Шесть кровавых летних дней

Глава 12

Меня разбудил звук двигателей, меняющих высоту тона. Ранний утренний свет заливал хижину. Эрика лежала в гостиной напротив меня, свернувшись клубочком во сне. Я сел, зевнул и выглянул в порт. Мы были над засушливой засушливой местностью, пропуская чистое небо, без тепловой дымки, которая образовалась позже. Горы были голыми, и между ними не было много зелени. Я знал, что Будан был исключением. Он лежал в долине, питаемой подземными водосборами, единственным реальным источником воды на десяти тысячах квадратных миль.

Ганс вышел из кабины. Несмотря на его потрепанный вид, у него были ясные глаза и пушистый хвост над перспективой впереди. «Мы идем, - сказал он, - мы подойдем прямо к месту крушения. Подойди вперед, и я покажу тебе, что произошло».

«Сядь на минутку», - сказал я. «Был ли Будан проинформирован о нашем расчетном времени прибытия?»

"Конечно, как ты и сказал".

«Хорошо. А теперь снимай эту форму и оставайся здесь, с нами».

"Но я должен ..."

«Вы кипите и слушаете. Это не экскурсия для удовольствия Ханса Гейера».

«Да, я знаю, но авария…»

«Вы можете изучать это сколько угодно, как только я увижу, как обстоят дела. Дуза будет со мной».

"Эй, а где он?"

«Припудрил нос. Вы бывали здесь раньше, что за обстановка в аэропорту - охрана, удобства и так далее?»

Эрика проснулась, когда он мне все рассказал. Там была единственная полоса восток-запад, ангар и здание терминала. Поскольку это был официальный рейс, проверка разрешений проводилась не была, а охрана всегда состояла лишь из охраны терминала. Все было примерно так, как я предполагал.

«Я предполагаю, что здесь есть гостевой дом или отель для посетителей».

«Конечно, Ашбал».

«Вы с Эрикой останетесь там, пока я не приду за вами».

"Подожди минутку, приятель, что ты имеешь в виду, останься?"

«Когда ты не копаешься в обломках или не попадешь в тюрьму, а Эрика не посещает клинику - ты останешься там. Я не знаю, сколько времени это займет. Понятно?»

«Да, да, конечно, хорошо. Я тебя понял». Он снова был счастлив.

Я услышал, как стукнула шестерня. «И если ты не вылезешь из этой формы, я сниму ее с тебя».

Я начал разговаривать с Эрикой, стараясь не обращать внимания на ее взгляд. «Это может занять у меня день, а может и больше, но с тобой все будет в порядке, если ты будешь держаться поближе к клинике. Будет ли вой по Менданике здесь так же интенсивен, как в Ламане?»

«Нет», - сказал Ханс, стягивая оливково-зеленые брюки. «Здесь много сочувствующих Осману».

Я встал, решив, что пора нашему хозяину присоединиться к толпе. «Еще одно: не бери с собой никакого оружия. Спрячь то, что у тебя есть». Я планировал сделать то же самое, за исключением .45 Дузы и Пьера.

Начальник службы безопасности был не в лучшей форме. У его смуглого лица был холерический оттенок. Его налитые кровью глаза блестели. Его нижняя часть надулась. Он слишком долго сидел на горшке.

Я освободил его руки и ноги, и он сидел, сердито потирая запястья. «Вы можете сами натянуть штаны», - сказал я. «Тогда ты можешь присоединиться к нам за кофе».

Был кофе. Эрика позаботилась об этом на маленькой камбузе впереди. Она играла стюардессу и обслуживала экипаж. У Ганса не было времени на восстановление, его лицо было прижато к окну.

«Эй, иди сюда, посмотри! Я вижу, куда они вошли! Прямо на копейку, как я сказал! Отлично!»

Я выглянул в окно и увидел, что мы летим параллельно краю долины. Это выглядело пышно, но горы по обе стороны от нас были чем-то другим. Я надеялся, что Осман не далеко или отсиживается в пещере. Хоук не установил фиксированного ограничения по времени для моих поисков, но каждая минута без ответа была слишком долгой минутой.

