Сезон охоты на коллекционеров

17

Ирина резала овощи, но мысли ее витали так далеко, что смысл слов родного мужа она не сразу поняла.

— Как-то я не привык разговаривать сам с собой, — Турецкий положил руку на плечо жены, и она от неожиданности вздрогнула.

— Ну что ты так пугаешь меня? Я вся в мыслях…

— Да вот я и вижу. И желаю поинтересоваться, где же сейчас витают твои мысли.

— Я все думаю про этого психа…

— Какого еще?

— Ну, охотника.

— Условно — «охотника». То, что он орудовал охотничьим ножом, еще не говорит об охотнике. Я так понимаю, что портрет убийцы ты составила?

— Да.

— Я даже знаю, что сегодня ты встречалась с Симой Григорьевной и она тебе кое-что показала.

— Это тебе Филипп донес?

— Почему донес? Сообщил. Он с ней сегодня тоже разговаривал. Правда, по другому делу. Но за

одно выпытал и про вашу встречу. Она же знает, что мы работаем в одной конторе.

— Болтун… — пренебрежительно бросила Ирина.

Турецкий пропустил ее слова мимо ушей.

— Ириш, ты сделала свою работу. Что ты мучаешься?

— Я действительно мучаюсь, потому, что этот психологический портрет ни на шаг не продвигает нас к убийце.

— Ну почему же?

— Да потому, что детали портрета могут показать на кого угодно. Молодых светло-русых мужчин с охотничьим ножом, возможно, сотни…

— Скажи уж, за каждым углом… — сыронизировал Турецкий. — Но ближе к делу. Ты говорила, что к каждому убийству он готовился: при нем были скотч, электрошокер и нож. Следовательно, он человек организованный. Ты определила его возраст. Тебе даже известно, что волосы у него темно-русые, длина 10 сантиметров. Эксперты определят ДНК по клеткам эпителия. Эго уже очень много. И главная и бесценная находка — скотч. Ведь на липкой поверхности можно обнаружить не только отпечатки пальцев, но и волокна, волоски, опять же, ДНК убийцы.

— Осталось найти убийцу и идентифицировать его ДНК, отпечатки пальцев и волокна с его одежды, — мрачно проговорила Ирина.

— Но ведь тебе даже известно, где его можно найти.

— И где? — уставилась немигающим взглядом Ирина на мужа, будто он, как оракул, немедленно сообщит ей то место, где скрывается убийца.

— Среди тех людей, которые занимаются куплей-продажей предметов искусства.

— Ну это я и без тебя знала, — разочарованно протянула Ирина.

— Так и жди результатов поиска! Дальше дело оперов, а ты сделала все, что от тебя требовалось. Так что, женушка, психолог мой криминальный, не пренебрегай своими обязанностями хранительницы семейного очага. Я давно уже хочу пожрать. А ты свой салат рубишь уже полчаса. Не умеешь, не берись. Дай я сам настрогаю.

— Я просто задумалась. У меня из головы мысли никак не уходят. Не хотят уходить, хотя я их и гоню. Пошли вон! — вдруг вскрикнула Ира, и Турецкий вздрогнул.

— Слушай, так и кондратий хватить может. Я знаю одно лекарство, которое отшибает всякие мысли, — тоном заговорщика проговорил заботливый муж.

— Ну и какое? — подозрительно спросила Ирина. — Полы вымыть или рубашки постирать?

— Глупышка, неужели я похож на такого домостроевского мужлана? Шампанское и секс — панацея от всяческих женских хворей. В том числе и от чрезмерных мыслей впечатлительных барышень.

— Салат готов! — торжественно объявила Ирина. — Тащи шампанское. Будем меня лечить!

После салата и бутылки шампанского, которое почему-то довольно быстро закончилось, лечили Ирину долго и с удовольствием. И больная вскрикивала время от времени вовсе не от болезненных ощущений. Судя по результатам лечения, Турецкий прекрасно разбирался в женской психологии — кто бы сомневался! — и с современным методом врачевания не прогадал.

Когда зазвонил телефон и Турецкий вынырнул из очень приятного сна, — во сне он опять обнимал Ирку и готов был приступить к очередной, процедуре лечения, — рука машинально нащупала трубку телефона.

— Ну кто там в такую ночь глухую? — недовольно пробурчал он.

— Совсем недавно раньше двенадцати ты в койку не прыгал, — послышался ехидный голос Меркулова. — Турецкий, что изменилось в твоей жизни? Неужели старость бредет к тебе семимильными шагами и велит ложиться с курами?

