Серебряные узы

2

Первое, что увидела Джоанна после пробуждения, была Рози с чайным подносом и — когда та отдернула занавески — кусочек синего неба, суливший ясный солнечный день.

— Завтрак в восемь, мисс. И еще миссис Уилер просила предупредить, что мистер Грант ждать не любит.

«Ручаюсь, что ждать ему не придется», — подумала Джоанна, с улыбкой поблагодарив Рози за информацию.

Хотя к столу она вышла минута в минуту, Грант уже приступил к обильному завтраку из яичницы с беконом, почек и помидоров. Джоанна ограничилась хлопьями и тостами с мармеладом.

После завтрака Грант показал ей первый этаж особняка. При всех его внушительных размерах дом этот был прежде всего замечателен тем, что его обстановка состояла лишь из мебели и ценных вещей, способных доставить хозяевам эстетическое наслаждение. Особенно это бросалось в глаза в кабинете, где стояли два больших стеклянных шкафа с изящным хрусталем и изысканным фарфором. На нескольких столиках, тоже стеклянных, разместилась коллекция миниатюрных серебряных шкатулок, которые всегда приводили Джоанну в восторг и оценка которых входила среди прочего в сферу ее специализации. Даже персональный компьютер, факс и телефон были здесь словно на своих местах, поскольку большой старинный рабочий стол, хорошо сохранившиеся стулья и диван удачно скрадывали угловатую резкость современной техники.

Из двух окон, которые, точно живые пейзажи, помещались между рядами выстроившихся от пола до потолка книжных полок, открывался великолепный вид на бархатные лужайки, плавно спускавшиеся к небольшому озерцу. Джоанна порывисто обернулась к Гранту.

— Это так прекрасно! Не только коллекции — сама атмосфера дома… Очень уютное место. Здесь столько тепла и любви… Вы, должно быть, очень рады, что живете здесь?

Она подняла на него сияющие от удовольствия глаза, но они тут же погасли, стоило ей увидеть странное выражение его лица, поверх которого словно опустилось невидимое забрало, скрыв все проявления чувств.

— Вы молоды, мисс Лэндон, и это, несомненно, извиняет вашу неумеренную фантазию. Столько тепла и любви, вы говорите? Жаль, что хоть малая их доля не досталась моей матери, покуда она была жива.

В голосе его звучала горечь, и, поймав ее испуганный взгляд, он протянул ей пару ключей.

— Это от стеклянных шкафов в гостиной. Мне кажется, вам лучше начать именно с них.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и пошел прочь, предоставив ей растерянно любоваться его широкой спиной.

Джоанна решила, что ей и впрямь следует воздерживаться от всех замечаний личного характера, несмотря на то что его прошлое интересовало ее все больше. Отвергла ли семья Гранта его мать-чужеземку? Что ж, вполне возможно. Джоанна мысленно встряхнулась. В конце концов, ее это не касается. Ей пора приступать к работе; но для начала она набрала номер своего домашнего телефона. Голос матери в трубке сразу привел ее в чувство.

— Со мной все в порядке, дочка, не беспокойся. Как ты, Джоанна? Что это за место?

Джоанна как можно беззаботнее поведала ей в двух словах о недоверии Гранта Уэзерби к ее способностям и сообщила, что он дал ей неделю испытательного срока.

— Ну, значит, все будет в порядке, — успокаивающим тоном сказала мать. — Я уверена, ты покажешь себя с наилучшей стороны.

Еще немного поболтав с ней о том о сем, мать попрощалась, и Джоанна, повесив трубку, улыбнулась маминой уверенности в том, что контракт будет подтвержден. Но то, что мать приняла все так легко, вернуло ей уверенность в собственных силах, и теперь она могла браться за дело без дальнейших колебаний.

Устроившись за столом в гостиной, Джоанна вскоре забыла о настоящем и принялась за тщательное описание серебра, стоявшего в одном из стеклянных шкафов. Она изучала клейма на каждом изделии с указанием имени автора, даты и места изготовления; уточняла вес и степень сохранности и подробнейшим образом все записывала. Работа была не из легких, и ей приходилось покопаться не в одном справочнике, прежде чем произвести точную оценку.

