сейчас вплотную занялась сенатором Каслом…

Она с таким же эффектом могла начать мастурбировать перед коллегами тут же на столе. На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Клэй медленно выпрямился и посмотрел на Йена, который продолжал сидеть на спинке стула, упершись руками в колени, чуть выгнув спину.

— Это всего лишь слухи, — проговорил он наконец. — И больше ничего. Чей-то черный пиар. У Молли Палмер целый букет психологических проблем. Ты ничего не найдешь, поверь мне. И вообще это не твое!

— Ей было четырнадцать, — сказала Сьюзен.

Йен взял свою кружку и снова не сделал ни глотка.

— Ты с ней говорила?

Сьюзен чуть съежилась, сидя на стуле.

— Не могу разыскать ее.

Йен поставил кружку на место.

— А это значит, Молли Палмер не хочет, чтобы ее разыскивали. Она же просто не вылезала из колонии для малолетних преступников! А если и вылезала, то лишь для того, чтобы угодить в психушку! Ты, возможно, удивишься, но я занялся ее делом сразу, как только приехал в этот город. Она душевнобольная! Соврала своим немногим школьным подругам, и ложь стала расти, как снежный ком! И хватит об этом. — Йен нахмурился. — Короче, если ты отказываешься от сказочной возможности описать то, как опергруппа охотится за серийным убийцей, я предоставлю ее Дерику!

Сьюзен поморщилась. Дерика Роджерса приняли на работу в «Гералд» одновременно с ней и с тех пор натаскивали именно на освещение криминальной тематики. Она задумалась, скрестив на груди руки. Ее так и подмывало отказаться от написания еще одной истории про полицейских ищеек, но останавливало интуитивное ощущение значительности задания. Речь шла о жизни и смерти. А Сьюзен очень серьезно относилась к подобным вещам, хотя никогда не призналась бы в этом присутствующим. Да, она хочет писать эту историю! И не позволит никакому Дерику запороть такую важную работу.

— Мы пришли к общему мнению, что очерк должен состоять из четырех частей, — продолжал Йен. — И каждая будет строиться вокруг главного героя. Тебе придется неотступно следовать за Арчи Шериданом. Просто пиши о том, что видишь. Больше от тебя ничего не требуется. Если, конечно, ты согласна.

Первая полоса!

— Это потому, что я женщина, да?

— Потому, что ты нежный цветок! — ответил Йен.

Харпер стал лауреатом Пулитцеровской премии, еще работая в «Таймс». Однажды даже разрешил Сьюзен подержать свою медаль. Теперь она почти физически ощутила ее тяжесть в руке.

— Да, — сказала Сьюзен с учащенно забившимся сердцем. — Я согласна.

Йен улыбнулся. Он знал, что улыбка делает его неотразимым.

— Ну и хорошо.

— Итак, — произнесла Сьюзен, захлопывая блокнот. — Я готова взяться за дело. Где его можно найти?

— На три часа назначена пресс-конференция, — ответил Йен. — Я тебя отвезу.

Теперь, когда Сьюзен приняла на себя обязательство, ей не терпелось добиться результата.

— Но я должна наблюдать за ним в работе!

— Ему понадобится немного времени, чтобы решить организационные вопросы. — По выражению лица Йена Сьюзен поняла, что спорить бесполезно.

Полдня — это целая вечность для пропавшего без вести человека.

— А чем прикажешь мне заниматься до тех пор?

— Закончи остальные дела, — посоветовал Йен. — Ознакомься со всей информацией по заданию, какую сможешь найти. — Он поднял бурую от типографской краски трубку телефонного аппарата на столе и набрал номер. — Дерик? Можешь подойти сюда?

По истечении, наверное, одной наносекунды Дерик Роджерс вырос в дверях переговорной комнаты. Он и Сьюзен были одного возраста, что пробуждало в ней, по чистосердечному признанию в минуты копания в собственной душе, сопернический инстинкт. Дерик окончил журналистский колледж в Южной Дакоте на стипендию игрока университетской команды по американскому футболу. Полученная травма положила конец его футбольной карьере, и он занялся спортивной журналистикой. В редакции «Орегон гералд» Роджерс работал по совместительству в отделах полицейской хроники и городских новостей. По-прежнему походил на качка с квадратной челюстью и ковбойской походкой — чуть косолапя и вразвалочку. Сьюзен подозревала, что он каждое утро делает прическу, укладывая волосы с помощью фена. Но сегодня Дерик, вопреки обычаю, не надел строгого костюма и выглядел немного помятым. Сьюзен подумала, что, возможно, его личная жизнь протекает более интересно, чем она предполагала. Дерик улыбнулся, пытаясь заглянуть ей в глаза. Он всегда старался встретиться с ней взглядом, но Сьюзен не позволяла ему подобной роскоши.

Роджерс внес проектор, лэптоп и коробку с пончиками. Подвинул коробку к центру стола и поднял крышку. Комнату наполнил густой сладкий аромат.

