Сестра мисс Ладингтон

Глава четвертая

Приблизительно в это время мисс Ладингтон как-то пришлось отправиться в Бруклин, чтобы сделать некоторые неотложные покупки. Она стояла у прилавка магазина, выбирая товары, когда заметила, что является объектом наблюдения дамы, стоявшей у другого конца прилавка. Эта дама была приблизительно ее роста и скорее всего ее возраста. Ее волосы были почти так же седы, как и волосы мисс Ладингтон. Но, судя по более резким чертам лица и почти что бедному платью, жизнь этой дамы протекала не так легко, как ее собственная.

Когда их взгляды встретились, дама улыбнулась мисс Ладингтон и, приблизившись к ней, протянула руку.

— Ты — Ида Ладингтон, — сказала она. — Не узнаешь меня?

Мисс Ладингтон внимательно вгляделась в черты лица приветствовавшей ее женщины и вдруг, схватив протянутую руку, удивленно воскликнула:

— Неужели? Это ты, Сара Гобб? Откуда ты появилась тут?

Полностью забыв о продавцах, готовых помочь им при выборе покупок, обе дамы тут же углубились в живейшую беседу. При этом они не обращали ни малейшего внимания на толпящихся вокруг покупателей. Приблизительно сорок пять лет тому назад они были в Хилтоне школьными подругами. Однако после отъезда мисс Ладингтон из деревни им уже не приходилось более встречаться, а потому, естественно, женщинам было что рассказать друг другу.

— Знаешь, уже более тридцати лет я не встречала никого из Хилтона, — наконец заметила мисс Ладингтон. — А потому не рассчитывай, что я так просто отпущу тебя. Тебе придется составить мне компанию и поехать ко мне домой. Ты переночуешь у меня; а потом мы от души наговоримся с тобою о старых добрых временах. Ни за что на свете не хотела бы расстаться теперь с тобою.

Как выяснилось, Сара Гобб носила теперь фамилию Слэйтер и жила в Нью-Йорке, куда переселилась несколько лет тому назад из Хилтона. Судя по всему, она не была особенно расположена принимать приглашение мисс Ладингтон, а потому они оговорили, что мисс Ладингтон вышлет в один из ближайших дней экипаж к парому в Бруклине. Собственно, мисс Ладингтон предложила послать экипаж в Нью-Йорк, однако миссис Слэйтер отклонила эту идею, заметив, что ей не менее приятно будет, если ее станут ожидать не у дверей ее дома, а у паромной переправы.

После повторных напоминаний и обещаний не забыть о договоренности мисс Ладингтон попрощалась со своей школьной подругой и в приподнятом настроении от ожидаемого визита отправилась домой.

За чаем мисс Ладингтон рассказала Полу о встрече и затем живо обрисовала ему семью Гобб в целом и особенно подробно — Сару Гобб. Она знала Сару с тех времен, когда обе еще учились ходить без посторонней помощи. А в школьные годы они были просто неразлучны. В результате соученицы прозвали их даже «близняшками», поскольку они постоянно проводили время вместе, а к тому же и внешне были весьма похожи одна на другую. Естественно, у них не было и никаких секретов друг от друга.

На следующий вечер мисс Ладингтон сама уселась в экипаж, дабы встретить подругу уже у паромной переправы. Она хотела присутствовать при въезде Сары в выстроенную ею копию старого Хилтона, чтобы иметь возможность и удовольствие лично наблюдать удивление подруги. И нужно сказать, что ее ожидания в этом плане полностью оправдались.

