Шаман

Глава 13

— Несите еще, да побыстрее, — распорядился Манало, и они все вместе принялись подтаскивать черные камни к той кучке, которую уже сложили около своего костра. — Придется — руби мечом большую скалу, Огерн. Меч немного затупится, но потом мы его заточим!

И, не дожидаясь ответа, Манало швырнул в пламя саламандры черные камни.

На мгновение пламя взвыло, взметнулось и опало.

— Вкусно, — похвалила саламандра. — Очень вкусно! Еще, смертные, еще!

— Будет тебе и еще! — Манало принялся швырять камни в огонь один за другим, все выше и выше, стараясь попасть в пасть саламандры.

А Лукойо и Огерн поспешили к черной скале. Лукойо выхватил нож, но Огерн схватил его за руку:

— Погоди! Надо побыстрее. Давай-ка для начала вот так.

С этими словами Огерн ухватил с земли большой камень, поднял его над головой и изо всех сил стукнул по скале. Треск разламывающейся скалы потонул в вопле саламандры, требовавшей добавки. Во все стороны полетели осколки, а на землю покатился огромный черный обломок.

— Хватай его! — крикнул Огерн полуэльфу, а сам снова размахнулся камнем.

Лукойо присел, поймал большой кусок черного камня и потащил его к Манало. В промежутке между воплями саламандры он услышал, как Огерн еще раз ударил камнем по скале.

— Брось в нее, — крикнул Манало, и Лукойо швырнул камень.

Камень описал дугу и угодил в брюхо саламандры. Пасть ее разъехалась в ухмылке, высунулся длинный огненный язык и облизнул невидимые губы со звуком обламывающейся ветки. Лукойо задрожал и поспешил к Огерну.

Кузнец в это время готовился нанести очередной удар по скале, но заметил Лукойо, опустил камень и выдохнул:

— Вот, подбери, там еще один большой кусок лежит, Лукойо. Я скоро тоже подойду. Не могу больше — руки не выдерживают!

— Надеюсь, тебе недолго осталось мучиться.

Полуэльф бросился к скале, подобрал здоровенный обломок, прижал к груди и поволок к костру. Позади снова раздался звук удара.

Манало кивнул, и Лукойо снова швырнул камень в брюхо саламандры. Снова послышался довольный треск, и страшилище прокричало:

— Еще!

Манало обернулся к Лукойо и сказал:

— Еще немного.

Лукойо с надеждой в глазах смотрел на мудреца.

— Почему ты думаешь, что немного?

— Потому что на этот раз она сказала «еще» только однажды.

Огерн согнулся. Он тяжело дышал. Камень, служивший ему молотом, валялся на земле у его ног. Манало глянул на груду черных обломков и кивнул:

— Думаю, этого хватит.

— Что это за… колдовство такое… — задыхаясь, выговорил Огерн, — от которого… камень горит… и им можно… накормить… саламандру?

— Горящие камни — не мое творение, они сами образовались. Что же до саламандры, огонь испокон веку питается всем, что ему попадется на пути. Но его можно взять в кольцо, окружить и тем самым успокоить.

— Мы его успокаиваем? — бросив острый взгляд на мудреца, спросил Огерн.

— Именно. Пошли, Лукойо. Неси!

— Несу! — откликнулся полуэльф, подхватывая большой обломок.

— Этот… я понесу, — заявил Огерн и отобрал у Лукойо обломок. — Другой возьми… поменьше.

Полуэльф попробовал возразить:

— Ты же устал, Огерн!

— Отдохнул, — отрезал кузнец. — А нам надо спешить. Ну, Лукойо, не заставляй меня нагибаться. Возьми другой.

Лукойо поворчал, но вернулся и поднял другой камень. Он восхищался, как ловко Огерн вынудил его отказаться от тяжелого груза. Но Лукойо понял его уловку, а потому подобрал почти такой же большой камень и поспешил за Манало и Огерном к костру.

Они сновали туда и обратно, подтаскивали обломки черной скалы и скармливали их созданию огненной стихии. Когда груда исчезла и остались только мелкие камешки, Манало осторожно спросил:

— Довольна ли ты пока, Огненная?

— Пока — да, — снисходительно ответила саламандра. — Если честно, то вы так меня накормили, что у меня даже возникли к вам теплые чувства.