— Какая такая еще старость? — сразу и полностью проснулся Турецкий и даже успел возмутиться. Он и слово-то такое применить к себе не желал, а тут среди ночи звонят и пугают. — И вообще, сколько времени? А то Ирка вынесла все часы из комнаты, они ее отвлекают.

— Видишь, какая она у тебя нервная стала. А все работа… Пора, Санечка, жене помочь. А то она вся извелась.

— Так она же портрет составила. Задачу выполнила. Мы как раз сегодня обсуждали этого мясника-охотника.

Турецкого вдруг поразила неожиданная мысль: а может, этот тип работал мясником? Ну нет, что за чушь со сна приходит в голову? Убийца же умеет вести интеллигентные разговоры. Какой, к черту, мясник?

— Да, психолог Турецкая сделала все как надо. Только у нас нынче свеженький труп. Полчаса назад нашли за «Детским миром».

— Опиши картину, — потребовал Турецкий, выходя с трубкой в коридор. Ирка так сладко спала, что не хотелось ее будить.

— На пересечении Рождественки и Кузнецкого моста, ближе к Театральному проезду, сидит человек. С перерезанным горлом. Давай, рви сюда.

— А ваши есть?

— Все съехались, но решили подождать тебя. Старые кадры всегда вернее. К тому же тебя требует Щеткин. Говорит, — чтобы без тебя труп не трогали.

— Ладно, сейчас хоть умоюсь. Но бриться не буду! — предупредил сварливым тоном Турецкий.

— Можешь и не умываться. Мы в темноте все равно не разглядим.

Турецкий все-таки плеснул в лицо воды, как бы умылся. Быстро переоделся и побежал к машине.

Меркулов хоть и обещал, что в темноте Турецкого никто не увидит, почти у всех в руках были мощные фонарики, которые прекрасно освещали площадку. Криминалисты уже выгрузили из машины свое оборудование — видео- и фотокамеры со штативами, коробки с реактивами, аэрозолями и прочие причиндалы.

— Кровищи… — вместо приветствия сказал Щеткин, пожимая руку Турецкому.

— Давно не виделись. Ну что, друг, загонял вас злодей с ножом?

— Только и успеваем трупы собирать. Как грибы после дождя, — мрачно пошутил Щеткин.

— Документы убитого уже видели?

— Пока его не трогали. Давай вместе посмотрим.

Документов не оказалось. Бумажника тоже. Турецкий принюхался к сидящему у стены мужчине, который склонил голову на бок. Вся грудь была залита кровью и стекала вниз, на брюки. Между неловко согнутыми коленями несчастного образовалась лужа.

— Что ты к нему принюхиваешься? — подозрительно спросил Щеткин.

Вокруг кипела работа — ночь прорезали вспышки камер, чей-то четкий голос комментировал съемку.

— Пахнет дорогим парфюмом. Иностранец. Одет прилично, ботинки начищены до блеска.

— Наши теперь тоже умеют пыль в глаза пустить, — несколько ревниво заметил Щеткин.

— Да ты взгляни, — иностранец. Они же отличаются от наших. Черт знает чем, но отличаются. Я их сразу просекаю. А ну пороемся в его карманах… Ты уж извини, иностранный гость, но прошмонать тебя нужно, чтобы установить твою личность, — обратился Турецкий к мужчине.

В нагрудном кармане сорочки оказался небольшой белый листик, свернутый вчетверо.

— Декларация, — развернул и прочитал ее Турецкий. — Три дня назад пересек границу в аэропорту Шереметьево-2. Гражданин США Труэт

Лорэн, местожительство Атланта штат Джоржия. Цель поездки — частная.

— Что ж ему дома не сиделось? — горестно вздохнул Щеткин. — Такой здоровый, красивый, небось детишек куча… И понесло его в нашу бандитскую Россию.

— Они к нам все по делам бизнеса съезжаются.

А бизнес в нашей стране — дело рискованное. Думаешь, не знают?

Турецкий словно отчитывал Труэта Лорэна за то, что тот пренебрег покоем на родине и ввязался в рискованные коммерческие дела в Москве.

— Вот что меня удивляет. Почти все убийства этот охотник совершает в центре Москвы. А ведь рискует! Его запросто могут застукать припозднившиеся прохожие.

— Ну, наверное, он просекает ситуацию, сначала оглядывается, ловит момент.

— Давай этого американца в морг, нужно срочно осмотреть на предмет ожогов.

— Думаешь, и его электрошокером обезвредили?

