ЧАСТЬ II

Райан

10 лет назад, май 2008-го


Его ломало. Кожа зудела, пробивал пот, стучало сердце.

Райан оглядел темную грязную комнатушку, уже знакомую вдоль и поперек, столь разительно отличающуюся от обстановки, в которой он вырос. Занавески на окне, все в дырах, словно их рвали собаки, представляли собой жалкую попытку защититься от дневного света. Солнце пробивалось сквозь прорехи, высвечивая танцующие в воздухе пылинки и бросая полосы света на мебель и жмущихся по углам наркош.

Они находились в двух шагах от центра Веке-форда, с его фирменными магазинами, ресторанами, деловитыми служащими и улыбающимися семействами, шатающимися по магазинам. Однако обитатели этого дома с таким же успехом могли находиться в километрах отсюда, на другой планете, в другой Вселенной.

До недавнего времени Райан мог целыми днями ничего не употреблять. Однако теперь эти промежуточные состояния, как он их называл, случались все реже.

Он понимал, что просрал все. Год назад бросил школу, чем привел в совершенное отчаяние мать. Отец лишь посмотрел на него с самодовольной миной, говорившей, что ничего другого от младшего сына он и не ожидал. Но Райану требовались деньги. Нужно работать. Какой смысл заморачиваться с выпускными экзаменами? Он и так понимал, что ни на что не годен и ему ничего не светит.

— Но ты же пишешь, — умоляла мать. — Ты замечательно пишешь, Райан. Учитель английского языка говорит, что тебе даже не обязательно заниматься. Ты легко поступишь в университет.

Райан только смеялся. В тот момент он был совершенно обдолбанным, но тогда еще мог контролировать себя, и ему удавалось функционировать. Мать считала, что он не воспринимает ее всерьез, что не воспринимает всерьез жизнь. Она ошибалась. Райан хотел жить на полную катушку, наслаждаясь каждой минутой. Отключить боль, испытывать только удовольствие. На учебе это невозможно, и тем более невозможно в Спэниш-Коуве, где отец следит за ним, как коршун, всегда готовый спикировать и наброситься.

Однако оставались еще и практические моменты. Он пропустил столько смен на паромной переправе, что ему сделали последнее предупреждение. Сначала он пытался употреблять наркотики только по выходным, но скоро стал начинать с пятницы, что означало, что в понедельник он не мог выйти на работу. Потом, раз понедельники все равно пропали, он стал прогуливать и вторники. И так далее.

На прошлой неделе он зависал четыре дня и знал, что, если наберется храбрости показаться у причала, над ним просто посмеются и пошлют подальше. Пусть он Латтимер, но они ему ничем не обязаны.

Нужны деньги. Очень. Денег из фонда ждать еще три года, а он уже потратил немалую часть. Полная задница.

Хуже всего, что непонятно, у кого просить помощи. Мать он уже довел. Она столько раз вытаскивала его домой. Если пойти к ней, она втянет отца.

Дорогой папочка. Я прав, а ты нет, я взрослый, а ты сопляк. Ты никто и будешь никем. Моя обязанность — сделать тебя человеком. Посмотри на себя. Как девчонка. Пора бы повзрослеть. Сколько Райан себя помнил, он слышал это «пора бы повзрослеть».

Самое смешное, что он никогда не чувствовал себя особенно юным или ребенком. Мать изо всех сил пыталась смягчить давление Фрейзера, но без особого успеха. Элен и Кэйт даже не смотрели в его сторону. Джеймс на него наплевал уже давно. Только Адам и Клио проявляли какой-то интерес, но ему совершенно не хотелось усложнять им жизнь.

Райан поднес ко рту трубку с крэком и глубоко затянулся. Дым наполнил рот и нос, глаза заслезились.

Он упал на что-то мягкое и, открыв глаза, устремил взгляд в потолок, наслаждаясь теплом и отупением, в которых последнее время нуждался все больше. Впереди смерть. Либо самоубийство, либо дилер найдет его и убьет. Так или иначе, этим кончится. И нельзя сказать, что ему хочется бороться дальше.

