Северный квартал

— Твою мать! Нет, ну надо ж такое?! — прошипела на родном могучем и опять подтянулась вверх, сев и сдув волосы со лба.

— Я ни черта не понял, но ты явно мучаешь мышцы рук и шеи. Ты не пресс качаешь, а пытаешься свернуть себе затылок.

Вкрадчивый шепот, на низких тонах, словно не мужик говорит, а пантера не иначе урчит.

— Ну так покажи! — с вызовом продолжила качать пресс, и прикрыла глаза, в попытке сдержать свой взгляд в сторону парня.

Руки болели всё сильнее, и на последнем рывке, я чуть не вскричала, когда Шин сел на мои ноги. Бесцеремонно обхватил лодыжки одной рукой, прижав к себе сильнее. В этот момент я снова поднялась и села, испуганно спросив:

— Ч-что? Что ты делаешь? — открыла глаза и сглотнула тут же.

Его лицо было не то что в сантиметре от моего. Его губы почти касались моих.

— Учу тебя качать пресс… — теплое дыхание прошлось по всему лицу, а кожа тут же начала стремительно наливаться румянцем.

— Я… умею!

— Оно и видно! — крепкая рука обхватила талию, а ладонь повела по животу.

— Вот тут, — Шин остановился на солнечном сплетении, и посмотрел мне в глаза, — Должно появляться дыхание, сайрен.

— Хм… — я опять сглотнула, а парень начал вести рукой вверх, перебирая складки на кимоно, и медленно добираться до шеи.

— А здесь… — он плавно повел указательным пальцем по шее к подбородку, и я ответила на это движение, раскрываясь навстречу, — …оно должно найти выход… — палец добрался до губ, а меня словно судорогой прошило в ногах, да так приложило, что я действительно выдохнула, и совершенно не заметила, что сделала это слишком красноречиво.

— Вкусная девочка, — хриплый шепот Шина чуть не заставил меня закатить глаза от простых слов.

Взгляд напротив стал глубже, начал блестеть так, словно наполнялся чем-то или кем-то… Мной.

— И… хитрая, — рука на талии пропала, а секундой позже исчезло и наваждение, — Ты должна напрягать мышцы пресса, когда тянешься вверх. Не руками тянуть себя, а вот этим.

Рука забралась под рубашку кимоно, а я замерла. И Шин это заметил:

— Ты меня боишься?

— Нет, — быстро ответила, словно икнула.

— Тогда почему, как только я прикасаюсь к своей девочке, она дрожит так, словно я делаю ей неприятно? — Шин отпустил меня, но остался сидеть на моих ногах, и рассматривать с лукавой ухмылкой.

— К кому? — сжала руки в кулаки и вздрогнула, как дурочка малолетняя.

— Что "к кому"?

— Что значит "моя девочка"?

— А чья? — опять лукавая ухмылка, играющая на его лице, и заставляющая дышать меня через раз.

— С чего это? — я нахохлилась, и сложила руки на груди.

— Ты меня провоцируешь?

— Ты сам меня игнорируешь! Потом нет! А следом снова!

— Перестать игнорировать?

— Мне все равно! — в этот раз я и подбородок приподняла.

— Проверим насколько?

— А ты наглый.

— Впервые слышу это слово. Из какого оно языка? — Шин продолжал издеваться и я это видела, мало того его издевательства вылились в то, что мой пульс был ощутим лишь в одном месте, и это отнюдь не грудь, или виски.

Кажется, я перепрыгнула все стадии из теории Верки разом, после его обучающих приемов стрельбы из лука, блин. Хотя это случилось немного раньше. Предположительно во время киносеанса, будь он не ладен!

— Ты намеренно издеваешься? — я решила не ходить вокруг да около.

В конце концов, мы не школьники, и этот парень, давно мужик, если вытворяет такие вещи.

Но что я могла знать о том, что на самом деле умеет "вытворять" Шин?

— Издеваюсь? Вот эти безобидные прикосновения ты называешь издевательством? — он хохотнул, — Знаешь, на моей родине ты была бы просто сокровищем. Иностранка с манерами кореянки на вес золота. Очень мало девушек считают обычную ласку прелюдией к чему-то большему?

Шин слез с моих ног и сел на татами. Согнул одну ногу в колене, и вальяжно положил на нее руку. Нет, ну он точно считает, что неотразим что ли?

— Ты сейчас скажешь, что я веду себя как самовлюбленный придурок.

— Как ты догадался?

— Потом предположишь, что я нарцисс и думаю только о себе.

— Ты вообще человек? — я приподняла бровь, а парень только хмыкнул и продолжил:

— Так как? Мне перестать тебя игнорировать, сайрен? Ты уверена в своем выборе?

— Что ты несешь? При чем тут мой выбор и твои эти… — я вскочила и начала сдирать с себя перчатки, в которых мы тренировались.

— Я играю по твоим правилам, Мари. Я вижу, и глаза у меня на месте, — вдруг строго промолвил Шин, — Но прежде, чем мы перейдем эту черту, смею донести до тебя одну истину.

Он поднялся следом и встал возвышаясь надо мной. На лице парня играла решительность, граничащая со злостью, а в глазах словно искры бегали. И это не метафора, а вполне реальное ощущение от взгляда человека. Шин смотрел так, что это прямо заставляло меня не отрывать своих глаз от него.

— Я редко говорю такие вещи девушкам. Предпочитаю молча брать то, что мне предлагают и прощаться. Такова природа. Нам нужны эти эмоции. Но…

Шин подошел ближе, а я отступила назад и невольно закусила губы с внутренней стороны. А жаль… Потому что когда он грубо притянул меня к себе за затылок, я чуть не прокусила нежную кожу, которую итак сжимала со всей силы.

Руки уперлись кулаками в его грудь, а он так и смотрел, водя взглядом по моему лицу, шее, опускаясь все ниже, а потом резко поднял глаза и заговорил:

— Есть девушки, которых можно просто хорошо трахнуть и, встав с койки, тут же забыть об их существовании, сайрен. А есть… — Шин ослабил хватку на затылке и нежно повел рукой вниз по спине, пока другая так же томно и медленно прошлась по талии, и наоборот поползла вверх, — Такие как ты, Мари.

Было ощущение что я в лапах огромной пантеры. Она ласкова, и хрипит урчанием у моих губ, но стоит лишь открыть рот, как нежность, превращается в яркую страсть, на грани грубости.

— К такой девушке достаточно прикоснуться лишь раз, и этого прикосновения хватит, чтобы кончить на месте от удовольствия. Поэтому да, Мари. Я издеваюсь. Но не над тобой, а над собой.

— Мазохист? — с вызовом спросила и прищурилась, начиная дышать глубоко, даже слишком.

С каждым его словом, с каждым движением, я теряла опору под ногами. Теряла голову так, что она шла кругом. А ведь он не делал ничего такого. Но мне было настолько приятно это слышать и чувствовать, словно я действительно получала физическую ласку от простых слов.

— Ты… не прекратишь? — прошептала, и повела руками вверх по его кимоно.

Шин застыл и словно прильнул к моей ласке. К обычному простому прикосновению.

— Я похож на дебила? Зачем останавливать то, что доводит мозги до состояния рисового сусла? — он приподнял бровь и притянул меня ещё ближе, чтобы неожиданно дотронуться губами к моей правой щеке.

Сладкий аромат и трепетность прикосновений сделали свое дело, я была готова на всё ради этого. Не хотела останавливаться, и уже рассматривала вон тот мат справа, как неплохую вещицу для грехопадения в окружении боевой обстановки.

Кровь хлынула вверх, а кожа лица стала покалывать. Это было настолько нежно, что я невольно улыбнулась.

— Я буду ласкать тебя долго, сайрен. Настолько долго, чтобы ты стала просить о большем сама, — прохрипели мне на ухо.

Он действительно слепой праведник? Господи! Это нереальная глупость, а самое точное определение — издевательство над организмом. Но просить? Вот еще!

— Не дождешься. Смотри как бы сам не просил.

Игра? Пусть. Мне она чертовски нравится, и мне хочется чтобы она никогда не заканчивалась.

— Посмотрим. Но…

— Что-то ещё? — я съязвила, а мне тут же прикрыли рот глубоким поцелуем, который выбил дух из груди, а воздух из легких.

Горячий поток дыхания вырвался стоном сквозь наши губы, и я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как мягкими, но уверенными движениями его язык ласкал мой неб, игрался с моим языком. Мягкие губы с привкусом чего-то сладко-терпкого втянули его глубже, и это прошило все тело, как ток.

Я схватилась за плечи Шина, а следом вообще нагло повисла на нем, и это было совершенно естественно. Так, словно, каждая часть моего тела идеально подходила к его.

— А теперь… — он разорвал поцелуй и прислонил лоб к моему.

Заглянул прямо в глаза, тяжело и хрипло дыша, продолжив:

— Главное… к чему я вел…

— А… так это… ну… к чему-то ты так вёл только что? — выдохнула с не меньшей тяжестью, пока его ладонь нашла мою, и переплела наши пальцы, а другая рука нежно, но с силой скручивала мои волосы на затылке, массировала его м прижимала сильнее к её владельцу.

— Естественно… — выдох, и я слышу, как он втягивает носом воздух настолько медленно словно повторяет меня.

А все потому что я тем и занимаюсь, что ловлю кайф от его вкуса и запаха.

— Если ты хочешь, чтобы я был твоим, сайрен, запомни одну вещь про меня, и этого будет достаточно — я ненавижу ложь! Если же мы перейдем черту, считай что это навсегда, потому что я не намерен просто спать с тобой.

"Что?!" — пронеслось в мозгу и кажется Петино желание исполнилось, и моя последняя извилина лопнула.

Это он сейчас так о чем сказал?

— Повтори человеческим языком пришелец из прошлого, — убито прошептала, а затем ощутила левой рукой, которая так и лежала на его груди, как там, внутри, зарождается урчание, а следом Шин издаёт смешок.

— Ты хорошо поняла что я сказал.

— Нет.

— Да.

— Не может же быть…

— Может.

— Ты ненормальный!

— Возможно, — уклончивый ответ, и хриплое:

— Привыкай!

И всё! Просто отпустил, поправил мои волосы, расправив их по плечам, и развернулся на выход.

— Очуметь! Мне только что признались в любви… — убито прошептала, пытаясь прийти в себя.

Но не успел Шин и дверь открыть, как в неё с перекошенным лицом и огромными глазищами влетела Вера.

Подруга схватила Шина за ворот киноно, а потом посмотрела безумным взглядам на меня и чуть ли не плача сказала:

— Карина пропала…

— Что? — я сорвалась с места, а Шин отнял руки девушки от себя, и посмотрел на нас поочередно.

— Она… — Вера протянула мне листок из ежедневника Карины, и я тут же его схватила, чтобы охренеть на месте.

— Что там? — Шин вырвал бумагу, но ясное дело на русском не прочел бы ни слова.

"Ланкастер знает, где мой отец. Простите, что не сказала сразу и потянула тогда в клуб. Из-за меня вам пришлось очень тяжело. Но теперь… Я нашла папу! И все будет хорошо."

— Так она с самого начала искала в клубе отца? — я посмотрела на Веру, и та кивнула всхлипнув.

— Теперь объясните, чтобы я понял! — строго и холодно оборвал слова Веры Шин, но в дверь опять влетели.

На этот раз уже Бонни был с тем же бледнеющим лицом, что и Вера минутой ранее.

— Рэй зашел в Клетку, — парень посмотрел на Шина, а я схватила Веру, которая еле держалась на ногах.

— Когда? — рыкнул Шин, а я вздрогнула, и с замиранием сердца смотрела на то, как он выпрямляется, как его мышцы под тканью словно наливаются, а руки сжимаются в кулаки.

— Час назад. И скорее всего причина ваша подружка! — Бон Бон зло смерил меня и Веру взглядом, и я понимала почему.

Если бы не выходка Карины. Если бы не её упрямство и ложь с самого начала, мы бы не подвергали этих парней опасности. И сами не попали бы в такую задницу.

— Девушки здесь не при чем!

Я впервые слышала его голос таким. Вернее нет, в прошлый раз, когда он чуть не прикончил того громилу, говорил он примерно так же.

"Безликие в клубе…" — я вспомнила слова Джареда и мне разом стало очень хреново.

— Мы едем с вами!

Я не думала ни о чем в том момент. Ни о своей безопасности, ни о том, что Ланкастеру это только на руку… Я думала только о дуре, которая своей ложью сейчас поставила под удар столько жизней.

— Нет, — холодно отрезал Шин, на что я не менее холодно парировала:

— Ты сам сказал, что мне больше не нужно бояться Ланкастера! Или я ошибаюсь?

Шин медленно обернулся ко мне лицом, и словно изме6ился за секунду, обласкав взглядом моё.

— Не ошибаешься, сайрен, — но голос так и остался, будто гортанный хрип на грани рычания.

— Тогда нельзя терять времени! — ухмыльнулся Бон Бон и эта ухмылка прямо до костей пробрала.

9

Оценивать здраво сложившуюся ситуацию я даже не пыталась. Во-первых, мне было жутко страшно. И даже то, что Шин был так спокоен и походил внешне на глыбу льда вообще не помогало. Во-вторых, клуб Ланкастера и Клетка — это места к которым я чуть ли не поклялась не приближаться. Ну а третьим были слова Джареда. Испугало уже то, что как только мы вышли из фургона, именно он нас и встретил.

— Это бойня, брат, — Джаред посмотрел в упор на Шина, пока тот натягивал маску на лицо.

— Я этого и ожидал.

Мы с Верой схватились за руки и пошли следом за парнями. Вернее в их окружении, потому что нашу процессию замыкали трое парней Джара.

Но не это меня испугало, а их вид. Они словно в мясорубке побывали. Потому что даже в темноте тупика, который вёл к тем самым дверям хоз-помещений на темной коже были видны подтёки и ссадины.

— Мари! — Син встал за моим плечом пока мы входили, и отчетливо отчеканил, — Ни на шаг не отходить от меня! Вера! — он так же посмотрел на испуганную подругу и мы кивнули.

— Син! — Шин обернулся перед входом в помещения клуба, и посмотрел в упор на парня.

— Я понял тебя.

Они говорили загадками и это наводило страха ещё больше. Неужели всё настолько серьезно?

Глупый вопрос. Он отпал сразу как мы оказались на балюстраде над Клеткой. Кровь застыла в жилах от того, что я увидела. Но больше всего меня поражала толпа людей. Их были сотни. Весь зал был забит так, что зрители стояли впритык друг к другу. Но и это не мешало им орать и выкрикивать вопли восторга от того как шестеро мужиков в черных одеждах избивали Рэя.

