Шесть причин, чтобы остаться девственницей

10

— Ты стала какой-то другой. О, да ты совершенно изменилась.

— Нет!

— Да. Очень изменилась, до неузнаваемости, даже взгляд стал другим. У тебя кто-то появился!

— Прекрати. — Эмили хихикнула и отвернулась.

Оливер склонил голову набок, словно художник, пристально осматривающий новое творение коллеги.

— Точно, я угадал. Иди сюда. — Он призывно похлопал ладонью по дивану. — Садись и расскажи мне о своем избраннике.

— Нет! — снова воскликнула Эмили.

— Эмили, ты просто обязана…

В кухне Кэтлин, присев на корточки, всматривалась в глубину духовки, где стояли четыре формочки — согласно кулинарной книге их содержимое должно превратиться в нежнейшее сырное суфле. Из комнаты доносились голоса: Кэтлин представила, как Эмили и Оливер сидят рядом на узком диванчике, болтают, вспоминают разные истории, случившиеся на съемках, и весело хохочут. «И что на меня нашло?» — с горечью подумала Кэтлин. Откуда взялась эта потрясающая идея свести Оливера с подругой? Добровольно отдать такого мужчину — несомненно, самого красивого из всех, когда-либо попадавшихся ей на пути, и кому — Эмили!

«Дело сделано — перед таким, как ты, она не устоит!» — это была первая мысль, пришедшая Кэтлин в голову, когда она открыла входную дверь и увидела Оливера. За прошедший год Оливер превратился из смазливого мальчика в настоящего супермена: не очень высокий (как раз во вкусе Кэтлин), но сильный и мускулистый; щеки покрыты модной трехдневной щетиной, загорелое лицо и светлые волосы — необычайно красивое сочетание; и большие темно-карие глаза, в которых Кэтлин уловила озорной блеск, — с ума сойти, что за мужчина!

Оливер шагнул через порог, чмокнул Кэтлин в щеку и вручил гигантский букет ядовито-желтых тюльпанов, обернутых в гофрированную бумагу, перевязанную пышной лентой. Кэтлин сомлела — ей никогда не дарили стильных букетов от настоящих флористов.

«Я что, обязана заниматься сводничеством? А не взять ли красавчика себе?» — это была вторая мысль, посетившая Кэтлин, пока она разглядывала гостя.

Эмили явилась чуть позже. Когда она скинула пальто, под которым оказалась легкая блузка из прозрачного шелка и короткая, обтягивающая юбка. Кэтлин, как режиссер спектакля, почувствовала настоящую гордость за свою героиню и решила, что шоу все же должно состояться. Прихватив с собой Леона, она поспешно ретировалась на кухню, чтобы дать возможность Оливеру и Эмили побыть наедине после долгой разлуки.

Однако Леон не желал сидеть на кухне. Он беспокойно кружил возле двери, то и дело норовя заглянуть в комнату, словно проверял, чем там занимаются гости. Кэтлин пыталась отвлечь его разными мелкими поручениями — подай соль, подержи тарелку, но в конце концов Леон объявил, что забыл помыть руки, и улизнул в ванную. Кэтлин не сомневалась — в кухню он больше не вернется.

Она достала из буфета горчицу, перец, оливковое масло, сахарницу и бутылку с ароматным уксусом. Смешивая приправы в маленьком глиняном сотейнике, Кэтлин поклялась, что не станет подглядывать за Оливером и Эмили до тех пор, пока не приготовит соус. Немудреный кулинарный процесс занял ровно тридцать секунд. Стараясь держаться спиной к двери, Кэтлин пересекла кухню, вытянула из хлебницы французский батон и долго возилась с целлофановым пакетом, в который тот был упакован.

Так, сколько прошло времени? Минут двадцать. Ну, одним-то глазком можно взглянуть — просто убедиться, что все идет нормально. Кэтлин подкралась к двери. Парочка беседовала, стоя в углу крохотной гостиной. Со своего наблюдательного пункта Кэтлин хорошо могла видеть лицо Эмили и широкую спину Оливера.

— Ты очень изменилась, — сказал он.

«Рада, что ты заметил», — мысленно откликнулась Кэтлин.

Оливер отступил на шаг и, прикрыв глаза ладонью, сделал вид, что ослеплен красотой Эмили. Она смущенно улыбнулась и покраснела.

«Для начала сойдет, — подумала Кэтлин. — Смотри, смотри внимательно, — подбодрила она Оливера. — Ты не ошибся. Вот только не можешь понять, в чем причина произошедших с ней перемен. Неужели не видишь — это ты заставил нашу скромницу расцвести, как весенний ландыш. Это от тебя она не в силах отвести взгляд». И хотя романтическая сцена вместо умиления вызвала у Кэтлин желание оттолкнуть Эмили и самой броситься на шею соблазнительному красавчику, она была довольна: события развиваются по намеченному сценарию — похоже, план сработает. Ах, какие славные голубки; Эмили буквально ест Оливера глазами, а он стоит к ней так близко, почти вплотную — можно даже сказать, что они обнимаются. Кэтлин чувствовала себя феей из старой сказки, которая долго опекала маленькую дурнушку-крестницу; волшебнице пришлось изрядно повозиться, но в конце концов ей все же удалось пристроить девицу.

Холли и Джо-Джо всегда считали Кэтлин легкомысленной особой, пустышкой, все интересы которой сводятся к модным тряпкам и дорогой косметике. Во всяком случае, ей казалось, что они так думают. У Кэтлин никогда не было толковой работы, она вечно сидит на мели, не брезгуя жить за счет своих любовников, а также, если появляется такая возможность, без зазрения совести пользуется гостеприимством друзей. Да, с Кэтлин можно неплохо провести время, выпить по стаканчику, пошутить, но она знала — подруги не воспринимают ее всерьез. А как было бы здорово найти какое-нибудь общее дело. Джо-Джо и Холли сразу бы изменили свое мнение о Кэтлин, особенно если она выступит вдохновителем и мозговым центром их маленького предприятия. И вот дело нашлось — теперь Кэтлин руководит настоящим заговором. Ладно, черт с ним, пускай красавчик достается Эмили, главное, успешно провести эксперимент и поднять собственный рейтинг.

