Лес колышется. Талибы шевелятся, словно муравьи, разбегающиеся с холма. Мужчины, находящиеся в поле моего зрения, направляют оружие на лес позади них.
Люди Зарека на берегу реки поднимаются и атакуют линию леса.
Талибы дрогнули и бегут в нашем направлении.
Дерьмо.
Такигава видит то же движение. «Пять-пять Сьерра, это Оскар. Вопросительный вопрос. Почему Талис ломаются?»
«Пехота Зарека обошла засаду со склонов, — говорю я. — Должно быть, он послал их несколько часов назад. Он держит Шахзада за яйца».
«Они идут в нашу сторону».
«Единственное место, куда им нужно бежать. Берегитесь. Берегитесь Шахзада».
Войска Шахада отступают вдоль излучины реки. Прямо к нам. Я слышу треск винтовки Такигавы, когда он убивает Талис.
Пули разлетаются по камням перед нами.
Робин выглядывает из-за края берега. Я тащу её обратно и переворачиваю на живот. Сажусь на неё.
«Чёрт, — кричит она. — Брид, слезь с меня!»
«Оставайся там», — говорю я ей. Талибы бегут в нашу сторону, ища укрытия в русле реки. Они боятся людей Зарека больше, чем нас.
Я стреляю одному в грудь, и он падает. Двое других бросаются на нас. Следующему я стреляю в лицо. Третий стреляет так близко, что вспышка от его дула опалила мне лицо. Я использую свой М110 как металлический прут, чтобы отбить дуло его АК-47. Он врезается в меня.
Мы падаем в русло реки, и я выпускаю из рук М110. Его рука вцепляется мне в лицо. Я переворачиваю нападавшего на спину и хватаю камень размером с шар для боулинга.
Поднимаю его обеими руками и обрушиваю изо всех сил. Его рука парирует мой первый удар, поэтому я поднимаю камень над головой и снова бью его. С хрустом ломаются кости его лица. Ещё один удар — и его голова разлетается на куски.
Стук автомата АК-47. Крик за моей спиной.
Я бросаю камень и поворачиваюсь.
Талиб прыгнул в русло реки. Робин схватила винтовку у человека, которого я избил дубинкой, и выстрелила в нападавшего. Он падает на колени лицом вниз.
Я отшатываюсь к парапету. Робин жмётся к камням, сжимая в руках АК-47. Я хватаю винтовку и возвращаюсь в бой.
Мимо пробегают ещё несколько талибов. Такигава методично стреляет, прикрывая нас. Убегающие талибы уже знают, где мы.
Они видят, что русло реки хорошо защищено, и отходят к линии леса.
Один из талибов стреляет из РПГ. Я пригибаюсь под бруствер, прикрывая Робин своим телом. Мощный взрыв обрушивает на нас щебень и грязь. В ушах звенит от сотрясения.
Перелезаю через бруствер и продолжаю стрелять.
Битва продолжается так же быстро, как охватила нас.
Мимо пробегают люди Зарека, преследуя талибов. Я прекращаю огонь, моля Бога, чтобы они не открыли огонь.
«Пять-пять, Оскар», — кричу я в рацию. — «Не стреляйте!
Товарищеские матчи».
«Всё круто», — спокойно говорит Такигава. «Я их получил».
Барьял пробегает мимо. Он бросает взгляд на меня и Робин и идёт дальше.
Несколько человек Зарека сели на коней.
Некоторые животные ранены, другие убежали. Мужчины преследуют беглецов.
Газан сидит на коне, в одной руке винтовка, в другой — рация.
Зарек проезжает мимо, оценивает наше состояние. Он видит, что с Робин всё в порядке. Мне он одобрительно кивает. «Я снова твой должник».
Я смотрю, как Зарек уезжает. Когда он уходит, я поворачиваюсь к Робин.
«Что он имел в виду?» — спрашиваю я.
Робин стоит в русле реки, держа в руке АК-47. Ветер развевает её платок. Он, словно вуаль, развевается на её носу и губах. Её голубые глаза пристально смотрят на меня.
«Неужели ты до сих пор не понял? — говорит она. — После всего, что я тебе рассказала?»
«Хватит игр, Робин».
«Мне больше нечего рассказать, Брид. Я жена Зарека».
OceanofPDF.com
28
OceanofPDF.com
ГАРАНТИЯ
Северная долина Арвал
Четверг, 22:30
Зарек разбил лагерь в двухстах ярдах от того места, где укрывались мы с Робин. Отряд Шахзада был уничтожен. Моджахеды провели весь день, расстреливая выживших штыками и устанавливая периметр безопасности.
Осмотрели каждого убитого Талиба, но Шахзада найти не удалось.
Мне потребовалось несколько часов, чтобы оправиться от шока, вызванного откровением Робин. Когда бой стих, мы выбрались из реки. В воздухе витал металлический запах крови и резкий запах кордита. Зарек собрал своих солдат и отдал приказы.
Час уже поздний. Зарек и его люди развлекают друг друга и Кёнига рассказами о дневном сражении. Я встречаюсь взглядом с Робин через костер. Резко киваю в сторону реки.
Мы поднимаемся и идём к краю берега. Смотрю на стремительную воду, серебряную в лунном свете. Я закидываю винтовку на ремень и засовываю руки в карманы, чтобы согреться.
Мне не нужно говорить ни слова. Без подсказок и вступлений Робин начинает свой рассказ.
Несмотря на свои мусульманские убеждения, пуштуны по своей природе моногамны. Мужчина берёт вторую жену только в случае серьёзных проблем с первым браком. Если второй брак неудачен, это может привести к длительной вражде между семьями. Кровная месть.
Зарек и Ваджия любили друг друга. За двенадцать лет брака Ваджия не могла зачать ребёнка. Она уговаривала его взять вторую жену, чтобы родить ему детей. Военачальник отказался. Занятый другими делами, он отложил решение.
Когда Зарек похитил Робин, его единственной целью было использовать её, чтобы втянуть Соединённые Штаты в переговоры. Он играл в старую игру «замани и подмени». Он сначала начал переговоры о заложнике, а затем перешёл к переговорам о мире.
Ваджия обнаружила, что ей нравится Робин. Неуклюжая, неловкая, застенчивая женственность американской девушки привлекла пуштунку. Но что ещё важнее, она увидела девушку, которая никогда не сможет занять её место первой жены Зарека. Пусть Зарек возьмёт американку с собой в походы и на охоту. Какой интерес Ваджия могла испытывать к таким вещам?
Ситуация была идеальной. Ваджия внимательно изучал Робин.
Пришли к выводу, что у Зарека и Робин будет привлекательное и здоровое потомство. Вопрос о сексуальном аппетите девочки или сексуальном интересе Зарека также не стоял.
Через год после похищения Робин Ваджия заговорила об этом с Зареком. Она подозревала, что Зарек и Робин уже вступали в сексуальные отношения. По законам шариата он имел право забрать Робин без брака. Этот вопрос не имел значения.
Для Зарека самым важным вопросом был политический.
Повлияет ли брак с американским заложником, солдатом, на ход переговоров? Конечно, повлияет. Лучше бы этот обман сработал. В противном случае Зареку пришлось бы уйти, оставить Робин и навлечь на себя гнев Америки. Ну и что? Это был бы не первый раз, когда Зарек Наджибулла разгневал великие державы. В этих горах Зарек был господином и повелителем, вождём верующих.
Зарек принял решение.
В один прекрасный осенний день он повёз Робин верхом в уединённое место на реке. Там они вышли на русло и сели у журчащей воды.
«Идите сюда, сержант Трейнор, — сказал он. — Встретьтесь со мной лицом к лицу».
В официальной речи Зарека не было ничего необычного. Она отражала английский, который он выучил ещё ребёнком в школе в Кабуле. Робин удивила серьёзность его взгляда.
Робин и Зарек сидели лицом друг к другу, соприкасаясь коленями.
«Обратите внимание, сержант Трейнор. Я скажу это только один раз».
«Конечно, Зарек», — Робин растерялась. «Что случилось?»
«Очень хорошо», — Зарек глубоко вздохнул. «Я простой человек. Аллах избрал меня лидером верующих. Мой долг — спасти эту землю от чужеземцев. От западных людей и от иностранцев из других мусульманских стран, которые хотели бы использовать эту землю в своих целях. Афганистан — это не просто линии на бумаге, которые западные люди называют Афганистаном. Все исторические земли наших народов».
«Я понимаю», — сказала Робин.
«Ты стала для меня особенной», — сказал Зарек. «Мы с Ваджией не хотим, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты родила мне детей».
Робин не нашла слов. Она взяла его руки в свои.
«КОНЕЧНО, ТЫ ПРИНЯЛ». Я пинаю гальку. На дне реки – немного рыхлого сланца.
«Я здесь счастлива», — говорит Робин. «Я люблю Зарека. Его мечты и амбиции вдохновляют меня. Ваджия — замечательная женщина».
«Вы обсуждали, как ваш брак может осложнить переговоры?»
«Конечно. Я сказал Зареку, что ни за что не вернусь. Если переговоры сорвутся, и Америка захочет меня забрать, им придётся приехать и забрать меня. Зарек прогнал Советов. Он прогонит и американцев».
«Как вы справились с Гриссомом?»
«Это, — говорит Робин, — стало деликатным вопросом. В конце концов, мы справились очень хорошо».
ЗАРЕК И РОБИН поженились по пуштунским традициям.
Они консуммировали свой союз, но согласились не заводить детей до завершения переговоров. Гриссома должны были тайно доставить в лагерь. Надеть капюшон, чтобы он не смог его найти. Брак Робин с Зареком планировалось скрыть, чтобы облегчить обман. Никто не собирался отправлять её обратно.
Переговоры между США и Абдул-Али Шахзадом были сложными. Америка обхаживала Шахзада, поскольку он контролировал афгано-пакистанскую границу и предоставлял убежище «Аль-Каиде». Если бы его удалось переманить, это стало бы серьёзным переворотом.
Всё прошло по плану. Гриссом начал переговоры об освобождении Робин. Зарек превратил её освобождение в дополнительное соглашение к более широкому мирному соглашению. Гриссом, прекрасно осознавая трудности, с которыми столкнулась сделка с Шахзадом, с нетерпением ждал предложений Зарека.
Гриссом был полковником армии США.
Однако стало ясно, что для целей переговоров он был прикомандирован к Государственному департаменту и выполнял указания Госдепартамента и ЦРУ.
ЦЕПОЧКА СЛУЖБЫ ГРИССОМ имеет решающее значение. «Он тебе это сказал?»
«Да», — говорит Робин. «Ну, он рассказал Зареку. Армия знала о переговорах, но им сообщили лишь в общих чертах. В подробности они не вникали».
Вот почему в брифинге генерала Энтони было так мало подробностей о мирном соглашении. Он знал лишь, что США
соглашалась вывести оставшиеся войска из страны. Штейн также не рассказал мне всего во время нашего завтрака в Кларке.
Энтони знал мало, а Штейн знал всё. Вопрос теперь в том, сколько Штейн от меня скрыл?
Я поворачиваюсь к Робин: «Но Гриссому рано или поздно всё равно придётся узнать».
«Да», — улыбается Робин. «Вот тогда наш секрет и пригодился».
ВОПРОС БЫЛ вопросом доверия. И так будет всегда.
Будут даны гарантии, подписаны документы. История доказала, что документы не стоили бумаги, на которой они были напечатаны, если сердца людей, дающих гарантии, не были искренними.
Как американцы могли доверять слову Зарека, и как Зарек мог доверять слову американцев?
Зарек и Робин посовещались.
Робин пошла к Гриссому и сказала ему, что не хочет возвращаться в Америку. Полковник был шокирован. Он хотел узнать, почему. Она сказала ему, что она жена Зарека. Что хочет остаться в Афганистане и вырастить с ним семью.
Полковник был вне себя. Робин всё ещё была действующим унтер-офицером армии США. Её брак с вражеским комбатантом был незаконным.
По возвращении её отдадут под военный трибунал. В лучшем случае её уволят с позором. В худшем — отправят в тюрьму Ливенворт.
Он пожалел, что она ему рассказала. Он был обязан донести ситуацию до своих начальников в Госдепартаменте и ЦРУ.
ШТЕЙН — ХИТРАЯ ВЕДЬМА. Всё это время она знала, что Зарек и Робин женаты. А теперь вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. «Он рассказал об этом армии?»
«Нет», — говорит Робин. «Гриссом по образованию был разведчиком. Он привык работать с Госдепартаментом и ЦРУ. Поэтому его и выбрали. Я также считаю, что он был хорошим человеком. Он считал меня заблудшим и хотел помочь».
«Естественно, вы с Зареком дали ему возможность сделать это».
Да. Разговоры были увлекательными. Зарек и Гриссом вели переговоры на английском. Я присутствовал, чтобы перевести сложные понятия, которые ни один из них не мог выразить на языке другого. Я присутствовал как переводчик, но также как заинтересованное лицо, имеющее личный интерес.
«Догадываюсь, как ты это решил», — я качаю головой. «Хочу услышать это от тебя».
«Вопрос всегда был в доверии. Другими словами, в гарантии». Робин наклоняется и собирает горсть камней.
Сбрасывает их по одному в реку.
"Доверять."
«Да. Я стала гарантией». Робин оглядывается на костры, чтобы убедиться, что никто не подошёл к нам сзади.
«Эта сделка была рискованной как для Зарека, так и для Соединенных Штатов.
Зарек разрешил бы мне вернуться с Гриссомом. Чтобы передать предложение высшему руководству. Взамен Соединенные Штаты подпишут соглашение и с почетом уволят меня из армии. Если бы меня не уволили с такой почетной отставкой, соглашение бы распалось, и США остались бы с ущербом.
Товары. Армия будет вынуждена отдать меня под военный трибунал. Результатом станет ужасный скандал. Зарек потеряет свою вторую жену, а махинации Соединённых Штатов будут разоблачены.
«Поэтому в общих интересах было с почестями уволить вас и отправить обратно».
«Именно. Зарек подписал бы сделку, и мы бы все жили долго и счастливо».
«Зарек был готов рискнуть тобой».
Робин качает головой: «Нет, это была моя идея».
Конечно, так оно и было.
История, достойная Киплинга.
OceanofPDF.com
29
OceanofPDF.com
СЕКРЕТ
Северная долина Арвал
Четверг, 2350
Мы с Робин долго молчим.
Я усердно работаю над её историей. Рассматриваю разные её нити. Проверяю их.