— Какие же еще… — проворчал Лукойо, но Огерн его одернул.

— За вашу доброту я отплачу вам, — шипела саламандра. — Если когда-нибудь вам понадобится мое пламя, позовите меня вот так.

И она издала несколько отрывочных взрывов или тресков — так трещит смолистое дерево, когда его бросают в огонь. Лукойо вытаращил глаза — он никак не мог понять, неужели возможно воспроизвести подобные звуки и неужели чудовище в это верит. Еще больше полуэльф изумился, когда Манало в точности повторил эти звуки.

Мудрец обернулся к Огерну.

— Повтори и ты, Огерн. Вот так.

Манало зашипел и затрещал, еще раз и еще — до тех пор, пока у вождя не получилось нечто удобоваримое.

— Славно! — похвалила саламандра. — Теперь вы мои друзья и можете больше меня не бояться. Прощайте!

Огненная фигура увеличилась вдвое и, взметнувшись, умчалась в небеса. Смертные отпрыгнули, закрыли лица руками, но все стихло, и вот перед ним снова их костер — такой, как был.

Огерн судорожно выдохнул.

— У тебя удивительный дар заводить друзей, Учитель.

— Это — дело полезное, — согласился Манало. — Но мне удалось подружиться далеко не со всеми.

— Но как это делается? Как подружиться с врагом.

— Прежде всего надо точно уяснить, враг ли это, — усмехнулся Манало. — Вспомни аграпаксанцев, которых мы встретили на тропке, — злого у них на уме не было, просто столкнувшись с вами на узкой дорожке, они напугали вас, а вы — их. Точно так же и эта саламандра лично нам дурного не желала, потому я и спросил ее, зачем бы ей нам вредить. Всегда задавай такой вопрос, Огерн. Стоит разговориться — и вы уже если и не друзья, то уже и не враги.

— Знавал я многих, которые готовы были трепаться со мной день напролет, а, подвернись возможность, глотку все равно бы перерезали, — мрачно буркнул Лукойо.

— Я тоже знавал таких. — Лицо Манало омрачилось. — И если кто-то пытается вас убить, то первым делом его надо разоружить, а потом уже задавать ему вопросы.

— Разоружая, можно и убить его, — напомнил мудрецу полуэльф.

— Можно, и не стоит рисковать и давать, ему возможность убить себя, — согласился мудрец. — Однако кто бы на тебя ни нападал, если он сразу не бросается на тебя, а тратит какое-то время на угрозы, всегда можно исхитриться и задать вопрос. Ладно, теперь давайте поищем чего-нибудь успокоительного и поспим. — Мудрец подошел поближе к костру, порылся в складках своей одежды и вынул небольшой мешочек. — Вскипяти, пожалуйста, воды, Огерн.

Чуть погодя они уже пили травяной настой и говорили о событиях дня. То ли от тихого разговора, то ли от жара костра, то ли от настоя, то ли от всего сразу Огерна и Лукойо скоро разморило. Они завернулись в одеяла, вытянули ноги к костру и уснули. Манало остался сидеть у огня.

Утром, когда они позавтракали и загасили костер, Манало взял свой посох и сказал:

— Теперь я уверен в том, что вы справитесь с любыми опасностями, которые встретятся вам в пути. Только не забывайте об осторожности и быстроте и будьте готовы к неожиданностям.

— Словом к тому, что в любой миг на нас может наброситься враг, — закончил его мысль Лукойо.

Но Огерн нахмурился.

— Ты говоришь так, словно собираешься покинуть нас, Учитель.

— Должен, — вздохнул Манало. — Вам, бири, нечего, и думать идти на Куру в одиночку и надеяться победить. Есть много других племен, которые могли бы присоединиться к вам, знай они о вашем замысле. Одних обидел Улаган или куруиты. Другие боятся Улагана или куруитов только потому, что слыхали об их неуязвимости. Третьи готовы пуститься в такой поход только из-за того, что это сулит приключения и славу.

— Наверняка есть и такие, кого привлекает возможная добыча, — со злорадной усмешкой добавил Лукойо.

— Такие скорее всего уже соблазнены Улаганом, хотя, может быть, еще сами этого и не понимают. Как бы то ни было, никто не придет нам на помощь, если не будет знать о том, что мы задумали.

— Значит, тебе надо уйти, чтобы донести до них эту весть, — заключил Огерн.