«Эй, Эмили, ты где?»

Дверь ванной распахнулась, и на пороге появился Леон. Кэтлин в немом отчаянии смотрела на своего любовника, который шагал по коридору, на ходу застегивая ширинку. Проходя мимо кухни, он на секунду остановился, выхватил из нагрудного кармана пиджака расческу и провел по волосам. Кэтлин открыла было рот, намереваясь дать Леону новое поручение, чтобы сбить его с намеченного курса, но он, отстранив ее, вытащил из холодильника бутылку вина и прошествовал прямиком в гостиную, где точно так же оттолкнул Оливера, наполнил вином стакан Эмили и поставил бутылку на каминную полку у нее за спиной. Однако, позабыв убрать руку, так и остался стоять, нависнув над Эмили и почти полностью отгородив ее от Оливера. Жирные, покрытые черными волосами пальцы Леона отбивали на мраморе нервную дробь.

При первом знакомстве с Леоном, Кэтлин решила, что он похож на тюленя — большой, мягкий и уютный. Но сейчас, с раздражением глядя на его широкий приплюснутый нос, уши с толстыми мочками, плотно прижатые к непропорционально маленькой голове, лоснящиеся прилизанные волосы и рыхлое, подрагивающее, как желе, тело, она подумала, что больше всего Леон напоминает слизняка, который напялил черный костюм и неизвестно зачем выполз из своей норы. Слизняк колыхнулся и еще ближе придвинулся к Эмили. Что, черт побери, он вытворяет?

«Иди на кухню и помоги Кэтлин», — услышала она приказание Леона и еще больше удивилась, когда Оливер развернулся и послушно вышел из комнаты. Кэтлин с трудом удержалась, чтобы не замахать на него руками, прогоняя обратно в гостиную, откуда донесся вкрадчивый голос Леона: «Теперь настал мой черед поухаживать за тобой. Или ты весь вечер будешь делать вид, что не замечаешь меня?»

И тут ее осенило — Эмили приглянулась Леону! Кэтлин похолодела: она слишком хорошо знала своего любовника и легко могла представить, как он будет действовать, — слизняк превратится в бешеного быка и попрет напролом, ничего не замечая вокруг.

Кэтлин повернулась спиной к Оливеру и сердито загромыхала сваленной в раковине посудой. Вот ведь угораздило! Зачем надо было рассказывать Леону то, что ему совершенно не обязательно знать? Он спросил, кто такая Эмили и чем она занимается. И что сделала Кэтлин? Не устояла перед соблазном и выложила все подробности: «О, Эмили невероятно хорошенькая! И что самое удивительное — она все еще девственница». Кэтлин хотелось удивить и позабавить Леона и в то же время поддразнить: Эмили, безусловно, покажется ему лакомым кусочком, до которого — в этом Кэтлин ни секунды не сомневалась — он никогда не сможет дотянуться. А потом, видя, как у любовника загорелись глаза, она, вместо того чтобы свести все к шутке, еще больше раззадорила его.

«Что ты так вытаращился? — Кэтлин ткнула Леона пальцем в мягкий бок. — Остынь, милый. Вряд ли птичка обратит на тебя внимание».

Но достаточно и того, что Леон обратил внимание на Эмили. Теперь он весь вечер будет мурлыкать и ходить возле нее кругами, как голодный кот перед молочной лавкой. В другое время Кэтлин с удовольствием понаблюдала бы за столь уморительным зрелищем, но сегодня выходки Леона могут испортить все дело.

— Так, какая требуется помощь? — спросил Оливер, деловито потирая руки. — Жду приказаний.

«Возвращайся в комнату и веди себя как настоящий мужчина!» — мысленно гаркнула на него Кэтлин.

Она вручила ему миску с овощным салатом.

— Добавь соль, перец, выжми половинку лимона и тащи в комнату. Пора спасать Эмили, иначе ее постигнет печальная участь, страшнее которой может быть только смерть под гусеницами танка.

Оливер расхохотался, но на этот раз не бросился выполнять поручение. Он отставил миску в сторону, а сам примостился на краешке стола и, болтая ногой, с улыбкой посмотрел на Кэтлин.

— Думаю, будет справедливо, если мы дадим Леону возможность немного полюбезничать с Эмили. А я лучше побуду с тобой.

Кэтлин вздохнула и осуждающе покачала головой: они действуют не по плану, но, с другой стороны, вечер только начинается, так что у нее еще будет время вернуться к тщательно продуманному сценарию. И потом было бы просто невежливо прогнать Оливера с кухни, если он хочет остаться. Разве Оливер не считается и ее другом тоже? Кэтлин, как и Эмили, не видела его целый год. Да и Леону будет полезно поболтать с Эмили. Возможно, при ближайшем рассмотрении он поймет, какая она занудная девица, и сам отстанет.

— Люблю смотреть, как женщина готовит, — сказал Оливер. — К тому же если она ухитряется готовить на кухне размером с носовой платок.

Кэтлин одним уверенным движением разрубила авокадо пополам, выкинула косточку, счистила кожуру и с ловкостью заправского повара молниеносно настрогала мякоть большими ломтями.

— Вот он — мужской шовинизм! — буркнула она, вскинув на Оливера глаза.

Но его замечание по поводу размеров кухни было абсолютной правдой. В отличие от Холли, которая бегала по своей кухне, как по футбольному полю, Кэтлин могла готовить, не сходя с места. И поскольку кроме узкого буфета и холодильника в крохотное помещение невозможно было втиснуть никакую другую мебель, вся утварь — кастрюли, сковородки, половники и молотки для отбивки мяса висели на кронштейнах, укрепленных на потолке. Поворачивая голову, Кэтлин неизменно задевала какой-нибудь предмет, он цеплял висящий рядом, и вся система со звяканьем и бряканьем приходила в движение. В данный момент над макушкой Кэтлин покачивалась тяжелая чугунная сковорода, а перед носом Оливера болтались острые ножницы для разделки дичи и зубчатое колесико для разрезания пиццы.

