Сезон разводов

ГЛАВА 36

Лола рвалась в Лос-Анджелес, чтобы помогать родным ухаживать за Седьмой, Весь день она либо работала, либо висела на телефоне. По три-четыре раза на дню звонила маме, а после работы говорила сначала с Изабеллой, потом с мужем Сельмы и двумя ее детьми.

Мэтт не роптал. Он был так рад вернуться к ней, что не смел рта раскрыть, опасаясь, как бы его снова не выставили за дверь. Чуть не каждый день – поскольку других дел у него не было – он сопровождал ее на работу и болтался вокруг съемочной площадки. Он решил приглядеть за Линком Блэквудом. Мэтт видел газеты и слышал, что говорят о Линке и его жене.

Сердце Лолы было далеко от съемок. Она чувствовала, что стала играть невыразительно, хотя Элиот Файнерман помалкивал.

Однажды, когда они снимали в ресторане в районе Трибека в Нижнем Манхэттене, вдруг объявился Тони Альварес. Фитч Конн с заискивающей улыбкой проводил его на площадку. В мире режиссуры Тони Альварес считался культовой фигурой: его фильмы всегда делали неслыханные сборы, а коллеги-режиссеры восхищались его творческим почерком.

Лола остолбенела. Они уже несколько недель не общались.

– Привет! – окликнул Тони, прямиком направляясь к ней. Глазами он прожигал Лолу насквозь.

Она невольно отпрянула.

– Тони?.. Что ты тут делаешь?

– Ты не отвечаешь на звонки, сама не звонишь. Угадай теперь: что я тут делаю?

– Я… Я была очень занята, – оправдывалась Лола. Как же он все-таки красив в этой черной облегающей футболке и отутюженных брюках! – Съемки все время отнимают. А как только закончим, уеду в Лос-Анджелес, чтобы сидеть с Седьмой.

– Как у нее дела?

– По-прежнему в коме.

– Н-да… Беда.

Она стала озираться в поисках Мэтта. Не хватало еще, чтобы они столкнулись лицом к лицу – неприятностей не оберешься.

– Тони, – не своим голосом проговорила Лола, – ты молодец, что приехал, но, как видишь, я сейчас занята. Так что давай поговорим как-нибудь в другой раз.

– Что ты мне лапшу на уши вешаешь? – разозлился Тони. – У тебя, Лола, короткая память. Когда ты вернулась ко мне, то поклялась, что никогда больше меня не оставишь. Ты поклялась, что всем объявишь о нас с тобой. А теперь стоило приключиться небольшой неприятности, как тебя уже и след простыл?

– Я бы не стала называть ранение моей сестры небольшой неприятностью, – оскорбилась она.

– С этой проблемой я разобрался, – грозно проговорил Тони.

Лола невольно вздрогнула.

– Это с чем ты, интересно, разобрался?

– Ты еще услышишь.

– А ты знаешь, что меня несколько раз в участок таскали? Думаешь, я от этого в восторге?

– Не обращай внимания.

– Они все добивались, не было ли у тебя с собой оружия.

– И что ты сказала?

– Ничего. – Она тяжело вздохнула. – Не нравится мне все это.

– Опять боишься за свою карьеру? – насмешливо проговорил он. – Небось твой гребаный адвокатишко тебе советовал держаться от меня подальше?

– Карьера тут ни при чем, – быстро проговорила Лола. – Не уверена, что ты поймешь, но у меня такое чувство, будто мы с тобой виноваты в том, что произошло с Седьмой. Ты и я. Так что… лучше нам больше не встречаться. Хорошим это не кончается.

– Вот уж не думал, что ты такая расчетливая дрянь! Оказывается, вся твоя любовь – сплошное притворство. Чуть жареным запахло – ищи-свищи. И это ты называешь верностью?

– Я только пытаюсь тебе объяснить, что у меня на душе…

– Нет, крошка, – с нажимом ответил он, – это я тебе пытаюсь объяснить, что у меня на душе. Я хочу быть с тобой, но если ты думаешь, что можешь обращаться со мной, как с куском дерьма, – не на того напала. Не хочешь возвращаться – лучше так прямо и скажи.

