Серебряные узы

4

На следующий день Грант был с ней отчужденно-вежлив. Он провел Джоанну на второй этаж, и через спальню они прошли в его личную ванную.

— Устроит вас такая темная комната?

— Да, но я никому здесь не помешаю?

Они уже вернулись в спальню, и Джоанна обратила внимание, что здесь роскошная мебель и на всем лежит отпечаток женской руки.

— Насколько я знаю, это бывшая спальня моей тетушки.

Грант показал на одну из дверей.

— Она соединена с моей комнатой, которая раньше принадлежала дяде.

— Понимаю.

Он продолжал:

— Теперь она, естественно, предназначена для гостей, но в ближайшие несколько недель ею все равно никто не воспользуется. Если вам нужны столы или что-то еще, поговорите с Уилером — он об этом позаботится.

— Спасибо.

— Я попрошу его, чтобы он привел из деревни плотника — пусть сделает ставни для окон, если он сам не сможет. Вероятно, это займет пару дней. Если вам еще что-то понадобится, просто скажите мне.

Когда они вернулись на галерею и спускались вниз, Джоанна сказала:

— Мне понадобятся ключи от остальных шкафов.

Грант провел ее в кабинет, где вручил большую связку ключей.

— Они от всех шкафов в доме. — Он выдвинул один из ящиков и достал оттуда лист бумаги. — Здесь написано, какой ключ от какого шкафа.

Джоанна взяла бумагу и увидела, что это компьютерная распечатка, сделанная, судя по дате, совсем недавно. Это была полная опись вещей в каждой комнате.

Следующие несколько дней, похожие один на другой, Джоанна посвятила кропотливой работе, время от времени прерываясь, чтобы тщательно сфотографировать предметы. Забирая поднос с остатками завтрака, миссис Уилер сказала ей однажды:

— Вы слишком много работаете, милая. Даже позавтракать не успеваете как следует.

— Миссис Уилер совершенно права. Вам пора сделать перерыв.

Голос Гранта Уэзерби, незаметно вошедшего в комнату, заставил их вздрогнуть. Миссис Уилер, смутившись оттого, что он слышал ее слова, тут же поспешила прочь.

— Хотел бы я, чтобы она не боялась меня так!

— А вы способны напугать кого угодно, — без обиняков заявила Джоанна.

Увидев, как он сразу нахмурился, и придя в ужас от своей прямоты, она торопливо добавила:

— Не нарочно, конечно.

Гранд вдруг усмехнулся — и сразу как будто помолодел.

— Уж и не знаю, как это воспринимать: как оскорбление или как комплимент? Так я вас что, пугаю?

— Иногда.

— Ну что ж, постараюсь исправиться. Будьте готовы: через полчаса отправляемся на прогулку. Покажете мне Уэллсский собор: вы его так расхвалили, что мне тоже захотелось взглянуть.

Грант сменил рабочие джинсы на шикарные брюки кофейного цвета и облачился в легкую кожаную куртку, которая подчеркивала его широкие плечи. Они сели в машину, легкая отчужденность между ними вскоре прошла, и Джоанна почувствовала себя свободнее, когда выяснилось, что сельские просторы он любит не меньше, чем она. Но лишь когда, припарковав машину, они сошли с шумной главной улицы и ступили за ограду собора, где царила тишина, Джоанна окончательно поняла, что Грант действительно хотел сюда приехать — с таким интересом он обращал ее внимание на разные детали окружающих собор церковных построек.

Полюбовавшись западным фасадом, они прошли по собору. Джоанну ничуть не удивило, что Грант взял ее под руку, когда они прогуливались под арками, удлиненные подобия которых вычерчивало у них под ногами солнце. Когда они возвращались в город, он легонько сжал ей ладонь.

— Спасибо, Джоанна, мне действительно было очень интересно.

Он завел ее в кафе:

— Ну что ж, а теперь — ваш знаменитый английский «файв-о-клок».

Джоанна с улыбкой смотрела, как Грант поглощал булочки с клубничным джемом и густыми топлеными сливками, которые увлекли его, похоже, не меньше, чем памятники архитектуры. Вытерев рот и отложив салфетку, он вдруг спросил:

— Ты не против, если ужин сегодня тебе приготовлю я?

Удивленная его предложением, Джоанна сказала:

— Превосходно! — и тут же была вознаграждена его почти мальчишеской улыбкой.

— Тогда вперед, за продуктами!

Они заглянули в мясную лавку, где выбрали лучший кусок мяса, в овощной магазин, где Грант тщательно отобрал нужные овощи, и в «Дары природы» за травами и специями. Грант, похоже, точно знал, что ему нужно, потому что, к удивлению Джоанны, складывал продукты в проволочную корзинку с уверенностью бывалого покупателя. По дороге домой Джоанна затаенно улыбалась, воображая, как отнесется миссис Уилер к тому, что ее хозяин сам решил приготовить ужин.

