Шансон для братвы

Глава 12 Из ночи доносится — «Мочи!»...

Следователь Яичко сидел в своем кабинете и грустно смотрел в окно.

Моросил противный мелкий дождик, порывы ветра мотали по асфальту влажные скрученные листья и обрывки бумаги. Клочьев было много, сразу видно, что дворники совсем забросили свою работу и не подметали уже дней пять. Старший лейтенант повернул голову, чтобы получше разглядеть свой автомобиль, и тупая боль снова запульсировала в районе затылка. Словно кто-то пытался изнутри пробить череп миниатюрным отбойным молоточком и выйти наружу, чтобы высказать следователю все, что о нем думает.

Яичко застонал, вовремя спохватился, приглушил приступ тошноты и уронил голову на сцепленные руки.

Почему он не дома, следователь не помнил — вчерашние события были напрочь смыты могучим потоком дешевой водки. Ночная смена уже ушла, а то бы они порассказали ему, как он весело скакал по тротуару перед отделением, вырывая страницы из уголовного дела по уличному грабежу и с хохотом расшвыривая их по сторонам. Потом он решил провести «следственный эксперимент» и напал на позднего прохожего, проверяя, насколько легко в действительности отобрать у человека кошелек. Объект был выбран неудачно — такой же пьяный, как и Яичко, слесарь из соседнего ЖЭКа весил килограммов на двадцать больше нападавшего и, сбитый с ног внезапно выпрыгнувшим из дверей отделения милиции следователем, увлек его на землю. Они барахтались минут пять, причем «гений сыска» истошно орал, стараясь «напугать жертву». Эта фраза засела у него в мозгу, единственная из всего материала уничтоженного дела. Когда стало ясно, что победа далека, старлей неожиданно вспомнил, что обвиняемые, по словам потерпевшего, были вооружены, вскочил и убежал обратно в отделение.

Наблюдавшие из окна дежурные с интересом ждали продолжения. Слесарь поднялся, глухо обматерил ментов и ушел.

Следователь выскочил на улицу, размахивая изъятой накануне фомкой, но у самых дверей столкнулся с патрульным нарядом, который собирался зайти погреться и выпить чаю. Грязного мужика с «фомичем» в руке они не узнали и огрели его дубинкой — Яичко смело вступил в бой, лихо уложил одного метким тычком железки ниже пояса, но был спрыснут газом, уронил оружие и ретировался на второй этаж.

Пока приводили в чувство упавшего милиционера, местный «Мегрэ» забаррикадировался в кабинете и выбросил в окно еще пяток уголовных дел и коробку с вещдоками, вытащив их из стола соседа. Дежурные были заняты товарищем, и полетевшие на улицу папки превратились в кашу под колесами проезжавшего грузовика.

Через два дня, по причине необъяснимой утраты всех документов и доказательств, на свободу вышли три грабителя, мошенник, карманник, наркоторговец и шестеро квартирных воров. Яичко наотрез отказался от причастности к пропаже дел и стоял насмерть. Скандал тихо угас, зато появились слухи о барабашке, живущем в отделении и виноватом в исчезновении документов. Глухаридзе эти слухи всячески поддерживал, перекладывал бумаги на столах у сослуживцев, внося еще большую путаницу в и так не отличающуюся согласованностью работу девятнадцатого отделения милиции, и даже умудрился слямзить портмоне у заместителя начальника. В нем обнаружилось восемь тысяч долларов и паспорт гражданина Израиля с фотографией замнача.

Яичко обалдел.

Доллары он рассыпал перед дверью кабинета замнача, а паспорт засунул между изъятых папок по делу о групповом изнасиловании, которое затребовал к себе начальник и чуть не получил инфаркт, открыв его на «нужной» странице.

Мстительный замнач, обнаружив доллары под дверью одновременно с комиссией проверяющих из Главка, устроил «охоту на ведьм» и уже почти вычислил виновника, но испуганный Глухаридзе выкинул очередной фортель — подменил перед смотром штатный ПМ эамнача на изъятый у подростков ржавый парабеллум. Тот и засветил немецкий ствол на стрельбище прямо перед носом генерала Недоделке.

