Северный квартал

1

Деньги… Всю жизнь меня окружали только разговоры о деньгах. За завтраком и ужином единственной темой, которой в последнее время касались разговоры в моей семье, была тема прибыли. Как продать подороже, как найти партнеров понадежней, как не прогореть с открытием нового магазина или бутика.

Если бы сказала, что мне это не нравилось, я бы очень слукавила. Ведь жила так постоянно и росла в этой среде с самого рождения.

Так что же послужило началом того, о чем будет эта история?

Я не верила в то, что люди меняются по щелчку пальца. Вернее я вообще об этом не думала. Зачем думать в семье Вишневских? Наверное, кроме моего братишки Петюни в этом доме не развивался многосторонне никто. И верно думающим человеком был только мой младший брат, который в свои семнадцать умудрился выучить английский идеально и без помощи репетиторов, которых у меня было штуки три, пока я пыталась поступить в универ.

Всё дело в том, что Мария Вишневская никогда не думала о будущем. Зачем об этом думать, если папа может купить всё?

Я такой была, вернее я такой, наверное, родилась. Но Петька явно найдёныш. Ведь отличался от всех, что было просто дикостью в моем понимании. Ведь Вишневские всегда мыслили одинаково. Мы с матерью думали о красивых шмотках, селфи в инста и спа-салонах, тогда как отец мыслил деньгами, которые отчасти тратились на вышеперечисленное. Не скажу, что мне было сладко. Мне было беззаботно настолько, что на вступительный экзамен в МГИМО я пришла вообще с таким видом, словно мне все обязаны. И они были, потому что Радомир Вишневский заплатил за полный фарш на все пять лет вперед.

Легко, безответственно и самоуверенно я дожила до двадцати трех лет… Пока не поняла, что в этой жизни не только я покупатель, но и сама могу стать товаром. Дорогим красивым продуктом одной из самых богатых семей в этой немаленькой стране.

Но вот беда, не подозревала девица-красавица, кто ж тот принц, который в мужья ей дарован и кому злато припрятано в приданном её.

Это был один из совершенно обычных приемов в нашем доме. Вернее не так. Это была обычная попойка богачей в стиле бедняков. На огромной лужайке у нашего двухэтажного особняка расположились гости. Партнеры моего отца по бизнесу, их жены и наследники.

Сейчас было модно хаять Запад на чем свет стоит, но барбекю в кошерном американском стиле, по какой-то дикой причине было не менее модным.

Вот и в этот вечер в подмосковном воздухе витал запах жареного мяса и дорогого вина. Играла живая музыка, состоящая из трех артистов, имена которых были мне даже не интересны. А в высокой альтанке за огромным столом собралась "семья".

Это мой мир, в котором я ощущала себя, как рыба в воде. Верила, что так правильно, и по другому быть вообще не может. Знала, что именно деньги смогут меня защитить от всего. Так появляется чувство безнаказанности.

Я сидела напротив троих женщин, которые были близкими подругами моей матери. Все они выглядели не хуже, чем я в своем возрасте. И даже на обычный пикник пришли с таким боевым раскрасом на своем лице, что впору было выпускать их на дорожку "Муз-ТВ" хоть сейчас.

— И вот, ты представляешь! Приходит эта клуша ко мне в салон и говорит: «У меня волосы начали выпадать после процедуры омоложения! Я требую администратора!" — оборачиваю голову и ловлю обрывки россказней Алёны Астафьевой.

Красивая женщина, но тупая как пробка. Всё, что она умеет это ходить за своим директором и помощниками с умной миной на лице. Джемпер за сто тысяч рублей, на пальцах не меньше трех, а то и четырех лимонов.

Моя же мама опять тонет в стакане с вином. Это, наверное, уже пятый бокал за этот вечер.

— Мариш? — поворачиваюсь назад и нахожу взглядом Петьку, который опять сел подальше ото всех и рассматривал что-то в своем сотовом, — Иди сюда!

Поднялась, и улыбнувшись дамам, которым вообще плевать слушаю я их или нет, подошла к брату.

— Ну что там опять, мелкий? — положила руку на его спину, обвив за плечи, и села на мягкий диван из черной кожи.

— Этот браслет очень похож на тот, что ты нашла у храма. Смотри! — он повернул ко мне дисплей и увеличил фото.

На нем действительно был изображен точно такой же браслет, который прямо сейчас обрамлял мое запястье как влитой. Не могла проститься с этой вещицей никогда, и постоянно таскала почти не снимая.

Красивые почти прозрачные камни правильной округлой формы, словно хранили внутри изумрудный отсвет. Очень необычная вещь со вставкой из золотой пластины. Именно на ней выгравированы два иероглифа, которые я как не пыталась, а найти расшифровку им или перевести, так и не смогла. Поэтому забила на это совсем.

— Господи, малой! Это было четыре года назад! Как ты вспомнил вообще об этом? — я приподняла бровь, а Петя хмыкнул:

— Ты читай, дурында, что на запястье носишь столько времени!

Я взяла из его рук сотовый, и начала вчитываться в текст.

"Парные браслеты из белого нефрита, как амулет защиты влюбленной пары от невзгод и разлуки. Древний оберег, созданный из небесного минерала, который особо цениться в странах Азии, как священный и магический талисман от всего земного несчастья…"

— Ва-а-у! — я округлила глаза и отодвинула ворот байки, чтобы посмотреть на него еще раз.

Я хорошо помнила тот день. Вообще весь тот год был странным, и в разъездах. Где мы только не побывали с мамой. Отец устроил нам променад по всем экзотическим уголкам нашего материка. Но именно тот храм, на вершине горы среди скал, к которому нужно было подниматься настолько высоко и долго, что сводило ноги, я запомнила ярче всего.

Между широкими деревянными колоннами, ветер словно звенел, а воздух был столь чист, что дышать стало тяжело и непривычно, но с тем нереально приятно. От этого даже голова кружилась.

Поэтому мы остались в стенах такого необычного места на целый день. Я с Петей и другими детьми наблюдали за тренировкой юных монахов в желтых тряпках, больше похожих на мешки, или сутаны, пока мама познавала основы медитации и "дзен".

Это было бы смешно, но она реально пыталась со всех сил раскрыть свои чакры, вместе с другими дамами, возжелавшими того же.

И вот, когда мы уже покидали своды храма в лучах закатного солнца, я и столкнулась с той женщиной. Она так спешила покинуть то место, что чуть не снесла меня с ног. Словно сбегала, как воровка. Я посмотрела ей вслед, а она лишь пробормотала что-то в поклоне и побежала дальше вниз по каменным ступеням. Но не успела я и шагу ступить за своими родными, которые тоже начали спускаться, как чуть не свернула шею, поскользнувшись на том самом браслете, который прямо сейчас отдавал холодом на моём запястье.

— Странная вещица… — пробормотала и вынырнула из воспоминаний, а Петька хмыкнул со смешком.

— Я говорил, что найду его. И я это сделал!

— Ой, не начинай! Загуглил, потому что вспомнил, и начал тут пыжиться.

— Пыжиться не пыжиться, Маришка, а у этой штуковины очевидно есть пара, а ты бесстыже таскаешь его на своей конечности!

— А ты у нас святой праведник, да? Решил мне мораль прочитать, что чужую вещь ношу? Так я её не украла, а нашла! — скривилась и спрятала своё сокровище обратно под рукав.

Почему это я должна стыдиться носить то, на что наступила и оно валялось прямо под ногами? Чушь!

Брат только ухмыльнулся и вырвав свой телефон из моих рук, опять вернулся к привычным делам. Чтение! Этот парень скоро себе близорукость отхапает, если не прекратит штудировать свои книжульки.

— Что на этот раз? — попыталась заглянуть в его новое чтиво для насилия над мозгами, на что мне тут же прилетело:

— Тебе не понять, поэтому не стоит иссушать свою нитку между ушами, авось лопнет и они отваляться, — пробормотал Петя, а я раскрыла рот от возмущения.

— Ах ты ж засранец малый!

Но не успела и ткнуть его, как случилась привычная уже вещь. Отец запустил свою шарманку по новой.

— Одинцов! Почему я не удивлен, что постоянно слышу только это имя! Как кость в горле…

Я быстро поднялась и попыталась улизнуть от этого куда подальше. Одинцовы это как Монтекки для моего отца Капулетти. Очень яркий пример, который я как то "сняла с языка" своего братишки. Не знаю с чего эта вражда началась, но причиной очевидно снова были деньги.

Не желая слушать постный бред о торгах на биржах и прочей чуши, я вошла в полумрак дома с черного входа, и решила что с меня праздника на сегодня хватит. Пока поднималась по широким ступеням на второй этаж, постоянно прокручивала в руке браслет и раздумывала уже и над тем, что нужно его снять. Если эта вещица такое значит, то лучше мне не носить эту побрякушку. Кто его знает, чьей она была на самом деле и кто та женщина, с перепуганными глазами, взгляд которых до сих пор, словно стоял передо мной.

Но в какой-то момент опять забила на это. Мне жутко нравилась эта побрякушка, и я к ней привыкла как к своей.

Продолжила подъем по ступеням, спокойно откинула свои волосы назад и уже думала над тем, как бы потусить с Антоном и его компанией снова. Одинцов-младший оказался нормальным парнем. И это не моя вражда, а папы, поэтому ничего страшного в нашем с Антоном общении я не видела. Но кто ж знал? Кто мог предвидеть, что мой отец приготовил для меня такой сюрприз.

Я легко толкнула дверь своей спальни, пройдя еще один пролет, как обычно отыскав свою мансарду, даже не включая свет. Наша прислуга была внизу, поэтому я немного удивилась, что двери в мою комнату были приоткрыты.

Но бояться было нечего. Да и зачем, когда в доме такая охранная система, как в Лувре.

Странное липкое чувство пробежало холодом по спине, когда я стянула байку и остановилась в дверях гардеробной. И не зря!

— Мы с тобой не договорили, Мария! — холодный голос позади заставил меня вздрогнуть.

Нет. Он не тронет меня. Только не в нашем доме, и ни при отце. Он не посмеет этого сделать, потому что знает, что я молчать не стану.

— Что… — я сглотнула ком в горле и прижала байку к груди, — …вы здесь делаете, Руслан Валентинович?

— Это мне нужно спрашивать, что ты вчера делала с тем молокососом в клубе Одинцовых?!

Теперь мне реально стало страшно. Я не верила до последнего, что Заремский следит за мной. Но видимо так и было.

— Вы обознались! Как и комнатой! Выйдете вон! — я повернулась, чтобы выставить мужчину из своей спальни и тут же пожалела, потому что такого не ожидала совсем.

На меня смотрели безумные, одержимые глаза. Мне стало настолько страшно, что вся спесь слетела с меня разом. Заремский стоял прямо передо мной, изучая своим цепким взглядом голубых, почти прозрачных глаз, каждый участок моего тела. Огибал линии груди, шеи и поднимался выше. Ровный подбородок, на котором виднелась легкая не бритость, был напряжен, а густые черные брови сведены над переносицей и ровным носом.

Возможно, я бы назвала этого мужчину красивым, если бы он не был ровесником моего отца. Вернее на три несчастных года младше моего родителя. И прямо сейчас этот человек раздевал меня горящим взглядом, пока к моему горлу подступал горячий ком, вызывая рвотные позывы.

Это был не первый раз, когда лучший друг и партнер моего папы, вел себя подобным образом. Впервые я заметила это на дне рождения мамы год назад. Тогда мы ездили в Сочи, и повезли с собой почти всех гостей. Именно в то утро у бассейна я заметила этот похабный и похотливый взгляд в первый раз. Но откинула эти глупости и через секунду уже попивала свой мохито и ни о чем кроме загара не думала.

А нужно было бы, потому что в этот момент вся моя бабская глупость вылилась в то, что этот мужик стоял в моей комнате, и совершенно не гнушался подобной ситуации. Словно это нормально заявится к девушке прямо в спальню, при этом годясь ей в отцы.

— Так как? Мне рассказать Раду, где носило его дочь вчера пол ночи… — он начал приближаться, а я пятиться назад, — Твоему отцу о-о-очень понравится мой рассказ.

— Чего вы хотите от меня? — это было первым, что вырвалось из моего рта, прежде чем, я ощутила себя настолько противно, словно наелась дерьма.

— Ты слепая, Мария? Или из меня хочешь идиота сделать? Я давно наблюдаю за тем, как ты вертишься вокруг меня, и что вытворяешь. И вот что скажу — ты доигралась, девочка. Теперь я намерен взять то, что мне… — он провел пальцем у выреза моей майки, а меня словно парализовало от страха, когда мужчина прошептал, — так настырно предлагают.

Сказать, что я чуть душонку через пятки не испустила — это ничего не сказать.

Я окаменела, и не могла вымолвить и слова. Мне стало настолько страшно, что ноги приросли к полу и словно слились с ним.

— Отпустите… — почти пропищала осипшим голосом, а эта тварь начала ухмыляться мне прямо в лицо.

— Отпущу… сегодня! — он отошел от меня, а я не могла проронить и слова от испуга.

Со мной никто и никогда так не обращался. Мне боялись слово кривое сказать, а свои первые отношения мой парень предложил скрывать ото всех из-за того, чья я дочь. Но этот мужик… Я росла на его глазах. И даже такая избалованная дура, как я в тот момент прекрасно понимала всю дикость того, что происходило.

— Не стоит так пугаться меня. Твой отец все равно будет только рад, потому что он сам отдал тебя мне, Мария.

Я разучилась дышать и убито покачала головой со словами:

— Папа не мог такого сделать! Вы врете! Убирайтесь вон из моей комнаты, иначе я вызову охрану, Руслан Валентинович! — на эти слова наивной дурочки Заремский лишь громко рассмеялся.

Этот хохот я буду помнить долго. Он будет преследовать меня постоянно. Словно дышать в спину, пока я буду мчаться по ночной трассе на чужой машине, и пытаться успокоиться. Я не могу так… Мне противно от одной мысли, что этот мужик будет прикасаться ко мне, жить со мной и называть своей женой. Это дико! Как такое могло произойти со мной? Почему? За что папа, так поступил?

Но у меня не осталось выбора уже ровно через неделю после визита Заремского в мою спальню. Я сделала казалось бы всё, чтобы мои родители оградили меня от этого. Но… Для моего отца, слово моей матери давно потеряло вес. Это сейчас я понимаю, что он не воспринимал её как жену уже давно. Она была куклой, которая жила за его счет.