— Вашу ж мать… — прошептала Вера, и чуть не плача скривилась, когда Рэй выгнулся от удара, а его боккэн разлетелся на части.

Парень упал на одно колено, и поднял голову, тяжело дыша. На его лице не было маски, и оно превратилось словно в кровавое месиво.

— Я найду эту идиотку, и придушу собственными руками! — прошипела Вера, а я в ужасе смотрела на то, как Шин начал спускаться по лестнице в зал.

Гонг ударил дважды, и на противоположной балюстраде, которая выглядела как балкон над нашей, появился Ланкастер с Кариной.

— Твою мать! — я выругалась, а Син мягко пихнул меня в спину, чтобы мы не останавливались и шли следом за Шином и Бонни.

Я же не отрывала взгляда от блондинки, которая хоть и была бледной как смерть, но на лице Карины не было заметно и капли сожаления.

— Надеюсь она вытворила это не напрасно, и нашла своего отца. В противном случае, я помогу тебе её прикончить на месте, Верка.

Мы вышли в зал под пристальными взглядами толпы, которая ждала видимо именно Шина. Бой в Клетке прекратился тут же, как парень ступил на пол и начал идти между зрителями. Этот момент, наверное, навсегда останется в моей памяти. Люди расступались и с оскалами оголтелых тварей провожали его взглядом. Они словно предвкушали момент, когда получат ещё большее удовольствие от демонстрации насилия за сеткой, которая была прямо перед ними.

Господин Смерть сейчас оправдывал это прозвище полностью. И не только он. И Син, и Бон Бон выглядели точно так же. Маски на лице, глубокий каптур на голове, от изодранной черной удлиненной байки.

— У меня такое ощущение, что мы среди них как диковинные зверушки, — с опаской прошептала Вера, а Син неожиданно ответил, продолжая ограждать нас, как охранник от толпы.

— Так и есть. Мы для них подобны зверям, без чести и без совести. И они ждут от нас именно такого поведения, Вера. Именно звериной жестокости.

Мы встали у одного из входов в Клетку, а я боялась даже посмотреть на Рэя, который продолжал держаться в стойке на одном колене, в ожидании нападения в любую секунду.

— Сколько их всего в зале, Джар? — Шин посмотрел на темнокожего, а тот качая головой, тихо ответил:

— Десять человек. Пятеро из них уже отметелили моих парней и Ланкастер поднял ставки до пятидесяти тысяч за бой.

— Тварь, — Бонни обернулся в сторону балкона и глаза парня блеснули, что на ряду с кроваво красным цветом волос, которые выбивались из-под капюшона, выглядело слишком страшно.

"Словно демон. И не один" — пронеслась мысль в голове. Но что я могла знать тогда о демонах? Ведь настоящая тварь даже не Ланкастер. Ее нам предстояло только увидеть.

Шин кивнул Джареду и тот встал возле меня и Веры тут же, пока сам парень медленно поднимался в Клетку. Я перестала слышать вообще. Мне казалось, что кроме гулкого сердцебиения нет никаких звуков. Они пропали. Их не существовало в тот момент.

Но толпа вернула меня на грешную землю. Потому что как только Шин встал над Рэем люди взревели так, что мы с Верой прикрыли уши. Ужас сковал тело полностью. Я и представить не могла, что жестокость можно тоже купить за деньги. Мало того, я не могла поверить, что она продается, и ею можно наслаждаться.

Шин повернулся и наши взгляды лишь на мгновение встретились. Этого было достаточно, чтобы понять, насколько плохо я знаю этого человека. В его глазах плескалась ярость, и мне было жутко даже заглядывать в них. Черные провалы, прищуренные и с леденящим душу взглядом. Он протянул Рэю руку и тот схватившись за нее поднялся.

В это время шестеро противников Рэя продолжали стоять словно статуи, застывшие в тех положениях, на которых остановился бой. Они будто замерли перед прыжком. И только пройдясь взглядом по их прикрытым на половину лицам, до меня дошло, что эти твари тоже азиаты.

"Безликие…" — мысль прошила меня от пят и до головы, словно по телу прошелся разряд тока.

Тело само подалось вперед, но Син грубо схватил меня за руку, и покачал головой, пока толпа ревела всё сильнее. Словно бешенная, никем не контролируемая стая оскалившихся волков. На секунду мне показалось, что время застыло. Я словно со стороны наблюдала за собственным побледневшим видом, за тем, как мои губы сжались в тонкую линию, а на лице были видны лишь огромные от испуга глаза. Все это происходило за считаные секунды, пока Рэй еле спустился по ступеням к нам, а Бонни даже пришлось его придерживать под руку. Парня избили настолько сильно, что во мне тут же поднялась волна гнева. Я вскинула голову и прошлась взглядом по балкону напротив. Карина уже не была так спокойна. В её испуганных глазах читалось что-то похожее на сожаление, и это меня словно обухом по голове огрело. Не могла я поверить, что девушка за одно с Ланкастером.

Не может быть такого! Карина не знала его, да и скорее всего эта тварь просто искусно сыграла на чувствах девушки.

Я продолжала смотреть на подругу, а она внезапно прикрыла глаза и вздрогнула от звука гонга, заставив меня тут же опустить свой взгляд на ринг. И лучше бы мне кто глаза прикрыл чем-то!

Шин стоял посредине и не двигался совсем, ожидая нападения, пока его противники по кругу огибали парня со всех сторон. Шестеро человек с брусьями против одного с голыми руками. У меня кажется даже волосы на затылке зашевелились. А тем временем толпа волнами голосов "раскачивала" зал и эти звуки все сильнее воздействовали на психику. Казалось, что это не бойцовский ринг, а римская арена для гладиаторов.

Медленно и с силой мои ладони сжимались кулаки, и в момент, когда в спину Шина полетел первый удар, я кажется впила ногти в кожу рук до крови. Напряжение достигло своего пика и толпа взревела, скандируя лишь одно чертово слово: "Кенсин!"

Шин успел увернуться, но в него тут же нацелился второй противник, затем третий, и когда напали все шестеро, я затаила дыхание, а пульс кажется стучал в самом горле. Сухом горле…

— Твою мать! — вскричала Вера, когда Шин обернулся в воздухе и подняв ногу, остановил все шесть брусьев над своей головой, чтобы тут же опуститься и в повороте откинуть одновременно всех противников, при этом успев отобрать шест у одного из них.

Я схватилась за рот рукой, когда даже не заметила, как началось это месиво. Шин раскидывал всех шестерых с такой скоростью, что невозможно было уловить ни единого движения.

Один удар шестом в напавшего сзади, следом оборот и выпад вперед в прыжке, чтобы другой влетел в сетку, как тряпичная кукла, или мешок с дерьмом.

Подсечка, пробежка по оси, и прыжок в воздухе, чтобы сломать свой шест о голову третьего, который упал на колени тут же, а Шин лишь начал раскручивать уже два обломка в руках.

— Он человек вообще? — из моего горла вырвался охрипший шепот, а Бонни ухмыльнулся, но ничего не ответил.

Оставшиеся трое начали менять тактику и нападать снова одновременно. Одному их них удалось достать Шина, но парень казалось даже не ощутил, что об его спину сломали деревянный брус, а просто рыкнул, и с разворота залепил своими половинами прямо по шее несчастного. Боец упал у его ног, а остальные двое встали в явную оборону.

Они пятились назад, и я уже было подумала, что бой остановят, но Шин видимо хотел не этого.

— Матерь божья… — пропищала Вера, когда они сцепились снова, а Шин с легкостью пробежался по сетке Клетки с такой скоростью, словно у него были крылья за спиной.

Лишь два взмаха в воздухе шестами. Черная точка с развевающимися ошметками ткани, прыжок через себя и Шин приземляется прямо перед входом в Клетку на ринге, пока за его спиной падают еще два тела.

"Меня не возможно избить…" — сейчас, вспомнив эти его слова, я поверила в них полностью.

Нельзя избить человека, который способен убить одним ударом, если он сам этого не захочет. А значит, то что произошло сегодня, впервые. Выходит он первый раз показал, кто на самом деле.

Именно поэтому Ланкастер так рьяно пытался его спровоцировать, постоянно применяя разные рычаги давления. Вначале это были парни и додзё Шина, потом я. И теперь Карина…

В уши ворвался поток звуков, и я только сейчас поняла, что мы смотрим в глаза друг другу. Только сейчас до меня начинает доходить, как мой организм реагирует на эту картину. Я хочу этого мужчину настолько бешено, насколько бешенным он есть на самом деле. И это дико, но это факт.

Потому что никто не может понимать лучше меня то, что я чувствую. И это не шутка… Это словно издевка судьбы, но кажется я влюбилась в этого дикого и опасного парня по уши. Потому что не могла по другому объяснить своё состояние. Меня сотрясал страх и желание убраться отсюда к черту и подальше, чтобы ему не причиняли вред.

В моей голове проносились воспоминания того, как он прикасался ко мне, как целовал, а следом я снова видела его таким как сейчас. И это не просто возбуждает, это сносит крышу к черту. Дыхание становится настолько глубоким, что кажется высохла даже гортань.

"Это неправильно! Это низко, чувствовать такое в подобной ситуации!" — что-то кричит в голове, а я не слышу.

Все что мне нужно это его вот такой бешеный и дикий взгляд. Он как магнит, который не отпускает. И самое страшное в этом то, что единственное чего я хочу — это чтобы он смотрел так на меня всегда.

Но это глупые мысли. Его могли убить. Нас по прежнему могут убить вместе с ним.

Зря я была такой беспечной. Потому что бой ещё не окончен, и Шин это знает. Он отрывает от меня взгляд и кивает парням. Секундой позже они начинают тащить нас вглубь к выходу. Но я вырываюсь и откидываю руку Сина.

— Нет!

— Мари, сейчас не время для этих капризов. Здесь становится слишком опасно! — парень указывает кивком головы на балкон, и я замечаю новое действующее лицо в процессии ублюдков, которая собралась там.

Мужчина с цепким взглядом миндалевидных глаз ухмыляется Шину, а на ринг выходит "нечто". Вернее некто в черном кимоно и с повязкой на лице. Но то что у него в руках пугает меня больше всего. И вот тут я понимаю, что игры закончились и пора выбрасывать дурь из головы немедленно.

— Это… катана? — я слышу свой писк, даже сквозь рёв толпы, а Син лишь кивает и продолжает попытки мягко заставить меня уйти вместе с ними.

— Я спросила тебя, мать твою!!! Это настоящее оружие?! — от моего крика, даже Бон Бон вздрогнул.

— Да! И нам нужно уходить, Мари! Немедленно! — рыкнул Бонни, а я ощутила крупную дрожь по всему телу.

— Я никуда не пойду, пока он не выйдет из этого гадючника вместе с нами!

— Мари! — вскричал Син, но я вырвала руку из его захвата, и вернулась в толпу.

— Дамы и господа! Поднимаем ставки! — от этого противного змеиного шипения, мне хотелось вырвать.

Ланкастер ухмылялся, как тварь прямо мне в лицо, не гнушаясь осматривать плотоядным взглядом. Но надо отдать должное подружку мою уже выводили под конвоем вниз. И то как выглядела Карина, мне совершенно не нравилось. Я хотела, чтобы эта дура сотрясалась от страха так же как и я.

А меня не просто колотило, кажется зуб на зуб не попадал, и стало нестерпимо холодно. Настолько, что я обхватила себя руками.

— Рюноске… — рядом со мной послышался гортанный рык, и я увидела как Бонни сдирает с себя каптур, и силится идти к лестнице.

Там за толпой стоит еще один парень. В точно такой же маске, как на наших. Он напоминает персонажа из дешевого косплея. Длинные волосы цвета металлик собраны в хвост, а сам Рюноскэ одет в белоснежный костюм.

Тем временем его глаза прищуриваются, и я понимаю, что под маской эта жертва косплея ухмыляется.

— Уходим! Немедленно! — Син заслонил меня собой, и обернул в другую сторону.

Именно в этот момент я заметила блеск металла, а в толпе кто-то запищал. От этого крика кровь хлынула в пятки, и я резко обернулась к рингу.

Они дрались. Шин голыми руками, с двумя никчемными дубинками в них, отбивался от атак мужика с настоящим ножом длинною больше сорока сантиметров.

— Син! Остановите это! Син!!!

— Нельзя, Мари! Это невозможно остановить, иначе завтра от нашего додзё останется выжженная пустошь.

— Кто? — я схватила его за руку, — Кто это такие, черт возьми?

— Наемники из школы "Кагё рю", — скривившись ответил парень.

— Безликие?

— Да, — опять отрывистым и сухим голосом отрезал парень.

— А Шин?

— И я, и Хван Шин ученики храма, в котором находится школа Безликих.

Толпа продолжала то замирать, то вскрикивать, а я боялась даже смотреть в ту сторону. Пыталась сосредоточить взгляд только на Сине, но не помогло.

Я услышала шипящий вскрик Шина и обернулась. Он удерживал двумя обломками острие катаны противника прямо над головой. И с каждой секундой всё становилось только хуже.

— Он сможет, не волнуйся! — Вера встала рядом со мной, и схватила за руку.

Но я не была в этом так уверена, как подруга. И Син подтвердил мои опасения.

— Слишком маленькое пространство для манёвренности и боя на мечах. Если бой не остановят… Шин может серьезно пострадать.

И я это видела. Он уходил от атак как мог, но без оружия, это верный способ стать калекой или лишиться жизни.

Я встряхнула головой и прикрыла глаза до боли. Что делать? Как его вытащить целым и невредимым?

— Кенсин-сан!! — все застыли, от внезапного крика.

Звук женского голоса отбился от стен огромного зала, и толпа умолкла тут же. Я вскинула голову вверх и нахмурилась. На балюстраде стояла девушка в красивом белом платье. Она взмахнула рукой и в сторону ринга что-то полетело.

Лишь когда Шин поймал это в развороте, стало ясно, что это не просто очередная дубинка. Это катана в ножнах.

— Рина Сайто-сан, — облегченно и с какой-то долей обожания промолвил Син, а я изогнула бровь.

— Кто? — переспросила Вера, и мы вместе посмотрели на девушку ещё раз.

— Мастер небесного меча, — ответил Син, и поклонился девушке, когда она посмотрела в нашу сторону.

Складывалось впечатление, что все это дико и нереально. Но видимо жизнь и судьба приготовили мне еще много сюрпризов, как например то, что мой возможный новый парень, только получив в руки реальное оружие, уложил противника тремя взмахами меча, при этом просто вырубив его и даже не поранив.