Клио

10 лет назад, май 2008-го


— Ты видела ее брата в городе на неделе?

— О боже, нет, но моя сестра видела. Говорит, он, весь обоссанный, тусуется у «Макдоналдса», клянчит мелочь. И как только не сдох еще! А эти, из особняка, расхаживают по Аль-бертстауну, словно короли. Породу за деньги не купишь, как говорит моя мама.

Смешки преследовали Клио вдоль всего коридора средней школы при монастыре Святой Агнессы. Они знали, что она их слышит. Им было плевать. Для нее и говорилось.

Она остановилась у своего шкафчика и, злобно воткнув ключ в замок, открыла его со всей яростью, которую только можно направить на неодушевленный предмет, забросила внутрь книги, не нужные для домашнего задания. и захлопнула дверцу. Придется слушать этих сучек или других, им подобных, всю дорогу до дома. Поездка растянется на целую вечность, тем более что автобус не идет прямо в Спэниш-Коув. Автобус из Нью-Росса в Альбертстаун обслуживает несколько школ и вдвое больше деревень.

Да хрен с ним, с Райаном. Клио вполне могла постоять за себя. Легко выцарапала бы им глазенки просто за косой взгляд, но не хотелось расстраивать мать. Дома и без нее хватает проблем.

Клио вышла через парадную дверь и зашагала по каменным ступеням к дороге. Шел дождь, но она не обращала внимания. Длинные каштановые волосы падали на плечи поверх унылого серого свитера, из-под которого торчала такая же унылая юбка до колен. Середина мая, а льет как из ведра — вот вам Ирландия.

Выйдя на тротуар, она уже собралась повернуть налево к остановке, где ждал школьный автобус, как вдруг услышала настойчивый гудок автомобиля. У тротуара стоял микроскопический «Пунто» матери, и Кэтлин, опустив стекло, отчаянно махала ей рукой. Клио побежала трусцой к машине, сумка колотила ей по спине. Запрыгнув на сиденье, она быстро захлопнула за собой дверь.

— Все в порядке? — встревоженно спросила Кэтлин. На заднем сиденье скакал Тедди, пытаясь просунуться к Клио и облизать ей лицо. Она рассеянно погладила его.

— Я уж боялась, что ты меня не увидишь и сядешь на автобус, — ответила мать. Она стряхнула капли дождя, упавшие на рукав блузки, когда она высунулась в окно.

Клио нахмурилась.

— Но что случилось? Почему ты приехала?

— Идет дождь, вот я и решила тебя подвезти для разнообразия.

Кэтлин открыла перчаточный ящик со стороны Клио и вытащила коричневый бумажный пакет.

— Фруктовое пирожное, только что из пекарни — сказала она, отдавая пакет Клио.

Пирожное еще не успело остыть, Клио чувствовала его тепло через бумагу. Радостно ухмыльнувшись, она забросила школьную сумку назад, к Тедди, который тут же принялся ее обнюхивать, и откинулась на сиденье. Видимо, мама догадалась, что ей сейчас тяжело и не помешает отдохнуть от школьного автобуса.

На лобовом стекле работал только один дворник — к счастью, со стороны матери. Клио ничего не видела перед собой, кроме струй воды, и смотрела на мать, подавшуюся в своем кресле вперед, сощурившись, как всегда за рулем. Темные волосы собраны в хвостик, лоб сморщен в напряжении. Даже нет: в тревоге.

— Он объявился? — спросила Клио.

Райан пропадал уже несколько дней. Дома о нем не упоминали, а это означало, что все только о нем и думают.

Мать вздохнула.

— Нет, но я слышала разговоры.

— И я, — кивнула Клио.

Подтолкнув пирожное к краю коричневого пакета, она откусила его, запачкав губы сахарной пудрой. Пес жарко дышал ей в спину. Клио не собиралась делиться с ним угощением. В прошлый раз, когда она дала ему сахар, у него завелись глисты. Одно с другим не связано, она это знала, но вид напоминающих спагетти червей, падающих из его зада ей на одеяло, запечатлелся в памяти навсегда.

