Глава III

1

Олаф сидел в пальто и шляпе, уперев подбородок в набалдашник трости. Когда я вошел, он не шелохнулся, а только сказал тихим голосом:

– Ну, здравствуй, Эл.

Я подошел к дивану, сбросив плащ, и сел. Взгляд адвоката был серьезен, как никогда.

– Почему ты не сказал об этом раньше? Зачем тебе понадобилось рядить меня в карнавальные маски? Ты окончательно сбил меня с толку. Так дальше дело не пойдет.

– Не спеши делать выводы, Эл. Ты никогда не сбивался с толку. Ты даже сам этого не сознаешь. Когда мы приехали сюда, я очень внимательно наблюдал за тобой. Не успели мы войти в дом, как ты не глядя повесил шляпу на крючок. По всем заключениям врачей ты ничего не мог помнить. Ты первый поднялся по средней лестнице на второй этаж, а не по боковым, которые ведут на чердак и в подсобные помещения. И, наконец, из множества спален ты выбрал свою.

Спальню Элвиса Старка. Объяснить это явление я не в состоянии.

– Зачем же столько времени было затрачено на то, чтобы называть меня другим именем? Чем Сэд Марчес лучше или хуже Эла Старка?

– Это было необходимо. Ты находился в таком состоянии… трудно представить, что ты мог выкинуть. Если к тебе вернулось бы сознание, это был бы для нас крах! Поэтому тебя окрестили Сэдом.

– Прекрати крутить, говори толком. Зачем?

– Забыл? А не должен забывать. В больницу к тебе приходил следователь. Хитрая лиса Морис Баклайн. Его так и зовут в прокуратуре: «Лис Баклайн». От этого типа ничего не ускользнет. Он видит людей насквозь. Ты думаешь, про тебя забыли? За тобой неустанно следят. Полиция не любит проигрывать. Нужно было сделать так, чтобы Баклайн остался после вашей встречи в полной уверенности, что он разговаривал с Сэдом Марчесом. И только потому, что ты сам был в этом уверен, ты убедил его. Ну, если даже и не убедил, то не выдал себя. И не мог выдать, так как не знал правды.

– Зачем Баклайну внушать, что я Марчес? Тэйлор выпрямился в кресле и прищурил глаза.

– По очень простой причине: Элвис Старк за убийство жены должен отправиться на виселицу. Как тебе такая перспектива? Не для того я тебя вытаскивал из петли, чтобы на твою шею вновь накинули веревку.

– Значит, я – Элвис Старк, убийца?!

Он поморщился.

– Она заслужила смерть, – сказал он почти шепотом.

– Только потому, что хотела со мной развестись и получить часть наследства?

– Джис не собиралась с тобой разводиться. Это версия для прессы. Она изменяла тебе, и ты узнал об этом. Ты любил ее, Эл. Убил ее в припадке гнева, вот поэтому Рэю Атвуду ничего не стоило выйти на твой след. Ты даже не счел нужным скрываться. У тебя просто невыносимый характер, когда ты выходишь из себя, остановить тебя невозможно, полная потеря контроля. В тот день ты был вне себя…

– Все ясно. По твоим словам, я просто маньяк, который к тому же потерял память.

– Нет, Эл. Все намного сложнее.

– Ну, а теперь объясни мне, каким образом удалось всем внушить, что я Сэд Марчес? Неужели следователь и этот, как его… лейтенант Атвуд такие кретины, что поверили…

– Стоп! Не торопись. Ты еще многого не знаешь.

– Так говори! Хватит из меня делать чучело.

Олаф побагровел. Минуту он двигал желваками, затем вытащил сигару, раскурил ее и, уставясь в пол, хрипло произнес:

– Ты начинаешь превращаться в прежнего Элвиса.

– Возможно. Не удивлюсь, если, в конце концов, выяснится, что я президент Соединенных Штатов.

– В день аварии ты позвонил мне и велел ехать с тобой в Бейкерсфилд. Объяснять ты ничего не стал, а спорить с тобой было бесполезно. Я собрался и ждал тебя у развилки шоссе на Глендейл, как ты приказал. Вскоре вы подъехали. Сэд сидел за рулем, ты рядом, я сел на заднее сиденье. Вы торопились. Мне было невдомек, что вас преследует полиция. Начались гонки. Не подготовленный к твоей защите, я не мог тебе помочь. Попадать в лапы Атвуда было рановато. К сожалению, тогда ты многое скрывал от меня. Необходимо было заготовить алиби и тому подобное, а я находился в полном неведении.

– Кто за нами гнался?

– Полицейская машина. Но кто в ней был, я не знаю. Дорога плохая, скорость бешеная. Вес произошло молниеносно. Нашу машину занесло на вираже, и она пошла под откос, встречная рванулась в сторону и, ударившись о скалу, взорвалась, полицейская со всего маху врезалась в горящую. Сэд был мертв, ты без сознания, я уцелел только потому, что сидел сзади. Выскочив из машины, я вытащил тебя. Голова твоя была разбита. Пролетела «этажерка». Я понял, что полиция будет здесь с минуты на минуту. А поскольку тебе необходима была срочная медицинская помощь, полицейские, я это тоже понимал, запрячут тебя в тюремную больницу. Вот тогда мне и пришла в голову идея – выдать тебя за Сэда.

Я вернулся к машине, достал из багажника канистру с бензином, сунул документы Сэда тебе в задний карман брюк, а твои забрал. Смочил руки и лицо бензином. Чтобы невозможно былоустановить личность пострадавшего, мне пришлось обжечь тебя. Затем я облил бензином машину и поджег ее вместе с телом Сэда. Действовал я быстро, как автомат. Выбравшись на шоссе, остановил встречный автомобиль и попросил доставить меня к телефону, чтобы вызвать «скорую». За пять минут мы доехали до бензоколонки, и я позвонил доктору Лопесу. Я знал, что он классный хирург и в его больнице тебя спасут. Он тут же выслал свою машину к месту аварии. Через час я был уже дома. Не успел я раскрыть дверь, как услышал неистовый дискант телефона. Звонили из полиции. Они по номеру машины определили, кому она принадлежит, нашли у тебя документы – если ты помнишь, это были документы Сэда, – и вызвали меня как адвоката на опознание.

Я, разумеется, опознал тебя, как Сэда. Так ты стал Сэдом. Ну, а дальше – врачи, операции, и ты ожил новым человеком.

Олаф замолк и смотрел на меня в ожидании приговора. История, которую он мне рассказал, так и оставалась мне незнакомой историей. Но доктор Глайстер со своими задачами и упражнениями научил меня рассуждать логично и восстановил возможность запоминать. Даже мелочи. И. я запоминал. Освобожденный от всякого мусора мозг, привыкший к упражнении, задачам, загадкам, работал быстро.

Я мгновенно вспомнил, что говорил мне следователь: «Хорошо, что ваши документы оказались в заднем кармане брюк». В рассказе Тэйлора все было логично и похоже на правду, но уж больно гладко.

– Значит, я – Элвис Старк – человек, который ходит под топором палача и должен прожить жизнь под чужим именем?

– Нет, Эл. Под чужим именем тебе жить не придется. Сэд нищий, а ты один из богатейших людей Тихоокеанского побережья. Деньги – вот твой пьедестал, а пьедестал без статуи никому не нужен. Такому капиталу необходим хозяин.

– Если я стану статуей, значит, все узнают, что я Элвис Старк, и кончится все это виселицей.

– Положись на меня. На данный момент главная задача – перевод капитала в Европу, продажа компании. Задача сложная, неразрешимая. После этого мы покидаем Штаты. Уверяю тебя, в Европе никого не будет интересовать, чем ты занимался в Америке. Для банкирон Швейцарии ты просто выгодный клиент. На остальное им плевать. Но эти вопросы мы обсудим позже.

– Почему же?

– Я еще не все подготовил. Остались мелочи. Когда работа будет завершена полностью, я выложу перед тобой все карты. Ты должен полагаться на меня, Эл, как и твой отец. Я добьюсь того, что ты заберешься на свой пьедестал, чего бы мне это ни стоило. Так хотел покойный Юджин, так хочу я.

– Ты можешь объяснить мне причину, которая толкнула меня на убийство?

– Ты уверен, что хочешь знать об этом именно сейчас?

– Прекрати юлить, Олаф!

– Ты опять раздражаешься. Я же говорил тебе – из-за ревности.

– Но это же чушь!

– Нет, – он опять опустил взгляд в пол. – Ты застал ее с Сэдом.

– Кто? Ты же утверждал, что они были друзьями?

Адвокат выпучил на меня глаза.

– Кто – они?

– Элвис Старк и Сэд Марчес. Не знаю, кто из них я, ты окончательно запутал меня, но я не хочу быть ни одним из них. Мне оба отвратительны.

– Да. Вы были друзьями. Именно поэтому ты и взбеленился. Для тебя это был удар ниже пояса. Ты и Сэда хотел прикончить, но, к счастью, не успел. На пятки наступал лейтенант Атвуд. Не знаю, с какой целью, но Сэда ты не оставил, а прихватил с собой. Возможно, для того, чтобы рассчитаться с ним. Авария помогла, как парадоксально это ни звучит, а то на тебе висело бы два убийства.

