Шесть кровавых летних дней

Глава 20

В офисном комплексе Мертенса я никого не обнаружил, да и не ожидал. Акция была на стартовой площадке. Пятьдесят человек будут находиться в центре управления миссией или стоять на стенах, обеспечивая безопасность. Те, кто находится в диспетчерской, будут заперты. Никаких шансов остановить запуск оттуда не будет. Мне нужно было достать сам «Петушок».

Я не прошел и десяти футов за комплекс, следуя по главной улице, когда прожекторный фонарь на выступе руин врубил луч, и голос крикнул мне, чтобы я остановился. Я спустился за невысокую стену на корточки и побежал. Свет попытался последовать за мной. Загремел пулемет, взрывая древние кирпичи.

Я завернул за угол, вырубив усыпанный камнями переулок. Свет погас, но я слышал свист и топот бегущих ног. В лунной темноте я заметил арку. Я прошел через него и ударился о землю за дорическим столбом. Мимо пронеслась пара преследователей. Затем я перебрался через заднюю стену, снова пытаясь повернуть в сторону главной улицы. В лабиринте руин я продвигался слишком медленно. Передо мной стояла стена выше остальных. Я прыгнул на нее с разбега и, лежа на неровной вершине, увидел возвышенность. Как только я доберусь до него, мне будет удобнее сосредоточиться на Колизее.

Переходя через участки, я наткнулся на другой прожектор. На этот раз из автоматического огня оставались гранаты. Я сделал пометку, чтобы поздравить римлян с прочной конструкцией их стен. Я побежал за один из них и избежал шума и неразберихи.

Это превратилось в адскую игру в прятки. Я не мог рискнуть открыть ответный огонь; это только определит меня. До тех пор, пока они не поймали меня в своих огнях и не увидели меня, они не могли быть уверены, где я был и куда направляюсь. Когда я наконец увидел горб на одной стороне Колизея на фоне неба, я также увидел огни, мигающие вдоль его вершины. Погоня либо опередила меня, либо тот, кто командовал, был достаточно умен, чтобы понимать, что бесполезно преследовать меня по завалам, когда единственное, что им нужно было охранять, - это "Петушок" и ДПЛА.

Я знал, что до запуска может быть всего несколько минут, и мне пришлось потратить слишком много из них, чтобы добраться до амфитеатра Колизея, и меня не заметили. В конце концов я попал в засаду. Их насторожил падающий камень, когда я перелезал через стену. Но вместо того, чтобы ждать, они начали стрелять. Я испустил крик, а затем, пригнувшись и побежав, я достиг входного портала и нырнул в его туннель.

Трое из них пошли за мной. Опустив дуло, я позволил пистолету «Дузы» закончить их бег. Туннель отозвался эхом на рев выстрелов,

и прежде, чем звук затих, я был у входа в амфитеатр в коридоре, ища звезду шоу.

Камуфляж скрывал это. Я начал спускаться по забитым толпой ступеням. Почти сразу раздался крик предупреждения. Сверху проникал свет. Автоматическая стрельба начала строчить и эхом отозваться позади меня и с трех сторон. Я испустил крик и взял забег. После трех прыжков я притормозил и сумел остановить спуск, прежде чем сделал его слишком реальным. Я на четвереньках подошел к следующему проходу. Затем я снова поднялся и снова мчался вниз.

Они заметили меня, и их огонь разыскал меня. Пуля попала мне в ногу. Еще одна заделаа меня, удар щепки скрутил меня, почти уронил. Внизу была лужа черного цвета. Ее продолговатая форма обозначала границу того, что когда-то было полом Колизея. Черный был маскировочной сеткой. Я нырнул, выгнувшись над ним, затем упал прямо вниз.

Мои руки коснулись сетки. Я почувствовал, как она согнулась под тяжестью моего прыжка, а затем начала ломаться. Мои ноги опустились, готовые выдержать удар. Я не ожидал, что сетка удержит меня, просто может сдержать перед падением. Падаю стандартным парашютистским стилем, опускаюсь на четвереньки и перекатываюсь. Камуфляж скрывал то, что было под ним, но он не мог затемнять свет, проходящий сквозь него, особенно теперь, когда я проделал в нем дыру. Три мощных луча сверху пошли за мной. Были выкрикиваемые команды и звуки солдат, собирающихся стрелять. Они пришли хоронить не Цезаря, а Ника Картера. И я пришел не для того, чтобы драться со львами голыми руками, а чтобы сразиться с "Петушком" и его ДПЛА. Последний был моей целью. У меня была Вильгельмина, заправленная патронами зажигательных веществ.