Но почему? Почему я раньше этого словно не замечала?

Этот вопрос так и роился в моей голове, пока я с остервенением вываливала весь свой дорогущий шмот из шкафов, чтобы решить в чем буду сбегать из дому. Что мне взять с собой, чтобы не выделяться? Чтобы никто не смог меня найти… Признать во мне Марию Вишневскую. Маришку, у которой шикарная укладка на голове, идеальная кожа во всех местах, а в зубах винилы вместо своих. Ещё в пятнадцать мама вынудила вставить безупречно ровные коронки, из-за того, что я пошла вся в отца.

— Ты!!!! Это ты во всём виновата!!! Я говорил тебе не лезть в дела Лары!!! Одинцовы мне уже в горле, но ты и туда залезла, идиотка тупая!!!! — казалось от крика папы, даже стены дрожали.

Примечательно, что скандалила чета Вишневских в зале внизу, а слышно их было даже под крышей в моей комнате.

— Закрой свой рот! И не смей орать на меня, дебил!!! Иди пасть помой после своей шлюхи!!!

— Ты в салоне перегрелась или в солярии?! Что за херь ты несешь, Алина?!

Я схватилась за голову и прикрыла с силой глаза и уши. Кто я? В свои двадцать три года, я ничтожество. У меня купленный диплом, купленная внешность, а теперь… будет купленный муж, если я не сбегу!

Крики за спиной так и продолжали отбиваться от стен, а я встала и осмотрелась. Вокруг было замкнутое пространство в пастельных тонах. Со всех сторон одни вешалки и тряпки. Горы денег… Их денег…

— Я сказал она выйдет за него замуж и точка, Алина! Я слышать ничего не хочу! А за то, что ты сунула нос не в свое дело, я отправлю Петю учится в Германию. И мне глубоко плевать, что об этом думает его мать алкашка!

— Это я алкашка? Ты… Не трогай моих детей!!

— Они и мои тоже, бл***! Баба, ты охамела в корень?! Ты за чьи деньги живешь тридцать лет?

Я почувствовала, как что-то коснулось моего плеча. Быстро обернулась и заметила руку брата, который крепко сжал моё предплечье и натянуто улыбнулся.

— Мариш, я посижу у тебя! Моя берлога слишком близко к месту боевых действий.

Он легко обогнул меня и сел прямо в гору тряпья в углу гардероба, скрестив ноги. Внешне мы не были похожи совсем. Петя брюнет с глубоким карим взглядом, тогда как мне передались папины русые волосы. Брат же был похож на маму, но своей мужской мягкой красотой.

— Собрала уже весь шмот? Советую прихватить вот это! — под моим ошарашенным взглядом, Петя выудил из кармана байковых треников пачку денег и бросил прямо в меня.

— Петя! Где ты взял столько налички? — я покрутила в руках сверток с "зелеными" купюрами, в котором точно было не меньше десяти тысяч баксов.

— У предков стащил, когда сейф в их спальне меняли. Батя даже не заметит.

Он подмигнул мне и услышав новый виток криков внизу, указал на место рядом с собой.

— Иди сюда! — достал сотовый и протянул мне пару "блютузов", точно таких же, что были в его ушах.

Я надрывно всхлипнула, а он улыбнулся и похлопал рукой по трем платьям из какой-то коллекции, которые теперь валялись на полу словно мусор.

Медленно села рядом и вставила наушники в уши. Музыка ещё не играла, но крики не были уже так слышны.

— Ты уверена, что не хочешь замуж за Руса? Он мужик вроде нормальный, взрослый, да и при бабле, — Петя оперся спиной о стену, а я подтянула колени к подбородку и с дрожью прикрыла глаза.

— Ты не знаешь ничего про Руслана Заремского, Петя.

— Расскажи… — как-то странно прищурился брат и всмотрелся в моё лицо.

— А оно тебе надо? — повернула голову и встретилась взглядом с человеком, которого фактически нянчила с самого детства, будучи ребенком самой.

— Нужно, чтобы понять не совершаю ли я ошибку, — приподнял бровь брат и хмыкнул, а я нахмурилась:

— О чем ты?

Петя ничего не ответил, а лишь порылся пару секунд в телефоне, и в моих ушах заговорил голос:

— Мне правда нравится твоя дочь, Рад, но я не могу так поступить с ней.

— Рус, ей нужна дисциплина. От её последнего хахаля у меня на голове седых волос прибавилось. Спутаться с Одинцовым! Ты можешь себе такое представить?

— Радомир, мне почти сорок пять, а Марие двадцать три только будет. Это не брак, это насилие над девочкой.

"Вот же тварь!" — пронеслось в моей голове. Как складно врал прямо в лицо моему отцу. Строил из себя праведное нечто! И папа поверил ему! Не мне… Он даже слушать не стал мой рассказ о вечерних визитах этого жлоба в мою комнату.

— Да, но так я буду уверен, что она в надежных руках. Ты понимаешь, что Мария унаследует пять процентов акций в одной лишь только ювелирке? Да за ней уже толпами эти гниды таскаются. А теперь ещё этот недоносок из семейки этой! Нет…

У меня волосы на голове дыбом встали, и мне показалось, что сейчас не двадцать первый век, бл***, а глухое средневековье.

— Я решил, Руслан. Если не ты, то я найду кого-то еще. Но Мария выйдет замуж только за нормального мужика с мозгами не в трусах, а на плечах.

По моей щеке покатилась слеза, и мной реально начало колотить. Мой мир разрушался по частям. Это было похоже на то, словно ты постоянно верил что сахар сладкий, но в него внезапно всыпали соль и все вкусы смешались. Медленно горечь разъедала беззаботную сладость, и ты прозревал. В мире есть не только вкус сладости, в нем оказывается так много вкусов, о которых тогда мне только предстояло узнать.

Воспоминания сменялись отрывками, и всё это проносилось перед моими глазами, пока я пыталась сосредоточенно следить за ночной дорогой. Прямо сейчас я познавала новый вкус — терпкий и липкий букет страха. Мне было настолько страшно, что в пересохшем горле, язык лип к небу так, словно я не чистила зубы год. Это и был вкус страха. Новый в моей кулинарной палитре, которая возвращала меня опять в воспоминания.

— Что мне делать, малой? Я не сбегу… — зашептала, и округлила от шока глаза, когда Петя обнял меня и спрятал в своих руках.

А ведь я и не заметила как он вырос. Не заметила, что в нашей семье был нормальный человек, пока я считала его странным.

— Я позвонил Тохе… — прошептал Петька огрубевшим голосом, — И попросил помощи.

— Ты звонил Антону? — я вскинула голову, и опешила во второй раз.

На меня смотрел суровый взгляд брата, который сейчас совершенно точно не напоминал мальчика которому семнадцать.

— Батя рехнулся окончательно на почве бабла, Мариш! Поэтому единственный способ играть против него — это стать фигурой на его шахматной доске.

— Я ни черта не поняла.

Петя выпустил меня из рук и протянул красную кофту, которая висела на держателе.

— Вытри слезы и слушай внимательно. Я давно наблюдаю за тем, что творится с папой. И видимо Руслан играет в этом не последнюю роль. Я считал его надежным мужиком, но упустил из виду жажду к золотому корыту.

— Петя, бл***! Ты можешь не философствовать, а сказать нормально! — я вытерла лицо, а брат припечатал.

— Ты сейчас же соберешь самое необходимое. Но я умоляю, Мариш, свои "диоры" и "лабутены" оставь дома! Только самое необходимое, — он поднялся и вытащил из кармана сотовый, — Это телефон моего друга. Он зареган на его имя, поэтому пока ты в России, должна пользоваться только ним.

Я встала следом и дрожащими руками взяла обычный старый смарт черного цвета.

— Дождись пока батя и мать разойдутся по комнатам, и выходи. Я отключу видеонаблюдение и открою ворота, а Тоха будет ждать тебя на повороте из поселка возле особняка Шестаковых. Он отвезет тебя к своему отцу.

— З-зачем? — я начала заикаться, а брат выдохнул так словно устал от моей тупости.

— Маришка, включи мозг хоть на пять минут! Ты не спрячешься здесь нигде. Тебя найдут в два счета, если ты не сбежишь за бугор, блин! И в кого ты такая тугая? Как ты думаешь, кому выгодней всего, чтобы ты исчезла и у нашего предка были проблемы?

— Конкурентам, — быстро ответила.

— А кто главный конкурент Вишневского? — вкрадчиво спросил Петя.

— Одинцов, — тут же ответила, и раскрыла рот от шока.

— И главный приз уходит знатокам! — хохотнул Петька, а следом скривился от нового витка криков в гостиной, — Бегом! Сопли в тряпку и собралась!

— Петь… Мне страшно! — всхлипнула, а брат еще раз меня обнял и прошептал:

— Помнишь меня заперли в погребе и никто не знал где я, пока ты не вернулась из школы?

— Помню, — улыбнулась сквозь слезы.

— Ты тогда сказала, что найдешь меня всегда, — тихо продолжил брат, — Поэтому и я найду тебя, когда придет время, Мариш. Обещаю!

Эти слова звучали в моей голове и поныне. И сейчас пересекая границу и въезжая на территорию страны, которая теперь была моей "новой" родиной я и не предполагала, где окажусь совсем скоро.

Я сбежала… И удалось это мне только благодаря брату и семье, которая ненавидела мою еще больше, чем Вишневские Одинцовых. Именно Кирилл Одинцов дал мне возможность сбежать.

На следующий же вечер в моем кармане были новые документы. Я могла выбрать любую страну и сбежать так далеко, чтобы Заремский не смог меня найти. Но я и помыслить не могла, что окажусь в настолько глубокой заднице.

Ведь побег такого рода — это не просто исчезнуть с новыми документами и кредиткой в кармане. Я должна была стать другим человеком. Должна была изменить свои привычки полностью, потому что Одинцов дал мне ясно понять, что Заремский не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.

— Ты, девочка, стала как разменная монета в огромном мире, о котором твоя красивая головка и не знает. Не я враг твоему отцу. И жаль, что он этого не видит, — на меня смотрел хмурый мужик в обычной белой рубашке и ухмылялся, какой-то слишком хитрой улыбкой.

— Не трясись так, Мария! Я помогу тебе! — он протянул стакан с водой и по отечески прошелся вдоль моей фигуры взглядом, — Но! Все что могу дать — это только новое имя. Если я дам тебе денег или буду содержать, то это как нить. Доказательство того, что это сделал именно я. Поэтому уж прости, но на экскурсии по Луврам и прогулки у Эйфелевой башни можешь забыть.

Я судорожно кивнула и сжала стакан в руках, уверенно промолвив, совершенно не понимая и половины того на что шла.

— Я согласна на всё…

— Стать нищей? — хитро спросил мужчина, — Ты согласна стать нищей эмигранткой лишь бы не ложиться в постель и не идти под венец со зрелым мужчиной? Подумай девочка. Мне то это на руку, а ты лишишься всего! Не будет дорогих цацек, роскошных машин и маникюра за сорок кусков в неделю. Все исчезнет, Мария. Исчезнут деньги и статус, исчезнет дорогая жизнь, в которой не нужно каждый день думать о том, что у тебя завтра будет пустой карман, если ты вместо Доширака из "пятёрочки" сходишь в ресторан, чтобы съесть моллюсков в соусе из красного винца. Подумай. Может лучше смириться?

Его слова звучали как вызов, и мужчина видел, что я балансирую на грани. Словно стою на тонком канате над пропастью. Один неосторожный шаг, и мне конец.

Но я больше не хотела быть пустышкой. А именно так после его слов я себя и почувствовала. Пустой дурой, за которую решали всё, а она радовалась новой шмотке, как самому огромному сокровищу.

Больше я не хотела быть такой! Потому что начала осознавать цену такой жизни. И ею, как ни странно оказалась я сама.

— Я согласна, Кирилл Геннадьевич.

Мужчина задержал на мне взгляд и прищурился, словно взглянув по-другому. Он подошел к широкому письменному столу, и открыл папку, достав оттуда белый конверт. На миг застыл с ним в руках, но словно быстро собрался с мыслями и протянул его мне.

Натуральная кожа мягкого кресла заскрипела подо мной, и я приподнялась, взяв в руки свою новую жизнь. Раскрыла конверт и достала два паспорта. А когда открыла документы, мои руки начали дрожать ещё сильнее.

— Теперь ты Мари Йесон, уроженка Риги с латвийским гражданством. Тебе двадцать пять и ты трудовой эмигрант. Именно такая виза открыта на твоё имя. Я не хочу знать, куда ты подашься, Мария, но советую уехать подальше. Зная Заремского… Он одержим тобой, и не остановится пока не найдет тебя. Чему будет способствовать твой слепой родитель.

— Мари Йесон… — прошептала и прошлась взглядом по фото девушки, которая была очень похожа на меня, но и не я вовсе.

У неё были рыжеватые, почти медные волосы, которые обрамляли совершенно точно моё лицо.

Именно такой я пила кофе на старинной площади в Риге, и куталась в парку, постоянно оборачиваясь по сторонам.

Именно такой: перепуганной, с безумным взглядом и страхом в каждом движении меня встретили Вера и Карина.

Именно такой я приехала в старый, дождливый и хмурый Лондон, доверившись им спустя два месяца.

Именно такой я увидела его самый опасный квартал.

Место, где казалось соединился весь мир в одну спичечную коробку.

— Добро пожаловать в Северный квартал, Маришка, — хохотнула Карина и положила свою руку на моё плечо, пока я стояла посреди многолюдного переулка, где с каждых сторон слышались казалось бы все языки мира.

— Квартал для всея эмигрантов посреди старушки Англии, — Вера встала по другую сторону от меня и сложила руки на груди.

— Это дерьмовая идея, Кариш, — я прошептала и скривилась, когда меня плотоядным взглядом окинул какой-то мужик в кепке и засаленной куртке.

— Другого выбора нет, крошка. Либо мы селимся сегодня в этом гадюшнике, либо спим в метро.

— По мне так лучше лавка в самом старом метро в мире, чем вот это! — Вера указала на то, как здесь выглядели дома.

Это были словно серые коробки с металлическими пожарными лестницами по всему фасаду.

— Да, согласна! Так дерьмово не было даже в Париже. Я то думала именно он самый грязный город. Ан нет! Есть места и покруче, — я нахмурилась и предвкушала новые острые ощущения от новой жизни.

