Шанс полюбить

Глава десятая

Пока длился его рассказ, снег за окном сменился дождем. Огонь в камине догорел, и остались лишь тлеющие угли. После небольшой паузы Либби положила ладонь поверх руки Джейка и сжала ее. Изо всех сил.

– Прости, что на тебя все вывалил, – закончил он, и в его бесстрастном голосе угадывалось волнение.

– Что ты, Джейк. – Она уткнулась лицом ему в плечо и крепко стиснула его в объятиях. Вот что было причиной его глубокой тоски, которая бросилась ей в глаза с самого начала.

Потерять сына, прекрасного, любимого. Сейчас он есть, а через минуту его нет – это нестерпимая боль.

– Не нахожу слов, – прошептала она, – нет слов.

Он почти не рассказывал о жене, хотя наверняка в свое время ее любил. Либби все бы отдала, чтобы оказаться на ее месте. По праву делить его печаль и всю жизнь. Подарить ему еще одного ребенка, даже если он никогда не восполнит ему утраты.

Джейк резко откинул голову назад. Глаза у него словно кровоточили. Каким жестоким казался ему мир! Но вместе с тем он ощутил странное облегчение. Как будто скинул с себя огромный груз.

Верно, оттого, что излил душу. С первых дней после трагедии Джейк замкнулся в себе. Потеряв ощущение реальности, он продолжал делать все, что требовалось, – совершал сделки, встречался с нужными людьми. Продолжал коротать век с Кэсс, на которой лежал свой груз вины и боли. Внушая себе, что за свои действия он отвечает, Джейк отгородил себя от внешнего мира. Так прошел месяц, потом год. И когда он осознал чудовищность потери, рядом никого не осталось.

Бостику он поведал свою историю в общих чертах. Сказал, что потерял жену и сына, продал дело, чтобы не потерять последнего, пытался заглушить боль бутылкой, сидел в тюрьме и даже помышлял о самоубийстве, но решил, что пуля в лоб – чертовски простой выход.

О подробностях тот его не спрашивал, и он в них не вдавался.

Теперь же Джейк благодарил Бога за то, что судьба послала ему Либби. Она не говорила пустых слов сочувствия. Ни о чем не расспрашивала. А чуть погодя устроилась поудобнее и долго лежала молча. Ему даже почудилось, что она спит.

– Когда Уолт забрал Дэвида, я даже была рада, хотя мальчик и не хотел уезжать. Он никогда не хочет, – добавила она, словно оправдывая его. – Последнюю неделю мы с ним были на взводе, и я решила, что отдохнуть друг от друга нам не повредит. А сейчас жалею, что его нет дома.

– Не надо, милая. Бога ради, не кори себя. Ты же человеческое существо. Я это все прошел. Поверь мне, это ни к чему не приводит.

– Я стараюсь себя убедить, что они нужны друг другу, но это не так. Уолт покупал его любовь дорогими игрушками. Знаешь, всякие радиоуправляемые модели самолетов. Когда ему было рано ездить даже на велосипеде. Потом Уолт взбесился оттого, что Дэвид не умеет с ними обращаться, и игрушки пришлось убрать. Дэвид плакал, а Уолт во всем винил меня.

Джейк нахмурился.

– В детстве отец подарил мне набор оловянных солдатиков, который перешел ему от моего деда. А вскоре они узнали, что олово нельзя применять в детских игрушках. Маму чуть не хватил удар, а я с ними больше никогда не играл. И даже не собирался предлагать Джонни.

Они переговорили обо всем на свете – игрушках, книгах, пиратской шляпе Джонни. О конструкторе Дэвида и его игрушечном солдатике. Джейк в детстве больше всего любил деревянный грузовик. Либби – самодельную тряпочную обезьянку.

– Обезьянку? Я думал, все девчонки любят куклы. У Кэсс до свадьбы хранились Кен и Барби с чемоданами нарядов для них.

– Оскар был совсем тощий. Хвост уже сбился в комки. Я взяла его себе, потому что знала, больше не возьмет никто. Такого некрасивого. Вышила ему розовый страшненький свитерок, но это не слишком поправило дело.

Джейк с пониманием кивнул. Наступила умиротворяющая и целебная тишина.

Когда Либби предложила сварить кофе, он был рад случаю покинуть обставленную старой мебелью гостиную, от которой неодолимо веяло домашним уютом. Что называется, слишком неодолимо.

– Уже поздно, – сказал он, пока из кофеварки капал кофе, – мне пора.

– Погоди, выпей кофе. Может, дождь прекратится.