Баночки, пузырьки и бутылочки со специями выстроились на полках, развешанных по стенам. В углу притулилась низенькая плита, которая своим капризным характером частенько доводила Кэтлин до бешенства — стоило открыть духовку, и крышка, соскочив с крючков, оставалась у Кэтлин в руках, а чтобы вычислить температуру, нужно было обладать телепатическими способностями настоящего экстрасенса. Поэтому Кэтлин не любила, когда за ее страданиями и утомительной битвой с вредной плитой наблюдали посторонние. Однако присутствие Оливера почему-то ничуть не вызывало обычного раздражения.

— Я не ошибся насчет Эмили? — спросил Оливер. — У нее кто-то появился?

Что ему ответить? Сказать «да» — это может разжечь его аппетит… но может и отпугнуть. Сказать «нет»? И убить в нем дух соперничества. Кэтлин должна быть очень осторожна. Лучше всего дать неопределенный ответ, надо попытаться заинтересовать Оливера и одновременно подтолкнуть к решительным действиям.

— Возможно, и появился. — Кэтлин сполоснула разделочную доску и насухо вытерла нож. Затем приоткрыла холодильник и вытащила свежий огурец. — Рейчел сказала, что Эмили ездила в Корнуолл и вроде бы с кем-то там познакомилась. Но я не думаю, что это серьезно.

— А-а, так речь идет о Сэме Финче! — Оливер тряхнул волосами. — Конечно, не серьезно. — Он отправил в рот кусок авокадо и облизнул пальцы.

— Ты знал?! — удивилась Кэтлин.

— Да, он мне сам сказал, что виделся с Эмили. Сэм знаком с ней столько же, сколько и я. Там ничего серьезного быть не может. Послушай, — Оливер понизил голос, — так, значит, она по-прежнему ни с кем не спит?

Кэтлин смерила его укоризненным взглядом.

— А я откуда знаю?

— Не знаешь? — Оливер сделал невинные глаза.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? Спроси Эмили.

— Нет, — Оливер насупился, — даже и не собираюсь. Я просто поинтересовался, все ли у нее в порядке.

— У Эмили уже есть один заботливый родственник — ее любящий брат. — Фраза прозвучала резче, чем предполагала Кэтлин.

— Злючка! Я помню, что у нее есть брат.

— И другой ей не нужен. — Кэтлин начала снимать с огурца целлофановую оболочку.

— Верно, не нужен, — согласился Оливер. — Но я привык считать себя другом Эмили. И надеюсь, она тоже относится ко мне как к человеку, на которого можно положиться, и знает, что я искренне за нее волнуюсь.

— А также надеешься, что она хорошо вела себя в твое отсутствие.

— Ты что имеешь в виду? — Оливер уставился на огурец, который Кэтлин зажала в кулаке и, пытаясь освободить от целлофана, энергично терла и двигала пленку вверх-вниз.

Сообразив, как выглядит ее машинальный жест, Кэтлин покраснела, швырнула огурец на доску, выхватила из ящика нож-пилу и одним точным ударом взрезала целлофан. Оливер вздрогнул и невольно зажмурился.

— Мы все друзья Эмили и все желаем ей счастья.

Кэтлин выбрала другой нож с узким лезвием и начала быстро-быстро крошить огурец.

— Не знал, что вы с ней близкие подруги, — заметил Оливер.

— Почему? Эмили мне очень нравится. Конечно, я считаю ее философию ошибочной, но хотелось бы верить, что рано или поздно она одумается и посмотрит на некоторые вещи трезвым взглядом.

— Она милая девочка. А ее взгляд на некоторые вещи изменится, когда Эмили встретит достойного человека.

«Надо же, — подумала Кэтлин, косясь на Оливера, — красавец, просто дух захватывает, и как говорит об Эмили — с искренней теплотой и заботой — словом, идеальный мужчина. Такого наша принцесса и ждала всю жизнь». Тряхнуть бы его как следует и сказать: если ты в шестнадцать лет не разглядел некоторые вещи, то хотя бы сейчас пора открыть глаза.

— А что, Сэм Финч действительно твой близкий друг? — вслух спросила Кэтлин.

Оливер убежденно закивал головой.

— Самый близкий. Знаю его, сколько себя помню.

— А на лыжах ты любишь кататься?

Оливер кокетливым жестом откинул волосы со лба и рассмеялся.

— Здесь определенно есть какая-то связь. Но черт меня подери, если я вижу какая. Сэм и снег? Я и лыжи? Сэм, снег и… наша дружба? Нет, сдаюсь! Просто отвечаю на поставленный вопрос: я люблю кататься на лыжах.

— Тогда жди звонка от Холли.

— И? — Оливер захлопал глазами. — Она позвонит и скажет…

— Холли скажет, что почтет за честь пригласить тебя провести пасхальные каникулы в альпийской деревушке Мажин, где находится ее высокогорное шале. — Кэтлин ухмыльнулась: — Цель поездки — liaisons dangereuses[3].

Оливер приподнял бровь.

— Заманчивое предложение.

Кэтлин кивнула, мысленно проклиная свою болтливость — по сценарию высокопарный монолог-приглашение должен был прозвучать из уст Холли.

Оливер, все еще сидя на кухонном столе, сладко потянулся и вдруг, резко вытянув руки, обхватил Кэтлин за талию, привлек к себе и крепко стиснул коленями.

— И с кем мне предстоит вступить в опасную связь? Мне бы не хотелось связываться с Леоном, но если ты тоже поедешь…

— Естественно, я тоже поеду.

— И Леона возьмешь с собой?

— Да.

— Зачем?