Когда, приняв душ и переодевшись в эффектный костюм с красно-черным узором, Джоанна спустилась вниз, Грант позвал ее на кухню.

— Пока я тут не разгибаюсь над раскаленной плитой, мадам, не будете ли вы столь любезны отыскать столовые приборы? — Он помахал в воздухе ножом, которым деловито резал овощи, выкладывая их в шкворчащую на плите огромную сковороду.

— Мм-м, запах восхитительный! — сказала Джоанна, распахивая поочередно все шкафчики в поисках ножей и вилок.

Кухонный стол был покрыт сине-белой клетчатой скатертью, на которой открытую бутылку красного вина уже выжидательно окружили хрустальные бокалы. Рядом, чуть ближе к краю, в центре изящной композиции из цветов возвышались три свечи.

Разложив ножи и вилки, Джоанна подошла к Гранту.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Энергично помешивая кушанье и встряхивая сковородку, он покачал головой.

— Разумеется, нет — ты сегодня почетная гостья. А впрочем, можешь зажечь свечи.

С проворством опытного повара Грант вынул из духовки блюда и, разложив по тарелкам рис и аппетитно пахнущее мясо, выставил их на стол. Прежде чем сесть, Грант погасил верхний свет.

— Надеюсь, тебе понравится. Здорово остро!

Блюдо было не только острым, но и обладало в высшей степени пикантным ароматом, в котором чувствовались чили, имбирь и еще целая гамма каких-то незнакомых специй с немного сладковатым оттенком.

— Где это ты научился так готовить? — полюбопытствовала Джоанна, пригубив крепкого вина.

— Знаешь, у меня не всегда водились деньги. Я был беден, как и большинство студентов, и заботиться о себе приходилось самому. Я привык к мексиканской кухне и очень люблю приправы.

В его черных глазах дрожали горящие отблески свечей, и по спине Джоанны пробежала легкая приятная дрожь, когда она улыбнулась в ответ.

— Но одинаковым одно и то же блюдо у меня никогда не выходит. Я беру то, что есть под рукой, так что бесполезно спрашивать у меня рецепты, — уточнил Грант.

Они мило болтали; выяснилось, что у них есть общие интересы — музыка и книги. Когда они покончили со свежим ананасом в ромовом ликере, Джоанна сказала:

— Ужин был действительно великолепен.

— Я рад, что тебе понравилось. Я уже несколько недель хотел устроить нечто подобное, но боялся обидеть миссис Уилер. Она славно готовит, но английская кухня в чистом виде, по-моему, пресновата.

Экономка, наверное, удивилась бы, услышь она, как Уэзерби щадит ее чувства, подумала Джоанна.

— Сделаешь кофе, пока я заряжу посудомоечную машину? — спросил он, собирая тарелки.

Когда он внес в кабинет поднос и поставил его на столик рядом с ее креслом, кофе уже был готов.

Грант внимательно наблюдал за ловкими движениями Джоанны и, когда она протянула ему чашечку, сказал:

— Ты, наверное, ведьма.

— Хочешь сказать, что у меня нос крючком, всклокоченные волосы и черные зубы? — рассмеялась она.

— Едва ли, — согласился он, восхищаясь в душе золотым сиянием ее волос и глубиной голубых глаз. — Но в том, что сегодня я отдохнул так, как давно уже не отдыхал, наверняка есть доля твоего колдовства.

— Мне тоже очень понравилось.

— Отлично. Значит, мы повторим это, как только я вернусь. Завтра я улетаю в Штаты, но не больше чем на неделю. Мне придется уехать рано утром, так что я вынужден пожелать тебе спокойной ночи.

Джоанна тут же встала. Он проводил ее до двери.

— Спасибо за прекрасный день, мистер Уэзерби.

Он нежно взял ее за подбородок.

— Зови меня Грант, ладно?

— Спокойной ночи… Грант. И счастливого пути.

Она почувствовала на своих губах прикосновение его теплых и твердых губ.

— Спокойной ночи, маленькая ведьмочка. Приятных тебе снов.

Засыпая, Джоанна с удивлением думала о том, как вдруг переменился Грант Уэзерби. Сколько тепла, обаяния — и привлекательности. Правда, поцелуй застал ее врасплох, но Джоанна понимала, что это просто благодарность за славно проведенный день.

Жизнь Джоанны вернулась в обычную колею. Дело двигалось успешно, и теперь, когда в ванной сделали ставни, она могла работать, ничего не откладывая на потом.

Через пару дней позвонил Малкольм.

— Давай поужинаем, Джоанна? Толь ко никаких отговорок! Мне известно, что Уэзерби в Штатах.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам об этом сказал Джиллиан несколько дней назад. Ни с того ни с сего приехал вечером и попросил ее с ним поужинать. Мне показалось, что он сорвался совершенно неожиданно и ему просто надо было с кем-то провести время.