Когда ближе к полудню в кабинет вошла Рози с чашечкой кофе и сообщила, что мистер Грант будет только к обеду, Джоанна попросила ее принести что-нибудь перекусить и в ожидании ленча продолжила работу. Управившись с порезанным толстыми ломтиками холодным цыпленком и отменным салатом, Джоанна снова вернулась к работе и своим твердым, аккуратным почерком переписала все сведения о каждом предмете на отдельный лист бумаги, оставив сверху место для фотографий, которые она собиралась сделать позднее.

Исписав таким образом около тридцати страниц, Джоанна внимательно их перечла и подколола в скоросшиватель, затем расставила по местам все серебро и, прежде чем отнести бумаги к себе в комнату, закрыла шкафы на ключ. Слегка утомившись от долгого сидения на одном месте, она решила прогуляться по округе и немного осмотреться.

Надев поверх платья легкую кофточку, Джоанна вышла из дома через боковую дверь и, завернув за угол, прошла вдоль фасада. Сойдя с подъездной дороги и ощутив под ногами упругий и мягкий ковер бархатной лужайки, она обернулась и с минуту любовалась домом, восхищенно вздохнув при мысли о его красоте.

Устроенные с небольшим наклоном лужайки плавно спускались к декоративному озерцу, которое Джоанна видела из окон кабинета. Стройные ивы касались ветвями воды. Несколько уток тут же устремились к берегу в надежде чем-нибудь поживиться у гостьи. Видавшие виды скамеечки свидетельствовали о том, что в течение многих лет место это пользовалось особой любовью у обитателей усадьбы, наслаждавшихся здесь тишиной и покоем, которые так остро ощутила сейчас Джоанна.

Оставив дом позади, Джоанна очутилась в прилегавшем к нему парке с огромными деревьями и живыми изгородями. Холмистый пейзаж удивлял и манил ее. Когда же Джоанна взошла на один из холмов повыше, ей открылась панорама долины. Но, как ни искала она хоть какие-то признаки границы, отмечавшей владения Уэзерби, их нигде не было видно. Неужели вся эта земля относится к усадьбе? Если так, то владения огромны.

Глубоко задумавшись, Джоанна вздрогнула, когда к ней легким галопом подъехали два всадника, осаживая возле нее своих коней.

— Мое почтение! — в голосе мужчины звучали восхищенные нотки. Джоанна взглянула снизу вверх в его светло-голубые глаза и улыбающееся лицо. Под жесткой жокейской шапочкой курчавились рыжеватые волосы. Когда незнакомец спешился, Джоанна увидела, что он довольно высок и строен. Всадник приветствовал ее легким поклоном.

— Малкольм Фостер.

И, указав на женщину, которая по-прежнему оставалась в седле, добавил:

— А это моя сестра Джиллиан.

— А я — Джоанна Лэндон.

— Мистер Чарлз всегда позволял нам кататься в его владениях, — пояснила Джиллиан, — и мистер Уэзерби сохранил за нами это право.

Улыбка ее была искренней и радушной.

— Вы остановились в усадьбе?

Джоанна улыбнулась.

— Да, но исключительно по делу. Я здесь для того, чтобы провести кое-какую оценку для мистера Уэзерби.

Малкольм удивленно присвистнул.

— При такой красоте — еще и ума палата!

— Всего-навсего выучка, — ответила Джоанна.

— Необычное занятие для молодой и привлекательной женщины! Но это, должно быть, интересно?

— Чрезвычайно.

— И, вероятно, коллекция ценная?

Вместо ответа Джоанна улыбнулась.

— Вы, наверное, живете здесь неподалеку?

Озорной улыбкой Джиллиан дала Джоанне понять, что восхищена ловкостью, с которой та ушла от вопроса брата.

— В двух милях отсюда, в деревне. «Тоби Джаг» — наша собственность.

— Как, неужели паб?!

Джоанна не скрывала своего удивления. Искусство верховой езды, которым превосходно владели всадники, их холеные жеребцы, манера держаться — все это как-то не вязалось с представлением о хозяевах деревенской пивной.

Малкольм рассмеялся.

— Не совсем так. Пока не умер отец, дом был нашим фамильным владением, но после его смерти семейная казна грозила иссякнуть. Вот матери и пришла в голову блестящая идея сделать из нашего дома ресторан. Работает он только по вечерам.

— Может быть, вы попросите мистера Уэзерби как-нибудь привезти вас к нам? — предложила Джиллиан.

— Боюсь, из этого ничего не выйдет, — нахмурившись, ответила Джоанна. — Я здесь действительно только по делу.