«На горе», — говорю я, — «Гриссом знал, что караван в долине принадлежит Зареку».
«Да, должно быть. Зарек производит сильное впечатление, когда едет верхом. Одет в чёрное, в малиновый жилет. Я видел его без твоего бинокля».
«Почему ты мне солгал?»
Робин ёрзает. «Это выглядело как…»
"Как что?"
«Как Лопес толкнул Гриссома».
«В то время было ясно, что именно так вы и думали.
Баллард все видел, но он так не думал».
«Послушай, Брид», — Робин напрягается. «Гриссом сказал мне и Зареку, что в администрации и в других местах есть люди, которые не хотят мирного соглашения. Ни с Шахзадом, ни с Зареком. Никакого соглашения, и точка. Есть люди, которые хотят, чтобы мы направили больше войск в Афганистан».
«Это само собой разумеется, — говорю я ей. — Но… ради этого не стоит убивать».
«Я не могу сделать такой расчёт. Всё, что я знаю… похоже, Лопес толкнул полковника Гриссома. Это значит, что Баллард, Такигава и Кёниг тоже могли быть замешаны».
«Вы меня не подозревали?»
— Какое-то время да. Но, очевидно, вы с капитаном Кёнигом не ладите. Когда я узнал, что вас привлекли в последнюю минуту, я почувствовал к вам гораздо большее расположение.
«Спасибо», — говорю я. «Это не очень-то убедительный вотум доверия».
Робин выглядит несчастной. «Я верю в тебя, Брид. На все сто, как и Зарек. Ты должен понять. Мы с полковником Гриссомом сблизились за то короткое время, что знали друг друга. Это дело – Зарек, Гриссом и я его организовали. После смерти Гриссома я чувствовала себя потерянной и одинокой. Я смогла отогнать страх и одиночество, пока мы поднимались к тому старому форту. Делала смелые лица и хитрила, чтобы всё это пережить. В ту минуту, когда я осталась одна в этом старом бункере, я развалилась на части. Я не могла держаться.
Помню, как я застал её в тот вечер. Она рыдала.
«Силы Шахзада разгромлены», — говорю я ей.
«Завтра утром мы вызовем эвакуацию. Нас вывезут по воздуху».
«Пообещай мне, — говорит Робин, — что никому не расскажешь, что мы с Зареком женаты. Знающие люди в Госдепартаменте и ЦРУ свяжутся с нами. Пусть сами к нам придут».
«Нас сейчас допросят».
«Конечно. Я не прошу тебя лгать. Я прошу тебя не рассказывать всё. Без полковника Гриссома мне придётся ждать, пока ко мне придут друзья. Они придут, как только узнают, что полковника убили».
Я колеблюсь. Но… подозрения Робин совпадают с моими. А мои подозрения совпадают с подозрениями Стайна. Я считаю, что неоконсервативные круги заинтересованы в продолжении войны. Пойду дальше и скажу, что военно-промышленное лобби хочет, чтобы война…
Продолжайте. Но Афганистан — это второстепенное дело по сравнению с Сирией, Ираном и Украиной. Я не готов поверить, что из-за него стоит убивать армейского полковника.
«Ладно», — говорю я ей. «Я подыграю. Некоторое время».
«Спасибо, Брид. Это всё, о чём я просил».
OceanofPDF.com
30
OceanofPDF.com
ОТЧЕТ
Северная долина Арвал
Пятница, 08:00
Апачи зависли над руслом реки, их винтовки направлены на солдат Зарека. Военачальник подаёт знак двум своим людям. Моджахеды выходят из леса, держа на плечах длинные оливково-серые трубки. «Стингеры».
Зарек отдает команду, и стрелки наводятся на «Апачи».
Кениг стоит и ничего не делает.
«Баллард», — резко отвечаю я. — «Какой у них позывной?»
«Чёрный ястреб» — это Ястреб-один. «Апачи» — это Ястреб-два и Ястреб-три».
Я беру трубку у Балларда. «Ястреб-два, это Five-Five Sierra».
«Давай, Five-Five Sierra».
«Береги оружие и отступай. Это товарищи».
«Пять-пять Сьерра, они захватили нас ракетой».
«У вас на них оружие. Кстати, это мой выбор.
Отступите на две мили».
«Ястреб-два, понял. Ваш приказ. Отступаю на две мили».
Первый «Апач» отходит. Второй колеблется, а затем следует за ним.
Я встречаю стальной взгляд Зарека. Он кивает и машет своим людям, отсылая их.
Стрелки поднимают ракетные установки и отходят к линии деревьев.
«Ястреб-один, это Five-Five Sierra».
«Давай, Five-Five Sierra».
Зона высадки свободна. Это товарищи. Мы готовы к эвакуации.
«Понял, Сьерра. Отойдите, мы снижаемся».
«Чёрный ястреб» пикирует вниз, выпускает сигнальные ракеты для посадки. Бортовые стрелки готовы к бою.
«Ястреб-один, не позволяй стрелкам нажимать на спусковые крючки».
«Ястреб-один, понял».
«Пошли». Кёниг пригибает голову, спасаясь от потока воздуха, и бежит к вертолёту. Такигава следует за ним, за ним Лопес и Баллард.
Я беру Робин за руку. Вместе мы бежим к ожидающему «Чёрному ястребу» и забираемся внутрь. Она садится на пол, спиной ко второму пилоту. Я протискиваюсь рядом с ней, упираясь ногой в ботинке в крепление минигана.
Кёниг берёт трубку у Балларда. «Давайте уйдём отсюда», — говорит он пилоту.
Пилот «Чёрного ястреба» взмывает с посадочной площадки. Поток воздуха от его ротора гонит моджахедов назад. Все, кроме Зарека, который стоит на открытом пространстве, глядя на удаляющийся вертолёт. Робин кладёт одну руку мне на плечо, другую – на мой разгрузочный жилет.
Наклоняется вокруг меня.
Она не машет рукой на прощание, но я знаю, что глаза Робин впитывают Зарека. Запечатлевают его образ в своей памяти.
Стоя в потоке воздуха от ротора, Драгунов перекинул канат через плечо и смотрел ей вслед.
Будущее страны зависит от плеч этой девушки.
ТРИ ВЕРТОЛЕТА летят с юга на запад в строю «Вик».
Наш «Чёрный Ястреб» ведёт, а сзади и по бокам его сопровождают два «Апачи». Мы мчимся через горы, огибая
Высокие вершины Гиндукуша. Вскоре мы несёмся над предгорьями. Справа от нас возвышается грозный, словно акульи зубы, силуэт хребта Кох-и-Баба.
Уши закладывает от разницы давления, пока «Чёрный ястреб» снижается к Баграму. Я с трудом сглатываю, чтобы очистить внутренние полости. Вскоре я жадно глотаю воздух, пытаясь выровнять давление внутри и снаружи черепа.
Робин поворачивается, вытягивая шею, чтобы посмотреть через лобовое стекло пилотов. Я поворачиваюсь и вижу то, что она видит. Огромный комплекс аэродрома Баграм. Длинная взлётно-посадочная полоса, бесконечные ряды припаркованных самолётов. От похожих на китов C-5 «Гэлакси» до крошечных F-16. Ряды административных зданий, казарм и арсеналов.
«Чёрный ястреб» приземляется на терминале вертолётов, и пилоты выключают двигатели. «Апачи» направляются к лётному полю. Я выглядываю в дверь. Рядом с посадочной площадкой у «Хаммера» стоит сержант спецназа, ожидающий их.
Я схожу с «Чёрного ястреба» и помогаю Робин спуститься. Как только Кёниг присоединяется к нам на взлётной полосе, я спрашиваю: «Что это было, чёрт возьми, капитан?»
«О чем ты говоришь, Брид?»
«Ты собирался стоять там и смотреть, как люди Зарека и апачи перестреляют друг друга?»
Кёниг оборачивается ко мне: «Слушай, Брид. Напомню тебе, эти муджи всё ещё наши враги. Как только мы получим мирный договор в свои горячие руки, мы прекратим огонь. А пока я никому не доверяю».
«Ты тут чертовски близок к перестрелке».
К нам подходит сержант, отдаёт честь Кёнигу. «Капитан Кёниг, ваша группа должна явиться к генералу Энтони».
«Хорошо, сержант. Пошли».
Кровь стучит в висках. Хочется свалить и свалить Кёнига. Может, я параноик? Излишне чувствителен из-за разговоров со Штейном и Робин?
Нет. У нас есть основания быть сверхчувствительными к опасности.
Робин смотрит на меня с тревогой. Молодая девушка, организовавшая эти сложные переговоры, находится в самой гуще событий. Она с трудом справляется с ситуациями, к которым её опыт не подготовил.
Я беру Робин за руку и помогаю ей сесть в «Хаммер».
Она сидит между мной и Такигавой. Кёниг, Лопес и Баллард сидят напротив нас, сзади. Кёниг смотрит на меня, кипя от злости. Был ли его проступок злонамеренным или примером его халатного отношения к командованию? Я вижу угрозу повсюду.
Лопес смотрит прямо перед собой, не беспокоясь. Баллард выглядит обеспокоенным. Он знает, как близко мы были к перестрелке с моджахедами Зарека. Он знает, что эскалация была ненужной. Достаточно было вызвать вертолёты до их приближения, чтобы взять ситуацию под контроль.
Сержант везёт нас в штаб генерала Энтони. VIP-ворота охраняют двое полицейских с каменными лицами, с «береттами» в открытых кобурах и карабинами М4. Сержант за рулём обменивается парой слов с одним из полицейских. Я слышу слово «предварительно пройдено». Военные распахивают ворота, и сержант паркует машину.
«Сюда, сэр».
Нас проводят на первый этаж современного корпуса. Коридоры чистые. Резкий контраст с нашей формой, грязной после трёх дней в горах. Нам показывают тот же конференц-зал, который мы занимали в день инструктажа. Сержант оставляет нас наедине с гулом кондиционера.
Робин выглядит растерянной. Я сажусь рядом с ней, чтобы немного расслабиться.
Остальные мужчины расслабляются. Для них самое сложное уже позади.
Это обычный разбор, традиционная сессия вопросов и ответов после боя.
Они с нетерпением ждут душа, горячей еды и приличной детской кроватки.
Входит генерал Энтони в сопровождении штабного капитана. Капитан открывает ноутбук, устанавливает на стол цифровой диктофон. Зачитывает в протокол дату, место и список присутствующих.
«С возвращением, господа», — тон генерала был резким и деловым. «Сержант Трейнор, мы рады, что вы вернулись к нам после столь долгого плена.
«Это будет неформальная встреча. Более подробный отчёт с каждым из вас будет позже. Сейчас мы находимся под давлением, и мне нужно знать, что произошло. Насколько я понимаю, команда разделилась на мосту в Ланат.
Я хочу, чтобы капитан Кёниг рассказал о событиях, произошедших в тот момент, когда группа была разделена. Брид, расскажи историю оттуда. Понятно?
Мы с Кёнигом отвечаем одновременно: «Да, сэр».
«Хорошо. Капитан Кёниг, вам слово».
Кёниг рассказывает историю с момента нашего вторжения в Шафкат. Когда он доходит до того, как мы с Такигавой вошли в дом, чтобы освободить пленников, генерал его прерывает.
«Вы говорите, что в этот момент вы вступили в бой с часовыми на верхних террасах деревни. Как это произошло?»
«Нечего рассказывать, сэр. Брид и Такигава были в доме. Часовой вышел из-за дома на третьей террасе и заметил меня и сержанта Лопеса. Он поднял винтовку и направил её на нас. Сержант Лопес вступил в бой».
«Это верно, сержант?»
«Да, сэр», — Лопес пристально посмотрел на генерала. «Сначала я замер.
Надеялся, что он нас не заметил в темноте. Когда он поднял винтовку, я выстрелил в него.
«Сколько выстрелов вы сделали?»
«Два или три. Короткий, меткий, прицельный огонь. Я попал в него, но, когда он упал, он выстрелил из АК-47. Звук выстрелов привлёк внимание ещё одного часового на третьем этаже. После этого на каждом этаже появились новые Талисы».
История Лопеса совпадает с моими собственными воспоминаниями. Я злился на Кёнига за то, что он не сумел как следует спрятаться с Лопесом. Они могли бы подождать у подъезда к мосту, а не подниматься на откос. У моста конструкция моста размыла бы их очертания, и их было бы труднее обнаружить.
«Продолжай», — рычит Энтони.
Кёниг рассказывает, как они с Лопесом перепрыгивали через ступеньки. Как они прикрывали нас со второй террасы. Когда он доходит до стрельбы по Гриссому, генерал останавливает его во второй раз.
«Откуда был выстрел?» — спрашивает генерал. «Тот, который попал в полковника Гриссома».
«Невозможно сказать, сэр», — Кениг выпрямляется в кресле.
«Это был удачный выстрел, как для тали, которая стреляла, так и для полковника. Тали стреляли в автоматическом режиме. Попадание в полковника было чистой случайностью».
Лопес вмешивается: «Еще один дюйм, и выстрел разнес бы мозги полковника по всем ступеням».
Кёниг продолжает. Он рассказывает о нашем удивлении, когда обнаружил, что у людей Шахзада были зенитно-ракетные комплексы. Он думает, что это ЗРК S-7.
Грааль. Предлагает мне рассказать, как был убит Хаббл, и о моих действиях в качестве снайпера в тылу.
«Нам не повезло, что ваша команда разделилась на мосту», — сказал генерал Кенигу.
«Да, сэр».
«Только глупец не верит в удачу, — говорит генерал Энтони, — но в тот день вам повезло больше, чем следовало бы».
«Нам это тоже помогло, генерал», — я наклоняю голову в сторону Робин. «Сержанта Трейнора и всех нас не было бы здесь сегодня, если бы капитан и Такигава не смогли прикрыть наш отход. Они задержали отряд Шахзада больше чем на час».
Генерал хмыкнул: «Ладно, Брид. Что случилось на западном склоне?»
Я продолжаю рассказ, стараясь описать смерть Гриссома, не затрагивая поведение Робин. Её подозрения в отношении Лопеса. Я жду, когда остальные прольют свет на ситуацию, но они молчат. Я не могу их винить. Впечатления от других людей и их поведения субъективны. Их можно выразить в ходе индивидуальных бесед.
После нашего похода к советскому форту история становится более понятной. Мы вели радиосвязь с генералом перед засадой в деревне. Лопес рассказывает, как он справился с этой передовой позицией.