Джоанна поняла, что это случилось в тот самый вечер, когда Грант предложил ей контракт, а она вела себя так вызывающе. Покраснев при этом воспоминании, она сказала:

— С удовольствием, Малкольм.

— Превосходно. Я заеду за тобой в восемь.

Джоанна предупредила миссис Уилер.

— Что же, милочка, пора вам передохнуть. У них в ресторане, наверное, неплохо готовят.

Джоанна рада была возможности куда-то выбраться, и к тому же Малкольм оказался весьма представительным кавалером. Его темный костюм был сшит великолепно, а белая сорочка и галстук в темную полоску замечательно оттеняли курчавые рыжие волосы и необычайно светлые голубые глаза.

С первых же секунд Малкольм показал себя галантным кавалером и интересным собеседником, так что Джоанна чувствовала себя вполне непринужденно, когда они приступили к аппетитному ужину, начав с рыбного деликатеса и спаржи с лимонным майонезом.

К тому времени, как они добрались до десерта — таявшей во рту смеси сладких фруктов, крема и глазури, — Джоанна уже знала, как Малкольм постигал премудрости гостиничного управления, пройдя путь от кухни до общего руководства, то есть работы с заказами и бухгалтерии. Джоанна смеялась над рассказами Малкольма о его забавных оплошностях и о причудах людей, с которыми ему приходилось сталкиваться.

— Неужели ты и впрямь хотел сделать на этом карьеру? Ты же сам говорил, что это твоя мать придумала превратить фамильную усадьбу в ресторан, после того как умер отец?

Малкольм повертел в руках тонкую ножку бокала, так что темно-красное вино закачалось и замерцало в мягком свете свечей.

— С куда большей охотой я стал бы помещиком, — сказал он, и Джоанна заметила, как изогнулись его тонкие губы. — В старинном духе — охота, стрельба, рыбалочка… — Он забавно копировал деревенский акцент. — Ей-богу, вот это мне по душе!

Они расхохотались, но Джоанна видела, что глаза Малкольма при этом остались холодными, и ее вдруг охватило необъяснимое дурное предчувствие. Поэтому она обрадовалась, когда Малкольм вновь заговорил в своей обычной манере.

— На самом деле, именно на это я и рассчитывал. Я закончил Итон и Кембридж, будучи уверен, что стану заниматься хозяйством. Да-да, — сказал он, заметив удивление в глазах Джоанны, — у нас ведь было много земли. Но вышло так, что Чарлз Уэзерби пришел на выручку отцу, когда у того были крупные неприятности, и скупил большую часть земли, взяв на себя ответственность за наших арендаторов. Так что, как видишь, Гранту Уэзерби теперь принадлежит то, что должно было по наследству достаться мне.

Он рассмеялся коротким желчным смешком.

— Наверное, мне следует позаботиться о том, чтобы Джиллиан очаровала нашего нового эсквайра. Тогда, по крайней мере, мы будем квиты.

Джоанна смутилась, не зная, что на это сказать. Малкольм прикрыл ее руку своей.

— Ну-ну, не стоит так расстраиваться. Подобные мысли не слишком часто приходят мне в голову. Разве что когда меня начинает слегка мутить в том колесе, в котором я, как белка, кручусь день и ночь. Большую часть времени мне в нем даже нравится, но иногда трудно избавиться от мысли о том, что могло бы быть.

Джоанна слегка сжала его руку.

— Это можно понять.

И все же она обрадовалась тому, что как раз в этот момент к столику подошла Джиллиан.

— Привет, Джоанна! Тебе все-таки удалось выкроить время?

Джоанна улыбнулась в ответ, и Джиллиан продолжила:

— Я еще тогда забыла спросить: ты умеешь ездить верхом? Может быть, выберешь для этого свободный денек?

— Конечно, с удовольствием. Хотя должна признаться, что уже давно не сидела на лошади и у меня нет с собой ни одежды, ни снаряжения.

— Об этом не беспокойся. У меня есть лишняя шляпа, да и бриджи наверняка найдутся.

Джоанна пообещала, что позвонит, чтобы условиться о дате, и Джиллиан удалилась. Они еще немного посидели, а потом Малкольм сказал официанту:

— Мы выпьем кофе в моей гостиной.

Он встал, отодвинул ее стул и повел Джоанну в свои апартаменты. Обстановка оказалась в высшей степени современной, что весьма не вязалось со старинным обликом самого дома. В мебели из темного ясеня, расставленной вдоль белоснежных стен, размещалась новейшая техника, динамики, телевизор и видеомагнитофон, а также несколько книг и скульптуры из нержавеющей стали. Роскошные стулья и черные кожаные кресла были со вкусом расставлены вокруг столиков из того же гарнитура. Цветовая гамма огромного, эффектно подсвеченного абстрактного полотна перекликалась с ярко-оранжевой расцветкой ковра и геометрическим оранжево-черно-белым узором на занавесках.

Опустившись в одно из глубоких кресел, Джоанна почувствовала, что Малкольм внимательно изучает ее реакцию.

