Сезон охоты

Часть первая

Джо не погиб, но гордиться ему было нечем. Наступила осень, воскресное утро было холодным и пасмурным. Про чудовище, спустившееся с гор и пытавшееся ночью залезть в их дом, Джо услышал, когда пек дочкам на завтрак оладьи.

Семилетняя Шеридан рассказывала своему закадычному другу, плюшевому мишке, о том, что видела во сне. Трехлетняя Люси с ужасом ее слушала. Чудовище, говорила Шеридан, вчера ночью спустилось с гор и вышло прямо к их дому. Шеридан всегда подозревала: в горах водятся чудовища, и теперь, хоть и была напугана, гордилась тем, что оказалась права. Чудовище погремело запором на калитке, нащупало задвижку, а затем неуклюже — как мумия из старого кино — прошлепало через двор к задней двери дома. Перед тем как исчезнуть, чудовище повернуло голову, и Шеридан показалось, что оно смотрит прямо на нее. Чудовище было волосатое и скользкое, словно облитое чем-то. А в руке оно держало что-то белое — то ли мешок, то ли коробку.

— Шеридан, прекрати болтать ерунду, — крикнул из кухни Джо. Сон дочери его обеспокоил — слишком уж подробными были детали. Обычно Шеридан снилось что-нибудь фантастическое про говорящих животных и волшебные летающие предметы. — Сестренку напугаешь.

— Я уже испугалась, — объявила Люси и с головой укуталась в одеяло.

— А потом этот мужчина медленно вышел во двор, подошел к поленнице и пропал в темноте. Он все еще там, — сообщила напоследок Шеридан и для пущего эффекта выпучила глаза.

— Погоди-ка, Шеридан! — встрепенулся Джо и вошел в комнату. На нем были шлепанцы из овечьей шерсти и старенький махровый халат, купленный десять лет назад, когда они с Мэрибет собирались в свадебное путешествие. — Ты сказала «мужчина»? Ты сказала не «чудовище», а «мужчина».

Шеридан недоуменно посмотрела на него:

— А может, это и был мужчина. Может, это был совсем и не сон.

Джо услышал шум мотора — кто-то на большой скорости ехал по Бигхорн-роуд, но, когда он подошел к окну в гостиной, машины уже и след простыл. И только в воздухе медленно плыли клубы пыли.

Трава во дворе была все еще зеленая, повсюду валялись игрушки. Ограждал двор недавно покрашенный белый забор, вдоль которого и проходила дорога. Дальше, за дорогой, начиналась низина, где текла, распадаясь на шесть ручейков, запруженных бобровыми плотинами, река Твелв-Слип. За рекой раскинулась холмистая долина, которая вдруг резко вздымалась, превращаясь в склон Волчьей горы, одной из вершин гряды Твелв-Слип.

Дверь распахнулась, и в дом вбежала Максина, а за ней — Мэрибет. Щеки Мэрибет пылали, одета она была по-зимнему — высокие ботинки, твидовые брюки, анорак, шерстяная шапочка. Анорак туго обтягивал ее беременный живот.

— Ужасно холодно, — сообщила Мэрибет и сняла шапочку. Белокурые волосы рассыпались по плечам. — Ты видел, на какой скорости пикап промчался? Машина шерифа Барнума.

— Барнума? — озадаченно переспросил Джо.

— А когда мы возвращались домой, твоя собака просто обезумела. Вот только что, минуту назад, она мне чуть руку не вывихнула. — Мэрибет отстегнула поводок, Максина ринулась к миске и с громким хлюпаньем стала лакать воду.

— Куда тебя тащила Максина? — спросил Джо.

— К поленнице.

Шеридан с Люси перестали есть и во все глаза смотрели на отца. Шеридан, поймав его взгляд, победно кивнула.

— Без оружия не ходи, — сказала Шеридан.

Джо заставил себя улыбнуться:

— Ты давай завтракай.

— Вы о чем это? — спросила Мэрибет.

— О чудовищах, — объяснила Шеридан. — У нас в поленнице прячется кошмарное чудовище.