Лола прикусила губу. При одном виде Тони все у нее внутри вспыхивало. Он по-прежнему заставлял ее трепетать, у нее ноги подкашивались от желания! Как же она может от него отказаться?..

Но она должна. Ради Сельмы.

– Так, значит, все кончено? – Взгляд Тони прожигал ее насквозь. – Кроме шуток?

Она не успела ответить, как появился Мэтт. Вид Тони Альвареса привел его в бешенство. Мэтт властным жестом взял жену под руку.

– Все в порядке? – спросил он, поджав губы.

– Это еще что за явление? – прорычал Тони.

– К вашему сведению, я ее муж, – объявил Мэтт. Тони презрительно рассмеялся.

– А… Это ты – тот придурок, которого она выставила за дверь, чтобы вернуться ко мне?

Мэтт шагнул к нему, но Лола изо всех сил вцепилась в него и потащила назад.

– Мэтт, не надо! – крикнула она. – Не надо!

– Оставьте мою жену в покое, – проговорил Мэтт. – Она не желает вас видеть.

– Да ты с кем разговариваешь, придурок? – вскипел Тони.

– С тобой! – огрызнулся Мэтт. – Полегче на поворотах!

– Ты мне угрожаешь? – Тони вскинул брови. – Да ты хоть знаешь, что бывает с теми, кто мне угрожает?

– Тони, перестань! – Лола была не на шутку встревожена: ведь Мэтт понятия не имеет, что за человек перед ним. – Пожалуйста, хватит.

– Что – хватит, Лола? – продолжал скалиться Тони. – Хватит рассказывать, как мы с тобой были вместе? Как нам с тобой хорошо в постели? Или как ты жаловалась мне на своего придурка-мужа? И он еще станет мне угрожать! Господи ты боже мой! Иди к нему. Иди. Живи своей скучной жизнью. Я ухожу. Но запомни, детка: когда ты приползешь ко мне и будешь умолять о прошении, я тебя не прощу! На сей раз все кончено. Финита!

Вечером в новостях сообщили о загадочной смерти Тайрела Уайта. Он выпал из окна девятнадцатого этажа. Телевидение назвало это трагическим самоубийством.

Лола похолодела. Теперь она знала наверняка, что Тони Альварес – очень опасный человек.

Линк запретил Аллегре ехать с ним на площадку.

– Но почему? – заныла она.

– Потому что я не хочу. Ты меня будешь отвлекать.

Аллегра надулась. Она была из породы женщин, привыкших добиваться своего. Тем более что теперь считала себя его подружкой.

Линк сам не понимал, как это вышло. А впрочем, что тут понимать? Сначала они развлекались втроем, потом Фредди уехал, а она осталась.

Аллегра никуда не хотела ходить без своего нового друга. Она жаловала выпивку, дурь, девочек. Собственно, все то, что любил и Линк. Хотя по части наркотиков и алкоголя за ней было не угнаться.

У нее были черные волосы, миндалевидные серые глаза и высокие славянские скулы. Тело длинное и поджарое, маленькая грудь с большущими сосками. Ее даже можно было назвать красивой. Если бы она еще и помолчать умела – цены бы ей не было.

Иногда Линк начинал думать о Шелби. В пьяном виде он ненавидел ее всей душой. В трезвом – любил до потери пульса. Но большую часть времени Линк был под банкой и на съемках с трудом воспроизводил текст.

Элиот Файнерман бушевал – отснятый материал можно было спускать в корзину. Линк с каждым днем выглядел все хуже, а Лола тупо отрабатывала свою роль. На все попытки Элиота воззвать к их совести Линк отвечал матерщиной, а Лола только пожимала плечами.

Элиот не узнавал двух звезд, которых взял снимать: погруженную в свои мысли Лолу Санчес и заряженного коксом Линка Блэквуда. Вот уж действительно – романтическая комедия!