— Одно из двух: либо тебе очень нравится, либо ты этого не выносишь.

— Выглядит впечатляюще… как реквизит…

— Но тебе не нравится? — перебил он.

— Не могу сказать, что нет. Меня это восхищает, как если бы я видела это в каком-то журнале, но жить здесь — для меня это чересчур великолепно.

Сказав это, Джоанна вдруг заметила, что нигде не лежит ни книги, ни даже листка бумаги. Все было чисто до стерильности, без единого намека на характер владельца. Взглянув на Малкольма, который как раз наливал кофе из кофеварки, она подумала — уж не кофеварка ли и является этим единственным намеком?

Малкольм с улыбкой протянул ей чашку и предложил сигарету.

— И все же ты замечательно здесь смотришься. Может быть, старинные вещи действительно твое призвание, но я чувствую, что в глубине души ты абсолютно современная женщина.

При этих словах он вопросительно приподнял брови, и Джоанна, не зная, вопрос это или нет, рассмеялась в ответ.

— Достаточно современная, чтобы стремиться сделать карьеру и иметь равные с мужчинами права. И достаточно старомодная, чтобы предпочитать, чтобы со мной обращались как с женщиной. Ответила я на твой вопрос?

Кивнув, Малкольм сменил тему.

— Сколько ты еще рассчитываешь пробыть в усадьбе Бэрдсли?

— Пока сказать трудно, но, скорее всего, шесть-семь недель. У меня еще уйма работы. Ведь там огромное количество самых разных предметов, и каждый надо проверить. К тому же я попутно вношу их в каталог.

— Ты не знаешь, Уэзерби действительно собирается пустить все с молотка?

Она покачала головой, и Малкольм сказал:

— Я свел его со своими друзьями, которые занимаются недвижимостью. Они горят желанием раскошелиться.

— Ты хочешь, чтобы он продал землю и ее пустили под строительство?

В голосе Джоанны ужаса было не меньше, чем в душе.

— Не скажу, что я обеими руками за продажу усадебных владений. Но, как правило, большую их часть скупают для строительства увеселительных парков или бизнес-центров. Не думаю, что от этого так уж много вреда. Наоборот, это место становится центром деловой активности.

— Понимаю…

Он продолжал, как будто не слыша ее:

— Должен сказать, что теперь у меня появились определенные надежды, поскольку Джиллиан узнала, что у Уэзерби есть собственность в Штатах.

— Ты хочешь сказать, что у него там дом?

— Не совсем. Он просто владеет несколькими многоквартирными домами и виллами в Майами и во Флориде, которые сдает отдыхающим. Мультимиллионер, не иначе.

— Ты завидуешь? — шутливо спросила Джоанна и была поражена его почти яростным ответом.

— Ради Бога, Джоанна, не будь так наивна! А кому, по-твоему, не хотелось бы иметь столько денег?! Я просто с ума схожу от мысли, что ему столько всего досталось — а теперь еще и усадьба! Как все-таки чертовски несправедлива жизнь! — Его настроение вдруг переменилось. — Бедняжка! Шла на ужин, а я тут разглагольствую о неравенстве. Прости, пожалуйста!

Остаток вечера они провели в интересной и непринужденной беседе, и мимолетная напряженность была забыта. Когда Малкольм отвез Джоанну в усадьбу, она дружески ответила на его поцелуй, но его объятия вдруг стали крепче, и она решительно высвободилась.

— Вечер получился прекрасный. Спасибо, Малкольм.

— Замечательно. В таком случае, мы сможем его повторить. Я позвоню тебе.

Он вновь поцеловал ее, на этот раз по-приятельски, и проводил до двери.

Джоанна рада была немного развлечься и на время забыть о работе, но поймала себя на том, что больше думает об откровениях Малкольма в отношении Гранта. Зачем ему менять свой образ жизни, обосновавшись в Англии, если в Америке у него столько собственности и деловых интересов? Поскольку усадьба мало что значила в его жизни, практичнее всего было бы ее продать. И, может быть, тот, кто купит ее с определенной целью, сможет по достоинству оценить приобретение и позаботиться об усадьбе.

Почему же тогда Джоанне так грустно? Наверное, она просто не может примириться с мыслью о том, что прекрасные коллекции фарфора и серебра будут распроданы и разойдутся по разным рукам, а фамильный дом достанется тому, кто предложит наибольшую цену. Но даже если и так — то, в конце концов, это наследство Гранта и он может делать с ним все, что захочет. Она должна хорошенько это запомнить и заниматься своим делом, не позволяя себе никаких высказываний по поводу того, что станется с усадьбой и со всей утварью.

Через пару дней Джоанна вдруг услышала шум в холле. В следующий момент дверь распахнулась, и в кабинет, где она работала, влетела женщина, за которой едва поспевала миссис Уилер.

— Что вы здесь делаете? — надменно спросила женщина, и ее темные глаза угрожающе сверкнули.