— Потому что он… милый.

Кэтлин вывернулась из объятий Оливера и отошла к плите. Заглядывая в духовку, она с досадой поморщилась. «Потому что Леон мой бойфренд, — вот что нужно было сказать. Я обожаю Леона. И, пожалуйста, оставь меня в покое».

— Эмили тоже собирается. Она будет ужасно рада, узнав, что и ты поедешь. Пойдем в комнату — обрадуем ее.

— Кэтлин, — перебил ее Оливер. — Зачем он тебе?

— Леон очень хороший, в нем масса достоинств, которые не заметны с первого взгляда. Если уж ты уселся на стол, помоги мне — нарежь петрушку, и можно возвращаться в гостиную. — Кэтлин тараторила на одном дыхании, не давая Оливеру возможности перебить ее.

Она показала на миску с зеленью, которая стояла на краю узкого подоконника и вопреки всем законам физики не падала на пол. Не слезая со стола, Оливер выдернул из миски пучок петрушки, придвинул к себе разделочную доску и взялся за нож. Пока он нарезал зелень, Кэтлин распечатала пакет с салатом и разложила листья на блюде из китайского фарфора. Потом, повернувшись спиной к Оливеру, снова заглянула в духовку. Кэтлин слышала, как он спрыгнул со стола и, не говоря ни слова, ушел из кухни. Она вытащила противень, переложила суфле из формочек на блюдо, присыпала петрушкой каждую пирамиду и, подхватив свой кулинарный шедевр, направилась к гостям.

Кэтлин вошла в гостиную как раз в тот момент, когда Леон, изобразив на лице похотливую улыбку, которую он, по всей видимости, считал обольстительной, рассыпался перед Эмили в банальных комплиментах вроде: «Я никогда не встречал девушки, похожей на вас».

Эмили сидела на узком диванчике. Леон примостился рядом, слегка придавив ее своей тушей. В ответ на его воркование она махнула рукой, словно отгоняя надоедливую муху, но при этом, к несказанному удивлению Кэтлин, кокетливо хихикнула и не воспользовалась появлением хозяйки дома, чтобы избавиться от назойливого кавалера. Наверное, Леон настолько неуклюж в своих ухаживаниях, что Эмили не считает его опасным, напротив — милый толстяк вызывает у нее умиление. Нет, все-таки она безнадежна, с раздражением подумала Кэтлин. Вместо того чтобы строить глазки Оливеру, попусту тратит время на глупую болтовню с Леоном. А он-то — теперь Кэтлин разозлилась на своего любовника — совсем раскис при виде девственницы, истекает слюной, как бешеный пес. И все же Кэтлин понимала: робость Эмили, мешающая ей атаковать Оливера, вызвана ее неопытностью. Но Леон! А что, если и его поведение объясняется неуверенностью в себе? Перед ним невинная девушка, у которой нет опыта общения с мужчинами, а значит, и возможности сравнивать его с другими. Одно это делает Эмили безумно привлекательной, особенно по контрасту с нимфоманками — он вечно западает на таких, искушенных в любовных утехах, готовых дарить мужчинам неземные наслаждения — ну, сама-то Кэтлин в их число, естественно, не входит.

В таком случае Леон не скоро оставит девушку в покое. А если догадается о грандиозных планах Кэтлин насчет Эмили и Оливера, то еще, пожалуй, вступит в открытое противоборство с соперником. Надо что-то предпринять, причем срочно, иначе задуманная подругами романтическая мелодрама превратится в глупый фарс. Кэтлин представила, какую нравоучительную лекцию ей придется выслушать от Джо-Джо, и почувствовала новый прилив творческих сил. Режиссерская мысль работала с небывалой силой. Как бы так устроить, чтобы Эмили осталась с Оливером наедине? Запереть бы ее где-нибудь, откуда пугливая овечка не сможет сбежать. Но как и, главное, где — Кэтлин пока не придумала. Напротив дивана стоял маленький журнальный столик. Кэтлин поставила на него блюдо и стала раскладывать суфле по тарелкам. Оливер тут же оказался рядом, выхватил из рук Кэтлин две тарелки и передал их Леону и Эмили. Получив свою порцию, Эмили легко соскользнула с дивана и устроилась на ковре.

— Нет, нет, — запротестовала Кэтлин, — оставайся на диване.

— Да брось ты, все в порядке, на полу очень удобно.

Возможно, это был продуманный маневр. Чего Эмили хотела добиться: улизнуть от Леона или предложить Оливеру последовать ее примеру? Но в любом случае она просчиталась. Оливер не успел среагировать на приглашение, зато Леон оказался невероятно проворным — он буквально плюхнулся на пол рядом с Эмили, привалился к ней боком и метнул победоносный взгляд на соперника. Затем, к ужасу Кэтлин, игривый слизняк погрузил ложку в свое суфле и потянулся к Эмили, пытаясь впихнуть угощение ей в рот.

Эмили перехватила насмешливый взгляд Оливера, покраснела и плотно сжала губы. Леон равнодушно пожал плечами и как ни в чем не бывало стал уплетать свою порцию. В комнате повисла напряженная тишина. Эмили поставила тарелку на край стола и поднялась на ноги.

— Где у тебя ванная? — едва слышно пробормотала она.

— Оливер, проводи Эмили, — сказала Кэтлин.

Она сделала вид, будто не замечает удивленно вскинутых бровей Оливера — что означало: «Откуда мне знать, где у тебя находится ванная?»

Как только гости вышли из комнаты, Кэтлин села на диван, грозно посмотрела на Леона и похлопала ладонью, указывая на место рядом с собой. Леон, кряхтя, поднялся с пола и покорно переместился туда, куда велела хозяйка.

В коридоре было всего две двери — в кладовку и ванную. Кэтлин услышала скрип и поняла, что Оливер не ошибся и с первой попытки открыл нужную дверь.

— Вот, пожалуйста, — раздался голос Оливера.

