Северная баллада

7

Вероятно, если бы в ту минуту, когда я потом пошел по улице вверх, прямо к подножию ближайшего к городу горного склона, меня спросили: «Куда ты идешь?» — и в ответ услышали бы: «Прощаться», это не было бы неправдой. Завтра будет приказ по заповеднику: «Такой-то переводится на работу, не связанную с обходом территории». Но сам я уже принял решение: докажу свою правоту и уеду. И никогда и нигде больше не стану на лыжи, не возьму в руки винтовку. Победителем следующих Олимпийских игр я не буду, чемпионом мира тоже. И пусть. Такие мысли в моей голове тогда были. Но шел-то я все же в первую очередь для того, чтобы разыскать утес, в который стрелял, предостерегая медведя. На это натолкнул меня разговор с Трофимом Петровичем, его вопрос: «И сможете доказать?». Вполне! Я точно знаю, что не промахнулся, попал в утес, и, значит, пуля должна была от мгновенной остановки разлететься на тысячи мельчайших капель, ажурным кружком отпечататься на каменной поверхности.

И вот потому-то я снова на седловине. Стою, опять и опять спрашиваю себя: «Почему все же это?»

След от пули был. Он отыскался в том месте, где его и следовало ожидать. На черно-зеленой скальной плите белела круглая впадинка. Я вгляделся. От впадинки во все стороны расходились лучи разбрызганного, распылившегося металла. Пуля, которую взвешивал на ладони Дмитрий Степанович, не могла быть отсюда. Клянусь!

Я отшатнулся: у подножия утеса лежал олененок. Ему было едва ли больше четырех недель. Нежно золотилась короткая шерстка. Он был мертв и частично исклеван, растерзан каким-то мелким зверьем и, значит, лежал на этом месте уже несколько дней. Следовательно, пуля тогда все же не разлетелась. Седая впадинка, лучи вокруг нее обманывали. Она скользнула по камню. Олененок — самая настоящая моя жертва.

В моем мозгу вдруг ярко-ярко всплыло одно воспоминание. Владимир Михайлович, дядя Володя, как зовут его все ребята, мой первый в жизни тренер, приводит меня в плавательный бассейн. Стоим на 6-метровой вышке.

Бассейн только открылся. В нашем городе это еще самая большая новинка. Все вокруг непривычно не только мне, но и дяде Володе: белый кафель, голубая вода, стеклянные стены, сквозь которые виден проносящийся мимо здания снег. Мне девять лет. Я в купальном костюме. Уже выяснилось, что чемпионом по плаванию мне никогда не стать.

— С вышки ты хоть когда-нибудь прыгал? — с тоскливой надеждой спрашивает дядя Володя.

— Нет.

— А не испугался бы?

Я подхожу к краю площадки, наклоняюсь, врезаюсь головой в воду.

— Балда, — испуганно бормочет дядя Володя, обтирая меня полотенцем и ощупывая, чтобы удостовериться, цел ли я. — Разве так можно? Этому учатся… Но парень ты смелый. И послушай: иди в горнолыжники, а?..

Может, и сейчас самое простое тоже вот так безраздумно подойти к отвесному склону и шагнуть за его гребень?