Шесть причин, чтобы остаться девственницей

11

Телефон взорвался оглушительным звоном. Кэтлин заворочалась в постели и спрятала голову под подушку, дожидаясь, когда автоответчик сам вступит в разговор с непрошенным абонентом.

«Подъем! — скомандовал голос Холли. — Кэтлин! Ради бога, возьми эту чертову трубку. Сейчас половина десятого, пора давать отчет о событиях вчерашнего вечера».

Кэтлин высунула голову из-под подушки и приоткрыла один глаз.

«Я знаю, что ты дома, а также я желаю знать… — Холли осеклась, — если только… — в ее голосе послышалась тревога. — О, Кэтлин, нет! Только не это! Скажи, что я ошиблась».

Внутри у Кэтлин все оборвалось, она открыла второй глаз и в панике уставилась на телефон.

— Ты ведь не… не уехала ночевать к Леону?

«Нет. Я развлекалась иным способом — целовалась с Оливером».

Кэтлин выползла из постели и потащилась на кухню, надеясь там переждать атаку Холли. Но даже сквозь закрытую дверь до нее долетали сердитые вопли подруги.

«Или ты делаешь вид, что спишь? — Холли изменила тактику. — Не-ет, этот номер не пройдет. Если ты, словно трухлявое бревно, лежишь в постели и слушаешь, как я тут надрываюсь — ля, ля, ля-я-я, — запела Холли дурным голосом, — я все равно не дам тебе покоя. Сними трубку! Пожалуйста, иначе буду звонить каждые пять минут. Эй, просыпайся!!!»

Иногда она бывает просто невыносима. Кэтлин боролась с искушением схватить трубку и поделиться с Холли этим наблюдением. Ладно, скоро в автоответчике кончится пленка, и Холли, наконец, заткнется. Кэтлин нужно время, чтобы собраться с мыслями и подготовиться к отчету о первом, безнадежно провалившемся этапе операции.

Тем временем Холли перестала петь и заговорила серьезным голосом:

«Я понимаю: случилось нечто непредвиденное. Появился еще один персонаж, который может разрушить все наши замыслы и создать массу проблем».

Кэтлин вздрогнула и распахнула дверь в коридор. «Как она узнала? Эмили не видела, когда мы с Оливером… Да и вообще — мы не делали ничего плохого».

Тем временем на другом конце провода Холли разразилась такой грозной тирадой, что автоответчик испуганно крякнул:

«Рейчел мне все рассказала. Сэм Финч, верно? Откуда, черт побери, он взялся! — Холли тараторила, с каждой фразой все больше ускоряя темп, пока не начала захлебываться словами. — Эмили заявила, что кое-кого встретила в Корнуолле! И Рейчел ужасно беспокоится. Правда, потом Эмили все превратила в шутку и клялась, что между ними ничего нет. Но Рейчел показалось, что даже в самой интонации Эмили, когда она говорила о Сэме, было нечто особенное. А еще, нет, ты только представь — он подарил ей розу! Но мало того, Сэм не покупал эту злосчастную розу, он ее вырастил, нет, еще круче — он вывел новый сорт розы и преподнес цветок Эмили. О-о, проклятье! Кэтлин, перезвони мне». Холли сердито фыркнула и бросила трубку.

Кэтлин в задумчивости открыла ящик буфета, взяла чайную ложку и полезла в холодильник. На верхней полке стояла вазочка с шоколадным муссом — угощение предназначалось гостям, но после бесконечных недоразумений и беготни, которую они устроили в ее крохотной квартирке, спасаясь друг от друга то в кухне, то ванной, Кэтлин совершенно забыла о десерте. Она поставила на поднос вазочку с муссом, сварила кофе, отрезала пару кусочков французского батона и потащила завтрак обратно в спальню.