— Я так и думала, — Кэтлин подняла руку и коснулась щеки Клио. — Не хочу, чтобы ты об этом переживала, моя хорошая.

— Он мой брат.

— Но ты за него не отвечаешь.

Клио пожала плечами. Кэтлин говорила непринужденно, спокойно, ласково. Как всегда. Тем не менее Клио не могла не заметить, что губы матери потрескались почти до крови и что, несмотря на свою всегдашнюю опрятность, она третий день носит одну и ту Же блузку с пятном на от вчерашнего ужина на рукаве.

Пока они ехали до Альбертстауна, тучи слегка разошлись.

— Ну и слава богу, — сказала мать, опуская стекло и впуская в машину свежий воздух. — Если бы поливало весь день, пришлось бы строить ковчег.

Даже это простое замечание о погоде снова напомнило Клио о Райане. Іде он, под крышей? Не промокли? Или валяется в отключке на улице — мокрый, замерзший, больной?

У гавани мать снизила скорость. Клио не понимала почему, пока не увидела Дэнни, идущего им навстречу в расстегнутом, развевающемся на ветру зеленом дождевике.

Увидев Кэтлин, он снял капюшон и помахал рукой. Машина остановилась, и Дэнни, наклонившись, просунул голову внутрь.

— Здравствуй, милая дева, — сказал он Клио. — Ждешь не дождешься выходных?

— Почему, что такого будет в выходные?

— Ну, в смысле, отдохнуть от школы, — смутился он.

Клио улыбнулась. Дэнни тяжело давались светские разговоры, но он старался изо всех сил, особенно ради нее.

— Не, у меня полно домашней работы. Через месяц экзамен на начальный аттестат.

— В мое время это называлось промежуточным аттестатом.

— Тебе-то аттестат не светил, Дэнни Макхью, — рассмеялась Кэтлин. — Вечно прогуливал и бегал на рыбалку, даже не дошел до двузначных чисел.

— Ничего не скроешь! — усмехнулся Дэнни. Потом его лицо стало серьезным. — Слышно что? — спросил он Кэтлин.

Мать искоса взглянула на Клио, и та отвернулась, делая вид, что увидела в окно что-то интересное.

— У тебя что, дворник не работает? — спросил Дэнни.

— А, ну да, — Кэтлин поняла намек и, подняв стекло со своей стороны, открыла дверь.

— Я только на минутку, моя хорошая, — сказала она Клио.

Клио запихала в рот остатки пирожного. Мать вышла из машины к Дэнни.

Все уверены, что в машине ничего не слышно, подумала про себя Клио. Но даже если бы это было так, пока они стояли перед «Пунто», якобы обсуждая сломанный дворник, а на самом деле разбирая последние приключения Райана, она смогла бы прочитать разговор по губам.

— Фрейзер не пускает его домой, — сказала мать.

Он не любит, когда ему напоминают о неудачах, — ответил Дэнни.

— Но он наш, сын, — ответила Кэтлин.

— И он наркоман, Кэтлин.

Тут мать отвернулась, Дэнни тоже, и Клио пришлось довольствоваться видом на их спины. Она опустила стекло на пару сантиметров. Слышно стало лучше.

— Видит бог, мне нужно было быть тверже с Фрейзером насчет Райана, — говорила Кэтлин. — Мне казалось, что после Элен он поймет, что не стоит пережимать. Неужели это я во всем виновата, Дэнни?

Клио нахмурилась. Мама сказала «после Элен»? Что случилось с Элен?

Элен ничего не делала и никуда не ходила. Образцовая дочь, чего еще желать, если, конечно, родители не против, что в двадцать девять она до сих пор живет дома.

— Ты прекрасная мать, — убеждал ее Дэнни. — Не знаю, почему так вышло с парнем. Наверное, он напоминает Фрейзеру его самого.

— О, это точно, — согласилась Кэтлин. — Можно подумать, родился из его бедра. Если бы Райан научился уступать, все было бы не так плохо. Я столько раз принимала его сторону, но что мне делать теперь, когда он перешел все границы? Я знаю, каков Фрейзер, но никто из детей так не распускался.