Новоявленного «офицера вермахта» с треском выгнали.

Денис сидел на столе в офисе у Гугуцэ и болтал ногами.

— Ищут, — рассказывал Винни, отвечавший за стукачей в органах, — двадцать семь трупов, из них пять — из его команды.

В кабинете присутствовали еще Садист, Глюк и Тихий, не считая хозяина офиса. Шло обсуждение результатов реализации Паниковским коробки с морфином.

— Сколько у него осталось? — спросил Садист.

— Человек двадцать — двадцать пять.

— Много, блин... И чем они заняты?

— Паниковского вычислить пытаются. По стройуправлениям бегают, по «дэзам», — Винни открыл банку пива, — результат-то есть на самом деле. «Стекло» вообще брать перестали, боятся... Но урод этот быстро перепрофилировался, траву достал и по новой.

— Мы не с торговлей «стеклом» боролись, — сказал Денис, — это не результат, а фуфло. Нам это никак не помогает, разве что потерей личного состава его команды. Но еще раз такое не пройдет. Да и эффект незначительный — он других наберет помощничков, сейчас их навалом...

— Мочить надо, — встрял Глюк, — давно пора...

— Вы что с банком решили? — осведомился Денис.

— А пока время идет, магазин на первом этаже разместим, Слюсаренко поставим, пусть торгует.

— Ага, он наторгует! С уголком этим быстро общий язык найдет. Вы что, про соломку на мыльном складе уже забыли? Это все — без меня. Хотите сесть — пожалуйста, я не участвую...

— Мы его раньше уберем! — высказался Тихий.

— Как? Дом его подорвете? Не пойдет, в это я тоже не играю... Вон, с морфином уже сколько народу угробили!

— Да не переживай ты! — посоветовал душевный Глюк.

— С РУБОПом или ФСБ цепляться не хочется, — Денис встал у окна. — Ведем себя, блин, как Миша Луппиан [94] — весь в черном, усы торчком, в башке ни одной мысли... Гибкость надо проявлять, идеи какие-нибудь оригинальные... Олег, перестань лыбиться... Он анашой торговать стал?

— Ну...

— А где ее хранит, узнать можно?

— Можно-то можно, — сказал Винни, — но что нам это дает?

— А чо! — обрадовался Глюк. — Сопрем, и все!

— Спереть — это пошло и неинтеллигентно. Я смотрю, в офисе измельчитель есть. Это уже хорошо.

— А при чем тут измельчитель?

— Вы мне рассказывали недавно, что у вас на подкорме есть один мужик, спец, куда угодно подслушки установить может...

— Есть такой, — согласился Гугуцэ.

— А он на место хранения травки пробраться может?

— Думаю, да...

— Травы, как я понял, много...

— Килограмм пятьдесят, — задумчиво ответил Винни.

— Вот и славно. Задачка у мужика непростая будет — он должен в траву замешать то, что мы ему дадим.

— Опять насмерть? — заинтересовался Глюк.

— Почти. Волосы и ногти.

Повисла пауза.

— Чьи волосы?

— Человеческие, естественно. В общем, так — собираем пару полиэтиленовых пакетов с волосами, в парикмахерских купить можно, все стрижем ногти... Нет, стой, не пойдет, проще можно. Костную муку достать, с килограмм... Волосы — в измельчитель, пыль получится — вот эту всю дрянь ваш мужик с травой и смешает. Равномерно...

— Да-а, — протянул Садист, — такое курнешь — кранты, на всю жизнь расхочется...

— А я о чем? Пусть поторгуют, повезет — его клиенты и грохнут. Анашишку и отморозки покупают, в отличие от морфия... У меня, кстати, еще вопрос — а чего это уголка нашего разлюбезного менты не берут после такого количества трупов?

— Ходят слухи, — нахмурился Винни, — что завязки у него, еще с зоны...

— Здорово! — Денис прошелся по комнате. — И, судя по всему, в прокуратуре, — убийствами она занимается...

— Квалифицировано как несчастные случаи... Передозировки.

— Ну, это быстро под нужную статью переведут. У него в районе или на городском уровне?

Винни задумался.