Волосы цвета воронова крыла с пробором посередине, стянутые в гладкий узел на затылке, смотрелись бы почти старомодно, если бы не великолепные черты лица незнакомки и ее выразительные глаза. Выглядела она восхитительно. Под распахнутым манто из оцелота виднелся шикарный черный костюм, свидетельствовавший о богатстве и тонком вкусе владелицы. Звенящий золотой браслет с брелоками и золотые серьги подчеркивали ее эффектный облик — как, впрочем, и легкий приятный акцент. Но перед лицом столь неприкрытой враждебности Джоанна будто приклеилась к креслу и резко ответила:

— Работаю. А вы?

— Не надо мне дерзить, милочка. Если хотите знать, я Гранту… — Она вздернула плечами. — Впрочем, это вас не касается. Я Мария Кортес.

Она обернулась к миссис Уилер.

— Вы распорядились, чтобы принесли мои чемоданы? Прелестно…

И она вышла из комнаты, оставив после себя аромат экзотических духов.

Джоанна бросила на стол ручку.

— Ну и ну! Кто это?

— Очевидно, какая-то приятельница мистера Гранта. Но, мисс, он мне ничего не говорил о ее приезде и сам будет здесь не раньше чем завтра.

Кусая губы, она добавила:

— У нее с собой два больших чемодана — такое впечатление, что она приехала надолго. Я велела Берту отнести их в одну из малых гостиных. Но лучше, наверное, самой пойти и поглядеть, все ли в порядке.

Она поспешно удалилась, оставив Джоанну наедине с ее мыслями.

Наверное, это та самая женщина, которую Грант, судя по его словам, ждал не раньше чем через несколько недель. Она, очевидно, была совершенно уверена в том, что ее встретят с распростертыми объятиями, и Джоанна догадывалась, почему, ибо Мария Кортес была на удивление хладнокровна. Джоанну она явно не собиралась принимать в расчет — как особу, недостойную ее внимания. Ну что ж, ее, в конце концов, это волновать не должно. Джоанна припомнила совет Гранта не лезть в его дела, и губы ее насмешливо скривились. Мог бы и уточнить, что дела эти еще и любовные.

Джоанна вновь принялась за работу, но очередная сцена снова отвлекла ее внимание.

— Не смешите меня!.. Их надо убрать…

— Мисс Кортес настаивает, чтобы ей отвели спальню, примыкающую к спальне мистера Гранта, — виноватым тоном объяснила миссис Уилер; она покраснела, и на ее обычно спокойном лице была написана тревога, — а в ванной — ваше фотографическое оборудование…

— Понимаю. — Джоанна обернулась к Марии. — Прошу прощения, мисс Кортес, но мистер Уэзерби велел сделать в этой ванной ставни, чтобы мне удобно было работать. Поэтому было бы лучше, если бы вы заняли комнату, предложенную вам миссис Уилер, чтобы я смогла продолжить…

— Что за вздор! В той комнате даже нет отдельной ванной. Грант просто не знал, что я приеду так скоро, иначе он ни в коем случае не позволил бы вам… — Она вдруг замолчала и сощурила глаза. — Может быть, вы и спальню заняли?

— Разумеется, нет, но моя ванная слишком мала для работы.

Женщина пожала плечами.

— Это ваши проблемы. А теперь уберите свои вещи из ванной.

Джоанна поднялась, но не двинулась с места, явно не торопясь исполнить ее распоряжение.

— Все зависит от того, сколько вы здесь пробудете. Если каких-нибудь несколько дней, то, конечно, вещи я вынесу. Но если вы собираетесь задержаться здесь надолго… Мне ведь необходимо помещение для работы.

— Кто вы такая, чтобы я перед вами отчитывалась? Для работницы вы слишком дерзки. Одно слово Гранту о вашем поведении, и вы — фьюить! — последовал красноречивый жест, — отправитесь отсюда на все четыре стороны.

Джоанна рассмеялась, как будто сама эта мысль показалась ей смехотворной, надеясь в душе, что ее смех прозвучал убедительно.

— Я не работница, как вы изволили выразиться, мисс Кортес. Мне поручено произвести здесь оценку для мистера Уэзерби. Тем не менее я уберу свои вещи до его возвращения, и пусть окончательное решение останется за ним.

Мария насмешливо покачала головой, зазвенев серьгами.

— Можете не рассчитывать, что оно будет в вашу пользу. Не вам со мной тягаться, милейшая мисс Лэндон.

Когда она вышла, Джоанна пожала плечами и невесело улыбнулась.

— Не расстраивайтесь так, миссис Уилер. Возможно, она здесь ненадолго. Пойду перенесу свое оборудование. Пожалуйста, скажите Берту, чтобы он мне помог. Чем быстрее я уберусь с ее глаз, тем лучше.

