Север — природа и человек

Возможности развития сельского хозяйства

Крайний Север и районы, приравненные к нему, занимают 50 % территории СССР[18]. На этой площади сосредоточено от 80 до 100 % полезных ископаемых, использование которых необходимо для дальнейшего развития народного хозяйства, и проживает около 3 % населения нашей страны. Площадь индустриальных очагов на Севере к 2000 г. и на более отдаленный период составит около 100 000–120 000 км² (1 % всей территории Севера).

Как же осваивать остальную территорию Севера, превышающую 10 млн. км²?

Прочное освоение Севера с его постоянным заселением невозможно без создания собственной продовольственной базы, т. е. без развития сельского хозяйства. Конечно, на Севере нецелесообразно культивировать зерновые культуры, даже в тех немногих районах по южной его окраине, где климат способствует этому; невозможно выращивание фруктов и теплолюбивых овощей. Зато, как показывает опыт, на Севере рентабельно молочное животноводство — здесь хорошо растут кормовые травы, перспективно птицеводство, не только яичного, но и бройлерного направления, а также свиноводство на пищевых отходах. Однако прежде всего огромные северные территории будут использоваться как пастбища для северных оленей и охотничье-промысловые угодья (рис. 20). Большое количество водоемов на Севере может послужить отличной базой для развития рыболовства. Одновременно эти пространства можно использовать для отдыха и туризма.

Рис. 20. Северные олени на зимнем пастбище

Накопленный опыт свидетельствует о том, что продовольственная база на Севере создается на основе рационального сочетания производства продуктов сельского хозяйства в местных условиях и завоза их из других районов страны. На месте выгодно производить прежде всего малотранспортабельные и скоропортящиеся продукты — некоторые овощи, например капусту, картофель, а также молоко, яйца, мясо. В настоящее время темпы сельскохозяйственного освоения Севера несколько отстают от темпов промышленно-индустриального освоения. Сейчас обеспечение населения районов Севера основными сельскохозяйственными продуктами производится в значительной степени за счет переброски их из других районов страны.

В условиях очагово-промышленного освоения Севера, территориальной разобщенности, отсутствия дорог создание продовольственной базы для изолированных индустриальных центров основывается преимущественно на организации подсобных хозяйств. Такие хозяйства-совхозы созданы при комбинатах «Североникель», «Апатит», «Воркутауголь», Норильском горно-металлургическом, «Алданзолото» и других. Производство продуктов земледелия и животноводства в непосредственной близости от потребителей позволяет до минимума сократить потери продукции при транспортировке и расходы на ее доставку и реализацию.

В промышленных центрах имеются довольно мощные ТЭЦ и ГРЭС, которые вырабатывают огромное количество тепла. Нередко это тепло в виде подогретых вод сбрасывается, производя разрушения в хрупких северных экосистемах. На этом «бросовом» тепле рентабельно строить тепличные комбинаты для производства овощей закрытого грунта.

В ряде районов, где имеются выходящие на поверхность геотермальные воды, можно строить тепличные хозяйства. Продукция таких тепличных комбинатов, как показывает пока еще небольшой опыт в этом деле, имеет минимальную стоимость.

Большие перспективы имеются на Севере и для развития животноводства — свиноводства, птицеводства, молочного скотоводства.

Свиноводство на Крайнем Севере базируется в основном на привозных кормах и поэтому пе получило достаточно широкого распространения. Между тем в городах и поселках ежедневно образуется большое количество пищевых отходов (на 1 человека в год приходится около 100 кг отходов). Это — дешевый высокопитательный корм. Себестоимость 1 т кормовых единиц пищевых отходов в 2 раза ниже 1 т кормовых единиц завозимых концентратов. Расчеты показывают, что за счет пищевых отходов поголовье свиней на Севере можно увеличить до 1 млн. голов.

В последние годы широкое развитие получило птицеводство. Некоторые области Севера полностью обеспечивают себя яйцепродуктами. Есть реальная возможность полностью удовлетворить в ближайшие годы потребность населения Севера в яйцепродуктах за счет местного производства.

На севере Красноярского края, по данным Научно-исследовательского института сельского хозяйства Крайнего Севера, завоз 1000 яиц обходится в 200–210 руб. Это не считая боя, порчи из-за непогоды, когда продукты лежат на складах и не могут быть перевезены к потребителям. Производство 1000 яиц на месте обходится в 137–152 руб[19]. Красноярский край — один из самых отдаленных районов Севера; в других, ближе расположенных, производство яиц обходится дешевле.

Крупные птицефабрики и свинокомбинаты — это предприятия промышленного типа, что в условиях Севера является очень важным фактором, определяющим перспективу развития.

Молочное скотоводство

Большую роль в создании местной продовольственной базы на Севере играет мясомолочное скотоводство. Но развитие его невозможно на привозных кормах. В настоящее время в большую часть районов Крайнего Севера сено доставляется Северным морским путем или по рекам. Тонна сена, завезенная в Норильск, обходится в 170–200 руб., а вот местное сено стоит дешевле: 1 т — 110–114 руб. Примерно такая же ситуация складывается и в других районах Севера.

Для сельского хозяйства Севера особенно ценны аллювиальные пойменно-дерновые почвы. Луговые пойменные угодья — основной источник получения грубых, сочных и пастбищных кормов. Богатство луговых травостоев и большие площади пойм, пригодных для использования, позволяют на Севере в широких масштабах развивать молочное животноводство. Для этого пригодны прежде всего поймы крупных рек: Печоры, Оби, Енисея, Лены. Не менее важны и такие реки, как Поной, Мезень, Уса, Надым, Пур, Таз, Хета, Котуй, Хатанга, Яна, Индигирка, Колыма, Анадырь и др.

Однако освоены пойменные угодья в целом слабо (5– 20 °/о). И одна из главных причин этого — обилие кустарников на лугах и их небольшие размеры, что затрудняет использование машин. Естественные чистые луга представлены небольшими лужайками от 500 до 4000 м², которые разобщены кустарниками, заболоченными понижениями, старицами. Отсюда вытекает и необходимость мелиоративных работ в поймах. Расширение площадей сенокосов и пастбищ проводят в основном за счет расчистки дренируемых закустаренных участков пойм со злаковыми или разнотравно-злаковыми травостоями.

В совхозе «Большая Инта» Коми АССР стоимость освоения закустаренных площадей, включая авиахимическую обработку и уборку сухостоя, составляет 150–200 руб/га, в то время как освоение залесенных подзолистых и заболоченных земель обходится дороже.

Расширение площадей пойменных лугов целесообразно сочетать с применением минеральных и органических удобрений. Это — основной и пока единственный доступный путь быстрого и резкого повышения урожайности лугов. В настоящее время уже многие хозяйства подкармливают пойменные луга минеральными удобрениями и вывозят туда навоз. Это в 2–3 раза повышает урожайность сенокосов.