Вдруг со стороны Бигхорн-роуд донесся рев моторов. Джо подумал то же, что Мэрибет произнесла вслух:

— Что-то там стряслось. Непонятно только, почему никто не позвонил сюда.

Джо снял трубку — проверить, работает ли телефон, — и услышал гудок.

— Может, потому, что ты новенький. Люди никак не привыкнут к тому, что Верн Даннеган на пенсии, — предположила Мэрибет.

Джо нацепил кобуру прямо на халат, нахлобучил на голову черную ковбойскую шляпу и вышел на заднее крыльцо. Увидев под ногами пятна запекшейся крови, он достал револьвер, проверил, есть ли патроны, и, держа револьвер обеими руками, направился к поленнице.

У поленницы он невольно отступил назад. Сердце его бешено забилось. На дровах лежал здоровенный бородатый мужик. Сквозь приоткрытый рот виднелись два ряда желтых зубов. Его длинные волосы и борода были в крови. Кровью была залита и бежевая фланелевая рубаха. Это был Оут Кили, и, похоже, он был мертв.

В руке Оут Кили сжимал ручку сумки-холодильника. Джо присел на корточки, заглянул в сумку и увидел на дне крохотные кусочки экскрементов какого-то животного. Изнутри стенки холодильника были словно исцарапаны когтями. Видно, тот, кто сидел там, пытался выбраться наружу, и это у него в конце концов получилось.

Встав, Джо заметил в загоне чужую гнедую лошадь. Она была оседлана и, судя по всему, ночью проскакала немало.

Джо смотрел на мертвое лицо Оута и вспоминал тот летний день, когда Оут навел на Джо его же револьвер и взвел курок. Оут хоть и одумался — с театральным вздохом крутанул на пальце револьвер и вернул хозяину, — но Джо испытал сильнейшее потрясение. В тот момент он ждал смерти, более того, он считал, что заслужил ее, раз уж ухитрился так глупо лишиться оружия. Но этого не случилось. Джо дрожащей рукой сунул револьвер в кобуру, не говоря ни слова, выписал штраф за браконьерство и протянул квитанцию Оуту Кили. Тот не глядя сунул ее в карман.

— Если не будешь трепаться о том, что здесь было, то и я промолчу, — сказал Оут.

Джо в ответ ничего не сказал, однако Оута отпустил. Тем самым скрепив договор. Джо часто ночами вспоминал тот случай. Оут Кили убил в нем что-то очень важное. Джо ненавидел его за это, но никому, даже Мэрибет, ничего не рассказал. Однако слухи о том инциденте все-таки поползли.

Как-то летом Оут напился и в баре все растрепал. История о том, как торговец дичью отобрал оружие у нового егеря, местному населению понравилась. Начальник Джо, прослышав об этом, позвонил ему из Шайенна. Джо не стал ничего отрицать, и начальник влепил ему выговор.

Суд над Оутом должен был состояться через две недели, но Оуту не суждено было на него явиться.

Джо вдруг понял: чудовище на самом деле приходило.

Хлопнула задняя дверь, на тропинке появилась Шеридан в ночной рубашке: ей было интересно, что там нашел папа.

— Немедленно домой! — крикнул Джо строго, и Шеридан, вздрогнув от неожиданности, послушно помчалась обратно к крыльцу.

Когда Джо позвонил в диспетчерскую Садлстринга, шерифа О.Р.Барнума на месте не оказалось. Диспетчер Венди сказала, что его помощника Джона Макланахана тоже нет. Оба, объяснила она, отправились по срочному вызову в горный лагерь на ручье Крэзи-Вуман.

— Кто-то из туристов видел, как через лагерь проскакал верхом раненый мужчина, — сказала Венди.

— А вы можете связаться с шерифом Барнумом по рации?

— Вообще-то да.

— Тогда передайте ему, что человеком на лошади был Оут Кили и теперь его труп лежит у меня во дворе.

Джо услышал, как Венди тихонько охнула.

— Повторите, пожалуйста, — попросила она.

Джо повесил трубку и направился к выходу.

— Ты что, опять туда пойдешь? — шепотом спросила Шеридан.

— Только на минутку, — как можно спокойнее ответил Джо.