У Линка выработался свой распорядок дня. Утром первым делом – две дорожки кокаина. На завтрак шли два стакана «Кровавой Мери». На обед – еще два стакана и снова порошок. Вечером – все, что взбредет в голову.

Изредка у него случались минуты просветления, когда он вдруг понимал, что гробит себя. Понимал, что это плохо. Никуда не годится. Что это – саморазрушение. Но остановиться уже не мог.

Аллегра без приглашения въехала в его люкс. С вещами. Через несколько дней после этого Линку приснился жуткий кошмар. Он проснулся с криком, весь в холодном поту, а Аллегра и ухом не повела.

Он встал, прошел в ванную и плеснул в лицо холодной водой. Господи! Этот сон преследовал его с детства. Годами он видел его снова и снова, а потом вдруг все прекратилось. И вот теперь этот кошмар вернулся.

У Линка дрожали руки. Перед глазами снова стояла страшная сцена. Отец был очень жестокий человек, но в ту ночь он превзошел самого себя. Он взял чугунную сковородку и колотил жену по лицу до тех пор, пока она не упала на пол вся в крови.

Отправив на тот свет жену, отец невозмутимо взял ружье и на глазах у Линка и его сестры выбил себе мозги, так что пришлось соскребать их со стен кухни.

Эта сцена навечно въелась Линку в память.

Внезапно обнаружилось, что от Ника нет спасения. Поскольку Кэт была постановщиком фильма, а он играл ведущую роль, они постоянно оказывались вместе. Съемочный процесс подчас создает очень интимную обстановку, и Ник без конца был рядом – смотрел, как она работает, вместе с ней смеялся, дразнил, когда что-то не получалось.

Постепенно ей стало нравиться в его обществе, а работать с человеком, настроенным на ту же волну, всегда было для Кэт настоящим кайфом. Ник все понимал, а уж таланта ему было не занимать. Так что на экране вдвоем с Шелби они образовывали гремучую смесь.

«Как же мне повезло! – каждое утро говорила себе Кэт, едва встав с постели. – Снимаю классное кино с двумя актерами первой величины. Об обоих можно только мечтать».

Нику не терпелось развить их отношения, но Кэт считала, что лучше не усложнять. Может, она и похожа на распутницу, но все это уже позади. Теперь ее привлекают глубокие прочные отношения, а не роман на пару месяцев с отпетым гулякой.

Конечно, можно было завести любовника ради мести, как советовала Луанна. Но Кэт боялась, что близость с Ником нарушит хрупкое равновесие между актером и режиссером. В конце концов она решила вернуться к первоначальной установке и отложить все до окончания съемок.

Зато с Эми и Джонасом все получилось как нельзя лучше. Они явно понравились друг другу. Если верить Эми, они даже несколько раз выходили в свет одни, без пристального ока Кэти Ника.

– Ты оказалась права, – признал Ник, – Джонас не голубой.

– А что я тебе говорила?

– И, похоже, с моей сестренкой он прямо расцвел.

– Это значит?..

– Вот именно! Она в него втюрилась.

Кэт была необычайно рада за Джонаса. Эми не какая-нибудь голливудская пустышка, рвущаяся в звезды, она умная девчонка с тонким чувством юмора – как раз то, что нужно Джонасу.

Ник перестал приглашать на обед в свой трейлер разномастных красоток. Теперь он проводил перерыв с Кэт или сидел с остальной группой, травя сальные анекдоты. По вечерам они чаще всего съедали по тарелке спагетти или по гамбургеру и рано заваливались спать. Но – по отдельности, хотя Ник и не сдавался.

– Пора заняться делом, – говорил он. – Это уже становится смешно. У меня установились такие тесные отношения с правой рукой, каких не было с десятилетнего возраста!

– А я тебе разве не сказала? – как ни в чем не бывало отвечала Кэт. – Это будет мой тебе подарок по случаю окончания съемок. Согласен?

– М-да… А сколько нам еще снимать?

– Недолго, – отвечала она. – Дотерпишь? Он улыбался своей неотразимой улыбкой.

– Попробую.

– Что она сделала? – с волнением переспросила Лола.

– Пошевелила пальцем! – сообщила Изабелла.