— В таком случае, может быть, поужинаете с нами? Так будет даже лучше. К примеру, завтра?

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Фостер, но я вправду приехала сюда работать и пока не знаю даже, сколько у меня свободного времени. Я здесь только со вчерашнего дня.

— Замечательно, но ведь Уэзерби не такой рабовладелец, чтобы заставлять вас трудиться даже по вечерам! Я позвоню вам, и мы условимся о времени. И не забудьте: меня зовут Малкольм!

— Спасибо, с удовольствием — Малкольм!

Он слегка сжал ее локоть, прежде чем снова вскочить в седло.

— К сожалению, нам пора, — сказала его сестра. Развернув своего коня, она крикнула: — Прощайте, Джоанна!

— До скорой встречи, — подмигнул ей Малкольм.

И они поскакали прочь, а Джоанна долго провожала их взглядом, восхищаясь грацией и непринужденностью, с которой они восседали на своих холеных гнедых жеребцах.

По дороге домой она все думала об этой встрече, так что даже не заметила, как сгустились сумерки. Было уже совсем темно, когда она открыла боковую дверь и на пороге столкнулась нос к носу с Грантом Уэзерби.

— Ну, и где же вы пропадали?

Его нескрываемое недовольство смутило Джоанну.

— Я… я гуляла… — робко сказала она.

— Гуляли, — передразнил он. — А я-то думал, что плачу вам за работу, а не за прогулки.

— Я и работала — почти весь день, и закончила совсем недавно. Вот уж не думала, что вы ждали от меня рабского труда!

Джоанна поймала себя на том, что почти в точности повторила слова Малкольма. Несправедливый упрек Гранта заставил ее позабыть о своем решении больше с ним не пререкаться. С вызовом взглянув на него, Джоанна увидела, как сразу изменилось выражение его лица и разгладилась суровая складка меж бровей.

— Ваша правда, я погорячился.

Он вдруг протянул руку и поправил прядь, упавшую ей на плечо. Джоанна вздрогнула от неожиданности. На его загорелом лице засияла белозубая улыбка. Джоанне стало неловко оттого, что он почувствовал ее смущение. Не сказав больше ни слова, она развернулась и поднялась к себе. Расхаживая по комнате, Джоанна все пыталась понять, что у Гранта на уме. Действительно ли его рассердило то, что она выходила из дома, или ему просто нужен был повод, чтобы поворчать, а после пустить в ход свое неоспоримое обаяние?

Грант очень неуравновешен, это ясно, и вывести его из себя — проще простого; хотя, когда он хочет, то может быть и чертовски обаятелен. Но в любом случае держаться от него следует подальше.

Придя к такому заключению, Джоанна должна была бы обрадоваться, что он не появился за ужином и есть ей пришлось в одиночестве. Но странное дело — ей почему-то было досадно. И все же, справившись с хандрой, она воздала должное великолепной еде. Когда после ужина миссис Уилер подала кофе в гостиную, Джоанна от души расхвалила ее кулинарное искусство и была вознаграждена сердечной улыбкой.

— Что вы! Всего лишь добротная английская кухня без всяких затей, — сказала она. — Хотя в последние несколько лет хозяину она очень нравилась: излишеств он не жаловал. «Оставь ты эти свои фантазии», — попросил он, а я — я с радостью согласилась.

— Правильно сделали. И выпечка у вас превосходная. Выпейте со мной чашечку кофе, — попросила вдруг Джоанна и, поймав вопросительный взгляд экономки, добавила: — Просто я все никак здесь не освоюсь. Буду вам очень признательна, если у вас найдется для меня минутка-другая.

— Ну что ж, раз такое дело, мисс Лэндон, то я с удовольствием.

Она принесла еще чашечку и величественно погрузилась в кресло.

— Слышала я, как мистер Грант налетел на вас, когда вы вошли. Стоило ради этого так работать! Всего-то полчасика и передохнули за завтраком! — Она неодобрительно поджала губы.

— Что ж, он ведь этого не знал.

— Сдается мне, ему не терпится покончить с оценкой, чтобы пустить все с молотка.

Джоанна даже привстала от неожиданности.

— Вы действительно так считаете?

— Похоже на то. Что ему усадьба? Он ведь здесь и не жил. Боюсь, уж не в папеньку ли покойного пошел…

Она замолчала, но Джоанна ничего не спросила, не собираясь поощрять пересуды, пусть даже ей очень хотелось побольше узнать о Гранте, чтобы впредь уберечься от неуместных замечаний.