— Ты не тяни, лучше вслух рассуждай, одна голова хорошо, полторы — лучше...

— Странность одна есть. Почти всех в Калининском и Выборгском районах обнаружили...

— Может, клиенты оттуда? — предположил Денис.

— Да нет. Погоди, получается, что наше стекло продавали на какой-то хате в одном из этих районов, а совсем не на Зверинской...

— И что? — встрял Глюк.

— А вывод есть из этого, — Винни покрутил пальцами, — что прикрышка в одном из этих районов сидит...

— А на фига они тогда на Зверинской двигали? — резонно спросил Садист.

— Так, — Денис привлек внимание, — объявляю мозговой штурм. У кого какие предположения — давайте. Винни?

— Отвлечение внимания... Но тогда у него партия есть покруче тех, о которых мы знаем.

— Возможно. Олег?

— Может, он вообще не тем занят? Совсем не наркотой?

— Глюк?

— Мочить его надо!

— Я просил предположения, а не предложения. Слава?

— С зоны начинать надо, — сказал Тихий, — за что попал, чо говорил. Может, тема и всплывет...

— Ясно. Боря?

— Пока не знаю. Пожалуй с Олегом согласен...

— Так... У меня тоже версия есть — подстава это ментовская. На пару с мусорками наш уголок трудится.

— Вряд ли, — Садист покачал головой.

— Как версия — сойдет. Если у кого самая безумная идея появится — сразу говорите. Соединим усилия — и путь открыт к успехам, как поется в австрийском гимне... Я с Ксенией побазарю, она со стороны объективно оценит... Пока так давайте — подготовьте и проведите гадость с травкой, а там посмотрим.

Кособокая дверь в подвал, вся измазанная известкой и потеками краски, открывалась туго. Денис скользнул в образовавшуюся щель и минуту постоял, полузакрыв глаза и привыкая к темноте. Когда предметы стали проявляться, он огляделся. По его расчетам, найденный десять дней назад люк вел в теплотрассу, проходящую под Казанским собором.

Рыбаков проследовал в угол и достал из-за кирпичей пакет. В нем находились завернутые в ветошь два обреза двенадцатого калибра и пачка патронов с картечью. При решении вопроса об экспедиции новоявленный «диггер» здраво рассудил, что случаи разные бывают, а нарезное оружие в металлической трубе опасно и для использующего — рикошет еще никто не отменял. Другое дело мягкая свинцовая картечь — ни тебе рикошета, ни особой прицельности, что в темноте вообще невозможно. Долбануть из обреза в гулкой пустоте трубы — милое дело, четыре десятка картечин сметут все на расстоянии пятнадцати метров, а дальше и не надо. Не забыть только рот открыть — ударная волна, особенно от парного выстрела, — штука неприятная.

Денис купил через Горыныча по двести долларов за штуку две бескурковые «горизонталки», чем несказанно удивил и обрадовал приятеля столь неординарным поступком. Предложение «крутых вертикалок» было жестко отклонено, походить на Чака Норриса в планы Дениса не входило. По его расчетам, ему больше подходил горизонтальный «веер» выстрела. Конечно, жаль, что не удалось достать большего калибра, в одном из журналов он видел совершенно сумасшедшую пятизарядную «дуру» четвертого калибра, но тратить время и довольно приличные деньги на поиск столь экзотического экземпляра не стоило. К тому же журнал сообщал, что подобных «машинок» выпущено чрезвычайно ограниченное количество. Это и понятно. — с таким ружьем на охоту не пойдешь, динозавры у нас на Земле не водятся, так что, скорей всего, это был просто эксперимент оружейной фирмы, образцы для коллекционеров.

Поработав день ножовкой и напильником, «охотник за приключениями на собственную задницу», как обычно говаривал о себе Денис, получил две шикарные шестидесятисантиметровые «машинки», способные образумить любого придурка. Испытание «усовершенствованных» им ружей было произведено за городом, на заброшенном заводе, и прошло более чем успешно — любимое оружие сицилийской мафии оправдало надежды, — с десятой попытки Денис научился попадать в круг метрового диаметра с двадцати шагов.