Возможно, он прав. Грета Роджер тоже сказала мне, что в день катастрофы я был сам не свой. Когда пришел Сэд, я потребовал, чтобы он собрал вещи и поехал со мной. В этом звене вес сходится.

– Что же будет дальше?

– Дальше? Неплохо было бы посидеть тебе дома и не мозолить людям глаза. За несколько дней мы оформим все документы по продаже компании и переводу капитала в Европу. Затем покупаем путевки в лучший санаторий Швейцарии и уезжаем, не вызывая ни у кого подозрений. Вполне естественно, что после тяжелой болезни Сэд Марчес едет отдыхать.

– Неплохо задумано.

– Только не валяй дурака, Эл. Ты должен быть начеку и оставаться Сэдом до той минуты, пока твоя нога не ступит на землю другого государства.

– О'кей. На сегодня с меня хватит. Я устал. Но учти, сидеть на привязи я не согласен. Мне больницы по горло хватило. Я хочу отвлечься.

– Этого делать не следует…

– Хватит! И дай мне денег, я не намерен ходить с пустыми карманами. В конце концов, я миллионер, а не бродяга.

Его лицо стало пунцовым. Нервным движением он достал бумажник из пальто, но раскрыть не успел, я выхватил его, извлек оттуда целую кучу денег, не оставив ни единой купюры, бросил портмоне Тэйлору на колени и, развернувшись, поднялся на второй этаж.

Стоя у окна своей спальни, я видел, как Олаф разговаривает с Джеффом. Адвокат кричал и размахивал руками, а тот, понурив голову, оправдывался.

Ничего нет глупее моего положения. Никто ничего толком не говорит, все темнят. Сиди и жди! Ну, нет. Я так просто не успокоюсь, пока не докопаюсь до Истины. Не могу поверить в то, что я убил человека. Близкого человека – жену, женщину, которую любил, из-за глупой ревности. И вообще какая-то странная любовь. Жили врозь, служанка-любовница, и вдруг убийство. Мало одной жертвы, так еще и приятеля решил прикончить. Нет, так дело не пойдет. Ведь я ничего не знаю и не помню, наговорить мне могут что угодно. Но если я все же убийца, то должен хотя бы для себя самого обосновать эти дикие поступки. Верить чужим словам? Нет. Черта с два!

Джефф возился в гараже. Увидев меня, он тяжело вздохнул. Вид у него был, как у побитой собаки.

– Получил нагоняй?

Он молча кивнул.

– Ладно, поехали. Отвезешь меня в город в какой-нибудь ресторан. Надо развлечься.

Парень совсем скис.

– Хватит корчить рожи. Олаф велел докладывать, куда я езжу?

– Да, – он удивленно посмотрел на меня.

– Он спрашивал, где мы сегодня были?

– Спрашивал.

– И ты ему рассказал?

– А как я мог не рассказать. Он грозил выгнать меня.

– Ни черта он не мог. Поехали.

Я сел в машину. Он вытер руки, снял фартук и занял место за рулем. Через сорок минут мы уже петляли по улицам города. Джефф возил меня от ресторана к ресторану, но я все их отвергал. У универмага я приказал ему остановиться. Достал деньги и велел сходить в магазин и купить мне пару перчаток. Он нехотя взял деньги и недоверчиво взглянул на меня.

– Иди, – строго сказал я, – жду тебя в машине.

Джефф вышел, пересек улицу и, когда он скрылся за дверьми универмага, я пересел на его место и включил двигатель.

2

На окраине города я остановился. У меня немного кружилась голова от напряжения. Передохнув, я обследовал ящик для перчаток. Там лежали карманный фонарик и карта-справочник, о которой говорил Джефф. Я внимательно изучил карту и нашел мыс Орт-Хис, где произошла катастрофа – конец или начало, мне еще неясно, всех моих мытарств. Именно с этого места и надо начинать. Дорога предстояла неблизкая, ехать придется кружным путем. До Лос-Анджелеса, затем на восток к старому шоссе на Глендейл и на север в горы мимо Сан-Фернандо, а там уже рукой подать. Если постараться, то за два часа я доберусь. Часы на приборном щитке показывали пятнадцать двадцать. Времени у меня хватает. Начну свои развлечения, как и обещал Олафу.

За время поездки я очень устал – какая-никакая, а работа. Хорошо, что старое шоссе было не перегружено движением. Машины встречались редко, и я мог немного расслабиться. После Сан-Фернандо дорога пошла в гору, и я снизил.скорость. Проехал бензоколонку, а потом и шоссе закрутилось серпантином. Через парумиль я заметил сбитые столбики, дальше шел крутой поворот за скалу. Под столбиками кювет и пропасть. Я остановил машину и вышел. Слева от меня закопченная стена сопки, у подножия осыпавшийся известняк и глубокая выбоина. Я подошел к обочине и взглянул в овраг. Ярдах в двадцати, перед самым обрывом, красовалась выжженная полукругом трава. Сбежав по откосу вниз, я подошел ближе. Сомнений не было, авария произошла именно здесь.

Приблизившись к обрыву, я взглянул в пропасть. Глубину ее определить было невозможно. Там, внизу, бушевала горная речка. У меня закружилась голова. Опора исчезла, и ноги подкосились. Проклятье! Меня опять обуял страх! Тот самый страх темноты, бесконечности или глади. У меня не было сил отступить назад. В глазах поплыли красные круги, меня качнуло и понесло вниз. Чудом я зацепился за кустарник, который хрустнул, но удержал меня. Я сжимал ветви изо всех сил, но кисти рук и пальцы были еще слишком слабыми. Я крикнул, но голоса своего не услышал. Сквозь красную пелену я увидел сбегающего в овраг человека. Острая боль в руках становилась невыносимой, тонкая кожа лопнула, я ощутил горячую липкую влагу на ладонях и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то понял, что лежу на спине. Серое небо, тишина. Я повернул голову, Рядом на корточках сидел полицейский, его лицо было покрыто капельками пота.

– Вам что, жить надоело?

– Не успело надоесть, – прохрипел я.

Голова на месте шрама страшно болела.

– Вызвать врача?

– Не надо. Все в порядке.

– Уж какой там порядок! Вас спасла случайность. А если бы я не подвернулся вовремя? Отдыхать бы нам на дне бездны. Хороший корм для грифов. – Он поднял голову и посмотрел на небо. И правда, в вышине кружилась целая стая грифов, то взлетая ввысь, то почти касаясь края пропасти. Движущиеся черные кресты на сером фоне. Я вздрогнул. С трудом мне удалось приподняться на локтях.

– Спасибо, сержант.

– Это ваш «кадиллак» стоит на повороте?

– Да.

– Что вас-то сюда понесло? Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.

– Вы часом не махнули лишку? – спросил он, беря меня под руку.

– Нет. Я даже не знаю вкуса вина.

– Если это так, то вы счастливчик. Я помогу вам добраться до машины.

И он поволок меня к шоссе. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и у меня появилось ощущение уверенности и покоя, как это было, когда ко мне прикасалась рука доктора Глайстера. Я бы назвал это чувством опоры.

– Что бы я без вас делал, сержант?

– Уже ничего не делали бы. Кормили грифов. Я чуть не врезался в вишу машину. Нашли место, где ее оставить. Скала-то не стеклянная, сквозь нее не видно. Придется вас оштрафовать. Я уже собрался это сделать, остановил мотоцикл, смотрю – в машине никого. Глянул в овраг, а там вы – держитесь за соломинку, наполовину свесившись в пропасть. Пришлось подсуетиться. Чуть шею себе не сломал, прыгая по откосам.

– Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из савана.

– И какого черта вас понесло в эту гибельную яму? Тут уже случались аварии, и трупов тоже хватало.

Мы выбрались на шоссе. Я открыл дверцу и рухнул на сиденье. Коленки тряслись, руки тоже.

– Вот поэтому и полез туда, – ответил я с опозданием.

– Давайте я отгоню вашу красавицу от поворота. Так будет безопасней.

Он сел за руль, включил двигатель. Неожиданно из-за скалы выскочила машина, завизжала тормозами и чуть не впечаталась нам в нос.

– Что вытворяет, сволочь! – рявкнул сержант и выскочил из «кадиллака», но лихача и след простыл.

Он сел за руль и откатил машину на полсотни ярдов назад. Затем заглушил мотор и покосился на меня.

– Вы так и не сказали мне, зачем полезли в эту яму.

– Из-за той самой катастрофы, о которой вы говорили. Я из страховой компании. Мы ведем расследование.

– Шутите? Возможно, вы и ведете какое-то расследование, в это я могу поверить, но в то, что вы из страховой компании, – никогда. Не считайте нас, полицейских, полными придурками. Мы свое дело знаем.

– Почему вы мне не верите?

Он усмехнулся.