— Его отец, то есть мистер Эдвард — ужасный был игрок, скажу я вам. В конце концов Старый Хозяин приказал ему убираться. Сказал, что не хочет больше его содержать и смотреть, как он пускает по ветру наследство. Так что остался с ним один сын — мистер Чарлз, Хозяин. До чего же разные они были! Ничего общего, — вздохнула миссис Уилер.

— А мне не показалось, что мистер Грант похож на прожигателя жизни. Характер у него, по-моему, очень сильный, — сказал Джоанна.

Экономка сперва удивилась, а затем кивнула.

— Вот вы сейчас сказали, и я подумала: а ведь в нем и правда есть что-то от Старого Хозяина. Такой же надменный и…

Она запнулась, подыскивая подходящее слово.

— Деспотичный? — подсказала Джоанна.

— Вот-вот. Прежде мне это не приходило в голову, да и не похож он на него: лицо тощее, и глаза как чернослив.

Джоанна с трудом удержала улыбку, услышав столь пренебрежительное описание. Перед ее мысленным взором снова возникли высокие скулы, тонкий нос, гордо понятая голова и загадочные глаза, взгляд которых то леденил, то обжигал душу. Она поспешила переменить тему, они поболтали еще о том о сем, потом миссис Уилер вернулась на кухню, а Джоанна решила еще немного поработать.

С головой погрузившись в работу, она потеряла счет времени и удивленно подняла голову, когда вошел Грант. Увидев, чем она занята, он через весь кабинет направился прямо к ней.

— Ну что за глупости! И все из-за того, что я…

— Вовсе не из-за этого, — перебила Джоанна. — Я просто захотела еще немного поработать.

Она потянулась, высоко подняв руки, не отдавая себе отчета в соблазнительности этого жеста, и сладко зевнула.

— Хотя на сегодня, пожалуй, хватит.

— Еще бы! Вы знаете, что уже почти час ночи?

Джоанна отрицательно покачала головой.

— Я всегда теряю счет времени, когда имею дело с чем-то подобным.

Она кивнула на серебро, стоявшее на столике. Грант взял один из ее листов с расчетами и внимательно принялся читать его, сравнивая описание с оригиналом — гравированным серебряным кубком.

— Я вижу, цену вы так и не проставили?

— Пока нет. — Джоанна показала ему приколотый к описанию листок. — Я указала здесь две возможные цены и должна свериться еще с одним источником.

— Выходит, вы не так уж всеведущи, как пытались меня уверить! — поддел он ее.

— Но и не дура. Взгляните вот сюда, — Джоанна протянула ему несколько, листов, — и вы убедитесь, что на большинстве из них уже есть цены. По разным источникам я проверяю лишь те предметы, относительно которых у меня есть хотя бы малейшие сомнения — чтобы быть абсолютно уверенной. Причем делаю это не для своей, а для вашей же пользы.

Грант пристально посмотрел на Джоанну, и она выдержала его взгляд без тени смущения. Протянув ей листы, он сказал:

— До конца вашего испытательного срока я предпочел бы воздержаться от каких-либо комментариев.

Джоанна даже покраснела от досады. Он просто проглядел бумаги, даже не оценив качества ее работы и точности оценок. Она уныло собрала все листы, непроизвольно поводя головой из стороны в сторону от усталости. В следующую секунду Грант уже стоял у нее за спиной, и его руки мягко, но сильно массировали ее плечи и затылок.

— О, — благодарно пробормотала Джоанна. — Только сейчас почувствовала, до чего у меня болит шея.

— Расслабьтесь, — велел он, и уже через несколько минут Джоанна ощутила, как уходит тяжесть из затылка и напряжение покидает плечи. Он развернул ее лицом к себе. Отяжелевшие веки Джоанны поднялись, открыв всю глубину ее голубых глаз, но она почти ничего не видела, а только чувствовала его дыхание на своем лице и знала, что сейчас он ее поцелует. Джоанна знала также, что и ей этого хочется, и в ожидании поцелуя губы ее слегка приоткрылись.

— Только не думайте, что эти ваши женские штучки помогут вам здесь задержаться. Единственное, на что вы можете рассчитывать — так это на качество вашей работы.

Его беспощадные слова, точно ледяной душ, вывели Джоанну из забытья, и она широко распахнула глаза. Выражение его лица совершенно изменилось. На губах играла язвительная усмешка.