— Это «криспи-крим», — с гордостью сообщил Дерик. — Ездил за ними аж в Бивертон!

Очень мило! Тут решается судьба девочки, а Дерик пончиками балуется! Сьюзен выжидающе взглянула на Клэя, но, к ее удивлению, тот не принялся распекать молодого коллегу за легкомыслие. Наоборот, взял сразу два пончика и впился зубами в один из них.

— Они вкуснее, пока свежие, — пояснил он.

Йен выбрал себе яблоко во фритюре.

— А ты разве не хочешь? — спросил он Сьюзен.

Конечно, хотела. А вот подыгрывать Дерику желания не было.

— Не хочу.

Роджерс тем временем занялся установкой аппаратуры.

— Сейчас будет готово, — объявил он, открывая лэптоп и включая проектор. На белой стене засветился разноцветный квадрат и радужные пятна сфокусировались в заставку программы «Пауэр-Пойнт». Заголовок на кроваво-красном фоне: «УБИЙЦА ШКОЛЬНИЦ».

— Убийца школьниц? — с сомнением произнес Клэй низким голосом. К уголкам его губ прилипли белые крошки глазури.

Дерик застенчиво потупил взгляд.

— Я еще работаю над заголовком.

— Слишком буквально, — покачал головой Клэй. — Надо что-то более хлесткое.

— А как такое — «Уилламетский душитель»? — спросил Дерик.

— Звучит как-то избито. — Йен пожал плечами.

— Вот если бы он их пожирал, — сухо заметил Клэй, — тогда бы мы придумали что-нибудь действительно оригинальное.

— Так сколько времени уже отсутствует третья девочка? — вмешалась Сьюзен.

Дерик смущенно закашлялся.

— Да… Извините. — Он с решительным видом оперся кулаками о стол и обвел взглядом присутствующих. — Начнем с Ли Робинсон, ученицы кливлендской школы. Пропала в октябре. После уроков задержалась в школе на репетиции джазового хора. Когда репетиция закончилась, вышла из спортзала, где собирался хор, и, по свидетельству нескольких подруг, отправилась домой пешком. Она жила в десяти кварталах от школы.

Сьюзен открыла блокнот и спросила:

— На улице было темно?

— Еще нет, — ответил Дерик. — Но уже темнело. Ли так и не пришла домой. Прождав ее к ужину примерно час, мать начала обзванивать подруг. В половине десятого сообщила о пропаже дочери в полицию. Тогда все еще надеялись на благополучный исход.

Дерик стукнул по клавише лэптопа, и кровавая страница преобразилась в отсканированную газетную статью.

— Это первая из серии наших статей, напечатанная в разделе «Метро» с выносом на переднюю полосу 29 октября, через двое суток после исчезновения Ли Робинсон.

Сьюзен с грустью разглядывала школьный фотоснимок девочки: прямые каштановые волосы, ортодонтические скобки на зубах, джемпер с логотипом джазового хора, прыщики на лице, голубые тени на веках, блеск для губ.

Дерик продолжал:

— Полиция открыла горячую линию для всех, кто располагает какой-либо информацией. Поступило более тысячи звонков, но ни один не вывел на след девочки.

— Ты точно не хочешь яблоко во фритюре? — спросил Йен.

— Точно.

Дерик стукнул по клавише лэптопа, и на стене появился текст другой газетной страницы.

— Первая ноябрьская статья вышла под сенсационным заголовком «Пропала девочка». — В квадрате света на стене — то же школьное фото и снимок матери, отца и брата Ли вместе с сопереживающими соседями. — Позже были опубликованы еще две статьи, мало чем дополнившие первую, — продолжал Дерик. Очередной слайд — еще один заголовок на первой полосе газеты от седьмого ноября: «ПРОПАВШАЯ ДЕВОЧКА НАЙДЕНА МЕРТВОЙ». — Доброволец из поисково-спасательного отряда обнаружил тело на глинистом берегу Росс-Айленда. Ее изнасиловали и задушили. По заключению патологоанатома, труп неделю провалялся в грязи.

Потом на протяжении целой недели статьи публиковались ежедневно: слухи, версии, воспоминания соседей о том, какой милой была Ли; скорбящие одноклассники, заупокойная служба, растущая сумма вознаграждения за информацию об убийце.

— Второго февраля в средней школе Линкольна закончилось занятие танцевального кружка, — рассказывал Роджерс. — Приняв душ и попрощавшись, Дейна Стэмп направилась к своему автомобилю, припаркованному на ученической стоянке. Домой она не приехала. Ее мать, агент по торговле недвижимостью, показывала клиенту дом на Ист-Сайде и вернулась с работы только в девять вечера. Она позвонила в полицию незадолго до полуночи.

Слайд. «ПРОПАЛА ЕЩЕ ОДНА ДЕВОЧКА» — кричал заголовок на первой странице «Орегон гералд» от третьего февраля.