Но кофе интересовал Либби меньше всего. Да, верно, Джейка тоже. Ей было нестерпимо думать, что в эту холодную дождливую ночь он будет где-то один. Хотя с виду казалось, что его трудно пронять, она чувствовала, что в глубине души он еще уязвимей, чем она.

Когда он стоит так у стола, скрестив ноги и продев большие пальцы рук в петлицы пояса, никому и в голову не придет, какая ранимость кроется за этим невозмутимым выражением лица.

Либби глубоко вздохнула. Потом, собравшись с духом, выпалила:

– Джейк, оставайся сегодня здесь.

Его брови сдвинулись, как два ястреба, и Либби, точно кролик, ждала, что он вот-вот вонзит в нее когти. В общении с людьми она то и дело накликала на себя беду, но на этот раз, кажется, побила все рекорды.

– Я не то хотела сказать.

– Не надо, Либби.

– Нет, послушай… – Ее жалкая попытка все объяснить только портила дело. – Мне лично ничего не надо. Просто страшно подумать, что ты поедешь один в такую ночь через весь город в пустую квартиру. Хотя, может, она и не пустая. То есть… У тебя ведь есть друзья, – ее шаткий голос задрожал. Лучше бы ей потерять голос, чем рассудок. – Я хочу сказать, что, пока нет Дэвида, можешь располагать его комнатой. О Боже, прости, – беспомощно выдохнула она.

Не беда, что она несла околесицу, но почему таким скрипучим голосом?

– Ну и мерзость, – пролепетала она, потерпев полное поражение.

– Не нужно извиняться. Пожалуй, я останусь, только не в комнате Дэвида, понимаешь?

Она кивнула. В конце концов, это ведь то, чего она хочет, и дождь тут ни при чем. Или почти ни при чем.

Джейк разлил в чашки кофе. Либби потушила свет и заперла входную дверь. Пижамы у Джейка не было. И в доме не нашлось ничего подходящего.

– У меня простуда, – напомнила она.

Он поставил чашки на столик у кровати и начал расстегивать пуговицы.

– Надеюсь, я с ней договорюсь.

– Главное, чтобы тебе потом не пришлось жалеть. – И, боясь, чтобы он не воспринял ее слов неправильно, добавила: – Если заболит горло, согрею тебе микстуру.

– А я тебе помассирую грудь. Судя по хрипам, там скопилось много слизи.

Несмотря на темные круги, глаза ее просияли.

– Очень тебе благодарна. Мне сделать горчичники?

– Сделай – и будешь спать одна, – усмехнулся Джейк.

– Вот, значит, как можно избавиться от нежелательного мужского домогательства. Правда, у меня с этим почти не было проблем.

– Мужчины, должно быть, слепы.

Либби пошла в ванную. Через дверь было слышно, как Джейк ходил туда-сюда по спальне. До сих пор она не могла прийти в себя оттого, что предложила мужчине провести с ней ночь.

Но как позволить ему уйти после всего, что он ей рассказал? Она ему нужна, говорила себе Либби. И ей нужно все, что он может дать, – то, что осталось от Джонни и Кэсс, даже если это не любовь.

Постель была холодной. Либби обычно надевала носки, но сейчас это было бы совсем некстати.

– Тебе не холодно? – спросила она, когда они сели пить кофе, прислонившись к спинке кровати.

– Нет, а тебе?

– Немного замерзли ноги. У меня даже часы закоченели, отстают с тех пор, как я заболела.

– Хочешь, согрею? – В его голосе прозвучали похотливые нотки.

Нет, не надо торопить события. Вот она лежит в постели с самым красивым мужчиной на свете, о котором только можно мечтать, и думает лишь о том, как его удержать. Но разве может женщина вызвать желание, когда у нее голос как у лягушки, а вид и того хуже?

Джейк мог провести этот вечер где угодно. В баре с маленькой язвой-рентгенологом. Она приглашала его еще на прошлой неделе. За лето он встретился с нею несколько раз. Или с Джилли. Пить сельтерскую воду в Школе искусств и слушать ирландских хлыщей, играющих на барабанах и свистульках.

Меньше всего он ожидал очутиться в постели с Либби. Да и вообще не строил планов на этот счет. И лежал с ней не потому, что хотел женщину, хотя был не такой дурак, чтобы думать, будто дело до этого не дойдет.

Джейк поставил чашки и потушил свет. Либби залезла под одеяло и стала ждать, что будет дальше. Сегодня ночью он получит все, что захочет. Сегодня и всегда.

Он обнял ее просто так, безотчетно. Она лежала на левом боку, он – тоже, за ее спиной. Когда ее ноги прикоснулись к нему, Джейк вздрогнул.