— Весть и еще кое-что, — признал Манало. — Некоторые не тронутся с места до тех пор, пока не удостоверятся, что именно я прошу об этом. Другие не пойдут, пока не уяснят, что на то есть веская причина. Я должен идти один. Если вы пойдете со мной, вас это очень задержит. Идите на юг без меня, Огерн. По дороге у вас будет много дел.

— Каких дел, Учитель? — нахмурился Огерн.

— Сами увидите, — ответил Манало и повернулся к полуэльфу. — Не печалься так, Лукойо. И без меня управитесь.

Лукойо вмиг преобразился. Он и не знал, что его чувства так сильно отражаются на лице.

— Он печалится не меньше меня, — проворчал Огерн, но у него вид был скорее грустный, нежели обездоленный… — Хотя… ходили же мы сами в Байлео, когда вызволяли тебя тюрьмы. Пойдем и теперь одни, если уж так надо.

— Славно сказано! — воскликнул Манало и хлопнул Огерна по плечу. — Не сомневайтесь, мы увидимся вновь, встретимся в Куру, а то и раньше. Когда придет время штурма, я непременно буду с вами, но очень вас прошу: не предпринимайте нападения до тех пор, пока не дождетесь меня.

— Обещаем! — пылко воскликнул Лукойо. — Не сомневайся, Учитель, мы же не захотим, чтобы без тебя началось победное торжество!

Манало рассмеялся и обнял полуэльфа за плечи, после чего положил руку ему на голову. Лукойо почувствовал странное покалывание, словно что-то перетекло от мудреца к нему, но Манало отнял руку, и все исчезло.

Мудрец посмотрел на Огерна.

— Ты тоже должен дать мне обещание, Огерн.

— О, обещаю, клянусь, — ответил кузнец-великан и усмехнулся. — Не такой я дурак, чтобы штурмовать без тебя город, Учитель, без тебя, когда со мной будет только мое племя. Нет, мы дождемся тебя и тех, кого ты приведешь с собой.

— Хорошо сказано! Что ж, пойду и соберу остальных. Да будет путь ваш легким, а дорога прямой.

С этими словами мудрец развернулся и зашагал в сторону выветренного склона. Дойдя до него, Манало обернулся и помахал рукой, а потом скрылся из глаз.

Лукойо стало страшно. Он бросился было за мудрецом, но Огерн поймал его за руку и удержал.

— Пусть идет, Лукойо. Мы, в конце концов, не малые дети, а он нам не отец. Пошли, отыщем дорогу, что ведет на юг. — И Огерн подхватил свой дорожный мешок.

Лукойо показалось, будто от этих слов кузнеца ему на голову опрокинулось ведро с ледяной водой. Душа его бунтовала, но он тоже подобрал мешок и закинул его за плечо. Конечно, Огерн был прав. Конечно, никто им не нужен, кроме друг друга. Вот только кузнец даже и не догадывался, как задело Лукойо напоминание об отце.

До сих пор он прекрасно обходился безо всякого отца и теперь обойдется! На самом деле настроение у полуэльфа было такое, что он бы и совсем один дальше пошел, даже без такого прекрасного спутника, как Огерн.

Но не такой Лукойо тупица, чтобы распрощаться и с Огерном. И полуэльф, стараясь не отставать, зашагал следом за кузнецом на юг.

— Но это глупо, — возмущался Лукойо. — Солнце село. Скоро стемнеет и зажгутся звезды! Нам нужно было выбрать место для ночлега до заката! Почему мы все идем и идем?

— Неужели у тебя ноги уже устали? — буркнул Огерн.

На самом деле да, устали, но признаваться в этом Лукойо не собирался.

— Приспешники Улагана любят нападать ночью, тогда почему ты настаиваешь, чтобы мы продолжали идти?

— Не знаю. — Огерн с собачьим упрямством покачал головой. — Знаю только, что так надо. Хочешь, называй это чутьем, хочешь, знанием, данным мне Каким-то богом или духом, но это есть — есть уверенность, что нам пока рано отдыхать. Если хочешь, оставайся и отдохни, Лукойо. Когда сумею, вернусь за тобой.

Ночевать в одиночку на этой пустынной равнине! Огерн наверное, решил, что Лукойо рехнулся! Кто знает, что тут могло случиться с полуэльфом без поддержки и защиты?

— Ой, ну ты же знаешь, что я тебя не брошу, — проворчал Лукойо. — Кто послужит тебе правой рукой, если меня не будет рядом?

Огерн ответил улыбкой.

— Что ж, благодарю тебя, моя правая рука. И не переживай — не думаю, что мы будем идти слишком долго.

Лукойо посмотрел в сторону высокой каменистой гряды, тянувшейся справа от них.

— Надеюсь, — фыркнул он.

Ему было невдомек, откуда на плоской, как стол, равнине берутся эти гранитные гряды и почему их тропа пролегает либо рядом с ними, либо рассекает их. В голову Лукойо лезли разные мысли, но одна прямо-таки не давала покоя: какое славное местечко для засады — будь его воля, он бы именно такое и выбрал. Но тут, конечно, не было ни единого живого существа, не считая пташек и маленьких грызунов.

И вдруг впереди послышались крик и звон оружия.

Лукойо замер, кто-то еще решил, что здесь отличное место для засады!

Да, идти осталось совсем, совсем немного, — мрачно пошутил Огерн. — Пошли, лучник, и приготовь свой лук! Пойдем глянем, кто там с кем дерется!

И они пустились бегом. Лукойо взбежал на вершину каменного гребня, словно какой-нибудь лемур. А видел он в темноте уж точно не хуже лемура. Хоть что-то ему перепало от его безымянного папаши. Лукойо лег на живот и свесил голову с уступа.

— Что видишь? — послышался сзади взволнованный голос Огерна.

Там горстка людей. Их осаждают гоблины! — прошептал Лукойо. — Иди, сам посмотри, только тихо! У них такие уши, у этих чудищ, что они ползущую мошку услышат!

Он отполз назад и встал, а Огерн занял его место.

Внизу он увидел кольцо факелов, смыкавшееся вокруг пяти-шести человек с дорожными мешками за спиной и мечами в руках. Люди отчаянно размахивали мечами. Чудища, многие из которых получили серьезные раны, уступали людям ростом, но почти вчетверо превосходили их числом. Они подпрыгивали на лягушачьих лапах, приземлялись на громадные ступни, кололи людей короткими копьями, зажатыми в неуклюжих с виду, но мускулистых руках. Огромные, похожие на блюдца уши были развернуты внутрь, и того, что кто-то идет на помощь людям, они слышать не могли.

— Сможешь подстрелить гоблинов, не задев людей? — спросил Огерн.

— Да, если буду целить в тех, которые дальше всего от людей.

— Давай. И в меня гляди не попади! — С этими словами Огерн перемахнул через каменный гребень.

Лукойо чуть было не вскрикнул, но вовремя спохватился и припал к камню, чтобы посмотреть, как спрыгнет на землю его друг. Огерн благополучно приземлился и побежал вниз по склону, на бегу обнажив свой широченный меч. Лукойо беззвучно выругался и приготовил лук к стрельбе.

Огерн смерчем ворвался на поле боя — безмолвная сокрушительная сила обрушилась на гоблинов. Кузнец врубился в задние ряды гоблинов, размахивая мечом и закрываясь небольшим круглым щитом. Гоблины, вскрикивая, падали. Затем, когда замешательство врагов прошло, Огерн издал вопль берсеркера. Гоблины так перепугались, что расступились, а Огерн, развернувшись, заработал мечом направо и налево.

Лукойо ругался и натягивал лук. Если бы не Огерн, полуэльф обошел бы драку стороной либо засел бы где-нибудь в укромном местечке и наблюдал за ходом боя, радуясь зрелищу. Сочувствие полуэльфа вообще-то было на стороне гоблинов, но раз его друг решил сражаться за людей, что мог поделать Лукойо? Но даже если бы Огерн дал ему возможность выбрать…

А люди, увидев, что герой спешит им на помощь, радостно закричали и принялись крушить врагов с новыми силами. У одного из людей сломалось копье. Гоблин прыгнул на человека, широко разинув зубастую пасть. Путник ударил мечом, но гоблин сумел увернуться и вонзил зубы в руку человека. Тот закричал, выронил меч — тут же в другую его руку впился второй гоблин.

Ругаясь на чем свет стоит, Лукойо натянул тетиву и выстрелил.

Стрела угодила в спину гоблина. Страшилище взвизгнуло и отцепилось от несчастного странника. Один из его товарищей рубанул мечом по шее другого гоблина. Тело чудища брякнулось наземь, пасть раскрылась в последнем оскале. Его тут же затоптали.

А по краю кольца дерущихся один за другим падали гоблины, разимые стрелами Лукойо. Один из монстров обернулся, чтобы позвать товарищей на помощь, увидел позади груду упавших тел и дико завизжал. С десяток его сородичей обернулись, увидели то же самое, взвыли от злости и принялись обшаривать глазами скалу в поисках злоумышленника. Лукойо вжался в камень, замер, недвижим, но гоблины все равно разглядели его, и дюжина страшилищ, издавая мстительный писк, рванулась вверх по склону. Они прыгали и бегали гораздо быстрее людей.

Между тем один из людей все-таки побежал за ними — то был Огерн, оставивший путников добивать врагов. Предательства он не совершил: гоблинов там осталось немного — с полдесятка, а людей — четверо. При этом у троих чудищ копья были сломаны.

Лукойо понял, что обнаружен и что другого выхода, как только принять бой, у него нет. Он вышел на край уступа и стал стрелять. Рой стрел устремился к гоблинам. Увидев это, они принялись отскакивать, падать, прятаться за камни, но все равно, перебегая от одного камня к другому, продвигались вперед — ну, может, чуть медленнее.

Вот их догнал Огерн. Вот одна гоблинская голова слетела с плеч. Шей у чудищ не было, но топору и мечу было куда ударить, чтобы обезглавить их. Была бы, как говорится, голова. Как только упал первый обезглавленный гоблин, Огерн размахнулся, намереваясь проделать то же самое со вторым, но чудище его заметило и успело громко завизжать. Остальные гоблины обернулись, Огерн взревел и бросился вперед. Гоблины, испуганно пищя, прятались за камнями, чтобы он не настиг их. Но за камнями их настигали стрелы Лукойо.

Один из гоблинов запрокинулся назад, издав предсмертный вопль. Остальные, увидев это, поняли, что могут теперь только нападать, и поскакали дальше вверх по склону, мстительно подвывая. Лукойо подстрелил еще одного гоблина и еще…

Полез рукой в колчан, чтобы достать новую стрелу. Колчан был пуст…

Проклиная судьбу, полуэльф бросил лук и выхватил нож. Притаившись на обрыве, он сжал нож в левой руке, а правой нашарил камень и швырнул его.

Камень попал первому гоблину прямо в морду. Чудовище упало, но еще двое побежали дальше. Еще один камень — еще один поверженный гоблин.

Остался последний. Он прыгал вперед, не догадываясь, что остался в одиночестве. Он высоко подскочил, и его острые зубы вонзились в предплечье Лукойо. Лучник вскричал от дикой боли и ударил чудовище ножом. Зубы гоблина разжались. Из руки Лукойо хлестала кровь.

Но вот подоспел Огерн.

— Сильно ранен, Лукойо? Будь проклята моя медлительность!

— Кость не задета, — отвечал полуэльф, не отводя глаз от раны. — Думаю, он не задел вену. Но он такой урод — вдруг у него зубы ядовитые?

— Пойдем, надо спуститься к этим путникам! — воскликнул Огерн. — У них большие мешки — может, найдется какое снадобье.

Лукойо подобрал лук, перебрался через уступ, окинул глазами товарища.

— Я бы не сказал, что ты в порядке, Огерн.

— Ты про что? Про это? — И Огерн обвел рукой уйму порезов и царапин на груди, плечах, бедрах. — Так, царапины. Мне и не больно пока. Пошли, Лукойо. Если у них для тебя найдется снадобье, значит, найдется и для меня.

Взявшись за руки, они побежали вниз по склону. Правда, около первого упавшего гоблина Лукойо остановился и захотел выдернуть и его спины стрелу.

— Хочу забрать ее обратно!

— Это смогут сделать и путники — попросим их, если они не ранены.

Но Огерн все-таки наклонился, выдернул стрелу из тела гоблина и вытер наконечник о песок. По пути Огерн точно так же поступил со всеми стрелами, которые торчали из тел убитых. А когда они спустились на равнину, кузнец нашел и на земле несколько стрел.

— Всякий лучник время от времени промахивается, — шутливо проговорил кузнец.

— Ага, когда его цель видит летящую стрелу и отпрыгивает от нее или когда эта самая цель уворачивается от меча в самый неподходящий момент.

— Думаю, мы сегодня заночуем здесь, Лукойо. Остальные стрелы поищем завтра с утра.

Так, разговаривая, друзья подошли к путникам. Те уже собрали с земли гоблинские факелы и устроили костер, а теперь обрабатывали и перевязывали друг у друга раны. Как только Огерн и Лукойо подошли к костру, один из путников вскочил и воскликнул:

— Добро пожаловать и благодарим вас, наши отважные спасители. Как вы узнали, что нам нужна ваша помощь?

— Счастливая случайность, — отвечал Огерн, а Лукойо залился соловьем:

— Это бог подсказал его сердцу. Сердцу — это точно, никак не голове. Будь в голове мозги, она бы еще подумала, стоит ли ввязываться в драку с такими страшилками. Скажи, путник, а нет ли у тебя какого-нибудь зелья от гоблинского укуса?

— Найдется, найдется, сколько угодно! Идите же, садитесь!

Подойдя поближе к костру, Огерн всмотрелся получше и увидел, что один из путников лежит на спине. Лицо у него посинело, он задыхался. Огерн решил, что несчастному конец. Одна нога путника была перевязана чистой тканью, но кровь сочилась сильно. Кузнец понял: порвана крупная вена. Рядом с ним хлопотали двое товарищей. Они переговаривались между собой и старались, как могли, хотя один из них был весь изранен — тут и там белели повязки, и одна рука лежала в перевязи.

— Серьезно ранены только двое, хвала Ломаллину! — сказал седобородый путник, видимо, главный. Он взмахом руки предложил гостям садиться у огня. — Еще двое моих товарищей добивают раненых гоблинов и подбирают ваши стрелы. Итак… двое там, двое на страже, один покалечен, один… — Он глянул на умирающего друга, и лицо его омрачилось. — Плохо его дело. Но без вас нам было бы куда хуже… — Седобородый обернулся к гостям и закатал рукав рубахи Лукойо.

Лучник чуть было не заорал от боли, но сумел сдержаться и только простонал… Странник поднес к ране маленький прозрачный сосуд с жидкостью и вынул пробку.

— Закуси губу. Будет жечь.

Жечь? Да такой боли Лукойо никогда еще не испытывал, даже тогда, когда его укусил гоблин! Его стиснутые зубы сами по себе застучали. Это был огонь, жидкий огонь! Он проник в руку Лукойо, пополз к плечу, а потом — к сердцу. Но минуло несколько секунд, и жар угас. Осталась только тупая боль.

А седобородый накапал огненной жидкости на чистую тряпку и приложил ее к ранам Огерна. Огерн от боли закусил губу, но, когда отпустило, спросил:

— Откуда у вас противоядие от гоблинских укусов?

— Мы постоянно странствуем. Такова наша жизнь, — объяснил седобородый, продолжая обрабатывать рану кузнеца. — Все, что у нас в мешках, мы меняем на то, что нам предлагают другие. Мы везем с юга разные безделушки, меняем их на меха и олово, на янтарь и золото. Когда нам удается выторговать столько, что можно нагрузить все это на трех ослов, мы снова идем на юг, и там горожане покупают у нас то, что мы привезем, а мы снова набираем всяких безделушек, да и для себя кое-что покупаем.

— Значит, вы купцы?

— Верно. И потому мы носим с собой снадобья на все случаи жизни — даже от гоблинских укусов.

— Мудро, — похвалил Огерн. — Раз вы такие предусмотрительные, вы должны процветать.

— Те из нас, кто возвращается домой целым и невредимым, могут себе это позволить, — печально отвечал седобородый. — Ну а вы, путники, кто вы такие и куда идете?

— Мы — люди с севера, а идем на юг, — пояснил Огерн, но не сказал зачем.

Купец, видимо, решил больше ни о чем не спрашивать. Наверное, он считал, что всякий, кто не живет в городе, должен просто-таки мечтать попасть туда.

— Что ж, раз вы идете на юг, берегитесь ваньяров.

— Ваньяров. — Огерн и Лукойо переглянулись. — Мы про них кое-что слыхали, но очень мало. Расскажите нам побольше. К примеру, почему они пришли в наши края!