Дома были расположены таким образом, что от любопытных взглядов проезжающих по сельской дороге их полностью защищал высокий забор из плотно сколоченных досок. Въезд в деревню находился в одном из углов забора, поэтому при открытых воротах можно было увидеть лишь весьма незначительную часть огороженного поселения. Посыпанная песком и мелкой галькой дорога непосредственно после въезда в поселение делала резкий поворот у домика садовника, который одновременно являлся и жильем привратника, в обязанности которого входило охранять ворота. И там, где дорогу нельзя было видеть с шоссе, она превращалась в обычную деревенскую улицу с широкими, поросшими травой обочинами и прижимающимися к заборам пешеходными тропинками. За забором находилась тихая деревня с коричневым зданием школы по одну сторону луга. Школа была одноэтажной и состояла из одной-единственной комнаты. По другую сторону луга можно было видеть небольшое белое помещение молитвенного дома с его позолоченным флюгером.

Когда этот вид открылся миссис Слэйтер, было действительно забавно наблюдать, как она от удивления абсолютно опешила. В течение нескольких мгновений могло показаться, что она считает себя жертвой чародейства и подозревает свою подругу в колдовстве. Когда же ее несколько успокоили данные смеющейся мисс Ладингтон объяснения, озадаченность уступила место интересу и любопытству. Вскоре мисс Ладингтон распорядилась остановить экипаж и отправить его в каретный сарай. Подруги же решили пройти пешком по деревне. Во время прогулки каждый дом, каждый поворот изгороди, каждый куст сирени, каждая поросль диких роз, посадки смородины в саду и чуть ли не каждый камень на дороге вызывали то или иное воспоминание. Шедшие по улице старые дамы одновременно смеялись и плакали от переполнявших их чувств. Они останавливались перед каждым домом и молча стояли некоторое время, а затем, помедлив, шли дальше, вспоминая прошлое. Вся их беседа состояла из беспрестанно повторявшихся: «А ты это помнишь?» или «А ты еще не забыла об этом?»

Поскольку миссис Слэйтер переехала из Хилтона относительно недавно, она могла еще достаточно подробно рассказать о том, что именно было снесено, что достроено или изменено после отъезда мисс Ладингтон из родных мест.

— А вообще-то, — заметила миссис Слэйтер, — внешний вид старой улицы остался практически тем же, что и в старые годы. И это несмотря на все изменения, которые вынудили тебя покинуть деревню. Конечно, были проложены новые улицы, население увеличилось по крайней мере втрое и основательно пополнилось чужаками…

Медленно продвигаясь вперед, они вскоре оказались у здания школы.

Дверь была широко открыта. Как две школьницы, опоздавшие на занятия, обе дамы вошли внутрь на цыпочках. У входа на стене висел ряд деревянных крючков. Не сговариваясь, обменявшись лишь понимающими взглядами, каждая из них повесила свою шляпку на тот крючок, который использовала в школьные годы. Потом они прошли через открытую дверь в классную комнату и уселись там на те самые скамьи, на которых почти полвека тому назад царственно восседали две прелестные девушки, так не похожие на этих пожилых дам, но вместе с тем неразрывно связанные с ними странными и нежными узами. Сдавленными голосами, с влажными от слез глазами и с лицами, сияющими от нахлынувших воспоминаний о прошедших днях, обе седые дамы беседовали о событиях, которые разыгрывались в скромной комнате, — о давно умолкнувших голосах и смехе веселой юности, которые отдавались некогда эхом в этих стенах и которые никогда более не будут звучать на этом свете.

В помещении стояла в углу большая кованая печь, точная копия той печи, у красных, раскаленных боковин которой собирались в холодные зимние утра промерзшие в своих коротких платьицах девочки. На стенах висели чистенькие, хотя и устаревшие теперь географические карты из того времени, когда они пришли на свое первое занятие по географии, и большая черная классная доска из дерева, на которой они частенько имели «удовольствие», к вящей «радости» своего учителя, демонстрировать отсутствие знаний по алгебре и геометрии. Позади скамей, на которых они теперь сидели, располагался еще ряд скамей, предназначавшийся для повторения уроков отстающими. Они помнили многие испытания, через которые пришлось пройти в их бытность школьницами.