– Ну наконец-то!

– Это точно, – согласилась Изабелла. – Врачи говорят, это хороший знак: теперь можно надеяться, что в конце концов она выйдет из комы.

– Если бы ты знала, как я рада! – воскликнула Лола. – Мне осталось сниматься всего два дня, и сразу же вылетаю. Буду сидеть рядом, петь ей песни, рассказывать сказки… Я много читала о том, как надо вести себя с тем, кто в коме. Мы каждую секунду должны быть с ней, понимаешь, Изабелла?

– Конечно, понимаю, Лючия, – ледяным тоном ответила та. – Мы это делаем изо дня в день.

– Я знаю, знаю. Ну, ничего, скоро я прилечу, и вы сможете отдохнуть! Не терпится вас всех увидеть. – Лола вбежала в гостиную, где перед телевизором сидел Мэтт.

– Мэтт! – воскликнула она. – Ты можешь в это поверить?!

– Что такое? – спросил он, не отрывая глаз от футбольной трансляции.

– Сельма пошевелила пальцем! Разве не чудесная новость?

– Чудесная, – согласился Мэтт и отправил в рот горсть попкорна.

– Пожалуй, начну собирать вещи. Как только закончу съемки – тут же вылетаем!

Лола была почти счастлива. Ее договор с господом сработал! Она отказалась от Тони, а бог взамен возвращает Сельму к жизни. Теперь все будет хорошо!

Она призвала Верзилу Джея и велела принести из камеры хранения отеля ее чемоданы. Затем позвонила Дженни, чтобы поднялась и помогла со сборами.

– Можно я, пока буду собираться, телевизор включу? – попросила Дженни, явившись через пять минут. – Там будет интервью с Ником Логаном. Он такой лапочка!

– Твоя слабость, да? – усмехнулась Лола.

– Еще бы, – вспыхнула Дженни.

– Не возражаю, – разрешила Лола.

Дженни включила телевизор и принялась доставать одно за другим платья Лолы из шкафа. Она аккуратно раскладывав ла их на кровати и упаковывала в пластиковые чехлы, прежде чем сложить в чемодан. Когда началось интервью Ника Логана, Дженни замерла.

– Хм-мм… – фыркнула Лола, бросив взгляд на экран. – По этому Нику Логану душ плачет!

Дженни улыбнулась.

– Это у него такой имидж. Немытый бродяга.

– Не знала, что тебе нравятся бродяги, – поддразнила Лола.

– Еще как! – призналась Дженни. – А на завтра анонсировали интервью Шелби Чейни. Она с ним вместе снимается.

– Замечательно, – язвительно протянула Лола.

– Выключить? – спросила Дженни.

– Нет, оставь. Посмотрим, чем нынче занимаются все эти Бритни и Джастины. – Лола открыла комод, забитый новыми свитерами. – Мне теперь в свет выходить некогда, а Мэтта от спортивных передач не оторвешь. Да я никуда и не рвусь.

– Ой, смотрите-ка! – вдруг воскликнула Дженни.

– Что такое?

– Это же Тони Альварес!

Лола быстро повернулась к экрану. Нуда, Тони собственной персоной, входит в какой-то зал под руку с девицей. Очень молоденькой и очень хорошенькой.

– Ну-ка звук прибавь! – скомандовала Лола. Обе стали слушать.

– Благотворительный вечер в пользу детей, больных СПИДом, посетил известный кинорежиссер Тони Альварес, в прошлом – жених актрисы Лолы Санчес. Перед собравшимися на мероприятии лицами мистер Альварес официально объявил о своей помолвке с многообещающей пуэрториканской певицей Марией Эстебан. В начале следующего года выходит ее первый альбом под названием «Заблудшая душа». В настоящий момент Тони Альварес готовится к съемкам нового фильма «Маньяк», в котором участвуют Ник Логан и Лара Айвори».

Лола застыла перед телевизором. Он сделал то, что обещал! Он это сделал! Этот подонок собрался жениться…

Господи, что он нашел в этой шлюшке? По виду больше двенадцати лет не дашь. Каштановые кудряшки, худенькая фигурка, ни груди, ни попки. Взглянуть не на что! То ли дело – Лола Санчес.