«Я опасался засады, — говорит Лопес. — Эта деревня повергла меня в ужас. Я прошёл мимо неё, словно по яйцам. Увидел, как в лесу мелькнула тень, и упал на палубу.
Следующее, что я помню, — они нас подожгли».
Я продолжаю рассказ, опуская своё возмущение отказом генерала обеспечить хоть малейшую поддержку с воздуха. Я рассказываю о том, как авангард Зарека снял с нас осаду.
Кёниг рассказывает: «После боя у моста отряд Шахзада последовал за нами на Ланат. Похоже, у них были зенитно-ракетные комплексы, поэтому эвакуация через зону высадки №3 была исключена. По сообщениям Брида мы знали, что он пытается эвакуироваться из Шафката, поэтому попытались его перехватить. В этот момент мы увидели, что основные силы Шахзада, сто пятьдесят человек, движутся в том же направлении».
"Продолжать."
«Рассказывать особо нечего, сэр. Мы добрались до деревни Кагур слишком поздно, чтобы участвовать в бою. Отряд Наджибуллы уже отбил атаку Шахзада. Именно тогда мы с сержантом Такигавой присоединились к отряду. С тех пор мы с удовольствием сопровождали Наджибуллу до Арвала».
Генерал должен был заметить вопиющую несоответствие.
«Основные силы Шахзада были на позиции, чтобы отрезать Кёнига и Такигаву на западном склоне Ланата», — говорю я им. «В тот момент он не мог знать, что наша группа разделилась.
Почему Шахзад развернул свои основные силы и направился к деревне?
«Он прикрывал все свои тылы, — говорит Кёниг. — Всё утро мы с Такигавой уворачивались от отряда численностью до взвода».
«Шахзад знал, что караван Зарека направляется в деревню. Конные бойцы Зарека наступали со скоростью пехоты моджахедов. Тем не менее, Шахзаду пришлось развернуться и изо всех сил атаковать своих пехотинцев. Его целью было первым добраться до деревни. Убить нас и схватить Робин, прежде чем Зарек успеет вмешаться. Мы задержали его достаточно долго, чтобы подоспела кавалерия».
Я делаю паузу для пущего эффекта. «Как Шахзад узнал, что пехоту нужно перебрасывать так быстро?»
«Мы, возможно, никогда не узнаем ответа на этот вопрос, Брид»,
Генерал Энтони говорит: «Шахзад разделил свои силы и двинулся быстро. Теория капитана Кёнига ничуть не хуже любой другой».
Кёниг рассказывает о двух днях нашего пути с караваном Зарека, о засаде на излучине реки и о битве, в которой основные силы Шахзада были окончательно разгромлены. Капитан завершает рассказ о нашей эвакуации сегодня утром.
Прежде чем генерал успел что-то сказать, я вмешался: «Сэр, Наджибулла сказал кое-что, что показалось мне довольно странным».
«Что это было, Брид?»
«Он утверждал, что мы нападали на его караваны в три раза чаще, чем на караваны Шахзада».
«Это для меня новость, Брид», — генерал Энтони сцепил руки за спиной и вышел в переднюю часть комнаты.
«Ты видел такую статистику, Ларсен?»
«Нет, сэр», — капитан отрывает взгляд от экрана ноутбука. «Не думаю, что мы сможем их таким образом высвободить».
«Наджибулла не стал бы делать такие эгоистичные заявления, — говорю я. — Он сказал, что посчитать несложно. Хорошие бизнесмены всегда в цене».
Генерал улыбается: «Ну, думаю, Брид, мы разбомбим их там, где найдём».
«Да, сэр».
Генерал отпускает меня и обращается к Кёнигу: «Спасибо за фотографию, капитан».
«Если у вас есть еще вопросы, сэр».
«В данный момент нет», — Энтони поворачивается к Робин.
Сержант Трейнор, к сожалению, полковник Гриссом не дожил до вашего освобождения из этого испытания. Мне дали понять, что вы знакомы с подробностями сделки, которую он заключил с Наджибуллой. Все эти люди имеют допуск к совершенно секретной информации. Пожалуйста, поделитесь ею с командой.
«Есть много подробностей, генерал», — Робин выпрямляется в кресле. «В общих чертах, Соединённые Штаты соглашаются вывести все свои войска из Афганистана. Афганское национальное правительство и Зарек Наджибулла заключат мир и гарантируют, что Талибану и «Аль-Каиде» не будет позволено действовать на афгано-пакистанской границе. Всё очень просто».
«А подробности?
«Я должен передать подробности высшему руководству округа Колумбия, сэр. Они будут зафиксированы в соглашении, которое Зарек Наджибулла готов подписать».
«Не может быть, чтобы все было так просто».
«Это не так. Есть сферы влияния, этапы реализации. Полковник Гриссом был очень конкретен. Я должен был донести детали до Госдепартамента и высшего руководства округа Колумбия».
Какая смелость. Робин называет генералу Энтони эквивалент своего имени, звания и порядкового номера.
Генерал борется с разочарованием. «Хорошо», — говорит он. «Через час у меня запланирован телефонный разговор с представителями Госдепартамента. Капитан Ларсен организует подходящее жильё. Примите душ и поешьте горячей еды. Мы встретимся, когда мне будет что вам рассказать».
Генерал выходит из конференц-зала. Мы молча смотрим друг на друга.
«Господа», — капитан Ларсен захлопнул ноутбук и убрал диктофон в карман. «Прошу вас следовать за мной».
OceanofPDF.com
31
OceanofPDF.com
БОНУС
Баграм
Пятница, 13:00
Капитан Ларсен ведёт нас обратно к «Хамви». Сержант, который сопровождал нас от вертолёта, уже ушёл.
Мы забираемся в машину, Ларсен садится за руль. Через несколько минут он уже мчится к казармам.
«Вы займёте те же казармы, что и всю неделю», — говорит он Кёнигу. Полагаю, его заявление относится и ко мне, поскольку я был расквартирован вместе с отрядом. «Женское общежитие находится через дорогу. С сокращением численности там много места. У сержанта Трейнор будет отдельная комната».
Она будет делить каюту с тремя другими женщинами: двумя медсестрами из базового госпиталя и одной из разведки.
«Хаммер» резко останавливается перед теми же унылыми сборными хижинами, которые я видел, когда приехал в понедельник. Улица, о которой говорил капитан, — однополосная, шириной двадцать футов.
«Сержант Трейнор в хижине напротив вашей», — говорит он.
«Сержант, пожалуйста, следуйте за мной. Остальные ждите здесь».
Робин вылезает из «Хаммера» и следует за Ларсеном к первой хижине на женской стороне улицы.
Капитан стучит в дверь, распахивает её. «Человек на полу!»
Он исчезает внутри вместе с Робин. Появляется через пять минут.
«Господа, — говорит Ларсен, — полагаю, вы знакомы со своим помещением. Время до шестнадцати:00. Делайте, что хотите. Я свяжусь с капитаном Кёнигом, чтобы сообщить вам счёт».
Мы вылезаем из «Хаммера», взваливаем на плечи оружие и рюкзаки. Я слишком измотан, чтобы двигаться. Следую за остальными в хижину, иду в свою комнату и бросаю снаряжение на пол.
Раздеваюсь догола, иду с голой задницей в общий душ и позволяю струям смыть с моего тела четырёхдневную горную грязь и пот. Я не один. Кёниг, Лопес и Баллард вваливаются внутрь. Такигава, одетый в полную боевую экипировку, отключился на кровати.
Я подхожу к раковине и бреюсь. Вернувшись в свою комнату, закрываю дверь, надеваю гражданскую одежду и пустынные ботинки, которые носил в Кларке. Вешаю свою вонючую камуфляжную форму на вешалку. Убираю М110 и бронежилет в самый дальний угол шкафа.
Я достаю из кобуры Mark 23. Вынимаю магазин, передергиваю затвор и проверяю три точки. В моём бронежилете было два запасных магазина. Я кряхчу, вытаскиваю их и вставляю новый в приклад. Отпускаю затвор, запираю и заряжаю. Запасные магазины кладу в карман полевой куртки. Засовываю пистолет за пояс, как в аппендиксе. Пистолет большой, но моя одежда достаточно свободна, чтобы его скрыть.
Наконец, я открываю сумку и роюсь в ней, пока не нахожу на дне свой телефон. Ввожу пароль, проверяю заряд батареи. Кладу его в карман к магазинам и выхожу на улицу.
Улица пуста. Интересно, заняты ли ещё какие-нибудь хижины? Я иду по территории казармы, не встречая ни души. Интересно, как Робин чувствует себя в своих новых покоях. Каково это – спать на западной кровати?
после полутора лет сна на афганских циновках. Или душ под горячей водой.
Возможно, это не лучше купания нагишом с избранным Аллахом лидером правоверных.
Из последнего домика в ряду открывается отличный вид на взлётно-посадочную полосу. Я сижу спиной к её внешней стене. Наблюдаю за парой F-15.
Самолеты Strike Eagle с грохотом проносятся по взлетно-посадочной полосе и взмывают в небо.
Я разблокирую телефон, нажимаю на кнопку быстрого набора номера Стейна и жду звонка.
Сейчас 04:30 по восточному времени.
Голос, отвечающий на звонок, был настороженным и деловым. Как я и ожидал, несмотря на ранний час. «Штайн».
«Это Брид. Мы вернули Трейнора. Гриссом прыгнул с высоты в пятьсот футов. Девушка думает, что кто-то из команды ему помог, но я не уверен. Зарек ворчит, что мы нападаем на его караваны в три раза чаще, чем на караваны Шахзада. Генерал говорит, что не ведёт эту статистику».
«Вы ему верите?»
«Трудно сказать. Он всегда был очень внимателен к деталям. Но…
— возможно, ему неинтересен такой уровень детализации. Если выражаться его словами, мы бомбим их там, где находим.
«А как насчет сделки?»
«Ты плохо себя вел, Штейн. Ты мне всё не рассказал».
«Я подумал, что тебе будет интереснее разобраться во всем самостоятельно».
«Какая продуманность. Да, Робин Трейнор — занимательная работа. Сделка вертится вокруг всех тех счастливых мыслей, которые она хранит в своей голове. Предназначена для хозяев Гриссома в Госдепартаменте и ЦРУ. Знаете, кто это может быть?»
Штейн отказывается попадаться на удочку.
«Через час у меня телефонная конференция с генералом Энтони», — говорит она. «Завтра утром вы все вернётесь в Вашингтон рейсом из Баграма. Сержант Трейнор должен быть допрошен высшим руководством».
Из правого уха сочится тёплая жидкость. В уголке челюсти начинает скапливаться вязкая капля. Я смахиваю её основанием ладони, пока она не испачкала рубашку. Телефон и рука становятся скользкими.
«О. Малышка Робин играет в высшей лиге, да?»
«Мы приближаемся к финалу. Генерал Энтони дал понять, что Шахзад готов пойти на уступки ради возобновления переговоров».
«Мы избили его по всему Арвалу. За последние сорок восемь часов он потерял пятьдесят или шестьдесят человек».
«У него и Талибана есть сотни, тысячи других на землях племен».
«У Зарека то же самое на севере, и он вооружает коалицию на юге. Как только США уйдут, Зарек развяжет войну с Талибаном по всей стране».
«Доставьте Робин Трейнор в Вашингтон, и мы заключим сделку с Зареком. Администрация устала от бреда Шахзада».
Не могу поверить. Аня Штайн делает ставку на романтичного ребёнка.
Кто этот романтик? Я помню, как Робин коснулась моего лица, её пальцы были влажными от моей крови. Тревогу в её глазах. Эта девушка меня зацепила. Но она не для меня.
«Штайн, эта девчонка думает, что живёт в сказке. Армия не позволит ей выйти замуж за моджахеда. Они отдадут её под трибунал, запрут в Ливенворте и выбросят ключ».
«Армия сделает всё, что, чёрт возьми, прикажет администрация. Администрация сделает то, что я скажу. Если ты вернёшь её живой».
Штейн в порыве власти, и мне нужно установить эмоциональную дистанцию между мной и Робин.
«Моя задача состояла в том, чтобы вывезти ее из Бадахшана», — говорю я.
«Никто ничего не говорил о том, чтобы присматривать за ребенком всю дорогу до Вашингтона».
Я могу читать о Робин в газетах… с веранды дома на плантации на Филиппинах.
«У романтичного ребенка есть свои преимущества», — говорит Штейн.
«Где ЦРУ находит вас, люди?»
Штейн игнорирует подвох. «Однако это выходит за рамки нашего соглашения».
«Наше соглашение? Генерал думает, что я работаю на него».
«Отлично. Он не будет против твоего приезда в Вашингтон.
Мы с вами можем прямо сейчас добавить сопроводительное письмо. Бонус в размере пятидесяти процентов при доставке — в высшую инстанцию.
Сто пятьдесят тысяч баксов за неделю работы. И они выкупают мой последний контракт. Хороший повод ещё немного побыть с Робин.
«Думаю, я могла бы посидеть с ребенком еще несколько часов».
OceanofPDF.com
32
OceanofPDF.com
УБИЙЦА
Баграм
Пятница, 23:00
Самолеты и вертолеты взлетают и садятся в Баграме круглосуточно. Если хочется спать, то к этому привыкаешь.
Я лежу в постели, полностью одетый. Наш «Глоубмастер» вылетает из Баграма в 4:00 на пятнадцатичасовой перелёт до Объединённой базы Эндрюс. «Марк-23» лежит справа от меня. Старые привычки неизлечимы.
Есть некоторые привычки, от которых мы хотели бы избавиться.
В бою мы играли в «Олимпиаду аддералла». На столе в столовой стояли две миски с лимонными дольками. Одна была наполнена аддераллом, другая — амбиеном. Мы провели вампирский цикл. Встали в 16:00, позанимались спортом, позавтракали и усвоили инструктаж по ночной операции. Приняли пару таблеток аддералла. К 03:00 мы были взвинчены до предела. Повышенная бдительность, готовые выйти и уничтожить негодяев прямо в их постелях.
Мы правили этой ночью. Когда мы вернулись на базу после восхода солнца, мы всё ещё были под кайфом. Мы сидели и глотали амбиена, чтобы снова свалиться. Проигравшим считался тот, кому приходилось принимать больше всего, чтобы заснуть. Если везло, то проигрывал.
сознание к 08:00, чтобы можно было выехать в 16:00 и повторить все заново.