Полное освоение пойменных угодий всех рек Севера может обеспечить кормами 5,0–5,5 млн. голов крупного рогатого скота. Однако многие промышленные центры удалены от рек, а в некоторых областях (Мурманская, Камчатская) нет рек с поймами, пригодными для сельскохозяйственного освоения. В таких местах важным фондом для расширения площадей под посевы кормовых трав являются торфяно-болотные почвы, если под ними нет вечномерзлых грунтов. Обработка торфяно-болотных почв на вечномерзлых грунтах ведет к понижению температуры почв вследствие создания теплоизолирующего слоя из сухого органического вещества в верхней части почвы.

В Мурманской и Камчатской областях, а также в южнотаежных районах под торфяно-болотными почвами обычно нет многолетнемерзлых грунтов. Эти почвы отличаются более высоким потенциальным плодородием по сравнению с песчаными и супесчаными подзолистыми почвами. На торфяно-болотных почвах требуется меньше органических удобрений, здесь обычно нет лесной растительности, огромных валунов и камней, удаление которых очень трудоемко. Осваивать такие почвы значительно проще, чем минеральные.

Для получения хороших урожаев зеленой массы трав необходимо ежегодно вносить минеральные удобрения всех видов: азотные — 100–140 кг/га действующего вещества, фосфорные — 40–100 кг, калийные — 40– 100 кг/га.

В результате осушения, проведения комплекса культурно-технических и агротехнических мероприятий болото в течение 2–3 лет превращается в высокопродуктивное угодье. При этом в почвах улучшается аэрация, усиливаются процессы гумификации растительных остатков, в летнее время понижается влажность почвы и несколько повышается ее температура (за счет уменьшения теплопроводности осушенной верхней части почвы).

Практика освоения торфяно-болотных почв свидетельствует о том, что при условии создания хорошей осушительной сети и правильной ее эксплуатации урожаи сельскохозяйственных культур на этих почвах обычно не ниже, чем на хорошо окультуренных минеральных почвах, а иногда даже и больше. Так, по данным Полярной опытной станции Всесоюзного института растениеводства (ПОСВИР), урожай зеленой массы овса на окультуренной минеральной почве достигает 130–180 ц/га, а на торфяно-болотной — 150–230 ц/га, кормовой капусты — 300–500 ц/га, зеленой массы кормовых трав (на тех и других почвах)–200–250 ц/га.

Хорошим свойством окультуренных торфяно-болотных почв является устойчивость их водного режима даже в засушливые годы. Вместе с тем на минеральных почвах культурные растения почти ежегодно страдают от засухи. Но участки с торфяно-болотными почвами, например в Мурманской области, имеют небольшие размеры — обычно несколько гектаров (реже — десяток — два). Мощность торфа колеблется от нескольких десятков сантиметров до 4 м. Малый размер этих участков в сочетании с открытой системой дренажных канав, переувлажнением почвы в дождливые периоды создает трудность для применения механизации. В результате участки торфяно-болотных почв в Мурманской области мало пригодны для выращивания однолетних трав (овес, горохо-овсяная и вико-овсяная смеси) и пропашных кормовых культур.

Торфяно-болотные почвы целесообразнее использовать для создания долголетних сеяных лугов, позволяющих ежегодно, независимо от погоды, получать высокие устойчивые урожаи сена (50–60 ц/га) и зеленой массы (200–250 ц/га).

Себестоимость кормов с долголетних сеяных лугов, по данным ПОСВИРа и совхоза «Индустрия», в 1,5–3,0 раза ниже, чем кормов, полученных за счет выращивания однолетних трав и пропашных культур. Использование торфяно-болотных почв для создания сеяных лугов позволяет содержать их длительный срок (6–8 лет) в хорошем состоянии без проведения мелиоративных мероприятий.

В Камчатской области около 70 % сельскохозяйственной продукции производится в юго-восточной части полуострова. По данным Камчатской сельскохозяйственной опытной станции, основным фондом для создания пашни под картофель, овощи и кормовые травы являются торфяно-болотные почвы.

Торфяники Камчатки характеризуются повышенной кислотностью и низким содержанием доступных растениям форм питательных веществ, особенно фосфора (менее 5 мг на 100 г торфа). В совхозах «Петропавловский», «Пограничный» и «Начицинский» открытой сетью каналов и полиэтиленовым дренажем осушено более 7 тыс. га торфяников. Используются осушенные торфяники в основном для выращивания однолетних трав на зеленый корм и силос.

В целях улучшения теплового режима осушенных торфяников в суровых климатических условиях Севера перспективно создание гребневого микрорельефа на пашне. На гребнях высотой 35–40 см урожай получается на 45 % больше, чем на ровной поверхности. Температура почвы в гребнях на глубине 15 см — на 1,5–3 °C выше, а воздушный режим — благоприятнее, чем на ровной поверхности. Это проверено в условиях Мурманской, Камчатской и Тюменской областей.

Но в большей части районов Севера, между Мурманской областью и побережьем Тихого океана, торфяники расположены на вечномерзлых грунтах, и освоение их для выращивания кормовых трав нецелесообразно. Поэтому важным условием для дальнейшего укрепления кормовой базы, расширения площадей под овощи на Севере является освоение не только пойм и торфяно-болотных почв, но и лесотундровых, а также тундровых земель (рис. 21, 22).

Рис. 21. Лесотундровый участок (Магаданская обл.), предназначенный для освоения под кормовые культуры

Высота лиственницы даурской 3–5 м; почва — мерзлотная торфянисто-глеевая, суглинистая, покрытая осоково-пушицевой растительностью-сезонное оттаивание не превышает 40–55 см

Рис. 22. Уборка овса на силос комбайном повышенной проходимости на осваиваемом третий год лесотундровом участке (Магаданская обл.)

Урожай зеленой массы — 50–60 ц/га; освоение 1 га — 500 руб. себестоимость 1 т сена — 80–120 руб.

Еще К. Маркс указал, что процесс расширения возделываемой земли всегда совершается путем перехода к худшей земле и такой переход — результат необходимости, а не доброй воли[20]. Эти слова полностью могут быть отнесены к тундровым и лесотундровым землям.

Интересен опыт освоения таких земель, проводимый в двух совхозах комбината «Воркутауголь»: «Центральном», расположенном в тундре, севернее г. Воркуты,

Высота лиственницы даурской 3–5 м; почва — мерзлотная торфянистоглеевая, суглинистая, покрытая осоково-пушицевой растительностью; сезонное оттаивание не превышает 40–55 см и «Горняке», находящемся на границе тундры и лесотундры, южнее совхоза «Центральный». Работы по за-лужению тундры начались в 1958 г. При этом организатор и руководитель этих работ И. С. Хантимер [33] считает, что для производства силоса и сена на одну корову потребуются площадь, занятая непосредственно травами, — 3,24 га, в том числе сенокосы — 2,61 га, пастбища — 0,63 га; кулисы из древесно-кустарниковых полос — 0,36 га, т. е. всего 3,6 га окультуренной мелиорируемой тундры. Среднегодовой урожай сена на таких участках равен 19 ц/га; зеленой массы — 81 ц/га. Размер кормовой площади в тундре, по расчетам И. С. Хантимера, — не больше, чем в южных областях.