— А ты представь себе картину: идут двое, беседуют, улица здесь темновата… Кстати, почему здесь такое плохое освещение? Все-таки центр Москвы! Безобразие… Так вот, этот Труэт слушает собеседника или говорит что-то — неважно. И вдруг тот вытаскивает нож — а на это же нужно несколько секунд, американец что, молча наблюдал? Он мог либо заорать, либо побежать, на крайняк отбиваться… А на его руках никаких порезов… Труп забираем, а криминалисты пускай снимают следы.

— Тогда звоню медэксперту. Кто у них сегодня, интересно? Хорошо бы Сима Григорьевна…

— А чем она тебе так глянулась? — усмехнулся Турецкий.

— Мне кажется, я ей нравлюсь, — скромно потупился Щеткин.

— Что, есть признаки?

— Она мне так улыбается!

— Тогда я ей тоже нравлюсь.

— Ну что ты, в самом деле, крылья подрезаешь? — с досадой сказал Щеткин.

— Шучу… — похлопал его по плечу Турецкий. — Она на меня смотрит волком.

— Опять шутишь? — подозрительно спросил Щеткин.

— Да я ее видел один или два раза! — рассмеялся Турецкий. — Вот с Теодозием Ивановичем совсем на днях пришлось повстречаться, и даже провести довольно много времени. Как раз по поводу применения электрошокера.

Дежурил Теодозий Иванович, да не один. Молоденький парнишка, по-видимому ассистент, невозмутимо встретил гостей.

— Опять вы? — удивился эксперт, увидев Турецкого. — А что же психолог не приехала? И доктор Екатерина?

— Спят, — коротко ответил Турецкий. — Сегодня наша смена. Вот привезли очередного иностранца, гражданина США. Уж не посрамите отечественную судебную медицину. Определите, как его, бедолагу, вырубили. Потому что он не оказывал сопротивления. А причину смерти мы и сами видим.

Два санитара занесли носилки с телом и все дружно подхватили отяжелевший труп и переложили его на стол.

Сообща раздели американца, и Щеткин заметил:

— Смотри, загорелый какой. Отдохнул в своей Америке и решил податься в загадочную Россию. И не знал, бедолага, что его здесь ожидает…

Теодозий Иванович обхватил двумя руками голову трупа и выровнял ее. Направил на нее яркую лампу, надел повязку и наклонился над шеей.

— Характер надреза шеи прежний.

— Это потом. Прежде всего нужно установить, как его вырубили.

— Этот метод убийцы мне уже тоже знаком, — глухо сказал эксперт и наклонился над телом совсем низко. — Сначала отмоем его от крови. Вася, дай мокрое полотенце, мы его сейчас хорошенечко оботрем. А теперь смотри вместе со мной. Как увидишь красные пятнышки, говори.

— А что мы ищем? — невозмутимо спросил Вася.

— Следы от электрошокера. Они совсем свежие. Могут быть в виде эритемы, а может, уже перешли в воспалительную гиперемию. Помнишь что это такое?

— Расширение артерий на месте ожога.

— Правильно.

— Вижу! — вскрикнул Вася и указал пальцем в латексной перчатке на пятно с правой стороны бедра.

— Точно, это оно. Вот вам и причина, почему не сопротивлялся.

— Что и следовало доказать, — резюмировал Турецкий.

— Так вы, Теодозий Иванович, исследуйте дальше и готовьте заключение, — заторопился Щеткин, потому что Турецкий уже всем видом показывал, что у него возникли новые идеи.

— Ладно, бегите, — доктор понял, что у оперов дел невпроворот.

Вася бесстрашно уставился на шею американца и прокомментировал:

— Это же силищу какую нужно иметь, чтобы такого крепкого мужика завалить!

— И острый ножичек, — с порога парировал Турецкий.

— Куда ты так намылился, как на пожар? — едва поспевал за ним Щеткин.

— Там рядом с «Детским миром» два отеля — «Метрополь» и «Арарат Хайят». Нужно на ресепшен спросить, не у них ли остановился Труэт Лорэн.

— Давай, но я пока звякну ребятам, закончили ли они съемку места происшествия и прочие дела?

— Елки-палки, а машина-то моя у «Детского мира» осталась! Мы ж в труповозке приехали! — вспомнил Турецкий.

— Да вон она, стоит без дела. Давай попросим ребят, пусть подбросят.

Ребята слегка тормозили, когда Турецкий объяснил задачу. Уж очень неохота им было ехать порожняком в ночь, зная, что с оперов денежек не запросишь.

Вмешался Щеткин.

— Знаю я вас, так и ждете, чтобы с родственников жмурика денежки содрать!

— Тут сдерешь, — хмуро пробасил круглоголовый амбал в грязноватом халате. — За америкашку нам никто не заплатил.