— Ладно, хватит трепаться! Нам ещё квартиру искать. Пошли.

Карина прихватила свою сумку удобнее, и подмигнула нам с Верой, сдув белесую челку со лба.

Они вместе пошли вперед, а я смотрела в их спину, медленно собирая силы в кулак. Это были самые ужасные два месяца в моей жизни, которые наконец позволили увидеть её истинную цену.

И это не деньги, как мне казалось до этого. Это не достаток, и не беззаботность.

Это страх потерять то, что у тебя есть. И страх пойти на риск, чтобы получить большее.

Сегодня я удвоила ставки на шахматной доске своего отца. Я приехала в Англию нелегально.

Теперь я не просто эмигрант, а преступница, которую в любую минуту могут схватить констебли и тогда моя игра будет окончена.

Пешка сбита на пол пути, чтобы стать ферзём.

Они искали меня… Об этом кричали все СМИ:

"Семья Вишневских объявила о вознаграждении в миллион рублей за любую информацию о местонахождении их пропавшей без вести дочери Марии Вишневской. Напомним, девушка исчезла в ночь на пятое июня две тысячи девятнадцатого года в районе поселка Измаильское, что в Подмосковье. Именно там её автомобиль видели в последний раз в два часа сорок три минуты по московскому времени…"

Но сюда им не добраться, ведь никто не сможет догадаться, что глупая дурочка, которая не знала даже как стиралку включить ещё два месяца назад, умудрится пересечь границу самой закрытой для эмиграции страны.

2

— Это всё херня, девчонки! — Карина опустила сотовый и схватилась за голову, сидя на диванчике у стены.

Начинать, наверное, нужно было не с того, чтобы ехать черт знает куда, а с того, чтобы найти в этом "черт знает где" работу. Мои подруги по нелегкой эмигрантской доле, были явно умнее меня в плане вот такого "питстопа" по всей Европе. Но и они просчитались.

Пока я стояла на балконе, и пыталась понять, какого черта соседние окна, которые были прямо напротив наших на расстоянии всего лишь каких-то десяти метров, полностью заклеены газетными вырезками, за моей спиной пространство начала мерять тяжелыми шагами и Вера.

Двухкомнатная квартира, с засаленными деревянными дверями на пятом этаже обошлась нам в сто фунтов за месяц. И это были огромные деньги, если учитывать, что приехали мы сюда с пустыми карманами.

Деньги. Теперь у меня к этому слову было совершенно диаметральное отношение. Я стала ценить каждую копейку и это меня вгоняло в такую депрессию, что выть хотелось.

Обернулась и оперлась о перила, всматриваясь в то, где я теперь должна была жить. Коробка "четыре на четыре" была гостиной. Стены в каких-то непонятных узорах, тогда как кухни в этом оазе цветущей жизни вообще не было. Уголок с электроплиткой, а над ним несколько шкафчиков. Вот и весь сервис. Справа от него пошарпанный диван, а перед ним телек, больше похожий на памятник электронным приборам.

Не к месту вспомнилась моя комната дома, которая была в три раза больше всей этой квартиры.

— В любом случае, нужно что-то делать! Если мы за неделю не найдем работу и нормальное жильё, человеческое, у нас одна дорога — обратно в Ригу, — скривилась Вера, и стоя у настенного зеркала начала скручивать в пучок свои ярко-красные волосы.

Ей было всего двадцать два как и Карине, и я всё задавалась вопросом, зачем им такая жизнь? На что от девочек неизменно получала ответ — work and travel!

И ради чего? Чтобы жить в таком… Господи!

Я прикрыла глаза и вспомнила Париж. Именно туда мы поехали прямиком из Риги. Сперва конечно я с опаской относилась к двум непонятным девушкам, которые подобрав меня испуганную на площади, накормили ужином в забегаловке рядом. Противнее всего мне было из-за того, что в моем состоянии они разглядели совершенно дикую вещь.

Первой фразой, что я услышала из уст Карины было:

"Слушай, а ты случайно не от сутенеров сбежала?"

Это настолько меня задело, что я чуть не обматерила людей, которые в последствии удивлялись ещё больше, но молча терпели мои выходки.

Я до сих пор была словно склеенная фотка, которую разорвали. С одной стороны была Мария Вишневская, а рядом словно суперклеем приклеили другую половину снимка — испуганную незнакомку Мари.

И приклеили её именно девочки, которые с интересом наблюдали эту мою трансформацию в "свою деваху". А именно так меня и назвала Вера, когда я впервые поняла, что ни хрена не умею делать сама. Я не могла элементарно чайник вскипятить, потому что не знала, как включается плитка. И когда разобралась сама, Вера сказала, что я стала на шаг ближе к простому люду.

Они же не дуры, и хорошо видели что со мной творилось. Тихо наблюдали и не лезли с расспросами, но я почему-то знала — и Карина, и Вера догадывались, что я не простушка, и щи варить уж точно не умею. Но молчали. Все эти два месяца они молчали и не задавали мне ни единого вопроса.

— И что ты предлагаешь? Это не Франция, где хостами берут всех подряд, потому что там полно эмигрантов. Это Англия, Верка, и тут мы оказались в полной заднице, — Карина откинулась на спинку дивана и положила ногу на ногу.

— Есть конечно один вариант, но вряд ли вам он понравится, — продолжила она, и в первую очередь посмотрела на меня, — Особенно он "придется по душе" нашей мисс "я не буду опускаться до этого уровня".

Я закатила глаза и прикусила губу, парировав с досадой:

— Ты долго мне будешь вспоминать ту подработку?

— Конечно долго! — хохотнула Карина, а я покачала головой, — Это ж надо было превратить всё белье из президентского люкса в решето! А потом с невинным видом, так его и постелить в номере: "авось обойдется и не заметят!" Тот посол из Италии чуть дух не испустил, когда увидел на чем ему спать предложили.

— Так что за работа? — Вера отмахнулась от слов Карины, и обернулась от зеркала, поправляя футболку и надевая джинсовку.

Карина выпрямилась и пролистав что-то в сотовом, обернула к нам.

— Ночной клуб? Ты это реально сейчас? — я охренела от того, что было на экране.

— Им нужны официантки. Всё законно, но… Судя из того, что пишут о них на сайте наших, там не всё так чисто, как на первый взгляд. В любом случае это единственное место, на которое мы сейчас можем рассчитывать. В Букингемский дворец нас горничными не возьмут.

— Тут ты права, рожей ты на леди явно не похожа, — хохотнула Вера, а я подхватила, заметив как Карина скривила аккуратный носик, в углу которого торчал пирсинг.

Серебристое крохотное колечко, придавало мягким чертам девушки некой вульгарности. Я вообще ужаснулась, впервые заметив какая дыра в носу остается, когда Карина снимает серьгу.

— Пожалуй, выбора у нас нет, — выдохнула Вера, а я скисла.

У меня в этом коллективе право голоса хоть и было, но я им вообще не пользовалась. А всё потому, что куда мне что-то решать, если каждый раз мне словно в спину смотрел цепкий взгляд прозрачных глаз.

Поэтому уже вечером, вооружившись хоть какими-то средствами защиты, мы вышли из пыльного парадного, в котором на первом этаже гремела музыка, в промозглую темень.

Карина осмотрелась и вложила руку в карман. Первое правило эмигранта на новом месте, никогда не носить с собой документов, а только копии для полиции. Второе: всегда держать в кармане средство защиты и ни за что не таскаться по чужому городу в ночное время.

Это раньше катаясь по миру, как дочь президента, я могла улыбаясь ходить по улицам той же Вены, наслаждаясь вечерним воздухом. Это было тогда, когда рядом была мама и брат, и мы не жили в самых злачных мечтах во время путешествий. Заграница опасное место, и отнюдь не столь романтично, как с экранов телевизоров, или из окна арендованной тачки или такси.

Сейчас мы шли сквозь толпу по одной из старых улочек, минуя витрины магазинчиков, которые давно были закрыты. Любой огромный город в этом мире имел два лица — дневное и ночное. И каждое из них было словно "кривым зеркалом" друг для друга.

Вот и сейчас улицы Северного квартала наполнялись ночными жителями. Мы же с девочками сбились в кучу, и были похожи на тройняшек. Еще одно правило — не привлекать к себе внимания. Чем меньше людей тебя замечает, тем безопаснее тебе. Ведь мы не туристы, и нас не просто могут захотеть обобрать или облапошить. Мы такие же эмигранты в поиске лучшей жизни.

А большинство из этих людей бросало семьи, бежало от войны и нищеты. За время пребывания в Париже я уяснила ещё одну вещь — нет ничего хуже, чем стать беженцем из собственной родины, где льются реки крови.

Мы шли вдоль улицы, и я всматривалась в яркие неоновые вывески, которые пестрели названиями пабов и забегаловок.

— Кариш! — шепнула подруге, чтобы она отошла в сторону, когда из одного такого заведения под руки выводили бухого в хлам "джентльмена".

Что этот мужик забыл в "чайна тауне" этого квартала видимо одному Будде и было известно.

И вот когда мы были уже почти у цели, я вдруг остановилась, и придержала девчонок.

— Вы уверены? Мне здесь вообще не нравится!

И это было чистой правдой. Под моей паркой черного цвета, гуляла дрожь по всему телу, не смотря на то, что куртка была слишком теплой. А ведь я и не заметила, как покрылась испариной от волнения. Впервые за все два месяца мне было настолько тревожно.

— Мариш, у меня в кармане сто пятьдесят фунтов, у тебя вообще ветер, а про Верины сбережения я вообще молчу. Если мы доберемся до них, нам даже на билеты в Ригу обратно не хватит. Я не для того таскалась по всей Европе, чтобы сейчас остановиться на пол пути.

Карина нахмурилась, а Вера продолжила:

— Если ты не хочешь, мы вернемся и проведем тебя домой. Но… — она посмотрела мне прямо в глаза, и я поняла:

— Вы не остановитесь?

— Нет, потому что отсюда легче всего попасть в Канаду. А именно там мы и хотим остаться. Поэтому, сейчас решение за тобой, крошка.

Я опустила глаза вниз и мой взгляд зацепился за браслет. Странным и совершенно не объяснимым образом он словно охранял меня всегда. Вселял надежду и успокаивал. По какой-то дебильной причине лишь взглянув на эту вещицу я становилась слишком смелой.

— Хорошо! Пошли! — ответила, и мы опять взялись под руки.

Начал моросить дождь. Совсем невесомо он словно дымкой стелился на ткань моей парки, пока мной колотило ещё больше, потому что я заметила какой контингент стоял у входа в это место, и где собственно оно находилось. Мало того, что это была настоящая подворотня, так к ней ещё и вела вереница тинэйджеров, которые выглядели словно очередь в преисподнюю. Кто-то из них курил, кто-то общался в своём кругу.

Девушки с диким макияжем, парни в таких шмотках, что впору отпирать двери психлечебниц.

Нет, наши парни тоже любили выделиться, но это…

Молодежь Лондона повергла меня в шок в первый же вечер знакомства с ней, и я охерела от того, что среди них были явно несовершеннолетние.

Мы подошли к двум мужикам, которые стояли на входе и пропускали по одному посетителю, проверяя наличие запрещенных предметов и документы. Но какие к херам документы, если у одного из них прямо из кармана торчали бабки.

— Доброй ночи, — перешла на английский Вера, — Мы по объявлению о работе официантом.

Громила тут же сменил скучающую мину на более плотоядное выражение лица, и это было первым, что меня насторожило. Пока его напарник продолжал впускать посетителей, нас продолжали сканировать липким взглядом.

— Хей! Рич! А ну-ка пропусти, леди. Пусть войдут, и проведи к шефу! — гаркнул он, даже не отводя от нас взгляда.

Справа тут же, словно из-под земли нарисовался угловатый парнишка. С виду ему было лет восемнадцать, и он вот точно выглядел как коренной англичанин. Пепельные волосы вились небольшими кудрями, а лицо было словно точенным из резких линий.

— Меня зовут Ричард, леди! — он подмигнул нам, и выбросив сигарету себе прямо под ноги, указал в совершенно другую сторону.

— Прошу! — опять мальчишеская ухмылка, которая мне снова не понравилась.

Мы свернули в левый поворот и попали в тупик между домами, который освещался тусклым белым светом фонаря. Горел он над входом, видимо, в служебные помещения.

У дверей стояли две девушки с

парнем в форме официантов и тоже курили. Они осмотрели нас беглым взглядом, и продолжили свой разговор, пока Ричард открыл перед нами вход, а мои барабанные перепонки чуть не лопнули.

Это были хозпомещения, сплошь заваленные выпивкой и ящиками с непонятной маркировкой. Но и сюда доносились вопли, которые исходили словно из-под земли.

— Что это за место? — прошептала Вера и зло посмотрела на Карину.

— Бойцовский клуб. Старая традиция англичан бить морду за деньги. Посмотри фильм с Питтом и поймешь куда мы попали, — спокойно ответила Карина, а мы с Верой переглянулись, продолжая огибать коробки с крамом.

— И ты с самого начала знала?

— Скажи я вам что это не обычный ночной клуб, даже ты бы хер согласилась, Вера! А это реальные бабки. Они платят наличкой по пять штук за пятнадцать ночных смен. Мы за три месяца насобираем и на билеты в Канаду, и на первое время в Ванкувере нам с головой хватит.

Вот на этом месте я осознала всю степень глупости некоторых поступков своих подруг. Брезгливо осмотрела коробки и попыталась даже не дышать этим воздухом, который явно был прокурен не простым табаком.

Три коридора и два поворота в узком пространстве между ящиков вывели нас в клетку. И это не шутка, и не издевка над моей больной фантазией. Вернее не так, это было самое натуральное попадалово.

Ричард толкнул металлические двери, и мы вышли на балюстраду над залом, в котором стояла клетка с рингом. Я опустила взгляд под ноги, и через решетчатую перегородку всмотрелась в макушки зрителей, которых совершенно не смущало, что болото с моих ботинок могло попасть на лысеющую шевелюру почтенного джентльмена прямо подо мной.

Гул и крики стояли такие, что хотелось вернуться обратно и забыть об этом месте навсегда. А всё потому, что я видела уже такое. Вот только в прошлый раз, придя туда с компанией "золотой молодежи" я даже кайф ловила от мордобоя огромных мужиков на ринге.