— Маневренность говоришь плохая? — в шоке пискнула Вера, и я была с ней согласна.

Трижды ударил гонг, но зрители почему-то молчали. Все стояли в тишине, наблюдая за тем, как Шин вставляет катану обратно в ножны и спокойно выходит из ринга так, словно это не он отправил на больничную койку семерых людей.

Страшный мир со своими законами. И страшный парень, мужчина, который теперь стал для меня намного понятнее. И его поведение, и то как он "играл" со мной. Всё встало на свои места, и я испуганно схватилась за браслет под рукавом толстовки.

Глупая дура… Иногда жизнь сама показывает все свои прелести, чтобы научить жить, даже такую избалованную неженку, как я.

Богачи родители, тусовки и бабки, которые льются рекой. Такие как я стояли сейчас вокруг меня. Они точно так же, как я когда-то, пришли в подобное место, чтобы поразвлекаться. И для них не важно, что парень, который сейчас стоял привалившись к стене и еле дышал, тоже хочет жить беззаботно и спокойно. Но из-за такой твари как Ланкастер, Рэй должен выходить в ринг и драться, чтобы защитить близких. Но Ланкастер не сам появился, его создали люди. Мне подобные, с деньгами, которые не знают куда их выбросить. Не было бы спроса на эти зверства, не было бы ни Ланкастера, ни этого места.

Этой преисподние.

В тот день изменилось всё. В тот момент Мария Вишневская умерла. Я не хотела больше становиться такой, как эти люди. Не хотела ни денег, ни богатств. А всему виной то, что мне показали на слишком ярком примере, что с человеком способны сотворить излишки.

" — Милая… Послушай папу, он не отступиться! Тебе придется выйти за Руслана.

— Мама…

- Я не могу ничего сделать. Ты сама видишь, что твоему отцу всегда мало. Если не ты, то Петя заплатит эту цену. Ты хочешь для брата такого? Послушай отца и не разрушай жизнь младшего брата. Иначе тогда Петя станет разменной монетой. Руслан хороший человек. Ты будешь за ним, как за каменной стеной."

Озабоченная тварь из-за которой мне пришлось бежать из собственного дома. Собственно об этом я и думала, пока мы ехали обратно в додзё. Спектакль для новых партнёров и гостей Ланкастера был окончен и нас отпустили с миром.

Но, в ту ночь изменилась кажется не только я. Шин выглядел настолько отстраненно, что мне не верилось в то, кто передо мной. А самое интересное, что госпожа Рина Сайто не исчезла так же эффектно, как появилась.

Напротив, девушка прямо сейчас стояла справа, над креслом в котором сидел Шин. В полной тишине гостиной, где собрались почти все, наша гостья со скучающим видом рассматривала свой маникюр. Внешне девушка была словно идеальна. Ни единого изъяна во внешности и том, как она себя вела. Белое платье доходило почти до середины бедра и слишком выгодно выделяло отличную фигуру.

Что эта дамочка здесь делала, я даже спросить боялась, потому что сейчас речь была не о ней, а о моей горе подруге, которая сидела на диване и смотрела в пол, опустив голову.

— Карина, могу я задать тебе вопрос? — начал Шин, а мы с Верой вздрогнули, потому что таким тоном парень не говорил с нами никогда.

И я его прекрасно понимала и даже поддерживала. Потому что видела, как пол часа назад Син и Бон Бон буквально заволокли Рэя в двери дома. Он даже идти нормально сам не мог.

— Я знаю что поступила неправильно, но и вы поймите меня. Ланкастер точно знает, где мой отец. Более того не солгал мне и даже дал адрес, где папа остановился.

Японка ухмыльнулась настолько ехидно, что мне стало не по себе, а уж то что она выдала на ломанном английском меня добило.

— Твоя прислуга быть слишком своенравна, Шин-сан. Это быть непозволительная ошибка допускать такая поведение, оппа!

"Прислуга?! Это я что ли прислуга?" — орало внутри, но я сцепила зубы, и смолчала.

— Ты посмотреть только что они натворить? Теперь, пока ты не сразиться с Рюноскэ, глава не уехать обратно в Непал. А лорд озабоченный не успокоиться. А всё почему?

— Рина-сан! — холодно оборвал её речь Шин, а парни прокашлялись и посмотрели на меня и Веру.

— Ты стать слишком мягкосердечен. Почти тридцать лет, а вести себя всё так же глупо, как мальчишка.

Сколько? У меня чуть глаза на лоб не полезли. Как тридцать? Где тридцать? Вот этому парню тридцать?

Всё что я испытала в этот момент — это шок. Значит не зря они его сонбэ называют. Вот откуда эти высокопарные речи и поступки.

— Это неважно, — отмахнулся Шин, и скривился.

— Важно! — парировала японка и стрельнула в нас таким взглядом, словно мы чернь у ее ног.

— Хватит! — я не выдержала, и если честно, поведение этой дамочки совершенно точно взбеленило меня сразу, как я увидела, что она себе позволяет.

— А кто тебе говорить разрешить?

Я застыла. Она реально это мне сейчас сказала?

— Я конечно всё понимаю, но кто вы такая чтобы так со мной разговаривать? — я выпрямилась и ровно встретила её взгляд.

— Сайрен!

— Как ты назвать вот это… чудо? — её так скривило, что я даже не обратила внимания с каким холодом в голосе ко мне обратился Шин.

— Я соберу вещи и немедленно покину этот дом, — тихий голос Карины, заставил нас остановиться.

— Ты никуда не уйдешь отсюда! — даже я впечатлилась услышав слова Рэя за спиной.

Парень хромая вошел в гостиную и встал над Кариной.

— Рэй… — я не узнала голоса подруги, а когда блондин положил руку на плечо девушки и сжал, вообще перестала понимать что происходит.

— Ты возьмешь на себя ответственность, хубэ? — Шин откинулся на спинку кресла, и осмотрел парня с ног и до головы, — Тебя избили из-за глупости этой женщины, и ты хочешь чтобы я позволил ей оставаться в моем доме? Она уже дважды подвергла опасности своих же подруг. Что она выкинет дальше вообще не известно!

— Тогда мы уйдем вместе! — парировал Рэй, а я вскинула брови.

Это что же получается? Карина в тихую крутила с Рэем? Значит, не зря они так о скрытности заливали.

Новые подробности этой истории заставляли меня все больше усомниться в собственной адекватности.

— Мир сойти с ума! — хохотнула Рина, а я сцепила челюсть, — Обака дес нэ! *(Дурак!)

Нет! Ну и язва! Мастер небесного меча с языком, как у ведьмы из кипящего котла.

— Хорошо, — Шин еще раз посмотрел на Рэя и кивнул, — Если так, то я вижу что ты настроен серьезно.

— Более чем, сонбэним. Камсамнида! — Рэй поклонился, а Карина наконец подняла голову.

— Где твой отец находится сейчас? — спросил Шин, и девушка протянула ему листок, который сжимала в руке.

Он развернул его, и просмотрев на содержимое, странно застыл взглядом на одной точке.

— Син и Бон Бон поедут и проверят адрес сами, — продолжил Шин, и отдал клочок бумаги парням.

— Спасибо, — прошептала Карина, но тут же замялась потому что Шин оборвал её.

— Не стоит! У меня всё же есть условия, — и в этот раз он посмотрел на всех нас.

Вначале на Карину, потом на Веру, а в самом конце на меня. И в его взгляде словно пусто стало. Там не было того блеска, которым я наслаждалась весь минувший месяц.

— Какие? — с вызовом спросила Вера.

— Если кто-то из вас хоть ещё раз станет что-то скрывать или лгать, или просто вытворять что-то подобное за моей спиной, я буду вынужден выставить вас вон.

— Хён… — Син попытался смягчить Шина, но я уже видела этот оскал.

— Помолчи, хубэ! — Шин поднял руку, и продолжил, — Они даже не догадываются какие проблемы мы нажили из-за выходки Карины. Я был добр. Защитил вас, дал вам работу и крышу над головой. А взамен получил враньё!

— Хён! — рыкнул Рэй, а я прямо замерла, — Куманэ, чебан! *(Хватит, пожалуйста!)

— Тогда ты должен сам объяснить своей женщине, что такое "думать головой". И если она этого не поймет, отвечать будет её мужчина, Рэй-ши! Альгесымника? *(Понятно?)

— Йе, сонбэним.

— Наконец-то! — японка всплеснула руками, и одну из своих гадких клешней положила на плечо Шина.

В этот момент госпожа Вишневская вырвалась наружу, и я познала наконец что такое ревность. У меня было реальное желание эту граблю свернуть в узелочек за спиной этой дамочки. Ну швабра!

— Это ещё не все новости этой ночи, — Шин прикрыл глаза и устало потер переносицу.

Это движение и то как он выглядел… Я вспомнила тот удар по спине и то как разлетелся на части шест, буквально раскрошился в щепки об него.

— Если мы не пошлем на ежегодные соревнования по регби своих новых лучниц, сюда заявится с проверкой миграционная служба, — продолжил Шин не открывая глаз.

— Ланкастер! Тварь! При чем к регби лучницы? — рыкнул Бонни, и сжал руки в кулаки.

— Это ежегодная благотворительная сходка элиты в поместье лорда Очестера, — пояснил Син, и покачал головой, — Если отказать такому человеку в чести побывать на его торжестве зверушкой, то и главы "Кагё рю" не нужно опасаться, у хёна отберут всё! Мы не дома, Бон Бон!

— Кручче!*(Отлично просто!) Щибаль!*(Бл***!) — выругался парень, а я боялась даже взглянуть в их сторону.

— Когда? — осипшим голосом спросил Рэй, и с трудом опустился на диван, сев рядом с Кариной.

— Через месяц, — ответил Шин и посмотрел на меня.

Прошелся взглядом по лицу, и мне словно теплее стало. Он опять смотрел на меня так как раньше. Не таким взглядом, как в Клетке, но всё же своим.

— Мы не успеем их подготовить. Это нереально! — Син развел руками, и тыкнул пальцем в Веру, — Эта агашши, когда стреляет путает пальцы между тетивой так, что на них живого места нет от царапин, — потом указал на Карину, и вообще махнул рукой, — Из двадцати тренировок попала в цель ноль целых две десятых раза. А Мари… — он запнулся, и приподнял бровь, — …попала один раз! И то когда ты помогал, хён! Так что нет. С таким успехом легче самим в девушек переодеться и выйти на линию перед мишенью.

Я поджала губы, и хотела что-то сказать, но опять вмешалась дамочка.

— Отдать мне их.

— Что?! — я вскинулась, а Вера рядом со мной скривилась.

— Я их быстро научить. Экспресс методом.

— Сможешь взяться? — Шин поднял голову и посмотрел на японку, а у меня оскомина по зубам пошла.

— Почему нет? Только с удовольствия. Давно я не развлекаться.

— Мы не игрушки, — парировала Вера.

— Правильно, девочка. Сейчас ты быть пустышка. Ничего не уметь, но проявлять гордость. Это быть глупо, — съехидничала японка.

— Хорошо! — я вскинула одну бровь и расплылась в улыбке, — Если госпожа опуститься до уровня обучения прислуги, как обычная гувернантка, то мы согласны.

Я с наслаждением наблюдала, как каменеет лицо этой японской многофункциональной швабры. Прямо чувствовала гордость за то что мне удалось задеть такую высокомерную особу. И откуда ты только свалилась нам на голову, красавица?

— Свободны! — тихо прошептал Шин, и я невольно отшатнулась от его пустого голоса, и опять пустого взгляда.

Значит вот так? Ну, это не удивительно, учитывая какие проблемы мы ему доставили. Я развернулась первой и спокойно поднялась в нашу комнату. Села на свой матрас, и стала смотреть в окно.

Неужели люди вот так чувствуют стыд? Это неприятное ощущение, когда ты боишься даже показаться кому-то на глаза. Стыдно… Значит, вот как бывает стыдно? Я не знала этого чувства. Чего мне было стыдиться, если меня этому никто не научил. У меня не было этого чувства. Только недавно я обнаружила, что кроме гордыни и самовлюбленности, у меня оказывается есть страх, совесть и теперь вот стыд.

На минуту задумалась, что было бы со мной, сделай я то, что хотел отец. Где бы я сейчас была? Что бы чувствовала и как бы себя вела?

Наверное, я бы не мыла полы вручную, не убирала бы в доме, не знала бы что такое стиральная машинка и посудомойка.

Не готовила бы ему какой-то дикий суп, отыскав рецепт в интернете. Не ждала бы того, как он спуститься в столовую и начнет его есть.

Не смотрела бы на то, как приподнимаются его брови, и он пробует мое варево на вкус, странно при этом посмотрев через весь стол прямо в мои глаза. Словно прошивая взглядом насквозь.

— Это быть суп из водорослей, или варево баньши?

Волшебство момента было упущено полностью. Нет, ну эта дамочка намеренно выводит меня из себя. Мало того, что поселилась с нами в одной комнате, так ещё и тут её терпи.

— Не есть это, Шин-сай. У тебя быть несварения. Он ведь не доварен, а цвет…

— Я съем, — тихо отрезал монолог швабры Шин и продолжил есть.

Мимолетная улыбка коснулась моего лица, и я поджала губы, чтобы никто её не заметил. Но естественно Рина-сан не унималась, и уже к полудню того же дня, я была готова придушить её голыми руками. Девушка всюду таскалась за Шином, постоянно о чем-то с ним перешептывалась и даже принимала участие в тренировках учеников.

— Она меня бесит! — глухо прошипела Верка, а я боялась даже рот открыть, потому что из него точно полился бы отборный мат.

Девушка не просто гостила в этом доме, она словно мнила из себя его хозяйку. И уже вечером мне заявили об этом в лицо. При чем сделали это очень интересным методом.

— Ты быть красивая.

Я вздрогнула всем телом и выключила воду в душе.

— Как ты сюда попала? — схватив полотенце быстро вытерлась и обернулась в него, ступив на прохладный кафель.

— Для меня не существовать замков.

Рина стояла напротив меня с ехидной ухмылкой на лице и осматривала каждую часть моего тела.

— Ровная цвет кожи, ухоженная волосы, белоснежная зубы, и здоровый вид лица. Ты быть не прислуга, девочка.

— Какая я тебе девочка? — я сложила руки на груди, но тут же чуть не испустила дух, увидев что вертит в руках швабра.

— Он отдать тебе браслет своего отца сам или ты украсть это?

— Это не твое! Верни! — я подалась вперед, но девушка сжала ладонь с браслетом в кулак, а другой рукой схватила мою, протянутую к ней.