— В зарплату получишь, — ехидно ответил Щеткин. — Давай заводи мотор и вези нас к «Детскому миру». А то доложу начальству, что мешаете проводить оперативные действия. Где ваша гражданская совесть?

— Да есть она у нас, — пробурчал второй — сонный, и потому не такой злобный.

— В труповозке еще не катался, — заметил Щеткин. — А сегодня за один вечер уже второй раз. Да еще по доброй воле… Хоть бы не подцепить здесь чего…

— Да что подцепишь? Разве что вшей, которые не успели передохнуть на трупах бомжей. Но ты не бойся, — успокоил Турецкий Щеткина, когда тот с омерзением поджал ноги. — Чуешь запах дезинфекции? Он кого хошь уморит. И нас с тобой. Если мы так и будем тащиться, словно в похоронной процессии.

— Эй, нельзя ли побыстрее? — забарабанил в стекло Щеткин.

— Побыстрее на «феррари» надо ездить, — угрюмо ответил амбал и нажал на газ. Доехали за пять минут.

— Заверни за угол, на Неглинку, нам к отелю «Арарат-Хайят».

— А потом кружить, пока выберемся? — сварливо запричитал амбал.

Нарушишь… Ментов сейчас нет. Развернешься у отеля На пятачке и обратно, на встречку. Тут всего пять метров. А потом уже поедешь по прямой.

Амбал пожал плечами и проехал еще двести метров к самому отелю. Тот сиял огнями над входом, как в новогодней сказке. Чернокожий швейцар в зеленой форменной тужурке удивленно вытаращился на видавшую виды санитарную машину. Турецкий и Щеткин важно вышли и небрежно махнули амбалу — езжай, мол. Тот стал разворачиваться на глазах изумленного швейцара и нескольких припозднившихся иностранцев, едва не задевая стоящие стройным рядом иномарки, и поехал по встречке до угла, а потом лихо вырулил на главную дорогу. Иностранцы покачали головами. Чернокожий вежливо поприветствовал странных пассажиров санитарной машины. Турецкий первым зашел в вертящуюся дверь.

— Саша, подожди. Не спеши так, а то меня сейчас прищемит, — услышал он за спиной свистящий шепот Щеткина.

— Не обязательно идти за мной след в след. Зашел бы в следующий сектор.

— Да я впервые в этом отеле! Ни фига себе! — огляделся Щеткин и как-то даже стал ниже ростом.

— Не трусь. Мы при исполнении.

На них из-за стойки с надписью «Администрация» уже смотрели девушки в бордовых жакетиках.

— Смотри, все блондинки… — прошептал Щеткин.

— Что вам угодно? — с чувством собственного достоинства спросила высокая блондинка.

— Покажи документ, — сквозь зубы процедил Турецкий.

— Московский уголовный розыск, старший уполномоченный, — представился Щеткин. И показал рукой на Турецкого — коллега.

— Вам нужен номер? — спросила девушка, не меняя выражения лица.

— Нет, информация. Не останавливался ли у вас в гостинице американский гражданин Труэт Лорэн?

— Время поселения? — деловито спросила блондинка и защелкала мышкой компьютера.

— Ориентировочно… — Турецкий вытащил из кармана декларацию и развернул ее, — три дня назад, двенадцатого августа. То есть в этот день он прибыл в Москву. Заселиться мог и позже.

Девушка поводила курсором по экрану.

— Да, есть такой господин. Зарегистрировался в отеле двенадцатого августа.

— Да вы что? — радостно ахнул Щеткин. — Надо же, с первого раза — и в яблочко.

Турецкий подтолкнул его в бок.

— Скажите, Марина, — увидел он на груди у нее бейджик, — вы администратор или дежурная? Потому что у нас есть рад вопросов.

— Тогда лучше приглашу администратора.

Девушка нажала на кнопку, и откуда-то сбоку появилась очередная блондинка лет тридцати — изящная и такая европезированная, словно только что сошла с трапа самолета Париж — Москва. Она улыбнулась ровно настолько, чтобы ее улыбка была вежливой, но не располагающей. Потому что опытным глазом подметила, эти люди в особом расшаркивании не нуждаются. Они представляют органы власти и с ними нужно держаться по-деловому. Главное, не навредить репутации отеля.

— Пройдемте в мой кабинет, — сразу предложила она, и Турецкий заметил, как из глубины холла его проводили взглядом с десяток таких красавиц, что просто дух захватывало. Они сидели за стеклянными столиками и попивали чаек или кофе, — кто их там поймет. Самое интересное, что они явно испытывали дефицит мужского внимания. Потому что все постояльцы отеля уже спали. Часы показывали три часа ночи.