Но то было когда рядом стояла охрана Одинцова, а в моем мозгу витал легкий флер от трех коктейлей выпитых в его клубе.

Сейчас же идя по балюстраде, которая выглядела как широкий балкон над огромным рингом, мне не было так весело. Потому что теперь я никто, и зовут меня для этих людей "никак". А значит мы в опасности.

— Карина! — я схватила её за плечо и покачала головой, — Нужно убираться отсюда и быстро. Это не безопасно!

— А что безопасно в этом квартале? — опять нахмурилась девушка, и отмахнулась, — Расслабься. Я уверена в людях, которые посоветовали это место.

В этот момент в зале под нами начался настоящий гул. Толпа ревела так, словно в клетку входил Майк Тайсон, не иначе.

Ричард притормозил заметив мой интерес и подмигнул:

— Хотите глянуть на бой, леди? — парнишка вложил руки в карманы джинс, и кивнул снова на клетку.

По инерции толпа, что тоже проходила по балюстраде толкнула нас к перилам, и другого выхода, как посмотреть бой, не осталось. Пришлось наблюдать за тем как короткостриженый блондин входит внутрь и бьет себя по голой груди кулаками подобно горилле.

— Какой фасад… — прошептала Карина, и плотоядно прошлась по фигуре бойца, пока он обходил клетку и орал всё сильнее, заводя своих болельщиков.

С виду очень грузный и сбитый мужик, напоминал скалу из мышц. Он реально внушал какой-то дебильный трепет и страх.

Справа забил гонг и толпа рядом с ним начала надевать маски. Я понять не могла, что происходит, потому что весь сектор у гонга, надел черные повязки на рот и застыл, пока остальная часть зала скандировала имя молодой версии Шварца.

И только я хотела спросить у Ричарда, что собственно происходит, как застыла, и мне итак стало всё ясно. В клетку вошел противник скалы, и его вид сразу объяснил наличие масок на лицах его фанатов. Это был жилистый мужчина. Намного меньше по габаритам нежели его противник, но при этом выглядел не менее внушительно.

Но вот его вид…

Такое я созерцала впервые уж точно, как и девочки, которые пооткрывали рты вместе со мной.

Странность состояла в том, что на парне была длинная то ли юбка, то ли шаровары черного цвета. Она доходила почти до пола, тогда как остальная часть тела была ожидаемо открыта, и как по мне выглядела намного красивее, чем гора мышц напротив. Бронзовая кожа отливала в свете ламп клетки, а мышцы настолько плавно перекатывались, словно он хищник. Медленный и плавный в движении, опасный хищник с хладнокровным раскосым взглядом над маской, которая и была самой огромной дикостью. Ведь напоминала кожаный намордник, с пастью нарисованной прямо на нём.

— Мама роди меня обратно… — выдохнула убито Вера, и мы переглянулись, потому что в руках это "нечто в наморднике" держало деревянный шест.

Не знаю, какие правила были в этой преисподние, но горящие котлы здесь явно уготованы всем. Потому что это бойня, а не поединок.

Азиат поправил маску и встряхнул своей смолянистой шевелюрой, начиная раскручивать шест в руке и плавно перемещаясь по кругу, тогда как скала делал тоже самое, но сжимал кулаки настолько сильно, что те стали походить на кувалды.

— На кого ставите леди? — вдруг промолвил Ричард, а я чуть дух не испустила, когда скала совершил первую атаку.

Мне казалось он снесет своей тушей мужика в юбчонке на раз. Но я и моргнуть глазом не успела, как последний резко погнулся, словно проплыл ногой над полом, и оказался за спиной громилы, который упустил этот маневр и получил шестом по спине. Да с такой силой, что "гору мышц" впечатало в сетку клетки.

— Вау-у-у… Превосходно. Не даром бос прижал этот клуб кендоистов. Мы на них такие бабки заработаем, что и не снилось.

— Что? — Карина посмотрела на Ричарда, а он хитро хмыкнул и ответил:

— Это Кенсин, — пояснил он, — бродячий самурай. Так его называют у нас в ринге. Короче говоря, вся их шайка прикатила не знамо откуда пару месяцев назад, и с тех пор, мы как бы в тёрках. Но пока у нас перемирие, которое поддерживается тем, что кто-то из их квартета, выходит в нашу клетку. Вам посчастливилось увидеть их этого… черт, кажется, они его сонбэ, называют.

Я пропустила всё это мимо ушей, потому что мой взгляд был прикован к клетке, в которой скала умудрился взять в захват азиата, но тот извернулся, и уже сидел на плечах стоявшего мужика верхом. Черная ткань одежды этого Кенсина всколыхнулась и словно вспышка пронеслась в воздухе, а противник уже лежал под ним.

Кенсин в наморднике рычал, как оголтелый, и сдавливал шею громилы в захвате всё сильнее. Пока мне казалось, что весь зал застыл и не дышит, специально для того, чтобы я хорошо ощутила как сердце в моей груди прямо барабанит в такт стуку по рингу.

Всего два удара огромной лапищей по пыльному полу, и азиат спрыгнул с туши скалы и встал над ним тяжело дыша. Пот стекал по его телу, и прятался где-то в складках этой дикой юбки, а смотрела на эту картину как привороженная, пока не прозвучал резкий бас.

Рефери проорал что-то в пространство, и толпа вновь заорала как бешенная. Я же продолжала смотреть, как Кенсин спокойно поднял свой шест, взмахнул им три раза, и поклонившись противнику вышел вон из клетки, даже не взглянув на толпу своих ревущих поклонников.

— Это было ожидаемо, — скривился Ричард, — Совершенно тугой и отсталый мужлан. Таких тупых и молчаливых идиотов, как эти кендоисты ещё поискать нужно. А этот их сонбэ вообще, вечно хмурый и с кислой рожей. Даже болельщиков не поприветствовал. И это ещё англичане снобы? Вот сноб! Еще и в юбке!

Парень отошел от перил и поманил нас за собой. Мы же с девочками, продолжая пребывать в шоке от подобного зрелища, как пришибленные пошли следом за парнем.

Видимо, Ричард, принимал новый персонал не впервые. Потому и повел нас сперва через "клетку", чтобы притупить бдительность…

Именно на это и было рассчитано. Только лесбиянка не стояла бы с открытым ртом, смотря на такой мордобой. Ну, или я просто таких девушек, еще не встречала.

Поэтому войдя через три перехода в помещение привычного нам ночного клуба, мы и помыслить не могли, что что-то могло произойти.

"Если бы нас хотели облапошить или того хуже снасильничать, не стали бы экскурсии водить…" — именно это нашептывал внутренний голос в моей голове, пока мы огибали столики и мягкие зоны, которые словно островки располагались вокруг танцпола.

Ещё один переход и музыка за спиной стала ощутимо тише, а мы оказались в узком коридоре, из которого выходила лестница на верхние этажи, а справа виднелись дубовые резные двери. Рядом с ними естественно стояла охрана.

— Девочек привел? — ухмыльнулся один из охранников и окинул нас взглядом.

Вот это обращение и должно было бы насторожить нас, но куда там! Карина пёрла как танк к цели, и даже то, что эйфория от увиденного праздника тестостерона поубавилась, не остановило нас от совершенно дебильного поступка. А ведь даже я, наивная дура, уже понимала, что у обычного директора ночного клуба охраны у дверей точно не должно быть. У них вообще нет кабинетов в помещении клуба!

И как я была права. Потому что как только мы вошли, нас встретили три мужика, а Ричард опять подкурив, подмигнул нам.

— Посидите тут тихонько, а босс скоро придет.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — все таки голосок у меня прорезался, но я тут же ощутила, как за моей спиной встал один из тех мужиков, которые стояли на входе.

— Не нужно ломаться, крошка. Вы знали, куда пришли, — прозвучало рядом с ухом, а меня начала бить мелкая дрожь.

— Мы пришли сюда не за подобной работой! — Вера потянула меня за руку, и мы вместе скучковались в центре помещения.

Примечательно, что это действительно оказался кабинет, но вот понять, кто его хозяин было невозможно. Не может же быть этот щупленький угловатый парнишка главой такого заведения, где через перегородку от обычных посетителей мужики месят морду друг другу.

— Бросьте! — скривился и хохотнул Ричард, сев на кожаный диванчик и продолжая курить, — Девочки из ваших стран за этим сюда и приезжают — раздвигать ноги за бабки. У вас же там вообще делать нечего. Не нужно ломаться, таким как вы у нас платят много. Славянки слишком дорого ценятся. Такие леди: пышные, красивые и с рабочим ртом. Обычно бегут от бедной жизни и безработного джентльмена. Надеются урвать себе здесь лорда с замком… А попадают к нам.

Ричард развел руками, а мы сбились в кучу еще сильнее, держась за руки.

— Нам это не нужно! — прошипела Карина, и продолжила, — И вообще мы пришли устраиваться официантками. Поэтому прекратите этот цирк, и отпустите нас, если вам нужны другого рода… работницы.

— Вначале пообщайтесь с нашим боссом, а уже потом решайте. Вас, — парень окинул нас новым взглядом, и хмыкнул, — точно не пузатые гоблины трахать будут. Обычно это богатые и довольно… подтянутые джентльмены с громким именем и титулом. Поживёте пару лет куклами, и укатите на все четыре стороны, если хорошо поработаете.

Мне показалось, словно по моей спине кто-то методично тычет острой иглой и попадает точно в хребет, да так, что торкает в самих пятках и затылке. Страх волной поднимаясь, заставлял буквально сцепить зубы и прикрыть рот, дыша только через нос.

"Вот и твой конечный пункт Мария Вишневская. От одного урода, воспоминания от прикосновений которого до сих пор рождали в тебе животный ужас, ты угодила в проблемы намного более обширного масштаба! А ведь в Париже и работа была не пыльной! Подумаешь, прачка в дорогущем отеле. Хер ли! Сложно было следить за тремя стиралками что ли? Повысили бы до горничной, авось и жить стало бы проще! Так нет! Поперлась за этими…"

— Карина, ты труп! — зашипела я окончив свою тираду в мозгу в голос на родном языке, — Я тебя прикончу, если ко мне хоть кто-то притронется!

Во мне взыграли гены Вишневских во всей красе, и Карина хорошо это поняла, и даже взгляд потупила.

— Что будем делать? — спросила Вера, а я с силой зажмурилась.

"Думай! Работай мозгами, мать твою, Маришка!"

Но сколько бы я не думала, способа разрулить эту ситуацию я не находила никак. По всему получалось, что единственный выход действительно дождаться хозяина этого притона, и уже ему втолковать, что мы не того помола барышни.

И мы дождались. Уже через минуту в противоположные двери вошел мужик. На нем была рубашка, что вполне ожидаемо, и джинсы. Всё это облепило весьма подтянутое тело не молодого мужчины с проседью у висков и густыми черными бровями. Мистеру сутенеру было примерно под полтинник, и выглядел он весьма не дурно. Так что штамп про пузатого и вечно жующего сигарету сального мужика тут не прокатил.

Мужчина флегматично бросил в нас взглядом серых глаз, и спокойно сел в свое кресло.

Прошло наверное минуты две, когда Вера решила сказать хоть что-то, пока в помещении висела полная тишина. Но не успела и заикнуться.

— Рыжую ко мне, блондину и красноволосую азиату! Они экзотику любят, пусть выбирает! — вдруг подал голос мужик, а я чуть в обморок не упала, когда девочек схватили под руки и начали волочить за дверь.

— Отпустите!!! Нет!!! — Карина орала как резанная, но ей тут же прикрыли рот, как и Вере, и выволокли за дверь.

Всё это время идиотка Вишневская словно в ступоре стояла и наблюдала, а когда кинулась… было поздно. Скрутили и меня, но не дали выйти.

— Имя? — промолвил мужик и переглянулся с Ричардом.

Парень поднялся и пока меня держали, начал рыться в моих карманах, ища документы, а выудил лишь их копии, распечатанные на принтере еще в Париже.

— А вы не так глупы, леди! — хмыкнул парень и зачитал моё имя в голос, — Мари Йесон. Латишка, босс.

— Значит, из Латвии к нам пожаловали, леди? — мужик плотоядно ухмыльнулся и кивнул своим парням.

— Ведите на улицу и сажайте в машину, — обратился он к Ричарду, и добавил полушепотом, — Такую девочку я не отдам на продажу, пока сам не попробую.

Мне стало не то, что противно. Мне захотелось исчезнуть. В глазах начало резать так, что прямо душило в горле.

Сопротивляться сейчас бесполезно. Меня огреют чем-то и я все равно попаду в руки к этому ублюдку. Исход будет только один.

— Отпустите меня!!! — прорычала и со всех сил начала вырываться, — Вы не знаете кто я!!

— И кто ты? — мужик приподнял бровь и хохотнул, — Принцесса Уэльская? Может быть из знатного рода? Пока я перед собой вижу перепуганную девочку, которая сама явилась в логово зверя. Поправь меня сладкая, — он поднялся и подошел ко мне, продолжив нависая, — …это же не мои люди тебя на улице сцапали? Ты сама… — он схватил мой подбородок и приподнял заглядывая в глаза, а я скривилась от ощущения прикосновения сухих пальцев на своем лице, — сюда пришла…

Я ничего не могла ответить, а все потому что он был полностью прав. Мы сами приперлись в его руки, и никто не поверит нам в то, что сделали это просто так.

— Поэтому прекрати набивать себе цену, малышка.

Он резко отпустил меня, а громилы начали волочить к двери. И тут мне пришла в голову совершенно безумная затея. Правду говорят, что в состоянии паники иногда мозг таки включается.

— Вы… и вправду не обидите и будете платить много? Не отправите… — я сглотнула, и прошептала словно приговор, — …на улицу работать?

Эта тварь застыла, стоя ко мне спиной, а потом повернулась и словно с триумфом в голосе произнесла:

— Перестала играть в поддавки, малышка?

— Если так… я согласна! Я сама пойду…

Он прошелся по мне прищуренным взглядом, а потом кивнул своим парням и они немного ослабили хватку, и меня уже держал под руку только один из них. Добраться до баллончика, что был во внутреннем кармане проблематично, но вполне возможно. Поэтому я как можно спокойнее улыбнулась, и меня начали выводить из кабинета.