На Ямальской сельскохозяйственной опытной станции, расположенной на 100 км южнее воркутинского совхоза «Центральный», тоже ведутся работы по освоению лесотундровых земель. К 1975 г. под пашню здесь использовалось около 300 га. Урожай зеленой массы овса на этих землях составил 150–180 ц/га. Начаты работы по залу-жению лесотундры для создания культурных пастбищ.

Как показал опыт, при освоении тундровых земель не нужно оборачивать почвенный пласт с помощью плуга. Обычное для средних широт парование почвы здесь не только не оказывает положительного действия, но, напротив, ведет часто к эрозии почвы и поднятию слоя вечной мерзлоты. Осваиваемые тундровые участки обрабатывают боронами (дисковой, рельсовой), чтобы измельчить первичный растительный покров, затем почвы известкуют (желательно не менее 6–8 т/га), вносят навоз (от 20 ДО 80 т/га), удобряют N60P50-60К40-60.

Сельскохозяйственное освоение таких участков лучше всего проводить путем залужения травостоями долголетнего пользования, способными обеспечить хозяйства высокими и устойчивыми урожаями. Из многолетних трав наиболее перспективны местные популяции лисохвоста и мятлика лугового: травосмеси из них дают в среднем 22–24 ц/га сена. Первый опыт по залужению тундры в совхозе «Центральный» был начат в 1958 г. посевом мятлика лугового и лисохвоста. Этот луг существует уже более 20 лет.

В деле создания сеяных лугов вокруг промышленных центров, таких, как Воркута с окружающими ее шахтерскими поселками, имеются огромные неиспользованные возможности. Основные трудности при их реализации — это отсутствие необходимого количества удобрений, суровый климат и холодные почвы. Опыт совхоза «Центральный» показал, что сильным и быстро действующим органическим удобрением могут служить фекалии. Урожаи трав, на участках, удобренных фекалиями, возрастают в 3–5 раз.

Вокруг промышленных центров целесообразно искусственно обогревать окультуренный слой, что также хорошо сказывается на урожае. С этой целью в весенне-летнее время промышленные теплые воды пропускаются по металлическим трубам, проложенным в почве. Такие опыты проводились в Норильском совхозе, где урожай белокочанной капусты на обогреве был получен на 17–20 дней раньше, чем в обычных условиях.

В последние годы в совхозах и колхозах Крайнего Севера все шире практикуется создание на ровных днищах спущенных термокарстовых озер высокопродуктивных лугов из трав: арктофилы рыжеватой, крестовника, вейника, арктагростиса, которые дают 180–200 ц/га зеленой массы (без удобрений). В 1973 г. совхоз «Северный» Магаданской области заготовил на таких угодьях 500 т сена и 600 т силоса и впервые обошелся без завоза кормов из других районов. Следует отметить, что только в Анадырской тундре имеется около 1 млн. га легко спускаемых мелководных озер с гумусированной, непригодной для рыбоводства водой.

При рассмотрении вопросов освоения торфяно-болотных почв, тундровых, лесотундровых и таежных земель говорилось о необходимости известкования почв ввиду их высокой кислотности, а также внесения в них удобрений. Почвы Крайнего Севера холодны, и это затрудняет ассимиляцию в них минеральных веществ. Вместе с тем в течение короткого летнего периода при длительном солнечном освещении культурные растения очень быстро наращивают зеленую массу. Корни культурных растений в отличие от кустарников, кустарничков и других диких растений Крайнего Севера, не обладают микоризой, способствующей получению минеральных соединений из почвы. Все это свидетельствует об огромной роли удобрений на Севере.

Обобщение опыта хозяйств Крайнего Севера показывает, что известкование и удобрение в большинстве случаев определяют рентабельность всех остальных видов мелиорации.

По расчетам А. Д. Панадиади, на осушение со строительством крупных сооружений, укладкой закрытого дренажа требуются большие капитальные вложения — 400–600 руб/га. Это в условиях нечерноземной зоны на талых грунтах. Развитие мелиорации в зоне вечной мерзлоты сопряжено с еще большими трудностями, многие из которых представляют пока нерешенные научно-технические проблемы. Осушение 1 га на вечной мерзлоте стоит дорого. Вместе с тем капиталовложения на производство удобрений (N60P60K60) на 1 га обходится примерно в 50 руб., а эффект от их применения в тундре очень большой (рис. 23). Так, на Кольском полуострове, в окрестностях Полярно-альпийского ботанического сада и поселка Кукисвумчорр расположен тундровый участок. В 40-х годах для обеспечения скота зелеными кормами и сеном было освоено около 50 га тундры, при этом вносились минеральные удобрения (NPK) и навоз. Обработанный участок удобрялся и засевался травами до конца 50-х годов. В дальнейшем без подсева и удобрений на нем вот уже более 20 лет сохраняется луговая разнотравная растительность, урожай которой составляет 20–25 ц/га.

Рис. 23. Большеземельская тундра. Разрастание злаков возле промыслово-охотничьей избушки в результате удобрения бытовыми отходами

Удобрения (РК) в пересчете на 1 га — не более 60 кг; урожайность зеленой массы — 25 ц/га (в 4–6 раз выше прироста фитомассы в окружающей тундре)

А теперь обратимся к несложным расчетам. Для того чтобы обеспечить молоком город с населением 100 тыс. человек, потребуется примерно 5 тыс. коров при условии, что средний надой молока на одну корову будет равняться около 3 тыс. л в год, а расчетная потребность свежего молока на одного человека — 150 л. Для выпаса этих 5 тыс. коров необходимо около 20 тыс. га культурных пастбищ (4 га на одну корову), в том числе 2 тыс. га лесокустарниковых полос.

Как известно, к концу 1977 г. на Крайнем Севере насчитывался 1 млн. голов крупного рогатого скота, в том числе 400 тыс. коров, обеспечивающих местное население молоком на 33 %. К началу 80-х годов для удовлетворения потребностей в молоке 8-миллионного населения Крайнего Севера за счет местного производства нужно будет иметь 1,5–2,0 млн. коров. Это если исходить из реально существующих удоев, а они в большинстве областей Крайнего Севера (в Тюменской, Амурской, Читинской областях, Якутской АССР, Бурятской АССР и др.) ниже 3 тыс. литров в год. Для такого количества коров потребуется 6–8 млн. га культурных пастбищ.

Это примерные цифры, учитывающие только поголовье коров. Если же расчет сделать вообще на крупный рогатый скот, а потом прибавить земли, необходимые для производства овощей на Крайнем Севере, то нужная площадь сельскохозяйственных угодий, по-видимому, возрастет до 10–15 млн. га (100–150 тыс. км²)[21].

Получается огромная территория, которая составляет в то же время не более чем 1,4 % всей площади Севера.

Как видим, возможности для развития мясо-молочного скотоводства и создания необходимой для этого кормовой базы имеются. Задача эта трудная, но вполне выполнимая. Без собственной продовольственной базы не может быть прочного заселения Севера и освоения его огромных минерально-сырьевых ресурсов.