— Не прикасаться к моему мужчине, белая! Не подходить! Не трогать и не заговаривать!

— Если он твой, тогда почему это у меня? — я прищурила глаза и силилась вырвать руку из её хватки.

— Я выяснить этот вопрос, а ты запомнить — еще раз смотреть на него так, как сегодня, и я сломать эту руку.

— Ты неадекватная? Верни немедленно!!! Кто ты такая?

Зря я повысила голос, зря начала спор с этой девушкой, потому что она тут же прижала меня к стене, и схватила за шею так, что я начала задыхаться.

— Я дважды не повторять! Собирать вещи и уходить из этого дома! А это… — она опять посмотрела на браслет, — …я вернуть владельцу.

Она резко отпустила меня, а я схватилась за горло и начала глотать ртом воздух, как рыба. И когда я пришла в себя было поздно. Браслет был у этой твари, а она ушла, и возвращать его уже нет смысла. Рина знает про него, и даже без вещицы в руках, откроет рот.

Я вошла в комнату, и встретилась взглядом с Кариной, которая явно ждала именно меня. Но сейчас… Лучше бы она молчала.

— Мари…

— Закрой рот и молчи! Я слышать ничего не хочу сейчас. Не от тебя, не от кого-либо ещё.

Мной била дрожь, и я понимала почему. Рина забрала браслет, и тут два варианта — либо она все расскажет ему сейчас, либо начнет шантажировать меня.

10

Я продолжала мерять шагами сад и смотреть на то, как цветы, которые посадила, начали пробиваться сквозь рыхлую почву. Они поднимались не спеша. Каждый день я смотрела на этот процесс, привалившись к дереву у которого они прорастали.

Рина продолжала молчать, и видимо решила использовать второй вариант, а именно шантаж. С каждым днем девушка становилась всё наглее. Я молчу о том, какой ад она устраивала нам на тренировках. Нет, там швабра молча нас калечила и даже рта не раскрывала. Естественно, просто собраться и уйти никто не решался. Карина так вообще ни на шаг не отходила от Рэя, который спустя неделю начал с нее пылинки сдувать.

Да, эти мужчины отличались всем от наших. Они могли выйти из себя за секунду, а в следующую превратиться в ласковых пушистых зверьков, мило улыбающихся, словно дети.

Но только не Шин. Если в первый день после побоища в Клетке он уже выглядел другим, то сейчас я не узнавала его совсем.

Парня… Да, какого там парня! Мужчину, словно подменили. Он перестал вести себя открыто и непринужденно. Постоянно куда-то уезжал и возвращался чуть ли не ночью. На все вопросы, где пропадает сонбэ, Син неизменно отвечал, что даже он этого не знает.

Но больше всего меня бесило не это. И даже не швабра, которая пыталась виснуть на нём при любой возможности. Меня бесило его поведение. Если раньше я понимала, что он просто играется со мной. Что мы балансируем между друг другом, то сейчас… Шин не просто игнорировал меня, он словно не замечал моего существования вообще.

Тренировки продолжали изнурять, а я пыталась не думать о том, где браслет, и что швабра с ним сделала.

— Тянуть тетиву сильнее! Вы не выйти отсюда до утра, если не попасть по мишени!

Рина ходила между нами уже несколько часов. Сперва я пыталась сосредоточиться, но когда появился Шин и встал у левой стены, наблюдая за нами, у меня начали трястись руки.

— Я сказать натягивать, Мари-сан! — Рина схватила меня за руку и подняла лук выше.

— Убери от меня свои руки! — я обернула к ней лицо и наградила таким взглядом, что эта особа явно впечатлилась.

— Кто разрешить рот раскрывать?

— Тебе бы свой помойный закрыть! — ответила полушепотом и заметила, как скривился Шин.

— Достаточно! — спокойным голосом отрезал он и прошелся по мне взглядом.

Лишь на секунду я уловила в его глазах что-то похожее на сожаление, а потом натолкнулась на глухую стену. Невозможно смотреть туда, где ничего нет.

Неужели она ему рассказала? Тогда почему он молчит? Судя из предупреждений бабушки Шалы, Шин по меньшей мере должен был устроить скандал или вообще вышвырнуть меня из додзё.

Я опустила лук, а Вера с Кариной переглянулись, когда Шин встал прямо передо мной, заслонив собой мою мишень.

— Поднимай лук и стреляй! — спокойно сказал, а Рина вскинула брови:

— Ты рехнуться, оппа?

— Кажется, да! — выдохнул, и посмотрел мне прямо в глаза, — Я сказал подними лук и стреляй!

От этого голоса по моему позвоночнику прошла волна мурашек и ухнула в затылок, болью отдав в виски. Как я могу в него стрелять? Как я могу вообще целиться в живого человека?

— Я не стану этого делать! — ровно ответила и совсем опустила руки.

— Станешь! — рыкнул Шин.

— Нет!

— Вы сами сказали, что готовы к обучению, госпожа Йесон! Я же правильно выговорил имя вашего рода или же где-то ошибся? Тогда, если вы отвечаете за свои слова, стреляйте!

В сердце что-то сжалось, оно словно лопнуло и растеклось по всей грудной клетке. В носу почему-то начало щипать, а глаза жечь. Неужели…

— Я так и знал, что ты ни на что не способна! Ты даже ответить за свои поступки не можешь! — продолжил Шин, а всё что я видела это губы, которые так нежно меня целовали, а сейчас были словно чужими.

— Я не стану этого делать!

— Потому что боишься? Постоянно боишься всего, так? Вечно убегаешь от проблемы. Если так, то ты ещё более жалкая! И теперь я это ясно вижу!

— Что ты сказал?

— Тобой же можно помыкать? Тебе же можно указывать, так? Отбирать то, что принадлежит тебе, потому что ты просто сбежишь и не станешь бороться? Я прав. Вижу что прав, Мария! Поэтому докажи, что ты не совсем уж ничтожество.

Медленно к ладоням начала приливать кровь, а я смотрела в глаза, которые сейчас наливались жестокостью. Он не говорил, он будто крошил меня на куски своим этим мечом.

— Давай, Мария! Я жду! Покажи мне, что я ошибся, и ты не жалкое подобие женщины!

Из моих губ вырвался всхлип, а глаза заволокло пеленой. Я не видела ничего, кроме красных отблесков ярости вокруг. Значит вот как, да? Не выгнать, так унизить перед своей шваброй? Да? Вначале распускать руки, зная что в любой момент может вернуться мастерша фехтовальщица, которая к слову идеально ему подходила.

И в одном он был прав! Я действительно ничтожество, потому что поверила, что нашла мужчину, который сможет защитить меня от всего. Была готова довериться ему, и черт бы его побрал, остаться в этом диком месте навсегда. Лишь бы видеть как он смотрит на меня со страстью в глазах, только бы чувствовать себя ничтожно маленькой в его руках и не бояться больше ничего.

"Пошел к черту, Хван Шин! Я больше не стану терпеть эти игры!" — я резко подняла лук, и натянула тетиву, целясь прямо в Шина.

Нить скрипела и я отчётливо слышала, как она ноет, растягиваясь всё сильнее. Еле слышно, словно просит не делать того, что я собираюсь.

— Стреляй! — рыкнул Шин, и я отпустила стрелу, а по щеке покатилась слеза.

— Придурок! — выдохнула и схватила новую стрелу, натянув тетиву, потому что от первой этот Безликий, чтоб ему пусто было, увернулся как от назойливой мошкары.

— И это все чему ты научилась за месяц? Мало того что ты глупа и неуклюжа, так еще и бездарна, Мария! — Шин ухмыльнулся, а справа послышался смешок Рины.

— Мне её быть жаль! Не перегибать палку, нее саран *(милый).

— Рина-сан! Куманэ! — оборвал её Шин, и на этот раз отвлекся, а я выстрелила тут же.

Стрела пролетела мимо плеча Шина, и разорвала ткань кимоно, попав точно в цель за его спиной. Девочки взвизгнули, а швабра выругалась на японском.

Я же посмотрела в его глаза и уловила там снова сожаление, поэтому спросила прямо.

— Браслет. Она отдала тебе его, ведь так?

— Так, — ответил Шин и кивнул.

— Что он значит и как переводиться надпись на нем? Почему ты стал… таким?

Все молчали, а японка, явно не ожидавшая от меня подобной выходки, подалась вперед, на что я обернулась и отчеканила ей в лицо:

— Я не претендую на вашего мужчину! Можете быть спокойны, и дать нам договорить!

— Что происходит? — Вера тоже подалась вперед, но Карина остановила её и покачала головой.

Видимо уже все были в курсе нашей дешевой мыльной оперы, только Вера пропустила все подробности.

— Проклятье… — ответил холодно Шин, — Те кто носил эти браслеты — прокляты Небесами. На них имена этих людей. Это и есть вторая часть легенды, Мария. И ты солгала мне! Это ответ на твой последний вопрос.

— Прокляты, значит? — я расплылась в безумной улыбке.

Дурдом! Как в двадцать первом веке можно верить в такую чушь?! Как можно вот так просто унижать человека, лишь из-за какой-то легенды?!

— Отлично, значит, я не зря чуть не свернула себе шею, когда нашла его. Наверное и вправду проклятый, — хохотнула, а по лицу Шина словно тень пробежала.

— Я думаю на сегодня с меня хватит тренировок!

— Мари… — Вера попыталась меня остановить, но я вырвала руку и швырнула лук на пол.

С момента как я сбежала прошло четыре месяца. Почти пять… За это время меня могли найти уже сотню раз, но так и не поймали, а значит хватит бояться и прятаться за спинами других. Если бы не Карина, и ее выходка, я бы сейчас не стояла в саду за деревом и не захлебывалась слезами. Чего рыдать то? Мы ж не перешли черту?! Засранец, херов! А как говорил? С каким презрением смотрел? Так словно я должна была постелиться перед ним на месте! Да кто он вообще такой? Почему каждый раз как я его вижу, у меня щемит в груди и так и держит, словно тисками.

Я осела в сырую траву, и попыталась успокоиться. Нет! Хватит с меня этого приключения. Пора взрослеть и действительно самостоятельно отвечать за собственную жизнь. Оставаться здесь опасно. Эти люди опасны, а обьект моего бешеного желания, чуть ли не убийца. Зачем мне ещё и эти проблемы? Мне что своих мало?

Я рыла носком землю и думала. Долго видимо, потому что вокруг стемнело. Где я вообще? Это Лондон или параллельный мир? Почему в этом саду у меня такое ощущение словно я снова в том самом храме в Непале. Ветер пробегает между листьями и я ухмыляюсь сквозь слезы. Конечно, бамбуковые бубенчики звенят на весь сад. Какой к чертям Лондон? Весь этот херов квартал как клоака, черная дыра от которой мне бежать нужно было, а не опрокидывать ведра на голову мужику, чтобы он меня ловил. Потом страстно и чувственно целовал, да так, что голова шла кругом, а пол под ногами плясал. Это и есть рок? Или это просто идиотия на фоне собственного плачевного положения? Как можно испытать чуть-ли не оргазм от поцелуя? Это нормально вообще, или я извращенка?

Нет! Хватит! Не хочу слышать его голос, он заставляет меня дышать не ровно. Не хочу видеть его лицо, глаза, губы… Это всё отупляет меня ещё больше. Как проклятье может любить? Я же проклятая, бл***?

— Блин… Он реально ненормальный тип из параллельной реальности, — я перестала рыться ботинком в земле, и оттянув рукава толстовки, вытерла слезы с лица.

Достаточно вести себя как ребенок. Если я умудрилась сбежать из-под венца, добраться настолько далеко от дома, то и остальное мне удастся. Мало того, господин "альпийский лужок" в накладе не останется. У него есть его женщина. И это я ещё лгунья мерзкая, да? А то что у него швабра под боком одной с ним породы он видимо постеснялся мне сказать, прежде чем я стала сама отвечать ему.

— Господи! — я схватилась руками за волосы и попыталась прогнать ощущение истомы, и того что мое тело и организм требовали разрядки и не абы с кем, а с этим ненормальным типом, который своим языком у меня во рту вытворял такие вещи, что я боялась даже представить что он ещё умеет.

И это стало точкой невозврата. Наконец-то до меня дошло, чего я хочу. Хватит бегать и прятаться. Я уеду одна, и настолько далеко, что меня точно не найдет никто.

Утром я собрала все вещи, и вытащив паспорт, в котором уже была и прописка, и регистрация, спокойно спустилась в гостиную. В доме было пусто. Видимо парни с девочками пошли либо в супермаркет, либо по делам. Теперь, когда реклама додзё начала работать, нужно было посетить местные спортивные клубы. Бонни все уши вчера прожужжал Шину о том, что надо двигаться вперед, и не ждать новых проблем.

Оказывается единственной проблемой Шина была я. Раз я проклятье, значит и проблемы все должны быть только от меня.

То, что никто меня не останавливал было лишь на руку. Я легко прошла через додзё и вышла на улицу, накинув капюшон плотнее на голову, и поежилась от липкого тумана, который пробирался даже под одежду. Сыро и холодно.

С такими мыслями я нашла кассы аэропорта Хитроу, и выяснив, когда можно улететь прямым рейсом в Штаты, решила, что это нужно сделать как можно скорее. Я больше не хотела находиться ни в этом месте, ни в этом доме.

Поэтому пока я впервые проезжала в автобусе мимо Букингемского дворца и смотрела на Биг Бен, мне было совершенно фиолетово, как они выглядели. Рядом со мной и вокруг меня сидели пассажиры. Кто-то делился сплетнями, кто-то просто слушал музыку и не обращал на меня никакого внимания. Потому странная девушка, вышедшая на последней остановке у начала района Сохо, никого не заинтересовала. Опять моросил дождь, а я вошла в высокое здание отеля и прошла к ресепшену, за стойкой которого стояла улыбчивая женщина.

— Добрый вечер. Слушаю вас, леди?

— Добрый вечер. Я бы хотела снять номер на три дня. Это возможно? — я сняла капюшон и улыбнулась, на что женщина кивнула, и указала на прайс, который висел на стене в золоченой рамке.

Вообще отель был больше похож на хостел или тот гадючник, в который мы заселились в первый день приезда сюда. Серые стены с дешевыми обоями, и лишь стойка начищена до блеска. И вот… золоченая рамочка. Англия, бл***! Мебель в вестибюле старая, но аккуратная. Дешевый отель, или точнее, перевалочный пункт для туристов.

— Мне одноместный и самый дешевый, — я даже не стала вчитываться в то что было в прайсе, а всё потому что не собиралась тратить ни единой лишней копейки.