Обычно я бы не взял с собой такие экзотические боеприпасы. Пуля выполнит эту работу без дополнительных фейерверков. За исключением случаев, когда целью является ДПЛА, полный JP-4. Стандартный снаряд Люгера не воспламенил бы реактивное топливо.

Я не думал о том факте или о том, как в моей профессии вы учитесь оценивать и готовиться к непредвиденным обстоятельствам, прежде чем они будут брошены на вас. Я был занят, пытаясь найти достаточно укрытия, чтобы доказать, что я хорошо подготовился, прежде чем стрелки наверху обнаружили расстояние и цель.

Передо мной был черный силуэт ДПЛА на стартовой линии с «Петушком» на спине. Он был нацелен на создание большего глобального ада, о чем его создатели не могли даже мечтать. За этим смертельным натюрмортом, вдоль дальнего края ограждения, была щель голубоватого света, отмечавшая смотровое окно центра управления полетами Мертенса.

С того места, где я лежал прямо напротив центра управления полетами, было слишком далеко для точной стрельбы из Люгера. Я знал, что как только начну стрелять, я наткнусь на огонь. У меня не было выбора, не было времени. Я вырвался из укрытия и бросился прямо к ДПЛА. Я сделал три выстрела, прежде чем меня поймал свет и пули начали летать вокруг. Я упал в перекате плеча и выстрелил четвертый и пятый раз на земле и седбмой, когда я встал прямо.

Тогда мне больше не пришлось стрелять. ДПЛА вспыхнул внезапной вспышкой пламени. Он ярко вспыхнул, издав злобный фыркающий звук. Я снова ударился о землю, и на этот раз, когда я подошел ближе, я вынырнул позади стартовой дорожки и направился к синему свету.

Лучи прожекторов застряли на горящем ДПЛА и задержались. Стрельба прекратилась. Вместо этого были многоязычные крики. Все они складывались в: Беги, как из ада! Я слышал предпринимаемые действия. Вышеупомянутая банда, опытные террористы, была сильной и хорошо обученной, отлично подходила для угона самолета, убийства заложников или даже кражи ядерного оружия. Но на этом их научное образование закончилось. Они бегали так, как никогда раньше, потому что личная атомизация не была частью контракта.

Следующие два звука были механическими. Раздался низкий вой начинающей вращаться турбины ДПЛА и лязг замка металлической двери. Дверь была рядом с голубым оконным светом, и из нее вышел доктор Корнелиус Мертенс. Он бормотал, как разъяренная обезьяна. В нарастающем свете пламени и беспилотных огней он походил на одного, когда он карабкался к стартовой площадке. Выпучив глаза, размахивая руками, он прошел мимо меня, не обращая внимания ни на что, кроме своей ракеты. Он атаковал пламя своим плащом, пытаясь сбить его, человек обезумел.

Не имея возможности продвинуться сзади, он побежал к передней части рельсового пути и взобрался на него, трясясь и разглагольствуя. Затем его крик на секунду остановился, а когда он снова вскрикнул, это был пронзительный крик ужаса.

Мне не нужно было двигаться, чтобы узнать, что произошло. Я видел, как он запрокинул голову, его руки больше не размахивали, а упирались прямо в воздухозаборник ДПЛА, пытаясь вырваться из тисков своей гордости и радости.

Но это его не отпускало. Он хотел его, и пока он боролся, умолял и кричал, медленно

всасывал его в свою турбину, пока тот не задохнулся до смерти тем, что, я полагаю, можно было бы назвать Мертенсбургером. Это казалось ему подходящим способом уйти.

Еще до того, как он булькнул в последний раз, я собирался решить кое-какие вопросы. Металлическая дверь была открыта. Она вела к входу в главную дверь диспетчерской. Она тоже был открыта. Через нее я увидел комнату и ее обитателей. Их было десять, включая Вилья и Шредера. Все они смотрели на свой стартовый экран, в застывшем удивлении наблюдая за уходом своего лидера. Они не отставали от него, и я не нашел времени, чтобы пожелать им приятного путешествия.

Я бросил Пьера в их среду. Затем я закрыл дверь и повернул фиксирующее колесо.