Как же он мог это сделать?! Как мог так с ней обойтись?.. Лола знала ответ. Она его отвергла, и теперь вернуть его будет нелегко.

Да она и не собиралась. Нет, конечно! Она дала обет перед господом и сдержит слово.

Съемки заканчивались, а Линк так и не объявился. Шелби была в отчаянии. Они женаты уже четыре года, и всегда после ссоры он возвращался.

На сей раз Линк хранил зловещее молчание, и Шелби узнавала о нем только из газет и телерепортажей. Писали, что какой-то фотограф подал на Линка в суд на миллион долларов за нападение и драку у входа в стрип-клуб.

Значит, теперь он и по стрип-клубам похаживает. Совсем с катушек слетел!

Из Лондона приехали папа с мамой, и это хорошо. Родители были не из тех, кто сразу начинает выпытывать и давать советы: они приехали, чтобы быть с ней рядом.

Шелби пригласила Пита на ужин. Мама вызвалась помочь на кухне, вдвоем они приготовили классический английский ужин: ростбиф, йоркширский пирог и печеная картошка. Пит был в ударе и мгновенно очаровал ее родителей.

После ужина все сидели на террасе. Шелби играла со щенком, которого она окрестила Тайгером, а Пит вел светскую беседу с отцом о коллекционных автомобилях и о том, как их удивит автомобильный трюк на экране в исполнении Шелби. Потом родители пошли прогуляться по окрестностям, а Пит остался.

– Спасибо, что пригласила, – сказал он. – Ужин был отличный. Про картошку я уж и не говорю.

– Рада, что тебе понравилось, – ответила Шелби. – Родителям ты, кажется, приглянулся.

– Они приехали из-за вашей ссоры с Линком?

– Наверное. Но они не из тех, кто вмешивается, поэтому помалкивают, а я им ничего не рассказываю.

– Ты никому ничего не рассказываешь, – буркнул он. – Даже мне.

– Пит, не дави на меня!

– Я бы не стал. Но я же не слепой. Теперь Линка засняли на выходе из стрип-клуба с какой-то девицей рядом. К тому же он подрался с фотографами. Я отказываюсь это понимать, Шелби. Тебе пора начинать бракоразводные процедуры. Чего ты ждешь?

Она молча кивнула. Он, конечно, прав. Но ее что-то удерживало. Не так все просто, как кажется.

На другой день, сразу после работы, Шелби поехала к психотерапевту.

– Я просто не знаю, что делать, – пожаловалась она Бренде.

– Не мне тебе советовать, – ответила та ровным голосом. – Это ты должна сама решить, Шелби.

– Ты всегда так говоришь! – недовольно воскликнула Шелби. – А я прихожу к тебе за советом!

– Да нет, Шелби, ты приходишь ко мне потому, что тебе нужно выговориться. Моя задача – помочь тебе понять себя. Именно это от тебя и требуется. Когда настанет время разводиться, ты сама это почувствуешь. Мне не придется тебе ничего советовать.

– У меня есть другой мужчина! – неожиданно выпалила Шелби.

Бренда удивилась.

– Ты раньше ничего о нем не говорила.

– Мы встречались еще до Линка. А сейчас работаем на одной картине. Мне кажется… В общем, он мне симпатичен.

– Настолько, что ты готова оставить Линка?

– Линк меня уже сам оставил, разве нет? – печально произнесла Шелби.

– Неужели?

– Это очевидно.

– Я тебе уже говорила, Шелби: никто, кроме тебя, не может принимать решений, касающихся твоего будущего.

Черт! Из пустого в порожнее. Говорить с Брендой – все равно что толочь воду в ступе.

По дороге домой Шелби еще раз задумалась о ее словах. Может, в них есть доля истины? Бренда права: только она сама может принимать решения относительно своего будущего.

Значит, именно так и надо поступить – принять решение. Или с браком покончено – или нет. Только ей решать.