Шествие богов

Глава 1. Два инспектора

Не помню точно, откуда пошло, но я не люблю общаться с шефом лично. Другое дело по видеофону — там нас разделяет экран и километры расстояния. Но вот так — чтобы он приглашал к себе в кабинет… Да что там говорить — не приглашал, а вызывал — нет, это не по мне.

Полуофициальная роль невыездного инспектора-аналитика меня вполне устраивала. Пусть и не очень престижное занятие, и шеф напоминает о себе, торопит с отчётами и прогнозами, но всё же сидишь на месте, а не мотаешься по бескрайним просторам космических колоний. И голова не болит за судьбу вверенной тебе планеты с её бестолковым многомиллионным населением. Утомительные перелёты, смены суточных и годовых ритмов, чуждая растительность, местные законы и традиции — ужас просто, как раньше это терпел? А как, будучи юношей, переживал за потерянные в полётном анабиозе недели!

Хотя — нет, тут я покривил душой. Юношей мне всё нравилось. Романтика, жажда приключений, осознание собственной важности и весомости, дух путешественника и исследователя — всё это перевешивало тяготы инспекторской жизни. Да и тяготами они тогда не казались. Это сейчас я устал. Со временем всё надоедает, каким бы новым и увлекательным оно ни было.

Отчасти из-за этого я оставил Урфинбург и убедил шефа, что аналитик может легко или даже более продуктивно выполнять работу вдали от шумного офиса, в захолустном городишке, в домике, расположенном на берегу тихой речки с дивным названием Белая. Нужно сказать, с шефом мне повезло: он очень терпимо (я бы даже сказал — тепло) ко мне относится, часто идёт на уступки…

Да, да, опять себя обманываю. Ну разумеется, если б не Ралина, с удовольствием оставил бы тихую обитель, сегодня же собрал чемодан и махнул бы отбывать трудовую вахту куда-нибудь на Флоэму, года на два-три, бороться с тамошними фанатиками ныне забытого культа Лакрисоидов.

Но с тех пор как в моей жизни появилась Она, я что только не делаю, как только не изворачиваюсь, только бы не покидать пределы Солнечной системы. А когда короткие командировки на Марс, Венеру и спутники планет закончились, я взялся за продвижение идеи, что нашему отделу обязательно нужен инспектор-аналитик, в обязанности которого не будут входить далёкие инспекции в другие звёздные системы.

Поймал себя на мысли, что почти всю дорогу от Благбурга только и делал, что рассматривал неожиданный визит к шефу как возможное осуществление своих самых неприятных предположений. То, что он объявит о необходимости межзвёздной командировки, представлялось наиболее вероятной причиной вызова.

На самом деле, всё может быть не так уж и плохо. Шеф просто пожурит за недобросовестно подготовленный отчёт — водятся за мной такие грешки. Или направит на внеочередную стационарную лоялизацию — тут же принялся вспоминать, когда в последний раз проходил очередную… Но припомнить не смог, за что лишний раз упрекнул себя в разгильдяйстве — не хватало лишь пропускать обязательное для всех инспекторов «зомбирование».

Но, увы, чем сильнее пытался убедить себя в обратном, тем меньше сомневался в худшем.

Я уже успел сформулировать несколько весомых причин, которые мог указать в качестве контраргументов, когда подъехал к урфинбургскому контрольному пункту.

Подал машине команду остановиться и открыть боковое окно. Щурясь от ярких солнечных лучей, приветливо улыбнулся приближающемуся дорожному инспектору и приготовился отвечать на стандартные вопросы.

— Доброе утро! Сержант Медведев, — козырнул инспектор. — Процедура идентификации.

— Да, конечно, — кивнул я в ответ. Дождавшись включения анализатора голосовых ритмов, представился: — Андрей Шервинский, зарегистрирован в городе Благбург.

Анализатор пискнул и затих.

— Дата рождения? — подсказал сержант.

Я назвал.

Инспектор сначала растерялся, потом прищурился и с подозрением посмотрел мне в глаза. Но, услышав одобрительное пикание анализатора, замер в напряжённом ожидании.

— Хорошо сохранился для своих лет? — попытался пошутить я, но сержант не оценил юмора.

— Место работы? — холодно продолжил он.

— Второй департамент, Центр управления религиями, — ответил я, надевая солнцезащитные очки. — Инспектор.

Мне показалось, что сержант вытянулся по стойке «смирно». Анализатор мигнул зелёным, полисмен козырнул ещё раз и попрощался:

— Аутентификация пройдена! Больше не задерживаю. Счастливого пути!

Я скомандовал, и машина тронулась с места. Обернувшись, увидел сержанта, который провожал меня взглядом. Могу поклясться, что вслед он кинул презрительное «светлячок» и прибавил ещё что-то — вероятно, какой-то бранный эпитет.

Дорожная полиция не любит представителей моей «касты». Вот девушки просто обожают нашего брата, а полиция — нет, особенно, дорожная. Не могу сказать точно — почему.

Видимо, не даёт покоя наш странствующий образ жизни.

Следует заметить, что мы их тоже не любим, в основном — за консервативность. А шеф и вовсе называет дорожных инспекторов ретроградами.

Взять хотя бы систему аутентификации — по голосовым ритмам: она не только безнадёжно устарела, но и не даёт полного представления о передвижении населения, даже в рамках отдельно взятого региона: везде есть объездные дороги, да и в машине можно много кого спрятать. Но модернизация требует серьёзных ресурсных затрат, к тому же, на Земле принято чтить вековые традиции. Поэтому введённая сразу после войны система применяется и поныне…

Я проезжал мимо Мемориала памяти жертв промышленного экстремизма — гигантского поля полуразрушенных строений.

До войны тут располагался химический завод, в который угодила запущенная деструктантами баллистическая ракета. Комплекс зданий полыхнул тогда единым пламенем, а многие километры вокруг были отравлены нефтепродуктами. После войны восстанавливать ничего не стали, а устроили мемориал в назидание будущим поколениям.

Периодически раздаются предложения переделать всё в парк развлечений для любителей полазать по развалинам. Ничего не поделаешь — в наши дни уже не все воспринимают те события как трагедию миллионов и героический подвиг предков. Для многих Битва за Урагорию — это что-то романтическое, вроде средневековых рыцарских поединков…

В городе я переключился на ручное управление и немножко размялся. Люблю иногда попрактиковаться в вождении — ощутимо бодрит.

Ну, а кроме того, помогло отвлечься от тревожных ожиданий.