— Хорошо, — все так же приветливо улыбнулась женщина, и попросила мои документы, тут же приняв от меня нужную сумму за проживание.

До вылета оставалось три дня, и я должна была исчезнуть быстро. Иначе Вера с Кариной точно поднимут всех на уши, а этого я допустить не могла. Нужно двигаться дальше. Мне нельзя задерживаться надолго на одном месте.

Я ведь проклятье! Зачем обременять нормальных людей?

Я вошла в тесную комнатушку и открыла настежь окно. Отовсюду были слышны звуки улицы. Здесь не было так тихо, как с ним. Не было так спокойно как в том саду. В этой комнате мне было одиноко. И теперь это слово действительно приобрело истинное значение.

Ждала ли я что меня будут искать? Естественно часть меня надеялась, что кто-то, не будем называть его имя, попытается меня найти. Но время шло. В первый день я просто бесцельно смотрела телевизор, переключая канал за каналом. Валялась в одеяле прямо на полу. За эти полтора месяца я так привыкла спать на полу, что кровать для меня была чем-то совершенно не удобным и слишком мягким. С этими мыслями, закутавшись в плед я стояла у окна и смотрела вниз.

Этой был предпоследний этаж почти над крышей, и отсюда виднелись пики домов. Пестрые пятна на тле серого неба. Мокрые и сырые. Почему Лондон мне так не понравился? Почему этот город казался мне сырым и грязным, если все его так любили, а большинство моих друзей из прошлой жизни стремились переехать именно сюда?

— Наверное, потому что кроме квартала, в котором жил весь мир, я и не видела здесь ничего.

Солнце садилось и мне стало не по себе. Я обернулась и посмотрела вокруг. Все поменялось. Я поменялась внутри. Но смогу ли изменить жизнь вокруг себя?

Теперь эти вопросы волновали меня всё больше. Время стирало страх быть пойманной, а Шин…

Я тихо, но со всхлипом втянула воздух, укутавшись в плед сильнее, и посмотрев на вид из окна снова. Именно Шин вселил в меня веру, что мне больше нечего бояться. Будь я прежней, никогда бы не пошла в клуб той ночью. Будь такой же как раньше, никогда бы не отбивалась от подонка, которому стоило лишь раз меня ударить, чтобы покалечить. Всё это Шин…

И тогда, в переулке под дождём, когда он схватил меня за руку, и в номере той гадюшни, когда прикоснулся ко мне впервые. Уже тогда аппарат, который качает кровь, застучал сильнее. Петька бы гордился мной. Он бы точно оценил, какой я стала.

— Братик… Я скучаю…

Эти слова утонули в реве автомобилей под гостиницей, и я прикрыла ставни.

"Хочу тишины. Той которая дарила мне покой. Желаю слышать лишь звон бамбуковых бубенчиков в саду, в котором мы посадили цветы."

Но я проклятье, в которое этот идиот по всей видимости свято верит. Мало того! Шин обманул меня сам, когда требовал правды. Иначе как объяснить наличие новой швабры в его доме?!

Так прошло еще два дня. И я не выдержала, решив, что нужно поесть чего-то человеческого.

— Девушка! Постойте! — эффект дежавю, заставил меня остановиться у небольшого переулка, который вел от магазина к повороту на улицу, где находилась гостиница.

В голову пролезли воспоминания о бабушке Шале. Но это была не она. Передо мной стоял мужчина средних лет в сером плаще с черной шапкой на голове. Он как-то странно осмотрел меня, а потом отмахнулся и пошел в другую сторону.

— Что это было только что? — я начала оборачиваться по сторонам, а в груди снова разгоралось давно позабытое чувство страха.

Я привыкла ходить по улице с кем-то. За последний месяц я ни разу не выходила одна.

Ботинки заскрипели по серой брусчатке и я ускорила шаг. Нужно скорее добраться до отеля. И дернул черт выйти! Можно же было дотерпеть до утра и поесть в аэропорту! Нет же, поперлась дура искать приключений на причинное место!

Быстрым шагом я вбежала по ступеням гостиницы, и только в лифте сумела успокоиться. Нельзя так бояться. Это привлечет ещё больше внимания. Нужно научиться реагировать на всё спокойно.

Но даже теплый душ не смог вытеснить из меня тревогу. Этот мужчина мог быть кем угодно. По акценту англичанин, но кто его знает. Ланкастер вполне мог прознать о моем побеге из додзё Шина. Мало того, моего дражайшего женишка тоже со счетов сбрасывать нельзя.

— Господи! — я с остервенением расчесывала подсушенные полотенцем волосы, и смотрела на свое отражение в зеркале чуть ли не с ненавистью.

Бросила щетку в раковину и оперлась о нее руками.

— Я смогу! Всё будет в порядке! Мне никто не нужен, чтобы выжить. Я все сделаю сама. После завтра я уже буду смотреть на закат над Гудзоном и радоваться жизни.

Решительно открыла двери из ванной и окаменела. На макушке начало растекаться покалывание, а лицо застыло с одним выражением, не двигаясь совсем.

— Ты кожу себе там соскребала?

Шин стоял у окна, сложив руки на груди. На нем опять была эта черная тряпка, больше похожая на изодранный в хлам мешок.

— Как ты вошел? — я с силой захлопнула двери ванной, и сцепила зубы.

— Через дверь. У меня же нет крыльев за спиной.

Его голос словно дрожал. Складывалось ощущение что он урчит горлом, а не разговаривает.

— Зачем ты явился?

— За тобой.

Резкий ответ, который подразумевал полное подчинение. Ну уж нет, гад такой! Шишь тебе в зубы, а не послушание.

— Я не собираюсь никуда с тобой идти.

— Пойдешь! И это не обсуждается.

— По какой такой дикой причине, ты решил что можешь мне указывать?

— Вот по этой! — он обернулся, а я прикусила губу, и чуть не залипла на то как он снова смотрел на меня моим любимым взглядом.

На столик упал браслет. Тот самый, который был на его руке.

— Это ничего не значит, — я ухмыльнулась.

Не собиралась я спускать ему наглости его швабры, и его собственного поведения. Шин сам позволял ей издеваться над нами и просто наблюдал.

— Это значит, что ты моя! — он снова обернулся к окну, а я задохнулась от возмущения.

— Ты наверное головой где-то приложился! Иди отнеси это своей подружке по-разуму, Хван Шин. А меня оставь в покое. Я завтра улетаю, и больше не стану обременять тебя своим проклятьем.

С каждым словом мой голос становился всё громче, и последние слова повисли прямо в воздухе между нами.

— Ты ушла…

Я вздрогнула всем телом, как от пощечины. Он словно вымучил эти слова на грани стона, а мне нестерпимо захотелось его обнять. Откуда эти чувства? Что за помешательство?

— Ты сбежала, и даже не дала мне объясниться, мать твою! — он с рыком обернулся ко мне, а я реально словно гвоздями прибилась к двери ванной за спиной.

— Ты вообще охренел орать на меня? — убито прошептала и скривилась.

"Ну и перемена в поведении. Он реально… такой… непредсказуемый?"

— Я сказал! — рявкнул Шин и прикрыл глаза, а потом продолжил спокойнее, — Собирай вещи, пока я спокоен, сайрен.

— И не подумаю. Пошел ты к черту к своей этой…небесной мечнице! Вот!

— Она не моя!!! Хватит решать за меня, что мое, а что нет, женщина! С чего ты взяла, что меня что-то связывает с Риной?

— Ты издеваешься? — по мне прямо жар прокатился от злости, — Да она живет в твоем доме и спит в соседней комнате!

Я прямо таки ощутила, как даже дыхание нагрелось, а сердцебиение участилось.

— Я дал тебе два дня, чтобы ты успокоила свою дурь в голове. Теперь время истекло. Собирайся и едем домой! Хватит этого спектакля. Я не намерен терпеть твои выходки, когда вокруг творится такой бардак!

— Значит все это время, пока я работала у тебя, ты меня терпел? — прорычала и тыкнула в браслет со словами:

— Забирай свое проклятье и катись-ка ты на все четыре стороны! Ты меня ничтожной назвал! Унизил перед этой…

— Ты и дальше придумывать будешь? Может тебе дать лист с бумагой и запишешь, чтобы не забыть ненароком в чем еще меня обвинить нужно? — он навис надо мной в два шага, а я схватилась за деревянный косяк, как за спасательный круг.

Медленно глаза Шина опускались все ниже, а я только сейчас поняла, что стою перед ним в одном сраном полотенце, которое еле зад прикрывает.

— Мичин сарамдуель…*(Больной психопат…) — хрипло прошептал Шин, а по мне прокатилась дрожь от чертового запаха трав.

Только теперь до меня дошло, что это не духи и не одеколон. Так пахло тело этого мужчины.

— Собирайся, Мария!

Но кто сказал, чо я буду прощать тут кому-то! Не на ту напал!

— Нет. Я улетаю и точка. Уходи!

— И не подумаю, — я успела только заметить, как полотенце упало к моим ногам, а Шин опалил горячей ладонью мою талию.

— Ты… — я начала хватать ртом воздух, и не могла никак успокоиться.

Но злость не отпускала, а его наглость добила! Я замахнулась и заехала ему по лицу, но безрезультатно! Хватка стала только сильнее. Шин лишь отвернул голову после удара, а потом опять посмотрел на меня, пока другая его рука провела по изгибу талии. Тело подалось следом за этой лаской, а я с шумом втянула воздух через нос, и посмотрела вниз, на то как его рука добралась до обнаженной груди, а пальцы мягко очертили её форму. Совсем невесомое движение заставило кожу покрыться мурашками, а грудь отвердеть от желания.

— Ты можешь ударить меня много раз, сайрен, — его пальцы двигались всё выше, пока не приподняли мой подбородок, и Шин не заглянул мне в глаза, — Можешь даже избить меня до полусмерти, но я не отпущу тебя… Никогда!

— А ты самонадеянный, неужели такое ничтожество как я, тебе настолько запало в душу? Обычно мужчины такое не перед сексом говорят, а после него.

Его взгляд ожесточился, а рука поднялась выше, пока ладонь на талии опустилась ниже. Лицо сдавила крепкая рука, и я замерла от собственных дебильных ощущений. Я должна была испугаться, должна была оттолкнуть его. Но наоборот словно рехнулась смотря на этот взгляд. Меня хотели. И хотели настолько бешено, что даже закусывали губы, смотря на то как собственная рука сжимает сильнее моё лицо.

— Я же проклятье… — выдохнула глупость на грани стона.

Последнюю глупость…

— Ты им стала, как только я увидел этот браслет на тебе ещё в клубе, — он ухмыльнулся, а до меня начало медленно доходить, что этот гад всё это время не просто играл со мной.

Он, мать вашу, всё знал!! А меня обвинил во вранье?!

— Знаешь что? Ну ты и придурок!

Я вырвалась и залепила ему еще одну затрещину, а Шин лишь ухмыльнулся, и опять схватил меня, но в этот раз его ладонь сдавила мою шею и прижала к двери, с мягкой силой погладив по коже.

— С ума сойти можно. Я не мог представить что так бывает, — его слова остались шепотом на моих губах.

— Отпусти меня! — прорычала, а он просто спокойно ответил:

— Нет!

Дыхание между нами смешалось, а воздух стал плотнее, словно скручивался между нами, как тот первый взгляд. И в какой-то момент всё разлетелось от напряжения. Все слова стали пусты, как только его губы накрыли мои, и с нежностью обласкали сухую кожу. Она разогрелась тут же, покрылась его влагой и его вкусом. Это положило на лопатки нас обоих.

Я со стоном вскинула руки, и забравшись в его волосы пальцами, схватилась за мягкие пряди и притянула ближе. Прислонилась сильнее, чтобы впитать этот запах и этот вкус. Наслаждалась каждым его прикосновением, а когда воздуха не стало, мы оторвались друг от друга и одного взгляда хватило чтобы перейти черту.

Не знаю, что мной руководило в тот момент. В меня словно что-то вселилось, потому что я буквально содрала с него всю верхнюю одежду, пока Шин оставлял яркие отметины от своих поцелуев на моей коже. Сминая её руками, нежно и ласково обжигая прикосновениями. Слизывая влагу, которая осталась после душа языком, и доводя меня до такого исступления, что я буквально с болью ощущала, как хочу его. Уже! Сейчас и немедленно!

— Шин… — я схватила его лицо и заключила в ладони, снова целуя, и останавливая эту бешенную гонку.

— Нет, я обещал, что вначале ласка, сайрен, — тихий шепот у губ, а следом томный и сладкий поцелуй.

Я схватилась за горячие плечи и с силой впилась в них, услышав то ли хрип, то ли рычание прямо в губы, которые втянули мои, а мягкий кончик языка с лаской провёл по припухшей коже.

Он не врал, когда говорил, что заставит меня просить о большем. Не врал, когда сказал, что сперва приласкает и приучит к своим рукам, телу, губам и запаху. Всё было правдой до последнего слова.

Потому что, когда он медленно спускался вдоль моего тела вниз, оставлял ожоги от чувственно-сладкой ласки. Не упускал ни сантиметра кожи, а когда проводил губами, словно запечатывал это движение, потираясь лицом о мою кожу и вдыхая запах. Эта картина… Всё, что я видела, ловила взглядом настолько жадно, что не хотелось даже моргать. Но как мне остаться в своем уме, если этот хищник, словно нежный котёнок ластился ко мне и моему телу.

— Ты словно… из другой реальности, — на выдохе прошептала, и с расширенными от шока глазами посмотрела вниз.

Шин лишь ухмыльнулся и с каким-то, то ли мурчанием, то ли урчанием, опустился на колени и поднял мою ногу.

— Если женщину любить… — он посмотрел на меня, и я пропала от яркой вспышки перед глазами, — …красиво, она станет послушной. Как ты сейчас. Ты ведь соберешь вещички и мы прекратим этот спор?

Он смотрел мне прямо в глаза, и не услышав ответа, с ухмылкой начал вести языком вдоль моего колена вверх по бедру, при этом медленно закидывая ногу себе на плечо, нежно поглаживая руками, будто массируя.

— Господи… — это всё, что я успела пискнуть прежде чем чуть не потеряла опору в ногах, а его горячий язык прошелся по мне, губы прихватили нежную кожу и резко втянули её в рот.

— Ах… — руки сами нашли опору на его плечах, и когда он снова повторил движение губами, мои ногти впились в его кожу наверное до крови, потому что свою губу я прокусила точно, от яркой вспышки, которая только нарастала ноющими ощущениями от его движений. И когда моя кровь начала пульсировать только у его губ, а мои губы опять пересохли от стонов, Шин схватил меня под бедра и подкинул над собой.