– Где это вы видели, чтобы детективы из страховой компании имели такие тачки? – Он похлопал ладонями по рулевому колесу «кадиллака». – Да и костюмчик им такой не по карману. Но это ваше дело. Меня чужие секреты не интересуют.

Я не стал с ним спорить, ему виднее.

– Вы видели катастрофу?

– Как вам сказать. Что я мог видеть? Когда мы приехали, все уже сгорело. Один труп в машине, врезавшейся в скалу, второй труп в «линкольне», который слетел в кювет. Вон, видите, где обгорела трава. Погиб полицейский, попавший в эту мясорубку, и еще один малый на последнем издыхании валялся у края пропасти, там, откуда я вас вытащил. Не знаю, удалось его спасти или нет.

– А почему погиб полицейский? Он же мог затормозить или объехать, как этот лихач только что.

– Он шел на высокой скорости – какой там тормоз! – тем более на вираже. Объехать врезавшуюся в скалу машину было просто невозможно. Она встала поперек дороги, а вы видите, какое здесь узкое шоссе. На мотоцикле, и то не объедешь.

– Долго вы добирались сюда?

– В полицию сообщил пилот «этажерки», который пролетел здесь во время аварии. Он увидел горящие машины у мыса Орт-Хис. Следом звонил заправщик бензоколонки с окраины Сан-Фернандо. Выехали мы сразу же, дорога заняла минут двадцать. «Скорая помощь» нас опередила, они уже колдовали над тем парнем, что вылетел из машины. Ему повезло. Чуть-чуть – и угодил бы в пропасть. Машина бы тоже отправилась туда, если бы не зацепилась за кустарник.

– Как это – «зацепилась»?

– Ну она же несколько раз перевернулась и скользила по траве крышей, а не колесами, как на доске по волнам.

– А труп из машины вы извлекли?

– Бесполезный номер. Машина была сплющена в лепешку, а потом извлекать-то нечего было. От парня осталась головешка.

– А как же выскочил тот парень, который валялся рядом у обрыва?

– Черт его знает. Возможно, выпрыгнул на ходу, а дверца захлопнулась, когда машина кувыркалась, но тогда бы он валялся у самого подножия откоса… Сейчас трудно сказать, а тогда этому особого внимания не придали. У трупа тоже не спросишь, как было дело. Очевидцев не было. Вес участники заварухи погибли.

– Спасибо, сержант. Сколько я вам должен?

– За стоянку в неположенном месте с вас полагается штраф три доллара.

Я достал деньги и передал ему купюру в сто долларов.

– У меня нет сдачи, мистер детектив.

– Не нужно. Вы спасли мне жизнь и заслуживаете большего.

– Возможно.

Он вернул мне деньги и вышел из машины. Я видел, как он оседлал свой мотоцикл и помчался в сторону Лос-Анджелеса.

Руки у меня сильно болели, я содрал перчатки, тонкая кожа во многих местах была порвана, кровь запеклась на ладонях и между пальцами. Несколько минут я просидел в раздумье, потом набрался духу и тоже тронулся в обратный путь.

Из всего сказанного этим сержантом ясно было, что Олаф мне солгал. Он не мог достать канистру с бензином из горящей перевернутой машины. Не мог меня из машины вытащить и вряд ли успел бы выскочить сам.

В своем рассказе он упоминал, что на обратном пути позвонил в больницу с бензоколонки. Полицейский подтвердил, что звонил заправщик. Я вспомнил, что по дороге сюда мне попалась бензоколонка. До нее было не более трех-четырех миль.

Когда я добрался до нее, было шесть вечера. Солнце уже заходило за горы Санта-Инез. Я снизил скорость и остановился у заправки. Из будки вышел пожилой мужчина в синем комбинезоне и, прихрамывая, направился ко мне. Я опустил стекло.

– Бензин, сэр?

Я дал ему пять долларов.

– Ничего, кроме ответов на мои вопросы. Он удивленно смотрел на меня, будто я был инопланетянин.

– Вы один работаете на этой станции?

– Да, сэр, – он сунул деньги в карман и выпрямился, кик солдат, готовый исполнять приказы, – У меня был напарник, молодой парень, но он женился полгода назад и укатил с молодой красоткой на Восток.

– Почему же вы не взяли другого?

– А чем ему платить? Напарнику пришлось выплатить его пай, и я остался на мели. Мы же вдвоем покупали эту станцию. Но вы ведь мне не за это деньги заплатили?

– Некоторые утверждают, что деньги хорошо влияют на память. Возможно, это так. Вспомните день четвертого июня.

Он склонил голову набок.

– Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у мыса произошла авария. Зачем же весь день вспоминать?

– Вы быстро соображаете. Это хорошо. Давайте о катастрофе.

– Странно. На полицейского вы не похожи.

– У вас острый глаз.

– Все очень просто. Во-первых, полиция меня уже допрашивала, а во-вторых, они не стали бы за это платить.

– Вы правы, я не полицейский, у меня свое агентство сыска. Уверяю вас, мы не любим платить даром.

– Понятно. Ну, дело было днем, часа в четыре. Сначала подкатил «линкольн», ребята очень торопились, они требовали залить полный бак, не успел я завинтить крышку, как их и след простыл. Я крикнул им вслед, но куда там. У меня сразу же мелькнула мысль – загореться могут.

Он потоптался на месте и поскреб подбородок.

– Дальше?

– Минут через десять подъехала полицейская машина. Сержант спросил меня, видел ли я темно-синий «линкольн». Я ответил, что он поехал в сторону Бейкерсфилда. Они включили сирену и рванули следом.

– Дорога до мыса Орт-Хис нигде не разветвляется, не так ли? Никаких боковых дорог и перекрестков?

– Да, сэр. Прямая до Бейкерсфилда. Это старое шоссе, им почти никто не пользуется с тех пор, как выстроили новую магистраль. Наше шоссе узкое и петляет, закручивается, много опасных зон. Не очень-то удобное место для бензоколонки. С трудом свожу концы с концами, а вот раньше…

– Начнем сначала. Только напрягите память, важны детали. Сколько человек сидело в «линкольне»?

– Двое. Два парня сидели на переднем сиденье.

– Как они выглядели? Он задумался.

– Солидные ребята. Вроде вас, и одеты хорошо, и машина классная. Я был уверен, что они подкинут мне пару долларов, а они удрали, не заплатив даже за бензин. Торопились. Ну, а я тут при чем?

– Вот именно. Что вы еще запомнили?

– Даже не знаю.

– Кто сидел за рулем, кто рядом? Описать можете?

– Но я же не знаю их по именам. Оба блондины, крепко сбитые и возраста одного.

– А по фотографии различите?

– Нет. Полиция мне показывала фотографии двух типов. То, что это были они, я подтвердил, но кто из них сидел за рулем, я не помню. Если бы я тогда знал. что дело так обернется…

– Значит, в машине, кроме них, никого не было?

– Нет, сэр. Их было двое, это точно.

– А на заднем сиденье?

Он опять задумался, щуря глаза.

– Врать не буду, не обратил внимания, но если бы там кто-то сидел, уж я бы наверняка заметил… Черт его знает… А может, кто и был…

– Давайте дальше. Эти парни удрали…

– Да. Их как ветром сдуло… Мне показалось, что они психовали. Не успели подъехать, как стали сигналить.

– Они приехали со стороны Лос-Анджелеса?

– Ну да. А то как же…

– Через какое время появилась полиция? Только, пожалуйста, поточнее.

– На минуту-две я могу и ошибиться, но не раньше, чем через двенадцать-пятнадцать минут.

– В промежуток между «линкольном» и патрульной какие-нибудь машины проезжали?

– Секундочку…

Он задрал голову к небу, будто там была подсказка.

– Да, да, припоминаю, проходила машина.

– В какую сторону?

– Тоже из Лос-Анджелеса. Черный «плимут».

– Вы в этом уверены?

– Сейчас уже уверен. Я про нее совсем забыл, а как вы спросили, вспомнил. И то только потому, что обратил внимание на выхлопы. Он промчался как на керосинке, оставляя за собой дымовую завесу. Я тогда еще подумал, что мог бы и остановиться, я бы ему отрегулировал карбюратор. Видать, тоже торопился.

– Вы сказали, он «промчался». Кто он?

– Не знаю. Водителя я не видел.

– А номер?

– Да ни к чему как-то. А потом за дымовым хвостом разве чего увидишь. Но, скорее всего, это была не собственная машина. За собственной обычно следят и жалеют, а этому было на нее наплевать.

– Это ваш вывод. Чужую машину можно не жалеть?

– Не в жалости дело. Тут еще марка машины меня натолкнула на эту мысль.

– Поясните.

– Ну, это просто. У восточных ворот Лос-Анджелеса, при выезде на старое шоссе, есть бюро по прокату автомобилей. В основном у них черные «плимуты», старые колымаги. Мне это на руку. Возьмет клиент у них драндулет, и его хватает только до меня добраться. А уж тут я отлажу машину. Какой-никакой, а доход. Вот и тот лихач, очевидно, в прокате взял керосинку.

– Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы сказали: «Сержант спросил, не проезжал ли здесь „линкольн“, и потом они включили сирену и уехали». Кто они? В полицейской машине было двое?

– Да. Их было двое. Сержант в форме за рулем, а рядом с ним парень в штатском. Видимо, его начальник. Он командовал.

– Они сидели спереди?

– Да. Когда я им сказал, что «линкольн» проехал, парень приказал сержанту включить сирену и дать газу.

– Тогда еще вопрос. Как вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил?

– После того, как полицейские уехали, я вернулся в свою каморку и уснул. Меня разбудил какой-то мужчина. Он спросил, где находится телефон. Я показал ему. Он звонил в больницу и разговаривал с врачом. Просил прислать «скорую» на мыс Орт-Хис. Потом сунул мне доллар и велел вызвать полицию.

– Сколько прошло времени с тех пор, как уехали полицейские и появился этот человек?

– Чего не помню, того не помню. Я же сказал вам, что заснул.

– Как он выглядел?

– Очень волновался.

– Я имею в виду внешность.

– Высокий, крупный, представительный, красиво одетый…

– Одежда была чистой, царапин, ссадин, грязи не было?

– Вы хотите сказать, не попал ли он сам в эту переделку? Нет. Он был чистый и выглядел, как на обложке журнала мод.

– Вы видели, на какой он был машине и с какой стороны приехал?

– Когда он приехал, я спал. Когда уезжал, я вызывал полицию, так что ничего определенного вам сказать не могу. Минут через двадцать пролетела «скорая», спустя еще минут пять полиция. Такого воя сирен я не слышал ни разу в нашей глуши. Неудачное место, гиблое во всех смыслах.

– Благодарю вас, приятель. Вы честно заработали свои деньги. Прощайте.

Я поднял стекло и помчался к Лос-Анджелесу.

Сначала сержант, теперь заправщик окончательно сбили меня с толку. Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Сэд, а может быть, и Олаф уходили от полиции. Дальше, по словам адвоката, мы свалились в кювет, встречная машина врезалась в скалу, стало быть, перегородила и без того узкую дорогу, именно поэтому в нее врезалась патрульная машина. Логично, но не сходится. Во-первых, перед полицейской машиной шел черный «плимут». Куда он делся? А ведь это он должен был впечататься в горящую перегородку. Не перелетел же он ее.

Итак, «плимут» испарился! Во-вторых, непонятно, куда делся второй полицейский. Из газет следует, что погиб один сержант Креслоу. Это подтвердил и полицейский, с которым мне повезло встретиться сегодня. И в-третьих, Олаф говорил, что остановил встречную машину, добрался до бензоколонки и вызвал «скорую помощь». То, что он вызывал «скорую», заправщик подтвердил, но ни о какой встречной машине не могло быть и речи: к тому времени шоссе было прочно блокировано двумя машинами. Сплошные загадки.

У меня сильно разболелась голова.

3

На подъезде к Лос-Анджелесу я остановился и зашел выпить кофе. Напиток освежил меня. Я все еще ломал себе голову над вопросами, которых возникало все больше и больше. Вразумительного ответа ни на один из них я не получил. Очевидно, следует разработать какой-то план действий, а то тыркаюсь по углам, как слепой котенок.

На сегодня во всяком случае с меня было достаточно приключений, и я твердо решил ехать домой.

Когда я вернулся к своей машине, то заметил, что дверца водителя приоткрыта. На сиденье лежал клочок бумаги. Я взял его и прочел короткое, наспех нацарапанное послание:

«Езжайте к Виктору Анингу и потребуйте у него пакет. Это очень важный для вас пакет. Мейер-стрит, 437, Си-Клифф».

Я перевернул листок, но больше ничего не нашел. Кто такой Вик Анинг, я не знал, и о каком пакете шла речь, понятия не имел.

Сев в машину, я достал карту и нашел Си-Клифф, город на побережье в пятидесяти милях к северу от Лос-Анджелеса. Часа три хода от того места, где я находился. Несмотря на усталость, я все же решил туда съездить. Возможно, в пакете ключ к разгадке. Включив двигатель, я понесся к неведомому Анингу.

При въезде в Лос-Анджелес мне в глаза бросился щит со стрелкой-указателем: «Бюро по прокату автомобилей». Я взглянул на часы. Было без малого восемь. Мне в голову пришла мысль, что есть смысл выяснить что-нибудь о черном «плимуте». Я свернул па боковую дорогу, и через пять минут она вывела меня к гаражу. Мне повезло. Когда я подъезжал, служащий бюро как раз закрывал контору.

Увидев мой «кадиллак», он задержался на пороге.

– У вас неприятности с машиной? – спросил он, когда я подошел к дверям.

– Нет. У меня все в порядке. Есть к вам, правда, небольшая просьба.

– Слушаю вас.

– Меня интересует, кто брил у вис на прокат черный «плимут» в начале июня.

– Простите, а вы кто?

Он осмотрел меня с ног до головы, и я понял, что мой вид внушает ему доверие. Я состроил скорбную физиономию.

– У меня неприятности. – И, перейдя на трагический шепот, добавил: – Жени удрала с любовником, только поймите меня правильно… Короче говоря, их видели вместе в этом районе в черном «плимуте». У моей жены «понтиак». Вот я и подумал, что парочка воспользовалась вашими услугами.

Он сочувственно кивнул.

– Понимаю вас, очень хорошо понимаю. Но что мы стоим здесь, заходите, сейчас мы все выясним.

Он распахнул дверь и пропустил меня вперед. Мы зашли в приемную – небольшое помещение с креслами и конторкой. Он подошел к массивному старому сейфу, повозился с замком, открыл его и достал узкий длинный ящик с картотекой.

– Как зовут вашу жену? Я изобразил смущение.

– Вряд ли она брала машину на свое имя. Если вы разрешите, то я сам взгляну.

– А… понимаю… пожалуйста. Вот с этого места. Здесь регистрация за июнь.

Он заложил листок между карточками и придвинул мне ящик. Чужие, ничего не говорящие мне имена, я уже отчаялся найти что-либо интересное, как вдруг наткнулся на запись:

«Олаф Тэйлор, „плимут“, черный, номерной знак 4316. Калифорния. Выдан 4 июня, сроком на трое суток. Деньги уплачены вперед».

– Ну, нашли?

– К сожалению, нет. Извините за беспокойство.

– Ну, что вы. Я так вас понимаю. Он скорчил гримасу, в которой отразилась вся тоска и вся боль всего цветного населения страны. У меня сложилось такое впечатление, будто это его бросила жена и укатила с любовником. Очевидно, я попал в десятку…

Итак, я ехал к Вику Анингу, человеку, о котором мне еще не приходилось слышать. Возможно, мой поздний визит застанет его врасплох и он выложит мне что-то важное. Внезапность всегда приводит человека в растерянность. Конечно, желательно было бы для начали повидаться с тем, кто подбросил мне эту записку. Уж тот знает немало. И, по всей видимости, следит за мной.

В течение всего пути до Си-Клифф я оглядывался назад, но ничего подозрительного не замечал. Одни машины обгоняли меня, других обгонял я, но никакого постоянного "хвоста" за собой я не заметил.

На место я прибыл в одиннадцать вечера. Дом Анинга находился на окраине города, улицы были пустынны, освещение тусклое. Я снизил скорость и всматривался и щелочки однообразных двухэтажных особняков, которые выстроились по обеим сторонам Мейер-стрит. Дом 437, добротный белый особняк, под лунным светом выглядел довольно эффектно. Ясно, что его владелец не мелкая сошка, а человек с деньгами и положением и, возможно, как-то связан с семейством Старков.

Я поднялся на крыльцо и позвонил.

Спустя минуту дверь открылась. На пороге стояла элегантная высокая девушка лет двадцати пяти или чуть поменьше. На ней было длинное вечернее платье и масса сверкающих украшений. Ее большие глаза смотрели на меня без малейшего любопытства. Я бы сказал, что она красива.

– Вы так и будете молчать? – спросила она грудным голосом, в котором присутствовал лед, но отсутствовало хоть какое-то подобие интереса к нежданному посетителю.

Я испугался, что она может захлопнуть дверь у меня перед носом и выпалил:

– Мне нужен Вик Анинг.

– Он вас ждет?

– Да. Давно ждет, – я начал набираться наглости, иначе меня сомнут.

– Вы кто?

– А вы?

– Рут Анинг, – она начала раздражаться.

– Ну, так вот, миссис Анинг…

– Мисс.

– Приятно слышать. Доложите своему родственнику, что его желает видеть Сэд Марчес. Срочно.

Даже под лунным светом я заметил, как побледнело ее лицо.

– Сэд?! Но ведь…

Я сделал шаг вперед, и ей ничего не оставалось, как посторониться. Я вошел внутрь и осмотрел холл. Не дом, а средневековый замок. Мраморные лестницы, ниши с вазами, ковры, резной потолок, камин, куда можно загнать машину.

Рут Анинг немного отошла от шока и, захлопнув дверь, подошла ко мне. Хорошо бы такое же впечатление произвести на Виктора Анинга.