Дэнни взял Кэтлин за руку.

— Это разрушает нашу семью. Но они друг друга стоят, Дэнни. Знаешь, я всегда хотела, чтобы у детей было двое родителей. Теперь я даже не знаю…*? — Тут мать обернулась и взглянула на Клио, и та быстро отвела глаза в сторону, пока не застукали. Она откинулась назад и стала чесать Тедди за ушами, не обращая внимания, что он пытается облизывать ее запачканные сахарной пудрой пальцы.

— Просто следи за собой, дорогая, — сказал Дэнни. — Не забывай, ты тоже человек.

Когда мама вернулась в машину, Клио уже подняла стекло и сделала вид, что изнывает от скуки.

— Домой, — радостно объявила мать.

— Дворник так и не работает, — заметила Клио.

— Нужно менять.

Клио вздохнула. Ну да, ей еще пятнадцать. Но стоит ли обращаться с ней как с ребенком?

После

Босс сидел через стол от Роба и читал подготовленные им бумаги, ежеминутно кивая и время от времени хмыкая. Однако в целом его вид выражал сомнение; то и дело он качал головой.

Инспектор Куинн занял пост в Вексфорде два года назад, его отдел прославился тем, что неизменно выдавал генеральному прокурору неопровержимые доказательные материалы.

К несчастью, некоторые наши коллеги хорошо знают эту семью, — сказал он, просмотрев список показаний. — А это не предвещает ничего хорошего. Младший сын увлекался наркотиками, ты знаешь?

— В курсе. Но не знал, что у него были приводы.

— К сожалению, да. И было еще дело о пропавшем без вести?

— Ага. Но теперь дело закрыто. Он вернулся домой, когда я был в Альбертстауне.

Куинн поднял глаза.

— Боже, Даунс, да тебе цены нет. А где Шергар, не знаешь, случайно?

Роб грустно улыбнулся.

— Несчастные родители, — продолжал Куинн. — У матери ранний инфаркт, отец убит собственным сыном. Пусть он и был еще тот урод, как все говорят. Все эти деньги… Никакого толку.

Куинн скривился и снова глянул в бумаги.

— Здесь нужны доказательства посильнее. Пока нет признания или результатов экспертизы, это лишь предположения. На данный момент я не готов передавать дело в прокуратуру. Тебе надо еще немного поработать, Даунс. Но я думаю, ты прав. Это он, сукин сын. У всех остальных на яхте железное алиби. Только неделя прошла, еще есть время.

Роб глубоко вздохнул. Все указывало на Джеймса Латтимера. Но в то же время что-то не давало покоя. Есть свидетельские показания, плюс у Джеймса куча проблем: тонет в долгах, карьера пошла под откос, возможно, вдобавок еще и связи на стороне.

Роб никак не мог уловить, что тут не так. Но что-то определенно было не так. Оставалась часть истории, которую он не знал.

Джеймс

10 лет назад, май 2008-го


Сандра обожала такие места — новый популярный ресторан с заряженными ценами: как раз такой, где Джеймс хотел бы показаться всем. Они праздновали: последние несколько лет он работал линейным продюсером на копеечной мыльной опере и вот наконец выбился в исполнительные продюсеры.

Он рискнул и выиграл. Один его друг, страдающий полным отсутствием уверенности в себе, нервничая, показал ему черновик и сценарий пилотного эпизода, надеясь узнать его мнение и получить совет. Джеймс прочел сценарий и тут же инстинктивно уловил, что сериал пойдет на национальном уровне. И оказался прав.

Получив комиссионные, Джеймс убедил друга, что никто, кроме него, не вытянет этот сериал. Мало того: телекомпания требует, чтобы его снимал именно Джеймс. Друг из чувства благодарности согласился. Джеймс не стал рассказывать, что действительно сказали на телевидении: что много лет не видели такой удачной идеи и пилотного сценария и что готовы потратить на реализацию большие деньги. Условий не ставили, им просто хотелось получить сериал.