Кэтлин представила, как он отступил в сторону, пропуская Эмили вперед. Ее так и подмывало выскочить в коридор, налететь на Оливера, втолкнуть их обоих в крохотную ванную комнату, повернуть ручку и закрыть дверь на замок.

Отличная мысль, даже толкать никого не надо: Оливер, как истинный джентльмен, захочет включить свет для своей дамы, следовательно, ему тоже придется переступить порог ванной. Кэтлин действовала молниеносно — пулей вьшетела в коридор, подкралась к двери, осторожно прикрыла ее и мягко повернула ручку. Все — ловушка захлопнулась!

Неслышно ступая, она вернулась в комнату, села рядом с Леоном, плеснула себе в бокал вина и мысленно провозгласила тост: «За удачу».

Прошло несколько секунд, минута, другая — Кэтлин снова дала волю воображению: Оливер обнимает Эмили, прижимает к себе, целует в макушку… «Ш-ш, тихо, не будем пока звать на помощь». Он закрывает ей рот своими губами… Черт, как бы ей хотелось быть на месте Эмили.

Кэтлин уголком глаза взглянула на Леона — тот увлеченно поедал суфле и, к счастью, ничего не замечал. Ей безумно хотелось сказать: «Куда это запропастились наши гости?», но Кэтлин прикусила язык. Чем дольше Леон остается в неведении, тем лучше. Если он заподозрит неладное, то первым начнет ломиться в дверь. Надо выждать еще немного, потом можно будет выйти на кухню и по дороге послушать, что происходит в ванной.

Неожиданно оттуда донесся звук, отнюдь не соответствующий романтической сцене, которая рисовалась в воображении Кэтлин, — звук спускаемой в унитазе воды. Затем дверь содрогнулась, и послышался голос Оливера: «Эй, выпустите меня отсюда!»

«Иду, иду», — откликнулась Кэтлин и бросилась вон из комнаты. По дороге она зацепилась за угол ковра, споткнулась и едва не врезалась головой в стену.

К черту все расчеты, к черту сценарий — Кэтлин не железная, она помрет от любопытства, если сейчас же не откроет дверь и не увидит их лица, на которых будет ясно написано, что произошло и как далеко Оливер и Эмили успели зайти, пока сидели в душном помещении, размером с собачью конуру.

— Ты что, застрял? — крикнула она, стоя под дверью.

— Я нигде не застрял, — спокойно сказал Оливер, — но выйти не могу. Не волнуйся, у меня все в порядке. Спасателей пока можно не вызывать.

Из гостиной выскочил Леон.

— Что случилось?

— Дверь не открывается, — пояснила Кэтлин. — Похоже, они застряли.

— Они там вдвоем? — прорычал Леон. — Я сейчас взломаю дверь.

«Я взломаю дверь!» — взревел он, прильнув губами к замочной скважине.

— Только попробуй! — Кэтлин отпихнула Леона и загородила дверь собственным телом.

— Да не переживайте вы так, я никуда не спешу, — сказал Оливер. — Подумайте лучше, как открыть замок.

— У меня где-то был гаечный ключ, сейчас принесу, — крикнула Кэтлин. — Я просуну его в щель под дверью, и ты сможешь открыть замок изнутри. Я всегда так делаю.

— Ты хочешь сказать, что я не первая жертва? — Оливер недоверчиво хмыкнул. — И многим из твоих гостей пришлось томиться в ванной?

— Извини, случается.

Кэтлин помчалась на кухню и принялась судорожно рыться в ящиках буфета, выкидывая на пол все, что попадалось под руку: кольца для салфеток, пульт дистанционного управления от видеомагнитофона, ворох старых чеков и квитанций, посудные полотенца, инструкцию от холодильника, перепачканную засохшим желтком подставку для яиц и, наконец, ржавый гаечный ключ.

Инструмент передали узнику. Вскоре дверь открылась, и на пороге появился Оливер.

— А где Эмили? — спросила Кэтлин, вытягивая шею и пытаясь заглянуть ему через плечо.

— Я здесь! — пискнул испуганный голосок.

Она стояла в дверях спальни — ярко-алая блузка казалась выцветшей тряпкой по сравнению с пылающим лицом Эмили.

— Какого черта ты там делаешь?! — взорвалась Кэтлин.

— Извини, я не думала, что ты будешь против, — пролепетала Эмили. — Честное слово, я ничего не трогала. Просто сидела на кровати и ждала.

— Эмили любезно пропустила меня вперед, — объяснил Оливер.

— Ах, как мило. — Кэтлин скрипнула зубами и сжала кулаки, с трудом подавив в себе желание начать биться головой о стенку.

— Я ждала, когда освободится ванная комната, — уточнила Эмили, — и разглядывала альбом с фотографиями. Великолепные снимки. Я и не знала, что ты была в Индии.

«Заткнись ты со своей Индией!» — едва не заорала Кэтлин.

— Оливер, — Эмили беспокойно взглянула на него, — ты не выходил целую вечность. С тобой все в порядке? Что ты там делал?

— Ну, я полагаю, мы обойдемся без подробностей, правда, Эмили? — влезла в разговор Кэтлин. — Оливер, можешь не отвечать.

— Надо же, как обидно. — Оливер удрученно по-цокал языком. — Эмили, жаль, что мы не застряли вместе. Вдвоем было бы веселее. Дорогая хозяюшка, — он повернулся к Кэтлин, — я готов принять ваши извинения: «Прости, Оливер, к твоему следующему приходу я обязательно починю замок».

— Извини, — сухо бросила Кэтлин.

— Ну, теперь наконец настала моя очередь, — Эмили протиснулась в ванную, — если никто не возражает. Я не буду закрываться на замок, так что постарайтесь не входить.

Десять минут спустя все вернулись в гостиную. Желающих сидеть на диване не оказалось. Оливер, Эмили и Леон устроились на полу возле журнального столика, а Кэтлин отправилась на кухню за следующим блюдом.