«Неплохо, больше и не надо», — радостно потер шаловливые ручки снайпер и, пальнув еще раз пять, отправился восвояси. Дома он хорошо почистил и смазал обрезы, а Ксения доставила их в подвал в сумке с картошкой — женщин милицейские патрули не проверяли.

Обязательным предметом экипировки были спички, зажигалка, свеча, два фонаря и длинная нейлоновая веревка на катушке, которую предусматривалось разматывать, зацепив за что-нибудь у входа. В питерских подземных ходах заблудиться — раз плюнуть, а беготня с истошными криками в темноте — вещь сильная, но опасная. Мало ли кто встретится. У всех бывают требующие уединения дела, а мешать людям не следует, можно и в рыло получить, если не хуже.

«Мне с Рыбакова на Крысмана фамилию менять надо, — думал Денис, пробираясь по трубе. — Кто ж тут кирпичей понакидал? Во народ... Хорошо, мин нет, от наших идиотов всего ожидать можно... Как вообще сюда вся эта дрянь попала? Не пойму. И в Солнечном то же самое... Дурдом... Теплотрасса чистой должна быть, чтоб людям приятно по ней ходить было... Хотя что я несу, какие люди? Блин, выбираться сложно с грузом будет, надо отодвинуть к бокам все это... Как Садист — снеговой лопатой...»

Тоннель пошел вниз.

Осторожно, чтобы не соскользнуть, «отважный гном» добрался до стыка с горизонтальным участком и закрепился. Фонарь освещал залитую водой площадку.

«А в середине — люк, во весело будет, — предположил Денис, — бульк — и я в канале... Ихтиандр с обрезами, блин. Точно выловят менты, я ж возле Невского всплыву... Эх, палку взять надо было, прощупал бы дно... Насколько я понимаю, это участочек под каналом Грибоедова... Не, если б дырка была, тут бы больше воды было, я же ниже уровня речки...»

Он взял обломок кирпича и бросил вдоль трубы. Рассекая неглубокую лужу, обломок доехал почти до конца залитого водой участка.

«Вроде нормально, — вновь засомневался Рыбаков, — а мой вес выдержит? Черт, здесь сутки проторчать можно... Ладно, ножонку сюда, за стеночку уцепимся и по кирпичам, как по кочкам... Все спокойно... Таких, как ты, не берут в космонавты... и в шахтеры тоже... таких вообще никуда не берут, они сами приходят... и никогда не платят... Во, нормально... А когда уходят, вещички пропадают — Интересно, я совсем седой вылезу или только наполовину?»

Труба резко сузилась.

«Вот то, что я ожидал! Везет, как утопленнику... Ничего, застряну — застрелюсь... Врагу не сдается наш гордый Денис... Да кому ты здесь нужен? Стреляться он будет — Ага, четырьмя выстрелами в голову, как Пуго... А это еще откуда? Нормально, во варежки, во размерчик! Интересно, владелец здесь живет или как? Судя по габаритам, застрять должен... жрать нечего, помер, наверное... пока такого живчика, как я, дождешься, с голоду точно окочуришься... А дождешься — вот и получи из двух стволов, лежи, переваривай... да нет здесь никого... Ого! “Федя и Маша были сдесь. 1968”... Класс! Это сколько мне было? Три года... Орфография соответствующая — “сиводня, тамбуретка”, как Кривулькина... Горыныч лучше напишет... Или не напишет? А он писать-то умеет? Да вроде умеет — точно, он Пыху через меня записку передавал, при мне держал ручку... То-то Пых орал, что ничего понять не может, каракули бессмысленные... Но это проблемы Пыха, пусть почерк научится разбирать, графолог бритый... А вы, собственно, Федя и Маша, что здесь делали? Тесно ведь, я один еле пролез... Ух ты! Еще лучше... верстак... Как он сюда попал?.. Неудобно же. Кретины, зачем вы его сюда затащили?.. Ломать придется, не пройти... Да он трухлявый... А мы его ножонкой, и все... Так, кранты, завал!» Теплотрасса была сплющена. Нечто обрушилось сверху на трубу и смяло ее до основания. Слева был какой-то проем с рваными краями, видимо, железо не выдержало напряжения и лопнуло.

Денис посветил.

Вбок, чуть поднимаясь, шел неширокий лаз, образовавшийся в толстой, в метр, старой кирпичной кладке.

«Опасно, блин, — начал размышлять Рыбаков, — ну на фиг я сюда полез? Сидел бы дома, чай пил... Романтики не хватило... Ну, и наличные нужны, стоит признать — кирпичи вроде плотно сидят, ногой стукнем... Ой, блин, больно-то как! Во я придурок — крепкие, на совесть сделано...»

Денис осторожно пролез в проем и огляделся.

Он попал туда, куда надо — огромное сводчатое помещение, ящики вдоль стен, обрушившаяся балка. Ящики были здоровые, с прибитыми деревянными ручками для переноски.

«И чем я их открывать буду? Все взял, фомку забыл, — с огорчением подумал Денис. — Вот что значит дилетант... Кладоискательство не мое дело, проще с братвой по городу носиться — риска меньше, а прибыль та же... Сколько тут всего-то? Штук сто... и огромные какие... Интересно, что в них? Если в размер ящика, то не выволочь в трубу, и тогда что?.. Этот хлипкий вроде, так... и небольшой... Но тяжелый... Черт, на ногу! С такой работой я инвалидом стану...»

Горе-диггер расположил фонарь на ящике сбоку и прошел вдоль стены. Удовлетворенный осмотром — точно никто не влезет, обрушившаяся часть свода наглухо запечатала эту часть подвала, — вернулся и перекантовал ящик поудобнее. Руками сорвать крышку не получилось.

Денис почесал затылок и ткнул стволами обреза. Доски начали крошиться. Начало было положено. Рыбаков — напрягся, ворочая обрезом, как ломиком. Крышка приподнялась, ржавые гвозди с противным скрипом выходили из досок, и тут отвалилась боковая стенка ящика. Денис оставил в покое крышку и потянул за какую-то тряпку. Мешковина вылезла, обнажив грязно-белые коробки. Он выволок одну — это явно был какой-то футляр, внутри было что-то тяжелое, килограмм на восемь.

Денис потряс футляр — ничего, попробовал открыть.

Попытка не удалась.

Рыбаков взял фонарь, принялся изучать коробку со всех сторон и мгновенно обнаружил защелку.

«Тьфу, идиот, тебе лишь бы сломать! Нет чтоб подумать!»

Защелка с трудом, но открылась. Внутри оказались часы. Каминные или настольные, Денис не разобрал.

«Круто! — восхитился Рыбаков. — Во хронометр! Значит, и в остальных коробках то же... Дореволюционные, это точно... Бронза, эмаль, ого — камушки, нормально. А что на донышке? Так, Карл Густав Фаберже... Это я удачно зашел... Три куртки замшевые импортные, три портсигара золотых отечественных — инженер Тимофеев живо-ого царя приволок... Я не пьющий... Полтинник за штуку, а их тут... так, шесть... в три приема придется волочь... Надо Ксанке звонить, на разведку сходил, называется...»

Коробки были втащены в подвал, обрезы и снаряжение заняли место за кирпичным выступом. Денис отзвонился жене, проинструктировал и сходил на Невский, купил сигарет. Вернувшись, обнаружил зеленый «Раннер» в проходном дворе.

Ксения выгуливала Адольфа и чуть не полетела в лужу, когда Денис вывернул из-за угла и пес увидел любимого хозяина. Питбуля затолкали в салон. Денис вытащил коробки и погрузил их в задний отсек. Сверху набросили кусок грязнейшего брезента. Супруга «спелеолога» щедро плеснула на тряпку машинного масла — проверяющие автомобили «ментозавры» с удовольствием трогают руками только деньги, остальным брезгуют.

— Что это? — спросила Ксения, сворачивая на Невский. Выдержки ей было не занимать, во время погрузки оба молчали и делали дело, не отвлекаясь.

— Часы, шесть штук, — радостно ответил Денис, — не поверишь — Фаберже, настоящие! Я глянул — обалдел! Уйдут влет, сейчас мода на это...

— Уверен?

— Дома посмотришь. Юлику в ближайшие дни позвоню, он точно возьмет... По полтиннику должны уйти... Там еще добра навалом, надо фомку взять. Коробки здоровые...

— Странно, что всем плевать, никто даже не вспоминает.

— А что им вспоминать? Государство наше богатое, не убудет... Они борьбой за власть заняты, до музеев дела нет. Мне лично совсем не обидно — все равно никому это не нужно. А нам, смотришь, и пригодится, зеленые и в Африке не только крокодилы, везде с ними жить можно... Да, кстати, на джипе торчать резона нет, слишком запоминается. Надо тачку на рынке купить, «запор» или «Москвича» старенького.

— Хорошо. Я завтра съезжу. Какой цвет?

— Лучше серый. Или синий... Сама посмотри, что приглянется. Я нотариусу позвоню, по доверенности сделаем...

— Понятно...

— Гы-гы-гы, блин, будут знать! — веселился Глюк. Денис случайно встретил Аркадия в кафе и выслушал повествование о последних приключениях Циолковского и еще ряда не совсем трезвых товарищей.

— Погнали, значит, покататься... Пьяные в дым... Бэтмен с ними. Кого-то подрезали, оказалось — ментов, и-по газам! Гоняли, блин, час, по колдобинам каким-то, на пустырь влетели... Застряли, естественно. Тут ОМОН подлетает, наши из джипа выпали, Пых вообще на ногах не стоит... Менты пушки опустили — наши такие бухие, надо хмелеуборочную [95] вызывать, а не ОМОН... Ментов трое всего, чего возиться... Тут и Бэтмен упал, испачкался весь, кричит, что ему в прачечную круглосуточную надо... Старший мусор и говорит Циолковскому: ты, мол, подними их, — и пальцем в него ткнул... А Андрюха страсть как не любит, когда в него тычут...

— Пальцем показывать — элементарно невежливо, — согласился Денис, — и тыкать незнакомым людям — это хамство. В приличном обществе так себя не ведут.

— При чем тут общество? Пьяные же...

— Ну знаешь, Циолковский, Пых и Бэтмен, вне зависимости от состояния — люди приличные, в отличие от ментов.

— Это точно! — обрадованно кивнул Глюк. — Ну, вот — Дрюня как палец увидел — цоп за него зубами. Пьяный-то пьяный, а соображает, что руки поднимать не стоит, на автоматы с кулаками не пойдешь. Омоновец — в крик, рукой трясет, а Циолковский не отпускает, к себе подтягивает.

— У меня Адольф точно так же делает...

— Ну! Питбуль прям! Вот... Отпустил он мента, через канаву прыгнул и побежал, они за ним... Не видно ни черта, вокруг кучи мусора, свалка ведь...

— Ага, кучи мусора вокруг и куча мусоров сзади!

— Грамотно сказал! — восхитился Глюк. — Надо запомнить!

— Я тебе слова запишу. Что дальше было?

— Ну, Андрюха пробежал метров сто и спрятался... Видит, у ментовозки тусняк какой-то, крики, потом узнал — Бэтмен к машине подполз и глушитель стал отрывать...

— Оторвал?

— Сразу! За Циолковским-то старший побежал с напарником, за палец отомстить хотели, а молодого у машины оставили... Пых учудил — камень схватил и лобовуху у нашего «форда» кокнул, причем не вставая с земли! Орет, типа, получай! С цементовозом перепутал... А Циолковский затаился, ждет, дрын нашел метра четыре, с ним сидит. Видит — бежит старшой, по кучам прыгает... Андрюха ка-ак дрыном шарахнет его по ногам! Тот с копыт. В лужу упал, барахтается... Ну, Дрюня сверху и прыгнул и зубами за ухо!

— Совсем как Тайсон!

— А то! Ухо прокусил и в темноту убежал... К старшому напарник примчался, из лужи поднял, у того кровь хлещет из уха... Даже стрельнули пару раз в темноту. Ну Дрюню заклинило, блин... Он палку свою опять нашел и спрятался возле тропинки... Смотрит — идут, милые, матерятся страшно, у лейтенанта башка чем-то замотана... Помощничек его автомат на спину повесил... Тут Андрюха как даст палкой по тюрбану старшому, тот — брык в канаву! Младший повернуться не успел — Циолковский уже на нем повис, зубами щелкает у шеи, говорит, испугать хотел...

— Ну и как, испугал?

— А ты думал! Мужик на землю свалился, и припадок нервный у него! Андрюха говорил — ужас, пена изо рта! Но он досматривать не стал, к машине чесанул... Там — еще хуже! Бэтмен у молодого автомат отобрал и закинул куда-то, Пых в обеих тачках ни одного целого стекла не оставил, все переколотил! И рацию в ПМГ вырвал, «трофей боевой», орет... Дурдом! Мента тросом к столбу привязали! Андрюха-то протрезвел на свежем воздухе, пацанов в тачку закинул и рванул...

— Пикой ментам по колесам не забыли? — деловито осведомился Денис.

— Не, успели! Нормально уехали, на даче сейчас отдыхают.

— А это что, работа была? От чего, интересно, они отдыхают?

— Ну, — задумался Глюк, — от ментов, наверное. — На пороге возник Ортопед, увидел друзей, возликовал и крепко умостился за столиком.

— Откуда такой возбужденный? — спросил Рыбаков.

— С кандидатом базарил. — Миша щелчком подозвал официанта. — Сок апельсиновый, бутеры с икрой, штук пять.

— Кандидатом чего?

— Не чего, а куда. В собрание городское...

— Ты что, политикой занялся?

— Не, Антон сказал съездить, посмотреть.

— Ну и?

— Да странный он какой-то... В институте работает, бабок нет, пусть Антон сам решает. А ты чо, Динь, не одобряешь?

— Не-а. Туфта все это. Нормальные люди в политику не идут. Кроме бесплатной кормежи на презентациях, ничего из этого не выйдет. Вы же все равно все вопросы бабками решаете. А с ним говорить — только «Ай-Кью» себе понижать...

— А что, от разговоров тово? — Брови Глюка взлетели.

— Да, Аркаша, но не то, что ты подумал. «Ай-Кью» — это коэффициент интеллектуального развития.

— А-а! — успокоился Глюк. — А я испугался!

— Ну, если бы так было, как ты сначала понял, то главным «тово» был бы я из всех присутствующих — болтаю много.

— Ты ж по делу...

— Это да... Между прочим, а как обстоят те самые дела с уголком? Нашу добавку уже сделали?

— Сделали, — кивнул Ортопед, — только измельчитель Гугуцэ запороли — Горыныч костей купил и сдуру стал в отверстие пихать...

— Я же говорил про костяную муку.

— Да не расслышал он... Так-то все нормально, волос купили, получилось два пакета по полкило, пыль... И муку достали потом, на птицеферме.

— Надо было просто в зоомагазин съездить и купить...

— Да не, все в порядке... Спец со дня на день траву зарядит... Винни уже место вычислил, сейчас занят предысторией, — Ортопед любил научные термины, — прошлое уголка изучает, археолог, блин.

— Молодец Винни, серьезный подход...

— А то! Мы маленько, типа, успокоились, ну, для того, чтоб тот не заподозрил... Олег тоже нанял человека, попасти чуток уголка... С ворами побазарили — он в общак не отстегивает, сам по себе, они за него не впишутся.

— Ну, ладно. Если что произойдет, не забудь до меня донести.

— Без базара! Слушай, Динь, ты про коэффициент интеллекта говорил — а как его считают?

— По тестам. Либо компьютер, либо психолог...

— А это круто?

— А ты что, хочешь себе на браслет вместе с группой крови еще интеллектуальный коэффициент начеканить?

Ортопед взялся за подбородок.

— Во солидно, блин! Ну у тебя и башка!

— Я бы тоже сделал, — сказал Глюк.

— А у тебя каналы есть, ну, проверить? — Ортопеда мысль чрезвычайно заинтересовала.

— Да тут ничего особенного нет. Я своему знакомому позвоню, он вроде психологом или психоаналитиком работает, узнаю...

— Не забудь, а?

— Не забуду я. Братве помочь — святое дело!