Руководству канала Джеймс передал, что автор сценария настаивает, чтобы сериал продюсировал Джеймс. Он не чувствовал себя виноватым: увидел возможность и воспользовался. Если бы не он, этот сценарий вообще никто бы не увидел. Ему двадцать пять, впереди колоссальный карьерный прорыв, беспрецедентный в таком возрасте. Джеймс чувствовал себя в родной стихии.

Оставались лишь мелочи. Он один, у него нет продюсерской компании. Однако ему уже приходилось изображать из себя главу новой процветающей организации. Нужны деньги: на обеды, ужины и расходы, офис посолиднее собственной спальни, вебсайт и секретарша.

Опять, как и когда его взяли на мыльную оперу, придется изображать из себя профессионала. Исполнительный продюсер получает изрядный гонорар, и Джеймс знал, что в случае успеха сериал продлят еще на сезон и еще, а дальше — как знать?

Это важно, не только для него самого, но и для его новой семьи. Сандра на пять лет старше и поначалу не воспринимала его всерьез. У нее своя жизнь, дочь, и ей нужен мужчина, который сможет обеспечить обеих.

А Джеймсу нужна она. Очень. Она напоминала его самого: такая же одержимая. Отец Беллы — агент, суливший Сандре успешную карьеру в модельном бизнесе, — бросил ее, узнав о беременности. Сандра, мать-одиночка, тем не менее добилась определенного успеха на страницах журналов, но теперь, в тридцать лет, думала о будущем, о том, как обеспечить себя и Беллу.

Джеймс полюбил девочку. Он никогда не предполагал в себе склонности к отцовству, но Белла так смотрела на него, что он весь таял изнутри. Джеймс виделся ей героем, суперкрутым парнем с телевидения в рэйбанах и ливайсах, дружившим со звездами, и она мечтала о том, что он станет ее папой. Ему хотелось быть обожаемым. Сандрой и приемной дочерью.

Для этого Джеймсу и требовалось совершить нечто эпичное, убедить ее, что помимо наследства он способен заработать достаточно и обеспечить Сандре тот стиль жизни, к которому она стремится. Который заслужили они оба.

Джеймс прошел через весь зал ресторана, улыбаясь незнакомым, чтобы произвести на знакомых впечатление человека с обширными связями. Подходя к столику, он успел услы-щать, как Сандра заказывает бутылку дорогого «Сент-Эмильон Гран-Крю».

— Господи, Сандра, — нервно рассмеялся он. — Думал, мы уже отпраздновали шампанским.

— Я угощаю, дорогой, — улыбнулась она. Сандра взяла его руки в свои, и на безымянном пальце блеснул бриллиант обручального кольца. — Я же знаю, ты любишь хорошее красное больше, чем шипучку. Исполнительный продюсер! Никогда в тебе не сомневалась.

Он улыбнулся в ответ. Сандра права: весь мир лежит под ногами, стоит ли думать о прозаических денежных делах. К тому же он всегда легко находил деньги. Он же Латтимер — приехал в Дублин, столицу «кельтского тигра», в самый разгар экономического бума, имея в кармане всего пятьдесят тысяч, и сразу внес депозит за квартиру в центре города. Сейчас экономика в стране начала разваливаться, а он по-прежнему на коне. Фортуна ему улыбается.

— Красное, — сказал он.

— Что? А, вино? — не поняла Сандра.

— Нет, — улыбнулся Джеймс. — Пожалуй, так ее и назову. «Ред Продакшнс». Свою новую компанию.

— О, дорогой, чудесно!

Джеймс кивнул.

Остается добыть еще каких-то пятьдесят штук, и дело в шляпе.

Адам

10 лет назад, май 2008-го


Предстояли долгожданные летние каникулы. Остаются еще экзамены на следующей неделе, зато потом целых три месяца свободы. Наконец. Целый месяц сплошного напряжения. Он с трудом тянул учебу и понимал это, но ему казалось, что все же удастся прилично сдать экзамены. Так он надеялся: поднапрячься и вызубрить в последний момент.