Вот как действует элита. Прогуляйтесь по казармам в полдень, и вы увидите бойцов «Дельты», валяющихся на койках или уткнувшихся лицом в грязь на полпути к общему туалету.
Сделайте это для полного развертывания, никто не сможет жить рядом с вами, когда вы вернетесь домой.
Спросите меня, почему мне нравится жить на плантации на Филиппинах, потягивая ананасовый сок.
Теперь я лежу в постели, смотрю в потолок и слушаю, как взлетают и садятся грузовые самолёты. Перехватчики всепогодные, но, помимо плановых боевых патрулей, ударные вылеты в такую позднюю ночь редки.
В хижине тихо. На улице тихо.
Это С-5.
Это С-17.
Это «Хьюи». Характерный стук двухлопастного винта древнего вертолёта. Он уже много лет не эксплуатируется. Интересно, кто, чёрт возьми, им здесь управляет?
Это кричит женщина.
Я выкатываюсь из кровати, засовываю «Марк 23» за пояс. Рывком распахиваю дверь спальни, врываюсь внутрь. Там, через дорогу, в женской половине зажигается свет. Ещё один крик. Хриплый — взрослая женщина. Не девчонка, не Робин.
Из задней части женского барака выходит мужчина в тёмной одежде и балаклаве. Должно быть, он вышел через заднюю дверь. Он смотрит налево, направо, потом назад. Я бросаюсь бежать. Он выхватывает пистолет из куртки и стреляет.
Раздаётся частый хлопок выстрелов из малокалиберного пистолета. Девятимиллиметрового.
Я бросаюсь на тротуар. Разбиваю колени и локти. Вспышки выстрелов затихают. Мужчина бежит к длинной дороге, граничащей с взлётно-посадочной полосой.
Крик сзади: «Порода!»
Кёниг гонится за мной с пистолетом Mark 23 в руке. За ним Такигава и Баллард. Баллард бежит босиком, его камуфляжная рубашка расстегнута. Он забыл надеть очки.
Сосредоточьтесь на убегающей фигуре. На приграничной дороге нет движения. Она отделена от взлётно-посадочной полосы двухфутовым забором из металлических труб диаметром шесть дюймов. В асфальт на определённых интервалах вмонтированы огни, обозначающие взлётно-посадочную полосу.
C-5 Galaxy разгоняется для взлёта. Рев двигателей оглушительный. Фигура поворачивается и снова стреляет в меня. На этот раз я не хочу падать на землю. Он бежит изо всех сил.
Вероятность того, что он попадет во что-нибудь сходу, ничтожно мала.
Фигура пересекает дорогу, перепрыгивает через забор. C-5
Включается двигатель V1, взмывает носом вверх и поднимается в воздух. В четверти мили справа от нас на взлётно-посадочную полосу выезжает «Глоубмастер», освещая нас своими рулежными фарами.
Я его догоняю.
Фигура выбегает на взлётно-посадочную полосу. Разворачивается и стреляет.
И снова нелепый хлопок крошечных девятимиллиметровых пуль.
Одним мощным усилием я бросаюсь вперёд и схватываю его. Мои руки обхватывают его за талию. От удара он спотыкается и падает, пистолет выпадает из его руки.
Мы сражаемся, освещенные ослепительными огнями «Глоубмастера».
Мне нужен этот сукин сын живым, но он сильный. Бодибилдер или пауэрлифтер. Я пытаюсь провести ему болевой приём на запястье.
Он выворачивается, бросает меня на спину, вскакивает на ноги. Я поворачиваюсь на бок и отвожу колено назад для удара. Мужчина лезет в ботинок и выхватывает шестидюймовый «Гербер».
Острый как бритва, обоюдоострый. Кидается на меня.
Два резких щелчка, двойной удар. Крупнокалиберные пули пробивают мужчине грудь, почти такую же дыру.
Он падает на асфальт. Я встаю, наступаю ему на запястье и вырываю нож. Он смотрит на меня, кашляя кровью на свою шерстяную балаклаву.
Одним рывком я срываю с его головы лыжную маску.
Лопес.
Лицо медика в свете фар самолёта кажется жутким серебром. С уголка его рта свисает ниточка крови. Зрение меркнет в его глазах.
Кёниг держит свой Mark 23 в идеально равнобедренной стойке. «Ты в порядке?» — спрашивает он.
Я мог бы разоружить Лопеса, но чувствую себя в долгу перед Кёнигом.
«Да, спасибо».
Кёниг фыркает: «Какого чёрта он делал?»
Я перевожу взгляд с Кёнига на Балларда и обратно. «Трейнор был прав с самого начала», — говорю я. «Он убил Гриссома».
«И пытался убить ее», — говорит Баллард.
Сирены воют. Военная полиция и скорые. Я бегу обратно в женскую часть. Барак пылает огнями. Задняя дверь открыта. Внутри маленькая кухня для холостяков, зеркальное отражение нашей. Общие душевые и туалеты справа. Один коридор и шесть казарменных комнат, по три с каждой стороны. Рассчитаны на двух солдат каждая. С сокращением численности личного состава они стали отдельными комнатами.
Крепкая женщина с коротко стриженными рыжими волосами приседает у двери комнаты слева. Заглядывает внутрь. Должно быть, это комната Робин. «Кто ты?» — спрашивает она. У неё австралийский акцент.
«Брид», — говорю я. «Я из команды сержанта Трейнора. Как она?»
«Она не дышит».
Я заглядываю в комнату.
Робин лежит на полу, одетая в футболку и белое хлопковое нижнее белье. Она лежит лицом вверх, глаза закрыты. Над ней на коленях стоит латиноамериканка средних лет с тёмными волосами. На ней камуфляжные штаны. Она босиком, на ней розовый свитер, натянутый поверх белой футболки.
«Что с ней не так?» — спрашиваю я.
«Все признаки передозировки морфина», — говорит латиноамериканка.
Она склонилась над Робин, делая девочке искусственное дыхание. «Дыши, детка. Дыши».
Я осматриваю комнату. Робин боролась за жизнь. Её стащили с кровати. Или она пыталась удержать нападавшего, пока он пытался сбежать. Остальные женщины бросились в комнату на помощь. Злоумышленник был сильнее. Он либо отталкивал их физически, либо угрожал оружием.
Затем он вышел через заднюю дверь. Хладнокровный оператор, рассчитывающий углы.
Там, в углу, рядом с одной из металлических ножек кровати, — стеклянный шприц. Поршень нажат, но в цилиндре осталось около четверти дюйма прозрачной жидкости. Я показываю его медсестрам. «Что это?»
«Наверное, морфин», — говорит австралийская медсестра. «Он дал ей столько, что она могла бы свалить чёртову лошадь».
Латиноамериканка говорит с нью-йоркским акцентом. Она поворачивается к австралийцу: «Иди к медикам. Проследи, чтобы они взяли с собой налоксон».
Австралиец бежит к входу в хижину.
«Чёрт, — ругается латиноамериканка. — Она не отвечает».
«Сделай что-нибудь».
Женщина сжимает правую руку в кулак и ударяет Робин средним костяшкой пальца в грудь. «Ну же, дорогая. Просыпайся».
Робин хрюкает.
Женщина вдавливает костяшку пальца в грудину Робин.
Достаточно сильно, чтобы причинить боль. Робин морщится, пытаясь оттолкнуть руку женщины.
Я с облегчением позволяю себе дышать.
«Помогите мне, — говорит медсестра. — Проведите её».
Я хватаю Робин за одну руку. Медсестра берёт другую.
Вместе мы поднимаем Робин на ноги.
Эта медсестра привыкла отдавать приказы. «Давайте выведем её на улицу».
«Пойдем, Робин», — говорю я. «Иди».
Робин пытается идти, но ее усилия представляют собой лишь жалкую имитацию.
Она висит на нас, шаркая и волоча ноги. Она сутулится. Её подбородок падает на грудь.
«Проснись, черт возьми». Латиноамериканка запустила кулак в волосы Робин и откинула голову девушки назад.
«Прекрати», — кричит Робин. «Ты делаешь мне больно».
«Вот так-то лучше, дорогая», — женщина торжествующе смотрит на меня. «Каждый день на земле — хороший день».
ГЕНЕРАЛ ЭНТОНИ СТОИТ у изножья больничной койки Робин. Смотрит на неё со смешанным чувством облегчения и разочарования.
Мы с Кёниг стоим по обе стороны. Её врач, полковник ВВС, стоит рядом со мной, у изголовья кровати. Робин в сознании, но бледная и тихая.
«Наш рейс в Вашингтон вылетает через пять часов, — объясняет генерал. — Конечно, она достаточно стабильна, чтобы лететь».
Полковник изучает карту Робин и делает пометку: «Я не могу этого поддержать, генерал».
«Почему бы и нет? Она уже оправилась от передозировки».
Хорошая новость: токсикологический анализ дал положительный результат на морфин. Это значит, что мы назначили ей правильное лечение. Но её состояние нестабильно. Мы ввели ей две дозы налоксона. Антагониста опиоидных рецепторов. Его действие временное.
Когда действие препарата прекратится, она может снова впасть в морфиновую кому. По моему мнению, ей необходимо оставаться под наблюдением специалистов не менее двенадцати часов.
Генерал, похоже, готов взорваться. Руководство Стейна дало ему график. Крайний срок, к которому Робин должен был прибыть в Вашингтон. Доктор же, похоже, готов стоять на своём.
«Полковник, — говорит генерал Энтони, — я могу приказать вам освободить эту женщину».
«Я могу отказаться подчиняться, генерал. Вы можете отдать меня под военный трибунал и найти другого врача. Я рискну».
Двое мужчин злобно смотрят друг на друга. Добром это не кончится.
Мне нужно найти съезд. «Могу ли я предложить вам кое-что?»
«Что такое, Брид?» — резко спросил генерал.
Думаю, врач согласится, что риск снижается со временем. Предлагаю перенести вылет на завтрашний полдень. Вращение Земли будет нам на руку.
Мы прибудем в Вашингтон с запасом времени. Что касается врачей, возможно, сержанта Трейнора в полёте будет сопровождать квалифицированная медсестра или врач. С необходимыми лекарствами и оборудованием.
Генерал и доктор смотрят на меня.
«Это вопрос огромной государственной важности», — говорю я.
Здоровье сержанта Трейнора — самое главное. Мы найдём способ всё исправить.
«С этим я смирюсь, — говорит врач. — Я сам подберу медицинский персонал для рейса».
«Мне это не нравится, — фыркает Энтони. — Но я с этим буду жить».
Генерал развернулся и ушёл. «Брид, я хочу видеть вас и капитана Кёнига снаружи. Прямо сейчас».
Я смотрю, как Энтони и Кёниг выходят из комнаты. Поворачиваюсь к доктору и улыбаюсь. «Вы отработали свои двенадцать часов, доктор. И даже больше».
«Я думал, он попытается поделить разницу», — говорит врач.
«Нет. Всё будет хорошо».
Робин смотрит на меня. Её лицо пепельно-серое, под глазами тёмные круги. «Это всё время была Лопес».
говорит она.
«Да. И это был не первый раз, когда он пытался тебя убить».
Робин выглядит шокированной.
«Подумай об этом, — говорю я ей. — Всё прояснится. А теперь мне нужно поговорить с генералом. Я скоро вернусь».
Генерал и Кёниг стоят в зале ожидания.
Стою возле ряда торговых автоматов.
«Что происходит, Брид? Лопес был одним из наших и пытался убить нашего директора».
«Да, сэр. Более того, он всё это время был занят».
"О чем ты говоришь?"
«Могу указать на четыре случая», — я загибаю пальцы. «Первый произошёл, когда мы с Такигавой спасли полковника Гриссома в деревне. Мы спасались бегством, поднимаясь по лестнице. Лопес и капитан Кёниг прикрывали нас с террасы наверху. Во время перестрелки Лопесу было легко прицелиться и выстрелить в полковника Гриссома.
Удары в голову — дело ненадёжное. Промах на пару дюймов — и мяч окажется скользящим. Именно так Лопес и забил.
Гриссом был ранен, но не убит».
Кёниг протестует: «Я ничего не видел».
«Неудивительно. Мы все знаем, что НОД ограничивают зрение.
Вы были сосредоточены на своих целях. Нельзя было ожидать, что вы будете следить за Лопесом».
«Боже мой», — выдыхает генерал.
«Становится лучше, сэр. Во-вторых, Лопес столкнул полковника Гриссома со скалы. Лопес был медиком, именно он должен был охранять полковника. Но вместо этого, когда полковник споткнулся о выступ, Лопес помог ему перелезть через край. Сержант Трейнор всё это время подозревал.
Но никто из нас не был уверен в том, что мы увидели.
В-третьих, во время засады в деревне кто-то выстрелил сержанту Трейнор в спину. Бронежилет спас ей жизнь.
Помню, тогда я подумал, что это либо отличный выстрел, либо просто невезение. Лопес в тот момент был арьергардом. С позиции Лопеса это был лёгкий выстрел. Как и тот, что он сделал по полковнику Гриссому. Гриссом шёл прямо на него, а Трейнор уходил. В обоих случаях — нулевое отклонение.
«Наконец-то, сегодня вечером. Трейнор едет в Вашингтон, и это последний шанс Лопеса убить её. Он не хочет, чтобы его поймали. Он не хочет использовать пистолет или нож. Он хочет подсунуть ей что-то, что даст ему достаточно времени, чтобы скрыться. Быть в другом месте, прежде чем её найдут мёртвой.
Морфин – штука коварная. Люди реагируют на него по-разному.
от их роста, веса и общего телосложения. По словам одной медсестры, он дал ей столько, что лошадь свалилась бы с ног. Он надеялся уйти незамеченным. На следующее утро Трейнора нашли бы мёртвым в постели.
Кёниг протестует: «Но все бы знали, что это убийство».
Я пожимаю плечами. «Конечно, как и если бы он использовал пистолет или нож. Ему нужно было алиби. Быть где-то в другом месте в момент её смерти. Последствия передозировки настолько изменчивы, что она впадала в кому и умирала через несколько часов. Это идеально подходило для его целей».
«За исключением того, — говорит Кениг, — что люди могли бы заподозрить медика.
Кто-то, кто знаком с наркотиками и имеет к ним доступ».
«Это зона боевых действий», — говорю я. «Здесь проще всего раздобыть морфин. Да, у него богатый опыт работы с морфием. На самом деле, это веский аргумент в пользу его невиновности. Опытный полевой медик знает, сколько морфина нужно, чтобы вызвать передозировку у женщины ростом 175 см и весом 60 кг. Он бы не стал вводить ей столько, чтобы усыпить лошадь».