— А ты никогда не задумывалась над тем, где те девушки, на местах которых мы теперь сидим с тобою? — задумчиво спросила миссис Слэйтер. — Более или менее отчетливо я могу припомнить себя школьницей. И эти воспоминания делают меня несколько сентиментальной. Но что странно — мне иногда кажется, что я не могла быть той девочкой… Мне трудно передать это чувство.

— Конечно, трудно. Да и как ты можешь представить себе то, чего не было? — ответила мисс Ладингтон.

— Но я же была и остаюсь ею, — возразила миссис Слэйтер.

Бросив на нее беглый взгляд, мисс Ладингтон улыбнулась.

— Ты на удивление хорошо сохранилась, — заметила она. — Ты не знаешь, что это такое — когда сразу изменяется твой внешний вид, как это произошло со мной. Но разве не будет большой дерзостью утверждать, что ты являешься все той же юной девушкой семнадцати лет?

Миссис Слэйтер улыбнулась.

— И все-таки когда-то я была ею, — сказала она. — И этого ты никак не можешь оспаривать.

— Вот именно с этим-то я как раз и хотела бы поспорить, с твоего позволения, — возразила мисс Ладингтон. — Я очень хорошо помню ту молодую девушку. И должна тебе заметить, что она очень мало была похожа на пожилую даму, что я вижу перед собой. Так же мало, как ты похожа на ту молоденькую девушку.

Миссис Слэйтер снова улыбнулась.

— До чего же ты остроумна, моя дорогая, — несколько растерянно заметила она. — Ты весьма точно обрисовала ситуацию, а потому я должна признать, что мой внешний вид действительно изменился за последние сумасшедшие сорок лет, после того как мы окончили школу в Хилтоне. Но все же я настаиваю, что мой характер, мое внутреннее «я» изменились существенно меньше, чем лицо той девушки, которой я была. Но в любом случае, как бы я ни изменилась, продолжаю оставаться — я уверена в этом — все тем же человеком.

— Как же прикажешь тебя понимать? — прервала ее мисс Ладингтон. — Сейчас ты на одном дыхании сказала, что ты одновременно и одно и то же существо с несуществующей уже девушкой, и родственное ей лицо. Но если ты состоишь с ней в родственных отношениях, тогда ты не можешь быть ею, а если остаешься ею, то ты не можешь состоять с ней в родственных отношениях.

— Подожди-ка! Никак не пойму, к чему ты клонишь, — спокойно возразила миссис Слэйтер. — Мне кажется, мы с тобой спорим не более чем о словах.

— Э нет, как раз не о словах! Речь идет о гораздо более важном, чем просто слова, — воскликнула мисс Ладингтон. — Ты уверяешь, что мы с тобою — две старые женщины — и обе юные девушки, которые сорок или даже больше чем сорок лет тому назад сидели на этих местах, являемся одними и теми же людьми, несмотря на то, что за прошедшие годы столь существенно изменились как внутренне, так и внешне. Я же утверждаю, что мы не являемся ими. И Господу известно, да будет с нами его милость, что мы не являемся ими. Так что, как видишь, мы спорим с тобою как раз не о словах.

— Но послушай! Если мы не те молодые девушки, то куда они подевались и что с ними стало? — распахнув глаза, спросила миссис Слэйтер.

— Правильнее было бы поинтересоваться, что с ними могло произойти, если ты собиралась искать их в нас. И я попытаюсь ответить тебе на этот вопрос, Сара. С ними произошло то же, что произойдет с нами, когда подойдет наш черед исчезнуть из этого мира, чтобы никогда более не появляться в знакомых нам местах… Они бессмертны в Боге, и однажды нам суждено повстречаться с ними там, наверху.

— Ну что за странная идея! — воскликнула миссис Слэйтер, с удивлением глядя на свою подругу.