Прикрыв за собой дверь, он направился к телу Оута Кили, по дороге внимательно осматривая все вокруг — двор, пятна крови на дорожке, поленницу. Он хотел запомнить место происшествия таким, каким оно было до приезда шерифа и его помощника. Хватит с него ошибок.

Присев около сумки-холодильника, Джо вытащил из кармана халата два чистых конверта и карандаш. Кончиком карандаша он подцепил кусочки экскрементов и положил их в конверт. Надо будет послать их в лабораторию на анализ. Еще несколько кусочков он положил во второй конверт, запечатал оба и сунул в карман. Остальное — шерифу.

Вернувшись в дом, Джо переоделся в рабочую одежду — джинсы и красную фланелевую рубаху с изображением вилорогой антилопы на рукаве. На нагрудном кармане была прицеплена пластмассовая табличка «Егерь Дж. Пикетт».

Когда он спустился вниз, девочки валялись перед телевизором, а Мэрибет сидела, глядя в одну точку, за столом.

— Все будет в порядке, — сказал Джо, выдавив из себя улыбку, и попросил Мэрибет собрать детей и поехать в Садл-стринг. — Поживете в мотеле, пока здесь все не закончится.

— Джо, а кто заплатит за номер? Правительство? — тихо, чтобы не услышали дети, спросила Мэрибет.

— Ты хочешь сказать, сами мы не можем?

Она покачала головой. Был конец месяца. Значит, денег почти не осталось. Джо густо покраснел.

— А нельзя воспользоваться кредитной карточкой? — спросил он.

— Там почти ничего нет. Впрочем, на пару дней хватит.

— Прости, родная, — пробормотал Джо, надел свою старую шляпу и вышел.

Все вымеряв и пометив, помощники шерифа оцепили место происшествия и развернули черный пластиковый мешок. Джо встал, загородив спиной окно, чтобы из дома не было видно, как в мешок засовывают тело Оута Кили.

Шериф Барнум приехал первым. Несмотря на возраст, Барнум был по-прежнему подвижен и ловок. У него было морщинистое, обветренное лицо и бледно-голубые глаза, смотревшие цепким и пристальным взглядом.

Джо ожидал, что его будут подробно расспрашивать, и был к этому готов. Он сообщил Барнуму, что собрал экскременты в конверт, чтобы послать их на экспертизу, но Барнум от него отмахнулся.

— М-да, это действительно Оут, — сказал Барнум и направился к машине. — Вы напишете докладную?

Джо кивнул. На этом все и закончилось. Никто его ни о чем не расспрашивал. Джо это изумило. Он почувствовал себя лишним.

Когда Джо вошел в дом, Мэрибет нервно спросила:

— Увезли?

Она имела в виду тело.

Джо кивнул. Он заметил, как она, сама того не замечая, водит рукой по животу. Так же она делала, когда носила Шеридан и Люси. Прикрывала руками свое нерожденное дитя, словно хотела оградить его от всех невзгод. Мэрибет была хорошей матерью, любила детей и умела о них заботиться. И терпеть не могла, когда с ее семьей происходило что-то незапланированное.

— Это же тот самый мужик, который летом отобрал у тебя револьвер, — вдруг поняла Мэрибет. — Я встречала его жену у гинеколога. Она сейчас месяце на шестом. — Мэрибет нахмурилась. — У них дочка, ровесница Шеридан, и, кажется, еще малыш. Несчастные дети…

Джо молча кивнул и налил в кружку кофе для шерифа.

— Ну почему это все случилось именно здесь? — продолжала Мэрибет. — Зачем он пришел сюда, к нашему дому?

Это не наш дом, подумал Джо. Он принадлежит штату Вайоминг. Мы здесь просто живем. Но вслух он этого не сказал, бросил только: «Сейчас вернусь» — и вышел.

Барнум как раз закончил говорить по рации, брякнул микрофон на место и взял кружку с кофе.

— Пока что удалось узнать, что в четверг Кили с двумя приятелями отправился в горы охотиться на оленей, — сказал Барнум, не глядя на Джо. — У них там где-то есть лагерь. Их ждали не раньше завтрашнего дня, поэтому Кили никто не хватился.

