Шанс на мечту

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Рэна нервно поправила свои волосы, сидя на переднем сиденье автомобиля Милли. Сердце колотилось как бешеное, и каждый вздох давался с трудом. В голове вертелись тысячи мыслей о том, как она выглядит, какие вокруг будут люди, и как воспримут её окружающие. Вдруг красное платье всё же чересчур, и нужно было одеться скромнее? Но больше всего её волновало то, что подумает Адам. Понравится ли ему её наряд и достойна ли она подобного общества.

Милли слегка коснулась плеча девушки, возвращая её в реальность.

— Не серьёзничай. Всё будет хорошо! Ты просто красавица! — подмигнула она, открывая дверь машины. Женщина словно читала мысли Рэны.

Девушка качнула головой, глубоко вдохнула, готовясь выйти, но Милли внезапно положила руку на её плечо.

— Слушай, я тут вспомнила, что забыла кое-что важное. Нужно встретиться с одним человеком до праздника, — она улыбнулась. — А ты давай, иди к своему принцу.

— Милли, подожди. Давай я поеду с тобой, — Рэна почувствовала, как её охватывает паника. Она совсем не была готова идти одна.

— Да ты что! Ты не можешь, тебя же ждут!

Рэна замерла, смотря в окно машины на прибывающих гостей. Адама не было видно.

— Ну? Давай, давай, не робей! У меня мало времени. Пользуйся своим шансом на мечту по полной! — настойчиво проворчала Милли.

— Хорошо.

Рэна сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, после чего открыла дверь машины и ступила на подъездную дорожку. От волнения тошнота подступила к горлу. Стало ещё хуже, когда она наконец подняла глаза на дом.

Он был огромный, двухэтажный, в классическом стиле, с серыми фасадами и белой отделкой, окружённый зеленью и деревьями. С десяток дорогих автомобилей были припаркованы рядом, и Рэна осознала, какой контингент окружает семью Монтерреев. Хотелось повернуться и сбежать. Но стоило ей сделать шаг назад, как она услышала низкий, знакомый голос позади себя.

— Бог ты мой…

Рэна медленно обернулась. Адам стоял в тени деревьев с бокалом красного вина и, казалось, просто не мог оторвать от неё взгляд. Серые глаза внимательно изучали её образ.

— Прекрасна… — прошептал он, его голос звучал так, будто он не мог поверить своим глазам.

Рэна почувствовала, как горит лицо.

«Только не красней, у тебя и так красное платье!» — приказала она себе, но было уже поздно.

— Спасибо. Я…

— Бог ты мой, Рэна, — Адам направился к ней, его шаги были быстрыми и решительными. Когда он подошёл ближе, его лицо осветилось смесью восхищения и желания. — Зачем ты делаешь это?

— Что?

— Надеваешь такие наряды. Тебе совсем не жаль этого прекрасного платья? — его голос был низким, почти хриплым.

— Почему мне должно быть его жаль? — удивилась Рэна.

— Действительно. Зачем жалеть вещи, ты права. Я могу рвать их бесконечно.

Рэна ошеломлённо моргнула, чувствуя, как тело обдаёт жаром.

— Монтеррей, — её голос был тихим и серьёзным, — веди себя прилично. Люди смотрят.

Он хищно улыбнулся и наклонился к её уху.

— Пусть смотрят, — прошептал он, слегка касаясь губами её кожи.

Её лицо горело всё сильнее, и она лишь молилась, чтобы кожа не приобрела бордовый оттенок. При всём смущении она почувствовала, как в груди поднимается ответное желание и слегка поругала себя за это. Губы были так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своей шее. Он сделал глубокий вдох.

— Знакомый запах, — прошептал он.

— Это мята…

— Где Милли? — спросил он, немного успокоившись, но его голос всё ещё дрожал.

Рэна, стараясь прийти в себя, ответила:

— Она… она подъедет чуть позже. Сказала, что нужно куда-то заехать до праздника…

Адам кивнул, его глаза всё ещё не отпускали её.

— Какой коварный план. — Он снова усмехнулся, и Рэна почувствовала, как от его взгляда её колени слабеют. — Я понял, кто такая Милли Браун. Мы действительно близко знакомы.

Рэна неуверенно сжала в руках бокал шампанского, чувствуя, как потеют ладони. Когда они подошли к группе гостей, Адам тут же оказался в центре внимания. Люди здоровались с ним, бросая на Рэну короткие, оценивающие взгляды. Её не покидало ощущение, что она здесь лишняя, словно случайно попала в чужой мир, откуда её вот-вот попросят уйти.

— В прошлом месяце купил акции твоей компании, — сказал какой-то мужчина. Статный и харизматичный, он показался Рэне смутно знакомым.

Она наклонилась к Адаму и шепнула:

— Откуда я его знаю?

— Майкл Паркер, снимался в «Туманном лесу», — отозвался Адам, прежде чем заговорить с очередным знакомым.

Рэна взволновано сглотнула слюну; она ещё не успела посмотреть этот сериал, но теперь вспомнила, что видела этого мужчину на рекламных постерах. Ужас сковал её, и девушка опустила голову, осматривая своё платье и туфли. Точно ли она выглядит достаточно хорошо?