"Вы видите обломки?" Ханс усмехнулся.

Я видел обломки. Это было похоже на маленькую свалку, раскинувшуюся вдоль плоской земли в нескольких милях от взлетно-посадочной полосы, длинной черной полосой, усеянной сгоревшими и сломанными частями самолета. Было очевидно, что никто не собирал их для расследования. Этот факт должен был значить для меня больше, но Дуза вышел из кабинки, хромая, все еще потирая запястья, отвлекая мое внимание.

«Сядь здесь», - указал я, и он жестко сел.

«Эрика, принеси кофе и присоединяйся к нам. Я должен дать благословение. Ганс, ты тоже».

После того, как мы приземлимся, - сказал я Дузе, - вы дадите команде приказ оставаться на базе. Ганс, вы с Эрикой останетесь на борту до тех пор, пока мы с полковником не уйдем. Никто из нас не выйдет из самолета, пока не будет экипажа. Ганс, а как насчет транспорта для вас двоих? "

«Должно быть такси, но если его нет, я могу одолжить джип начальника станции. Я отвезу Эрику в клинику, а потом пойду на линию».

«Если вы не в« Ашбале »или не вернетесь на борт, когда я буду готов, вы останетесь позади».

"Ну, как, черт возьми, я должен знать, когда это будет!"

«Когда я буду готов, я сначала проверю Ашбал, потом в клинике, а потом здесь. Это лучшее, что я могу для тебя сделать».

"Что тебе нужно?" - спросила Эрика, когда самолет замедлился при снижении, закрылки были выпущены, колеса вытянулись, чтобы войти в контакт. «Может, я смогу помочь».

«Я бы хотел, чтобы вы могли, но полковник вызвался быть моим проводником». Полковник отхлебнул кофе, опустив крышки.

Колеса соприкоснулись, скрипнули, и мы оказались в Будане. Аэропорт не выглядел загруженным. Однако, пока мы рулили, я заметил полдюжины партизан, которые стояли перед терминалом и наблюдали за нашим приближением. На них были патронташи и автоматы Калашникова А-47. Также был официальный автомобиль припаркованный на линии полета.

"Это почетный караул или обычный караул?" - сказал я Гансу.

«Выглядит примерно как обычный».

Пилот развернул самолет, двигатели заглохли, винты с лязгом остановились. Ганс открыл дверь и спустил трап до того, как пилоты вышли из кабины. Дуза дал им свои инструкции. Я видел, что второй пилот был озадачен тем фактом, что мы с Гансом больше не носили оливково-зеленый цвет. «Смена формы», - сказал я ему и подмигнул. Он получил сообщение, улыбнулся мне, и они ушли.

Мы сели в самолет в тишине раннего утра. Я заметил незаметное изменение в поведении Дузы. Возможно, кофе вылечил его, или он думал, что видел конец своему плену. Он смотрел дальше меня через мое плечо через порт, наблюдая за некоторыми из членов его почетного караула, которые выбрались на траекторию полета.

«Les règlec de jeu - правила игры - Дуза, ты будешь играть так, как я прикажу, иначе игра закончится. Не будь милым. Мы с тобой сейчас уходим. Ты на два шага впереди. иди прямо к машине и сядь в нее. Это все, что ты делаешь. Пойдем, сейчас ". Я встал с его 45-м калибром в руке.

Я позволил ему наблюдать, как я накидываю куртку на руку, чтобы скрыть это. «Apres vous, mon Colonel. Постарайтесь уберечь вас двоих от неприятностей», - сказал я, когда мы выходили.

Почетный караул не выстроился в надлежащем военном порядке, когда мы подошли к машине, Citroen, нуждающейся в косметическом ремонте. Они стояли, смотрели на самолет, смотрели на нас и вообще производили впечатление отстраненности. Их форма была неоднородной, соответствовало только их снаряжение. Они, конечно, не были наемниками, но когда я последовал за Дузой в заднюю часть машины, звонили сигнальные колокола. Они не дежурили для него, так что же они делали, охраняя пустой аэропорт? Ответ мог быть - просто в качестве меры предосторожности ввиду происходящего. Жаль, что это был неправильный ответ.