И опять школьная фотография. Сьюзен подалась вперед и вперилась взглядом в лицо на стене. Обе девочки явно имели схожие черты. У Дейны не было скобок и угрей, поэтому она казалась симпатичнее Ли. Но сходство бросалось в глаза. Дейна представляла собой воплощение будущей Ли, с ровными зубами и чистой кожей. То же овальное лицо, широко посаженные глаза, ничем не примечательный носик и каштановые волосы. И та и другая — худышки с едва наметившейся подростковой грудью. Только Дейна улыбается на снимке, а Ли — нет.

В то время Сьюзен следила за развитием событий. Да и невозможно было не знать этой истории, живя в Портленде. Дни проходили, но никаких следов местонахождения Дейны не обнаруживалось, две девочки словно сливались в один образ — Дейна Ли. Местное радио и телевидение неизменно начинали информационные программы, будто мрачную молитву, одной и той же темой, независимо от того, что происходило в стране или в мире. В официальных комментариях полиция лишь допускала возможность наличия связи между обоими исчезновениями, но для остальных это было очевидным. Теперь во всех публикациях две школьные фотографии помещались рядом и речь велась не иначе, как о «девочках».

— Четырнадцатого февраля одинокий байдарочник заметил тело, лежащее в редком кустарнике на берегу Эспланады. — Дерик окинул присутствующих драматическим взглядом. — И опять — какое совпадение! — девочка была изнасилована, а потом задушена.

На стене высветилась очередная газетная страница, датированная сегодняшним числом — 8 марта. «ПРОПАЛА ТРЕТЬЯ ДЕВОЧКА. РЕЦИДИВ „УБИЙСТВЕННОЙ КРАСОТКИ“: ГОРОДСКОЙ СОВЕТ ВНОВЬ ФОРМИРУЕТ ОПЕРАТИВНУЮ ГРУППУ». Дерик подытожил:

— Кристи Мэтерс вышла из школы вчера в восемнадцать пятнадцать, после репетиции школьного спектакля. Домой собиралась ехать на велосипеде. Ее отец таксист, работает допоздна. Он не смог дозвониться до нее и потому заехал домой около восьми вечера. Позвонил в полицию в восемь тридцать. Девочка до сих пор отсутствует.

Сьюзен внимательно рассмотрела фотографию Кристи. У нее в отличие от Дейны и Ли были пухлые щечки, зато такие же каштановые волосы и широко расставленные глаза. Сьюзен перевела взгляд на висевшие над дверью круглые белые часы. Черная минутная стрелка с легким шуршанием перескочила на одно деление. Время близилось к семи часам. Кристи Мэтерс отсутствует уже больше полусуток. По спине Сьюзен пробежал леденящий холодок при мысли о том, что эта история может закончиться вовсе не счастливым воссоединением отца с дочерью.

К ней обратился Йен:

— Твоя тема — Арчи Шеридан, а не девочки. Девочки — это… — он провел рукой по волосам до самой косички, — задний план. Если напишешь этот очерк как надо, считай, твоя карьера сделана.

— То есть как? — растерянно спросил Дерик. — Ты же говорил, это мой очерк! Я полночи не спал, готовил эту презентацию!

— Планы изменились, — объяснил Йен и одарил Дерика ослепительной улыбкой. — Однако ты отлично владеешь «Пауэр-Пойнтом»!

Лоб Дерика изошел морщинами.

— Расслабься, — вздохнул Йен. — Можешь заняться обновлением нашего веб-сайта. Мы открываем специальный блог.

На щеках Дерика отчетливо выступили два красных пятна. Сьюзен видела, как у него напряглись желваки. Роджерс перевел взгляд с Йена на Клэя, но тот был занят поеданием очередного пончика. Дерик посмотрел на Сьюзен злыми глазами. Та с кроткой улыбкой пожала плечами — горящим взором ее не испепелить.

— Ладно, — произнес Дерик с коротким кивком в знак признания своего поражения, захлопнул лэптоп и стал наматывать на руку сетевой шнур. Потом вдруг остановился, сжав кулак, опутанный шнуром. — «Послешкольный душитель»! — Все повернулись к нему. Его лицо расплылось в самодовольной улыбке. — Для заголовка! Только что придумал!

Йен посмотрел на Клэя, вопросительно склонив набок голову.

Нет, подумала Сьюзен. Не отдавай этому тормозу авторство прозвища убийцы! Только не Квадратному Дерику!

Клэй одобрительно покивал.

— Послешкольный душитель… — Он невесело хмыкнул. — Не блещет оригинальностью, но мне нравится.

Клэй посидел с минуту молча и совершенно неподвижно.

— Пусть кто-нибудь напишет некролог, — произнес он глухо. — Чтобы был готов, если понадобится.

Клэй взял со стола чашку с остывшим кофе и угрюмо уставился в нее. Дерик изучал свои ладони. Йен теребил косичку. Сьюзен опять посмотрела на часы. Минутная стрелка перескочила еще на одно деление с шуршанием, неожиданно громким в тишине, наступившей в маленькой комнате.