Ей стало легче, стоило показаться Тони. Он направлялся к ним, счастливо улыбаясь. Когда Рэна сделала шаг навстречу, отвлечённый Адам, казалось, ничего не заметил. Но в следующий миг Тони внезапно остановился, глядя на что-то у неё за спиной. Рэна обернулась.

Возле Адама неожиданно появилась Виктория. Взяв его под руку, она с видом собственницы прильнула к нему. Прекрасные светлые кудри были аккуратно заколоты в незатейливую, но элегантную причёску. Светло-голубое облегающее платье едва прикрывало бёдра. Великолепные длинные ноги, безупречно гладкие, покрытые роскошным загаром и обутые в чёрные туфли на высоком каблуке, сражали наповал. А главное, эти двое идеально смотрелись вместе. В этом наряде она выглядела точь-в-точь как на обложке последней книги Хэйден Лэйн. И самое главное — с ней стоял Монтеррей.

Её горло пересохло, и она, не в силах произнести ни слова, просто молча переводила взгляд с Виктории на Адама, а потом на Тони, который стоял рядом, с напряжением наблюдая за происходящим. Весь мир Рэны будто пошатнулся. Какой смысл надеяться на что-то большее с Адамом, если рядом с ним такие женщины, как Виктория? Она была воплощением глянцевой красоты, уверенной в себе и, казалось, бесконечно далёкой от всего, что связывало Рэну с Адамом. Он знал эту девушку с детства, был влюблён в неё. А сколько он знал Рэну? Несколько дней? Может тогда, на палубе, Виктория была права, и Рэна сейчас просто новая интересная игрушка?

— Вики? Тони? Вот это сюрприз! — прервал её размышления голос Адама, обращаясь к девушке. Рэна изумлённо моргала: ещё чуть-чуть, и слёзы брызнули бы из глаз. — Если вы сегодня без пары, можете составить компанию друг другу, — предложил Адам. Тони сжал губы и перестал улыбаться, но всё же кивнул.

— Адам! — ахнула Виктория, когда он убрал её руку. — Я думала, мы, как всегда, поздравим тётю вместе.

— Прости. Я с дамой. А вы повеселитесь, — сказал Адам с вежливой улыбкой. — Пойдём?

Рэна продолжала стоять, пытаясь осознать, что только что произошло. Он выбрал её.

— Уверен, Фея уже заждалась.

Стряхнув оцепенение, девушка зашагала рядом с Адамом по дорожке к дому.

— Разве не было бы лучше, если бы ты пошёл к тёте с Вики? Вы же родственники.

— Кому лучше? — Адам кивал знакомым по дороге к дому.

— Тебе.

Адам широко улыбнулся.

— Нет, мне лучше с тобой. А Вики пусть развлекает Тони. Он её всегда терпеть не мог.

Рэна остановилась, и Адам удивлённо посмотрел на девушку.

— Ты намеренно это сделал?

Внимательно разглядывая свою спутницу, Адам усмехнулся краешком рта.

— Не мог же я оставить без внимания то, как он ведёт себя с тобой. Я не так благороден, чтобы прощать подобные выходки.

— Ты — ревнивый собственник, — просто сказала Рэна и улыбнулась.

— Я — ревнивый собственник, — отозвался Адам и взял её за руку.

— Идут, идут, — нетерпеливо объявила именинница мужу, выглядывая из окна кухни.

Вокруг сновали официанты и повара, но женщина не обращала внимания ни на что, кроме подходящей к дому пары.

— Великолепно смотрятся, — заметила женщина. — Она такая миниатюрная рядом с ним, и выбор платья просто отличный. Красный — прям её цвет.

— Опять ты за своё, — проворчал Джеймс, стоящий рядом с женой. Он и сам с любопытством наблюдал за племянником и его спутницей. — Почему они остановились?

— Не знаю, что-то обсуждают.

— Девушка улыбается, значит, всё хорошо.

— Её зовут Рэна.

— И она фанатка Хэйден Лэйн, — уточнил Джеймс.

— Ага, говорит, что все книги про Монтерреев прочла. Боже, это так по-книжному! — запищала женщина, прижав руки к груди.

— Миссис Монтеррей, вас там зовут, — сказала милая официантка, подходя к ней.

— Да-да. Сейчас подойду.

Джеймс вздохнул.

— Сегодня твой день рождения, пойдём уже к гостям.

— Я пойду, как только эти двое зайдут в дом.

— Милая, почему тебе так нравится эта молодая женщина? Она ведь не из нашего круга.

Миссис Монтеррей медленно обернулась и укоризненно посмотрела на мужа.

— Не из нашего круга? Давно ли я из вашего круга?

— Не начинай, ты знаешь, что я имел в виду, — поднял руки вверх Джеймс.

— Нет, не знаю. Посмотри на нашего мальчика. Он так счастлив рядом с ней. Думаю, эта девушка справится со всеми его заскоками.

— Ты считаешь, что это честно — сваливать на девушку проблемы Адама? Ему нужен хороший психотерапевт…

— Ему нужна жена! — возразила женщина. — Психотерапевт у него уже был.

— Ладно, может, ты и права, — супруги обменялись улыбками. — Судя по взгляду Адама, девушка ему небезразлична, но как к нему относится Рэна?

— О, она от него без ума. Он же Монтеррей.

Миссис Монтеррей поправила рукой воротник дорогого платья и направилась прочь из кухни.