— А кто поехал с ним?

— Кайл Ленсграв и Калвин Мендес, — ответил Барнум, наконец подняв глаза на Джо. — Знаете таких?

— Встречались пару раз. Их имена упоминались вместе с именем Кили — в связи с браконьерством. Но, насколько мне известно, они еще ни разу не попадались.

Однажды Джо пил с ними пиво в баре Стокмана. Обоим было лет по тридцать с небольшим. Ленсграв — длинный и тощий, с крючковатым носом, в очках, с жиденькой светлой бородкой. Мендес — коренастый коротышка, темноглазый, с обаятельной улыбкой. Пикетт слышал от кого-то, что Мендес с Оутом Кили вместе служили в армии, участвовали в операции «Буря в пустыне».

— Так вот, Мендеса и Ленсграва никто с тех пор не видел, — продолжал Барнум. — Подозреваю, они сейчас хотят смыться куда-нибудь подальше, по неизвестным мне причинам подстрелив своего дружка Оута Кили.

— Или же они все еще в горах, — предположил Джо.

— Ну… может, и так. Дело осложняется тем, что я не знаю, на какой они машине. Грузовик Кили стоит там, где они его оставили, у ручья Крэзи-Вуман. Мы пытаемся узнать, брали ли они еще какую-нибудь машину.

Шериф Барнум был в округе Твелв-Слип главным представителем власти и пост свой занимал уже двадцать четыре года. На выборах у него обычно соперников не бывало, а если кто-то и появлялся, что случалось всего несколько раз, Барнум все равно получал семьдесят процентов голосов. Он был человеком деятельным, состоял во многих общественных организациях, судил школьные футбольные и баскетбольные матчи. В округе он знал всех и вся, его любили и уважали.

— Ваши должны были позвонить мне сегодня утром, — сказал Джо. — Я же был ближе всех к месту происшествия.

Барнум окинул Джо пристальным взглядом.

— Вы правы, — ответил он наконец и тут же продолжил: — Это Оут Кили отобрал у вас оружие, когда вы выписывали ему штраф?

— Да, он, — пробормотал Джо, краснея.

— Странно, что он отправился именно к вам.

Джо кивнул.

— Может, он хотел опять отобрать ваш револьвер? — Барнум криво усмехнулся — шучу, мол.

Барнум был, безусловно, хитер. Джо его едва знал, а Барнум уже нащупал все его слабые места.

Джо спросил, собирается ли кто-нибудь обследовать охотничий лагерь.

— Да я бы сам поехал, но дел по горло, — сказал Барнум. — Дороги к лагерю нет, а вертолет мы одолжили Службе охраны лесов — у них в Медисин-Бау пожар. Раньше завтрашнего дня его не вернут. Так что до лагеря можно добраться только пешком, а я не любитель пеших прогулок.

Джо подумал несколько секунд и сказал:

— Я знаю человека, которому известно, где находится лагерь. И у него есть пара лошадей.

Барнум хотел было возразить, но не стал.

— Если вы за это возьметесь, я не против. И когда вы можете отправиться?

— Мне надо собраться, но думаю, часа в два или в три выедем.

— Возьмите моего Макланахана. Я с ним свяжусь по рации, пусть прихватит седло и боеприпасы, еще неизвестно, во что вы можете влипнуть. А кто знает, где этот лагерь?

— Уэйси Хидеман, — ответил Джо.

— Уэйси Хидеман? — прошипел Барнум. — Этот сукин сын объявил, что на следующих выборах выставит свою кандидатуру против моей.

Джо пожал плечами. Уэйси служил егерем в соседнем округе, но некоторое время — когда Верн уже ушел в отставку, а Джо еще на должность не заступил — приглядывал и за Твелв-Слип.

До Уэйси Джо не дозвонился, но он знал, где его искать. Перед тем как сесть в грузовик и отправиться за Уэйси, Джо поцеловал на прощание Мэрибет и девочек. Люси очень неохотно подставила щеку. Она не любила, когда папа уезжал, и так выказывала свое недовольство.