Но не повели в тот коридор из которого мы пришли, а в противоположный, который видимо вёл к черному входу. Рассчитывать на то, чтобы справиться с двумя жлобами, и ушлым мальчишкой я увы не могла. Но попытаться нужно!

3

Я должна найти девочек, или хотя бы, на худой конец, добраться в любое отделение полиции. Лучше депортация, чем это! И мне плевать, что скажет Карина.

Все эти мысли проносились в голове молниеносно, и лишь завидев удобный для маневра поворот к другому коридору, я прошмыгнула рукой в карман и выудила оттуда перцовый баллончик. Естественно, охрана ожидала чего-то подобного в моем исполнении, но никак не думала, что я буду методично выпускать им прямо в лицо едкий перцовый газ, который начал резать глаза и мне.

Поэтому я отпихнула коробки, которые стояли совсем рядом, и тут же прошмыгнула между ними в левый поворот. За спиной слышалась брань и крики, пока я быстро стаскивала с себя парку, и стараясь меньше прикасаться к ней, отбросила в угол, продолжая мчаться вперед. Дышать стало легче, а значит на меня этой дряни попало совсем немного, и я сделала всё правильно.

Оставался единственный вопрос: как мне найти в этой клоаке девочек? Я не знала где сама нахожусь, и как скрыться самой от тех, кто вскоре оклемаются и совершенно точно бросятся меня искать.

Но видимо это не последнее клише в этой истории, потому что спустя два пролета, я натолкнулась на помещения для персонала. Внутри бегали три повара в чепцах, споря о чем-то почти с пеной у рта.

— Ты хоть видел, что этот Кенсин с Броном сотворил? Если эта шайка будет работать на нашего босса, к нам бабы толпами таскаться будут.

Я встала за холодильник, который стоял прямо в коридоре, и прислушалась вспомнив слова того ублюдка: «этих двоих отдай азиату…"

Поэтому и слилась с холодной стенкой холодильника, пока по мне ручьями стекал пот, и накрывала истерика. В такой ужасной ситуации я была впервые, и прямо сейчас могла спокойно грохнуться в обморок или того хуже зареветь белугой от страха.

— Нахер они нам тут сдались! Эта шваль приезжает в нашу страну, трахает наших баб, а теперь ещё и наших парней в клетке месит, как грушу для битья. Пусть валять в свою эту Корею обратно! Затрахали эти эмигранты! Из-за них наши люди хер знает куда едут за работой! А потом спрашивается: почему по улице одни пожилые лорды с отсохшими причиндалами ходят?!

Мальчишки явно не были в восторге от этого парня в юбчонке.

"Кенсин, значит. И что за дебильное прозвище?!" — мысль тут же пронеслась мимо, и я сосредоточилась.

— Иди! Неси ему ужин! — скривился все тот же пацан, которого так задело поражение его любимчика перекаченного. — Бос совсем рехнулся! Еще и баб ему приволок! Ты бы видел каких! Я такие формы только в видосах на порнхабе смотрел.

С облегчением выдохнула и, вжавшись в нишу сильнее, проследила за тем, как парень выкатил ужин прямо на золоченной тачанке, покатив всё это к выходу из коридора.

Медленно вышла из своего укрытия и на цыпочках начала красться прямо за ним. Но в принципе могла и горлопанить во весь голос, потому что этот идиот вставил наушники в уши и катил тачаночку, еще и пританцовывая своим задом.

Так я и попала на третий этаж. Проследила за тем, на какой цифре замерло табло лифта, и быстро шмыгнула на лестницу.

На втором этаже услышала голос Ричарда, который орал что-то вниз с пролета, и вжалась в стену. Пришлось переждать ещё пару минут пока всё стихло, и только потом вышла, крадучись, в коридор третьего этажа.

Что сказать, роскошь меня не удивила, как и красный ковролин под ногами и золоченые светильники на стенах. Но теперь я должна была найти нужную дверь, и вот тут просчиталась и замерла.

Но быстро присела за комод на котором стола ваза, лишь заслышав уверенные шаги. Тяжелые ботинки стучали по полу и отдавали вибрациями мне в ладони, которые я прижала к ковролину, чтобы выглянуть из своего укрытия.

Кровь отхлынула от лица и ухнула обратно в сердце, когда я увидела кто шел по коридору. Это был тот самый Кенсин. В черной удлинённой теплой тунике с глубоким каптуром. Вещица явно дизайнерская, и хорошо прикрывала жилистые ноги обтянутые в черные джинсы. На мужчине снова была маска, но в этот раз другая. Обычная черная повязка, которая скрыла половину его лица.

Кенсин толкнул одну из дверей и легко в неё вошел, но тут же из совершенно другой двери показался парень с тачанкой. Он выкатил её пустой и тихо прикрыл за собой соседнюю дверь.

— Неужели… — я с облегчением выдохнула и впервые сказала искреннее "спасибо" за то, что родилась богачкой.

Такие номера я хорошо знала. Рядом с ними находилась отдельная комната для "похавать". Так всегда говорил и смеялся с этого Петька. Отдельный вход был сделан, чтобы не тревожить господ в спальне, и в него обычно входил персонал для сервировки стола.

Как только парень скрылся за поворотом, я услышала быстрые шаги за спиной. Видимо Ричард и его жлобы уже поднимались на третий этаж. Поэтому не теряя ни минуты, вскочила и шмыгнула в нужные мне двери, как можно тише прикрыв их.

А потом застыла… Потому что тут, как бы это комично не звучало, можно было спрятаться только в огромном старинном шкафу у стены слева. Тогда как почти всё пространство комнаты занимал сервированный на несколько персон стол. Делать было нечего. Если девочек приведут, то либо сюда, либо в комнату. И я все равно об этом узнаю.

Места мне хватило ровно для того, чтобы сжаться в три погибели, и оставить лишь маленькую щель в дверце, чтобы видеть, что происходит в комнате. Так глупо и по идиотски я себя не чувствовала никогда. Это словно страшный сон какой-то, в котором я как будто в американском хорорре прячусь от убийцы в платяном шкафу, бл***.

Я затаила дыхание, услышав шаги в соседней комнате, и с замиранием смотрела на то, как через двери сперва входит тот самый бос, а за ним не спеша азиат. Он так и не снял маску, а просто встал над столом, пока мужик сел и закатав рукава пригласил того к столу.

— Присаживайся, Чжи Хван Шин! В ногах правды нет!

— Благодарю, но я не привык есть за одним столом с человеком, который меня шантажирует, — ответ с еле слышимым акцентом, утонул в маске, которая поглотила глубокий голос азиата.

— Гордыня? — ухмыльнулся англичанин, но что тут же услышал:

— Нет. Таковы наши правила приличия. Мы не едим за одним столом с убийцами, насильниками и сутенерами, мистер Ланкастер. Поэтому я склонен отказаться от пищи в вашем доме.

— Оскорбить пытаешься? — вкрадчиво спросил мужик, на что я заметила блеск в глазах над маской.

— Оскорбили меня вы, лишь пригласив на подобный ужин в вашем обществе.

— Кодекс воина значит чтим. Не старомодно ли в двадцать первом веке-то?

— Для нас нет временных рамок в почитании традиций, лорд. А вот вы опустились до того, чтобы трижды напасть на мое додзё*(зал для тренировок единоборств)! И кажется мы пришли к обоюдному решению, что вы прекратите свои игры, если я буду раз в месяц выходить в "клетку"?

— Пришли… — мужик взял приборы в руки и начал есть, пока этот Хван Шин, продолжал стоять со сложенными руками на груди.

— Но ты начал приносить деньги, и мне одного тебя мало, Хван Шин. Мне нужны вы все.

Азиат начал гортанно хохотать, пока англичанин продолжал поглощать пищу.

— Ты действительно думаешь, что я буду играть по твоим правилам? — мужчина в маске начал нагибаться к столу и упираясь в него руками, прошептал так, что я еле расслышала, — Если ты не прекратишь угрожать мне, Ланкастер, я забуду про любые кодексы и выпущу тебе кишки. Знаешь, у нас есть такое блюдо — гопчан. Его готовят из свиных кишок. Так вот не советую продолжать, иначе мне придется продемонстрировать тебе свои кулинарные навыки, англичанин.

— Не буду, Хван Шин, если примешь мои условия и мы начнем работать вместе. Всего лишь несколько боев в месяц, и я не стану трогать твой зал для школьников.

— Мои парни не товар! — вкрадчиво прохрипел азиат и поднялся, — Поэтому думаю на этом следует остановиться.

— Но я приготовил для тебя подарок, от которого ты вряд ли откажешься. Вы же любите наших женщин? Прими хотя бы это, как награду за сегодняшний бой.

Я затаила дыхание, и замерла полностью, стараясь даже не моргать. Хмырь позвонил в колокольчик, су***, как настоящий лорд, мразь, и в комнату вволокли моих девочек.

Карина была настолько бледной, что мне стало страшно представить что с ними могли сделать и как запугать. Не дай бог, их тронули… Я не смогу себе простить что не успела. И лишь взгляд на собранную и злую Веру меня успокоил.

— Выбирай! — махнула эта тварь, пока азиат своим цепким взглядом осматривал моих подруг.

— Ты решил мне одну из своих леди в койку впихнуть, чтобы я впечатлился? — хохотнул Кенсин, а мои девочки прижались друг к другу.

— Почему бы и нет, — хмыкнул Ланкастер, и продолжил есть, — Они новенькие и свежие.

Это заставило азиата не просто хохотать, а откровенно рассмеяться, пока я холодела вместе со своими девчонками.

— Так ты принимаешь условия и подарок, Хван Шин? — спросил англичанин и махнул в сторону Карины, — Вот эта блондинка выглядит неплохо. Натуральная. Это же ваш фетиш.

— Не смей говорить о нас так, словно знаешь хоть что-то, белый! И девок своих убери!

— Усох? — залилась хохотом тварь, тогда как азиат прищурился и разрез его глаз показался еще более хищным, — Тогда оставлю их своим парням.

И в этот самый момент, когда девочек начали выводить, я не выдержала.

Да, мне было страшно, но другого выбора не было. Хоть этот мужик, которому только косу в руки и табличку "смерть", и пугал меня до дрожи, но его слова и то, как он себя вёл…

— Стойте!!! Отпустите моих подруг немедленно! Если вы этого не сделаете… — я вылетела из шкафа с таеим воплем, что наверное и стены задрожали.

Все взгляды обернулись в мою сторону, а у Ланкастера даже вилка из руки выпала.

Дверь справа в тот же момент, отворилась настежь, и в нее влетел запыхавшийся Ричард. Сперва я даже не узнала его, так опухло и покраснело лицо парня и глаза. Но этот выблюдок малый совершенно точно это заслужил.

— Как она тут оказалась?!!! — взревел Ланкастер, а Ричард сглотнул и начал оправдываться:

— Босс, она… Это… Огрела нас с перцового баллончика. Я думал, что подохну пока пришел в себя!

— Я сколько раз говорил проверять карманы этих шалав!!!

Я вздрогнула, а следом уловила как азиат медленно прошелся по мне взглядом и мы посмотрели друг другу в глаза.

— Я согласен! — промолвил он, и в наступившей тишине, продолжил, — Но я хочу её!

Он так и смотрел в мои глаза, а мне словно чем-то по голове прилетело. Девочки начали вырываться и с ужасом смотреть то на меня, то на мужика в странных тряпках и с намордником на лице.

— Эта девка моя! — строго промолвил Ланкастер, и повернувшись в мою сторону, прямо таки испепелил взглядом, — Заберите её! И проучите хорошенько… — прошипел он, — …за враньё! Я не люблю когда из меня делают идиота, девочка!

— Я сказал свое слово, Ланкастер! Ты хочешь чтобы я принял подарок, я выбрал кого хочу принять. Отпусти её подруг, мне они не интересны.

Ланкастер медленно поднялся со своего стула, и промочив винтажной салфеточкой рот, вкрадчиво спросил:

— И тогда ты согласишься, Хван Шин?

— Это будет зависеть от того, что эта женщина умеет, — холодно ответил азиат, а я захлебнулась от страха и возмущения вкупе.

"Умеет? Что Я умею? Это в каком, бл***, смысле "что я умею?" — в голове голос так и вопил, а холодный взгляд почти черных глаз прожигал каждый участок моего лица, да так что дрожала даже моя кожа.

Он вселял в меня просто животный ужас. И это подтверждалось тем, как на меня действовали его демоновы глазницы, чтоб их. Он словно скручивал наши взгляды в спираль, сматывал воздух между нами в плеть из горящего взора, и тянул ею к себе. Тащил со всех сил, изучая мои черты.

— Если вопрос встал так…

— Именно так, Ланкастер. А девушек советую отдать моим парням. У них тоже есть право голоса. Посмотрим чего стоят твои кисен!*(кор."женщина для утех")

Я быстро перевела взгляд на Карину с Верой, а они начали орать:

— Отпустите! Мы гражданки Латвии! Мы обратимся в посольство.

— Рей!!! — я чуть дух не испустила от этого рыка, который явно вылетел из-под маски азиата, когда тот обернул голову к другим дверям.

Те открылись, и в комнату из спальни вошел молодой парень. Он тоже был в маске и примерно того же возраста, что и этот Кенсин тире Хван Шин. Отличались они только цветом волос. У вошедшего они были словно светло-бронзовые, не смотря на то, что он совершенно точно был одной породы с Кенсином.

— Йоджа идырюль дельйога ла! Пбали!!! *(Уведи девушек! Быстро!)

— Йее, сонбэним. *(Да, наставник)

Тут же нарисовались ещё двое точно таких же "смертей" в масках, и под моим шокированным взглядом сперва поклонились Карине с Верой, а потом бесцеремонно схватили под руки и утащили в спальню.

— Постойте! — я вскинулась, но тут же застыла, потому что Ланкастер прошипел:

— Закрой рот шлюха! — он осмотрел меня с ног и до головы, но не успел и слово вставить, как азиат, спокойно развернулся, и перебил его:

— Ведите наверх! — ровно промолвил, и меня тут же схватили под руки новые братки той твари, которая стояла с ухмылкой на лице.

Как только этот Кенсин покинул наше общество, англичанин засычал как змея мне в лицо:

— Готовься малышка! Как только с тебя слезет эта жёлтая обезьяна, я на тебе столько ценников повешу, что ты забудешь как тебя зовут, мразь!