Таким образом, индустриальные центры, а также зеленые зоны кормовых трав и овощей с лесокустарниковыми полосами вокруг них займут не более 3 % территории Севера, а остальные 97 % (свыше 10 млн. км²) будут использоваться, как и сейчас, под пастбища северных оленей и в качестве охотничье-промысловых угодий.

Оленеводство

Большая роль в создании местной продовольственной базы принадлежит оленеводству. Северное оленеводство — своеобразная форма животноводства, распространенная в основном в нашей стране. В СССР сосредоточено 2,2 млн. (71 % мирового поголовья) домашних северных оленей и около 800 тыс. диких. Оленеводство — одна из главных отраслей сельскохозяйственного производства Крайнего Севера СССР.

Экономическое значение оленеводства для Севера трудно переоценить. В настоящее время мясо оленей составляет около трети всего производства мяса по зоне Севера, а в ряде районов значительно больше, например в северных районах Камчатской области — 50 %, Тюменской— 60 %, в Магаданской — 70 %, в том числе в Чукотском национальном округе — 100 %. Себестоимость мяса оленей в 2,5–3,5 раза ниже себестоимости мяса других видов сельскохозяйственных животных, разводимых на Севере. Ежегодная прибыль от северного оленеводства составляет 20–25 млн. руб.

Кроме мяса, широко используются оленьи шкуры, идущие на изготовление зимней одежды и обуви, замши. Шкуры являются также превосходным материалом для переносных жилищ: чумов, яранг и др. Коренные жители используют все части туши оленей, включая сухожилия, а рога находят все большее применение в медицинской промышленности и при изготовлении сувениров.

Пока еще существенно и транспортное значение оленеводства. В ряде районов таежного Севера, например в Эвенкии, пушной охотничий промысел почти полностью основывается на использовании транспортного оленеводства, в частности верховых оленей.

Не менее важно и социально-политическое значение оленеводства. Как известно, эту отрасль хозяйства развивают 26 малых народов советского Севера, а также коми и якуты. В основном именно оленеводством обеспечивается занятость коренного национального населения в общественном производстве и рост его материального благосостояния.

Оленеводство как отрасль животноводства интересно еще и потому, что его объектом являются почти дикие животные, находящиеся в начальной стадии доместикации, т. е. одомашнивания. Здесь еще не сформировались хорошо выраженные породы и едва начата племенная работа. В оленеводстве мы видим пример начальной стадии вовлечения дикого вида из генофонда фауны в хозяйственную деятельность. Сравнительное изучение первых признаков формирования сельскохозяйственного животного (морфологических, физиологических, экологических и других) представляет большой интерес для зоотехнической и биологической науки.

Оленеводство в сравнении с другими отраслями сельского и промыслового хозяйства Севера дает наибольшую отдачу на единицу затрат и позволяет совхозам и колхозам развивать молочное животноводство, звероводство, рыболовство, охотничий промысел. Тем самым обеспечивается более полная занятость коренного населения в общественном производстве и рост его материального благосостояния.

Оленеводство испытывает большую нужду в наземном механическом транспорте. Его применение значительно уменьшает перекочевки, создает благоприятные условия для увеличения численности и более рационального содержания стада, а также повышения производительности труда оленеводов. Механический транспорт позволяет сократить потребность хозяйства в транспортных рабочих оленях и тем самым увеличить продуктивную часть стада (рис. 24).

Рис. 24. Снегоход — незаменимый помощник человека в тундре

Среди транспортных средств наиболее удобны легкие снегоходы типа «Буран».

Применение этих машин в оленеводстве позволяет полностью сократить поголовье транспортных оленей и соответственно увеличить на 10–13 % маточное поголовье, что способствует увеличению выхода продукции оленеводства, прежде всего мяса телят, забиваемых осенью. Кроме того, снегоходы перевозят передвижные жилища оленеводов, на этих машинах легко окарауливать оленей и управлять стадом. Такие машины не нарушают почвенно-растительный покров. Перспективны для Севера и другие виды транспорта — на широких шинах с переменным давлением, подвесные канатные дороги и т. д. В последние годы оленеводческие совхозы и колхозы пополнились большим количеством машин, оснащенных радиостанциями. Все это значительно облегчило труд оленеводов.

И все же темпы развития оленеводства еще недостаточно высоки. Одной из причин такого неустойчивого положения в оленеводстве является ухудшение кормовой базы оленеводства — пастбищ.

В настоящее время суммарная площадь всех пастбищ, пригодных для выпаса северных оленей, составляет примерно 322 млн. га, их оленеемкость — около 3 млн. голов. Фактическое же поголовье достигло 2200 тыс. голов. По подсчетам В. Н. Андреева, И. М. Голосова, Б. В. Преображенского [5], общая площадь оленьих пастбищ на 1971 г. равнялась 494496 000 га, их суммарная емкость — около 3,5 млн. голов. Как видим, за истекшие годы площади пастбищ сократились и оленеемкость уменьшилась.

Очень часто пастбища сокращаются в результате несоблюдения пастбищеоборотов, перевыпаса и выбивания. Так, в Мурманской области по этим причинам за 7–8 лет площадь пастбищ уменьшилась на несколько тысяч гектаров, соответственно снизилась и их оленеемкость. То же самое произошло в Коми АССР, Ненецком автономном округе. В северных районах Ямало-Ненецкого автономного округа ежегодно становится непригодным для выпаса 10–15 % пастбищ. В результате за последние 7–8 лет площадь пастбищ, преимущественно в тундровых и лесотундровых районах, сократилась на несколько тысяч гектаров.

В то же время хорошими резервами для расширения оленеводства обладают таежные районы. Так, в Карельской АССР имеется около 7–9 млн. га пастбищепригодных территорий с оленеемкостью 80–90 тыс. голов. В таежных районах Коми АССР и Архангельской области можно дополнительно содержать не менее 15–20 тыс. оленей. Перспективно расширение таежного оленеводства в Ханты-Мансийском, Эвенкийском автономных округах и особенно в Бурятской и Тувинской АССР, Иркутской, Читинской, Сахалинской областях, Хабаровском крае, Игарском и Туруханском районах.

Растительность пастбищ — неотъемлемая часть тундровых, лесотундровых и таежных экосистем. Поэтому ее невозможно сберечь, не охраняя всей природной экосистемы.

Суровые природные условия предопределяют бедность растительного покрова Крайнего Севера: небольшое по сравнению с южными зонами количество видов растений, малую общую фитомассу и еще меньший ее ежегодный прирост. Запасы фитомассы резко падают в направлении с юга на север. Так, если надземную растительную массу в южной части арктической пустыни принять за 100 %, то в арктической тундре на ее долю придется 253 %, в типичной тундре — 604, в южной (кустарниковой) — 645, в лесотундре — 1483 и в редкостойных лесах— 2440 %. Несмотря на общее уменьшение массы растительности к северу, зеленых кормов (ежегодно возобновляемых) в тундровой зоне не намного меньше, чем в редкостойных лесах. В арктической и типичной тундре ежегодно возобновляется 35–60 % надземной фитомассы, в северной тайге — только 10 %. В арктической тундре около 90 % ее прироста (2,4–6,4 ц/га) составляют осоковые растения и разнотравье, т. е. односезонная фитомасса.