«Мы не делали ничего плохого, — словно заклинание повторяла Кэтлин. — Подумаешь, поцеловались разок. Большое дело!» Однако ни Холли, ни Джо-Джо ей не поверят. То есть они не поверят, что все ограничилось одним поцелуем. Еще бы, зная привычки и обычную манеру поведения Кэтлин. И мамочки-неседки тут же всполошатся: ах, как бы бедняжка Эмили не попала в лапы развратному негодяю — и, прикрывая ее своими крыльями, отступят на прежние позиции. Им не составит труда убедить пугливую девушку, что Оливер не тот мужчина, который ей нужен.

Годится Оливер на роль принца или нет — а после событий вчерашнего вечера Кэтлин готова была признать, что скорее не годится, — это не имеет никакого значения. Важно другое: всеми силами постараться свести их, прежде чем Эмили прозреет и в ужасе от него убежит. А кроме того, Кэтлин была абсолютно уверена, что со временем и у Оливера откроются глаза — он увидит в ней не только нежную подругу, но и соблазнительную девушку, за которой вполне можно приударить. Были же у них какие-то романтические отношения восемь лет назад, так что мешает возобновить их теперь? Ну, пожалуй, репутация Эмили несколько путает карты. Оливеру мерещится неземная чистота и невинность, за которой он не в состоянии разглядеть истинную Эмили — обыкновенную женщину, ничем особенно не отличающуюся от всех остальных.

И снова вернувшись к своей дилемме — промолчать или все же сказать подругам о поцелуе, — Кэтлин решила, что и говорить особенно не о чем. Это и поцелуем-то не назовешь, Оливер едва прикоснулся к ее губам, и, уж конечно, со стороны Кэтлин не было ни малейшего намека на провокацию, да и удовольствия она практически никакого не получила. Кэтлин по-прежнему остается доброй феей из волшебной сказки, которая неустанно печется о счастье бедной крестницы. Ах да, за феей числится маленький грешок: многоопытная дама сама положила глаз на Прекрасного Принца, ну так это было мимолетное увлечение, не более того.

Хотя трудно, конечно, отрицать очевидное: Кэтлин не устояла перед соблазном. Ей всегда нравились томные красавцы вроде Оливера. Но потом, когда Леон вошел в комнату в самый неудачный момент, она по-настоящему испугалась. До сих пор Кэтлин терзал страх, что она может потерять Леона.

Кэтлин легла поперек кровати, подтянула к себе стоящий на полу телефон и набрала номер любовника.

— Ты одна? — спросил Леон, сделав ударение на последнем слове.

— Естественно, я одна. Все, что ты вчера видел, или вообразил, что видел, абсолютно ничего не значит. Для меня важны лишь две вещи — твоя любовь и доверие.

— Я верю тебе. Но как бы там ни было, Оливер мне не понравился. Зачем ты его пригласила?

— Ну, были причины, — уклончиво ответила Кэтлин. — Так просто не объяснишь.

— Понятно. Но смотри, чтобы он держался подальше от Эмили.

— Это потому, что ты сам положил на нее глаз?

— Не угадала, — сладким голосом протянул Леон. — Я смотрел только на тебя, а за Эмили просто приглядывал.

— А мне показалось, ты к ней откровенно клеился.

— Но и мне не показалось, что ты отталкивала Оливера, когда он полез к тебе с поцелуями.

— Я-то как раз отталкивала. Это он пристал ко мне, а я сопротивлялась.

— Ладно, так и будем считать.

— Тогда почему ты ушел?

— Ушел, потому что разозлился.

— Леон, послушай…

— Но мог бы вернуться, прямо сейчас, если ты не против.

Именно эти слова Кэтлин и хотела услышать, ради этого она и позвонила Леону.

Кэтлин представила, как он одиноко сидит на кухне, прихлебывает остывший кофе и рассеянно листает «Файнэншл таймс». Бедолага с утра пораньше вырядился в полосатую рубашку от Томаса Пинка, натянул свои лучшие джинсы, подпоясался кожаным ремнем с блестящей пряжкой и замер у телефона.