Шеридан с Люси не понимали, зачем им тоже нужно уехать. Мэрибет расписала им прелести ночевки в мотеле, но так ни в чем и не убедила.

В дверях Джо оглянулся. Шеридан пристально смотрела на него.

— Что такое, родная?

— Все в порядке, пап.

— Помнишь, кто завтра приезжает? — спросила Мэрибет.

Он с самого утра об этом не вспоминал.

— Твоя мать.

— Вот именно, — кивнула Мэрибет. — К ее приезду мы должны будем вернуться. Надеюсь, ты тоже постараешься не задерживаться.

Джо мрачно кивнул.

Пока мама собирала в спальне чемодан, Шеридан делала то, что ей строго-настрого запретили делать: стояла и смотрела в окно гостиной.

Мужчина, которого папа называл шерифом Барнумом, стоял во дворе у поленницы, рядом с другим мужчиной в полицейской форме. Шериф, повернувшись к поленнице спиной, что-то говорил, показывая в сторону гор. Затем он направился к дому, остановился прямо напротив окна, у которого стояла Шеридан, и сообщил своему напарнику, сколько дотуда шагов. Шеридан не очень понравился шериф Барнум. У него были какие-то водянистые глаза.

Когда шериф снова отошел к поленнице, Шеридан подумала вдруг: вот странно, что все так случилось. Почему то, о чем она думала прошлой ночью и что мама называла «болезненным воображением», произошло на самом деле? А вдруг у нее такое сильное воображение, что она может делать так, чтобы фантазии становились правдой? Да нет, вряд ли. Иначе бы она придумала что-нибудь поприятнее. Например, собственную домашнюю зверушку.

Шеридан носила очки. Как же противно быть единственной очкастой девочкой во всем классе! Она никогда не забудет, как смущалась в первый день, когда пошла в эту школу. Злые девчонки, ее одноклассницы, тут же сообщили ей, что она живет в Ведьминой стране — так они называли окрестности городка. К тому же она была дочкой нового егеря, а егерь в городке, где почти у каждого папа — охотник, фигура серьезная. Значит, папа Шеридан может сажать других пап в тюрьму. Поэтому и получилось, что учеба началась уже две недели назад, а подружек у Шеридан так и не появилось.

Единственными друзьями Шеридан были животные, ее любимые зверушки, но они все пропали. Больше всего она переживала, когда исчезла ее кошка Джасмина. Она умоляла родителей разрешить ей завести еще кого-нибудь, но они сказали, подожди, сначала подрасти немного. Однажды она подслушала, как папа рассказывал маме про койотов, и догадалась, что Джасмину съели, как съели перед этим щенка Шеридан. Она мечтала о зверушке, о которой бы не знали ни мама с папой, ни девчонки из школы, ни койоты. Чтобы это была только ее зверушка. Шеридан бы ее любила, а зверушка бы любила Шеридан — одинокую девочку, которая все время переезжает с места на место и даже не успевает завести себе друзей, у которой есть младшая сестра-болтушка, а скоро появится и маленький братик, и родители будут любить только его, заботиться только о нем…

И тут в поленнице что-то мелькнуло, что-то темное проскользнуло по нижнему ряду дров и исчезло.

Шериф и второй, помоложе, продолжали разговаривать и, похоже, ничего не заметили. Что же это было? Суслик — он меньше. Сурки так быстро не бегают. Такого зверя она еще никогда не видела, а двор и всех его обитателей знала как свои пять пальцев. Знала даже, где гнездо полевых мышей, и видела розовых новорожденных мышат, еще слепых. Но этот зверек был длинный и тонкий, стремительный как молния.

Услышав за спиной мамин голос, Шеридан от неожиданности чуть не подпрыгнула. Она тут же обернулась, но мама строго смотрела на нее, а не на поленницу за окном. Не говоря ни слова, мама взяла ее за руку и повела во двор, к машине.

Когда они выехали на шоссе, Шеридан обернулась и стала смотреть на их дом, который становился все меньше и меньше, пока не стал размером со спичечный коробок.

А за этим крохотным домиком, думала Шеридан, стоит поленница. И в поленнице живет то, что подарило Шеридан ее воображение.