Рациональное использование ресурсов растительного покрова и их охрана невозможны без практического учета данной закономерности в распределении и возобновлении растительности. Эта закономерность является основой сезонной смены пастбищ с перекочевкой оленьих стад на лето в северные районы тундры, а на зиму — в лесотундру и северную тайгу.

При введении пастбищеоборотов и умеренном выпасе ягельные пастбища приобретают стабильность, так как при этом сохраняются сами лишайники и тем самым обеспечивается возможность для их отрастания и восстановления пастбищ. Наилучший прирост дают лишайники высотой 3–4 см — от одного до нескольких миллиметров в год. В этом случае пастбище может восстановиться за несколько лет. Интенсивный выпас, выбивание пастбищ и уничтожение лишайников приводит к тому, что восстановление лишайников задерживается на срок свыше 25 лет или же лишайники вообще не возобновляются. Капитан Биллингс, побывавший в Мечигменской губе в 1791 г.[22], писал, что горы средней величины покрыты белым мхом, т. е. лишайником. В настоящее же время весь Чукотский полуостров почти не имеет лишайниковых покровов на сколько-нибудь значительных пространствах. Среднее покрытие лишайниками в тундрах полуострова не превышает 1–3 %.

Охрана пастбищ и бережное отношение к ним — это только часть дела. Не менее важно восстановить выгоревшие и выбитые пастбища и повысить их продуктивность.

На выбитых участках, как правило, появляются прежде всего травы — осоки, пушицы, злаки и другие растения в зависимости от степени нарушенности растительного покрова и почвы (рис. 25). Но травы отрастают на выбитых пастбищах через 5–8 лет, распространены они небольшими куртинами, фитомасса трав мала. Большая часть территорий пастбищ, где выбита растительность, покрывается пятнистыми тундрами, на которых пятна минерального грунта, лишенные растительности, занимают до 60–80 %.

Рис. 25. Старая дорога, по которой ездили на деревянных нартах, широкие легкие полозья которых не разрушали почвенно-растительный покров. Наезженная в течение многих десятилетий дорога удобрялась экскрементами животных и теперь, когда поездки прекратились, заросла пушицей. Фото В. В. Уткина

Опыты по ускоренному восстановлению лишайников на выбитых и выгоревших пастбищах положительных результатов не дали. Лишайники растут очень медленно — несколько миллиметров в год, в то время как травы за несколько месяцев отрастают не менее чем на 20–40 см, давая фитомассу, в десятки и сотни раз превышающую массу лишайников. Но олени могут обходиться и без лишайников — были бы в достаточном количестве зимнезеленые корма, т. е. травы.

Таким образом, важный момент в укреплении кормовой базы оленеводства — это залужение сначала сильно, а потом и менее выбитых участков оленьих пастбищ. Перспективными травами для этого могут быть осоки, пушицы, злаки. Эти травы занимают огромные площади и растут на бедных тундровых почвах.

Восстановив нарушенные и выведенные из оборота пастбища, мы повысим их оленеемкость не менее чем до 4,5–5,0 млн. голов.

Это будет большим вкладом в решение важной задачи, поставленной XXV съездом КПСС: «Осуществить крупные меры по созданию устойчивой кормовой базы, широко используя для этого большие возможности мелиорации земель»[23].

Коневодство

С каждым годом в нашей стране и за рубежом растет спрос на конское мясо. На Севере мясное табунное коневодство издавна развивается в Якутии. Подсчитано, что на территории этого края пастбищные и сенокосные угодья позволяют дополнительно содержать более 300 тыс. лошадей и довести их общую численность до 460–470 тыс. голов, а производство конского мяса до 30 тыс. тонн в живой массе[24].

Следующий путь расширения мясного коневодства — это распространение его по всей таежной зоне Сибири и Дальнего Востока. Имеющиеся там пастбища позволяют содержать не менее 800 тыс. лошадей и получать от них ежегодно по 50–60 тыс. т конского мяса в живой массе.

Третий резерв повышения продуктивности коневодства — это улучшение качества якутских лошадей путем скрещивания животных, принадлежащих к разным отродьям. Эффект такого скрещивания выражается прибавкой живого веса лошадей в возрасте 3–3,5 лет на 50–55 кг. Путем отбора возможно выведение больших групп чистопородных якутских лошадей, имеющих высоту в холке 145–150 см, обхват груди 180–190 см и вес — до 450–500 кг. Это даст дополнительно тысячи тонн конского мяса.

Охотничье-промысловое хозяйство

Почти все колоссальное пространство Севера представляет собой полноценные охотничьи угодья. Таковыми они останутся и на далекую перспективу: индустриальные очаги вместе с пригородными сельскохозяйственными зонами в обозримом будущем займут, как уже отмечалось, не более 3 % территории Крайнего Севера.

Развивая охотничье-промысловое хозяйство, мы вовлекаем в оборот такие биологические ресурсы, которые никакими другими способами не могут быть использованы: растительность водоемов, ветви кустарников, осоки, пушицы, лишайники, семена и корни растений, беспозвоночных животных, мышевидных грызунов. Все это превращается в великолепные шкурки ондатр, песцов, белок, соболей, горностаев, мясо диких оленей, лосей и т. д.

Пушнина была и будет наиболее ценной частью охотничьей продукции. Очень ценны пух и перо диких птиц, особенно гагачий пух. Привлекательна также мясная продукция диких животных. Дикие животные поставляют и лекарственное сырье: панты, жир и печень.

С каждым годом возрастает и эстетическое значение животного мира при общении человека с природой.

Первостепенная роль в освоении промысловых угодий и ресурсов принадлежит коренным народам Севера, значительная часть которых занята в традиционных отраслях хозяйства — оленеводстве, охоте, рыболовстве. Охота обеспечивает до 50 % денежных доходов населения, занимающегося промыслами. За последнее пятилетие районы Севера ежегодно поставляли государству 53–58 % промысловой пушнины, 80–90 % боровой дичи, более 2 тыс. т мяса диких копытных [18].

Стратегия и тактика охотничье-промыслового хозяйства должна исходить из численности эксплуатируемой популяции: от соотношения количеств добытого зверя и его ежегодного прироста зависит судьба ресурсов промысловых животных на Севере. Например, ежегодный прирост северных оленей составляет 10–22 % в зависимости от плотности популяции, наличия кормов и т. д. Но если ежегодный промысел этих животных превысит их прирост, популяция оленей сократится и они вообще могут исчезнуть.

На территории Севера обитает более 30 видов пушных зверей. Здесь широко распространены такие ценные промысловые виды, как соболь, белка, песец, ондатра, горностай, лисица, колонок, заяц-беляк; встречаются также выдра, норка, росомаха, рысь, куница, речной бобр. Из перечисленных видов первые четыре обеспечивают более 90 % стоимости всей пушнины, добываемой на Севере.