Я чуть не захлебнулась слезами. Вот теперь мне реально стало страшно до ужаса. Глаза горели слезами, а руки стали холодными и потными словно я труп.

Меня только что отдали как вещь! То от чего я бежала, то из-за чего скрывалась, произошло со мной все равно.

Что я могу против жлобов? У меня даже баллончика уже нет! А девочки… Что будет с моими девочками? Боги, мы тупые идиотки! Зачем нужно было приходить в такое место?

Все эти мысли роились в голове, пока меня словно тряпичную куклу вели еще на этаж выше. И я шла… Просто перебирала ногами, уже смирившись с тем, что быть проданной это моя судьба, которая догнала меня и тут.

За тысячи километров от одного кошмара, я оказалась в другом.

Меня грубо втолкнули в одну из четырех дверей под самой крышей, и захлопнули её словно дверцы в клетку.

Здесь было всё: кровать, застеленная шелковыми простынями, столик полный выпивки и даже старинные зеркала в золоченых рамах. Всё это я сумела рассмотреть в полумраке, который освещал лишь один светильник. Несчастная лампочка в ажурном бра.

— Раздевайся! — прозвучал порывистый голос, и я посмотрела на сидящего на краю кровати прямо передо мной мужчину.

Сам он даже не снял каптур, а продолжал буравить меня взглядом от которого на моем затылке волосы вставали дыбом.

— Ты не расслышала, что я тебе сказал, сайрен*(сирена)?

Вкрадчивый, гортанный и урчащий тембр хищника, коснулся моего слуха, и мне показалось что я сейчас начну пищать как загнанный зверек.

— Н-нет! — я сжала руки в кулаки, и сглотнула горячий ком в горле.

Этот мужик не просто пугал, он вселял в меня ужас настолько, что даже эта тварь Ланкастер показался мне теперь ангелом, спустившимся с небес.

Кенсин повел головой. Медленно и тягуче прошелся у моих ног взглядом, затем плавно поднялся с кровати, а я перестала дышать.

И это отнюдь не блажь игры слов. Это то состояние, когда страх сковывает каждую клеточку вашего тела так, словно вы стоите над пропастью. На самом краю смотрите вниз, понимая, что у вас даже пальцы на ногах дрожат, а дух сводит.

Мужчина подошел ко мне настолько близко, что я уловила легкий запах от его одежды. Пахло так, словно я была на поле полном цветов весной. Необычный, свежий, но с тем терпкий аромат, который внезапно взбудоражил меня настолько, что я наконец резко втянула воздух носом.

— Тебе нравится то, как я пахну? — послышалось из-под маски, а я резко вскинула глаза, которые до этого были прикованы к крепкой груди напротив меня.

Я ничего не ответила, а лишь сжалась словно струна, когда он начал обходить меня по кругу:

— Сама ты пахнешь перцем, сайрен. Но я чувствую и твой запах, — в макушке словно что-то лопнуло и ухнуло разом вниз по телу, как импульс, когда он встал позади, и я ощутила как его ладонь легла на мою поясницу.

Горячая широкая рука обогнула талию, и остановилась на моем животе, пока мужчина продолжил:

— Ты дрожишь как бамбуковая трость, натянутая, тугая и прочная. Это страх или желание, сайрен?

Всё это он говорил у моего уха охрипшим, мать его голосом, при том, что его рука даже не пыталась пробраться под мою одежду. На миг я ощутила волну приятной дрожи, которая меня повергла в шок.

Я не знала что происходит! Со мной вообще никогда не было такого. Страх смешивался с совершенно диким чувством желания.

— Ты не похожа на кисен, сайрен, — продолжил мужчина.

Его шепот словно перемещался позади меня, пока рука начала подниматься вверх.

— Эти женщины другие, — шепот остановился у другого уха, а рука под кромкой моего белья на джемпере.

Это было настолько волнительно, что я начала дышать в три раза чаще, а руки вспотели уже не холодным потом, а наоборот. Пальцы начали словно в огне гореть.

— Они словно спички, воспламеняются сразу же, — он начал вести по моим волосам своим лицом в маске и вдыхать.

Я буквально слышала эти вдохи рядом с ухом, и мне на секунду захотелось закатить глаза от того, насколько дрожь в левой стороне тела стала отчетливой, и приятной, бл***. Мне было и страшно и приятно, и жутко и будоражаще. И это отключало здравомыслие напрочь.

— Издают стон от любого прикосновения, зная что в нас это вызывает еще большее желание. Их кожа вспыхивает сразу же, и отдает огнем в руки, начиная источать запах желания. Их дыхание надрывается сразу же, как притронуться к ним в нужных местах…

Его ладонь лишь немного дернулась еще выше, а я и сжалась всем телом, и закусила щеку от того, насколько остро ощутила это крохотное движение.

— Я могу содрать с тебя все эти тряпки за несколько секунд и взять так как хочу, и где хочу, сайрен, — резко и отрывисто у моего уха прозвучало почти рычание, и я начала реально трястись снова, ведь этот мужик вполне мог так и поступить.

— Но ты… дрожишь, сайрен. И трясёт тебя так, словно к тебе никто и не прикасался до меня. Так что молодая госпожа, делает в этом гадюшнике с гремучими змеями? — он внезапно обогнул меня снова и встал, нависая прямо надо мной.

— Ч-что? — я опешила, но трястись отнюдь не перестала.

— Странная… девушка, — прошептали напротив и я снова вся сжалась от того, как он схватил прядь моих волос и поднес к маске, — Со странным сладким запахом перца.

— Что вы делаете? — это была естественная реакция на действия явного извращенца.

Мои же мысли повергли меня в шок. Ведь как объяснить их несоответствие? Вроде и хорошо что не трогает и не принуждает, а вроде и плохо, потому что всё это похоже на извращения.

— Забираю свой приз, сайрен, — в глазах напротив словно что-то блеснуло, и я охренела, когда он будто приказал мне, а я тут же, как дура подчинилась, — Закрой глаза!

Я лишь успела вздрогнуть, и реально зажмуриться, как меня прошила волна жара от пят и до макушки, соединяясь на моих губах.

Нет он не терзал мой рот, не всасывал, не рычал, и не облизывал, как голодный и оголтелый.

И вот именно это меня и прибило к полу. Потому что всех этих "прелестей" я и ждала. А на деле получила совершенно целомудренный, но с тем настолько чувственный поцелуй, что охренела от нахлынувших на меня ощущений. Мягкие движения губами, которые отнюдь не были пухлыми или горячими. Они были обычными, но нежными настолько, что мои ступни превратились в ватные, а в голове зазвенела пустота, потому что все мысли вылетели из неё разом, а мозги явно спустились пониже пояса. Ему даже помощи рук не потребовалось, чтобы я захотела их прикосновений тут же.

— Кумао, агашши! *(Спасибо, госпожа!)

"Что? Что это за ересь?" — мыслительный процесс возобновился хоть и медленно, но эффектно. Я открыла глаза тут же, но мужчины передо мной уже не было.

Кенсин стоял напротив меня спиной в двух шагах, и что-то быстро строчил в своем сотовом. А потом резко обернулся, и я с какой-то дебильной долей разочарования заметила его пофигизм в глазах. Он просто окинул меня взглядом, а потом что-то пробормотав в трубку, начал снимать свою тунику.

— Что…? — но мои слова утонули в его быстром и отрывистом шепоте.

— Сейчас мы спокойно выходим, сайрен! Ты надеваешь каптур на голову и молчишь! Ни звука и ни писка чтобы не было слышно от тебя!

— С чего бы…

— Ты хочешь увидеть подруг? — прозвучал резкий вопрос.

— Да! — тут же ответила, на что мне припечатали:

— Тогда слушай, что тебе говорят, и делай, что я велел!

Мужчина накинул на меня свою тунику, и заставил надеть сверху на джемпер, следом подняв на мою голову и каптур.

Только сейчас я заметила, что восприняла вполне себе молодого парня за мужика. Ведь вблизи и без этого готического ужаса на голове, он выглядел совсем молодо. Почти моего возраста. Хотя откуда мне знать? Всего лица я не видела, а та часть что бесстыже меня поцеловала из-за чего горело всё тело до сих пор, была снова скрыта намордником.

— Пбали! *(Быстро!)

Кенсин пихнул меня в двери, и не церемонясь схватил за запястье правой руки, таща к лестнице, которая вела к лифтам. Всё это время я молча смотрела на его черные ботинки с высоким оттопыренным голенищем, в которых утопали стройные и жилистые икра. Теперь его шаги стали словно беззвучны, и по коридору разлетался лишь звук моего топота. Складывалось ощущение что я неуклюжий мамонт, который топчется за тихой горной ланью.

— Ты можешь не вколачивать ноги, как гвозди в пол? — шикнул парень, и притянул меня ближе, когда внизу послышались голоса.

— Пошли! — он пихнул меня в сторону лифта, сразу как из него вышла парочка бухих в хлам молодых людей.

Пока ехали вниз, я все время бросала взгляд на его руку, обтянутую тонкой кожаной перчаткой, и сжимающую моё запястье всё сильнее. Ситуация была настолько нереальной, что я прям застыла и сфокусировалась на этой картине, чтобы наконец понять, в какую задницу могла вляпаться, не будь этот парень и на половину такой, каким оказался.

— Как… Как ты догадался, что нас хотели…

— Я сказал молчать! — шикнул и я тут же прикрыла рот, но он продолжил:

— Какими глупыми и недалекими нужно быть… Я знал, что женщины от природы тупые! Но чтобы настолько?!

Он вытянул меня буквально силком из лифта и я охренела от того, что мы оказались на подземной парковке. Весьма старой и маленькой, но всё же.

— Куда ты меня тащишь? — всё таки мне до сих пор было страшно, и даже надежда увидеть девочек не отогнала страх полностью.

Кенсин ничего не ответил, а лишь потянул дальше за одну из колон, где стоял черный бус с каким-то лого на весь бок обшивки. Что значили эти завитушки, одному Господу известно. Но когда дверца буса отъехала в сторону и я увидела как Карина и Вера, чуть ли не плача бросились в мои объятия, я наплевала на всё.

— Я тебя прикончу, Карина! Обеих!!! — прошипела им в плечи, и мы вместе вздрогнули от того, как за спиной захлопнулась дверь.

— Мы высадим вас на одной из площадей в Сохо! Син! — в сухом голосе со стороны водительского сидения я признала урчащий тембр Кенсина, и мы обернулись.

Парень, который сидел рядом с ним, бросил на колени Карине несколько купюр и резко промолвил, пока машина начала выезжать из парковки.

— Возьмете такси до дома и забудете дорогу в эту часть квартала, как и всё что видели! Альгесымника? *(Ясно?)

— Ага… — кивнула Вера, и посмотрела уже на других двоих, которые сидели прямо перед нами в салоне.

— Вам крупно повезло, девочки, что сегодня в клубе дрался именно наш хён *(старший брат). Если бы это был кто другой — вы бы пошли по рукам тут же! — с издевкой промолвил именно тот Рей, которого я запомнила ещё в комнате.

— Поэтому будет вам наука на будущее, крошки! — тот что сидел с ним рядом, подмигнул мне, а я залипла на его ежик из вишневых волос на голове.

— Бон Бон!!! — холодно пресёк слова парня Кенсин, а я невольно втянула нижнюю губу, вспоминая, какой "наукой" будет лично для меня эта ночь.

Кенсин, дерущийся в "клетке" или все таки Чжи Хван Шин, который нас спас…

Кто же поцеловал меня? И почему мои губы не могут перестать гореть, словно обветренные?

4

— Я думаю, пора признать, что мы на мили, и нужно собирать чемоданы.

Я разворачивала какой-то дикий набор полуфабрикатов в герметичном пакете, пока Карина с Верой бесцельно прожигали новый день. Стоило это "чудо кулинарии" примерно пять фунтов, и выглядело ещё дешевле своей цены. На секунду мне словно желудок свело от вида этой пищи, и прямо ощущалось насколько хочется чего-то человеческого.

— Нужно было об этом думать прежде, чем идти в тот клуб! — огрызнулась словам Карины и скривилась.

Мало того, что нас чуть шлюхами не сделали, так ещё и пришлось такой позор пережить! Незнакомый мужик! Вообще непонятно, кто он, и что собой представляет, взял и поцеловал. Господи…

С той памятной ночки прошла уже почти неделя, и я должна была признать, что рехнулась и постоянно воскрешала в воспоминаниях тот холодный взгляд после поцелуя. Меня задело это! Неужели так противно было? Зачем так брезгливо на меня смотреть?

— Придурок в наморднике! — прошипела сквозь зубы и чуть себе руку не поранила ножом.

— Кто? — Вера вошла в квартиру с балкона, а я с силой прикрыла глаза и отбросила нож в умывальник.

— Никто! — ответила, и решила вернуться к теме разговора, — Мы почти неделю не выходим из этой берлоги для бомжей. И ничего не ищем. Не может же быть такого, чтобы в таком огромном городе не нашлось хоть какой-то адекватной и законной работы?

— Есть. Объявления расклеивать, — хохотнула Вера, — И развозить газеты на велике по утрам? Хочешь?

— Ты шутишь или серьезно? — я осмотрела подругу с ног и до головы, а потом мне пришла в голову мысль:

"А почему бы и нет?!"

— Сколько они платят? — вытерла руки о кусок тряпки, скривилась от ее вида и с остервенением выбросила в мусорник.

"Сегодня же куплю нормальные кухонные полотенца! Иначе и эти полуфабрикаты покинут мой желудок от одного взгляда на всё это!"

— Я ни за что не поверю, что ты возьмешься за такую работу! — Карина хохотнула, на что я скривилась и повела плечом.

— Нам нужны деньги чтобы продолжить поиски нормальной работы, поэтому я думаю… — уклончиво ответила, и продолжила сама не веря в свои слова, — …что нам нужна любая копейка.

Карина с Верой переглянулись и смиренно кивнули головами.

— Только на этот раз мы идем устраиваться в дневное время, и без приключений? — на всякий случай переспросила.

Кто знает? Может вместо развоза газет, это окажется ещё какая-то дикость?

— Ну так как? — посмотрела на Верку, и она тут же протянула мне стопку объявлений, содранных с информ-столба для безработных.

Такие штуки, как ни странно, были и тут. Вот только у меня на родине я вообще никогда не смотрела чем обклеены остановки для общественного транспорта, а все потому что никогда на нем не ездила.