Рэну усадили за огромный старинный стол, заставленный различными блюдами и закусками. Адам занял место рядом. Вся гостиная была украшена цветами, а напротив сидели люди, которые казались Рэне знакомыми.

— Видишь того мужчину в белом пиджаке? — наклонившись ближе, тихо проговорил Адам, кивая в сторону одного из гостей. — Восьмой в списке Forbes. А вот эта девушка, — он указал взглядом на элегантную женщину напротив, — известная балерина, моя кузина.

Рэна не понимала, хвастается Адам или пытается её запугать.

— Кто же из них твоя тётя? — спросила Рэна. Ей было интересно посмотреть на женщину, которую все называли Феей.

— Скоро появится. Она любит, когда все в сборе и ждут.

Рэна кивнула, погружаясь в свои мысли, когда официант в белоснежной униформе положил перед ней на тарелку что-то, напоминающее кусок мяса с грибами. Она посмотрела на это блюдо с некоторой настороженностью и, недолго думая, пододвинула свою тарелку к Адаму — ведь он любит говядину. Не отвлекаясь от разговора с одним из гостей, Адам машинально положил на её тарелку тарталетку с сыром и лососем, словно это было чем-то привычным для них обоих. Он помнил, что Рэна любит морепродукты.

Через несколько минут, заметив, что перед Адамом поставили фужер с шампанским, Рэна аккуратно поменяла их напитки местами, забрав его шампанское себе и поставив ему бокал с красным вином.

Подняв глаза, Рэна поняла, что рядом сидящие люди смотрят на них во все глаза.

— Простите, я что-то пропустила? — пробормотала она смущённо.

— Всё в порядке, — произнёс Адам, слегка улыбнувшись. — Мой кузен Робби спросил, когда наша свадьба. Он сам женился недавно и теперь считает, что я должен перенять эстафету.

— Понятно, — отозвалась Рэна, нервно сглотнув слюну, хотя ей ничего не было понятно.

В этот момент заиграла живая музыка, и все головы одновременно повернулись в сторону массивных дубовых дверей. Рэна инстинктивно затаила дыхание. Из-за дверей вышла женщина, которая сразу привлекла к себе всеобщее внимание. Её высокая статная фигура была облачена в блестящее изумрудное платье, которое при каждом её движении мерцало, как драгоценный камень под светом софитов. Белоснежные волосы, уложенные в изысканную причёску, лишь подчёркивали утончённые черты лица. Женщина двигалась с такой грацией и уверенностью, словно привыкла, что всегда каждый её шаг сопровождают восхищённые взгляды.

Рядом с ней шёл мужчина в сером костюме, очевидно, сшитом на заказ. Его черты лица так сильно напоминали черты Адама, что сходство невозможно было не заметить. Та же чёткая линия подбородка, тот же внимательный взгляд, словно он мог читать мысли людей. Это была та пара, чьё появление сразу погрузило всех в атмосферу благоговения.

Рэна ощутила, как её окатило холодом, мурашки побежали по телу, а в горле пересохло. Она очень хорошо знала эту женщину. И вдруг, когда та повернула голову и их взгляды пересеклись, Рэна почувствовала привкус предательства. Как она могла не понять? Всё же было так очевидно.

— А вот и Фея, — произнёс Адам с ноткой гордости в голосе, прерывая мысли Рэны. В его взгляде, устремлённом на тётю, светились нежность и уважение.

Рэна сжала кулаки. Эта женщина знала о ней больше, чем многие. За несколько дней Рэна вылила на неё всю свою жизнь так легко, словно была подключена к детектору лжи. Теперь, стоя прямо перед ней, Фея улыбалась, её глаза искрились озорством.

— Рада всех видеть, — произнесла она мелодичным голосом. Затем она повернулась к Рэне и с ласковой улыбкой добавила: — и особенно тебя, моя дорогая.

Открытый взгляд Феи, казалось, прожёг девушку насквозь. Она видела все её тайны, читала мысли, как строчки из книги. Рэна чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но всё-таки кивнула в ответ, пытаясь спрятать свою растерянность и обиду за вежливой улыбкой.

— Твоя тётя Милли Браун?

Рэна повернулась к Адаму, когда все продолжили есть и поздравлять именинницу. Он ответил не сразу. Его рука невольно сжала вилку, и он посмотрел на неё с таким выражением, будто между ними внезапно образовалась невидимая стена.

— Хэйден Монтеррей.

Адам вздохнул, и на его лице мелькнула тень.

— Хэйден, — повторила Рэна и через мгновение зажала рот. — Нет.

— Рэна, я…

— Нет, нет, нет. Не может быть! — Она смотрела на Адама, и в её голове внезапно начали складываться кусочки пазла. — Хэйден Монтеррей, — повторила она шёпотом, снова и снова прокручивая это имя в своей голове. Затем её лицо исказилось от осознания, и она посмотрела на Адама с расширенными глазами. — Милли Браун!

Адам нервно провёл рукой по волосам.

— Ничего же страшного, да?

— Ничего страшного? — прошипела Рэна, стараясь не привлекать излишнего внимания людей, которые и так с любопытством наблюдали за ними. — Твоя тётя Хэйден Лэйн? А ты сказал, что у тебя в семье нет писателей. А я такая дура. Такая дура! О Боже, ну конечно! Милли Браун! Теперь я знаю, откуда это имя. Так звали мать Джанет из «Лиловой притчи»! И это я говорила, что подмечаю детали! Зачем ты это скрыл? Я ведь говорила, что обожаю книги Хэйден Лэйн!