«Почему?» — спрашивает генерал Энтони. «Не могу поверить, что кто-то способен совершить убийство, чтобы сорвать мирное соглашение».
«Это один вопрос», — тихо сказал я. «Другой вопрос: на кого работал Лопес? Лопес — не большая рыба. Тот, кто хочет смерти Трейнора, может попробовать ещё раз».
«Шахзад хочет возобновить переговоры», — говорит генерал.
«Когда мы вернемся в Вашингтон, нам придется принять несколько трудных решений».
Ненавижу двуличие, в которое меня втянул Штейн. «Это выше моей зарплаты, генерал».
«Вы двое, — голос генерала звучит устало. — Вернитесь в казарму и поспите».
«С вашего разрешения, генерал, я посплю здесь», — говорю я им. «Думаю, сержанту Трейнору лучше не сходить с моих глаз».
OceanofPDF.com
33
OceanofPDF.com
КЛУБ ВЫЖИВШИХ
Баграм
Суббота, 02:00
Я сижу в кресле для посетителей рядом с Робин. Раздаётся стук в дверь. Под открытым номером Newsweek я держу на коленях свой Mark 23.
Входят Такигава и Баллард.
«Не против, если мы к вам присоединимся?» — спрашивает Такигава.
«Можешь убрать железо, Брид». Баллард несёт коротышку... HK416 с десятидюймовым стволом. На нём разгрузочный жилет с запасными магазинами. Такигава несёт Mark 23 в набедренной кобуре. Выпуклости в карманах его полевой куртки похожи на ручные гранаты.
«Мы подумали, что ты, возможно, немного параноик, — говорит Такигава, — поэтому мы объединились. И вот мы здесь, братья и сестры из клуба выживших в долине Кагур».
Баллард сидит в кресле для посетителей по другую сторону кровати Робин. Карабин лежит на коленях. «Чтобы чувствовать себя в опасности, нужно верить, что все мы трое… Лопес, Такигава и я… грязные».
«Было время, когда я задавалась этим вопросом». Лицо Робин мрачнеет.
«Ты уйдешь отсюда живым, — говорит Такигава. — Тогда и узнаешь».
«Где Кёниг?» — спрашиваю я.
Такигава ухмыляется: «Вернулся в казармы, спит как младенец».
«Мы подумали, что вам, ребята, придется иногда спать».
Баллард поправляет очки. «Любому, кто хочет получить трещину, придётся пройти через нас».
«Вы просто супер, — говорит Робин. — Я это очень ценю».
«Что с тобой случилось?» — спрашивает Такигава Робин.
«Я спал. Вошёл этот парень, повалил меня на землю и воткнул мне в руку иглу. Я отбился. Одна из женщин зашла посмотреть, что там за шум. После этого вы уже знаете об этом больше, чем я».
Баллард качает головой. «Робин, ты всё это время была права насчёт Лопеса. Мне жаль».
Робин пожимает плечами.
«Я не понимаю, почему Лопес так плохо себя вел»,
Такигава говорит.
«Это наверняка деньги», — говорю я ему. «Та фотография «Шелби» на стене его спальни? Кажется, это его машина. Реплика стоит шестизначную сумму. Оригиналы — семь».
«Он никогда этим не хвастался», — говорит Баллард.
«Он бы этого не сделал. И он держит это дома в тайне.
Увеличил фотографию и сделал из неё плакат. Чтобы напомнить себе, ради чего он работает.
Такигава моргает. «Не могу поверить, что кто-то из нас убил бы американского солдата ради денег».
«Подумай ещё раз, — говорит ему Баллард. — За последние пятнадцать лет сообщество спецназа разрослось. Неизбежно появятся и «паршивые овцы в ящике».
«Сколько раз мы врали о том, как легко ограбить банк? С нашими возможностями нас никто не остановит». Я по очереди встречаюсь взглядом с каждым солдатом. «С сокращением численности оперативников переводят в ряды населения. Лопес, возможно, думал о пенсии».
Я закрываю «Newsweek», кладу его на столик. «Ребята, извините. Мне нужно позвонить».
Баллард улыбается, похлопывает по винтовке. «Без проблем».
Я ЗАКРЫВАЮ пистолет за пояс и натягиваю на него рубашку.
Беру телефон и иду в приёмный покой больницы. Я падаю в кресло, разминаю ноги и набираю номер Штейна.
«Вы были заняты», — говорит Штейн.
«Штайн, если ты знаешь что-то еще, ты должен мне рассказать».
«Я больше ничего не знаю».
Лопес выстрелил в Гриссома, а затем оттолкнул его. Выстрелил Робин в спину, а затем попытался сделать ей передозировку. На нём это не закончится. Они попробуют ещё раз.
«С каких это пор ты Робин?»
«Не отвлекайся. Эти люди серьёзно намерены её убить. Последняя попытка была неуклюжей и отчаянной. Всякое может случиться».
«Доставьте её в округ Колумбия, и я укреплю охрану. А пока вы предоставлены сами себе».
«Сейчас в её комнате дежурит группа из «Дельты». Да поможет Бог тому, кто их застанет врасплох. У меня тут какой-то ботаник в противозачаточных очках и с HK416, наставленным на дверь. Безумный самурай с 45-м калибром и ручными гранатами в карманах. Теперь я боюсь, что какой-нибудь Тали со «Стингером» попытается выстрелить по нашему самолёту».
«Там есть о чем беспокоиться».
«Мы думаем об этом неправильно».
«Ты хочешь сказать, что я не так об этом думаю?»
«Я веду себя хорошо».
"Будь собой."
«Кто выиграет, если мирное соглашение с Зареком рухнет?»
«Шахзад, «Аль-Каида», кто бы ни управлял Лопесом».
«Кто может проецировать силу?»
«Аль-Каида», — Штейн колеблется. — «Ты это несерьёзно».
«Думаете, мы единственные, кто может начать войну в составе коалиции? Тот, кто хочет смерти Робин, может сотрудничать с «Аль-Каидой». Границы Америки проницаемы. У них есть спящие ячейки».
«Вы серьезно».
«Если вы хотите, чтобы Робин встретилась с высшим начальством, мыслите нестандартно».
OceanofPDF.com
34
OceanofPDF.com
БЕЗОПАСНЫЙ ДОМ
Фоллс-Черч
Суббота, 1730 г.
Вращение Земли может быть вашим врагом или другом.
Спросите любого снайпера, которому приходится иметь дело с эффектом Кориолиса. На больших дистанциях ваше положение относительно цели имеет значение. Как только пуля покидает дуло, Земля вращается с запада на восток под снарядом. Ваша цель движется.
В данном случае вращение Земли нам на руку. После пятнадцатичасового перелета из Баграма в Вашингтон и разницы во времени в девять с половиной часов мы выруливаем на остановку в 17:30 по местному времени.
Помимо Робин, на борту «Глоубмастера» находятся пять военных: генерал Энтони, полковник Тристан, капитан Ларсен, капитан Кёниг и капитан Ноэль Сантьяго. Последняя – суровая и серьёзная медсестра, которая спасла жизнь Робин прошлой ночью. Все они в цифровом камуфляже. Члены отряда генерала носят свою синюю форму в чехлах для одежды. Штейн запросил мерки у Робин. Синяя форма будет ждать сержанта по прибытии.
Мы с Робин просидели вместе весь полёт. Я бы предпочёл спать в грузовом отсеке, но мы выбрали места в первом классе. На верхней палубе. Я не ожидал проблем в самолёте, но мы спали по очереди.
Мы высаживаемся, и я выхожу на взлётную полосу. Я помогаю Робин, слегка надавливая на её локоть. Три чёрных армейских лимузина встречают свиту генерала. У того, что посередине, над решёткой радиатора красные номера с трафаретными тремя белыми звёздами.
К армейским лимузинам присоединяются три чёрных бронированных внедорожника Suburban. Штейн стоит рядом с тем, что посередине.
Стройная фигура, одетая в сшитый на заказ черный деловой костюм.
Ее каштановые волосы ниспадают на плечи.
«Давайте останемся с генералом», — говорю я.
Мы подходим к генералу. Штейн шагает нам навстречу.
Из пригородов вылезают крутые парни. Они одеты в тёмные деловые костюмы, скроенные так, чтобы скрыть оружие.
«Вот и беда», — бормочет генерал Энтони.
Штейн протягивает ей руку. «Добрый день, генерал».
«Добрый день, госпожа Штайн».
«Сегодня вечером государство позаботится о сержанте Трейноре»,
Штейн говорит: «Мы соберёмся завтра днём в Белом доме».
«Где вы остановитесь?»
Штейн улыбается: «Вы же знаете, генерал.
Местонахождение сержанта Трейнора сегодня вечером засекречено.
«Мисс Штайн, мне было бы спокойнее, если бы Брид пошла с вами.
Технически он гражданское лицо».
«Думаю, мы сможем разместить ещё одного», — отвечает Штейн как по маслу.
«Покажите дорогу, мэм», — говорю я.
«Подожди», — Робин поворачивается к Ноэль Сантьяго и жмёт ей руку. «Спасибо, что спасла мне жизнь».
Штейн ведёт нас к «Сабурбанам». Я насчитал пятерых человек в охране. Двое в первом и третьем «Сабурбанах», водитель во втором. Штейн садится на переднее пассажирское сиденье.
Мы с Робин садимся на заднее сиденье рядом с водителем.
Охранники захлопывают двери и возвращаются к своим машинам.
Я замечаю, что у водителя между ногой и дверью зажат пистолет-пулемёт H&K MP5 с фиксированным прикладом. У Штейн на коленях лежит MP5 со складным прикладом. Понимаю, почему ей нравится это оружие. Оно сексуальное, стильное, удобное для женщины. Но это девятимиллиметровый, слишком большой пистолет. Бесполезно против бронежилетов.
«Чёрная Вдова, — трещит радио. — Это Паук-один».
Штейн поднимает рацию и включает микрофон. «Это Чёрная Вдова. Продолжай, Первый».
«Мы готовы двигаться дальше».
«Ладно, Один. Пошли».
«Паук-один, выходи».
Кортеж генерала выезжает и мчится к главным воротам Эндрюса. Небольшой кортеж Штейна следует за ним на почтительном расстоянии.
Четверо полицейских на мотоциклах ждут снаружи базы.
«Мотоциклетный эскорт». Я одобрительно киваю. «Штайн, я впечатлён».
У ворот воздушный полицейский отдает честь генералу.
Другой стоит перед нашим головным «Сабурбаном» и жестом приказывает нам остановиться. Первые два полицейских на мотоциклах уносят машину, вопя сиренами. Кортеж генерала следует за ними.
Двое оставшихся полицейских на мотоциклах следуют позади.
Серые выхлопные газы повисают в воздухе, когда лимузины генерала и его эскорт исчезают вдали. Робин ловит мой взгляд и улыбается.
Воздушный полицейский, стоящий перед нашей головной машиной, опускает руку. Резко отходит в сторону и машет нам рукой, хлестко ударяя по груди предплечьем, ладонью вниз. Наша колонна покидает базу и вливается в поток машин.
Чуть больше месяца назад я был в похожем конвое. Защищал руководителя пищевой компании и его дочь.
«Где мы проведем ночь?» — спрашиваю я Штейна.
«Дом недалеко от Фоллс-Черч».
«Кто об этом знает?»
"Никто."
«Ваше руководство?»
"Да."
«Это не кто-то». Я смотрю в окно на Вашингтон.
Мимо проносятся пригороды. Как только вы делитесь оперативными подробностями с бюрократом, считайте их публичными. «Передайте им слово.
Давайте все вытащим SIM-карты из телефонов. Сейчас же!
«Брид, ты параноик».
«Я жив». Я достаю телефон из кармана. Вытаскиваю SIM-карту. «Ты же знаешь, как мы нашли и убили лидеров «Аль-Каиды».
«Это потому, что у нас есть такое оборудование».
«Как думаешь, может быть, у хозяев Лопеса есть такое оборудование?»
Штейн включает микрофон. «Это Чёрная Вдова. Притормози.
Всем вынуть SIM-карты из телефонов. Без исключений.
Останавливаемся на обочине. Через пять минут мы уже в пути, одна угроза безопасности устранена.
Только один.
Мили проносятся под нашими колёсами. Моё беспокойство нарастает, словно прилив. Я тону в нём. Я ловлю себя на том, что смотрю в окна обгоняющих нас машин. Моя рука тянется к «Марку 23» на поясе. Робин искоса смотрит на меня. Я борюсь с тревогой, но не могу её сдержать.
Что-то здесь совсем не так.
Пригороды округа Колумбия сменяются холмистой сельской местностью Вирджинии.
Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на небо. Чёрт возьми. Я не смогу отличить наши дроны от их. Кем бы они ни были.
Штейн следует больше общаться со своей командой.
Прекрати, Брид. Это шоу Штейна, а не твоё.
Холмистая местность. Сельскохозяйственные угодья, лошади. Изгороди из длинных решётчатых прутьев. Слева – ворота, ведущие на узкую дорогу. Дорога петляет среди лесистых холмов. Уединение обеспечивает
Иллюзия безопасности. Я бы лучше держал Робин в убогом гостиничном номере в районе Скид-Роу. Два «Дельта» с ней в номере. Три или четыре стратегически расставлены по всему зданию и на возвышенностях снаружи.
Я не могу его выключить.
«Какое время реагирования у полиции?» — спрашиваю я.
«Тридцать минут», — говорит Штейн.
«У вас есть резервный QRF?»
«Да. Квантико».
Это что-то. «Каково их время ответа?»
«Двадцать минут по воздуху».
«Связь?»
«Стационарный и мобильный телефоны, выделенные для объекта недвижимости.
FM-радиостанции прямой видимости. Ещё один высокочастотный комплект, похожий на ваши ManPacks, но не такой лёгкий и компактный.
«Если они не отключат все наши средства связи, нам придется продержаться двадцать минут».
Штейн смотрит на меня через плечо: «Хочешь, я организую артиллерийскую поддержку?»
ЛЕС ГУСТЕЕ, чем я ожидал. Глубокий и тёмный, с таинственными лощинами и тенями. Дорога идёт по ровной местности.
Везде над дорогой возвышаются лесистые холмы. Возвышенности, с которых можно устраивать засады.