— Отлично, — пролистала первых два и, увидев сколько предлагают за час работы, мне выть захотелось, но другого выбора не было.

Пока девочки готовили полуфабрикатный ужас, я зашла в нашу "комнату", которая больше напоминала хостел для футбольных болельщиков. В Париже нам пришлось ночевать в точно таком же, когда мы только приехали. Поэтому подойдя уже к привычной двухъярусной кровати сняла с себя серую майку и достала гольф горчичного цвета.

Ненавидела этот оттенок желтого, но купила специально. Все для того, чтобы убить в себе дамочку Марию Вишневскую. Именно поэтому я стала носить то, что мне не нравилось, есть Доширак молча и пачками, а так же перестать придерживать руку у носа, когда нужно было мыть нужник в любой из наших квартир. В общем я ломала себя, и с каждым днем у меня это получалось все больше. А виной была не просто потребность стать другим человеком. Я должна быть другим человеком. Ведь кто знает, вдруг Одинцов ни с того ни с сего подобреет и выдаст моему бате всё — и про то кто я теперь, и про то куда могла уехать.

И тогда прощай, Мари Йесон! Привет, Мария Заремская!

Меня прям физически передернуло от одной мысли, что я войду в церковь с этим мужиком хоть когда ни будь! Ни за что!

"Но и продолжать бегать от него тоже не выход! Это не жизнь, Маришка! Это марафон или лотерея "авось прокатит". Нужно искать место для себя, остановиться и перестать оглядываться назад!"

— Отличный план, бл***! — я села на кровать, которая больше напоминала койку, и стянула байковые треники, схватив синие джинсы.

Единственные, которые остались из той жизни… Хотя, я все таки прихватила с собой еще одну вещицу. Ну не могла я остаться совсем с голым задом! Поэтому на дне моей сумки, в самом сокровенном месте было мое сокровище. И достану я его только тогда, когда перестану трястись от каждого взгляда незнакомца.

Я поднялась, и мой взгляд снова упал на тунику, которая так и осталась на мне в ту ночь. Вещь висела на стуле у окна, и казалась серо-черной половой тряпкой. Странный дизайн и вполне себе дорогущая ткань, которая явно была из натуральной шерсти. Но вид. Эту тунику словно специально изодрали и сделали из неё лохмотья.

Не даром мне казалось, что парень на "смерть" похож. Мрачняком от этой вещицы так и несло, несмотря на странный парфюм, больше напоминающий бабские духи. Нет, ну какой нормальный мужик будет прыскать на себя "альпийский лужок"?

С этими мыслями мы вновь вышли в неизвестность, но теперь это был полдень, и нас не окружали странные личности, а вполне себе среднестатистический "коктейль" из всего населения земного шарика. Кто-то шел с детьми, кто-то спешил в свою лавку, а таких было полно, и в каждой можно было заметить диковинные изделия из всего, что душе угодно.

— Так-с! — Верка встала у того самого легендарного телефона-автомата, и прикусила палец, оборачиваясь по сторонам, — Наверное, нужно залезть в навигатор и посмотреть в какой части квартала эта контора! "Брайтон и Брайтс"… — она задумчиво протянула название, пока я пыталась не озябнуть от высокой влажности, тумана и моросящего в нем дождя.

Погодка в Лондоне не жаловала вообще. Хмурый "мокрый" город может и показался бы мне красивым, если бы не первые пару дней и приключения, которые мы отхапали на заднее место.

— Дай сюда! — Карина выхватила у Веры телефон, а я привычно закатив глаза, подошла к комиссионному магазинчику, у витрины которого мы и встали.

В такой клоаке, как Северный квартал оказывается был настоящий антикварный магазин. Вот только, что-то мне подсказывало, что половина старинного крама в этом месте, всё равно была сворована.

Первые впечатления от знакомства с новым местом жительства не сотрутся еще долго, поэтому все вокруг и казалось таким — с подтекстом и явным уклоном к криминалу.

В витрине были выставлены несколько ваз, красивые часы с кукушкой, какие-то черепки и сервизы. Много всего, что привлекло мое внимание.

Но спустя секунду я похолодела разом, потому что в отражении стёкол заметила мужчину на противоположной стороне улицы. Ничего странного, кроме одной детали — он посмотрел в упор на меня, а потом заметив мой взгляд быстро отвернулся и сделал вид, что набирает что-то в сотовом.

По мне прокатила волна дрожи. При чем одна была из-за Заремского, а вторая из-за Ланкастера. Примечательно, что оба жлоба даже похожи внешне, чтоб их!

— Уходим! Быстро! — накинула капюшон толстовки на голову, и потянула девочек на рынковую площадь, которая была полна туристов.

— Что происходит, Мариш? — Карина попыталась вырваться, но я втянула их в тупик за поворотом, и выглянула из-за угла чтобы удостовериться, что мой маневр был не замечен.

Мужик начал идти вперед по улице и явно искал именно нас своими зенками.

— Бл***! — я выругалась, попытавшись успокоиться и прийти в себя.

Если это мой папаша, или Заремский, то теперь они знают где я. Но это очень маловероятно! Потому что границу старушки Англии, мы пересекали фактически нелегально.

Значит, остается только один вариант — нас ищет Ланкастер. И если найдет…

— Мари, что, блин, ты творишь? Что за шпионские игры? — Вера вырвала руку из моего захвата, а я зло прошипела:

— Я творю?!!! По вашей милости… — так и хотелось их обозвать тупыми курицами, — …нас теперь братки этого лорда сутенера разыскивают! И прямо сейчас, один из них совершенно точно следил за нами!

— Да ну нахер! У тебя паранойя! — отмахнулась Карина.

— Ты реально думаешь, что эти жлобы просто так отпустят потенциальных свидетелей деятельности их конторы? Даже такая тупица как я, и то понимаю что мы ещё о-о-очень легко отделались.

В узкий проулок между домами вышла компашка молодежи, и мы притихли, но Карина все таки решила дать мне отпор:

— Ну как же! Ты же наша спасительница! Понравилась этому… как его? Кенсин? Или что это за хмырь в маске был? И теперь решила продолжить холить бред о своей значимости! Ты постоянно от всего бегаешь? Я понять не могу, Мари, от кого ты блин прячешься?!

— Между прочим он спас нас, дура ты!!! — я шикнула, и ощутила прям необъяснимую волну злости, — Можно быть хотя бы каплю благодарной?

— Карина! — Вера хотела придержать подругу, но та отмахнулась и ответила:

— Да что ты?! А что на счет тебя?! Может за два месяца пора бы уже и правду о себе рассказать, Мари? Может мы вообще убийцу таскаем за собой, Вера? А она теперь еще и обвинениями разбрасывается!

Я прямо захлебнулась от возмущения, и мне стало настолько обидно, что в глазах даже слезы проступили. Ведь я могла сбежать в ту ночь, бросить их и просто сбежать. Но нет! Поперлась, дура, за двумя курицами, которые оказались ещё глупее меня!

— Знаешь… — я приподняла подбородок, — …мне кажется нам нужно прогуляться порознь сегодня. Встретимся дома!

— Мари!!! — Вера хотела меня остановить, но я не послушала ее, а выскочила из проулка, быстрым шагом направляясь в никуда.

К херам! Сама найду эту контору!

Мне только этих скандалов для полного счастья не хватало. Мало того, что за нами явно следили, так может они и вообще в курсе где мы живем.

Меня словно изнутри пожирал страх, а сама идея оставить девочек одних уже не казалась столь удачной. Но меня настолько злость взяла за горло, что явно взыграла гордыня.

"Это кто вообще извиняться должен? Нужно успокоиться!" — говорила я себе и все равно уперто шла вперед.

Но куда там! Я тряслась и оглядывалась через каждых пять метров, хотя на меня-то никто и особого внимания не обращал.

Широкие улицы индустриальной части квартала начали сменяться более узкими, а серые "коробки" домов более старинными. Скорее всего это была окраина Северного квартала и за этими несколькими проездами начинался Сохо. Именно там нас и высадили парни в ту ночь.

Я шла по тротуару и держала руки в карманах. Найти контору "Брайтон и Брайтс" мне так и не удалось, а спрашивать и начинать разговор с кем-то после случая с мужиком в витрине, я не собиралась.

Сколько прошло времени тоже не знала, и только сейчас обратила внимание, что на моих часах было уже пять вечера.

"Мда-а! Хорошо погуляла, Маришка!"

— Красивая вещь, — мягкий женский голос раздался слева от меня, и я притормозила, спрятав наручные часы и браслет под рукав обратно.

На меня смотрела приземистая старушка. Совсем обычная бабулька, которая держала свой лоток с растениями и цветами. Разве что отличалась своей внешностью. Яркий бронзовый оттенок кожи и росписи на руках.

"Индуска…" — мелькнуло в голове и тут же исчезло.

— Простите, — я вяло улыбнулась и хотела пойти дальше, но она продолжила:

— Береги его, и не смей снимать! Этот браслет очень мощный оберег. И он нашел своего хозяина.

Я никогда не верила в эту мистическую чушь. Что за бред? Как обычная безделушка может защитить от чего-то? Ересь!

— Благодарю, но мне это не интересно, — уклончиво ответила, а женщина задержала на мне более пристальный взгляд.

— Меня зовут Шила, — она очень тепло улыбнулась, — А за тобой следят, девочка.

Я чуть дух не испустила, когда услышала такую вещь из уст улыбающейся старушки.

— Не оборачивайся и войди ко мне в лавку. Пройдешь вперед через кладовую. Там будет еще один выход во внутренний двор.

Она махнула мне головой, и посмотрела за мою спину.

— Быстрее, красавица, иначе не сбежишь.

Я стояла перед очень сложным выбором и не могла понять: зачем эта женщина меня остановила посреди улицы, а теперь ещё и скрыться от преследования помогает?

— Зачем? — это было все, что вырвалось из моих уст.

— Мы должны помогать друг другу, чтобы выжить на чужой земле! А теперь, быстро! — цепкая холодная ладонь ухватила меня за запястье, и я оказалась в маленьком магазинчике сплошь заваленном цветами и вазонами.

Только здесь обернулась, и с ужасом поняла, что бабушка не врала, ведь мимо магазинов на противоположной стороне опять шел тот мужчина.

— Твою то мать!!! — выругалась на русском и быстро шмыгнула между кучами горшков в кладовую и схватилась за обычную маленькую ручку в двери.

А спустя секунду уже стояла во внутреннем дворе полном детей, которые играли и перекрикивались между собой. Все индусы, а сам дворик напоминал огромный улей.

— Красивая госпожа!!! Сюда!!! — маленький мальчик кивнул мне за спину, и что-то быстро прокричал на непонятной помеси звуков.

Это выглядело настолько нереально, что я растерялась. А мальчишка в синей ветровочке и кедах на босую ногу, тем временем тянул меня всё глубже во дворик и показал на арку с воротами.

— Идти, красивая госпожа! Там быть выхода!

— Спасибо! — улыбнулась и он тут же приложил свой лоб к моей ладони.

— Билькуль нахи! *(хинди — Не за что!)

От этого жеста я не то, что опешила, я впала в ступор, но быстро собралась и выскочила на другую многолюдную улицу.

И застыла…

Передо мной оказалась огромная старая пристань у реки. И вероятно это и была та самая Темза. Хмурые тучи нависали над старинным мостом, а рядом со мной проехало не меньше трех велосипедистов.

В этот момент я наконец осознала — Лондон — это город диких, нет, дичайших контрастов. Всего секунду назад я была в улеи, где пахло совершенно точно кари, и вот я стою на мощеной брусчатке старого Лондона. И это не Сохо. Я вообще не знала, где нахожусь.

Эйфория спала тут же, как я завидела двоих констеблей у аллеи с парковой зоной. Быстро обернулась и выхватив сотовый набрала номер Веры. Ссоры ссорами, но мы опять могли во что-то вляпаться. И опять не нашли чертову работу.

— Вы где? — я приложила руку ко рту у которого был прижат телефон, и с облегчением осознала, что эти две клуши дома.

— Мы давно домой пришли, — взволновано ответила Вера, а Карина с той стороны только фыркала, — Это где тебя носит? Я шесть раз звонила! Мы уже в дверях стояли, чтобы идти тебя искать! Я все понимаю, Мари… Но и ты пойми…

— Хорошо, что вы в порядке! — я перебила Веру и продолжила идти вдоль улицы, а встав на светофоре, услышала в трубку замогильный голос подруги:

— Нас не взяли. Мы нашли ту контору, но когда пришли, то нам так и заявили, что эта работа не для нас.

— Почему? — я посмотрела на информационный столб, и никак не могла разобрать название улицы на которой остановилась.

— Оказывается они берут на работу только по справке о безработице. А где нам её взять, если мы эмигранты! Почему об этом по телефону нельзя было сразу сказать? Дебилы!

Я с досадой прикрыла глаза, и решила что пора бы тогда возвращаться домой. Вернее не так:

— Собирайте вещи! Вы сами видите, что здесь нам ловить нечего.

— Карина ни в какую не соглашается. Она и говорить об этом не хочет.

— Черт бы побрал эту упрямую дуру, — я прикусила губу, — И меня за одно…

— Что такое? — Вера опять начала волноваться, а я с досадой выдохнула:

— Я заблудилась, Верка. Вообще не понимаю, где нахожусь. Но одно точно вижу — реку прямо перед собой и огромный старый мост.

— Мать моя женщина! Ты куда забрела, бл***?

— А я знаю? — паника начала скручиваться еще сильнее вокруг моего горла, а я так и стояла в островке зелени у той самой пристани.

— Так… Стой, где стоишь! Я определю твое местонахождение.

Но не успела она отключиться, как за моей спиной, прозвучал уверенный голос:

— Леди, вам нужна помощь? — мне поплохело разом.

Я медленно обернулась и встретилась с цепким взглядом одного из констеблей.

— Вы иностранка, и нам показалось, что вы заблудились, — это уже озвучил его напарник.

— Не то чтобы… заблудилась, — я виновато улыбнулась, а они осмотрели меня с ног и до головы, — Просто я…

— Вы не могли бы предъявить свои документы? Если вы нам скажете, где остановились, мы поможем вам добраться домой, мисс.

Им нужна временная официальная прописка в городе и документы… Я пропала!

У меня волосы зашевелились прямо на макушке. Как мне им показать то, чего у меня нет?