Соболь имеет промысловое значение по всему азиатскому таежному Северу (рис. 26, 27). Шкурки этого зверька пользуются высоким спросом и за рубежом, цены на них растут.

Рис. 26. Карта-схема распространения соболя (по С. И. Огневу, В. Г. Гептнеру, А. А. Вершинину):

1 — граница распространения соболя в начале XVII в.; на севере она совпадает с северной границей лесов;

2 — изолированные популяции соболя, образовавшиеся к 20-м годам XX в. в результате истребления зверьков. Соболь тогда встречался только в этих местах;

S — основные места выпусков соболя (с 1928 по 1965 г. было выпущено более 19 тыс. соболей);

4—современная граница распространения соболя; южная и северная границы ареала примерно совпадают с границами XVII в.; западная — на 1300 км отстает от нее;

5 — отдельные микропопуляции и забеги соболей

Рис. 27. Карта-схема современной заготовки шкурок соболей с 1000 га обитаемых угодий (по А. А. Вершинину):

1 —менее 0,1; 5–0,1–0,2; 3–0,23–0,32; 4–0,35–0,38; 5–0,43–0,46; 6–0,5–0,59; 7–0,6–0,7, 8 — более 0,7; 9 — южнее этой границы численность соболя заметно снижена

За 1971–1975 гг. на Севере было заготовлено 8,2 млн. штук беличьих шкурок. Особенно много белки добыто в Якутской АССР, в Красноярском крае, Иркутской и Тюменской областях. В 1977 г. на Ленинградском международном пушном аукционе средняя цена за беличью шкурку составила 2,63 доллара. Все выставленные 105 тыс. шкурок были проданы [22].

В начале 70-х годов в некоторых районах Севера наблюдалось увеличение численности ондатры. Это свидетельствует о хорошей акклиматизации зверька, нашедшего незаполненную экологическую нишу. Стали быстро расти заготовки ондатровых шкурок. Только за последние пять лет на Севере их было заготовлено 3,7 млн. штук.

С успехом проходит добыча песца. Так, за 1971–1975 гг. промысловики сдали государству 386,4 тыс. песцовых шкурок. Основными районами песцового промысла являются Якутская АССР, Тюменская область и Красноярский край. На Ленинградском аукционе выставленные 4700 песцовых шкурок были распроданы очень быстро. По словам директора пушной конторы Всесоюзного объединения «Союзпушнина» М. Пастушенко [22], песец продавался при активной конкуренции покупателей и по высоким ценам — в среднем 54,56 доллара за шкурку.

Главными промысловыми видами диких копытных в районах Севера СССР являются дикий северный олень и лось.

Наибольшее стадо диких северных оленей (450 тыс. голов) сосредоточено на Таймыре, еще одно крупное стадо (180 тыс. голов) обитает в Якутии (рис. 28). В настоящее время общее поголовье дикого северного оленя в СССР превысило 800 тыс. голов. В связи с высокой численностью дикий северный олень на Таймыре стал объектом массового промысла.

Лось на Севере распространен повсеместно, за исключением тундровой зоны. Поголовье лосей на Обь-Енисейском Севере ориентировочно оценивается в 75–90 тыс. голов, в том числе в Ямало-Ненецком автономном округе — 3,5 тыс., в Ханты-Мансийском — 10–11 тыс., на Томском Севере — 10–10,5 тыс., в Эвенкии — 20–23 тыс., на севере Красноярского края 20–30 тыс., в Якутии — 80 тыс. К середине 70-х годов общая численность лося на Севере СССР достигла 750–800 тыс. голов [18].

Копытным животным на Севере принадлежит второе (после пушных) место в охотничье-промысловом хозяйстве. С каждым годом возрастает объем заготовок этого вида продукции. Особенно возросли закупки мяса дикого северного оленя. Так, только госпромхоз «Таймырский» в 1976 г. сдал государству 11,7 ц оленины.

Третье место по стоимости в заготовках продукции охотничье-промыслового хозяйства Севера занимает боровая дичь: белая и тундряная куропатки, рябчик, тетерев, глухарь и др. При этом в основном заготавливаются белая и тундряная куропатки. В 1974 г. промысловики добыли 588 тыс. штук боровой дичи, в 1975 г. — 304 тыс. штук [18]. В последнее время сильно сократились заготовки боровой дичи в Коми АССР, Тюменской и Архангельской областях и в Красноярском крае.

В настоящее время охотничьи угодья Севера осваиваются немногим более чем на 50 %.

С интенсивным развитием промышленности на Севере удельный вес продуктов охоты в валовой и товарной продукции северных районов значительно снизился. Однако в некоторых районах, например в Эвенкийском автономном округе, он составляет более 10 % всей валовой и более 1/3 сельскохозяйственной продукции. При этом следует иметь в виду, что промысловая пушнина, пернатая дичь и мясо диких животных реализуются по ценам значительно ниже розничных, а мясо домашних оленей и крупного рогатого скота — по ценам, вдвое превышающим розничные.

Рис. 28. Схема распространения дикого северного оленя (по А. А. Назарову и Б. В. Новикову):

I — высокая и растущая численность оленей, обеспечивающая возможность интенсивного промысла на базе специализированных или комплексных хозяйств; II — более низкая, стабильная или немного увеличивающаяся численность оленей; здесь возможно развитие спортивной охоты на дикого оленя и лимитированный промысел его для нужд местного коренного населения; III — невысокая численность оленя, имеющая тенденцию к сокращению; поголовье животных необходимо охранять; местами возможна регламентированная спортивная охота; IV — малочисленные сокращающиеся популяции — по периферии ареала распространения диких северных оленей и в изолированных популяциях; необходима строгая охрана животных; V — южная граница ареала дикого северного оленя в XIX в. Границы домашнего оленеводства не совсем совпадают с ареалом дикого северного оленя: южная граница домашнего оленеводства в большинстве районов проходит на 100–300 км севернее южной границы ареала дикого оленя.

Исключительно велико значение охоты для коренного населения Севера. Среди охотников преобладают эвенки, долганы, нганасаны, ненцы, ханты, манси, кеты и др. (50–80 % и более). Эти народы значительную часть охотничьей продукции используют для удовлетворения собственных нужд. Например, водоплавающая дичь потребляется на 100 %, боровая дичь и мясо диких копытных — на 80–95 %. В последнее время на Крайнем Севере сильно возросла роль охоты как отдыха для населения.

За период с 1959 по 1970 г. городское население коренных народов Севера увеличилось вдвое, а сельское — на 70 %. Однако по-прежнему свыше 80 % коренного населения Севера проживает в сельской местности. Несмотря на неизбежный процесс перехода части коренных жителей в промышленность, большинство их и в будущем останется в оленеводстве и в охотничье-промысловом хозяйстве.

Многолетняя практика показывает, что коренные жители способны более эффективно использовать биологические ресурсы тундры и тайги, чем приезжие. Такое дифференцированное направление в распределении трудовых ресурсов Севера следует, очевидно, считать вполне оправданным и на ближайшие 10–15 лет.