Слегка покраснев, мисс Ладингтон возразила:

— Ну а мне она не кажется такой уж странной. И по крайней мере она не так отвратительна, как твои представления, будто мы, старые женщины, являемся чем-то вроде мумий тех юных девушек, которыми когда-то были. В любом случае мне легче и приятнее думать, будто наше юношеское «я» пребывает уже теперь где-то в бессмертии, чем представить себе, как оно увядает, ссыхается и сморщивается в нас по мере того, как мы превращаемся в старух. Нет-нет, моя милая, рай наверняка не может быть садом, в котором произрастают лишь одни увядшие цветы! В свое время мы — я не сомневаюсь в этом — обнаружим в нем все розы и лилии нашей жизни в полном расцвете.

Как-то совсем незаметно за разговором пролетели часы, и только становящиеся все более длинными тени, пересекавшие классную комнату, наконец обратили на себя внимание мисс Ладингтон, вернули ее к действительности и напомнили об обязанностях хозяйки.

Когда несколько позже они медленно направлялись через лужайку к дому, мисс Ладингтон самым подробным образом рассказала подруге о своей вере в бессмертие тех личностей, которыми они некогда были, а также о том, как ей удалось прийти к этой вере. При этом она подчеркнула, что только благодаря этой обретенной ею вере она смогла избавиться от постоянного состояния угнетенности, когда она не могла ни о чем думать, кроме как о прошедших годах прекрасной молодости. Все это миссис Слэйтер выслушала молча.

— Послушай! Откуда у тебя эта картина? — удивленно поинтересовалась она, когда после чаепития они завершили свою экскурсию по дому, придя в гостиную.

— И кого тебе напоминает этот портрет? — не без торжества в голосе поинтересовалась мисс Ладингтон.

— Я знаю, кого он мне напоминает, — ответила миссис Слэйтер. — Вот только я никак не возьму в толк, откуда это у тебя тут?!

— Я так и думала, что ты обратишь на портрет внимание, — удовлетворенно констатировала мисс Ладингтон. — А что касается изображенного на портрете лица, то едва ли ты удивилась бы, если бы никогда прежде не видела его.

— Естественно, поэтому я и удивляюсь, — признала миссис Слэйтер.

— Ну вот видишь, — принялась за объяснения мисс Ладингтон, — я поручила написать портрет лишь после своего отъезда из Хилтона. Ты, без сомнения, помнишь тот маленький портретик на слоновой кости, где была запечатлена семнадцатилетняя Ида Ладингтон, который так много значил для меня, когда я столь сильно изменилась после болезни. Так вот, это его увеличенная копия. Я всегда полагала, что портрет написан очень похоже. Но если бы ты только знала, как я рада, что ты мгновенно узнала меня на нем!

За чаем появился Пол. Он был представлен миссис Слэйтер, которая с видимым интересом рассматривала его. Ей уже было известно, что он — воспитываемый в доме родственник и наследник мисс Ладингтон. Хозяйка дома сообщила ей также о том необычном романтическом почтении, с которым Пол относится к изображенной на картине Иде.

Вскоре после представления Пол, которому практически все было известно обо всех жителях и достопримечательностях старого Хилтона, уже принимал в беседе обеих дам самое живое участие. А после чая он сопровождал их во время прогулки по тем местам деревни, где они еще не успели побывать.

Когда они вернулись домой, было почти темно. К тому времени в гостиной уже горел свет и на столе стояли освежающие напитки. Во время беседы взгляды миссис Слэйтер часто обращались к портрету. В конечном итоге одно из ее замечаний по поводу бессмертников, обрамлявших картину над камином, направило разговор к теме, обсуждению которой обе дамы посвятили так много времени в помещении школы.

Из разговора можно было сделать вывод, что, хотя миссис Слэйтер и не получила хорошего образования, она отличалась необычной силой характера и удивительной понятливостью. При этом она весьма заинтересовалась идеей бессмертия предыдущих «я», или стадий превращения индивидуума, однако было заметно, что ее отношение к этой теории было чрезвычайно скептическим. В завязавшемся споре Пол весьма убедительно защищал истинность своей идеи и настаивал на том, что она с точки зрения логики действительно является единственно доступной пониманию теорией бессмертия.