Адам пожал плечами.

— Думал сделать тебе сюрприз.

— Сюрприз?

— Да какая разница? Разве важно, кем является Фея. Вы вроде подружились.

— Твоя тётя — Хэйден Лэйн! — громким шёпотом повторила, надеясь, что до него дойдёт.

Адам наклонился к ней ближе, его голос был мягким и убаюкивающим, а лицо выражало полное спокойствие, что лишь больше злило Рэну.

— Главное, что вы поладили. Да, я не сказал тебе сразу, но какая разница? Ты же не злишься на Фею?

Рэна вдруг почувствовала, как её раздражение и негодование, копившиеся внутри, достигли предела. Она тяжело вздохнула, её сердце колотилось.

Она посмотрела на него, её взгляд был холоден, как лёд, но голос, наоборот, стал неожиданно спокойным, почти равнодушным.

— Понятно, — тихо сказала она, хотя внутри всё кипело. — Похоже, ложь — это семейное.

С этими словами она развернулась и сделала вид, что сосредоточилась на своей тарелке, хотя внутри всё бурлило.

Веселье проходило полным ходом. Гости смеялись, музыка играла громче, и кто-то уже начал танцевать на просторной террасе, которая выходила в ухоженный сад. Повсюду слышался звон бокалов, официанты ловко лавировали между гостями, разнося шампанское и закуски. Солнечные лучи начали понемногу угасать, и сад окутался мягким вечерним светом. Казалось, что всё вокруг сияет: смех, музыка, улыбки.

Адам оживлённо обсуждал с Кевином последние технологии в медицине, и Рэна чувствовала, что ей нужно немного времени, чтобы перевести дух. Она всё ещё злилась на Адама, злилась на Хэйден Монтеррей, злилась на себя. Что ещё он скрыл? Ей хотелось ненадолго спрятаться от всех и отдышаться.

— Извини, — Рэна наклонилась к Адаму и слегка тронула его за руку, привлекая внимание. — Мне нужно ненадолго отойти в дамскую комнату.

— Пойти с тобой? — спросил Адам, хитро улыбнувшись. Его пошлые намёки сейчас были совсем не к месту.

— Нет.

— Хорошо. Я буду здесь.

Рэна натянуто улыбнулась и быстро отошла, радуясь и одновременно огорчаясь, что Адам не заметил её раздражения. Ей действительно нужно было побыть одной и немного остыть от всех эмоций, что нахлынули на неё за вечер. Она вошла в дом через боковую дверь, ведущую в небольшой коридор, и направилась вглубь дома. Здесь было мало людей, что радовало девушку.

Она на мгновение остановилась, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и направилась к лестнице, ведущей в гостиную. Оглядываясь по сторонам, Рэна разглядывала картины и фотографии на стенах, пока не замерла перед снимком, который сразу привлёк её внимание.

Двое молодых людей в обнимку стояли у дома, в котором она сейчас находилась. Оба улыбались. В одном из них она сразу узнала Адама, второй же был ей незнаком, но они были очень похожи, только Адам на фото выглядел чуть выше и худощавее.

— Это Ричард, — произнёс знакомый голос позади, и Рэна резко обернулась. Перед ней стояла Хэйден, её лицо было серьёзным, но глаза по-прежнему светились тем же озорным светом. — Ты, ведь слышала о нём?

Рэна молча кивнула. Ей было тяжело говорить с этой женщиной. Слишком много эмоций, начиная со злости, заканчивая благоговением.

— Ой, ну прости, дорогая, — Хэйден тихо вздохнула, подходя ближе и поджимая губы. — Я знаю, что поступила, как последняя скотина, но мне хотелось узнать тебя лучше, прежде чем раскрыть карты. Держу пари, ты в бешенстве.

Рэна покачала головой сначала отрицательно, затем положительно.

— Это было жестоко! Я рассказывала обо всей своей жизни и даже больше, я рассказывала о личном, Милли Браун! Вам должно быть стыдно.

После сказанного, Рэна поняла, что её руки дрожат. Она отчитывала саму Хэйден Лэйн.

— Ты такая страстная! Мне нравится, — глаза женщины сверкнули.

— Простите. Я не хотела говорить в таком тоне, просто…

Хэйден подняла руку, останавливая извинения.

— О нет, дорогая. Я рада, что ты всё высказала. Ты — молодец! Наконец-то говоришь то, что на самом деле думаешь.

Хэйден улыбнулась и внезапно полезла в сумочку, что висела у неё на плече. Она достала оттуда ярко-красный шейный платок из нежного шелка. Вещь блестела в тусклом свете, словно это была не просто ткань, а драгоценность. Хэйден протянула его Рэне.

— Вот, в знак примирения, — сказала она мягко. — Не злись на глупую старую ведьму.

Рэна удивлённо посмотрела на подарок, её взгляд метнулся к Хэйден. Она уже видела похожий платок. Очень похожий.

— Вы дарите мне подарок? В свой день рождения?

— Ну да. А что такого? Примерь, он тебе очень подойдёт.

Рэна с сомнением взяла платок, его шелковистая текстура приятно скользнула по её пальцам. Она повязала его на шее, и посмотрелась в стеклянную поверхность фото рамки.