— Слижи… — прошептал у моего рта, смотря глазами с такой бешеной поволокой, что я не смогла ослушаться, и провела языком по его губам, которые тут же обожгли новым поцелуем, более глубоким, сильным и порывистым.

— Ты будешь со мной? — Шин оторвался от меня и я обхватила его бедра сильнее, плавясь словно изнутри от прикосновений крепких мышц к моей коже.

— Ты говорил, что это я глупая? — повторила его нежное прикосновение губами, и мне тут же ответили.

— Поехали домой, значит? — Шин прислонил свой лоб к моему и закрыл глаза, пока я огибала каждую линию его лица взглядом.

Я хотела провести рукой и мягко приласкать пальцами каждую черточку. Мне не верилось, что так бывает, но этот мужчина действительно был словно создан для меня. И сейчас буквально свисая на нём, будучи обнаженной, мне было плевать на всё, кроме его лица, его глаз, и его души.

Да, тот взгляд и в Клетке, и сейчас. Та бешенная похоть, и желание, не были просто вспышкой. Для меня это было зеркало его души.

— Поехали, но…

— Она больше не подойдет к тебе.

— Мне…

— Я всё расскажу тебе, только не заставляй меня опять дуреть и беситься. Научись терпению и попытайся слушать и слышать. Я не привык так себя вести. Я не хочу заставлять тебя любить меня. Я хочу, чтобы ты сама меня любила, Мария.

Он прижал меня к себе теснее. Его руки дрожали, а лицом Шин зарылся в мои волосы, и сжал настолько сильно в объятиях, что я снова ощутила себя маленькой и беззащитной. Поэтому, и я обхватила его всем телом, схватилась за широкие плечи руками, и мне стало настолько тепло и спокойно, что я никогда и никому не позволю отобрать у меня это чувство вновь.

— Отвези меня домой. Я согласна.

Он поднял лицо и улыбнулся, а я задохнулась от того, какими счастливыми стали его глаза. Словно у маленького ребенка.

— Моя девочка, — Шин озорно прикусил губу, и потерся носом о мой, мягко опуская меня на ноги.

11

Прикосновения. Я никогда раньше не задумывалась, что значат прикосновения. Не просто касания или поглаживания. А именно прикосновения…

Они оказывается могут быть совершенно другими, нежели те, которые хранила моя память до Шина.

Это словно магнетизм. Помню Петька, как-то объяснял мне почему магниты притягивают металл, что такое притяжение. Почему я подумала об этом сейчас? Наверное, потому что даже ведя машину, даже молча, и не смотря в мою сторону вообще, Шин словно притягивал моё тело к своему.

Снова начался дождь. В этом городе вечно идет дождь, но в этот раз по крыше фургона барабанил настоящий ливень. Вода омывала стекло и дворники почти не справлялись с ней, успевая лишь немного противостоять ручьям, которые бежали вдоль гладкой прозрачной поверхности. Точно так же как его пальцы, словно "омывали" мою ладонь. Нежно сжимали, проводили вдоль кожи, а потом сдавливали и отпускали.

Мы словно уже занимались любовью, но с помощью ладоней. И это было дико необычно, но каждое его резкое движение рукой, трение о мою, вызывало удовольствие не просто моральное, а физическое. По моему телу бежали не то что волны, словно вихри. Кровь стала ощутимой в венах, и мне показалось, что она гуще, тягучее и слаще… как патока.

Дыхание продолжало вырываться неровными толчками из горла, но я пыталась сдерживаться. Мы же не можем наброситься друг на друга в фургоне? Или можем?

— Если… ты не прекратишь.

Мой голос повис в воздухе, когда мы остановились на светофоре.

— То что? — гортанный хрип, словно он болен, и не может говорить.

— Мы до додзё не доедем, — отвечаю, а сама не желаю чтобы он прекращал.

Я подняла голову, и посмотрела на профиль Шина. Он сдерживался. Только вот почему? Неужели я могла вызывать в мужчине такие эмоции, что он еле баранку крутил?

— Не смотри на меня так… — опять охрипший шепот, — Это обычные прикосновения.

Хотела бы я не смотреть, но он сам виноват. Перед моими глазами до сих пор была картина того, как сладко он ласкал меня, как в его глазах плавился черный цвет.

Черный вообще способен блестеть так, словно разливается, подобно жидкости? Это нереальный попандос. Если мы не сделаем это сейчас же, я рехнусь.

— Шин, — я сдавила его ладонь, и мы поехали дальше.

— Не провоцируй меня, — резкий ответ холодным голосом.

— Шин…

— Мария, мы в машине посреди дороги. Прекрати.

— Ты сам начал? — я разозлилась.

Зачем ехать из гостиницы посреди ночи? И вообще, зачем бросать начатое на полпути? Чтобы мне мозг к херам вскипятить?

— Чего ты добиваешься? — этот вопрос так и "чесал мне язык".

Поэтому я решила не ходить вокруг да около и спросила в лоб.

— Мы могли остаться в гостинице до утра и не ехать в ливень через весь Лондон!

— Не могли, — спокойный ответ, а следом я заметила, как фургон начал набирать скорость.

— Почему?

— Потому что я не собираюсь заниматься любовью со своей женщиной на кровати, где переимели кучу шлюх до этого. Такой ответ тебя устроит, сайрен?

Каждое слово отчеканено, а рука сдавливает всё плавнее, но с такой силой, что мне стонать в голос захотелось. И не от боли.

— Ты мне массаж эрогенной зоны делаешь? — хохотнула, на что получила короткий ответ.

— Еще даже не начинал.

Оставшийся путь к додзё между нами снова повисло молчание, которое прерывал лишь звук капель, с которым они падали на холодный металл фургона.

— Посиди пока, — Шин затормозил у входа и вышел из машины, чтобы спустя минуту взять из багажника что-то и открыть передо мной дверь.

Это был плед, который тут же накинули мне на голову и потянули за руку из машины, как послушную куклу. Но следом…

Мы застыли, потому что стена дождя стала ещё сильнее, а ветер порывался стянуть с меня эту чертову накидку. Шин посмотрел на моё лицо, и отчего-то горько улыбнулся со словами:

— Это карма, — схватил мою руку сильнее и повел в сторону входа.

Мы шли по пустынному и тихому дому, даже не крадучись. Просто прошли через сад, вошли в дом и спокойно начали подниматься наверх. Только на втором этаже, из комнаты показался Бонни и усмехнулся:

— Третий час ночи. Где вас носит, голубки?

— Бон Бон! — строго оборвал его Шин, а мне захотелось провалиться сквозь землю.

— Да ладно. Мне то что? Это завтра Рина-сан устроит тут бойню, — Бонни подмигнул мне, а потом как-то совсем серьезно посмотрел на Шина.

— Ты был прав. Под отелем были люди Ланкастера. И не только.

Шин кивнул, и уже было потянул меня к своим дверям, как я его остановила:

— С какой стати это я должна…

— Входи! — опять холодный голос, и открытая прямо передо мной дверь.

Бон Бон в этот момент решил ретироваться, и поклонившись мне, чем вызвал шок, вернулся в свои пенаты. Меня же пихнули в двери, не дождавшись моего согласия.

— Что ты вытворяешь? Ты же не думаешь…

Я повернулась в темноте, чтобы захлебнуться собственными словами, которые пропали в горле тут же. Секунды мне хватило, чтобы понять, что меня нагло прижали к двери опять, и закрыли рот, чтобы я не возражала, самым, мать его, идиотским методом.

— Ты обещал… — отрываюсь от его губ, а у самой голова кружиться от ощущения того, что вот тут то этот мужик пойдет до конца.

— Я помню, — горячий шепот в ответ, и над нами загорается свет, — Ты и включатель, были слишком близко, сайрен.

Нежное касание кожи к коже, такое словно мы гладим друг друга, но губами. Линии красивого лица, и несколько маленьких морщинок в уголке глаз. Если присмотреться, то они четко повторяют их разрез. Он красивый, и я видела это с самой нашей первой встречи.

— Что… ты так на меня смотришь? — уголки его губ приподнимаются, а рука медленно опускается над моим плечом, упираясь в дверь.

— Ты наглый змей искуситель, господин Кенсин. Мало того, этот псевдоним тебе совершенно не подходит. И вообще, я не стану жить с тобой в одной комнате, даже если…

— Даже если что? — Шин поднял вторую руку, и мягко провёл ею по моей щеке.

— Даже если мы продолжим, — отвечаю и смотрю прямо в его глаза, — Это непристойно.

— А предлагать мне переспать с тобой в машине посреди дороги, пристойно?

— Я такого не говорила, — выпалила и вздернула подбородок.

Шин прищуривается, его губы дрожат, и я точно знаю, что он сдерживает смешок.

— Хорошо. Допустим ты такого не говорила, но ведь в этой головке именно такая мысль и мелькнула? — он поднял ладонь от щеки и медленно зарылся ею в мои волосы, нагнувшись еще ближе к моему лицу.

— Так чего ты хочешь сперва, сайрен, — заискивающий и хитрый голос, вынуждает льнуть меня к его хозяину ещё ближе, — Объяснений моей грубости из-за твоего вранья, или близости? — пальцы в волосах мягко сдавили кожу и я невольно расслабилась полностью.

Разговоры? Мы можем поговорить и потом. Когда я наконец не буду ощущать себя так, словно у меня горячка, и любое прикосновение к коже вызывает дрожь и озноб.

— Я хочу тебя, — опускаю взгляд вдоль его лица, а руками уже веду по влажной толстовке вверх.

— Если так, то ты должна мне кое-что… — Шин тут же отошел от меня, а я словно опоры лишилась.

От резкой перемены в его поведении, я испугалась, и мне стало не по себе. Ведь Шин снова вел себя так, словно играется. Но так я думала прежде, чем увидела, как он достал из деревянного шкафа для книг справа, папку и протянул мне.

— Кто такой Руслан Заремский, сайрен? И почему этот мужик неделю назад искал тебя в храме "Кагё-рю"?

Я потеряла дар речи. По телу пробежал страх, и я вся сжалась. Мне было нестерпимо стыдно, а в добавок жутко от того, что этот ублюдок действительно меня ищет.

— Отвечай, Мария, — спокойно продолжил Шин и поднял мою сумку с пола, отодвинув ширму шкафа и закинув мои вещи на нижнюю полку.

Так же спокойно он стянул с себя толстовку и бросив ее на пол, достал два халата — черный и белый. А я зависла. Бронзовая кожа его груди отливала блеском, и была настолько гладкой, что у меня зачесались ладони.

— Раздевайся и говори, — я прямо вздрогнула от этих слов и опомнилась.

— В каком смысле?

— В прямом, — ответил Шин и протянул мне белый атласный халат, — Ты промокла пока мы шли от машины. Мало того, тебе эти тряпки в этой комнате не нужны.

— Как это не… — я уже вообще ничего не понимала.

— Небо, дай мне сил! — я вскинула брови, после этого его возгласа в потолок, и офигела от дальнейших слов, — На часах три часа ночи. Нужно ложиться спать. На тебе мокрая одежда и ты можешь простыть. Поэтому ты должна переодеться.

Он говорил и расстегивал свой ремень на штанах. Я уже и про папку, и про его вопросы забыла. А Заремский так вообще из головы моей вылетел тут же, как Шин разделся полностью.

— Ты… — я застыла взглядом на моменте, когда он совершенно спокойно, натянул на себя свой халат, так словно в этой сцене нет ничего странного.

Но было! Я ж блин тут стою как бы, и смотрю на это всё. Мало того, у меня весь рот пересох, и жутко дрожат колени. Попробуй пойми почему? Наверное потому что этот мужик вообще не подпадает ни под одни стереотипы, о которых я знала до этого.

Первый мой парень во время близости трясся не меньше чем я. И у нас действительно были серьезные отношения. Второй… О нем лучше молчать. Потому что, как оказалось, он хотел взять замуж меня, но при этом иметь ещё несколько глупых дурочек. Короче мои познания в амурных делах и о мужчинах в целом, оказались слишком скудными, если прямо сейчас я не могла пошевелиться.

— От чего ты так покраснела, — ухмылка, проступившая на лице Шина, прямо ударила по нервам, а сам мужчина прошелся по мне взглядом и продолжил, — Помниться массаж в интимных местах мне делать на людях ты не постеснялась, а смотря на меня голого чуть со стыда не сгорела.

Я сжала папку в своих руках, и мыслила, что сейчас рехнусь. Нам нужно срочно что-то с этим делать. Между нами пропасть из его игр и наших тайн.

— Шин, я… — мой голос дрогнул, как и папка в руках, о которой я наконец вспомнила.

— Я все знаю, Мария. И кто ты, и откуда сбежала, и кто этот Заремский. Но я хочу понять, почему он искал тебя в храме, где я вырос, и откуда у тебя браслет моей покойной матери, которую убили, когда она последний раз там побывала?

Во мне словно что-то дрогнуло. Нет, это была не просто дрожь. Напротив, это было похоже на то, как трясется земля под ногами во время землетрясения.

Та женщина… Это была мать Шина?

— Это просто не укладывается в голове, — прошептала от шока на родном, а Шин нахмурился, потому что явно заметил мою дрожь.

— Мне не нравится, что ты дрожишь. Мне не нравится, что ты прячешься от меня, словно за глухими стенами. И меня начинает бесить, что ты не слушаешь меня. Мы не продолжим этот разговор, пока ты не переоденешься! И если уж ты так меня стесняешься, хотя я успел итак всё рассмотреть, то я дам тебе возможность спокойно переодеться, Мария.

С этими словами, меня просто бросили посреди комнаты. Шин поднял свои вещи, и открыв боковую дверь справа, вышел.

Я посмотрела на папку и на то, где стояла. Это была комната, совершенно точно копирующая ту, в которой мы жили с девочками. Только вот всё было в темных тонах, а импровизированная кровать находилась словно на ступень выше пола и уходила вглубь помещения слева. Над ней потолок был расписан иероглифами, которые будто тонули в облаках. Целая картина над кроватью, если это сооружение можно так назвать. Деревянные шкафы и три ширмы. За одной шкаф для вещей, передо мной вторая огромная, и куда она вела не ясно. Третья же отделяла зону с кроватью от комнаты.

— Очуметь, — я села на пол и начала потирать лоб.

Он словно зудел. Всё тело зудело, а я понять не могла, возможно ли подобное? Красная нить судьбы, браслеты найденные в храме, и теперь вот это — связь с мужчиной, который делает и говорит вещи, которые местами я и осознать не могу.