– Куда пройти? – спросил я.

– Повесьте плащ на вешалку и поднимитесь на второй этаж. Его кабинет в конце коридора, – голос ее подрагивал. Холодное высокомерие как рукой сняло.

Я разделся и пошел наверх. На лестнице я оглянулся. Девушка стояла на прежнем месте и смотрела мне вслед. Взгляд ее был задумчивым. Чем-то мой приход взволновал ее. Так ли будет с ее родственником? Во всяком случае, я не ошибся, внезапность кое-что значит.

Среди множества тяжелых дверей одна была приоткрыта. Я вошел без стука.

В кресле с высокой спинкой сидел мужчина сорока с лишним лет аристократической внешности, напоминающий британского лорда с иллюстрации, но не американского дельца, как я себе его представлял. Тонкие черты лица, посеребренные виски и очки без оправы. Он просматривал довольно объемистую папку с бумагами, лежащую у него на коленях.

Я стоял на пороге и разглядывал его. Очевидно, он это почувствовал и, повернув голову в мою сторону, посмотрел на меня поверх очков.

– Вик Анинг?

Он наморщил лоб, но никакого удивления или испуга я не заметил.

– Кто вы?

– Могли бы догадаться, – стал я играть в кошки-мышки.

Он отложил в сторону документы и привстал. Я не знал, кик мне себя вести. Как с ним разговаривать – на «ты» или на «вы». Возможно, мы вообще не знакомы или давние друзья. Этот человек для меня был загадкой, как, впрочем, наверное, и я для него.

– Я мог бы, вероятно, догадаться, но не беру на себя такую ответственность… То есть я не уверен.

– Позвоните Олафу Тэйлору, он вам скажет, кто я.

Вик Анинг побледнел, как я Рут. Что же, черт возьми, я для них значу?

Он поднялся, быстрыми шагами пересек кабинет, выглянул за дверь, прикрыл ее, затем подошел ко мне вплотную и, пренебрегая всеми приличиями, уставился на меня в упор.

– Не думал, что хирурги способны на такое. От вашего лица остались только глаза. Олаф говорил мне про операцию, но я не представлял, что до такой степени человека можно изменить. Мне говорили, что вы очень плохи, Элвис. Не скрою, я не ждал вас.

– Будем считать, что я уже здоров.

– Я очень рад. Очень. Присаживайтесь. – Он прошел к бару и начал греметь бокалами. – Я хотел вас повидать, когда вы еще лежали в больнице, но меня к вам не пустили.

Я понимал, что он тянет время, нельзя было давать ему возможность соображать. Но у меня от усталости подкашивались ноги, голова отяжелела, в ушах стоял звон. Я прошел в глубь комнаты и рухнул в кресло. В какой-то момент я даже забыл, зачем явился сюда.

– Хотите чего-нибудь выпить? Джин, виски.

– Нет… Впрочем, если есть, то немного вина.

– Шабли, прекрасный напиток. Старая французская коллекция.

Он поколдовал с бутылками и принес мне бокал с розовой жидкостью.

– Вы приехали один?

– Да. А вы хотели бы, чтобы я привез с собой еще кого-нибудь?

– Нет, что вы! Обычно вы приезжаете с мистером Тэйлором… Я даже не знаю, как мне поступить… Он знает, что вы здесь?

Меня осенило. Я вспомнил.

– В этом нет нужды. Я ненадолго и, надеюсь, вы не станете задерживать меня. Я приехал за пакетом.

Он чуть было не выронил свой стакан.

– За пакетом?

– Именно так, – сказал я, как можно тверже.

Анинг медленно отошел к окну и встал ко мне спиной. Давать ему время на раздумье я не собирался.

– Не тяните, Анинг. Это же бессмысленно. Руки у меня тряслись, чтобы он не смог заметить этого, я быстро выпил вино, поставил стакан на стол и сунул их в карманы. Неожиданно он повернулся.

– Олаф говорил, что вы потеряли память и ничего не помните. Кто вам сказал про пакет?

– Оставим в покое мою память. Она вас не касается. Речь идет о пакете, и вы знаете о каком, к чему лишние разговоры.

Он вздохнул.

– Да, Вы правы.

Анинг достал из стола ключи, нашел кнопку у камина, одна из панелей на стене отодвинулась, и блеснула сталь хромированного сейфа. Он открыл его и достал пакет. Через секунду он был у меня в руках. Довольно невзрачный голубой конверт большого формата с пометкой в углу красными чернилами: Э.Старк. Мне показалось, что он пуст, но обратная сторона была запечатана сургучом.

– Благодарю.

– Надеюсь, вы знаете, что с ним делать?

– Конечно, – солгал я, в который уже раз за сегодняшний день.

Я встал. Ноги были налиты свинцом, голова кружилась. Мысль о том, что я могу упасть, испугала меня. Пора уходить. Собрав последние силы, я направился к выходу.

У двери я оглянулся. Некая смутная мысль проскользнула я моем болезненном сознании.

– Почему вы не отдали пакет Тэйлору? Он ведь просил вас об этом! Он попался на удочку.

– Да, просил. Но без вас я не имел на это права, поэтому и не отдал.

– И правильно сделали.

С пускаясь по лестнице, за одной из дверей я заметил мелькнувшую тень.

Выйдя на улицу, я несколько минут дышал свежим воздухом, затем перешел на другую сторону и сел в машину. Лицо мое горело. Скорее домой, других мыслей не было. Я достал из кармана плаща ключи и вместе с ними на сиденье выпала бумажка. Я включил свет и просмотрел листок. Короткая записка:

«Мне необходимо с вами поговорить. Рут Анинг. Роуд-Хилс. 137. Лонг-Бич».

Еще одно послание. Из меня сделали ходячий почтовый ящик. Что нужно от меня этой даме? Чертовщина какая-то. Но сейчас мне было не до нее. Я вынул записную книжку, вложил в нее послание и бросил в ящик для перчаток. Пакет туда не вместился, а складывать я его не хотел, и положил рядом на сиденье. С ним я разберусь дома.

Вставив ключ в зажигание, я почувствовал, как каменеют мои руки. Красные круги поплыли перед глазами, голова откинулась назад, и зловещая чернота поглотила меня.

Слабый, отдаленный крик. И все.

– С беконом и курятиной, как тогда?

– Что – «тогда?» – не понял я.

– Ну, вы сказали, что не любите холодное мясо. И я сделал вам с курятиной. У меня желваки заходили на скулах.

– Делайте, как тогда. Но не говорите, что я вам заплатил за них сто долларов. У бармена вытянулась физиономия.

– Вы что-то сегодня не в духе, сэр. Конечно, вас можно понять. Все ночи за рулем.

Интересно, что во мне запомнил этот тип. Ведь «кадиллак» остался на улице, и я его не вкатывал сюда на веревочке.

– Ас чего вы взяли, что я был у вас?

– А кто же еще?

– Вы хорошо меня запомнили?

– Конечно. У нас редко бывают состоятельные клиенты. Да еще со странностями.

– Какими?

Он усмехнулся.

– Странно, но я не видел людей, которые к шикарному костюму надевают дешевые перчатки.

Я осмотрел свой костюм, который Олаф принес мне в больницу. Определить его цену я не мог, в этом я не разбирался.

Бармен протянул мне кулек, я ему деньги и вышел из бара. Несколько минут я сидел в машине и ломал себе голову над происходящими со мною странностями. Ни к какому определенному выводу мне прийти не удалось. Включив двигатель, я взглянул в зеркало заднего обзора и заметил серебристый «бьюик», ярдах в пятидесяти от моего багажника. Когда я приехал сюда, этой машины не было. Где-то я уже видел ее.

Где? Не помню. Может, у меня начинаются галлюцинации? Чертовщина какая-то.

Я тронулся дальше, постоянно поглядывая назад. За несколько миль проделанного пути мне не встретилось ни одной машины. Но за мной неотступно шел какой-то автомобиль, фары его не приближались и не отставали. Нас разделяло примерно около полумили. Дорога, как черная лента, стелилась под колесами, фары выхватывали короткий промежуток шоссе, и увеличивать скорость я не решался. Никаких указателей. Очевидно, их давно пустили на растопку костров местные бродяги. Через час я выехал к развилке, и, к моему счастью, у обочины стоял полицейский, рядом с ним мотоцикл. Я притормозил и остановился около него.

– Какой рукав ведет к Лос-Анджелесу? – спросил я, открывая дверцу.

Ленивой походкой он подошел к машине и с усмешкой взглянул на меня.

– Странный вы человек. Я же вам уже объяснял все в подробностях. Или вы малость перебрали в позапрошлую ночь. Мне казалось, вы изучили дорогу так, что можете ездить по ней с закрытыми глазами, чего делать не рекомендую, конечно.

На сей раз я не стал возмущаться и переубеждать его. Это было бесполезно. Возможно, все они были правы. И я действительно был здесь.

– Забыл, сержант. У меня амнезия.

– Что это такое?

– Потеря памяти.