— Мисс? — один из них пытался заглянуть мне в лицо пристальнее, и я уже была готова бежать со всех ног.

В голове набатом била мысль, что у меня не то что визы в паспорте нет, у меня даже нет штампа о пересечении границы этого государства.

— Милая? Долго ждала? — я окаменела, услышав этот голос, и чуть дух не испустила, когда тяжелая рука легла на моё плечо, и притянула к себе одним рывком.

Тело прибило к крепким мышцам, и я уловила аромат того самого "альпийского лужка" от чего мне стало ещё хуже. Неужели? Но как? Как в таком, блин, огромнейшем городе и опять!

— Господа, вот мои документы, — Кенсин протянул свой паспорт констеблям, а потом нагнулся к моему лицу, и я онемела.

Опять эта чертова маска и капюшон! Ну что за мода, а? Нахера этот ужас таскать на себе?

— А эта леди? — констебль кивнул в мою сторону.

— Моя жена.

Короткий отрывистый ответ, а я чуть рот не раскрыла, так охренела.

— Ну тогда, нам нечего опасаться, мистер Чжи! Приятного вечера!

— Камсамнида!*(Спасибо) — он еще и поклонился им ко всему, и меня заставил!

Просто нажал со всей силы на плечи, и мне пришлось поклониться мужикам, которых я вообще впервые видела в жизни! Кланяться, и я?! Он вообще охренел?

— Ты что творишь? — выпрямилась и откинула его руку, как только почтенные стражи правопорядка были на достаточном расстоянии, чтобы не слышать нас.

И что ж ты скажешь, а? Опять этот прищур над маской, да такой холодный, что мне ещё хуже стало.

— Ты видимо карма на мою голову, сайрен! — он снова схватил меня за запястье, и я только теперь заметила, что у ворот из которых только недавно выпорхнула, висела вывеска с иероглифами на пол стены, а вход в соседнее здание был больше похож на док. Оно не мудрено. Темза и причал прямо перед носом.

Так это что? Я бродила пол дня по городу, чтобы в итоге попасть под двери додзё этого господина "смерть", благоухающего цветочками?

Кстати говоря, от него и сейчас отчетливо несло именно ими. Что за черт такой?

— Я конечно, ценю твою помощь… Ты уже дважды мне помог! Но не много ли…

— Нет! И помолчи! Ты слишком шумная! — даже сквозь эту чертову маску, я заметила как он скривился.

— Что прости?! Ну, знаешь! А ты слишком наглый! И вообще…

— Тихо, я сказал! — я прям заткнулась на полу слове, и даже рот прикрыла от этого рыка, пока парень волочил меня через дорогу за руку.

И раскрывать этот самый рот вообще перехотелось. Удивительный индивид. Просто нереальный мужлан.

— Руку отпусти! Мне больно! — я вырвала запястье, и как ни странно он его легко отпустил.

— Придется пешком тебя проводить. Бон Су забрал машину, — он словно сам с собой разговаривал, а потом вдруг обернулся и посмотрел в упор на меня, — Как ты здесь вообще оказалась?

— Работу искала, — мы встали у широких металлических то ли дверей, то ли ворот его додзё, и я сложила руки на груди, намереваясь высказать ему еще за прошлый раз, когда он проявил свои мужланские замашки.

— Опять? — парень хохотнул и покачал головой, — Прошлого раза мало было?

— А разве тебя это касается? Я даже имени твоего не знаю…

— Шин! — резко перебил и снова осмотрел с ног и до головы.

— Мари!

— Не сказал бы что приятно, но все же! Рад знакомству, госпожа Мари! — легко брошенные вроде обидные, а вроде и тактичные слова, сразу подкрепились поклоном.

Я чуть не отпрыгнула от него, когда парень проделал это, а потом и вовсе офигела.

— По всему, ты меня младше, а значит я могу упустить формальное общение и потребовать нормальной благодарности, Мари-ши, — он совершенно точно издевался.

Ну не может же взрослый мужик говорить такую высокопарную чушь с таким серьезным видом? Я вообще таких не видела ни разу. А на моем пути встречались отпрыски таких богачей, что их этикету учили раньше, чем читать и писать.

— Так я могу тебя проводить? Ты позволишь? — странный дикий вопрос завис между нами, и я подумала, что раз уж так сложилось, то неплохо бы ему сутану "господина смерть" вернуть.

— Думаю, да! Мне нужно вернуть тебе твою… кофту! — проглотила словосочетание, которое так и вертелось на языке, и парень кивнул.

— Тогда пойдем! Скоро автобус, — он отвернул ворот толстовки, которая была больше похожа на плащ из флиса, и посмотрев на часы, кивнул в сторону конца переулка, где стояли люди на остановке.

— У меня… — я собралась, и выдала, то о чем он вероятно и так знал, раз закончил за меня:

— Я заплачу. Пошли!

Слова застряли в горле, и говорить что либо ещё не было смысла. Как и пытаться найти рациональное объяснение тому, куда меня занесло, и как я тут оказалась.

Пока мы ехали, я все пыталась успокоиться. Из всего выходило, что я не так далеко и забрела, хотя бродила несколько часов. Буквально через сорок минут в вечерних сумерках автобус затормозил у того самого антикварного магазинчика на противоположной стороне.

Мы спустились со второго этажа автобуса, и вышли под дождь, который к вечеру только усилился.

— Ужасная погода, — чертыхнулась и закуталась в толстовку сильнее.

— В Японии ещё хуже. Во время сезона дождей на улицу выйти вообще невозможно, — холодный и глухой голос раздался позади меня, и я обернулась.

— Ты… японец?

Мы встали на светофоре и я засмотрелась на то, как на его открытом участке лица мигает красный свет. Это была совершенная картинка. Настолько идеального зрелища я не видела никогда в жизни. Казалось, что передо мной не человек, а чертов персонаж из какого-то кассового боевика. Ему шел этот шмот и вид настолько, что я залюбовалась. И мрачняк мне показался не таким уж страшным.

— Нет… Я кореец, но наверное мне нельзя себя так называть, — с какой-то долей горечи ответил Шин, а на его лице вспыхнул уже зелёный свет.

Это словно отрезвило меня, и мы продолжили идти между прохожими. Снова молча, но от этого мне не было неловко. Мне не было странно или того хуже, я не стеснялась этого человека. Хотя должна была. Однозначно, потому что это именно он нагло меня поцеловал и назвал это "платой".

Мы свернули влево и уже почти дошли до нужного перекрестка, который начинался в конце проулка, как я почувствовала это снова. Липкое ощущение, которое тут же подтвердилось словами Шина:

— Мари! — парень схватил меня под локоть и завел за спину, остановившись и подняв голову вверх.

Прошла буквально секунда, когда проулок с обеих сторон заблокировали внедорожники, а с козырька дома справа, начали спрыгивать братки. Все хорошо сложены, а лица прикрыты банданами, повязанными прямо на рот.

— Зачем явились опять? — холодно спросил Шин, а один из них поднял руку вверх и вся процессия остановилась.

Я же с ужасом ухватилась за предплечье Шина и повернув голову назад, расширила глаза от ужаса. Позади стояло ещё не меньше десяти амбалов, в одном из которых я признала того самого громилу из клетки, который дрался с Шином.

— Вы забыли кое-что вернуть нашему боссу! — оскалился парень, который стоял ближе всех впереди.

— Я забрал только своё! — спокойный ответ, на что отовсюду начал раздаваться хохот и гоготание этих тварей.

— Ты вот эту шалаву своей назвал? Кажется мир сошел с ума! Азиат защищает проститутку! Ты же воин! Где твои манеры! — с издевкой и хохотом сказала эта тварь.

— Ты действительно хочешь увидеть их?

По моей коже пробежал реальный озноб после этого вкрадчивого полушепота.

— Мари… — Шин отнял мою руку, которая вцепилась в него мертвой хваткой, и продолжил, — Как только они нападут, ты должна бежать. Со всех ног должна бежать и не оглядываться. Ты поняла?

— Ч-Что? — я никогда не заикалась, но в этот раз, после этого тихого шепота, начала.

— Я сказал… — мы стали двигаться по кругу, и парень буквально впихнул меня в пролёт между домами, когда первый из жлобов бросился на него, — Беги!!!

Я больно ударилась спиной о кирпичную кладку, а из легких словно весь воздух выбило. Их двадцать человек! По крайней мере именно столько я насчитала. Двадцать амбалов против одного человека.

— Они его убьют… — вырвалось полушепотом, а потом я уловила что двое из них явно направляются в мою сторону.

Дождь лил с такой силой, что толстовка промокла насквозь, но это была чепуха, потому что Шину оказалось достаточно нескольких секунд, чтобы вырубить троих. И пока я на это смотрела, кровь в жилах медленно остывала.

Что глупая дура, которую взрастили в тепличных условиях могла знать о реальной опасности? Ни хера! Вот и сейчас я, ожидаемо, застыла в ужасе и не могла пошевелить даже веком, чтобы моргнуть.

— Хватай её! — рыкнул один из нападавших, но Шин в последний момент подпрыгнул и пробежав буквально по стене, вырубил в прыжке громилу, который почти до меня добрался.

— Беги, я сказал!!! — зарычал парень, а я всхлипнула, потом опять, и меня начала медленно накрывать истерика.

Шин увидел это, но времени привести меня в чувство у него ожидаемо не было.

И тут я поняла простую истину. В самый страшный момент в своей жизни, я осознала, что этот человек вполне может погибнуть из-за меня. Из-за нашей глупости и недалекости. Из-за того, что помог таким идиоткам сбежать.

Времени думать не было, я должна была действовать. Но что может испуганная девка, против полчища амбалов, которые методично избивают одного человека, пока он держится из последних сил?

Я начала оборачиваться по сторонам, искать хоть какие-то окна или двери, но это был тупик с невысокой сеткой за которой начинался чей-то внутренний дворик. Снова обернулась, и мой глаза застыли на картине, как Шин буквально раскручивает ногами в воздухе. Брызги летят в разные стороны, отлетают от одежды дерущихся, стекают по его капюшону, но он поднимается снова, и с глухим рыком останавливает еще двоих на своем пути.

Но их все равно слишком много, поэтому я несусь к сетке, и только хочу уцепиться за край парапета и перепрыгнуть, как попадаю прямо в чьи-то крепкие руки и жилистую грудь. Сердце пропускает удар, и я поднимаю глаза, чтобы страх волной прошил меня насквозь.

На меня смотрит чернокожий мужчина, и в темноте он кажется словно восставший ужас.

— Парни! Быстро! — только после его слов понимаю, что весь переход заняли афроамериканцы.

Меня, бл***, окружали одни чернокожие парни.

— Помогите! — я схватилась за мужчину сильнее, и тыкнула рукой в сторону Шина, — Там… Они напали… Они убьют его…

Парень медленно выпустил меня из рук, и вся эта процессия двинула в сторону бойни в проулке.

— Эй! Братки! Вы хоть знаете на чью территорию ботинки принесли? — афроамериканец вышел их прохода, и как только его толпу заметили эти твари произошло две вещи: Шин отвлекся и пропустил удар того громилы с ринга, а сразу же за этим блондин схватил его за затылок и в темноте что-то блеснуло.

— Это тебе подарок от Ланкастера, Кенсин. Не выйдешь в клетку порешаем вас всех! И начнем с твоей шлюхи…

С этими словами они начали разбегаться и поднимать своих бандюков, пока Шин продолжал стоять ко мне спиной и не двигаться.

— Брат! Ты цел? — афроамериканец кивнул своим, чтобы они проследили за ублюдками Ланкастера, а сам подошел к Шину.

Я же продолжала стоять как дура, и не понимала что происходит. Но лишь парень встал напротив Шина, тот просто свалился в грязь и начал тяжело дышать.

— Эй, брат?! Кенсин!!!

Я похолодела разом и тут же вспомнила отсвет и блеск в темноте двумя минутами ранее.

— Шин!!! — подлетела к парню и встала прямо на колени рядом с ним.

В голове стучала кровь, в горле стучала кровь… Казалось эта сраная жидкость ищет себе путь наружу точно так же, как на моих руках истекал ею Шин.

— Кровь… — я отняла руку от его живота, и мыслила, что замерзаю изнутри.

Ужас черной волной страха пронесся по всему телу, и я начала задыхаться.

— Кровь… — прошептала снова, но остановилась как только горячая ладонь схватила мою руку, которая прикрывала рану.

Я опустила глаза вниз и пропала.

— Успокойся… — я не видела его губ, но видела глаза.

И могла поклясться что так на меня не смотрел никто! Ни один мужчина не смотрел на меня так, словно я последнее, что он видит.

— Брат, нужно тебя осмотреть, — афроамериканец разорвал наш зрительный контакт, и Шин перевел взгляд на него.

— Не нужно, хён*(брат). Это всего лишь царапина. Прости, что навел такой шухер на твоей территории.

— Всё нормально! Как то сочтемся! — ухмыльнулся афроамериканец, и начал помогать подняться Шину.

— Ты рехнулся! О чем речь? Тебе нужно в больницу! — от моего вопля вздрогнул даже этот "хён".

— Какая ты шумная, сайрен! — он еле дышал, а мне с каждой минутой становилось всё хуже, — Помолчи! Не видишь, мужчины разговаривают!

— Что прости?! Ты совсем ненормальный или вообще больной?! Из тебя кровь хлещет!

Но на этот раз на меня посмотрел уже афроамериканец:

— Он прав, крошка! Вызовете неотложку, констебли не слезут с вас пока не депортируют. Они только то и делают, что выискивают причины, как бы сократить количество эмигрантов. Поэтому тащи своего мужчину к себе и лечи! А мы пожалуй потолкуем с Ланкастером.

— Он не мой… — я вскинулась, но кто меня слушал.

— Джаред, не связывайся с ними! — прошептал Шин, но тот отмахнулся, и нахмурив брови отрезал:

— Не хер месить моих братьев на моей территории! Это моя проблема, Кенсин.

На этом месте я вообще упустила нить логики этих мужиков. Да и плевать! К херам!

— Значит, в больницу не пойдешь?

— Нет, — покачал головой Шин, и начал рыться в карманах, — Но не переживай, сейчас я наберу своих парней, и тебе не придется выхаживать меня.

Но телефона в кармане очевидно не было, а спустя минуту поисков, его протянул Джаред. Дисплей сотового был разбит в хлам, и естественно позвонить из него уже не мог никто.