Перспективы развития охотничье-промыслового хозяйства на Севере хорошие. В настоящее время и в обозримом будущем более чем 10 млн. км² северных земель останутся незатронутыми промышленным освоением и на этой огромной территории могут существовать все дикие животные, в том числе и те, которые являются объектами охотничье-промыслового хозяйства. Но для этого необходимо сохранить природные экосистемы на огромной территории Севера. Поэтому проблема охраны природы, в частности охотничьих угодий, играет на Севере первостепенную роль.

Широко распространенное мнение, что промышленное освоение Севера исключает развитие охотничье-промыслового хозяйства, ошибочно. При рациональном подходе охотничьи угодья не будут нарушены — в этом нет объективной производственной необходимости.

Акклиматизация овцебыков

На советском Севере есть огромные пространства арктических и типичных тундр, не используемые ни одним видом копытных травоядных животных. Сюда заходит лишь северный олень, да и то на очень короткий летний период. С экологической точки зрения, эти тундры представляют собой свободную экологическую нишу. Суммарная площадь ее огромна — около 1–1,5 млн. км². Давно уже советские ученые высказывали мысль о возможности и необходимости акклиматизации овцебыков и расселения их на этих арктических просторах.

Овцебык — крупное копытное животное Арктики. Он хорошо приспособлен к экстремальным условиям обитания, довольствуется скудным растительным кормом. Вес животного равен 250–300 кг, наиболее крупных самцов — 500–600 кг. Тело компактное, на загривке имеется горб, конечности и хвост короткие. Самцы и самки обладают изогнутыми острыми рогами. Овцебык покрыт темной густой шерстью, которая на 60–80 % состоит из подпуши. Ость длинная — до 60–90 см, свисает по бокам тела почти до земли. Шерсть и мясо овцебыка отличаются высокими товарными качествами.

Овцебыки — стадные животные (рис. 29). Они совершают незначительные кочевки, питаясь в основном травянистой и кустарниковой растительностью тундры.

Рис. 29. Овцебыки на Таймыре. 15-месячные телята при виде человека заняли оборонительную позицию

В недалеком прошлом овцебык был широко расселен не только по американскому и евразиатскому Северу. Однако в настоящее время коренные популяции овцебыков двух подвидов остались лишь в Арктической Канаде (64°–83° с. ш.) и северо-восточной Гренландии (70°— 83°30′ с. ш.). Их численность, по оценке на 1974 г., равна примерно 30 тыс. голов.

По мнению Н. К. Верещагина, на севере Таймыра овцебык был уничтожен человеком 200–300 лет назад. С этим можно согласиться, если учесть одну особенность овцебыков — они не убегают от врага, а принимают бой. Главный их враг — волк. Овцебыки во время опасности выстраиваются неровным кругом (рис. 30). Крупные звери, выставив вперед рога, располагаются по периметру, телята — в центре. Это хорошая защита от волков и прекрасная мишень для человека.

Рис. 30. Овцебыки на зимнем пастбище выбирают повышенные участки рельефа с неглубоким снегом, где легче раскапывать корм

Акклиматизация овцебыков на зарубежном Севере началась около 80 лет тому назад. Животные были завезены в Швецию, Норвегию, Исландию, на Шпицберген и Аляску — районы, экологически доступные для обитания этого вида. Чаще всего на новые места завозили телят-сеголеток или молодых (до годовалого возраста) овцебыков. Поначалу «новоселов» содержали в загонах, потом выпускали на волю.

В 1900–1901 гг. в Швецию из Восточной Гренландии завезли шесть телят-сеголеток. Однако спустя два года овцебыки здесь погибли, заболев острым воспалением легких.

В Норвегии овцебыков выпускали многократно, начиная с 1924 г. Последние небольшие партии были доставлены в эту страну в 1947–1953 гг. (всего 27 голов). В настоящее время там сохранилось, вероятно, несколько десятков этих животных.

Дважды (1929 и 1930 гг.) овцебыков завозили в Исландию. К 1932 г. все 14 телят-сеголеток погибли. Неудачу акклиматизации овцебыков в Исландии, как и в Швеции, специалисты объясняют мягким влажным климатом этих стран. Однако в 1971 г. небольшое стадо из 5 овцебыков самостоятельно переселилось в Швецию из Норвегии и даже дало потомство.

В 1929 г. овцебыки (17 голов) были выпущены на Шпицбергене. Местные условий оказались благоприятными для их обитания и к концу 60-х годов численность овцебыков на Шпицбергене достигала примерно 150 голов.

В 1930 г. в район Фербенкса (Аляска) из Гренландии было доставлено 34 молодых овцебыка. Несколько лет животные находились в загоне; в 1934 г. они дали первый приплод.

В 1935–1936 гг. 31 овцебык был выпущен на о-в Нунивак в Беринговом море. Интродукция прошла успешно, чему способствовали благоприятный климатические, кормовые условия на острове и отсутствие хищников. С 1935 по 1973 г. численность овцебыков на Нуниваке увеличилась с 31 до 530 голов [42]. Популяция овцебыков на Нуниваке послужила исходным материалом для расселения этих животных на других островах и в северной части Аляски — всего в пяти районах. В настоящее время в связи с недостатком корма и деградацией пастбищ американские зоологи предлагают ограничить островную популяцию овцебыков, оставив 300–500 голов.

По расчетам канадского ученого Д. Тенера [43], овцебыку-самцу в сутки необходимо 15,4 г сухого корма на 1 кг живого веса, самке — 13,1 г. Животному весом 300 кг требуется около 4,7 кг корма в сутки, животному в 600 кг — более 9 кг. Как известно, ежегодный прирост фитомассы в арктической тундре колеблется от 0,5 до 7 ц/га, в подзоне типичных тундр — 11–20 ц/га.

Тяжелым периодом для овцебыков является зима, особенно многоснежная. Овцебык, имея короткие ноги, может выкапывать корм из-под снега глубиной не более 25–30 см. Поэтому лимитирующими для овцебыков являются зимние пастбища (рис. 30).

Исходя из этого, попробуем рассчитать возможную численность овцебыков, которые могут быть расселены в пустующей экологической нише советской Арктики. Будем считать, что в тундрах средний прирост фитомассы на 1 га равняется 5 ц, хотя он, как показано, значительно выше. Примем также увеличенную цифру суточной кормовой нормы для 1 овцебыка — 10 кг сухого корма или 20 кг сырой фитомассы на пастбище. В этом случае в год ему потребуется 7320 кг фитомассы, т. е. одному животному необходимо около 15 га пастбищ. Но к концу зимы вследствие накопления снега в понижениях доступными для овцебыков остаются только 10 % пастбищ, где глубина снега не превышает 25–30 см. Значит, вычисленную площадь нужно увеличить в 10 раз (15 гаХ10 = = 150 га). Прибавим к этой цифре для надежности еще 150 га и получим 300 га пастбищ, которые потребуются овцебыку.