– А я думал ругательство.

– Так куда мне сворачивать?

Он указал жезлом на правый рукав.

– Если поедете со скоростью пятьдесят миль в час, то к рассвету будете в городе.

– Благодарю.

– У вас не осталось тех черных сигарет? Египетские, что ли. Мне понравились. Крепкие, правда.

– Я не курю, сержант. Он усмехнулся.

– Той ночью вы были щедрее. Вижу, вам кто-то подпортил настроение?

– Вы в этом тоже участвовали.

Я вывернул руль и поехал по правому рукаву шоссе. Машина, шедшая за мной, не появлялась. Возможно, свернула влево. Может, мне вообще грезится слежка. Уж больно запугал меня Олаф.

Фары преследователя появились вновь лишь через пять минут. Но почему бы это не могла быть другая машина? Я перестал обращать на нее внимание.

Всю оставшуюся дорогу меня мучил вопрос: каким образом я мог проделать такой путь два дня назад и ничего не помнить? Мне приходилось общаться с людьми, и они не заметили во мне никаких странностей, кроме перчаток. Одна деталь была мне непонятна. Допустим, это был я, допустим, у меня было какое-то затмение от алкоголя или еще от чего-то, но мне совершенно ясно, что я не мог угощать полицейского египетскими сигаретами. Здесь что-то не то!

Солнце всходило, когда я подъезжал к городу. Тучи рассеялись, белоснежный Лос-Анджелес встречал меня во всей своей красе.

В семь тридцать утра я добрался до отеля «Реджент». Шикарное здание в десять этажей с парадными мраморными ступенями. Я оставил машину на противоположной стороне улицы и через вертушку вошел в просторный холл гостиницы. В такой час он пустовал. Дежурный в окошке листал регистрационный журнал. Когда я подошел к нему, на его лице засияла профессиональная улыбка.

– Доброе утро, сэр. Вы хотите получить номер?

– Возможно, и доброе. У меня к вам есть несколько вопросов. Улыбка исчезла.

– Так вам не нужен номер?

– Нет. Мне нужны ответы. Меня интересует убийство, которое произошло в вашем отеле в двенадцать ночи тридцатого мая.

Теперь его лицо приняло суровый вид.

– Вы журналист?

– Нет. Я родственник убитой.

– Поздновато вы опомнились. Мне вам нечего сказать. Если вас интересуют подробности, обращайтесь в полицию.

– Полиция сидит на мели. Иначе преступник уже был бы у них в руках.

– Если полиция на мели, то я тем более ничего не знаю.

Я достал из кармана пять долларов и положил перед ним на стол.

– Возможно, это освежит вашу память.

Он осмотрелся по сторонам и сцапал бумажку.

– Вряд ли я смогу вам помочь, но за пятерку дам вам совет. Наш гостиничный детектив Джо Саймонс дежурил в ночь убийства. Его каморка находится у лифта справа. Поговорите с ним, он малый толковый, но это обойдется вам значительно дороже. Джо обожает деньги. Его за взятки выгнали из полиции. Теперь вот у нас штаны протирает. Любитель выпить, а виски в наше время не дешево.

– Спасибо за совет. Думаю, он стоит этих денег.

На мой настойчивый стук никто не ответил. Я открыл дверь и вошел.

4

В крохотной комнатке, очевидно, не превышающей размеров кабины лифта, развалясь в кресле и уложив ноги на стол, дремал крепко сбитый парень лет сорока. Над его левой бровью красовался раздвоенный шрам. Крупные черты лица, глубокие залысины и дергающийся при похрапывании пухлый рот.

На столе, возле ног, стояла батарея пустых банок из-под пива.

Я подошел к столу и постучал ключами по подошвам.

Детектив открыл глаза, наморщил лоб, несколько секунд смотрел на меня мутным пустым взглядом, затем резко сбросил ноги со стола и вскочил как ужаленный.

– Вы кто? Что вы хотели?

– Идо сих пор хочу, – ответил я и присел на край стола. – Хочу поговорить с вами насчет убийства тридцатого мая.

Он напрягся еще больше.

– Кто вы?

– Не беспокойтесь. Я не инспектор. Убили мою родственницу у вас под носом три месяца назад. Мое имя вам знать необязательно, а ваше, как я выяснил, Джо Саймонс.

– Между прочим, вы находитесь на территории отеля, и я вправе потребовать у вас документы…

– Мы теряем попусту время. Меня интересует, у кого вы требовали документы в день убийства. И что вы об этом знаете.

Он плюхнулся на место, достал из стола помятую газету и бросил на стол.

– Здесь все сказано.

Я взял ее. «Геральд трибюн» от первого июня. На первой полосе крупным шрифтом:

«Загадочное убийство», ниже фотография Джис и две колонки текста:

«Вчера около двенадцати ночи в номере 417 отеля „Реджент“ был найден труп молодой женщины. В отеле она была зарегистрирована под именем Джесики Корбет. Личность популярная благодаря своему мужу – молодому магнату Элвису Старку, унаследовавшему полгода назад состояние, превышающее пятьдесят миллионов долларов. Расследование убийства поручено опытному криминалисту Рэю Атвуду из Управления уголовной полиции Лос-Анджелеса. Лейтенант Атвуд был краток с нашими корреспондентами. Он сообщил, что Джис Корбет убита ножом в сердце около полуночи в своем номере. На ней, кроме пеньюара, ничего не было. Это натолкнуло Атвуда на мысль, что убийца – человек, близкий миссис Корбет. Кроме того, на лице покойной не было выражения испуга или ужаса, на теле не обнаружено никаких следов насилия. Вряд ли замужняя женщина могла открыть постороннему дверь в таком виде. Все эти факты и натолкнули лейтенанта на мысль, что убийца – не посторонний для этой женщины. Большего пока представитель закона прессе не сообщил. Напомним читателям, что Джис Корбет до замужества работала манекенщицей нью-йоркского дома моделей. Около года назад она познакомилась с Элвисом Старком, и через три недели была отпразднована пышная свадьба. Медовый месяц во Флориде был оборван внезапной кончиной главы семейства Старков, Юджина Старка. И вот через пять месяцев молодого наследника постигло новое несчастье – смерть жены».

Я отбросил газету в сторону.

– Послушайте, Саймонс, я приехал черт знает откуда не для того, чтобы читать газеты. Меня интересуют факты, а не эта чепуха.

Он пожал плечами. Я вспомнил слова портье и не стал препираться, а достал из кармана двадцатку и бросил ее на стол.

– Вы должны отработать эти деньги. Если ваша информация будет достаточно интересной, вы получите еще.

Деньги на него, как, впрочем, на многих, подействовали магически. Мне это было непонятно. Наверное, потому, что я был не в себе.

– Что вы хотите узнать? Я ничего не могу добавить к написанному.

– Но я в это мало верю. Вы ведь дежурили в ночь убийства и видели больше, чем полиция и репортеры, которые прибыли сюда позже.

– Мне знакомо ваше лицо, – сказал он, щуря заплывшие от пьянства глаза. – Где-то я вас видел. Вы бывали здесь раньше?

– Не отвлекайтесь, Саймонс. Кто приходил к Джис Корбет в день убийства?

– Ее муж и подруга. Не помню, как ее зовут. Я понял, что время без толку трачу я, а не он.

Пришлось положить на стол еще одну купюру того же достоинства.

– Ну, вспомнили? И с подробностями, пожалуйста.

– Кажется, ее зовут Флой Верон. Она была у Джис Корбет с девяти вечера до одиннадцати. Не успела уйти, как пришел муж. Он пробыл у нее не больше двадцати минут, потом выскочил пулей и уехал.

– Эта самая Флой часто заходила сюда?

– Они были подругами, вместе ходили в бассейн и на вечеринки, ну, и всякое такое…

– Кроме мужа, кто-нибудь из мужчин посещал Джесику?

– Нет.

– А вы уверены, что приходил именно ее муж?

– На следующее утро после убийства его вызывал сюда лейтенант Атвуд. Тот явился на допрос как ни в чем не бывало. Будто вообще впервые попал в отель. Короче говоря, разыгрывал из себя дурачка.

– Покажите мне номер, где она жила.

– Вообще-то у меня дела…

– Дела подождут. Приучайтесь отрабатывать деньги. Идем.

Он нехотя встал, неясно зачем надел шляпу и направился к двери. Мы поднялись на лифте. Он проводил меня по коридору и указал на дверь с номером 417…

– Вы можете открыть эту дверь?

– Могу. Но делать этого не буду. За вторжение в гостиничный номер без всяких на то оснований меня вышвырнут с работы.

Я постучал в дверь. Никто не ответил. Дернув за ручку, я убедился, что номер заперт.

– О'кей. Пойдем дальше.

Очевидно, деньги жгли Саймонсу карманы, и ему не терпелось поменять купюры на виски. В конце коридора находилась лестница и грузовой лифт.

– Куда ведет эта лестница?

– В подсобные помещения. Кухня, прачечная, короче говоря, – черный ход. Ею пользуются только в служебных целях.