– У тебя и вправду замерзли ноги.

– Да нет, ничего.

– В следующий раз надевай носки.

– Я так и делаю, но сейчас боялась, что ты будешь смеяться.

– Никогда, – поклялся он. И затрясся в беззвучном смехе.

Дыша прямо ей в щеку, он скользил рукой по животу, пробуждая в ней вулкан неизрасходованной телесной любви.

– Клянусь, милая, я не смеюсь.

– Вот заразишься, и посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Хватит угрожать. Давай лучше спать, идет? – усмехнулся он, и Либби, закрыв глаза, улыбнулась в подушку.

Интересно, что ее разбудило? Может, ветка, стучащая в окно. Может, скрип старых каминных часов в гостиной, которые били, когда им заблагорассудится.

Джейк только что проснулся – как всегда по утрам, в полной «боевой» готовности. Сейчас холодный душ пришелся бы как никогда, кстати, говорил он себе.

– Ты что-то сказал? – пролепетала сонная Либби.

– Хм, нет, спи, дорогая.

– М-м, так хорошо и тепло.

И она уложила свои пышные задние полушария прямо в выемку согнутых его ног. У него вырвался стон.

«Пистолет» его сразу же оказался на взводе. Заряженный. Нет, каков прохвост!

Джейк знал, что она его почувствовала. Вся замерла, притворяясь, будто ничего не заметила.

– Все нормально, – бросил он. Надо надеяться, она не настолько глупа, чтобы спросить насчет его планов. Все-таки что-то с ним не так. За долгие годы холостяцкой жизни, где только ему не приходилось просыпаться! В другой раз он, пожалуй, соскочил бы с кровати, размялся, взбодрился душем, и дурь бы сразу с него слетела.

Но в это утро все было не так. Накануне он впервые после смерти Джонни излил душу. И провел ночь в постели с женщиной, от которой ничего не требовал, кроме того, чтобы быть рядом.

Это было утро не такое, как все. И женщина с ним лежала не такая, как все. С ним лежала Либби. Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в уголок рта. Похоже, утренняя гимнастика и холодный душ на этот раз отменяются. Помочь ему можно только средством покруче.

– Либби, – пробормотал он, делая первую попытку. Она развернулась, и он привлек ее к себе. – Либби, Либби, что ты со мной делаешь? Как мне с тобой быть?

Сердце она ему уже целиком отдала. Будь что будет. Даже если это неразумно и не то, что ей нужно, пусть будет так. Теперь с такой же щедростью она предлагала и тело.

Кое-как подавив безудержный порыв страсти, Джейк содрал с нее ночную сорочку. Как и в прошлый раз, в ответ не услышал ни слова. Но все говорили глаза. Куда больше, чем он ожидал. Больше, чем был готов принять.

– Милая, может, ты не хочешь…

Она пальцами зажала ему рот.

– Хочу, – просто ответила она, и этого было достаточно, чтобы его воодушевить. Возможно, потом он об этом пожалеет. Начнет укорять себя, зачем ему понадобилось так увязать. Сейчас же от этих мыслей он был слишком далек.

От тела Либби исходило желанное тепло. Она слегка пахла мылом и женщиной. Джейк встал перед ней на колени и обежал взглядом ее гладкие плечи и маленькую упругую грудь с темно-розовыми сосками.

Прильнув к ним лицом, Джейк впитывал их тепло. Потом потер отвердевшие соски загрубевшими от щетины щеками. Потом испробовал их жадными губами. От его ласки Либби беспомощно застонала. Сумрачный утренний свет освещал серебристые пряди его волос. Либби крепко прижимала к груди его голову.

Но долго Джейка было не удержать. Желая ощутить губами каждую клеточку мягкого дрожащего тела, он осыпал жгучими поцелуями все ямочки на ногах, затем уделил внимание животу и кое-чему другому.

На кое-чем другом он задержался надолго. Когда их терпение было на исходе, он устроился снизу. Притянул ее к себе, и набухшие соски скользнули по его груди. Медленно-медленно вкушали они изысканный напиток сладострастия, пока не растворились в океане блаженства.

– О Либби, что ты со мной делаешь? – простонал он.

Но говорить Либби не могла. Их тела сплелись в танце экстаза, неостановимом, как само время.

Чудом Джейку удавалось удерживаться от последнего взрыва наслаждения. Едва почуяв, что тугие горячие ее чресла забились в конвульсиях, он дал себе волю и, сотрясаясь в блаженстве, издал громкий крик.

Они замерли, бессильно припав друг к другу. Рядом валялось скомканное одеяло. Грудь у Джейка горела от накаленного тела Либби, но спина начинала мерзнуть. С отрешенным видом глазел он на блеклые полосатые обои и стоявшее в углу зеркало в плетеной оправе.

Что с ним происходит? Что за чертовщина кроется в этой его постоянной расслабленности? Еще можно понять зов плоти, тут же совсем другое, но что именно? Может, причина в том, что накануне он разоткровенничался? Или в том, что у нее есть сын?

Несусветная глупость! Ведь они с Дэвидом даже не питают друг к другу симпатии. Случись что, и Дэвид еще доставит им хлопот.

Осторожно отстранив от себя Либби, он перевернулся на спину и уставился на потолок в разводах. Похоже, у нее протекала крыша, бессознательно отметил он. Интересно, ее починили? Черт, это был просто хороший секс. Грандиозный секс! Но не более того. Ничего другого он не ждал. Да ему больше ничего не нужно. В первый раз он уже дал ей понять, что к чему.

Разве не так?

Ощущая сквозняк даже там, где его нет, Либби натянула на себя одеяло по самый подбородок. Жаль, что уже рассвело. Ей хотелось бы незаметно проскользнуть в ванную. Только приведя себя в мало-мальски приличную форму, она сможет нормально соображать.

Хотя особой нужды в этом уже не было. Раньше она сомневалась в своих чувствах, но пора посмотреть правде в глаза. После всего, что было, она не сможет его выкинуть из головы, убеждая себя, что просто побаловалась любовью с обаятельным и привлекательным мужчиной. Разумнее себе признаться, что прежде она никогда не испытывала такого сильного и глубокого чувства. Она хотела бы стать его любовницей, другом, матерью его ребенка. Человеком, которому он мог бы доверить свои мечты.

Другими словами, с грустью заключила она, опять старый синдром. Ей хотелось дать куда больше, чем кто-либо смог бы принять.

– Пойдешь в ванную первым? – с трудом выдавила она из себя.

– Иди лучше ты. Я пока позвоню. Узнаю, как дела на участке.

– У вас даже нет выходных. – Она старалась изобразить живой интерес.

Боясь встретиться с ней взглядом, Джейк достал часы и надел на руку.

– Когда бульдозер в канаве, будешь работать двадцать пять часов в сутки. Кажется, у нас вчера остался кофе?

Не успели они выбраться из постели, как зазвонил телефон. Либби схватила ночную сорочку и, впопыхах натянув ее наизнанку, выбежала в прихожую.

– Нужно кого-нибудь нанять, чтобы он у тебя… – сказала она и внезапно умолкла.

При виде ее ошарашенного лица Джейк пулей, в чем мать родила, вскочил с кровати и кинулся к ней.

– Либби, что такое? Что случилось?

– Дэвид… – тихо отозвалась она, – он пропал.

Джейк тотчас же взялся за дело. Пока Либби мылась в душе, он успел привести в порядок машину, кое-кому позвонить и даже подсушить хлеб к завтраку. К тому времени, как Либби доела тост, он принял душ и оделся.

– Возьмем мою машину, – распорядился Джейк, помогая ей надевать плащ.

– Джейк, не стоит. Отсюда два часа езды. Уолт наверняка сделал все, что надо. Дэвид далеко уйти не мог. – Если бы она в это не верила, то не справилась бы с собой.

Джейк видел, чего стоило ей держать себя в руках. Пропустив возражения Либби, мимо ушей, Джейк отвел и посадил ее в машину.

– У меня хоть есть телефон. Не придется два часа ждать, чтобы узнать, как там деда.

Вид у нее был совершенно беззащитный. Глаза большие и дикие.

Боже милостивый, молился про себя Джейк, только бы все обошлось. Не дай Бог еще раз этому повториться.

Либби протянула ему телефон Уолта. Приглядев место, где не было большого движения, Джейк набрал номер и передал трубку Либби.

– Кто у телефона? Есть что-нибудь новое? – стала выспрашивать Либби. – Совсем ничего? Уолт звонил в полицию? Как… я знаю, но… – И разговор закончился. После некоторой паузы Джейк взял у нее телефон.

– Либби, что там? – Вторая мысль, которая пришла ему в голову, была о похищении ребенка с целью выкупа. Портер был подходящей мишенью.

Первую мысль он с трудом прогнал. Если бы накануне Джейк не рассказал Либби о сыне, то мог бы сейчас подкинуть ей какую-нибудь невинную версию. Она вцепилась бы в нее, не стала бы думать о самом худшем.

– Либби, – окликнул ее Джейк: она сидела с отрешенным видом и смотрела в одну точку.

– Трубку взяла подружка Уолта, Дэнис. – Ее спокойствие было неестественным. – Уолта нет дома. На звонки отвечает она.

– И что? – с нетерпением спросил Джейк, когда она снова замолчала.

– Что? Ох… Ничего нового. Вчера вечером они втроем ездили на игру, а когда вернулись, Дэвиду нездоровилось, и он лег спать. С ним была Роза.

Роза. Джейк не стал расспрашивать, догадавшись, что это няня. Нельзя давать Либби молчать, иначе она замкнется в себе.

– Дэнис сказала, что, судя по всему, ночью он чувствовал себя нормально, а когда утром не пришел к завтраку, Уолт послал за ним Розу, и его не… – она захлебнулась и сильно сжала кулаки.

Джейк взял ее левую руку и положил себе на колено.

– А где его одежда?

– Одежда? – изумилась она. – Не знаю.

– Говоришь, ему нездоровилось? Может, он встал ночью, ну, знаешь, зачем, и его вырвало или еще что-нибудь произошло. После чего он по ошибке забрел в другую комнату.

– У него уборная рядом с его бывшей комнатой.

Она опять замолчала, и Джейк стал следить за дорогой. Движение оживилось, к тому же пошел дождь. Он хотел, было включить приемник, но раздумал. Музыка сейчас была бы некстати, не говоря уже о новостях с их сводкой дорожных происшествий.

Несмотря на дождь, Джейк притормозил у ближайшей к дому Портеров стоянки и заставил Либби выйти из машины. Ей нужно встряхнуться и перекусить, иначе она не выдержит.

Пока Либби дома мылась в ванной, Джейк успел соорудить завтрак. Хотел, чтобы она немного подзаправилась. Но вряд ли долго продержишься на кусочке подгоревшего хлеба.

Раньше Джейку не приходилось видеть владений Портеров, и сейчас он убедился, что они оказались даже лучше, чем он себе представлял. Около десяти акров лесных угодий. Стекло и бетон, но в основном старый кирпич или побеленный новый, имитирующий старый. Роскошный пейзаж, застекленный плавательный бассейн и, само собой, теннисные корты. Ничего общего с тем убожеством, в котором обитает Либби. Хоть и не его это дело, но многое все же не укладывается в голове. Правда, сейчас не до того.

Когда они приехали, Портер был уже дома. На асфальтированной круглой стоянке расположилось полдюжины машин. Судя по их представительному виду, большинство принадлежало полиции. ФБР, должно быть, уже в курсе, если есть хоть маломальское подозрение, что ребенка похитили.

Едва они вошли в дом, как их встретила громкими возгласами сухопарая женщина с рыжими волосами, по всей видимости Роза. Она бросилась к Либби и крепко ее обняла. Потом утерла покрасневшие глаза и предложила им кофе с домашними булочками.

– Не могу передать, как я расстроена. Прошлую ночь я читала Дэвиду книжки, пока он не заснул. И была уверена, что все в порядке. До этого он жаловался на живот, но температуры у него не было.

– Знаю, знаю, ты не виновата. Никто ничего не слышал?

– Я не в курсе. Я была на кухне и смотрела телевизор. Потом вернулись мистер Портер и мисс Кейт, и я пошла спать. О случившемся узнала только утром, когда меня позвал мистер Портер. Не знаю, что и делать. Бедный малыш!

В стороне Джейк наблюдал за Портером, который о чем-то шушукался то с одной группой мужчин, то с другой. На ручке кресла восседала девица вызывающего вида в трико и широкой полупрозрачной кофточке. Она старалась изобразить обеспокоенный вид, но при этом в разных позах разглядывала себя в оконном стекле, что делало ее старания не слишком убедительными.

Не дай Бог, если она станет мачехой Дэвида.

Роза опять лила слезы на плече у Либби, и Джейк отправился спасать положение. Оттащив Либби в сторону, он сказал:

– Конечно, дом прочесали насквозь, а как насчет подвалов? Он не мог пойти к друзьям, живущим по соседству?

Либби собрала все свое самообладание. Ее бывший муж только и делал, что носился с дурацким видом по комнате. Не обращая на него никакого внимания, Либби обернулась к мужчине в узком клетчатом костюме. Вид у него был столь же представительный, сколь жалкий у Уолта Беттингера Портера Третьего.

– Пожалуйста, расскажите, что вам известно. Я мать Дэвида.

Офицер провел ее в соседнюю комнату. Джейк сначала было последовал за ними, но потом раздумал. Кто он такой? У него нет никаких прав. Просто друг Либби. Возможно, немного больше, чем друг.

Но это надо еще доказать.