Раскладывая по тарелкам салат, она с удовлетворением отметила, что Эмили успокоилась и непринужденно болтает с Оливером.

Ладно, фокус с ванной не удался. Пускай поедят, а потом Кэтлин снова попытается выдумать какой-нибудь хитрый трюк. Надо любым способом выманить Леона из комнаты и дать им возможность побыть наедине. Ха, легко сказать. Слизняк не намерен сдаваться. Даже видя, как Кэтлин с трудом балансирует тяжелым подносом, нагруженным тарелками и салатницами, он не сдвинулся с места, чтобы ей помочь.

Однако по дороге на кухню Кэтлин посетила простая и, само собой, гениальная мысль. Она взяла керамическую миску с остатками салата, подержала ее на вытянутых руках и медленно разжала пальцы. Миска упала на кафельный пол и со страшным грохотом разлетелась вдребезги. Кэтлин удовлетворенно кивнула: ей никогда не нравилась эта посудина, и вдвойне приятно избавиться от нее ради благородного дела.

— Леон! — властным тоном позвала Кэтлин. — Иди сюда, мне нужна твоя помощь.

Что-то в ее голосе подсказало Леону-лучше исполнить приказание, и как можно скорее. Он явился на кухню, увидел разбросанные по полу осколки и тяжело вздохнул: «Вот растяпа». Фраза привела Кэтлин в бешенство, но она благоразумно промолчала — сейчас не время препираться с любовником, надо постараться задержать его на кухне. Кэтлин отступила в сторону, чтобы Леон мог приступить к уборке, и прикрыла дверь.

Пока он ползал на коленях, собирая осколки. Кэтлин вытерла стену, заляпанную оливковым маслом, и взялась за мытье посуды. Леон удивленно вскинул глаза.

— Посуда могла бы и подождать.

— Я быстренько, — заверила его Кэтлин.

Леон заполз в щель между холодильником и плитой, выгреб завалившиеся туда кружочки огурца, пару долек авокадо и несколько листиков салата, затем тщательно подмел пол. Но и этого Кэтлин показалось мало — она велела взять тряпку и до блеска вымыть кафель.

— Из тебя выйдет отличный муж, — сказала Кэтлин, когда Леон, выполнив задание, поднялся на ноги. — Женщина, которой ты достанешься, будет довольна.

— Ты себя имеешь в виду?

— Нет. Думаю, на меня ты не претендуешь.

— Думаю, и ты на меня не польстишься.

Кэтлин ласково улыбнулась, подошла к Леону и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в нос. Он притянул ее к себе.

— Ведь не польстишься?

— Даже и не надейся.

— Зря, упустишь классного парня. Ты даже не представляешь, какой я хороший.

— Неужели?

Он наклонился и поцеловал Кэтлин, она просунула руки ему под пиджак и прижалась к мягкому телу Леона.

— Эй, вы двое, идите сюда! — послышался из гостиной голос Оливера. — Что вы там застряли?

— Сейчас! — крикнул Леон, еще крепче стискивая Кэтлин в своих объятиях.

— Пора возвращаться. — Кэтлин куснула Леона за ухо и, оттолкнув в сторону, открыла дверь.

— Чем вы там занимались? — спросил Оливер, когда они вошли в комнату.

В его голосе слышалось явное раздражение. Кэтлин внимательно посмотрела на сердитое лицо Оливера, потом обернулась и взглянула на Леона — тот стоял на пороге и с покорной улыбкой ждал, позволят ли ему вернуться в гостиную или дадут новые хозяйственные поручения. Внезапно Кэтлин почувствовала страшную усталость: ей надоело выстраивать мизансцены и постоянно держать в голове сценарий заговора, да и странное поведение Оливера сбивало с толку.

Она зажгла стоящие на камине свечи и погасила верхний свет. Гостиная погрузилась в полумрак: мерцание свечей и пляшущие по стенам таинственные тени создавали романтическую атмосферу. Кэтлин с удовлетворением отметила, что, пока Оливер и Эмили оставались наедине, они гораздо ближе придвинулись друг к другу. Оливер сидел на ковре, вытянув ноги вперед, Эмили пристроилась у него под боком. Он что-то увлеченно рассказывал, а она слушала, затаив дыхание. Кэтлин заметила, как Оливер осторожно снял со щеки Эмили прилипшую крошку.

Она ему нравится, решила Кэтлин, а может быть, и больше чем просто нравится. Надо только чуть-чуть подтолкнуть Оливера, настроить его на нужный лад — и дело пойдет.

Но странное поведение Эмили снова нарушило все планы. Завидев Кэтлин, она поднялась на ноги и начала собирать оставшиеся на столе тарелки.

— О, не надо, сиди, пожалуйста, — воскликнула Кэтлин.

— Нет, нет, я хочу помочь.

И прежде чем Кэтлин успела возразить, Эмили вышла из комнаты.

Леон, который уже подогнул колени, собираясь сесть на пол, проворно вскочил и метнулся к камину, где стоял пустой бокал. Прихватив его, он потащился на кухню вслед за Эмили.

Кэтлин тяжело вздохнула. И почему они все время бегают с места на место? Похоже, собрать всех троих гостей в одной комнате задача невыполнимая.

— Верно, — сказал Оливер, словно отвечая на ее вопрос. — Оставь их в покое, посиди рядом со мной.

Кэтлин неохотно повиновалась. Она опустилась на пол и замерла в напряженной позе, прикидывая, как отогнать Леона от Эмили и заставить его перебраться на диван, и наоборот — усадить беспокойную девушку поближе к Оливеру.

Однако ни Эмили, ни Леон не спешили возвращаться в комнату. И чем дольше их не было, тем смелее становился Оливер. Не переставая вести оживленный разговор, он подбирался все ближе и ближе. Поначалу Кэтлин делала вид, что не замечает его перемещений, потом начала потихоньку отодвигаться в сторону. Она то и дело беспокойно поглядывала на дверь, теперь уже опасаясь, как бы Эмили не вошла и не застукала Оливера в момент очередного маневра.