Мне действительно стало дискомфортно. Поэтому я сняла с себя мокрую толстовку, затем джинсы, и надела диковинный халат. Поначалу была уверена, что замерзну тут же, но ткань словно вторая кожа начала согревать моим же теплом.

Пол тоже был теплым, а тишина давила, пока я не расслышала плеск воды за дверью. Он мыться ушел? Вот так просто бросил меня посреди комнаты с этой папочкой и халатом, чтобы помыться?

— Господи! Это просто невозможный человек.

"Но ты хочешь именно его…" — с этими мыслями я даже спорить не стала.

Поднялась и сложив вещи, положила их на край тумбы слева вместе с папкой. Я не хотела её открывать. Там не было ничего нового для меня. Меня тянуло посмотреть на нечто другое. На то, что за той огромной ширмой, на которой были такие диковинные рисунки в восточном стиле. Поэтому я подошла к ней и легко потянула в сторону. Дверь отъехала, а я застыла и восхищенно раскрыла рот. Это была вторая комната с гладким светлым деревянным полом и двумя большими окнами слева. Но мое внимание привлекла другая деталь — три меча, разной длинны, на деревянном держателе у противоположной стены, в красных сверкающих ножнах. Их вид буквально притягивал к себе взгляд. Как и кимоно, которое будто висело в воздухе на поручнях над ними. Красивый темно-синий атлас верхнего халата, расшитого серебристыми нитями и красными узорами, а под ним белый с золотистой мелкой вышивкой.

— Нравится? — я даже не услышала, как Шин вошел.

И это было не удивительно, учитывая как он мог двигаться.

— Что это? — выдохнула с придыханием и притронулась к ткани рукой.

— Свадебный ханбок, Мария, — было мне ответом и я обернулась.

Он стоял в проёме ширмы и опирался о косяк, смотря на меня.

— Тебе бы он подошел, — задумчиво протянул Шин, а я опешила.

— Он женский? — задала очевидный вопрос, и снова повернулась к кимоно.

Оно действительно было небольшого размера, и расшито как женское.

— Это ханбок моей матери. А комната в которой вы с девочками живёте — её спальня, — его голос прозвучал над моим плечом и я невольно улыбнулась, когда Шин притянул меня к себе, обняв за живот рукой.

— Тогда эта комната? — обернула к нему лицо, и тут же словила мягкий взгляд.

Совершенно другой взгляд. Он был новым, и пока непонятным мне до конца. Но то что, Шин смотрел на меня с нежностью, было очевидно и по тому, как его рука мягко поглаживала и сжимала мою кожу, через ткань.

— Омма приготовила её для меня, — прошептал Шин, и указал на мечи, — А это оружие отца.

Я опустила взгляд на три меча в ножнах, и округлила глаза:

— Они настоящие?

— Конечно, — мне кивнули, а затем обошли, и я лишилась таких чертовски приятных ощущений.

Шин взял самый длинный меч и, лишь слегка вытащив его из ножен, обернулся ко мне. Я присмотрелась к клинку и нахмурилась.

— Это ведь те же иероглифы, что и на браслетах?

— Да, сайрен, — с дрожью в голосе сказал Шин и захлопнул ножны.

— Что они значат?

Катана вернулась на держатель, а Шин достал из-за пазухи браслет. Он ничего не отвечал, а смотрел на него, пока я не могла отвести глаз от того, что был на его запястье.

— Это значит: «Мы принадлежим друг другу". А на мече выгравировано немного другое: "Я принадлежу Хан Ми Су"

Шин протянул ко мне ладонь и схватил мою правую руку, сказав:

— Его нужно носить на запястье правой руки, — с этими словами он надел браслет на мою руку, которая тут же словно вспыхнула тёплым покалыванием, от прикосновения губ мужчины.

— Ты же сказал, что это проклятье. Зачем надел?

— Потому что от подобного проклятья не сбежать, — горько усмехнулся Шин, и снова поцеловал моё запястье.

— Красная нить судьбы, — кивнула и усмехнулась, — И ты веришь в это?

— Ваш народ не верит ни в Небеса, ни в карму, ни в судьбу. У вас свои законы Вселенной, сайрен. У нас свои, — я охнула, когда он резко притянул меня за руку к себе, и медленно прошелся взглядом по лицу.

— Помнишь я говорил тебе, что ещё рано?

— Помню, — я кивнула и сглотнула, потому что четко ощутила его эрекцию, которая упиралась в моё бедро.

Этот гад под халатик нихрена не напялил, а мне тут про Вселенные заливает?!

— Рассказывай, сайрен, — Шин прижал меня сильнее к себе, и капли воды с его влажных волос упали на моё лицо, — Я хочу чтобы между нами не было ни единого секрета, прежде чем я стану дарить тебе наслаждение. А их прорва, и меня это очень волнует.

— Я не хочу говорить об этом…

Я настолько привыкла хранить свою тайну, стала настолько другим человеком, что хотела побыстрее забыть кто такая Мария Вишневская. Поэтому я попыталась вырваться, но куда там.

Шин только сильнее схватил меня за талию, и словно приказал:

— Говори, Мария! Иначе мы остановимся на этом. Ты должна быть откровенна со мной всегда. Мне надоело корчить из себя мальчишку и прикидываться идиотом, чтобы ты сама мне всё рассказала.

Каждое его слово было подкреплено движением теплых ладоней по гладкому шелку моего халата, и я поняла в чем прелесть этой вещи. Каждое прикосновение распаляло желание ещё сильнее, а ткань только больше дразнила лаской кожу, удваивая эффект и даря томное удовольствие.

— Я сбежала из дому и отказалась от своей прошлой жизни, потому что не хотела выходить замуж за Заремского. Поэтому он ищет меня, а в храм приехал скорее всего из-за браслета. Он мог заставить моего брата рассказать, куда я могла податься. А браслет он видел на мне не единожды, — я подняла свои руки и провела ими вверх по груди Шина, пытаясь успокоиться.

Каждое слово, сказанное ему, словно сдавливало горло. Но Шин молчал. Продолжал ласково гладить мою спину и слушать.

— Заремский деловой партнер моего отца и очень близкий друг. Они почти ровесники, и папа решил, что лучшей партии для богатой наследницы не найти, — продолжая рассказ, даже не заметила, как в моих глазах встали слезы, и я запнулась.

Но Шин тут же прихватил мой подбородок и мягко поцеловал, следом погладив пальцем кожу губ.

Плавно провёл по ней и сказал:

— Он не трогал тебя?

— Нет, — я покачала головой, и опустила глаза, — Но сама мысль, что я… Что мне…

— Тихо! Чушим!*(Спокойно!) — мы прижались сильнее друг к другу, а я уже и не знала, можно ли стать ещё ближе.

— Потом… — сделала глубокий вдох и со слезами в голосе продолжила, — Мне помог брат и отец его лучшего друга. Петя попросил о помощи, и Одинцов согласился. Они с папой конкуренты, поэтому мужчина сделал мне поддельные документы и отправил за границу, зная как это ударит по бизнесу папы.

— Ты виделась или связывалась хоть с кем-то из своей семьи? — резко спросил Шин, а я покачала головой.

— Нет.

— Браслет? Как он попал к тебе? — объятия Шина стали жёстче и я поняла, что именно это его и волновало с самого начала.

Медленно поднимаю глаза от складок на его халате, и тону во взгляде полном боли.

— Я видела её, — шепчу и вспоминаю испуганную женщину, которая в слезах сбегала по ступеням вниз.

Сейчас я хорошо видела её. Так словно это было вчера. На ней красивое легкое платье, а волосы убраны в аккуратный пучок. Она оборачивается и со страхом смотрит на своды храма.

Очень нежное, почти кукольное лицо, только теперь напомнило мне черты самого Шина.

— В тот день, четыре года назад, мы с семьей приехали в Непал, как туристы и попали в самый закрытый храм. Мама очень хотела посмотреть на горные колокола. Мы пробыли там целый день, и уже вечером, когда покидали его, женщина обронила браслет, а я подняла, когда чуть не упала, поскользнувшись на нём.

Все время пока я говорила на лице Шина была словно каменная маска. Это испугало меня, но спустя несколько мгновений, он будто кивнул каким-то своим мыслям, и снова посмотрел в мои глаза.

— Я поклялся, что если найду браслет матери, то убью того, у кого он окажется. Но теперь вижу, что к смерти омма он не имеет никакого отношения, и его забрал не убийца.

Я сжалась и всхлипнула, втянув с шумом воздух. Шин не врал, в его глазах я видела, что это чистая правда. Вот почему бабушка Шала просила меня прятать браслет. Она знала о том, что произошло с женщиной и скорее всего была с ней хорошо знакома.

— Что… с ними случилось? — я и не думала, что могу говорить таким голосом.

С меня словно дух вышел, а слезы в его глазах не то что ввели в ступор, они заставили меня замереть, а сердце словно остановиться.

— Отца убили в тот же день, когда мать сбежала из храма, так и не забрав меня с собой. Ей не отдали сына, а отца она так и не нашла. Позже… Я покинул "Кагё-рю" сам. И когда нашел омони здесь, в Англии…

Он прикрыл глаза и попытался успокоиться. Я видела, буквально чувствовала, насколько ему больно. Поэтому руки сами потянулись к его лицу и застыли в сантиметре, в боязни прикоснуться.

— Её убили… — прошептал Шин, и я наконец дотронулась и погладила его.

— Тебе больно? Это… настолько больно?

Мой вопрос был закономерен. В моей голове не укладывалось, как это вырасти в глуши гор, а потом увидеть смерть родителей. Я не могла этого знать. Всё ужасное что произошло со мной — это навязанная свадьба.

Шин ничего не ответил. Он открыл глаза, а я сжалась от вида того, как слеза катится по его щеке. Это заставило плакать и меня. Глупо думать, что любовь способна только соединять тела. Это бред считать, что секс выше чувств, ведь как объяснить, что в этот момент его состояние, словно передалось мне. Было ощущение, что это моих родителей убили не понятно почему.

— За что? — я стерла влажную дорожку с его щеки, и Шин мягко улыбнулся, а потом прошептал осипшим голосом:

— За любовь, сайрен. Та легенда про моего отца и мать. Она полюбила не того мужчину, и её семья уничтожила его, а сына, который родился незаконнорожденным, отдали монахам, чтобы о нем никто не узнал. Так поступают богачи с не угодными им людьми. Когда отец нашел меня, он посвятил свою жизнь служению, чтобы быть рядом. Но и тогда… Его не стало.

Мне словно что-то в грудь вогнали. Оно давило, и не давало дышать. Меня словно огрели чем-то по голове, и до меня дошел смысл его слов, сказанных прежде. Откровенность и честность — без них нет отношений. Без них это просто желание утолить свои природные потребности, получить удовольствие.

Наверное поэтому, когда его губы коснулись моих, это было настолько сладко и горько одновременно, что у меня закружилось в голове. Весь мир остался за этими стенами и я поверила в его слова о судьбе.

— Теперь мы перейдем черту? — на грани стона я выдохнула в его губы, пока руки Шина дразнящими движениями развязывали завязки на халате.

— Я же говорил, — он с силой втянул губами кожу за моим ухом, и продолжил, а у меня глаза от этой ласки почти закатились, — …что у меня есть одна грязная фантазия.

— Деревянный пол? — пальцами зарываюсь в его волосы и притягиваю ближе, пока Шин медленно опускается передо мной на колени, покрывая поцелуями каждый открытый участок кожи.

— Он, — тихий рык, который заставляет меня опустить голову вниз, и охренеть от картины того, как он ухватился зубами за моё бельё, и начал тянуть тонкие белые полосочки вниз по бедрам.

— Сумасшествие… — я почти падаю, мне не за что держаться, а в глазах двоится от того, как крышесносно смотрится эта черная блестящая тряпка на его теле.

И я знаю, что под ней ни хрена нет. Что я и чувствую, когда Шин освобождает меня от белья, и падая на спину, увлекает за собой на пол.

— Поймал, — шепчет в губы, и переворачивает нас, поднимаясь надо мной и снимая свой халат.

Глаза так и липнут к тому, что видят. Крепкие мышцы, обтянуты кожей настолько эластично, что я улавливаю взглядом, как они перекатываются со стороны в сторону, при каждом его движении. На лице Шина играют тени от светильников, делая его ещё нереальнее.

— Красивая… — он проводит рукой по моему животу, а тело само тянется за его прикосновением, пока глаза замечают, как плоть мужчины наливается силой, а ладонь накрывает мою грудь и мягко сдавливает.

— Моя сладкая девочка… — другая рука опускается ниже, дразнит меня, когда вторая находит мою руку, и с силой переплетает наши пальцы, заводя вверх и раскрывая перед ним.

— Хочу чтобы ты кончила от моих рук, — и это не пустые слова, потому что его пальцы тут же погружаются в меня, и я задыхаюсь от резкой вспышки и непривычных ощущений.

Сильными и нарастающими толчками, он доводит меня до исступления, сдавливая мягкую чувствительную точку. Ритм становится только сильнее, а моё дыхание ещё надрывнее. И Шин ловит его. Он отпускает мою руку, упирается своей в пол и погружает пальцы глубже, "слизывая" губами мои всхлипы, которые превращаются в глухие стоны. Мои ладони сами хватаются за него, а тело выгибается по дуге от волн дрожи, которая только сильнее с каждым его движением внутри меня. Шин словно чувствует это, потому что мои метания и вскрик он глушит глубоким поцелуем, сдавливая всё тело своим. Язык медленно ласкает нёб, в такт уже плавным толчкам руки. Он наслаждается тем, как я сокращаюсь вокруг его пальцев и продолжает томно целовать. Намеренно не дает сделать мне вдох, чтобы оргазм длился дольше.

— Этого мало… — вяло шепчу, сквозь стон, когда Шин все же отпускает меня, — Хочу всего… тебя.

Рука исчезает, а на смену ей приходит ощущение полной наполненности, которое усиливает отголоски удовольствия, подводит к краю снова, как и звук тяжелого дыхания Шина.

Пол под нами стаёт влажным, и я чувствую, что скольжу по нему. Но мне нравится это ощущение, потому что с каждым нашим движением мы становимся ближе, как одно целое.

Его член мягко пульсирует во мне и растягивает, погружаясь все глубже, задевая самые чувствительные точки настолько точно, что по позвоночнику бежит не то, что дрожь, а жар. Это ощущение заставляет меня прижаться к Шину сильнее, и он тут же приподнимает меня обхватив рукой талию, и целуя, садит на себя.

— Аххх… — вскрикиваю, и ловлю губами хрип Шина, понимая, что и он уже на грани.