— Да, приходи, пожалуйста, — сказала она. — Я жду.

Эмили с трудом дождалась десяти утра, решив, что в воскресенье неудобно звонить раньше, и набрала номер Холли.

— Я насчет нашей поездки в Альпы, — робко начала она.

— Не говори мне про Альпы! Лучше расскажи про вечеринку у Кэтлин. Ну, как ты это пережила? Все в порядке?

— О да, вполне. Кэтлин была невероятно мила, мы приятно провели время… Холли, — торопливо заговорила Эмили, спеша выложить заготовленную речь, прежде чем Холли начнет спорить и возмущаться, — боюсь, я не смогу с вами поехать. Понимаешь, я много думала…

— Та-ак, и о чем же ты думала?

— О том, что я должна начать действовать. Все вокруг только и твердят мне об этом. И если я задумала открыть собственный магазин, надо приниматься за дело. Так что хочу поблагодарить тебя за приглашение и отказаться. Завтра я уезжаю в Корнуолл.

— Нет, ты уезжаешь в Альпы кататься на лыжах, — безапелляционным тоном заявила Холли.

— Но…

— Никаких «но». Мы едем все вместе: ты, я, Оливер и Кэтлин с Леоном. Я уже заказала билеты. Все — отступать некуда.

— Холли, я не могу.

Эмили понимала, что должна как-то объяснить свой отказ, но у нее не хватало духу рассказать правду о вчерашнем вечере, о той панике, которая охватила ее при виде Оливера, и уж тем более сознаться в собственной трусости.

— Эмили, ты не бросишь меня, — взмолилась Холли. — Один на один с Кэтлин и Леоном, да я с ума сойду!

— Холли, я больше не могу плыть по течению и надеяться, что моя жизнь как-нибудь сама собой устроится. Так о каком отпуске может идти речь?! Я должна быть в Корнуолле, подыскивать помещение, заключать контракты с поставщиками товара, а для начала неплохо было бы написать бизнес-план, прикинуть, сколько мне понадобится денег и какой кредит брать в банке.

— Эмили, что произошло вчера? — мягко спросила Холли. Ее трудно было сбить с толку нелепыми ссылками на внезапно проснувшуюся деловую активность. — Что заставило тебя поменять решение?

— Разговор с Рейчел. Я зашла к ней перед вечеринкой, мы немного поспорили, и она сказала, что я трусиха, что я боюсь рисковать, боюсь совершить ошибку и вообще — боюсь жить.

— А ты уверена, что Рейчел имела в виду твои коммерческие начинания?

— Неважно, что имела в виду Рейчел. Она права, разве не так?

— Не знаю. — Холли сделала паузу и снова ринулась в атаку. — Но в чем я абсолютно уверена, так это в наших ближайших планах — они остаются прежними: ты едешь кататься на лыжах.

Эмили потом разберется со своим магазином, сейчас главное — затащить ее в горы. Если Холли принимала решение или ставила перед собой благородную, с ее точки зрения, цель, то, обычно мягкая и уступчивая, она превращалась в танк, который, не зная преград, идет на штурм неприступного бастиона.

— Всего пять дней — короткие пасхальные каникулы. Эмили, ты заслужила право на отдых. Отправляемся через две недели. Договорились? — спросила Холли, однако по ее голосу было понятно — вопрос не предполагает отрицательного ответа.

Эмили сдалась.

— Хорошо, договорились. — Неудобно отказываться, если тебя так упрашивают; тем более если Холли уже заказала билеты.

— Отлично. Спасибо. Да, а про вечеринку ты так и не рассказала. Как тебе показался Оливер? Он сильно изменился?

— Нет, по-моему, он остался прежним. Хотя мы почти не разговаривали. Большую часть вечера я провела с Леоном на кухне — мы мыли посуду.

— Посуду?! Это Кэтлин вас заставила?