Наконец, поляна. Там, в конце дороги, большой двухэтажный дом в стиле ранчо. Гараж на четыре машины, большие панорамные окна, просторное крыльцо. Хозяйственные постройки. Дровяной сарай. Связки дров, сложенные высокой грудой. Топор, лезвие которого воткнуто в колоду.
Боже мой, бассейн. Никаких странных амёбных фигур.
Этот прямоугольный, тридцать ярдов в длину и двенадцать в ширину. Там есть дорожки. Владелец построил его для тренировок. Он пристроен к главному дому, но отдельно, как домик у бассейна. Полагаю,
Скорее, это огромный сарай для техобслуживания. Подъездная дорога широкая и асфальтированная.
С трех сторон дом удален от леса.
Особенно спереди, где земля расчищена для прокладки дороги и подъездной дороги.
Та сторона, где бассейн, — отстой. Дом возвышается над лесистым холмом. Придётся заглянуть внутрь, чтобы понять, какие комнаты подвержены пожару.
«Штайн, — говорю я. — У нас нет людей, чтобы прикрыть это место».
«У нас есть фактор, увеличивающий нашу силу, — технология».
Солнце садится. Я хочу отвезти Робин куда-нибудь, где шестеро смогут укрыться. Не получится. Мы здесь, и это шоу Штейна.
Мы выезжаем из «Сабурбана». Пять сотрудников службы безопасности ЦРУ.
Пять костюмов. Они носят MP5 на груди. Засовывают руки в машины, запихивают запасные магазины в карманы курток. Выглядят они внушительно. MP5 десятилетиями верно служил правоохранительным органам и спецподразделениям. Но он остаётся громоздким пистолетом с избирательным режимом стрельбы.
Штейн представляет мужчин. Адкокс, Хименес, Неллис, Орсель, Франц.
«Adcox — ведущий специалист по деталям», — говорит она.
Я смотрю на Адкокса. «Вы тут уже были?»
«Сегодня утром».
"Что вы думаете?"
«Нас мало, но система безопасности надежна».
Он не бросил вызов Штейну. Это плохо.
«У тебя есть длинноствольное оружие?»
«Нет. MP5 и SIG P226».
«НОДы?»
Эдкокс качает головой.
Водитель, похоже, латиноамериканец. «Вы Хименес?»
Мужчина выпрямляется. «Да, сэр».
Я указываю на холм с видом на бассейн. «Задержитесь на этой высоте. Прямо сейчас. Проверяйтесь каждые десять минут».
Adcox смотрит на Штейна. Стоит ли им признавать мой авторитет?
Она кивает.
«Хименес», — говорю я.
Мужчина смотрит на меня.
«Если кто-то придёт сегодня вечером, этот холм — первое, что им понадобится. Будьте начеку».
Хименес кивает, идет по палубе бассейна и поднимается на холм.
Я поворачиваюсь к Эдкоксу. «Этот холм находится вне досягаемости твоего оружия. Оттуда один человек с длинноствольным ружьём может разрубить тебя на куски».
Эдкокс выглядит смущённым, но молчит. Он наклоняется к нашему внедорожнику, открывает приборную панель. Находит рацию, включает её и протягивает мне. «Проверка радиосвязи с Пауком-1», — говорит он в микрофон.
Мое радио затрещало и ожило.
«Хорошо, — говорю я. — Давайте посмотрим на эту технологию».
Гостиная и библиотека имеют открытую планировку. Они увеличивают ширину дома и занимают половину его длины. Интерьер современный: удобные кресла-мешки разбросаны по полу, некоторые из них расставлены вокруг камина. На блестящей металлической подставке – куча поленьев. В металлическом ведре – щипцы и кочерга. Вдоль задней стены комнаты – книжные полки, огромный рабочий стол и изысканная аудиосистема с динамиками, свисающими с потолка.
«Не так уж много, — говорит Штейн, — но удобно».
Интересно, во сколько обошлась эта накладка Агентству.
Широкие панорамные окна украшают переднюю часть комнаты.
Окна поменьше по обеим сторонам. Adcox расположен за тремя ноутбуками, расставленными на библиотечном столе. Рядом с ноутбуками находится высокочастотный радиоприёмник, предназначенный для установки на столе или в автомобиле. Это отличное устройство. Мощность 400 Вт — это слишком много для такого применения. Дальность действия устройства — не менее трёх тысяч миль.
«Вот это технология», — говорит Штейн.
«Связь, ты же знаешь о чём», — Эдкокс поднимает мобильный телефон, лежащий рядом с радио. Показывает на три ноутбука. «Первые два ноутбука подключены по Wi-Fi к камерам, которые покрывают подъездную дорогу и обзор на 360 градусов снаружи дома. Разделённые экраны обозначены блоками камер. Мы можем регулировать угол обзора камеры с клавиатуры. Третий ноутбук подключен по Wi-Fi к датчикам движения, которые огибают территорию. Высота срабатывания установлена на два фута. Мы не хотим, чтобы мелкие животные вызывали ложные тревоги».
Я прищуриваюсь. На одном из экранов, расположенном в центре девятиэкранного монтажа, показан перекрёсток главной дороги и подъездной дороги к участку. Машины проезжают в обоих направлениях. Если одна из них повернёт к дому, дежурный оператор это увидит.
«Где вы планируете разместить людей?»
«Две смены по шесть часов, я думаю. Три человека на работе, три отдыха.
Трое мужчин на передовой служат резервом. Один на холме, один впереди у машин и один сзади у теннисных кортов.
«Теннисные корты».
«Это плюшевая подушечка».
«Хорошо. Я помогу».
В задней стене рядом с библиотекой есть широкий проём. Штейн проводит нас туда. Кухня слева такая же большая, как и библиотека, с большим столом посередине, за которым можно готовить еду или обедать в неформальной обстановке. С другой стороны дома находится официальная столовая. Похоже, ею редко пользуются, но стол, столовое серебро и сервировка безупречны. Между кухней и столовой находится лестница, ведущая на второй этаж.
Кухня — самое уязвимое место. Сзади есть дверь, ведущая в домик у бассейна. Другая дверь ведёт на террасу у бассейна. На улице темно. Штейн и Робин стоят у центрального стола, глядя на бассейн. Я тянусь к выключателю и выключаю свет на кухне.
«Выключите свет в салоне, — говорю я. — Не подходите к окнам».
Впервые Штейн смотрит на холм, возвышающийся над бассейном. Хименеса она не видит.
Я поднимаю рацию и включаю микрофон. «Паук-2, это Чёрная Вдова. Ты там?»
Хименес отвечает: «Паук-2, понял».
«Вы нас видите?»
«Ещё минуту назад ты был как рыба в аквариуме. Теперь всё в порядке».
Я качаю головой. «Нет, даже если бы у тебя было ночное зрение. Чёрная Вдова, конец». Я поворачиваюсь к Штейну. «Надеюсь, ты не против, что я позаимствую твой позывной. Можешь получше осветить бассейн?»
"Некоторый."
Штейн щёлкает ещё переключателями, регулирует реостат. Мощные прожекторы заливают бассейн и палубу ярким светом.
«Это хорошо», — говорю я. «Контраст между освещённой зоной бассейна и темнотой на кухне сведёт на нет ночное зрение. Если у них есть тепловизионные камеры, нам не повезло. Не рискуйте. Держитесь подальше от окон».
Робин скрестила руки на груди. «Как думаешь, они что-нибудь предпримут?»
«Мы не знаем, кто они», — говорю я ей. «Возможно, мы зря беспокоимся, но лучше перестраховаться. Осталось всего несколько часов, прежде чем мы отвезём вас в Белый дом».
Штейн обнимает Робин за плечи. «Брид, я отведу Робин наверх. Она сможет принять душ, а я покажу ей синее платье, которое она наденет завтра».
У нее есть отдельная комната и немного ночного белья.
«Хорошо», — говорю я. «Но у неё нет отдельной комнаты.
Она не должна уходить из виду. Держи MP5 под рукой.
«Да, сэр», — Штейн искоса смотрит на меня и берет Робин за руку.
Меня осенила мысль.
«Штайн».
"Да!"
«В какой части дома находится комната Робин?»
Тишина. Я знаю ответ — у бассейна. На уровне вершины холма.
Я кричу Штейну: «Отведи её в сторону от холма.
Держите шторы закрытыми и выключите свет».
«Порода», — раздается голос Штейна с верхней площадки лестницы.
«Я чувствую, что для тебя этот контроль — проблема».
По лестнице разносится шёпот Робин: «Как давно вы знакомы?»
OceanofPDF.com
35
OceanofPDF.com
ГОЛОВОЛОМКИ
Фоллс-Черч
Суббота, 23:00
Я поднимаюсь по лестнице и кричу: «Мужчина на полу».
«Мы здесь, Брид».
На втором этаже темно. Штейн воспринял моё предупреждение всерьёз. Я смотрю налево и вижу спальню с видом на бассейн. Как я и ожидал, вершина холма смотрит прямо в окна спальни. Справа — ещё одна спальня. Дверь открыта. Пол освещён тусклым ночником.
Внутри я нахожу Штейн и Робин, сидящих на полу спиной к стене. Штейн сняла пиджак, обнажив пистолет SIG P226 «Легион» в набедренной кобуре. MP5 лежит на полу рядом с её правой рукой.
Робин босиком, на ней брюки с цифровым камуфляжем и белая футболка.
«Вот, пожалуйста», — я протягиваю каждому из них по чашке кофе.
«Спасибо», — говорит Штейн. «А ты?»
«Выпил. Адкокс снова пробежался по коммуникациям со мной».
Робин выглядит измученной. Она так и не оправилась от передозировки. «Ты никогда не останавливаешься, Брид».
«В этом бизнесе убивают тех, кто сидит на месте».
Я сижу на полу напротив женщин, прислонившись к кровати.
«Что у них было на Лопеса?» — негодует Штейн. «Неужели мы должны поверить, что Талибан и «Аль-Каида» всё это время платили ему? Если это правда, он работал на них задолго до того, как Гриссом запустил операцию».
«Да. Если это так, то что он делал для них всё это время?»
«После нашего последнего разговора я проверила всех в команде», — Штайн загибает пальцы. «Знаю, вы друг друга недолюбливаете, но Кёниг чист. Отличный специалист.
Не лучший ни в чём, но надёжный, уравновешенный парень. Компетентен в прямом действии.
«Генерал не потерпел бы некомпетентности».
«В послужном списке Лопеса не было ничего, кроме обычных барных драк и обвинений в пьянстве и нарушении общественного порядка. Он был ещё одним хорошим исполнителем, хотя и довольно грубоватым».
«Это», — говорю я, — «делает его идеальным кандидатом для убийства людей».
«И наше правительство так и делало. Много раз. Прежде чем капитан Кёниг пробил свой билет, Лопес нанёс на своё оружие внушительное количество зарубок. Все они — вражеские бойцы. У него длинный список наград».
«Заслужил за совершение глупых поступков, которые общество считает храбростью».
«Ты получил свою долю», — говорит Штейн. «Но мы не будем вдаваться в подробности. Баллард — странный. Он именно такой, как ты его описал. Зануда, который сам строил радиостанции и ракеты в школе. Пошёл в армию, где его навыки улучшились. Чтобы он мог делать вещи масштабнее и лучше, попутно убивая наших врагов».
Ничто из этого его нисколько не беспокоило. Его физические показатели хорошие, но он в какой-то степени социопат. Он воспринимает всё как игру, дистанцируясь от реальных последствий.
«У меня такое чувство возникает рядом с ним». В комнате уютно. Я вижу, как опускаются веки Робин. Она готова заснуть.
«Такигава — самый интересный из всех. Он — человек непредсказуемый. Отсидел в тюрьме за нападение на мирных жителей. Кажется, он был в баре в Фейетвилле, и какие-то славные ребята отпускали расистские замечания. Он говорит, что один из них пытался проломить ему голову бутылкой из-под виски, а затем напал на него с ножом. Такигава сломал ему руку, затем напал на четверых его друзей, трое из которых попали в больницу.
Утверждал, что защищался.
«Я уверен, что так оно и было».
«Я тоже. Его нашивки нужно застегнуть на липучку, они много раз снимались с рукавов. У него проблемы с начальством, и его тихо попросили покинуть «Дельту». Но он продолжал служить в спецназе. Все, с кем служил, к нему хорошо относились. За исключением нескольких офицеров».
«Идеальный оператор первого уровня».
«Дело в том, — говорит Штейн, — что люди, которых генерал Энтони отправил на эту миссию, были элитными бойцами, каждый из которых был патриотом. Остаётся лишь строить теории заговора.
Неоконсервативные поджигатели войны. Военно-промышленный комплекс».
Я качаю головой. «Не продаётся, да?»
Штейн закрывает глаза. Прислоняется затылком к стене. «Нет. Я бы не смогла продать это себе, будучи пьяной».
Робин полностью проснулась. Я поворачиваюсь к ней. «Робин, кое-что из сказанного Зареком меня встревожило».
"Что это такое?"
«У костра. Он утверждал, что США нападают на его караваны в три раза чаще, чем на караваны Шахзада. Что за история?»
«Всё время, пока я был там, караваны Зарека были уничтожены. Один из его лейтенантов, Дагар, рассказал нам, что случилось с караванами, которые он вёл. По пути на юг они попали в засаду АНА. Он потерял четверть оружия и взрывчатки, которые нёс. Пришлось рассредоточить своих людей и…
воссоединились в Кандагаре. По дороге домой он вез опиум. Боевые вертолеты атаковали его к северу от Ваната и уничтожили треть его груза. Погибло много хороших людей.
«Это было регулярное явление?»
«Думаю, да. Несколько месяцев спустя ещё один хороший парень, Адим Фазили, был ранен, когда вёл караван с оружием на юг».
Мне неприятно слышать, как Робин говорит о наркоторговцах как о
«хорошие ребята».
«Я это проверил», — говорит Штейн. «Изучил все данные ЦРУ, Госдепартамента и Пентагона. Нет никаких данных, подтверждающих заявление Зарека. Исламские лидеры известны своей склонностью к преувеличениям. Зарек — не исключение».
«Я ему верю».
«Я тоже», — говорит Робин.
«А что, если это правда?» — хмурится Штейн. «Возможно, это связано с какими-то оперативными разногласиями между Зареком и Шахзадом».
«У меня голова болит», — я встаю. «Пойду выпью кофе».
OceanofPDF.com
36
OceanofPDF.com
НА X
Фоллс-Черч
Суббота, 2345
Я спускаюсь по лестнице и заглядываю на кухню. Яркий свет с террасы у бассейна заливает пространство, отбрасывая длинные тени на стены. Я поворачиваю налево и иду в библиотеку.