— Как тебе? — с улыбкой спросила миссис Монтеррей.

— Красивый, — пробормотала Рэна, слегка растерянно. — Спасибо.

Внезапно она вспомнила о подарке, который купила для Хэйден. Рэна быстро порылась в своей сумочке, достала маленькую коробочку и, протянув её вперёд, сказала:

— Милли сказала, что вам это понравится.

Хэйден рассмеялась и покачала головой.

— Я её так ждала! — Она аккуратно открыла коробочку и достала из неё брошь. — Феникс. Восхитительная птица. Символ бессмертия и силы духа. Обожаю такие вещи.

Рэна улыбнулась.

— Знаю. Вы же сами мне сказали.

— Я сказала, что Фея любит броши, а Феникса выбрала ты сама, — мягко произнесла Хэйден и посмотрела на фотографию, что недавно привлекла внимание Рэны. — Ну что, давай расскажу о себе и семье, чтобы всё было честно. Задавай вопросы. Отвечу на любой.

— Опять обманете.

— Ишь ты!

Рэна улыбнулась и снова посмотрела на снимок.

— Вы часто сюда приезжаете?

— О да! Каждый год на несколько месяцев. Это жилище семьи моего мужа уже несколько поколений. Дом хранит в себе столько историй… хороших и не очень, — ответила Хэйден. — Поэтому писать здесь одно удовольствие.

Хэйден села на небольшой диванчик возле окна и жестом пригласила Рэну присесть рядом. Девушка колебалась, но, поймав тёплый взгляд Хэйден, всё-таки села.

— Знаешь, — начала Хэйден, перекладывая брошку с руки на руку, словно играя с ней. — Есть много историй в этом доме, которые вышли за его пределы в виде романов. Например, "Лиловая притча", — она сделала паузу, внимательно глядя на Рэну. — Я писала её с себя и своего мужа.

— Не может быть! — Рэна удивлённо подняла брови. — Вы облили соперницу водой! Хотя я могу в это поверить.

— Не хами. Я хотя бы не плескалась шампанским. Вот это, наверное, глаза щиплет.

Рэна несколько раз открыла рот и закрыла его.

— Откуда вы…

— Я всё знаю. Сплетни меня вдохновляют.

— Милли… То есть Хэйден…

— Не надо делать такое удивлённое лицо.

Рэна вздохнула, опустив голову. Ей стало немного неловко, и ощущение того, что её действия уже обсуждаются, не давало покоя.

— Это было… — начала она, пытаясь найти слова, — Это не делает мне чести.

Хэйден фыркнула.

— Но после всё было хорошо?

— Да… Очень хорошо.

— Говорят, коврик был тебе к лицу.

Рэна сжала кулаки и встала.

— Ну всё, я ухожу. Извините.

Хэйден неожиданно захохотала, и этот смех был таким громким и заразительным, что Рэна невольно замерла, не сделав и шага.

— Я в восторге от таких перемен в твоём характере, — Хэйден подняла руку, всё ещё смеясь, и вздохнула, пытаясь успокоиться. — Пожалуйста, не обижайся, просто такие вещи разлетаются по Нантакету на раз-два.

Рэна медленно повернулась к ней, её глаза сузились, но в глубине души она понимала, что Хэйден не желала её унизить. Она просто всегда была такой: прямолинейной, бесцеремонной, но каким-то образом всегда очаровывающей.

— Такие вещи, — повторила Рэна.

Хэйден кивнула, серьёзно взглянув на девушку.

— Людям на острове нужен повод для обсуждения. А ты здесь — свежая кровь.

Рэна вздохнула.

— Шампанское и коврик — не сцены для гордости, — сказала она, сжав губы.

— Через двадцать лет ты будешь вспоминать об этом и радоваться, что у тебя были такие интересные моменты в жизни.

Рэна не удержалась и улыбнулась.

— Вы правы, — сказала она, вновь присаживаясь рядом. — Вы не боитесь, что ваши книги раскрывают слишком много личного о семье?

— Иногда боюсь, — призналась Хэйден. — Но это и есть настоящая литература. Я пишу о том, что чувствую, и о том, что переживаю. А что касается Монтерреев… — она сделала паузу. — У них столько секретов, что мои романы — лишь верхушка айсберга. К тому же, я меняю имена.

— Точно. И ваши родственники не против?

— Бурчат иногда, но уже привыкли.

— Понятно. Что ж, Расскажите мне о них, — Рэна кивнула в сторону фото.

— Да что тут рассказывать? Адам и Ричард были неразлучны с самого детства. Ричард был старше на три года, но они всегда были такими разными. Он был очень активным парнем, всегда подбивал брата на авантюры, за которые они потом получали от меня по полной. Адам, наоборот, был серьёзным и рассудительным. Ричи часто подшучивал над ним, но они обожали друг друга. Как только наступало лето, эти двое были тут как тут. Делали из моего дома чёрт знает что, — Хэйди усмехнулась. — Их отец, Марк, всегда был очень строгим и холодным с мальчиками. Он думал, что если будет так вести себя, то воспитает из них настоящих мужчин.

— А их мама?

Хэйди сделала большой глоток шампанского.

— Алексия… мы были знакомы всего ничего, но она мне очень нравилась. Утонула здесь, на Нантакете.