– Этим путем тоже можно выйти на улицу?

– Да. Но придется пройти через кухню, а тим работает много народу. Кстати, полиция их допрашивала. Никто в тот день из посторонних через кухню не проходил.

– Я сомневаюсь, что в двенадцать ночи на кухне кто-то был. Ну ладно, вы утомились, я вижу. И последний вопрос, но он требует четкого и откровенного ответа.

Я достал из кармана бумажку в пятьдесят долларов и зажал между пальцами.

Мой собеседник сглотнул слюну, брови его поползли вверх, и он стал похож на рысь, готовящуюся к прыжку.

– Спрашивайте.

– Кто, по-вашему, убил Джис Корбет? Наступила пауза, но она длилась недолго.

– Не знаю. Но не муж, во всяком случае. Прийти в отель, чтобы тебя все видели, шлепнуть жену и уйти через центральный вход может только полоумный, а я еще не встречал полоумных миллионеров. Убийца – кто-то другой.

– Вы высказали это предположение полиции?

– Что я, сумасшедший? Если бы они приняли мою версию, меня вышвырнули бы на улицу за то, что я проморгал убийцу. Так что я подбросил им муженька, которого видел. За него я спокоен. С его деньжищами из любого болота можно сухим выйти.

– Может быть, недалеко от окон этого номера проходит пожарная лестница?

– Понимаю. Нет, окнами воспользоваться невозможно. К тому же они выходят на оживленную улицу.

– О'кей. Вы мне еще понадобитесь, Саймонс. К тому времени, может быть, вы будете рады нашей встрече.

Оставив его обдумывать мои слова, я спустился по лестнице на первый этаж. Она вывела меня на площадку с двумя распахнутыми дверьми. Из правой доносился запах жареного мяса, туда я и направился. Кухня была огромной и, как ни странно, пустовала, только один толстяк колдовал над плитой, стоя ко мне спиной.

Я прошел через помещение и, оставшись незамеченным, вышел в служебное помещение, а затем через открытую дверь во двор. Все оказалось очень просто. Почему же убийца должен был быть обязательно замечен?

Пройдя через двор, я снова попал на улицу и вышел к центральному входу. Ярдах в ста от моей машины стоял серебристый «бьюик». Теперь я вспомнил, когда видел его впервые. Около виллы. Тогда сидящий в нем тип загородился газетой, потом эта же машина появилась возле бара на шоссе, и вот она здесь. Это уже не случайность.

Я сел в свою машину и медленно поехал на восток, поглядывая в зеркало. «Бьюик» тут же повис у меня на хвосте. Через несколько кварталов я остановился возле аптеки и зашел в нес. В окно было видно, как мой преследователь обогнал мою машину и пристроился ярдов на тридцать впереди. В телефонной кабине я просмотрел справочник и отыскал в нем Флоренс Верон. Жила она на Ричмонд-сквер, 4371, минутах в двадцати езды от того места, где я находился. Звонить я ей не стал. Метод внезапности меня устраивал больше. Однажды он уже оправдал себя.

Вернувшись к машине, я помотал своего сыщика по кварталам города и остановился в пустынном переулке у подворотни. Удобное место для выяснения отношений. Недолго думая, я вышел и юркнул в подворотню. Отдышавшись, я аккуратно выглянул на улицу из-за угла. Серебристый «бьюик» остановился напротив. Из него выскочил мужчина и побежал в мою сторону. Я отпрянул назад и устремился во двор, напоминающий колодец. В нем был только один подъезд, и выбирать не приходилось. Войдя в него, я встал за дверь и прижался к стене. В нос ударили всевозможные запахи, которые вызывали тошноту. Тусклая лампочка едва освещала облезлые стены и грязные каменные ступени крутой лестницы.

Я чувствовал, как от волнения у меня подрагивают колени. Если этот парень окажется расторопней меня, то дело плохо. Ужасала мысль, что я могу удариться головой, тогда мне конец.

С улицы послышались торопливые шаги. У подъезда человек остановился. Я затаил дыхание. Тишина. Через несколько секунд каблук стукнул о порог. Тишина. Второй шаг. Пауза. Третий шаг, и он остановился у края ступенек в нескольких футах от меня и, задрав голову, стал всматриваться в черный пролет лестницы. Пора. Я выскочил из укрытия и бросился на него. Он круто обернулся и напоролся челюстью на мой кулак. Не знаю, как у меня это получилось, но удар оказался мощным. Челюсть хрустнула, и он растянулся на ступенях.

Я был готов к новой атаке, но мой преследователь не шевелился. Я наклонился над ним и попытался его рассмотреть. Парень лежал без сознания, рот разбит, кровь перепачкала лицо и ворот рубашки. На вид ему было немногим больше тридцати. Внешность довольно неприятная. Я снял перчатку и осмотрел руку. Она тоже выглядела неприглядно. Кожа на суставах содрана, кисть посинела и опухла. Второй раз этой рукой я уже не смог бы нанести сильный удар. Но сейчас не до нежностей. Из его бокового кармана пиджака торчал револьвер, из другого – бумажник. Все это я забрал и отошел на безопасное расстояние.

Содержимое портмоне мне многое разъяснило. Водительское удостоверение на имя Грегори Карретти, несколько мелких купюр, листок с моим адресом, отпечатанный па машинке, лицензии частного детектива, выданная полицейским управлением Лос-Анджелеса, разрешение на ношение оружия, визитные карточки. Я прочел одну из них: «Грегори Барретт. Частное детективное агентство, 317, Уоррен-стрит, Лос-Анджелес, Калифорния. Просьба оказывать содействие. Лицензия № 36024».

Теперь мне хоть стало ясно, кто за мной следит. Но неясно еще, на кого он работает? Плохо работает, надо сказать. Следить не умеет. Челюсть под кулак подставляет. Разиня, а не сыщик. Записку с адресом и визитные карточки я убрал в карман. Остальное сложил обратно в бумажник.

Горе-детектив застонал и шевельнулся. Я направил на него револьвер. Рука у меня заметно тряслась, и я прижал ее к бедру. Парень меня не очень беспокоил, я боялся, что кто-нибудь войдет в подъезд и испортит мне весь спектакль. Он открыл глаза, что-то пробормотал, застонал и, приподнявшись на локтях, увидел револьвер и тут же пришел в себя.

– Сидите на месте. Итак, вы Грег Барретт, частный детектив. Это я уже знаю. – Я бросил бумажник ему на колени. – Остальное вы расскажете сами.

– Зачем вы взяли мой револьвер? – попытался возмутиться он, но тут же схватился за челюсть. После чего последовал собачий вой.

– Вопросы буду задавать я. А начнете капризничать, ваш револьвер выстрелит.

Он водил ладонью по челюсти, ныл и испуганно смотрел на меня.

– Ну и ударчик у вас.

– Кто вас нанял?

– Не знаю.

– Не советую крутить. Это плохо кончится.

– Я правда не знаю. Посыльный принес мне конверт, в нем было пятьсот долларов, ваш адрес и записка: «Не спускать глаз ни на секунду. Отчитываться ежедневно в восемь утра по телефону. Звонить вам будут в контору». И все. Никаких подписей.

– С какой целью?

– Мне это неизвестно. Я получил деньги и должен их отрабатывать.

– Давно вы следите за мной?

– Второй день.

– Значит, вам уже звонили?

– Да. Мужской хриплый голос.

– Вам было сказано, кто я?

– Да. Мне сказали, что вы Сэд Марчес, что вы больны и очень рассеянны, что за вами надо наблюдать, иначе вы влипнете в какую-нибудь историю.

– Рассеян? Поэтому вы так безграмотно следили за мной? Никогда не доверяйтесь словам нанимателя.

– Я это уже понял. Вы профессионал?

– В чем?

– Быстро вы меня раскусили, да и ударчик у вас…

– Что вам еще говорили?

– Больше ничего.

– Советую вам бросить эту затею. Еще раз замечу вас, будет хуже.

– А револьвер? Меня же лишат лицензии…

Я вынул из барабана патроны, бросил ему его пушку, повернулся и ушел.

Несколько минут я еще понаблюдал из машины за домом, но горе-сыщик Грег Барретт, частный детектив, так и не появился.

Я завел мотор и поехал к Флоренс Верой. Через десять минут моя машина остановилась на Ричмонд-сквер перед ее домом.

5

Дверь мне открыла миловидная женщина в легком шелковом халатике, лет тридцати, не больше.

– Мисс Верон? Флой Верой?

– Ну да, конечно же. Да что вы стоите? Проходите!

Она была излишне темпераментна и подвижна.

Я прошел в холл. Флой обогнала меня и провела в небольшую комнату, которую, кажется, не прибирали с момента въезда в нее. Но хозяйку это ничуть не смущало.

Она вытянула руку и указала пальцем в дальний угол.

– Вот он. Я совершенно не могу жить без музыки.

Кроме приемника, стоящего на пыльной тумбочке, я ничего не увидел.

– Извините, мисс, но ничем вам помочь не могу. Я ничего не смыслю в радио.