Эдкокс сидит за библиотечным столом и чистит свой SIG P226.
Его MP5 лежит рядом с ноутбуками. Франц сидит в гостиной и читает журнал. Пистолет-пулемёт лежит у него на коленях. Шторы на панорамных окнах задернуты, свет приглушен.
«Что-нибудь происходит?» — спрашиваю я.
«Все тихо», — говорит Эдкокс.
Я на мгновение останавливаюсь позади него, смотрю на экраны наблюдения. Камеры не показывают никакой необычной активности. Мимо камеры, установленной на главной дороге, проезжает пикап.
Осциллографы датчиков движения показывают ровные линии.
В доме тихо. Я вхожу в гостиную. Стоя сбоку от панорамных окон, я раздвигаю шторы и выглядываю наружу. Внедорожники припаркованы в ряд перед домом. В случае перестрелки их броня обеспечит дому некоторую защиту. Они также делают невозможным…
Злоумышленник пытается протаранить входную дверь автомобилем. Неллис расхаживает между машинами и домом.
Я отпустил занавеску и вернулся на сторону Эдкокса.
Снова просканируйте дисплеи.
Что-то не так.
Пикап проезжает мимо камеры, следящей за дорогой.
Снова.
Тот же грузовик, в том же направлении, с той же скоростью.
"Дерьмо."
«Что случилось?» — выпрямляется Эдкокс.
Я показываю на видео, где грузовик проезжает мимо, снова и снова.
«Они взломали систему. Она воспроизводит последнюю минуту по кругу».
Я подношу рацию к уху, включаю микрофон. «Паук-2, это Чёрная Вдова».
Хименес не отвечает.
Я тянусь к домашнему мобильному телефону. Сжимаю его в кулаке.
Меня сотрясает оглушительный треск — Сильный, как физический удар.
От удара тарана входная дверь распахивается.
Трое мужчин в балаклавах и кевларовых жилетах врываются в гостиную. У них в руках пистолеты H&K MP7 с глушителем.
Пистолеты-пулемёты. Малокалиберное, высокоскоростное оружие, специально разработанное для пробития бронежилетов. В пропорциональном отношении, крошечные патроны калибра 4,6 мм содержат столько же пороха, сколько и штурмовая винтовка. Высокая пробивная способность, чрезвычайно высокая скорострельность. Каждая очередь всаживает три или четыре пули в одно и то же отверстие, чтобы убить противника.
Мужчины ориентируются в гостиной, словно знают, где мы. Должно быть, они убили Неллиса и Орсела. Они использовали тепловизор, чтобы определить наше местоположение, прежде чем выломать дверь. Первый мужчина, ворвавшийся внутрь, быстро выпускает две очереди. Франц умирает на месте.
Я ныряю в кухонный проём. Слышу выстрелы MP7.
Магазины на сорок патронов, высокая скорострельность. Глушители не могут...
Скрывают звуковые удары высокоскоростных пуль. Пули, с грохотом проносясь позади меня, разбивают экраны ноутбуков и изрешечивают Эдкокса.
Через дверной проём. Я приседаю и прижимаюсь к стене.
Затаил дыхание. Убийцы бросают магазины и перезаряжаются.
Я слышу металлический стук защелкивающихся засовов.
Из MP7 стреляют по дереву, разбрасывая вокруг меня осколки и куски гипсокартона. Если бы я стоял, меня бы разорвало на куски.
Стрелок вбегает в дверной проем, выставляя напоказ свое оружие.
Это ошибка. Я хватаю дуло пистолета правой рукой, отталкиваю его от себя. Мужчина стреляет, и пули разбивают нижнюю ступеньку. Я полосую левой рукой по верху пистолета, бью его по горлу. Одним ударом я разбиваю ему гортань. Хрящи и мягкие ткани разрушаются.
Шейные позвонки треснули. Стрелок камнем падает вниз.
Я вырываю у него MP7 и бросаюсь в безопасное место.
«Брид, спускайся».
Голос Штейна. Я бросаюсь на ступеньки.
Раздаётся короткий хлопок. Малокалиберный MP5 Штейна стреляет в полную силу. Я оглядываюсь. Очередь попала второму нападавшему в грудь, сбив его с ног.
«Идите», — призывает Штейн.
Я встаю на ноги, добираюсь до лестничной площадки. Человек, в которого выстрелил Штейн, вскакивает и снова бросается на лестницу. Его спасла броня. Он стреляет, и я падаю на пол.
Штейн учится. Разряжает MP5 в ноги нападающему, прошивая его бёдра и колени. Тот кричит и падает.
Я сую в руки Штейну MP7 и мобильный телефон.
«Возьми Робин, — говорю я. — Позови на помощь».
Штейн нажимает быстрый набор. Отряд быстрого реагирования выезжает из Квантико. Время начинает тикать. Двадцать минут до последней надежды на спасение.
Я вытаскиваю Mark 23 из-за пояса и поворачиваюсь.
Третий нападающий внизу лестницы оттаскивает своего раненого товарища с дороги. Он поднимает свой MP7 и стреляет в меня. Высокоскоростные пули разбивают стену над лестничной площадкой.
Я смотрю в дверь спальни. С высоты пятнадцать футов (около 4,5 метров) со второго этажа. Штейн помогает Робин выбраться из окна, использует ремень MP7, чтобы спустить девочку ещё на пару футов, чтобы она могла спрыгнуть.
Штейн зовёт меня: «Порода».
«Иди», — говорю я ей. Нападавший внизу меняет магазины. Я быстро стреляю дважды, стараясь попасть в голову. Он ныряет обратно в библиотеку, заряжает оружие и атакует.
Мужчина снова стреляет в меня, поднимается по лестнице, стреляя.
Я ныряю в спальню. Тонкие занавески колышутся на ветру. Штейн и Робин ушли. Я захлопываю дверь, запираю её. Мужчина пинает дверь. Я поднимаю «Марк 23», стреляю сквозь дерево в лицо. Промах.
Раздаётся звук рвущейся ткани, когда MP7 вырывается. Дверь разлетается вдребезги, и я падаю на пол, бронебойные пули свистят над моей головой. Я стреляю в ответ через дыры в двери. Никакого эффекта. Я вбиваю свинец в броню. Стрелок поворачивает оружие на замке.
Я выбрасываю ногу в открытое окно, прохожу сквозь него, как раз когда замок сносит. Мужчина врывается в дверь. Я прыгаю.
В воздухе, падаю. Пятнадцать футов. Эквивалентно посадке боевого самолёта с полной загрузкой. Я ударяюсь о газон, сминаюсь и катюсь.
Мир кружится вокруг меня.
Вооруженный мужчина высовывается из окна, ищет ракурс.
Я лежу на спине и смотрю на него. MP7 направлен прямо на меня.
Я мертв.
Очередь огня. Захваченный Штейном MP7 — отличный уравнивающий фактор.
Бронебойные пули разрывают кевларовую броню мужчины. Менее чем за
В секунду Штейн всаживает ему в грудь дюжину пуль. Он дёргается, как марионетка, роняет оружие и падает обратно в комнату.
Еще один вооруженный человек с MP7 в руках выбегает из-за дома.
Робин стоит, прижавшись к внешней стене. В обеих руках у неё топор. Со всей силы она обрушивает лезвие на голову стрелка.
Вжик.
Звук топора, врезающегося во что-то твёрдое. Стрелок падает лицом вниз на газон. Робин упирается ногой ему между лопаток и изо всех сил тянет. Изогнутое лезвие, вонзившись в мозг убийцы, застревает в его проломленном черепе.
Робин работает ручкой топора вперед и назад.
Скрежет, хруст. Мощный рывок — и топор вырывается. Кровь, мякоть и осколки костей покрывают руки и лицо девушки.
Я встаю, засовываю «Марк 23» за пояс и достаю MP7 убитого. Забираю из его жилета запасной 4,6-мм патрон.
мм, магазины. У него их шесть. Я засовываю три в карманы, три отдаю Штейну.
«Ты уже дважды спасла мне жизнь», — говорю я ей.
Мы стоим сбоку дома. Бассейн и холм находятся напротив. Теннисные корты — справа, фасад дома — слева. С этой стороны, примерно в пятнадцати футах, начинается лес.
Как минимум шесть нападавших. Трое внутри дома. Двое убитых, один раненый… если, конечно, Штейн не задел бедренную артерию. Ещё один погиб снаружи, его голова рассечена надвое.
Должно быть, они убили Хименеса. Полагаю, ещё один стрелок на холме с длинноствольным оружием. Ещё один в их машине, управляющий устройством электронного управления, с помощью которого они отключили устройства Штейна.
Я машу Робин. «Пошли. В лес».
Внутри леса мы сидим, сбившись в кучу по трое. Мы со Стайном сидим спиной к спине. Робин сидит спиной к ним обоим.
нас. Она прижимает топор к груди, дрожа.
«Квантико уже в пути?» — спрашиваю я.
В одной руке Штейн держит MP7, в другой — мобильный телефон. «Да. Примерно через десять минут».
«Ладно, сидим тихо. Если что-то пошевелится, уничтожим».
Два вертолета «Черный Ястреб» с двумя десятками вооруженных людей приземляются на участке. Отряд быстрого реагирования зачищает дом и отправляет группы охотников-убийц на холм и в лес. Они обнаруживают Адкокса и всех его людей мертвыми. Хименес, Неллис и Орсель были убиты из бесшумных дозвуковых пистолетов.
В доме отряд быстрого реагирования обнаруживает трёх мёртвых убийц и одного раненого. Они вызывают медицинскую эвакуацию.
Робин сидит в гостиной в окружении крепких бойцов с М4. Мы со Стейном идём на кухню, к подножию лестницы. Командир отряда быстрого реагирования стоит над телами двух нападавших. Он кивает нам.
Я наклоняюсь и срываю маску с убитого мной человека. Из его носа и рта текут густые струйки крови — мой удар разорвал ему трахею, лопнул глоточную артерию, раздробил позвоночник. Он смуглый, с отчётливо ближневосточной внешностью.
«Проверьте его, — говорю я. — И выяснится, что он из «Аль-Каиды». Спящий агент».
Штейн смотрит на мужчину, которому она выстрелила в ноги. Он истекает кровью из полудюжины ран, включая два раздробленных колена. Сквозь разорванную ткань его штанов видны окровавленные осколки костей. Он смотрит в потолок, избегая нашего взгляда. Чудом ей удалось не задеть бедренные артерии. Она собирает шерсть в пальцы и срывает с него маску.
Кёниг.
Я, наверное, догадался. «Капитан. Кто ещё был в деле?»
Покачивание головой.
«Капитан Кёниг, — говорит Штейн. — Вам будет предъявлено обвинение в убийстве пяти человек из моей охраны.
Вполне возможно, как соучастник убийства полковника Гриссома. Можете помочь сами. Расскажите нам, что вам известно.
«Иди на хуй».
Я искоса смотрю на командира QRF. «Думаю, тебе пора подышать воздухом».
«Хорошая идея», — мужчина заходит в гостиную.
«Капитан — крепкий орешек, — говорю я Штейну. — Он отправится в Ливенворт, прежде чем хоть слово скажет. Сэкономим налогоплательщикам деньги».
Я бью Кёнига под ребра. Воздух выходит из лёгких с болезненным хрипом. Я зажимаю ему нос и рот правой рукой и бью его головой об пол.
Сжимать.
Кёниг сопротивляется. Левой рукой он хватает меня за запястье, правой тянется к моему лицу. Взгляд его теряет фокус.
Прежде чем Кёниг отключится, я отпускаю его. Он жадно втягивает воздух.
«Трагично», — говорю я Штейну. «Шок, потеря крови. Он не выжил».
Не уверен, что Штейн верит, что я его убью. Кёниг знает меня достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в обратном.
«Хорошо, — говорит он. — Я тебе всё расскажу».
OceanofPDF.com
37
OceanofPDF.com
ЗАПАДНОЕ КРЫЛО
Белый дом, воскресенье, 14:00
Мы провели в доме всю ночь. Двадцать сотрудников обеспечивали безопасность. Утром к нам присоединилась передовая группа из Госдепартамента.
Они заперлись со Стейном и Робин на несколько часов. Я же остался сидеть в гостиной, пить кофе и рыться в холодильнике.
Нас везут в Белый дом в бронированном конвое.
На мне чёрный костюм с чёткими складками, который мне приготовил Штейн. Интересно, допускает ли его чувство моды какой-либо цвет, кроме чёрного? В синей униформе и чёрном берете Робин выглядит очень привлекательно.
Штейн ведет нас в Западное крыло.
Я не питаю никаких иллюзий по поводу встречи с президентом Соединённых Штатов. Стайн обсудил со мной утреннюю повестку дня. Мы проходим мимо кабинета руководителя аппарата Белого дома и следуем по коридору, который выглядит таким же функциональным, как любой рабочий офис в западном мире. Повсюду скрытные сотрудники Секретной службы.
Штейн ведёт нас в конференц-зал. Внутри за столом сидят генерал Энтони и два заместителя госсекретаря. Заместитель госсекретаря по политическим вопросам
и заместитель государственного секретаря по международной безопасности.
Штейн представляет нас, и мы садимся.
Нам не осталось долго ждать.
Дверь открывается, и входит почтенный человек. «Мы вас ждем», — говорит он Штейну. «Генерал Энтони, пожалуйста, подождите здесь с мистером Бридом».
Генерал выглядит удивлённым и немного расстроенным. Штейн, Робин и заместители министра выходят из комнаты. Дверь за ними закрывается.
Я откидываюсь в кресле и оглядываю простое, функциональное пространство. Стол для переговоров на двенадцать персон.
В центре — телефон. Экраны для проекционных брифингов.
Провода для подключения ноутбука и микрофонов выходят из маленьких отверстий, прорезанных в столешнице.
«Прошло много времени с тех пор, как вы посылали меня через эти долины в Таджикистан, генерал».
Генерал смотрит на меня. Пытается понять, это просто болтовня или что-то более серьёзное. «Да», — говорит он. «Так и есть».
«Эти миссии дали много информации. Ты просил меня написать книгу о контрабанде в этих горах. Я так и сделал.
Глава и стих. Каждый игрок, каждый маршрут».
«Вы были характерно скрупулезны».
«Мне всегда было интересно, для чего вы используете эту информацию».