— О боже, — вырвалось у Рэны. Она знала, что мама Адама умерла, но не знала, отчего.

— Кто-то говорит, что это был несчастный случай. В ту ночь был шторм, а она, якобы, увидела тонущего ребёнка и кинулась за ним.

— Ночь? — удивилась Рэна.

— Да, это было ночью. На острове не пропадали дети, поэтому многие думают, что бедняжка покончила с собой или просто решила поплавать в шторм, и её накрыло волной. Тело нашли утром у берега.

— Поэтому вы были в бешенстве, когда мальчики убегали купаться ночью? — поняла Рэна.

— Ночью в принципе опасно плавать, но да, эта история до сих пор держит всю семью в тисках страха. Алексию любили все на Нантакете. Она была милая, тактичная, очень спокойная. Я всегда думала, что Адам пошёл в неё характером. Но сейчас я вижу в нём всё больше черт Марка.

— Где их отец сейчас?

Хэйден вздохнула.

— Марк ненавидит остров с тех пор. Во всём винит себя. Почти не приезжает. Он женился повторно два месяца назад на очень милой женщине и, вроде, сейчас должен быть на Ибице. Настрадался же он — так долго был один. Да что уж теперь?

Она замолчала, словно погрузившись в воспоминания. Рэна стояла рядом, чувствуя, как от слов Хэйден её собственное сердце сжимается от тоски и утраты. Сколько же всего пришлось пережить Адаму и его семье?

— Кстати, — словно прочитав мысли, продолжила Хэйден, отводя взгляд от фотографии и обращаясь к Рэне, — Адам хорошо спит?

— Иногда стонет во сне, ворочается, и тяжело дышит.

— Хм, но выглядит отдохнувшим.

Рэна опустила взгляд, и Хэйден облегчённо вздохнула.

— Хорошо, что ты ему помогаешь.

Девушка нахмурилась. Скоро она вернётся в Мансфилд, и что тогда будет с Адамом? Кто будет с ним по ночам? Может, Виктория могла бы позаботиться о нём? От одной мысли об этом ей стало тяжело дышать. Может ли она остаться рядом с ним? Нет, ей нужно поскорее выбросить это из головы. Она не может себе позволить верить в сказки.

— Что ж, мне пора идти к гостям, увидимся.

— Увидимся. И да, это шампанское — полнейшее дерьмо. Возьми лучше вон то со стола, а это вылей в унитаз.

— Милли…

— Я Хэйден.

Он приглашающе протянул руку, и Рэна огляделась по сторонам. Уже темнело. На маленькой сцене играли музыканты и пела очень красивая девушка в блестящем чёрном платье. Мелодия лилась, как и дорогой алкоголь. Гости уже танцевали под открытым небом.

Она быстро поймала взглядом танцующую пару, и всё вокруг будто замерло. Потрясающе красивый мужчина с тёмными волосами уверенно вёл стройную блондинку в голубом. Платье, облегающее её фигуру, привлекало внимание, подчёркивая каждый изгиб, и казалось, что оно было создано именно для неё. Их движения были синхронными и плавными, как будто они танцевали вместе всю жизнь.

Адам аккуратно прижимал к себе Викторию, его рука уверенно держала её за тонкую талию, а их тела двигались в унисон. Взгляд Адама был устремлён только на партнёршу. Иногда он что-то шептал ей на ухо. В ответ её голубые глаза искрились искренней нежностью и лёгким кокетством, а улыбка на губах была чуть заметной, но достаточно, чтобы дать понять: она наслаждается каждым мгновением, проведённым в его объятиях.

Рэне вдруг показалось, что люди вокруг поглядывают на неё. Обида захлестнула девушку. «Зачем ты хотел, чтобы я была здесь, Адам?» — спросила она мысленно.

Пытаясь удержать нарастающий в горле ком, девушка перевела взгляд на Тони и кивнула. Она не должна была ревновать, не имела права, но внутри всё кипело каждый раз, когда Адам был с Викторией. Сейчас же она чувствовала это больше, чем обычно. После всего, что между ними было, всё внутри пылало, и она уверенно вложила свою руку в крепкую мужскую ладонь Энтони Дирка.

Тони соблазнительно улыбнулся и легонько сжал маленькую руку, чувствуя её решимость. Он повёл девушку на середину импровизированного танцпола, где под светом вечерних огней, сверкающих над головами, они начали двигаться в ритме мелодии. Музыка заполнила воздух, и Рэна ощутила, как звук гитары проникает в её тело, заставляя сердце биться в такт.

Тони крепко держал её за талию, легко ведя в танце. Его движения были уверенными и плавными, и Рэна удивилась, насколько легко ей следовать его ритму. Они кружили среди других пар, смеялись и улыбались, и на какой-то миг Рэна почувствовала, как напряжение начинает спадать. Но как только она позволила себе расслабиться, её взгляд снова скользнул в сторону Адама и Виктории.

Они продолжали танцевать, будто не замечая никого вокруг. Адам иногда прижимал Викторию ближе, его рука скользила по её спине, создавая невидимый ток между ними. Они выглядели так, словно для них не существовало ни музыки, ни остальных танцующих. Только они вдвоём. И этот факт снова взбудоражил Рэну.

— Не поддавайся эмоциям, — проговорил Тони, наклоняясь ближе, чтобы его голос не терялся в шуме музыки. — Смотри на меня.