– Тогда какого черта вам здесь надо? Ее зеленые глаза округлились, и она уперлась маленькими кулачками в бедра.

У меня мелькнула идея. Я достал визитную карточку Барретта и протянул ее девушке. Она равнодушно скользнула по ней глазами, даже не взяв в руки.

– Какой еще детектив? При чем здесь я?

– Вы подруга покойной Джесики Корбет, – начал я вкрадчивым тоном. – Я занимаюсь расследованием ее убийства.

– Ах, вот оно что?! – С крика она перешла на мелодичный перезвон. – А что же полиция?

– У них плохо получается. Я работаю параллельно.

– Жаль!

– Что жаль?

– Что вы не можете починить мой приемник. Без музыки я умираю от скуки.

– Мы отвлеклись.

– Ах, да, полиция! Полиция действительно была. Этот дурацкий допрос, и… Вы что думаете, у вас получится лучше? Чем у того голубоглазого лейтенанта? Впрочем, вы тоже голубоглазый. Может быть, у всех сыщиков голубые глаза? Тогда я за сыщиков!

– Откуда вы знаете про лейтенанта? Это он вас допрашивал?

– Ну, конечно же… Ох, боже мой, да вы садитесь, я совсем закрутилась. Ничего не соображаю, особенно по утрам… Хотите выпить?

– Нет, благодарю.

– Колоссально! Сыщик с голубыми глазами, да еще не пьет по утрам. Идеальный герой из криминального романа. Ну, а как насчет женщин? Все они, конечно, падают при вашем появлении. А под мышкой у вас длинный-предлинный пистолет, который убивает слона с двадцати шагов…

– Это сказка про лейтенанта. Ну, а еще что-нибудь интересное вы мне можете рассказать о нем и о Джис?

– Нет. Он-то мне не понравился. И вы мне тоже начинаете надоедать. Только тоску наводите своим нытьем. Садитесь.

Я присел на стул, а моя собеседница забралась с ногами на кушетку.

– Ладно, слушайте. Я приехала в отель к Джис r тот день… ну, после того, как ее убили. У ее номера стояли полицейские. Я спросила у них: «В чем дело?» – и они меня тут же впихнули в номер. Там и был этот лейтенант. Он разговаривал с Элом. Узнав, кто я, попросил меня присесть и подождать. Я так была растеряна, что повиновалась и не стала ничего выяснять. Эл был бледен. На нем лица не было.

– Вы помните, о чем они говорили?

– Конечно. Лейтенант… Как же его…

– Атвуд. Рэй Атвуд.

– Да, да, Атвуд. Именно так он мне потом представился. Он спрашивал у Эла, где он провел ночь. Эл был возмущен. Мол, не его дело, где он проводит ночи. Эл в открытую презирал Атвуда, это бросалось в глаза. Но лейтенант не обращал на это внимание. Атвуд сказал Элу, что тот обязан отвечать на вопросы, так как речь идет об убийстве. Еще он его спрашивал, когда Эл приходил в отель последний раз. Эл сказал, что не был там вообще и что они с женой встречались на вилле. И он не намерен бегать к жене в номер, как к уличной девке, и вообще отвечать на дурацкие вопросы легавых не собирается. Обложив его как следует, Эл ушел, хлопнув дверью.

– И они не задержали его?

– Нет. Какой-то полицейский хотел было броситься вдогонку, но Атвуд остановил его. «Не трогай этого психа, – сказал он, – никуда он не денется. Какой дурак убежит от миллионов, он к ним прикован. Мы его возьмем в любую минуту».

– О чем Атвуд спрашивал вас?

– О Джис. Когда я ее видела в последний раз. Ну, я рассказала, что заходила к ней вчера и мы договорились утром идти в бассейн. Вот я пришла, а тут…

– Вы-то сами верите, что Джссику убил Элвис?

Она замерла с открытым ртом. Секунду помолчала, лицо вдруг стало серьезным, что совершенно не вязалось с ее темпераментом.

– Не уверена.

– Сэд Марчес был ее любовником? Она бросила на меня колючий взгляд.

– С чего вы взяли?

– Я знаю это. Не стоит заботиться о чести покойницы.

Флоренс долго смотрела на меня испытующим взглядом.

– А при чем тут Марчес? – неожиданно спросила она, пока я ждал ответа.

– Есть предположение, что Элвис у бил ее из ревности к Сэду.

– Он ничего не знал, – сорвалось у Флой.

– Вы в этом уверены?

– Конечно. Если бы знал, он ее просто бросил бы. И все. Не такой он дурак, чтобы убивать жену из ревности. Глупости! У него таких, как Джис, полно было, женщины за ним табуном ходили.

– Значит, лейтенант ошибся?

– Мне кажется, Эл наступил ему на мозоль, и у Атвуда взыграло честолюбие. Он решил показать свое "я". Он просто не смог найти настоящего убийцу и все свалил на Старка.

– Да вы сами блестящий детектив. В ваших предположениях все логично.

Флой была явно польщена. А большего мне и не надо.

– И кто же, по-вашему, убил Джис?

– Возможно, Сэд. Но я ничего не утверждаю. Ее вывод поразил меня.

– Зачем же Сэду убивать жену Элвиса?

– А чтобы она не проболталась.

– О чем? Рассказав мужу про любовника? Но это же безрассудство.

– А это как посмотреть. Плевать ей было на Эла. Она понимала, что он с ней не разведется, потому что в таком случае ему пришлось бы выплачивать ей крупную ренту и идти в кабалу к опекуну.

– Вот вам и повод для убийства.

– Разве это повод? Он жил, как хотел. На кой черт ему впутываться в грязное дело? Если ж на то пошло, заплатил бы сотню бродяге, тот ее в бассейне утопил бы. И потом, Элвис был трусом. Он просто не способен на такое. А Сэд мог. Железный, парень.

– А если был кто-то третий? Что заставляет вас подозревать Марчеса?

– А я видела его. В тот день, когда убили Джис, я ушла от нее в 11 вечера. Когда я выходила из отеля, он как раз подъехал, причем в машине Эла. Поэтому я и подумала, что приехал Эл. У меня сразу же мелькнула мысль предупредить подругу. Я знала, что она ждет Сэда. А это и был Сэд.

– Вы не перепутали?

– Вообще-то их трудно спутать, меня сбили с толку машина и костюм. К тому же шляпа была надвинута на глаза. И только когда Сэд поднялся по ступенькам, я узнала его. Он специально подделывался под Эла, опасался, что пойдут сплетни, а это крах. И, надо сказать, Сэд прекрасно справлялся с ролью Эла. Ведь недаром портье сказал, что вечером приходил Эл, а не кто-то другой. И еще. Сэд приехал в 11, а в 12 нашли труп Джис в пеньюаре. Чего уж тут голову ломать!

– Вы сказали об этом Атвуду?

– Еще чего! Пусть сам голову ломает. Если у него мозги набекрень и он внушил себе, что убийца Эл, то его уже не переубедить. Ему так хочется.

– Никак не могу взять в толк, зачем было Марчесу убивать Джесику?

Она удивленно посмотрела на меня, будто этот вопрос был совершенно неуместен.

– Однажды, – я слышала это своими ушами, – Джис сказала ему: «Если ты не принесешь мне сегодня денег, я все расскажу Элу». Она при мне разговаривала с ним по телефону…

– Значит, Джис тянула из Марчеса деньги? А разве…

– Эл не давал ей ни гроша, – прервала меня Флой, – он вообще для нее ничего не делал. Джис для него была просто жена для светской хроники.

– Допустим, она рассказала бы Старку о своей связи с Марчесом. И что же?

– Эл вышвырнул бы его на улицу, как собачонку, и стер бы в порошок. Вот ему бы он этого не простил.

– Значит, Джис шантажировала Марчеса и он давал ей деньги?

– А на что бы она одевалась, развлекалась и вела беззаботный образ жизни? Сэду, очевидно, это порядком надоело. Да и сам он тоже намеревался жениться, а Джис его связывала порукам и ногам.

– Жениться? На ком же?

– На Рут Анинг.

– Вы говорите о сестре нотариуса Старков – Вика Анинга?

– Да. Насколько мне известно, Рут получила от Сэда обручальное кольцо и они собирались объявить о помолвке. Но Сэд медлил. Возможно, из-за Джис.

Я встал.

– Ну и задачку вы мне задали, Флой. Тут есть над чем поломать голову.

– Уже уходите?

– Да. Благодарю вас, мне пора.

– Жаль. И приемник не работает. Вы заходите еще. Мы с вами быстро раскопаем все тайны.

– Не сомневаюсь. У вас талант. Забегу как-нибудь при случае.

В машине я, наконец, смог отдохнуть от звонкого щебетания Флой Верон. Все ее доводы были логичны и небеспочвенны. Вполне возможно, что Сэд Марчес и есть убийца. Пользуясь моей машиной и одеждой, он мог подражать мне во всем. Персонал отеля не сомневался, что Джис посещает ее муж. Вот и версия.

Я завел двигатель и поехал домой.

Загрузка...