Ванная была освобождена в два счета, и Джоанна воздержалась от каких-либо высказываний, внешне никак не отреагировав на довольную улыбку Марии, не скрывавшей своего торжества. И все же ей стоило немалого труда сохранить спокойствие, когда пришла Рози и сообщила, что мисс Кортес велела миссис Уилер подать Джоанне ужин на кухню. Обычно веселое личико Рози теперь покраснело от смущения.

— Мне очень жаль, мисс, и миссис Уилер тоже очень огорчена, но она ничего не может поделать…

— Не беспокойся, Рози. Я все понимаю.

Джоанна уже хотела сказать, что прекрасно поужинает и на кухне, но передумала и решила не сдавать так легко своих позиций.

— Скажи миссис Уилер, что я буду ужинать в гостиной, как обычно, Рози, — улыбнулась она, увидев в глазах девушки озорные огоньки.

— Ох, мисс…

— Но когда будешь накрывать к ужину, поставь наши приборы на разных концах стола, чтобы мы сидели подальше друг от друга.

— Отлично, мисс.

Рози заговорщически улыбнулась и, заметно повеселев, вышла из кабинета.

Джоанна тщательно расчесала волосы, пока они блестящим золотым колоколом не упали вокруг ее шеи, превосходно контрастируя с вызывающе простым черным платьем. Пояс из серебряных медальонов подчеркивал ее узкую талию, а на плече красовалась серебряная брошь из того же комплекта, подаренного ей отцом, который всегда преподносил Джоанне что-то необычное.

Войдя в столовую, она услышала раздраженный голос Марии:

— Я же сказал, что она должна ужинать…

— Добрый вечер, мисс Кортес.

Джоанна вежливо улыбнулась и заняла свое место на противоположном конце стола. Положив на колени салфетку, она дружелюбно кивнула Рози, которая с благодарным видом удалилась.

Увидев на прекрасном лице свирепое выражение, Джоанна сказала:

— Я не дам вам выпроводить себя на кухню и буду есть здесь, как и раньше. Но я вполне понимаю ваше желание не замечать меня и тоже постараюсь сделать вид, будто вас здесь нет.

И хотя Джоанне казалось, что еда вот-вот застрянет у нее в горле, она сдержала слово, как будто для нее было в порядке вещей сидеть с кем-то за одним столом, не произнося ни слова. И все же после ужина она попросила Рози принести ей кофе на отдельном подносе и поднялась с ним к себе в комнату.

В лице Марии Кортес Джоанна несомненно приобрела себе заклятого врага. Но почему она к ней так враждебна? И какие у нее основания разыгрывать из себя владелицу усадьбы? Джоанна задумалась. Возможно, основания-то как раз имелись. Кто знает — может быть, это будущая миссис Уэзерби, супруга Гранта? Во всяком случае, вела она себя так, словно имела полное право распоряжаться под этой крышей.

Вспомнив собственную резкость, Джоанна застонала от досады. Грант ведь говорил, что ждет кого-то, кто займет эту спальню! Почему же она повела себя так глупо? Если Мария Кортес захочет ей отомстить, она может запросто лишиться контракта.

К счастью, на следующий день Мария попросила принести ей завтрак в постель, так что, когда она спустилась вниз и принялась бродить по комнатам, Джоанна уже погрузилась в работу. Мария лениво бродила по комнате, брала в руки разные предметы и ставила их на место, но Джоанна, ограничившись вежливым: «Доброе утро», работала, не обращая на нее внимания.

Ленч ей, как обычно, принесли в кабинет на подносе, и, поев, она снова принялась за дело. Во второй половине дня она услышала, как к дому подъехала машина Гранта. Как всегда в солнечную погоду, дверь в холле оставили открытой, и он сразу прошел к ней в кабинет.

— Все работаешь, Джоанна? Ты что, забыла, что сегодня суббота?

Грант улыбался: он явно рад был ее видеть. Джоанна воспрянула духом, но не успела она ответить, как невесть откуда взявшаяся Мария кинулась Гранту на шею.

— Дорогой мой! — закричала она, демонстративно обнимая и целуя его.

Увидев, как Грант обнял ее стройное тело, Джоанна отвернулась к столу.

— Мария! Как ты здесь очутилась? Когда приехала? Что случилось?

— Слишком много вопросов, — мелодично пропела она. — Тебе разве мало того, что я здесь?

В ее голосе слышались манящие нотки, и после нескольких интимных замечаний Грант сказал с легким укором:

— Ну-ну, Мария, веди себя приличней. Мисс Лэндон чувствует себя неловко.

— Тогда, может быть, она выйдет и оставит нас наедине? — моментально парировала Мария. — Нам зрители не нужны.

Джоанна покраснела и принялась собирать бумаги, но Грант ее остановил.

— Нет, это мы с тобой должны выйти и не мешать Джоанне работать.

Он взял Марию под руку, а она прильнула к нему, и парочка вышла из комнаты.