"Аллоны". Я сказал водителю, а затем Дузе по-английски: «Спросите его, принес ли он запрошенную информацию».

Водитель кивнул, выезжая на круглую замочную скважину, ведущую к аэропорту. «Контакт был установлен, сэр», - сказал он по-французски. «Я провожу вас на встречу с ним. Он знает, где находится Шик Хасан Абу Осман».

Дуза откинулся назад, скрестив руки на груди. Он снова опустил веки, не показывая никакой реакции.

"Спроси его, как далеко мы должны зайти?"

Водитель указал в сторону гор впереди. «Всего двадцать миль», - сказал он.

Мы ехали через долину, а не в сам Будан. Были широко разбросаны перекрестки среди полей пшеницы, хлопка и сои. На перекрестках стояли машины, подобные той, что была в аэропорту. Часть войск была вооружена АК-47. У других были FN, и их более тяжелое оборудование было одинаково смешанным. Они не предприняли никаких усилий, чтобы остановить нас, и я был готов признать, что они были на ногах, как их братья в аэропорту, потому что это был день похорон Менданике, и Тасахмед заверял, что его приход к власти был должным образом организован. Позже, когда у меня было время подумать над своим выводом, я подумал, что бы сказал Хоук, если бы он сидел рядом со мной.

«Осман убьет тебя», - нарушил тишину полковник, говоря по-английски.

«Я тронут тем, что вы обеспокоены».

«Он ненавидит американцев».

"Естественно. Что он с тобой сделает?"

«Кроме того, вы зря теряете время».

«Если да, я подам жалобу на ваш офис».

«Этого человек, которого мы собираемся увидеть, я знаю. Он ненадежен».

«Полковник ... тише. Я уверен, что наши контакты - лучшее, что могут предоставить ваши службы. Без сомнения, старый Хасан повесит вас за яйца, чтобы просохнуть, но это ваша проблема».

Мы пересекли узкую долину и начали подниматься по извилистой гравийной дорожке, зелень быстро рассеялась. Началась жара, но мы оставили некоторую влажность, поднимаясь в облаке пыли. Подъем был недолгим. Мы выехали на поворот, выходящий на плато с каменной структурой по краю. У него была высокая окружающая стена и вид крепости 19 века с квадратным центром и двумя массивными крыльями.

Водитель съехал с дороги на верблюжью тропу, и мы врезались ей в стену. Никого не было видно.

Водитель заговорил по-арабски, глядя в зеркало. «Вас ждут, сэр».

Я вышел из машины вслед за Дуза, чувствуя в нем горячий ветер и привкус пыли. «Продолжай», - сказал я, позволив ему услышать щелчок курка 45-го калибра.

Мы прошли через арочные входные ворота в широкий каменный двор, где ничего не росло. В этом месте были окна с прорезями и ощущение, что давайте убираемся отсюда.

"Как зовут нашего контакта?"

"

"Цфат". Полковник смотрел на каменную кладку. Он выглядел длинным, окоченевшим и с бледным лицом.

«Скажи ему, чтобы он вытащил свою задницу».

«Цфат, несчастный вор верблюдов», - произнес полковник, - «выходи!»

Как непослушный ребенок, Цфат ничего не сказал, ничего не сделал. Дверь, двойная железная, оставалась закрытой. Вокруг нас дул ветер.

"Попробуйте снова." Я сказал. Вторая попытка вызвала не больше реакции, чем первая.

«Посмотрите, открыто ли оно». Я смотрел, как он приближается, зная, что все это воняет. Ветер насмехался.

Над ним я услышал шепот чужого звука. Когда я повернулся к нему лицом, я знал ответ. Я мельком увидел застывшее лицо водителя и четырех людей с приставленными автоматами Калашникова.

Я сделал два выстрела, прежде чем все в моей голове взорвалось обжигающей волной пламени и унесло меня в никуда.