Площадь арктических и типичных тундр в Советском Союзе, не используемая оленями, равняется 1–1,5 млн. км², т. е. 100–150 млн. га. Даже если исходить из 100 млн. га, то на этой территории может обитать не менее 300 тыс. овцебыков. При достижении такой численности ежегодно можно будет изымать количество животных, равное годовому приросту (около 10 %), — 30 тыс. овцебыков. Это будет существенным вкладом в развитие экономики и хозяйства Крайнего Севера.

Кроме создания и восстановления природных популяций овцебыков, в США и Канаде организованы государственные и частные фермы в Фербенксе, Вермонте, Эдмонтоне и др. по разведению этих животных с целью получения от них ценной шерсти. От одного овцебыка можно получить свыше 3 кг высококачественной шерсти, 1 кг которой стоит около 100 долларов. Счесываемая ежегодно шерсть одомашненных овцебыков идет на различные изделия (в частности, для мужского свитера достаточно 150–200 г такой шерсти).

Таким образом, ежегодно только шерсть одного животного приносит фермерам, разводящим овцебыков, доход не менее 1000 долларов, а как известно, овцебыки живут 20–25 лет. Кроме шерсти человек может использовать мясо, шкуры, молоко овцебыка, т. е. одомашнивание этого животного выгодно и рентабельно.

Огромные арктические пространства, пригодные для обитания сотен тысяч овцебыков, возможность их одомашнивания позволили начать опыты по акклиматизации овцебыков и в Советском Союзе.

Местом первого эксперимента стал восточный Таймыр, 75° с. ш., правобережье р. Бикады, впадающей в оз. Таймыр. В геоботаническом отношении — это южная окраина подзоны арктических тундр.

П-ов Таймыр — один из крупных тундровых малоосвоенных районов СССР, который по своим экологическим условиям является наиболее подходящим районом для акклиматизации овцебыка. Предполагается, что с его интродукцией и дальнейшим расселением не только обогатятся тундровые биоценозы, но и полнее будут использованы малопродуктивные растительные ресурсы арктических широт.

Успешная акклиматизация овцебыка будет иметь большое научное и хозяйственное значение. Работу по акклиматизации поручено вести Научно-исследовательскому институту сельского хозяйства (НИИСХ) Крайнего Севера, расположенному в г. Норильске.

В начале сентября 1974 г. из северной части о-ва Банкс (Канадская Арктика) была доставлена первая партия 15-месячных овцебыков (6 самок и 4 самца). Районы отлова и выпуска лежат примерно на одной широте в подзоне арктических тундр (около 75° с. ш.). Канадские специалисты, сопровождавшие животных и присутствовавшие на месте их выпуска, отметили, что правобережье р. Бикады по кормовым условиям богаче о-ва Банкс.

Привезенных животных первоначально поместили в изгородь площадью 95 га. Для них было завезено 10 т сена — аварийный запас корма на случай многоснежья и гололедицы. Но новоселы успешно перезимовали на местных кормах.

Вторая партия — 40 овцебыков прибыла к нам в середине апреля 1975 г. с о-ва Нунивак (США), расположенного на широте 60°. Половину привезенных из США животных доставили на Таймыр, где уже находились канадские овцебыки. Остальных завезли на о-в Врангеля.

Животные завезены с целью создания природной популяции.

Место выпуска оказалось на 15° севернее их родины — о. Нунивак.

После кратковременного карантина в специальной изгороди овцебыков выпустили во вновь построенный загон площадью 470 га (на одного животного приходилось около 23 га огороженных пастбищ). С самого начала выпуска овцебыки с о-ва Нунивак вели себя беспокойно, мало кормились, пытались разрушить загон; были случаи неоднократных побегов трех взрослых самок. Как видно, американские овцебыки трудно переносили новые условия обитания. Об этом свидетельствовал и затянувшийся период линьки животных, признаки которой отмечались даже в октябре 1975 г., т. е. через пять месяцев после начала линьки.

Наблюдения сотрудников НИИСХ Крайнего Севера за совместно пасущимися канадскими и американскими овцебыками показали, что первые ведут себя спокойно, делают большие копаницы (до 100–200 м²), легко добывают корм из-под снега; вторые же — больше времени тратят на перемещения, копаницы у них мелкие, разбросанные. Замечено, что американские овцебыки часто вообще кормятся на копаницах канадских собратьев.

За первый год акклиматизации американских овцебыков на Таймыре погибло 30 % животных (6 голов). Но даже в естественной популяции, на о-ве Нунивак, ежегодная смертность овцебыков и сейчас составляет 25 %, а в некоторые годы только молодняка гибнет до 40 % и больше [42, 43]. Зарубежный опыт интродукции овцебыков показывает, что отход животных нередко достигает 100 % (Норвегия, Исландия). При вольерном содержании 34 овцебыков в районе Фербенкса уже в первые годы погибло 29,4 % животных.

Сейчас уже можно указать на главные причины относительно высокого отхода расселенных на Таймыре американских овцебыков на первом этапе акклиматизации.

Американские животные взяты из переуплотненной, генетически ослабленной популяции, с пониженной жизнестойкостью: климатические условия на о-ве Нунивак менее жесткие, чем на Таймыре. Неудачно выбраны и сроки передачи и перевозки овцебыков. Животные завезены в более суровые природно-климатические условия — из Субарктики (южной) — в Арктику, из фенологической весны на Нуниваке (середина апреля) — в позднюю зиму (на Бикаде — 75° с. ш. — в это время еще сохраняются зимние условия). Завозить животных нужно было осенью, когда они наиболее упитанны, а фенологический перепад значительно меньше. Овцебыки после зимовки были ослаблены, истощены. Их отлов на мотонартах с помощью сетей, передержка, транспортировка в узких клетках привели к дополнительным физиологическим перегрузкам, отрицательно отразившимся на ходе адаптации этих животных в новых условиях.

Акклиматизация канадских овцебыков с о-ва Банкс проходит менее болезненно: сроки перевозки выбраны более удачно — осенью, после летней нажировки животных, перевезенных к тому же из очень суровых природных условий разных мест в более мягкие условия арктической тундры.

Сотрудники НИИСХ Крайнего Севера ежегодно расширяют площадь огораживаемых пастбищ, которые зимой 1978 г. составляли примерно 2 тыс. га. В это время овцебыки выпасались на третьем огороженном участке площадью более 700 га. На зиму им завозится сено — обычно более 10 т, комбикорма, травяная мука.

Две зимы (1976–1977 и 1977–1978 гг.) овцебыки перенесли хорошо. Есть основания надеяться, что дальнейшая их акклиматизация пойдет нормально и эта группа животных станет исходной для будущей природной популяции овцебыков на Таймыре. Емкость пастбищ Таймыра, не используемых северным оленем, позволяет выпасать здесь 40–50 тыс. овцебыков. На Таймыре и на о-ве Врангеля от овцебыков получен приплод. После того как начнется естественный прирост стада животных, часть молодых овцебыков будут отбирать для одомашнивания и разведения уже на специальных фермах п-ва Таймыр.