— Нет, конечно, нет. Просто… ну, так сложились обстоятельства.

У Эмили не было никакого желания вдаваться в подробности. К счастью, Холли не стала ее пытать, очевидно посчитав, что вырванного силой обещания поехать в горы для начала вполне достаточно.

Когда накануне вечером вы принимали гостей, а проснувшись утром, вспоминаете, сколько бокалов вина вы выпили и сколько сигарет выкурили, вам становится не по себе. А когда в мутном сознании всплывает сцена, где вы целуетесь с парнем, к которому не должны были приближаться на пушечный выстрел, единственное, что вам остается сделать, — снова забыться сном, и как можно скорее. И самое отвратительное, что может случиться, это настойчивый телефонный звонок, который врывается в вашу тревожную полудрему полчаса спустя.

После шестого душераздирающего звонка Кэтлин не выдержала — не открывая глаз, она протянула руку и сняла трубку.

— Привет, Холли.

— Ага, догадалась, что это я!

— Ты хуже любого будильника.

— Я же обещала — буду звонить каждые пять минут.

— Да, я слышала твои вопли на автоответчике. Что стряслось?

— Пока ничего. Ну, рассказывай, как все прошло?

— Нормально. Мы провели славный вечер.

— И?

— И больше ничего. Мы же были у меня в квартире, а не в сауне с бассейном и отдельным кабинетом.

— А Оливер, он хоть обратил внимание на Эмили? Я ей уже звонила, и мне показалось, что Эмили чем-то расстроена.

— Ну, не знаю. Лично я свою задачу выполнила — организовала им встречу, из кожи вон лезла, чтобы создать легкую и непринужденную атмосферу. Но, вероятно, после долгой разлуки они немного отвыкли друг от друга.

— M-м, да, возможно. Все равно ты молодец, что все так здорово придумала. И насчет Эмили ты оказалась права — она неравнодушна к Оливеру, наверное, поэтому и переживает. Послушай, приходи сегодня ко мне вечерком.

— Спасибо, с удовольствием заскочу.

— Джо-Джо и Рейчел тоже будут. Они умирают от любопытства. Ты должна нам все-все рассказать.

— Угу, — невнятно буркнула Кэтлин и, помолчав, добавила: — Знаешь, вполне вероятно, что Оливер не захочет ехать с нами в горы.

— Как? Ты ему уже сказала? А я думала, что эта миссия поручена мне.

— Ну, так сложились обстоятельства. — Холли насторожилась: точно такую же фразу она слышала две минуты назад от Эмили. — Подвернулся подходящий момент, и у меня как-то само вырвалось. Оливер сначала согласился, а потом, — Кэтлин замялась, — мне показалось, что он передумал.

Холли тяжело вздохнула.

— Надо же, а я с таким трудом уговорила Эмили. Она тоже пыталась отказаться. Как ты думаешь, может быть, все дело в Сэме Финче?

— О нет, я уже прощупала почву — там нет ничего серьезного. Проблема в самой Эмили, она слишком робкая. Ты бы видела, бедняжка так перетрусила, что большую часть вечера просидела на кухне с Леоном. Да и Оливер относится к ней чисто по-дружески; ему, похоже, и в голову не приходит, что за Эмили можно поухаживать. Я даже подумала, а не стоит ли нам изменить тактику? Конечно, нельзя выкладывать все напрямик, но что, если намекнуть Оливеру, попытаться заставить его взглянуть на Эмили несколько иначе?

— Отлично. Вот ты этим и займись. В конце концов, ты знаешь Оливера лучше, чем я. Поговори с ним еще раз, и понастойчивей. Иди напролом, не дай ему отказаться. И если ты считаешь, что Сэм не представляет опасности, пригласи и его.

— Ладно, сделаем. Не переживай, Оливер будет наш, — деловым тоном сказала Кэтлин. — Сколько времени в моем распоряжении?

— Две недели.