Рэна резко перевела на него взгляд, пытаясь скрыть неловкость и ревность, что вспыхнула в её глазах. Она натянуто улыбнулась и кивнула. Почему она раньше не замечала, насколько привлекателен Тони? Конечно, он не шёл ни в какое сравнение с Адамом, рядом с ним она не чувствовала сексуального напряжения, но он был харизматичным, от него приятно пахло хвоей, а в зелёных глазах плясали коричневые огоньки.

— Хорошо, — ответила она, сделав глубокий вдох. — Я буду смотреть на тебя.

Они продолжали двигаться под звуки музыки, и Рэна старалась сосредоточиться на танце, на своих ощущениях, на каждом шаге, который они делали. Тони казался вполне довольным, он улыбался и иногда шептал ей на ухо шутки. Его лёгкость и непосредственность немного помогали забыть о паре, которая по-прежнему находилась на другом конце танцпола.

Однако её внимание неизменно возвращалось к Адаму и Виктории. Рэна замечала, как девушка проводит пальцами по его плечу, как они время от времени встречаются взглядами. Это было болезненное напоминание о том, что Виктория занимает в его жизни особое место, которого Рэна никогда не смогла бы достичь.

Тони, чувствуя, что мысли девушки блуждают, слегка приподнял её подбородок, заставив взглянуть ему в глаза.

— Рэна, почему ты пошла с ним в ту ночь в Майами?

Девушка нахмурилась, вопрос был неожиданным.

— Я думала, что он пришёл за мной.

Тони ненадолго замолчал, как будто собираясь с мыслями.

— Странный ответ.

— Так и ситуация странная, — грустно ответила Рэна, её взгляд снова вернулся к Адаму и Виктории.

Сейчас они стояли в стороне, под деревьями, вдали от основного танцпола. Адам наклонился к Виктории, что-то шепча ей на ухо, а та, смеясь, провела рукой по его лицу, там, где был шрам. Рэна почувствовала, как внутри поднимается волна ревности ещё сильнее, чем прежде.

Она не могла больше выносить этого зрелища. Резко отстранившись от Тони, Рэна натянуто улыбнулась:

— Прости. Мне нужно отойти на минутку.

Мужчина поднял бровь, явно удивлённый такой внезапной реакцией, но тут же кивнул, отпуская её. Рэна быстро отошла от него, направляясь к другой стороне сада, надеясь оказаться подальше от этого идеального образа счастья, которым Адам и Виктория освещали всё вокруг.

Она направлялась к выходу, когда заметила, как Адам оглядывается по сторонам, словно ища кого-то, двигаясь в сторону сада вслед за Викторией.

Рэна почувствовала, как всё внутри неё разрывается. Она была зла на себя за свои чувства, за свою реакцию, за мимолётные надежды на серьёзные отношения, которые он давал ей. Срываясь с места, Рэна быстро прошла прочь. Она обязательно извинится перед Хэйден за внезапный уход в следующий раз, если он будет.

Рэна не знала дороги, но была уверена, что могла бы дойти пешком до дома Адама, так сильно бушевала в ней злость и жалость к себе. Только бы добраться до места, там она соберёт вещи и без промедления покинет остров! Деньги у неё ещё остались, хотя потратилась она сильно. Рэна была сыта по горло этим мужчиной, который с откровенным вожделением пожирал её глазами, ласкал тело, бросал пошлые комментарии, а ангелом при этом для него всегда была и будет другая. Она остановилась у дороги, чувствуя, как пылает лицо.

— Тяжёлый вечер, а? — раздался спокойный, низкий голос рядом, и девушка вздрогнула.

Рэна подняла голову и увидела мужчину, стоящего у дорогого чёрного автомобиля. Он был одет в костюм, идеально сшитый по фигуре, и выглядел как человек, привыкший к роскоши. Ему было около шестидесяти, его волосы уже начали седеть, но в тёмных глазах светилась жизненная сила и опыт. Его черты лица были резкими, почти суровыми, и чем-то напоминали Адама, но с более строгим, зрелым выражением. Было очевидно, что он приехал на вечеринку, но среди гостей она его не видела.

— Тяжёлый, — подтвердила Рэна, не зная, почему решила ответить.

— Могу я помочь? — спросил незнакомец.

— Не думаю. Мне нужно вернуться домой.

— Подвезти?

Рэна колебалась всего несколько секунд. Какая теперь уже разница? Она вздохнула.

— Я даже не помню точного адреса и не понимаю, в какой части острова нахожусь.

Мужчина по-отечески улыбнулся уголками губ и открыл дверь автомобиля.

— Я знаю адрес Адама.

— Конечно, вы знаете, — тихо пробормотала Рэна, садясь в машину.

На Нантакете все друг друга знают, и, судя по сходству, это, скорее всего, ещё один Монтеррей. Может, и о нём писала Хэйден в какой-нибудь из своих книг.

Незнакомец сел за руль и плавно завёл мотор. На мгновение он посмотрел на Рэну, словно пытаясь понять, почему молодая девушка оказалась в такой ситуации.

— Вы родственник Хэйден Монтеррей? — спросила Рэна, пытаясь отвлечься от своих мыслей.

— Я родственник её мужа, — ответил он. — А вы, я полагаю, Рэна?

Она удивлённо посмотрела на него.

— Откуда вы знаете?