Кэтлин подалась вперед и, вытянув шею, умудрилась разглядеть сквозь стекло в кухонной двери, как несчастная Эмили, загнанная в угол наползающим на нее слизняком, слабо отбивается посудным полотенцем. Кэтлин прикусила губу, чтобы не расхохотаться, — горький смех режиссера, чей спектакль провалился. Ну надо же — все наперекосяк! А что подумают Джо-Джо и Холли? Они никогда не поймут, как трудно пришлось Кэтлин и каких усилий ей стоило держать ситуацию под контролем… и как настойчив был Оливер.

Нет, только не поддаваться! Она должна оказать Оливеру решительное сопротивление! Он, конечно, безумно соблазнительный, но в данном случае для Кэтлин гораздо важнее чистая совесть и возможность со спокойной душой говорить правду и только правду, когда придет время давать отчет подругам. Они убедятся — Кэтлин порядочный человек, способный достойно вести себя в любых сложных ситуациях.

А с другой стороны, вряд ли Холли и Джо-Джо всерьез рассчитывали на какие-то грандиозные результаты. Смешно было бы надеяться, что на первом же свидании между Эмили и Оливером вспыхнет настоящая страсть! Кэтлин устроила вечеринку, изо всех сил старалась создать интимную обстановку, дала им возможность побыть наедине. И если Эмили, вместо того чтобы ворковать с Оливером, предпочитает драить кастрюли — это ее проблема. В конце концов. Кэтлин сделала все от нее зависящее, а дальше пускай мамочки-наседки берутся за дело и готовят площадку для следующей романтической сцены. Но самое важное, девушке и самой надо хоть немного проявить инициативу, нельзя же сидеть сложа руки и ждать, что все решат за тебя. Да и вообще, кто сказал, что она нравится Оливеру?

— Иди ко мне, — шепотом позвал Оливер. — Сюда, поближе.

— Ближе некуда, — хихикнула Кэтлин. — Расскажи про Америку. Говорят, «Крутой поворот» провалился?

Кэтлин обожала читать глянцевые журналы и до мельчайших подробностей помнила все скандальные истории, слухи и сплетни из жизни голливудских знаменитостей.

— Да. Отвратительная получилась мелодрама. Зато потом я снялся в потрясающем триллере «Затяни петлю потуже». Успех был оглушительный…

Оливер вплотную придвинулся к Кэтлин и стал рассказывать о съемках фильма. Она внимательно слушала, пытаясь вникнуть в смысл рассказа, но близость Оливера мешала сосредоточиться. Кэтлин смотрела, как двигаются его губы, как переливаются золотистые пряди густых волос, и сама чувствовала на себе пристальный взгляд Оливера.

Леон стоял возле раковины, смотрел, как Эмили моет посуду, и судорожно соображал, с чего начать разговор. У него было два варианта: «Ах, твои прекрасные руки, покрытые радужными пузырьками „Фэри», сводят меня с ума» или «Эмили, ты уже целую минуту моешь одну и ту же формочку из-под суфле».

Эмили же думала об Оливере и о том, что происходит с ней самой: почему она предпочла сбежать на кухню и мыть посуду, вместо того чтобы сидеть рядом с ним. «Предпочла» — не то слово, конечно, она сочла бы за счастье быть рядом с ним, смотреть на него, слушать его голос, но на Эмили напала какая-то странная робость, постепенно перешедшая в тихую панику и полный паралич. Эмили презирала себя и не могла поверить в собственную трусость — и это после разговора с Артуром, который вселил в нее столько уверенности, и после всех ожиданий и надежд, с которыми она шла на встречу! Невероятно!

Еще год назад Эмили могла легко и свободно общаться с Оливером, ей ничего не стоило подойти к нему на вечеринке и пригласить на танец или позвонить и предложить вместе пообедать в ресторане. Почему все так изменилось? Несси! Тогда Эмили понимала: в его жизни есть Несси. Именно ее присутствие делало ситуацию простой и ясной — между ними ничего нет и быть не может, они только друзья. Теперь же, зная, что Оливер свободен и, судя по всему, не станет возражать, если их дружба перейдет в романтические отношения, Эмили испугалась.

«Что со мной? — грустно думала Эмили. — Почему я такая?»

Хотя разве в течение сегодняшнего вечера Оливер делал какие-то намеки или пытался за ней ухаживать? Нет. С первой же минуты, как только Эмили вошла в квартиру, она почувствовала — его отношение ничуть не изменилось. Более того, Эмили нравилось, что Оливер по-прежнему не смотрит на нее как на потенциальную подружку, с которой можно весело провести время. Он был искренне рад встрече, обнял Эмили, прижал к себе и расцеловал в обе щеки — все как и раньше, они близкие друзья — и только. Поэтому-то Эмили и не могла вдруг начать вести себя так, как ей хотелось, или, по крайней мере, так, как она это воображала и планировала. Когда Леон пытался кормить ее с ложки, Эмили поймала насмешливый взгляд Оливера. Раньше она непременно ответила бы ему какой-нибудь шуткой, а теперь смутилась до такой степени, что вынуждена была выйти из комнаты.

Оливер не смотрит на нее как на девушку, за которой можно ухаживать. Почему? Она ему не нравится? Или все дело в том, что эта девушка — невинная девственница? И прав Сэм, говоря, что после разрыва с Несси Оливер не станет искать серьезных отношений. Ему захочется легкого, ни к чему не обязывающего флирта. В таком случае он и близко не подойдет к Эмили.