Джоанна откинулась на спинку кресла. Так, значит, новой хозяйкой усадьбы Бэрдсли будет Мария! Что ж, для этой роли внешность у нее вполне подходящая… Вот только властные манеры и полное пренебрежение к людям едва ли помогут ей найти общий язык с прислугой.

И тут Джоанна вспомнила, что Грант все равно здесь не останется. Что ж, в таком случае это и впрямь идеальный брак. Они люди одного круга, у них много общего, да и характеры друг другу под стать.

Джоанна тряхнула головой, пытаясь выкинуть эти мысли из головы. Не важно, что произошло. Она здесь с единственной целью, и больше ее ничто не должно волновать. Но Грант напомнил ей, что сегодня суббота. Испытывая странное беспокойство, Джоанна позвонила Джиллиан, и та с восторгом подтвердила свое приглашение покататься на лошадях.

Подъезжая к «Тоби Джаг» в этот ясный солнечный день, Джоанна разглядела наконец, что это большой фермерский дом, фасад которого увит пестрыми вьющимися растениями. Джиллиан радостно приветствовала ее и сразу провела в жилое крыло. Здесь виднелись те же старые, потемневшие от времени балки, что придавали ресторану неповторимое очарование. Массивная дубовая мебель великолепно сочеталась с лестницей.

— Иди сюда, здесь для тебя уже все приготовлено.

Джиллиан открыла дверь уютной гостиной: глубокие кресла, якобитский узор на льняных покрывалах и занавесках — в тон бледно-голубому ковру. Миновав гостиную, они прошли в примыкающую к ней спальню, стены которой закрывали шкафы из мореной сосны; те же мягкие тона придавали всему гармоничный вид. Джоанна улыбнулась, подумав, как непохожи комнаты Джиллиан на ультрасовременные апартаменты ее брата.

Протягивая ей бриджи, Джиллиан сказала:

— Они должны тебе подойти — у нас с тобой примерно одинаковый размер. Если хочешь, можешь переодеться в ванной. — Она показала на дверь в стене. Джоанна зашла в ванную и быстро переоделась.

— Отлично. — В голосе Джиллиан звучало одобрение. — Возьми их себе, и будешь приезжать, когда появится свободное время. Примерь еще вот эту шляпу. Извини, что она немного выцвела — это я ее раньше носила.

Джоанна улыбнулась.

— Пустяки! Мне безумно хочется покататься, но я целую вечность не сидела в седле…

— Не беспокойся. Это все равно что ездить на велосипеде — разучиться невозможно. Правда, завтра у тебя все будет болеть…

Увидев, как поморщилась при этих словах Джоанна, Джиллиан засмеялась. Когда они вышли из дома, Джоанна увидела, что два крыла, примыкавшие к дому, были соединены одноэтажным зданием, так что внутри получился красивый закрытый дворик. Джиллиан указала на приземистое здание с несколькими дверями.

— Малкольм построил его недавно, когда ресторан стал приносить хороший доход. Там все приспособлено для хранения запасов.

Здание было выстроено так, что вместе с домом составляло единый ансамбль. Малкольм, видимо, делал на совесть все, за что ни брался.

Миновав калитку в стене, они направились к другому комплексу зданий.

— Изначально ферма располагалась именно здесь. Амбары мы превратили в жилые помещения для менеджера со всем штатом, а конюшни переделали в гаражи.

Джоанна успела обратить внимание на безупречно чистые стены и блестящие окна, прежде чем пройти к современного вида конюшне (хотя и тут были точно такие же серые каменные стены). Она улыбнулась, почувствовав знакомый запах лошадей, сена и кожи. Услышав тихое приветственное ржание, она сразу узнала тех жеребцов, на которых впервые увидела Малкольма и Джиллиан.

— Привет, мои красавчики! — пропела Джиллиан, поглаживая вместе с Джоанной атласные морды коней, и вдруг улыбнулась, увидев на лице Джоанны легкое беспокойство.

— Не волнуйся, этих я тебе не дам. Если на жеребца моего брата сядет кто-нибудь, кроме него, то боюсь, это будет стоить мне больше жизни. Возьмешь Мерси. Отличная кобылка, послушная и не норовистая.

Когда, оседлав Мерси и выводя ее из конюшни, Джоанна нежно поглаживала ее темно-коричневую шкуру и заглядывала в кроткие карие лошадиные глаза, она почувствовала вдруг внезапный прилив радости. Верхом она не ездила уже целую вечность, — а ведь лет до двадцати лошади были ее всепоглощающей страстью.

Взобравшись в седло и осторожно пустив Мерси шагом, Джоанна испытала знакомый восторженный трепет и восхищенно улыбнулась Джиллиан, которая ехала на великолепном гнедом жеребце. Джиллиан понимающе кивнула.

— Давай, давай. Все у тебя получится. Поехали.

Какое-то время они ехали шагом. Джиллиан показывала ей теплицы и участки, где выращивались овощи. Однако вскоре лошади перешли на рысь, а когда дом скрылся из виду, взяли в галоп.