Мужчина улыбнулся.

— Кое-кто рассказал мне о вас. Слышал, что вы похожи на одну мою старую знакомую. Стало интересно.

Рэна не нашлась с ответом.

— Так почему вы сбегаете с бала, словно Золушка?

Девушка фыркнула, стерев ладонью слезинку. В последнее время её слишком часто сравнивают с Золушкой, а ведь она даже не любит эту сказку.

— Это моё кредо — сбегать, — тихо ответила Рэна, её голос был почти не слышен на фоне мягкого гудения мотора. — Мне часто просто хочется исчезнуть. Знаете, как будто вы не принадлежите этому месту, не вписываетесь в общую картину, и вряд ли кто-то заметит ваше отсутствие.

Мужчина кивнул, его лицо оставалось спокойным, а глаза — полными понимания.

— Из того, что слышал, я могу сделать вывод, что Адам точно заметит ваше отсутствие.

— Да, в итоге заметит, вы правы. Недавно мне сказали, что я здесь лишь как новая интересная игрушка. Вскоре игрушка потеряет свою новизну и надоест. Прямо сейчас я чувствую себя именно так. Адам контролирует меня, но стоит мне выпасть из поля его зрения, как он отвлекается на свою первую любовь. Сегодня он впервые выбрал меня, точнее я так думала. Но ошиблась. На самом деле он никогда не выбирал меня.

Сказав это, она быстро вытерла ещё одну катящуюся слезу.

— Я понимаю, что вы чувствуете, — сказал он. Его тон был мягким, но в нём чувствовалась сила. — Но иногда, даже когда мы чувствуем себя лишними, это только наше восприятие. Что если вы неверно истолковали ситуацию, и всё не то, чем кажется? Что если в вас говорит неуверенность, и на самом деле вы для него очень важны?

— Перестаньте! Разве может такая, как я, соперничать с такой, как Виктория?

— А какая вы, Рэна?

— Земная, — быстро нашлась она.

— И что это значит?

Рэна опустила взгляд, пытаясь подобрать слова. Было очевидно, что это значит.

— Обычная, — наконец проговорила она, снова повернувшись к мужчине. — Обычная внешность, обычная работа, обычная жизнь. Мне можно всё рассказать, я могу помочь и поддержать. Со мной можно провести ночь. Моего внимания не нужно добиваться. Я удобный преданный пёс. А Виктория… Она — ангел. Все так говорят.

Глаза мужчины на мгновение скользнули по её лицу и фигуре, словно оценивая её слова.

— Что за бред!

Рэна подняла глаза, поражённая неожиданной резкостью в голосе мужчины. Он, казалось, не собирался скрывать своего несогласия. В его взгляде мелькала смесь удивления и лёгкого раздражения.

— Это какая-то чушь, — продолжил он, делая акцент на каждом слове. — Вы только что назвали себя земной, но это не означает, что вы заурядная, скучная или непривлекательная. Быть земной — это значит быть настоящей, иметь внутреннюю силу и способность быть собой независимо от того, что о вас думают другие. Это качество, которое притягивает людей. Возможно вы не ангел, но так и Виктория уж подавно.

Рэна молчала, ошеломлённая этими словами.

— Адам не подарок, — продолжил он, смотря на дорогу перед собой. — Манеры у него отвратные. Все говорят, что он спокойный, скромный, якобы весь в мать, но это совсем не так. А вот ты ведёшь себя, как Лекси. Та тоже постоянно сбегала. Это какое-то проклятье семьи. Все наши женщины от нас сбегают!

— Я… — попыталась что-то сказать Рэна, удивлённая резкой сменой тона.

— Быть зрителем — это выбор, — сказал он. — Прекрати наблюдать за другими. Прекрати бежать от проблем.

Рэна задумалась над его словами. Не быть зрителем…Машина подъехала к дому Адама.

— Спасибо, — опасливо проговорила Рэна, собираясь выйти из машины.

— Рэна, помните, что у вас всегда есть выбор, — произнёс он, глядя ей прямо в глаза. — И не бойтесь брать от жизни то, что хотите, — он говорил, как Хэйден и её мать в последнем разговоре. — Не бегите, просто возьмите своё.

— Адам не мой…

Мужчина громко рассмеялся.

— А я и не говорил об Адаме. Это вы сказали.

Рэна растерянно заморгала, а затем вышла из машины. Прежде чем закрыть дверь, она обернулась.

— Простите, я не спросила вашего имени.

Мужчина улыбнулся и его глаза блеснули в свете уличных фонарей.

— Марк. Марк Монтеррей, — представился он. — Что ж, пора наконец поздравить Хэйди. Надеюсь, мы ещё увидимся.

Автомобиль тронулся, оставляя Рэну стоять в темноте.

«Марк Монтеррей?» Теперь она понимала, почему в чертах лица мужчины было что-то от Адама, хотя и с более зрелым, умудрённым временем выражением.

Рэна почувствовала, как её охватывает лёгкая паника. Что, если Марк расскажет сыну об их разговоре? Что, если Адам узнает, что она говорила о нём? Ей было стыдно и неловко за свои слова, за свою откровенность перед человеком, которого она едва знала. Похоже, это вошло в привычку — выворачивать душу перед незнакомцами.

Подойдя к дому, Рэна вдруг вспомнила, что у неё нет ключей.