В начале вечера, когда они оказались на кухне вдвоем с Кэтлин, Эмили едва не выложила ей всю правду о своем чувстве к Оливеру и связанных с ним переживаниях. Вспомнив об этом внезапном порыве, Эмили густо покраснела и еще ниже склонилась над раковиной. Как ей могло такое прийти в голову? Откровенничать с Кэтлин! Правда, сегодня Кэтлин сама доброжелательность — заботливая, внимательная, беспрестанно порхает вокруг Эмили, восхищается ее новой блузкой, как безумная хохочет над каждой ее шуткой, сама все время отступает в тень, всячески старается, чтобы дорогая подруга была в центре внимания, как будто догадывается, о чем думает Эмили и что ее беспокоит. Один раз Кэтлин даже перебила ее и вставила, как-то совсем не к месту, загадочную фразу: «Если ты знаешь, чего хочешь, — действуй!» Эмили начала было по привычке возражать и доказывать, что именно так она всегда и поступает. Но Кэтлин пожала плечами и перевела разговор на другую тему. Сейчас Эмили пожалела, что не прислушалась к ее словам более внимательно.

Домыв посуду, Эмили уселась на табурет возле окна и благосклонно позволила Леону самому приготовить кофе. Наблюдая, как он шарит по шкафам в поисках кофейных чашек, молока и сахара, Эмили молча радовалась медлительности своего кавалера, с ужасом представляя, что рано или поздно придется покинуть уютную кухоньку и снова сидеть в гостиной рядом с Оливером.

Леон, естественно, был счастлив как можно дольше оставаться наедине с Эмили. Однако, когда кофе был сварен и выпит, а все возможные для разговора темы исчерпаны, им не оставалось ничего другого, как вернуться в комнату. Леон взял поднос с кофейником и двумя чашками для Кэтлин и Оливера и пошел вперед. Вдруг он резко затормозил и попятился, бормоча какие-то невнятные извинения. Эмили едва не врезалась ему в спину. Она засмеялась и попыталась отодвинуть Леона в сторону, но тот стоял как вкопанный, загородив весь проход. Эмили не могла не то что протиснуться в гостиную, но даже разглядеть, что там происходит. Она слегка ткнула Леона кулаком в бок, и он отступил, давая дорогу Оливеру, который появился на пороге и быстро проскользнул мимо них в ванную. Почему-то волосы у него были растрепаны, а на щеках горел яркий румянец.

Около полуночи Кэтлин закончила уборку, приняла душ, переоделась в пижаму и юркнула в постель. Свернувшись калачиком, она прикрыла глаза и тяжело вздохнула — на душе было противно: неприятное чувство, похожее на угрызения совести по отношению к Леону, и ужасный стыд за себя, когда Кэтлин вспоминала лицо Эмили. Да, возможно, Эмили ведет себя как примерная воспитанница благородного пансиона, но эта воспитанница нравилась ей все больше и больше. Наивная дурочка, после двух бокалов вина она едва не выложила Кэтлин свои тайные мысли об Оливере. Перед глазами снова возникло испуганное лицо Эмили, на котором легко можно было прочесть все ее сомнения и надежды. Кэтлин натянула одеяло на голову — то ли отхлестать себя по щекам, то ли сразу помереть от стыда.

— Ты меня слушаешь? — спросил Оливер, заглядывая ей в глаза.

Когда он успел придвинуться так близко, настолько близко, что Кэтлин ясно видела поры у него на носу и жесткие волоски бровей? Она чувствовала его дыхание у себя на щеке, легкий запах одеколона и тепло, исходящее от его тела. Он придвинулся еще ближе; если бы Кэтлин высунула язык, она могла бы коснуться губ Оливера.

— Совсем необязательно задавать мне вопросы об Америке.

— а о чем же тебя спрашивать?

— Кто сказал, что меня надо о чем-то спрашивать?

Оливер придвинулся почти вплотную, взял Кэтлин за подбородок и, мягко приподняв ей голову, собрался поцеловать. Кэтлин замерла, не в силах пошевельнуться, но в следующее мгновение дернулась, словно прикоснулась губами к электрическому проводу.

Нет, нет, нет — этого нельзя допустить!

Неимоверным усилием воли она заставила себя немного отодвинуться от Оливера и прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Затем снова взглянула на него.

— Не надо, — едва слышно выдохнула она.

— Надо. Ты самая сексуальная женщина, какую я когда-либо встречал.

— Не говори так.

— Почему?

Кэтлин закатила глаза и тихо застонала.

— Леон? Брось ты его, зачем тебе этот тюфяк. Никогда не поверю, что он тебе нравится.

— Нравится, — упрямо сказала Кэтлин. — И я не хочу его потерять.

— Не теряй. Но возьми еще и меня.

Оливер снова наклонился и потянулся к ней губами. В животе у Кэтлин что-то оборвалось и сладко заныло.

— Ты предлагаешь жить втроем?

— Ну, не совсем. Даже если ты будешь в центре кровати, боюсь, я не смогу вынести присутствие Леона с другого края, — Оливер коснулся губами ее губ, — а также саму мысль, что ты будешь с ним, когда рядом нет меня.

— Эгоист. — Кэтлин выпрямилась и мотнула головой. — Да будет тебе известно, мы с Леоном очень счастливы.

— Не верю.

— Твое дело. Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет.

Кэтлин замолчала, и постепенно до него стало доходить: она говорит вполне серьезно. Оливер нахмурился, а Кэтлин, поняв, что трюк сработал, наградила его прощальным поцелуем в нос.

— Извини. Возможно, со стороны мы выглядим странной парой, но на самом деле нам очень хорошо вместе.

Оливер отступил, скривив рот в презрительной улыбке, потом пожал плечами и снова вернулся к самоуверенному и беззаботному тону.

— Отлично. Поздравляю. Считай, что я ничего не говорил.

— Но ты поедешь с нами в горы? Или ты согласился исключительно потому, что рассчитывал заарканить меня?

— Нет. За кого ты меня принимаешь?!

— Там будет Эмили и Холли, а еще она собирается пригласить Сэма, — сказала Кэтлин и на всякий случай добавила: — Для компании.

— Ладно, я подумаю.

Оливер чмокнул ее в щеку, легко поднялся на ноги и вышел из комнаты.