Натянув поводья, Джиллиан крикнула Джоанне, чтобы та остановилась. Радостное лицо Джоанны раскраснелось, голубые глаза сияли.

— Великолепно! — воскликнула она, переводя дыхание.

Девушки спешились, присели рядом на пригорке, и Джоанна вдруг поняла, что чем больше она узнает Джиллиан, тем сильнее та ей нравится. Она была очень проста в общении, без той спеси, которая нет-нет да и проскальзывала в манерах ее брата.

— Вот наша граница, — сказала Джиллиан. — Отсюда и до самого горизонта — земли поместья Бэрдсли.

— Часть его раньше принадлежала вам?

— Да, когда-то наша граница проходила вон по тому холму, что справа от тебя.

— Вас это огорчает?.. То есть я хочу сказать, Малкольм, наверное, жалеет об этой земле?

— Ему бы не следовало жалеть о ней.

Поймав вопросительный взгляд Джоанны, Джиллиан пояснила:

— Мой отец и Эдвард Уэзерби были в свое время большими друзьями, не раз попадали вместе во всякие переделки. Но после того, как Эдвард уехал, мой отец женился и зажил спокойной жизнью. К несчастью, он много потерял на каких-то сомнительных биржевых махинациях, и Чарлз Уэзерби купил у него часть земли, чтобы отец мог избежать скандала и дать Малкольму хорошее образование.

Она потрепала своего жеребца по холке и продолжила:

— Дядюшка Чарлз — мы всегда его так называли — был очень добр к нам. Малкольм много времени проводил у него и тетушки Милдред: детей у них не было, так что он почти заменял им сына.

— Понимаю…

Джиллиан как-то странно усмехнулась.

— Не знаю, Джоанна, что-то есть в тебе такое… Я ведь до тебя никому не рассказывала нашу историю. Даже в пансионе своим подругам об этом не говорила. Хотя там я ни с кем особо и не была близка, а сразу после выпуска и вовсе потеряла с ними всякую связь.

Почувствовав ее смущение, Джоанна весело сказала:

— Думаю, у меня располагающее лицо. И все-таки спасибо за комплимент, мне приятно это слышать. — Сочтя за лучшее переменить тему, она сказала: — Да, здесь действительно прекрасно.

Холмистый пейзаж радовал глаз. Поля кое-где были разделены живыми изгородями или рядами высоких деревьев, на которых уже показались бледные молоденькие листочки. Весна в этом году выдалась дружная; повсюду уже слышался птичий гомон.

— Ты права, — согласилась Джиллиан. Открыв и снова закрыв за собой ворота, они долго ехали молча и уже перевалили холм, когда Джиллиан сказала:

— Вот здесь и была наша граница.

Они двинулись дальше. Джиллиан показывала Джоанне постройки поместья Бэрдсли. Обогнув возвышенность, они увидели дом и остановились: навстречу им шли Грант и Мария, возвращавшиеся с искусственного озера.

После обмена приветствиями Мария погладила лошадь Джиллиан.

— Хороша! — воскликнула она со своим очаровательным акцентом и, недобро улыбнувшись Джоанне, сказала:

— А вы, я гляжу, на осле!

— На осле? — слегка опешив, машинально повторила Джоанна.

Грант расхохотался.

— Она имеет в виду, что лошадка у тебя смирная — не чистокровка. Хотя, судя по посадке, ты бы и с породистой управилась.

Пока Джоанна пыталась понять, сказал ли он это для того, чтобы смягчить язвительную шутку Марии, Джиллиан подхватила:

— Вы правы. Джоанна сказала, что уже несколько лет не ездила верхом, и я для начала дала ей Мерси. Но она просто создана для седла. Теперь я не колеблясь посадила бы ее хоть на Маримбо, — она похлопала по загривку своего жеребца.

— Я и этой лошадью вполне довольна, — сказала Джоанна, ласково поглаживая шею кобылы, и вдруг почувствовала, как ее рука встретилась с рукой Гранта, который делал то же самое. Прежде чем убрать руку, он легонько пожал ей пальцы, и Джоанна вновь испытала то знакомое странное ощущение, которое рождало в ней его прикосновение.

Они распрощались, и Джиллиан с Джоанной поехали дальше.

— Боже, что это за экзотическая красавица?

В ответ на объяснение Джоанны, что это «подруга мистера Уэзерби» Джиллиан издала насмешливый возглас:

— Подруга?! Ты шутишь! В жизни не видала такой хищной женщины! Если она не станет новой миссис Уэзерби, то, думаю, не по своей вине.

Джоанна рассмеялась вместе с ней, надеясь, что и у нее это вышло так же непринужденно, но вся радость дня мигом куда-то улетучилась. Когда они отвели лошадей в конюшню, Джоанна с радостью приняла приглашение Джиллиан поужинать вместе, довольная уже хотя бы тем, что удастся избежать новых столкновений с Марией.