— Вам почти что удалось убедить меня, — наконец заявила миссис Слэйтер. — Но вот только мне пока еще никогда не приходилось слышать, чтобы кому-нибудь явился призрак его собственного «я». Если существуют духи наших прежних «я», то почему они до сего дня никогда не давали о себе знать? Мне кажется, что никому еще не приходилось слышать о том, как во время спиритического сеанса человеку явился призрак его прошлого «я».

— Все дело в том, — возразил Пол, — что это обстоятельство является просто лишним доказательством несостоятельности спиритизма. Он не более чем надувательство. Просто медиумы следуют укоренившимся в сознании людей представлениям о духах, которых они якобы цитируют.

— Очень может быть, что вы и правы, — согласилась миссис Слэйтер. — По правде говоря, мне тоже кажется, что в этом что-то есть. И все-таки, знаете, что бы я сделала, если б верила в вашу теорию так же непоколебимо, как верите вы? Отправилась бы в Нью-Йорк к какому-нибудь известному спиритическому медиуму, о котором газеты пишут наиболее невероятные отчеты, и договорилась бы о материализации во время сеанса духа моей собственной юности. Может быть, материализация не удалась бы, а может быть — и да. И если бы я лицом к лицу столкнулась с духом своей прожитой молодости, тогда бы наверняка поверила, что он может существовать независимо от меня. Ну, а в противном случае, мне едва ли удастся поверить в него.

— Но ведь в большинстве случаев медиумами объявляют себя обманщики! — воскликнул Пол и тут же добавил: — О, прошу прощения! Может быть, Вы тоже спиритистка…

— Не нужно извиняться, — весело ободрила его миссис Слэйтер. — Я не какая-нибудь бездумная спиритистка… вообще-то совсем недавно… Короче говоря, не исключается, что во всем этом и есть что-то. Хотя допускаю, что на одну долю правды тут приходится сто долей обмана. Нет, право, я не могу себе представить, чтобы во всем этом было что-то большее. Ну а так как вы считаете медиумов не более чем обманщиками — а я убеждена, что в большинстве случаев так оно и есть, — то вы ничего не потеряете, если их опыты с материализацией не увенчаются успехом… Это не поколеблет вашу веру в вашу теорию, и все сведется лишь к потере вечера и не слишком высокого гонорара. Ну, а в противном случае, можно было бы рассчитывать на очень маленькую возможность — увы, я не думаю, чтобы речь могла идти о большем, — на возможность, прямо скажем, ничтожную, что вы увидите ту, которой с нами уже нет. — И миссис Слэйтер указала глазами на портрет.

Пол побледнел.

— Неужели ты полагаешь, Сара, — возбужденно воскликнула мисс Ладингтон, — что, существуй хоть намек на возможность этого, меня остановили бы какие бы то ни было затраты средств и времени?

— Тебя, я думаю, нет, — ответила миссис Слэйтер. — Но что касается меня, то я наверняка задумалась бы о стоимости такого мероприятия. Медиумы, обладающие наибольшими способностями материализации духов, запрашивают весьма высокие цены. Так, например, миссис Легран, которую, как я полагаю, сейчас считают наиболее яркой звездой в этом бизнесе, за частный сеанс берет 50 долларов. Ну, для тебя это скорее всего не такая уж существенная сумма, но для такой бедной женщины, как я, эти деньги были бы весьма существенной тратой. И все-таки, несмотря на все, если бы я только могла надеяться, что из миллионов случаев удастся хотя бы один-единственный, я начала бы питаться объедками из сточных канав, чтобы скопить нужное количество денег на частный сеанс.

Между тем Пол поднялся со стула и, нервно пройдя пару раз по комнате, остановился, опершись рукой на каминную полку. Помолчав, он откашлялся, чтобы голос звучал более четко, и сказал:

— А вам самой приходилось когда-нибудь встречаться с этой миссис Легран? Я имею в виду, вы когда-нибудь принимали участие в одном из ее спиритических сеансов?

— Сама я — нет, — ответила миссис Слэйтер. — Да и вообще я знаю о ней благодаря случайности. Дело в том, что у меня есть подруга, некая миссис Райнхарт, недавно лишившаяся своего супруга. Вот ей-то как раз и пришла мысль отправиться к миссис Легран, чтобы та вызвала дух покойного мужа. И однажды она попросила меня проводить ее на сеанс.

В течение некоторого времени Пол и мисс Ладингтон напряженно ожидали, что миссис Слэйтер скажет дальше. И когда они поняли, что та не намерена продолжать свое повествование, не сговариваясь, одновременно воскликнули:

— Так вы там все-таки что-то видели?

— Мы увидели, как появился образ интересного мужчины, — ответила миссис Слэйтер. — Мы могли четко разглядеть черты его лица, да и его выражение тоже. Казалось, он узнал мою подругу. Она тоже сказала потом, будто это был ее муж. Собственно, я сама ничего не могу сказать по этому поводу, поскольку мне никогда прежде не приходилось видеть этого человека. Конечно, это могло быть каким-то трюком, надувательством, на что я и настроилась с самого начала. Но в то же время в этой истории было и нечто необычное. Впечатление, которое произвел на меня тот сеанс, я не могу забыть и по сей день. Я вообще не склонна верить во что бы то ни было сверхъестественное или претендующее на то, чтобы казаться сверхъестественным. Но в любом случае, повторяю, увиденное мною в ту ночь было абсолютно необычным…

Помолчав мгновение, миссис Слэйтер продолжила:

— И что касается моей подруги, то у меня сложилось впечатление, что увиденное — было ли оно тонким обманом или нет — утешило ее в гораздо большей степени, чем могли бы это сделать все существующие религии и философии, вместе взятые.

За этими словами миссис Слэйтер последовало общее молчание. Сама же она продолжала сидеть с выражением полнейшей отрешенности на лице, с застывшим и устремленным куда-то вдаль взглядом, как если бы была полностью поглощена воспоминаниями о только что рассказанных событиях. Мисс же Ладингтон сцепила пальцы дрожащих рук у себя на коленях и напряженно смотрела на висевший над камином портрет молодой девушки, самозабвенно предавшись воспоминаниям и забыв обо всем и обо всех.

Первым прервал молчание Пол:

— Я намерен найти эту женщину, — спокойно объявил он. — Совсем необязательно, чтобы ты ехала со мною, тетушка, если у тебя нет для этого особого желания. Я могу отправиться в Нью-Йорк один.

— Ты полагаешь, я отпущу тебя туда одного? — изо всех сил стараясь придать своему голосу твердость, откликнулась мисс Ладингтон. — Разве я заинтересована в этой поездке меньше тебя, Пол?

— А где живет эта миссис Легран? — повернувшись к миссис Слэйтер, поинтересовался Пол.

— А вот этого я, к сожалению, уже не могу сказать вам, мистер Ример, — ответила та. — Прошло немало времени с тех пор, как я присутствовала на том сеансе, о котором рассказывала вам. Единственное, что я могу припомнить, так это то, что дом располагался в нижней части города, в восточной части Бродвея, если я не ошибаюсь.

— Если это тебя не затруднит, я бы попросила тебя узнать у подруги, о которой ты говорила, точный адрес, — вмешалась мисс Ладингтон.

— Я обязательно сделаю это, — заверила их миссис Слэйтер. — Если она продолжает принимать участие в спиритических сеансах, то наверняка знает его. Однако эти медиумы имеют обыкновение не задерживаться подолгу на одном месте. Так что совсем не исключается, что эта миссис Легран теперь уже не живет в нашем городе. Но если только мне удастся найти для вас этот адрес, я незамедлительно дам об этом знать. Ну а теперь, моя дорогая, так как прогулка по деревне изрядно утомила меня, да и тебя, по всей видимости, тоже, я предпочла бы отправиться в мою комнату.