Ведь его руки трясутся, как и я сама, пока наши тела трутся друг о друга всё сильнее. Умом понимаю, что он не остановится, и Шин это доказывает. С силой и дрожью насаживает грубо на себя и не дает закричать от новой волны наслаждения, снова словив стон губами, как и я его.

Мы синхронно сокращаемся, и это нереально приятно, когда твой мужчина теряется в удовольствии одновременно с тобой.

Шин медленно тянет рукой вверх по моей спине ткань своего халата, не выпуская из объятий. Прохлада атласа дарит щекочущее ощущение, пока я пытаюсь отдышаться, держа голову на его плече и мягко целуя кожу, которая пахнет полевыми цветами.

Когда атлас накрывает меня полностью, я понимаю, что дрожь ушла, а на смену ей пришла истома. Она заставила прижаться сильнее к Шину. Без слов, без глупых идиотских слащавых речей. Зачем они, когда я чувствую, как дрожащие пальцы его руки, забираются в мои влажные и спутанные волосы, скручивая локоны, и прижимая сильнее к себе.

— Я не отдам тебя никому. Я прокляну Небеса, если они отберут тебя из-за этих дурацких браслетов, Мария.

— Я никуда не уйду, суеверный дурак, — хохочу в его плечо, и слышу ответный смешок.

Теплое дыхание, и нежные поглаживания ладоней по вспотевшей пояснице и спине, продолжали усиливать отголоски удовольствия. А следом Шин тихо прошептал:

— Прости. Я был слишком не сдержан, и позволил Рине проявить характер. Она… не плохой человек, просто…

Я сжалась, а в голове пронёсся вопрос, говорить ли ему о том, как на самом деле эта девка "проявила характер" или нет?

— Мария? — его голос изменился, а я сжалась ещё сильнее, — Рассказывай!

"И откуда он только догадался? Мысли читает что ли?" — но в слух сказала совсем другое. Я ответила правдиво.

— Она пыталась меня душить и угрожала, — тихо сказала, а следом чуть не испустила дух, от того как Шин выругался на какой-то помеси звуков, и мы тут же поднялись.

Молча, он вышел в спальню со мной на руках, а я прикусила губы, и уже пожалела, что вообще рот открыла и так красноречиво всё рассказала.

— Ложись спать, сайрен! — он положил меня на одеяло, и укрыл другим сверху.

— Шин!

— Я сказал спать, Мария! — Шин тихо и отрывисто прошептал у моих губ, и втянув глубоко воздух через нос, поцеловал в волосы.

Следом развернулся, и рывком потянул ширму, закрыв мне обзор.

— Куда ты собрался посреди ночи, Шин! — я вскочила и услышала как открылся шкаф.

— Ляг в кровать, — ширма отъехала, а Шин оказался одетым полностью.

— Нет! Не нужно этих скандалов. Ты будешь выглядеть глупо. Это же просто бабские разборки.

— Глупо выглядишь ты, считая что я позволю обращаться с тобой таким образом, — холодно парировал Шин, завязывая шнуровки на трениках, — Между нами может быть всё что угодно, но чтобы ты не сделала, с тобой никто не может говорить и поступать подобным образом. Это все равно, что оскорбить меня, Мария!

Мы застыли смотря в глаза друг другу, а по мне волна тепла побежала и ухнула в пятки.

— Даже, если виновата буду я? — подтянула одеяло выше и прищурилась, ожидая ответа на свою провокацию.

— Даже тогда, сайрен, — Шин поправил футболку, но следом покачал головой и ухмыльнулся, — Но тебе не понравится наказание за подобное.

Я честно задохнулась воздухом, а этот гад лишь ухмыльнулся шире.

— Бить будешь?

— Возможно, — кивнул Шин, а я офигела, — У тебя шикарная задница, и за этот месяц, у меня руки так и чесались хорошенько по ней пройтись из-за твоих глупостей, как с той стремянкой, например.

— Пороть значит будешь?

— Буду, — кивнул снова, а потом прошептал сквозь ухмылку, — А потом сладко зализывать место ушиба.

Оргазм от обычных слов? Словесный оргазм для женского мозга? Вероятно, это был именно он.

— Спать, я сказал! — ширма снова встала перед моим носом, а я так и продолжила сидеть в полумраке.

Естественно бабское любопытство взяло верх. И дождавшись, когда с его ухода пройдет хоть минут десять, я тихо оделась, и вышла во мрак коридора.

— Чего крадешься, как воришка? — я чуть дух не испустила, когда увидела как Карина, вышла из комнаты Рэя.

— Ты нормальная так пугать? — я ткнула её локтем, а потом мы обе словно приросли к полу от грохота за нашей дверью.

— Он её убивает что ли? — я порывалась уже войти, когда Карина увлекла меня обратно в комнату Шина, и мы застыли у щели.

Рина вылетела как фурия из комнаты, а за ней спокойно вышел Шин. Девушка как вихрь пронеслась мимо двери за которой стояли мы, и скрылась за поворотом на лестницу.

— Очуметь, не уж то выгонит своего сонбэ? — прошептала Карина и округлила глаза.

— Кого? — я повернула к ней лицо, а девушка приложила палец ко рту, и указала на Шина, который тоже спустился вниз за девушкой.

— Она лучшая мечница у них в этой школе, и не смотря на возраст, все чуть не боготворят её. Ну так Рэй мне объяснил, — прошептала девушка и мы вернулись в коридор.

Я посмотрела на лестницу и попыталась успокоиться. Мне вообще был непонятен этот мир, но он стал мне настолько близок, что появилось ощущение целостности и принадлежности к нему.

— Шин… Не сказал тебе ещё? — я вынырнула из своих мыслей и посмотрела на Карину.

— Что он должен был мне сказать?

— Значит не сказал… Должна ли я сделать это сейчас? — она обернулась ко мне полностью и как-то странно посмотрела, прежде пробормотав себе это под нос.

— Говори, Карина!

Девушка вздрогнула и так глянула, словно виновата перед мной, и совершила непростительный грех.

— Помнишь, как мы нашли тебя в Риге на площади?

— Помню, — кивнула, вспоминая тот вечер.

— Это была не случайность! — Карина подняла голову и посмотрела в упор на меня, прикусив губу.

— В смысле… — до меня начало медленно доходить то, что она пыталась сказать.

— Мы с Верой с самого начала работали на Заремского, Мария. Я знала кто ты всё это время.

Кажется, я потеряла нить разговора. Мне стало настолько противно, что не смогла даже что-то ответить.

— Я рассказала всё Рэю ещё в тот вечер, когда он вошел в Клетку из-за меня, и попросила о помощи. Я не хотела больше тебя обманывать, потому что увидела какая ты настоящая. Стремление напакостить глупой богачке, и заработать на этом пропало давно, но я никак не решалась.

— Заткнись! — я оборвала её дрожащим голосом, и девушка застыла, — Закрой свой рот и уйди с глаз моих долой.

— Мари…

— Пошла вон! — я прошептала это таким голосом, что Карина побледнела, — Сколько он заплатил тебе за эти спектакли с поисками твоего отца и мечтой о Ванкувере?

— Я тебе не враг, Мария. А вот Вера… — голос девушки дрогнул, но она продолжила не смотря на мой взгляд.

— Она исчезла в тот же день, когда сбежала ты.

Я зажмурилась и попыталась выровнять дыхание, чтобы задать главный вопрос:

— Он здесь?

— Да, Мария, — Карина кивнула, а я пошатнулась и схватилась за косяк двери.

— Заремский в Лондоне, — закончила девушка, под аккомпанемент моего бешенного стука сердца.

12

Я вошла обратно в комнату и прислонилась спиной к двери. Мысли были спутаны и настолько смешаны, что стало не по себе. Взгляд сразу упал на папку, которую дал мне Шин, и я тут же схватила её и открыла.

— Бл***! — сцепила зубы, и прикрыла глаза от досады так, что стало больно, — Ну, дура!

Там было всё. От того момента как мы приехали в Париж, до момента, как впервые встретились с Шином. Кучи распечаток с телефона. Фото, переписка и скрины из видео. Заремский знал о каждом моем шаге с самого начала. Глупо было думать, что с таким баблом и связями, как у этой твари, от него удасться сбежать.

Я раскрыла шкаф и достала свою сумку выудив из самого дна черный сотовый. Тот самый, который мне дал Петька. Он всегда лежал под подкладкой вместе с бежевым платьем, которое мне подарили на восемнадцатилетние бабушка с дедушкой. Именно его я называла сокровищем, потому что это был их последний подарок.

— Тварь! — прошипела и включила телефон, начав рыться в настройках, чтобы подключить этов адов аппарат к роумингу.

Мои метания по комнате прекратились как только из динамиков послышался писк, и я поняла, что мне удалось подключиться к интернету додзё.

— Отлично! Позвоню в чат, — нашла номер Петьки сразу же, но он не брал трубку, хотя был в сети.

— Ну же! Подними!

Мной трясло и ничего не помогало. Меня в буквальном смысле начала накрывать истерика. Но настоящий страх меня ждал только впереди.

— Наконец-то! — насмешливый голос заставил меня остановиться посреди комнаты и окаменеть, — Я уже заждался этого звонка.

— Почему… — я собралась с духом и выровняла голос, — … у тебя телефон моего брата, тварь?

— Оу! Мария! Что я слышу? На тебя очень плохо влияет твой молодой человек. Ты где набралась таких выражений, малышка?

Я сжала руки в кулаки и попыталась совладать с нервами. Не ровен час сюда вернется Шин, и это ничем хорошим не закончится.

— Где мой брат, Заремский?

— Знамо где. В Германии на учёбе, куда я его успешно сплавил, надавив на твоего отца. Мальчишка слишком умный, дорогая.

От этого слова мне скрутило каждую мышцу, а в груди поднялась волна негодования. Хотелось вопить и заставить этого человека отстать от меня. Он настолько меня бесил, что моя злость начала пересиливать страх. И это плохо, потому что он вернулся с новой силой опять, после слов Заремского.

— У тебя есть только один выход, Мария. Я позволял тебе слишком долго трахаться с этим отродьем, но мое терпение иссякло. Если ты не явишься завтра в клуб Ланкастера, я убью твоего Кенсина. Он уже неделю на мушке ходит, и меня не остановит ничего. Вопрос в том, станешь ли ты послушной. Если же да, я даже помогу этому ублюдку осуществить его вендетту и дам возможность убить Рюноскэ.

— Ч-что? — перед глазами встал горе-косплейщик из клуба в костюме.

— Ты сама не знаешь в какую херню по собственной бабской тупости вляпалась, девка! Тебя могут убить точно так же, как мать твоего молокососа! Поэтому, дорогая… Прекращай эту беготню и смирись с тем фактом, что на бумаге мы уже давно муж и жена.

— Ты… — я схватилась за голову, и чуть не заорала в голос.

— Я, дорогая жёнушка! Я! И последнее — не выполнишь того, что я сказал, пущу всю твою семейку по миру! Мать твоя алкашка в бомжиху из коммуналки превратится сразу, а отец… ну тут исход один. Много бизнесменов в петлю лезли. Выбирать тебе, Мария.

Я осела на пол и чуть не упала, в последний момент встряхнув головой и выставив другую руку. Это конец. Насколько можно было быть глупой, чтобы так заблуждаться во всех, кто тебя окружал. Люди жадные твари, и деньги делают их только хуже. Либо тупыми как я, либо беспринципными, как этот выблюдок.

— Я приду…

Тихий шепот вырвался из моего горла, а мой палец нажал на отбой. Все что я видела перед собой — это те минуты, которые мы провели с Шином вместе часом ранее.

— Видимо и правда прокляты… — прошептала и подняла правое запястье, на котором в свете ночных ламп блестел браслет.

Я не знаю, сколько так просидела, но опомнилась лишь от резкого возгласа за спиной.

— Ты что на полу делаешь?

Шин вошел в комнату и осмотрев меня изучающим взглядом, перевел его на папку.

— Ты прочла, — констатировал факт, но причина моего состояния в другом, и я никогда не посмею ее сказать вслух.

Меня пугала сама мысль, что с ним может что-то случится. И это обязательно произойдет, если я завтра же не исчезну из жизни Шина и не подчинюсь Заремскому. Он уже уничтожил моего отца, как личность, и помыкал им как хотел. Но Петя… Я не позволю и его жизнь угробить. И мама… Господи, о чем я думала когда сбегала?

Но ответ пришел тут же. Та Мария всегда думала только о себе. А Мария, которая принадлежала мужчине, который прямо сейчас бережно поднял её с пола и крепко обнял, больше так не поступит.

— Всё хорошо. Мы найдем Веру, и всё выясним, сайрен. Ты не должна ничего бояться. Я с тобой, — он гладил меня и горячо шептал на ухо, в попытке успокоить, но я хорошо понимала сейчас и другое.

Медленно отстранилась и взяла его лицо в руки. Осмотрела каждую черту, чтобы запомнить самое яркое чувство в своей жизни, которое буду хранить до самой старости.

"Ты умеешь драться. Ты владеешь мечом, и несомненно смог бы защитить меня от всего мира. Но… ты бессилен, если тебя могут просто застрелить…" — и это была чистая правда, но в слух, прикоснувшись к его губам, я сказала совсем другое:

— Я хочу продолжить то на чем мы остановились, Шин.

— Что? — он нахмурился, а я сильнее прижалась к нему, и ответила у мягких губ:

— Сделай меня своей, — шепот отбился от его лица и утонул в гортанном рыке Шина, который поднял все мои чувства наружу и оголил настолько, что теперь уже я желала дарить ему ласку.

Отчаянно хотела, чтобы он запомнил меня навсегда… прежде чем я исчезну.

И лишь поздним утром я смогла опомниться от этой сладости и любви. Тихо поднялась и накрыла его мягких стеганным одеялом, поцеловав в плечо. Шин выглядел совершенно по другому, когда спал. Был похож на мираж, мечту… а теперь и на воспоминание.

— Прости меня, если сможешь.

Именно эти слова я промолвила когда выходила из комнаты. Я не взяла с собой ничего, кроме сотового. Нельзя чтобы парни или Карина заподозрили что я опять сбегаю.

И только спустилась в гостиную, в моей груди защемило. Это место действительно стало моим домом. Я стояла и смотрела на то, как Бонни жуёт лапшу и что-то эмоционально рассказывает Сину. Брюнет как всегда собран и хмурится, пытаясь отвернуть лицо, чтобы лапша брата не попала с его рта на него. Рэй и Карина… В какой-то момент меня накрывает злость и обида. Но мужчина, что так сладко спит наверху, научил меня одному золотому правилу: "научись слушать и слышать…"