«Я же тебе тогда говорил. Мы использовали его для перехвата караванов с опиумом и оружием».
«У Зарека Наджибуллы», — говорю я. «В три раза чаще, чем у Абдул-Али Шахзада».
«Опять», — Энтони фыркает, застывая на стуле. «Я же говорил, Брид. Не знаю, правда ли это. Мы бомбим их там, где находим».
Я достаю небольшой цифровой диктофон, «Штайн», и кладу его на стол. Нажимаю кнопку. В тихой комнате громко раздаётся голос Кёнига.
Это была операция генерала Энтони. Шахзад заплатил ему за нападение на караваны Наджибуллы. Авиаудары на севере. Атаки с применением огневой поддержки и засады на юге. В некоторых случаях мы продавали захваченный опиум талибам.
Вмешивается голос Штейна: «Кто еще был замешан, Кёниг?»
Я знаю не всех. Немногих. Адъютанта генерала, полковника Тристана. Я и Лопес. Тристан был бухгалтером. Он занимался бухгалтерией и логистикой. Нам с Лопесом поручали разведывательные задания. Иногда мы вместе с наземными войсками руководили засадами. Генерал не хотел, чтобы было слишком много ртов.
Генерал побледнел. У меня в животе пустота. Этот человек был моим командиром большую часть моей службы. Сам будучи оператором первого уровня, он научил меня многому из того, что я знаю.
До самого конца мой партнер по охоте и стрельбе.
«Все кончено, генерал». Я сижу в кресле совершенно прямо.
Посмотрите великому человеку в глаза. «Кёниг нам всё рассказал.
Вы никогда не хотели мира. Сделка с Шахзадом была пустым звуком, он никогда не собирался загонять «Аль-Каиду» в угол. Именно поэтому Госдепартамент не мог её принять. Такая сделка никогда не позволит Америке уйти. Именно такой сделки вы и хотели. Вы не хотели, чтобы этот «кормовой поезд» остановился.
«Кёниг лжёт», — генерал властно говорит. Жёстким, отточенным, уверенным голосом. «Лжёт, чтобы спасти свою шкуру».
«Нет, сэр. Команда Штейна была занята. Полковник Тристан арестован. Его ноутбук и телефон конфискованы. Сегодня никто не может работать без электронного следа. Мы нашли ваш. Отследили десятки транзакций. Все они связаны со счетами, которые Талибан и «Аль-Каида» используют для отмывания наркоденег и оплаты оружия».
«Вы не сможете меня ни к чему привязать», — говорит генерал.
«Потому что я в этом не участвую».
Вы с Шахзадом заблокировали сделку, которую хотела Америка. Когда вы узнали, что Штейн и Гриссом создали тайный канал связи с Наджибуллой, вы пришли в ярость. Вы знали подробности бегства Гриссома и Трейнора и передали их Шахзаду. Вы хотели, чтобы Шахзад убил их, но он слишком уж схитрил. Он решил оставить их в живых и использовать как приманку, чтобы заманить Наджибуллу в засаду.
Проблема была в том, что Штейн и Вашингтон требовали действий. Они хотели провести спасательную операцию. Вы хотели, чтобы она провалилась, но вам нужно было представить всё в выгодном свете. Вы привлекли меня, как Штейн и знал. Вы прошли первое испытание. После всех этих лет я единственный, кто знает эти горы.
«Нельзя было рассказывать Шахзаду о попытке спасения. Это было бы слишком вульгарно и не сработало бы. Если бы Шахзад знал о нашем приближении, он бы переместил Гриссома и Трейнора, устроил бы засаду и уничтожил бы нас. Вы бы испытали облегчение от этой неудачи, а Штейн попытался бы ещё раз спасти нас».
«У капитана Кёнига, очевидно, есть талант к сказкам».
«Нет, сэр. Каждое слово звучит правдой. Лучшим решением было бы поручить Кёнигу и Лопесу спасательную операцию.
Им было поручено устранить полковника Гриссома. Они были этим не слишком довольны. Они присоединились к вашей афере ради лёгких денег, а не для убийства американских офицеров. Но они согласились.
Первоначальный план Кёнига предполагал, что он и Лопес прорвутся и освободят здание. Оказавшись в доме, они могли сделать всё, что угодно. Но для меня и Такигавы было разумнее пойти за заложниками. Поэтому Кёнигу и Лопесу пришлось действовать снаружи. Они раскрыли операцию, открыв огонь по часовым на верхних террасах. Затем, в суматохе нашего отступления, Лопес застрелил полковника.
Не повезло — он промахнулся на пару дюймов. Гриссом выжил.
«Удача не бывает удачной. Тебе повезло, что у Шахзада были ЗРК, и он отогнал эвакуационные вертолёты. Он сбил «Апач», что дало тебе идеальный повод оставить нас без дела. Три дня и ночи в этих горах. Лопес довёл дело до конца, сбросив Гриссома со скалы.
Но Гриссом и Зарек были осторожными людьми. У них был план. Перед смертью Гриссом сказал Кёнигу, что если что-то случится, он должен вернуть Трейнора. Потому что Трейнор был целью сделки. Это был большой секрет. До сих пор, генерал, вы не знаете, почему эта девчонка – причина всей этой перестрелки. Но Кёниг и Лопес знали, что одного Гриссома недостаточно. Им нужно было убить и Трейнора.
Вы помогли, генерал. Шахзад не мог знать, что наша группа разделилась у Ланата. Ему следовало послать основные силы за Кёнигом и Такигавой. Я всегда удивлялся, почему он развернул свои силы и пошёл обратно в деревню. Вы предупредили его по радио. Вот почему Шахзад устроил засаду, чтобы не дать нам подойти к Шафкату. Вот почему он бросился назад со своими основными силами. Он думал, что сможет захватить или убить Робин…
до появления Зарека.
«Лопес подозревал. Вот почему он был необычайно осторожен, когда мы проезжали мимо деревни. Он знал, что он — самый низший человек на вашем тотемном столбе. Вы не погнушались пожертвовать им, чтобы убить нас всех. Деньги стоили риска, поэтому Лопес попытался убить Трейнора в деревне. У него ничего не вышло».
Генерал-лейтенант Энтони поправляет галстук. «Брид, ты фантазёр».
«Становится лучше, сэр. Когда мы вернулись в Баграм, Кёниг и Лопес доложили вам. Время поджимало, поэтому вы поручили Лопесу попробовать ещё раз. Это была отчаянная, неуклюжая попытка. Когда всё пошло не так, Кёниг замел следы, убив Лопеса. Не думаю, что вы планировали убивать Лопеса, но вы не пролили ни слезинки. Он был не таким скрытным, как остальные. Кёниг сказал вам, что Лопес повесил на стену плакат со своим «Шелби» за семизначную сумму. Должно быть, это свело вас с ума».
Немигающий взгляд генерала сказал мне все, что мне нужно знать.
«Мне следовало бы заподозрить Кёнига. Но он торчал на Ланате, пока шла большая часть событий. На той горе было двое убийц, разделенных случайностью.
У вас почти не было времени. Трейнора вернули бы в Вашингтон и держали под защитой ЦРУ. Вы сделали последний бросок. Шахзад и Талибан связали вас со спящими агентами «Аль-Каиды» в континентальной части США.
Вы узнали от военной разведки, где Штейн планирует удержать Трейнор. Вы послали отряд Кёнига, чтобы уничтожить её.
«Брид, ты ничего из этого не докажешь. В конце концов, моё слово будет против слов полковника Тристана и капитана Кёнига. Возможно, они и замышляли что-то недоброе, но я ничего не знал об их деятельности».
«Это будет решать военный трибунал, сэр.
Гораздо выше моей зарплаты. Штейн передала все свои доказательства начальнику полиции и Управлению уголовных расследований.
Генерал отказывается сдаваться. Я всматриваюсь в его глаза, прислушиваюсь к дрожью в голосе. Ничего. Только едва заметное потемнение на его загорелом лице.
«Ещё один бой, — говорит генерал Энтони. — Я надеру им задницы в суде. Присяжные, равные мне по положению, меня не осудят. Зачем они тебя сюда отправили?»
«Я сказал им, что ты поступишь благородно».
«Что это, Брид?»
«Признайтесь. Судья-генеральный прокурор заключит сделку».
«Ни за что. Как насчёт другой сделки, Брид?»
«Я не понимаю, что вы имеете в виду».
«Я не ожидал, что ты вытащишь Гриссома и Трейнора из этих гор», — взгляд генерала Энтони гипнотизирует. «Но тебе всегда приходилось быть самой отвратительной акулой, проплывающей по кишкам».
«Простите, что разочаровал, генерал».
«Вовсе нет — ты подтвердил моё суждение. В конце концов, это ты написал эту книгу. Я одержу победу в суде, и мы всё восстановим. Ты можешь стать моим главным номером».
«Генерал, независимо от результата, они никогда не восстановят ваше командование».
Генерал впервые отводит взгляд. Мы оба знаем, что его карьера окончена. Вопрос в том, проведёт ли он остаток жизни в тюрьме. «Я показал тебе ценность фиктивных копий. Они никогда не найдут все деньги».
«Я бы не стал делать ставку против них».
«Они ожидают, что вы заставите меня сотрудничать».
«Это умный ход. Сейчас в зале находятся сотрудники прокуратуры и уголовного розыска».
Генерал напрягается. «Думаю, вам лучше уйти».
«Да, сэр», — я поднимаюсь и иду к двери.
Помедлите, обратитесь к генералу. «Для меня было честью служить с вами».
Я вхожу в дверь и закрываю её за собой. В коридоре меня ждут полицейские и прапорщики отдела уголовного розыска. Я киваю дежурному офицеру и иду к выходу.
Из конференц-зала раздается выстрел.
OceanofPDF.com
38
OceanofPDF.com
ЧАСЫ И ВРЕМЯ
Объединенная база Эндрюс
Шесть недель спустя
Я стою с Робин на взлётной полосе Объединённой базы Эндрюс. Робин одета в гражданское. Через плечо у неё перекинут армейский рюкзак. У её ног стоит небольшой чемодан.
Робин прищурилась, глядя на меня. «Ты была права».
«А что насчет?»
«Я убил двух человек и ничего не почувствовал».
Я смотрю ей в глаза.
Робин выглядит задумчивой. «Я чувствовала себя гораздо хуже, когда подстрелила оленя, чем когда талли бежала в том русле реки. Олень не пытался нас убить».
«Делай то, что должен».
«Да. Оба раза мне нужно было принять решение…»
«И было только одно правильное решение?»
Робин улыбается: «Ты там был».
"Да."
«Это ведь не адреналин, правда?»
Я нахмурился. «Нет. Избыток адреналина вредит производительности.
Вы будете нервничать, ваши руки будут дрожать. Вы потеряете контроль над ситуацией».
«Порода. Когда я взял винтовку, взмахнул топором — я был в ударе».
«В бою живут лучшие», — я упер руки в бока. «Осторожно, затягивает».
Вместе мы смотрим на караван «Сабурбанов» Штейн. Это оперативники ЦРУ, которые подвезли нас до аэродрома. Штейн стоит у открытой пассажирской двери, прижимая к уху рацию. Она отключает связь и идёт к нам.
«Ты звонишь своей маме?» — спрашиваю я Робин.
«Да. Мама принимает моё решение».
«Она не возражает против тебя и Зарека?»
«Это не её выбор», — пожимает плечами Робин. «Я хочу жить с Зареком в горах. Где небо темно-синее».
Где воздух настолько разрежён, что можно увидеть звёзды даже днём. Я не собираюсь возвращаться домой на какую-то утомительную гражданскую работу. Ездить из крошечной квартиры в крошечную каморку. Перебирать бумаги, пить плохой кофе.
«Зарек — торговец наркотиками».
«Он заставляет меня чувствовать себя красивой. Я люблю его».
Я думаю, что да.
Штейн подходит с рацией в руке. Она обращается к Робин.
«Лучше поднимитесь на борт. Мои люди встретят вас в Баграме».
«Спасибо, мисс Штайн», — Робин пожимает руку Штайн.
Поворачивается ко мне. «Брид, „спасибо“ — это не то же самое».
Прежде чем я успеваю ответить, Робин обнимает меня.
Обнимает меня с такой силой, что кажется, наши тела вот-вот сольются воедино. Беспомощный, я обнимаю её в ответ. Взгляд через её плечо на Штайна.
Когда Робин отпускает меня, её глаза наполняются слезами. «Приезжай в гости», — говорит она.
Завидуя Зареку, я качаю головой. «Ты возвращаешься к гражданской войне».
«Да, и мы победим. Когда-нибудь вы с Зареком сможете вместе охотиться на козерогов».
«Мне бы этого хотелось».
Робин вытирает глаза. С чемоданом в руке она идёт к ожидающему «Глоубмастеру». Она оглядывается и исчезает на борту.
«Ты думаешь, она будет счастлива в этих горах?» — спрашивает Штейн.
Штейн одета в свой фирменный чёрный брючный костюм. Прямая, как лезвие, с причёсанными назад волосами, глаза прикрыты тёмными дизайнерскими очками.
«Это то, чего она хочет».
«Не могу поверить, что мать Робин нормально относится к тому, что она — вторая жена полевого командира моджахедов».
Я поднимаю бровь. «Неужели? Мать Робин была иранкой. Она, возможно, вышла замуж за христианина, но я уверен, что она принимает исламские нормы. Робин, похоже, не испытывала трудностей с этим решением. К тому же, Зарек — больше, чем просто военачальник.
Он — лидер верующих».
Я не люблю долгих прощаний. Я разворачиваюсь и иду к фургону Штейна.
Штейн идёт рядом со мной. «Шесть недель, а в доме всё ещё бардак. Поможешь мне навести порядок?»
Я должен был догадаться. Бассейн был предназначен для тренировок. Штейн, наверное, плавает по два часа в день, бегает кросс по холмам. «Ты богат?»
"Да."
«Насколько вы богаты?»
«Мой дед передал Центр Штейна Гарварду».
Еще один фрагмент данных для файла.
«Я помогу, если в холодильнике есть еда».
«Готово», — Штейн оглядывается на выруливающий на взлётно-посадочную полосу C-17. «Робин и Зареку лучше побыть вместе как можно дольше, чтобы заключить сделку».
Я приподнимаю бровь, услышав мрачный тон Штейна.
«У моджахедов есть поговорка», — говорю я ей.
"Ах, да?"
«У вас есть часы, у нас есть время».
Конец
• Содержание
•
• Предисловие
•
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги