Шестая блондинка

Глава 8

Линдси разбудили настойчивые телефонные звонки. Неужели Ник решил дать ей еще один шанс? Вскочив с кровати и чуть не споткнувшись, она бросилась к телефону.

Она не смогла скрыть разочарования, когда поняла, что это не он.

— А-а… Кэти. Привет.

— Судя по голосу, настроение у тебя неважное, — сказала невестка.

— Я плохо спала, — призналась Линдси.

— Оно и слышно. — В голосе Кэти послышались более резкие нотки: — Наверное, тебя мучили угрызения совести из-за того, что ты так меня подставила.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно осведомилась Линдси.

— Ты не предупредила меня, что Грег Хэммонд тоже приглашен на вечеринку. Не очень красиво с твоей стороны. Ты же знаешь, он не относится к числу тех, с кем мне приятно общаться.

— Ты тоже была со мной не очень откровенна, когда рассказывала про Фила.

— А с кем ты говорила о нем?

— С Грегом Хэммондом. Я устала от неведения. Ты могла бы мне все рассказать раньше, Кэти. То, что он мне поведал, стало для меня полной неожиданностью. Такое впечатление, что я с разбегу наткнулась на кирпичную стену.

— Может быть, я не стала тебе ничего говорить, понимая, что ты все равно поверишь их версии.

— А что, существует другая? — настороженно спросила Линдси. — Я никак не могу понять причин поступка Фила. Не могу поверить, что только зависть и жадность подтолкнули его к тому, чтобы выдавать себя за Ника Фарадея. — Она помолчала, ожидая ответа, но пауза затянулась, и ей стало ясно, что Кэти ничего не собирается говорить, упорно придерживаясь раз и навсегда усвоенных представлений. Вздохнув, Линдси произнесла: — По правде говоря, я вовсе не считаю, что подставила тебя. К тому же я ошибалась насчет тебя и Грега Хэммонда. Впрочем, судя по тому, что я видела, он не особо досаждал тебе своим вниманием, тем более что Джим Берн почти не отходил от тебя.

— Ну ладно, я не сержусь на тебя, хотя и могла бы.

— Значит, ты позвонила не для того, чтобы испортить мне настроение?

— Согласись, я не могла промолчать. Но вообще-то я звоню не за этим. Хочу сегодня пройтись по магазинам, чтобы купить кое-что из одежды. Выяснилось, что мне совсем нечего надеть. Может быть, составишь мне компанию и посоветуешь по старой дружбе, что выбрать?

Линдси обрадовалась и лукаво подумала, а не вызван ли возродившийся у Кэти интерес к своей внешности вниманием, которое оказывал ей вчера Джим Берн? Ей и самой хотелось принять приглашение: провести целый день в магазинах гораздо лучше, чем скучать в одиночестве.

Поэтому, вдохновленная оживлением, звучавшим в голосе Кэти, она ответила:

— Ну что же, с удовольствием.

Жизненная энергия снова била из Кэти ключом, и Линдси весь день, еле поспевая за ней, пробегала по магазинам. Когда они наконец купили все, что хотели, Линдси мечтала только об одном: никогда больше не видеть ни одного платья, блузки, юбки или пары туфель. Окончательно вымотавшись, они решили передохнуть в своем любимом ресторанчике, славившемся блюдами из морских продуктов. Линдси так и не удалось избавиться от тревожных мыслей: они то и дело возвращались к Нику Фарадею и к тому, что она узнала про брата. Погруженная в раздумья, она машинально постукивала пальцами по краю стола.

— Бедняжка, — сочувственно сказала Кэти. — На тебе просто лица нет. Я обошлась с тобой жестоко, таская весь день по магазинам.

— Ничего страшного, — отозвалась Линдси, совершая немалое усилие, чтобы заставить себя съесть что-либо. — Я рада, что ты снова занялась собой. Вчерашняя вечеринка пошла тебе на пользу.

— Да, пожалуй. Я рада, что ты меня пригласила и убедила в том, что мне это нужно. Я и забыла, что значит развлекаться по-настоящему.

— Так приятно видеть тебя оживленной. Да и с Джимом Берном вы, похоже, нашли общий язык.

— Да, нашли. Только не надо делать из этого никаких выводов.

— Вот как? А мне казалось, именно это побудило тебя заняться собой.

— В известном смысле, да. В его обществе я чувствовала себя непринужденно, а это само по себе уже чудо.

— Не понимаю, о каком чуде здесь может идти речь. Насколько я знаю, с Джимом Берном легко найти общий язык.

— Возможно, но он мужчина. А мне непросто даются отношения с мужчинами после того… после рождения Стефани. — Судя по выражению глаз Кэти, произнося эти слова, она испытывала противоречивые чувства. Она чуть вызывающе вскинула подбородок. — Возможно, тебе не понравится то, что я скажу… но… Твой брат был во многих отношениях прекрасным человеком, но терпение не входило в число его достоинств.

Линдси не знала, что и сказать. Роды у Кэти были трудные, и ей, разумеется, хотелось немного подождать, прежде чем возобновлять супружескую жизнь. Неужели Кэти намекает на то, что Фил торопил ее, и теперь она относится к сексу с опасением?

Она в замешательстве покачала головой и сказала:

— Я и представить себе не могла, что у вас могут быть какие-то проблемы.

— Ты называешь это проблемами? — огрызнулась Кэти. — Но брак ведь не ограничивается сексом. Настоящие мужчины это знают. У нас было все, чтобы стать счастливыми: мы вместе проводили время, имели общие интересы, были глубоко привязаны друг к другу и не допускали мысли, что этой привязанности может когда-нибудь прийти конец. — В ее глазах снова появилось грустное и слегка затравленное выражение. — Если бы Филу было отпущено больше времени, мне кажется, у нас все бы наладилось.

— Ах, Кэти! — с отчаянием в голосе воскликнула Линдси. Невестка, видимо, по-прежнему обвиняла Ника Фарадея в гибели Фила. Неужели она не понимает, что происшедшая трагедия была следствием их собственных недостатков — ее и Фила? Впрочем, возможно, она просто не хочет этого понимать… Не решается посмотреть правде в глаза, боясь, что та ляжет слишком тяжким бременем на ее совесть.

Слова Кэти многое объяснили Линдси. Не исключено, что ее слабовольный, падкий на приключения брат все равно, так или иначе, дал бы слабину, но Кэти еще косвенно и подтолкнула его к этому, отказавшись делить с ним ложе после рождения Стефани. Почему она не проявила больше благоразумия и не поняла, что мужчина не может ждать до бесконечности? Почему Фил терпением, лаской и нежностью не добился того, чтобы их супружеские отношения возобновились?

— Я рада, что сейчас у тебя все складывается хорошо, — в приливе великодушия сказала Линдси.

— Да, ты права. Не знаю, как сложатся у нас отношения с Джимом, хотя это и не важно. Важно то, какое настроение было у меня вчера вечером. Мы разговаривали и танцевали, и я не дичилась его. И дело не только в этом. Я почувствовала, что неравнодушна к мужскому вниманию, а я ведь почти забыла, что это такое.

— Я в самом деле рада за тебя, Кэти. Нам давно нужно было поговорить.

Тогда, возможно, я смогла бы урвать кусочек счастья и для себя, подумала Линдси.

На следующий день ей пришло в голову, что она могла бы сама пойти к Нику и попытаться внести ясность в их отношения. Почти все утро она просидела, придумывая, что ему сказать, но все приходившее ей на ум никуда не годилось.

Зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала голос Ника и поспешно сказала:

— Я собиралась позвонить тебе, только никак не могла придумать, что сказать.

— Что ж, вполне логично. Если нечего сказать, то нет смысла и звонить. Вчера я весь день пытался разыскать тебя. А вечером пришлось присутствовать на одном деловом обеде, который никак не мог закончиться.

Интересно, присутствовала ли вместе с ним на обеде его секретарша, надменная и чувственная Барбара Бейтс? — мелькнула у нее мысль.

— А я была в городе… Мы с Кэти отправились по магазинам. Нужно было кое-что купить… ей, не мне, хотя мне тоже попалось на глаза одно платье, перед которым я не смогла устоять. А потом Кэти пригласила меня пообедать.

— И, несомненно, дала волю своему ядовитому язычку, от которого мне хорошенько досталось.

— Нет, Ник. В прошлом я вдоволь наслушалась от нее язвительных слов в твой адрес, но теперь с этим покончено. А вчера я наконец смогла понять, почему Фил на все это решился, хотя и не оправдываю его. Теперь я понимаю даже причины, по которым Кэти так к тебе относится, причем без всяких на то оснований.

— Я смотрю, прогресс налицо, коль скоро ты уже считаешь, что для такого отношения у нее нет оснований. — Ник разговаривал с ней вежливо и бесстрастно, и Линдси охватила непередаваемая грусть. — Я звоню для того, чтобы сказать, что теперь я знаю: ты не имеешь отношения к публикации в колонке «С пылу с жару».

— Ты наконец понял, что я тут ни при чем! — От волнения у Линдси перехватило дыхание. — Значит, ты знаешь, кто это сделал!

— Да. Виновница во всем созналась. Это Луиза.

— С какой стати ей это делать? Ах, ну конечно! Она ведь с самого начала была настроена против меня и решила, что, если произойдет утечка информации, ты от меня откажешься. — Она нахмурилась. Несомненно, Луиза из тех женщин, которые любят настоять на своем, но Линдси даже представить себе не могла, что ради этого она прибегнет к подобной тактике. — Но Луиза не знала о нашем походе по ночным клубам, — произнесла Линдси.

— Да. Но у Мэйзи Пэллмэн повсюду шпионы, и они неплохо зарабатывают на моей скромной персоне. Наверное, ей сообщили, что меня видели танцующим в объятиях какой-то блондинки. Впрочем, у Луизы, помимо желания не допустить твоего участия в рекламной кампании, была и другая причина поступить так.

— ?!

— Мы обязательно поговорим об этом, но не по телефону.

— О чем? Об отстранении от участия в рекламной кампании? Может быть, мне приехать к тебе в офис?

— Нет, офис тоже не слишком подходящее место для такой беседы. Тем более что у меня дел невпроворот. Какого оно цвета?

— Ты о чем?

— О платье, которое ты купила.

— Ах, это… Оно многоцветное — желтое, розовое и голубое.

— А ты не хотела бы обновить его сегодня вечером? Я приглашаю тебя поужинать. Заодно и поговорим.

— Хорошо.

— Я заеду за тобой в половине восьмого.

— Буду ждать.

Положив трубку, она удивилась самой себе: на душе у нее было и радостно, и грустно одновременно. Радостно оттого, что она снова увидит Ника, а грустно — при мысли об отчужденности, с которой он держался во время разговора с ней. Она догадывалась, о чем он собирается говорить. Он объявит, что разрывает с ней контракт, Линдси нисколько в этом не сомневалась. Может быть, их сегодняшний вечер будет последним, и она больше никогда его не увидит.

Как странно, что она возмущалась его заносчивой и властной манерой держаться. Именно такого Ника ей теперь хотелось бы увидеть! А этого вежливого незнакомца, который так стремится вычеркнуть ее из своей жизни, она совсем не знает.

Линдси так и не сумела ни на чем сосредоточиться до самого вечера; она не могла дождаться момента, когда наконец придет пора собираться. Подстегиваемая нетерпением и помня о том, что в прошлый раз он появился раньше назначенного срока, она начала приводить себя в порядок слишком рано и к половине седьмого была уже готова. Конечно, она поступила глупо, потому что понятия не имела, мнется ее новое платье или нет. Чтобы не рисковать, она принялась ходить из угла в угол, ловя себя на мысли, что квартира кажется еще более тесной, чем обычно. Впрочем, еще теснее было мыслям и образам, лихорадочно проносившимся в ее голове. Она вспомнила о восхитительном ощущении, которое испытывала, лежа в объятиях Ника, и диву давалась при мысли о самообладании, которое потребовалось ему, чтобы уйти в тот момент, когда она уже была готова уступить ему. Она сама во всем виновата: слишком долго сдерживала свои желания и теперь потеряла его.

В дверь позвонили, и она бросила взгляд на настенные часы. Было всего лишь без четверти семь. Она была права, решив, что Ник приедет раньше, но не думала, что настолько.

Она стремглав бросилась к двери и распахнула ее, но радость на ее лице сменилась застывшей вежливой улыбкой, когда она увидела двух незнакомых мужчин. Один из них был высок и черноволос, второй, чуть ниже ростом, отличался более крепким телосложением. Волосы у него были соломенного цвета.

Ее охватило смутное тревожное ощущение, хотя она и сама не смогла бы объяснить его причины. Мельком оглядев пустынные лестницу и коридор, в конце которого располагалась еще одна квартира, она почувствовала, как екнуло сердце.

— Прошу прощения, я не знаю, чем вы торгуете, но покупать ничего не собираюсь, — решительным, не допускающим возражений тоном произнесла она.

— Мы ничем не торгуем, леди, — сказал черноволосый и улыбнулся так, что по коже у нее побежали мурашки.

— Тогда что вам нужно? — спросила она, призывая на помощь все свое самообладание.

— Нам нужно, чтобы вы с нами кое-куда поехали.

— Еще чего!

Линдси попыталась захлопнуть дверь прямо перед их ухмыляющимися рожами, но тот, что с соломенными волосами, ловко вставил ногу в зазор между дверью и косяком и снова распахнул ее.

Его черноволосый приятель, взявший на себя труд говорить от лица обоих, прошипел:

— Вы не поняли. Я не прошу, а приказываю вам.

— А я приказываю вам обоим проваливать отсюда. Что, черт побери, все это значит?

— Я вам все объясню по дороге, леди, если решу, что это стоит делать.

Мысли вихрем проносились в ее голове. В самом начале их знакомства Ник как-то завел разговор о той, что ей следует переехать на другую квартиру, где она будет в безопасности. «Вы будете нарасхват, и вам потребуется защита». А позже он еще что-то говорил о ее уязвимости после публикации в колонке «С пылу с жару». Неужели он имел в виду то, что происходит сейчас? Неужели ее пытаются взять в заложницы?

— Нет! — безмерно удивленная этой мыслью, выдохнула Линдси, так и не сумевшая заставить себя поверить, что ее хотят похитить.

Абсурд какой-то. Она просто насмотрелась детективов по телевизору.

— Да, леди, — сказал черноволосый. — А я-то думал, у вас с мозгами все в порядке.

— Но почему вы пришли именно ко мне?

— Из-за денег, конечно.

— Догадываюсь. Но я не смогу дать вам много денег.

— Это вы так считаете. А вот мы думаем, Ник Фарадей хорошо нам заплатит.

— Нет, не заплатит. Неважно, что там пишут в газете. Меня отстранили от участия в рекламной кампании. Даже если бы это было не так, вам все равно не удалось бы получить выкуп. Я не настолько важная птица. Просто вместо меня взяли бы другую девушку.

— Извините, леди. Мыслите вы правильно. Но мы-то точно знаем, что интерес Ника Фарадея к вам сродни бизнесу, который делается в постели. Судя по всему, он вами слишком дорожит, а раз так, то заплатит столько, сколько мы запросим. Во вкусе ему не откажешь, это уж точно. Хотя лично я больше западаю на ту красотку с большими сиськами.

Мужчина с соломенными волосами впервые подал голос:

— Кончай трепаться. Мы только зря теряем время.

Как раз именно в этом Линдси сейчас была заинтересована больше всего. Чем дольше они топтались на месте, тем больше было шансов на то, что Ник успеет прийти ей на помощь. Она молила Бога, чтобы он приехал пораньше. Она понятия не имела ни о том, какой выкуп они собираются запросить, ни о том, заплатит ли Ник эти деньги или обратится в полицию. Последнее казалось ей более вероятным. Ник не из тех, кого могут запугать бандиты. Но ей от этого не легче: даже в тех случаях, когда выкуп выплачивается, жертвам похищения не всегда удается остаться в живых. Внезапно ей стало очень страшно.

— Пожалуйста, уходите. Я никому ничего не скажу и обещаю, что не стану запоминать ваши лица, если вы просто уйдете.

О Господи, почему они пришли не в масках? И почему она ляпнула эту глупость про запоминание лиц? Она понимала, что они не уйдут и что она только что подписала себе смертный приговор, обратив их внимание на то, что сможет их опознать.

Собрав остатки мужества и вызывающе выпятив подбородок, Линдси сказала:

— Не надейтесь, что выберетесь из дома без лишнего шума. Рядом обязательно кто-нибудь окажется, а я не собираюсь идти и помалкивать. Будьте же благоразумны. Пожалуйста.

— Это вы будьте благоразумны, леди. Если вы в самом деле любите ближнего своего, как говорится в одной доброй книге, то будете немы как могила. Иначе любой, кто встретится нам на пути, с вашей помощью отправится к праотцам. У меня в кармане есть приятель, который при случае не откажется подсобить. Я человек мирный и воспользуюсь револьвером только в том случае, если меня спровоцируют, так что не советую вам мне перечить, — пригрозил один из похитителей.

Да уж, мирный человек, ничего не скажешь. Вся эта история, похоже, сильно забавляла бандитов. Она ни за что не подаст вида, что боится их! Но когда они подхватили ее под руки и поволокли к выходу, она ощутила слабость, и охватившее ее тошнотворное чувство страха усилилось в десять крат.

— Дайте хотя бы взять пальто.

Впрочем, права ли она, решив во что бы то ни стало тянуть время до прихода Ника? Ведь он мог пострадать. Возможно, ее похититель и блефовал, сказав, что у него есть оружие, но они решились на рискованное дело и, судя по всему, надеялись выйти сухими из воды, так что не исключено, что оружие есть у обоих. Ник не справится с двумя вооруженными и готовыми на все типами.

— Пальто вам ни к чему. В машине есть обогреватель. Поддать жару ничего не стоит, леди, вы только скажите. — По масляному взгляду говорившего она прекрасно поняла, что тот имеет в виду. — Если будете помалкивать, ничего с вами не случится. Будете жить в милом, укромном уголке, пока ваш приятель не заплатит.

Черта с два! — подумала Линдси, заскрежетав зубами. Позабыв про страх, она не на шутку разозлилась. Она не будет покорно тащиться следом, а задаст им хорошую взбучку. Пока ее вели вниз по лестнице, она то и дело норовила лягнуть державших ее мужчин и пыталась укусить руку, зажимавшую ей рот. Большей частью ее попытки оказывались тщетными, но по крайней мере два пинка попали в цель, судя по раздавшимся воплям. Просто чудом они сумели устоять на ногах и не скатиться кубарем с лестницы.

— Я же говорил тебе, что нужно было дождаться более подходящего случая, — сказал черноволосый.

— И упустить такую рыбку? Нам ведь говорили, что действовать нужно быстро. Я сам со всем справлюсь, — ответил бандит с соломенной шевелюрой.

У Линдси не хватило времени сообразить, что именно он имел в виду: она почувствовала удар по темени и почти потеряла сознание. Оседая, она чувствовала щемящую боль в животе и поражалась жестокости и беспощадной решимости похитителей.

То, что происходило дальше, показалось ей кошмарным сном. Она помнила только, как они стремглав скатились по лестнице и оказались на улице. Она чувствовала, что вокруг снуют люди, но никто так и не остановился, чтобы помочь ей. Они спокойно проходили мимо, погруженные в собственные мысли. Неужели никто так и не удосужится спросить, почему двое здоровых мужчин, подхватив под руки женщину, волокут ее неизвестно куда? Она попыталась было позвать на помощь, постараться привлечь к себе внимание. Ей показалось, что она кричит, но из горла у нее вырвался только сдавленный хрип.

— С вами все в порядке, мисс? — поинтересовался наконец какой-то прохожий.

— Нет… позовите…

— Спасибо, приятель, она в порядке, — вмешался черноволосый бандит. — Мы идем с вечеринки. Она просто перебрала лишнего. Обычное дело, знаете ли.

— Еще бы!

— Приедем домой — сразу очухается.

Прохожий ухмыльнулся и тут же исчез.

У машины, судя по всему принадлежавшей бандитам, они остановились.

— Вот теперь ты точно оклемаешься, дорогуша. Сейчас мы отвезем тебя домой, ты ляжешь спать и позабудешь обо всем на свете. — Черноволосый всем своим видом давал понять, что это дело хоть и не очень приятное, но обыденное.

Кто-то, проходя мимо, жизнерадостно заметил:

— Не хотел бы я оказаться на ее месте утром.

Вдруг послышались шум и крики. Вздрогнув, словно от удара, Линдси вскинула голову и посмотрела на тротуар вдоль улицы. Она увидела Ника, который мчался по направлению к ним, сбивая с ног попадавшихся навстречу прохожих. Скорее всего, они не станут стрелять, чтобы не навлечь на себя обвинение еще и в убийстве, мелькнула у нее мысль, тем более что вокруг столько свидетелей. Чувствуя, как бешено колотится сердце, она предприняла последнюю попытку высвободиться, но сил у нее совершенно не осталось. Тело, увы, отказывалось ей повиноваться. Бандиты бросили ее на заднее сиденье машины, черноволосый плюхнулся рядом с ней, а его напарник уселся за руль.

Впрочем, тронуться с места им все равно не удастся, пока в проносящемся мимо плотном потоке машин не образуется просвет. Она молила Бога, чтобы машины шли непрерывно. Бандит круто вывернул руль и готов был воспользоваться первой же возможностью влиться в поток. Впрочем, слегка подавая машину вперед и назад, он сам старался создать такую возможность. Вдруг сзади резко взвизгнули тормоза: он добился желаемого. Натужно взревел мотор. Ник был уже близко, но все же не настолько, чтобы помешать им. Ее охватили страх и отчаяние: теперь он при всем желании не сможет ей помочь.

Хотя он наверняка сообразит, что нужно запомнить номерной знак и сообщить об этом в полицию. Однако бандиты вполне могли предвидеть такой поворот событий, и она бы нисколько не удивилась, если бы они пересели за углом в другую машину. Судя по их разговорам, в этой истории не обошлось без кого-то третьего, а возможно, действовала целая шайка… Она вдруг ощутила всю мрачную безысходность своего положения.

Но то, что случилось потом, показалось ей еще более невероятным, чем все происшедшее до сих пор. Ник вдруг ринулся в самую гущу машин и, подпрыгнув, перекувырнулся в воздухе. В следующую секунду она увидела его лицо, прижавшееся снаружи к ветровому стеклу. Он бросился на капот и теперь загораживал водителю обзор, балансируя между жизнью и смертью.

Пронзительно скрипнули тормоза, раздался скрежет сминаемого металла, перемежаемый ругательствами, которые неслись из уст ее похитителей. Потом у нее все померкло перед глазами, и она почувствовала, как проваливается в черную пропасть, теряя сознание…

Очнувшись, она почувствовала, что лицо и все тело ноют от боли. Линдси не знала, сколько времени была в обмороке. Она лежала все на том же заднем сиденье. Но теперь в прикосновении руки, обнимавшей ее за плечи, чувствовалась не грубая сила, а ласка. Она с усилием подняла голову, ожидая увидеть дорогие ей черты Ника. Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди, когда над ней склонилось лицо незнакомого мужчины.

— Кто вы?

— Меня зовут Клифф. Я проходил мимо и вызвался побыть с вами, пока вы не придете в сознание.

Слезы неудержимо заструились по ее щекам. Нечего было и думать, что после случившегося Ник мог остаться в живых. Безумец, болван, возомнивший себя героем! Почему он вмешался и не дал ей испить свою чашу до дна? Какой теперь смысл в жизни, если его все равно не будет радом?

— У вас что-нибудь болит? — спросил Клифф участливым голосом.

— Сердце.

— Скоро приедет врач.

Она покачала головой.

— Нет, я не ту боль имею в виду. Ник… он?.. — Она запнулась, не в силах продолжать.

— Ах, так вашего парня зовут Ник? Лучше бы ему дали разобраться с теми негодяями! Не беспокойтесь за него. Да и за себя тоже, если он рядом. Шестеро мужчин еле совладали с ним, иначе он непременно вышиб бы дух из этих подонков. Впрочем, он все-таки успел хорошенько врезать и тому и другому. Не думаю, чтобы этой парочке снова захотелось встретиться с ним или с кем-нибудь из тех, кем он дорожит.

Вместо того чтобы успокоиться, она заплакала еще сильнее.

— Правильно, правильно! Попробуйте выплакаться. Не бойтесь. Вот так, вот так.

Ей нравилось, что говорил незнакомец, нравилось, что он принял ее за девушку Ника и решил, что она находится под его защитой.

Внезапно в окно просунул голову Ник и громовым голосом произнес:

— Линдси Купер, с вами воистину не соскучишься! — Эта шутливая фраза подействовала на девушку как ушат холодной воды.

Врач, прибывший через несколько минут, осмотрел ее и согласился с Ником, что ее нужно отвезти в больницу. Линдси твердила, что нормально себя чувствует, что в больницу ей совсем не хочется, но Ник и слушать не стал. Он снова стал прежним — властным и высокомерным Ником.

В больнице они снова стали ссориться. Ей не хотелось оставаться здесь на целый день, чтобы пройти медицинский осмотр, но Ник настоял на этом.

— Не хочу брать на душу еще один грех.

При помощи уговоров врачам удалось выпроводить Ника из палаты. По крайней мере нашлись люди, способные указать ему на дверь, думала она, когда ей накладывали тампоны, смоченные в антисептическом растворе, на многочисленные порезы и ссадины, украсившие ее тело. Затем ей выдали больничную сорочку и заставили лечь в постель в отдельной палате, о которой, вне всякого сомнения, позаботился Ник.

Только после этого врачи разрешили Нику войти к ней.

— За дверью ждет полицейский. Ты можешь немного поговорить с ним? Обещаю, что он не станет слишком тебя утомлять, я выпровожу его, как только ты намекнешь.

Она кивнула.

— Хорошо… Ник?..

— Да?

— А те двое… им ведь не удалось скрыться?

— Нет. Они арестованы. Позднее тебя вызовут, чтобы опознать их. А пока расскажи полицейскому все, что знаешь. Возможно, их кто-то нанял. Я имею в виду человека, который разработал план похищения.

— Я точно знаю, что такой человек и вправду существует.

— Подожди, я позову полицейского, чтобы тебе не пришлось несколько раз повторять одно и то же.

— Да, пожалуй.

Спустя некоторое время Ник вернулся в палату в сопровождении полицейского и весь последовавший разговор спокойно просидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Он с серьезным видом слушал ее рассказ.

Как ни странно, в присутствии Ника она окончательно справилась с волнением. Хотя повторять при нем подробности ее разговора с бандитами оказалось непросто, в особенности тот фрагмент, когда один из них сказал, что интерес Ника Фарадея к ней сродни бизнесу, который делается в постели. Услышав это, Ник слегка усмехнулся, но лицо полицейского осталось бесстрастным, что делало ему честь. Если что в ее рассказе и насторожило обоих мужчин, так это слова одного из бандитов о том, что он западает на какую-то «красотку с большими сиськами».

— Как вы думаете, кого он имел в виду? — спросил полицейский.

— Не имею ни малейшего представления, — чистосердечно призналась Линдси.

— А вот я имею, — мрачно добавил Ник.

— Правда?

— Поговорим об этом позже. У мисс Купер усталый вид.

Это было еще мягко сказано.

— Я почти закончил, сэр. Осталась всего пара вопросов. Мисс Купер, не могли бы вы…

Но Ник снова вмешался.

— Она же совершенно измучена. Уберите свой блокнот. Подождите меня в коридоре, я сейчас приду.

Полицейский повиновался. У Линдси мелькнула мысль, что выбора у него в общем-то и не было. Если бы он не вышел по собственной воле, не исключено, что Ник насильно вывел бы его из палаты.

Когда дверь за ним захлопнулась, Линдси подняла на Ника благодарный взгляд.

— Спасибо, что выпроводил его. Еще немного — и я бы, пожалуй, разрыдалась. Так что же все-таки произошло? Кто нанял этих двух типов?

— Кто-то из тех, кто знает, что ты слишком дорога мне, и недоволен этим. Среди окружающих меня людей об этом знают только двое. Во-первых, Луиза…

— Но Луиза ни за что…

— Конечно нет! У меня и в мыслях этого не было. Луиза, конечно, не всегда играет по правилам, когда хочет добиться своего, но она сообщила Мэйзи Пэллмэн информацию по причине, которая не имеет ничего общего с рекламной кампанией «Шарма». Она очень хорошо к тебе относится и не хотела бы, чтобы у тебя сложилось превратное представление о мотивах, которыми она руководствовалась. Просто ей показалось, что я, по своей глупости, совершаю непоправимую ошибку — помогаю тебе начать карьеру, в результате которой ты окончательно от меня отдалишься. Впрочем, о моем отношении к тебе знает еще один человек, тоже женщина…

Уж не та ли красотка с большими сиськами? — мелькнула у Линдси мысль.

— Ее-то, возможно, я и недооценил. Поживем — увидим. Так что не забивай себе голову понапрасну, — посоветовал Ник. — Я разберусь во всей этой истории, обещаю. А пока я попросил медсестру принести какое-нибудь снотворное, чтобы ты поскорее уснула.

— Мне ничего не нужно. Я не пользуюсь таблетками.

— Может, хватит со мной спорить? Делай что тебе говорят. Завтра я приеду и заберу тебя домой.

Несмотря на повелительную интонацию, ей почудилась в его голосе скрытая нежность.

Ник пожелал ей спокойной ночи и легонько поцеловал ее губы, покрытые ссадинами. Он вышел, и через несколько секунд в палате появилась строгого вида медсестра с крошечной таблеткой и стаканом воды в руках. Линдси сунула таблетку в рот, но глотать не стала и, когда медсестра на мгновение отвернулась, выплюнула ее в ладонь. Спать ей вовсе не хотелось. Да и как можно уснуть, когда Ник сказал, что она ему дорога. Она лежала, повторяя про себя его слова, и тихо радовалась. Значит, между ними еще не все кончено… А еще он сказал, что приедет и заберет ее домой…

Медсестра заглянула в палату, чтобы посмотреть, как Линдси себя чувствует.

— Вы не спите, мисс Купер? Пожалуй, придется дать вам еще одну таблетку. Ваш жених будет мной недоволен, если вы хорошенько не выспитесь.

— Ник Фарадей вовсе не мой жених.

— Он сам мне об этом сказал.

— Он, наверное, ошибся.

— Нет, не ошибся. На вашем лице живого места нет. Утром оно будет сплошь в синяках. А еще мистер Фарадей просил передать, что если вы не станете меня слушаться, то на свадебных фотографиях вид у вас будет далеко не блестящий.