— Вы просто ничтожество, если вообразили, будто я рассчитываю на что-то еще! — возмутилась Джоанна.

Его настроение снова резко переменилось.

— Мое замечание было неуместно, простите, — сухо сказал Грант, которого явно злило, что приходится извиняться.

Джоанна направилась к столу, но он опередил ее.

— Оставьте все и идите спать. Я все уберу.

— Спокойной ночи, мистер Уэзерби, — еле слышно ответила она и, даже не взглянув на него, поспешно вышла из кабинета.

В постели Джоанна долго лежала с открытыми глазами, и в голове ее вихрем носились мысли. Сможет ли она вообще работать в одном доме с Грантом Уэзерби, если уже сейчас между ними зреет такая неприязнь? Вновь и вновь она воскрешала в памяти сцену в кабинете. Его руки, сильные, но нежные, снимают усталость с ее плеч и затылка. Поначалу это был просто продуманный жест, но Джоанна не сомневалась, что, когда Грант развернул ее к себе, он испытал ту же тягу, которая заставила ее застыть в ожидании поцелуя — нежного, полного любви. И именно в это мгновение идиллическая картинка разбивалась вдребезги. Почему за какую-то долю секунды он так резко переменился, что даже обвинил ее в женских хитростях? Неужели Грант и впрямь полагал, что она готова прыгнуть к нему в постель, лишь бы обеспечить себе контракт? Ведь Джоанна знала его всего два дня и определенно была не из тех, что готовы переспать с первым встречным.

Утренняя встреча с ним обещала быть тягостной, но Джоанне было крайне необходимо довести это дело до конца. Она поклялась себе, что так или иначе потерпит здесь еще несколько дней. Нужно лишь по возможности не попадаться Гранту на глаза и делать свою работу настолько качественно, чтобы он позволил Джоанне ее закончить.

Но когда утром она спустилась вниз и вошла в столовую, Грант любезно приветствовал ее как ни в чем не бывало. Чувство облегчения вернуло Джоанне аппетит, так что позавтракала она превосходно. Когда она допила кофе, Грант сказал:

— Если у вас есть ко мне какие-то вопросы, предлагаю обсудить их за завтраком. В имении я большую часть времени провожу вне дома, а после обеда решаю свои деловые проблемы.

И, уже вставая из-за стола, он добавил:

— Пожалуйста, бросьте вы эту чепуху — работать по ночам, как вчера. Я вовсе не хочу, чтобы вы трудились каждый вечер. Пусть ваш рабочий день имеет разумные пределы. Я не такой уж рабовладелец, как вы, похоже, думаете.

Джоанна покраснела под его ироническим взглядом.

— Мне показалось, что вы решили, будто я бездельничаю — а я только вышла немного подышать воздухом.

Он пожал плечами.

— Признаю, я погорячился. Просто беспокоился за вас: уже темнело, и я боялся, что вы заблудитесь в парке.

— О! — Она закусила губы от досады. Теперь его поведение предстало перед ней совсем в ином свете. — Меньше всего я хотела причинить вам беспокойство. Очень любезно с вашей стороны, что вы так обо мне заботитесь…

Грант снова пожал плечами.

— Ничего особенного — я просто принимал меры предосторожности в отношении человека, за которого несу ответственность.

Поскольку он очевидно пренебрег ее благодарностью, почти давая понять, что ее пребывание здесь доставляет ему лишние хлопоты, Джоанна немедленно перешла в контрнаступление.

— Можете за меня не волноваться. Я уж как-нибудь сама позабочусь о себе. И если меня вдруг не будет в течение получаса, вам ни к чему высылать за мной спасательную команду.

Грант засунул руки в карманы своих широких брюк. Его нахмуренные брови красноречиво говорили о том, что сейчас он с удовольствием задал бы ее взбучку.

— Продолжайте свою работу, мисс Лэндон, и давайте постараемся держаться друг от друга подальше. Может быть, тогда мы сможем спокойно жить с вами под одной крышей, — устало сказал он.

— Совершенно с вами согласна, мистер Уэзерби, — ответила Джоанна.

Но когда она вернулась к работе, внутри у нее все так и кипело. Почему он все время к ней так несправедлив? И это последнее его замечание — как будто он и вида ее не переносит! Ну что ж, впредь она позаботится о том, чтобы не попадаться ему на глаза.