Эва поравнялась с ним, когда он выходил из лавки при пабе с двумя поддонами, уставленными банками пива.

— Алкоголик на стажировке? — она засмеялась, якобы машинально покручивая кончик хвостика светлых волос: тщательно культивируемая милая привычка. Видимо, лицо его выдало, потому что виду нее внезапно стал виноватый.

— Ой, черт, прости, Адам. Я не подумала. О Райане что-нибудь слышно?

Адам пожал плечами. Его брат — лишь одна из причин оторваться от занятий на выходные и приехать в Спэниш-Коув. Через две недели его другу стукнет двадцать один, и Адам пообещал помочь организовать вечеринку, в том Числе закупить выпивку. Пока ему мало что удалось сделать. Даже вчера вечером, едва он переступил порог, его тут же отправили в тщетную поисково-спасательную экспедицию в Вексфорд. Кто-то видел там Райана в невменяемом состоянии. Адам прочесал все улицы, но брат уже успел где-то затихариться.

— Ничего, — ответил он Эве.

Та помогла ему отнести пиво к машине, одолженной у приятеля, и подержала крышку багажника, пока он загружал поддоны внутрь.

— Что вдруг примчался из большого города? Только из-за Райана?

Они стояли совсем рядом, и Адам видел каждую веснушку на ее лице, серые глаза, казавшиеся темнее от дождевых туч над головой, и капельку дождя на щеке. Он подавил порыв стереть ее, потому что она истолковала бы его прикосновение по-своему.

Эва годами ходила за ним, и он знал, что она к нему неравнодушна. Симпатичная девушка, приветливая, веселая и умная. Она была ему симпатична. Не хотелось ее обижать. Родителей тоже расстраивать не хотелось, однако он не станет ради них притворяться кем-то другим. Слишком эгоистично и слишком серьезные последствия.

Женщины его не интересовали. С детства.

— Мики через пару недель двадцать один, — сказал Адам. — Наша компания собирается устроить ему вечеринку. А то его мамочка пригласит нас на чай с кексиками.

Эва засмеялась.

— Ладно, мне, пожалуй, пора.

— Ну отлично. Эй, Адам… а к Мики на вечеринку всем можно?

— Мы хотим, чтобы хоть кто-то пришел. Этот несчастный ни с кем не дружит, кроме старой школьной компании. Если не придет половина деревни, получится уныло. С тем же успехом можно послать ему на работу стриптизершу.

— Он же сторожем работает в доме престарелых!

— Ну вот видишь.

Эва засмеялась.

— Можно я тогда тоже приду?

Адам сам расставил себе ловушку. Теперь Эва, понятное дело, будет считать, что он ее пригласил, и захочет весь вечер быть рядом с ним, а ему просто хочется повеселиться с друзьями.

Особенно с Ли, двоюродным братом Мики, который, если Адам не ошибся, делал кое-какие намеки, когда приезжал с Мики в Дублин несколько недель назад. Адам понятия не имел, гей Ли или нет, но и его вряд ли кто-то подозревает. В Альбертстауне умели оберегать секреты.

На первый взгляд все очень мило, красиво и безгрешно.

— Хм, ну да, приходи, конечно, если хочешь, — сказал он и сразу отвернулся.

Адам уже собирался сесть в машину, но Эва снова его окликнула. Господи, да что еще?

— Это же Джеймс? — она показывала рукой на «Хонду» с откидным верхом, заехавшую на стоянку рядом с пабом.

Это действительно оказался Джеймс: он опустил крышу, несмотря на все еще моросящий дождь, а на трассе, должно быть, поливало вовсю. «Какой он?» — подумал Адам, и Эва тут же открыла рот и произнесла:

— Он прямо кинозвезда, правда?

И покраснела. Возможно, Эве он вовсе и не интересен, подумал Адам. Просто хочет подобраться поближе к старшему брату.

Но потом Эва повернулась к нему и улыбнулась, Адам увидел в ее глазах тихое отчаяние, настойчивую мольбу неразделенной любви. Он чувствовал себя полным дерьмом. Вдобавок ко всему в деревне не так уж много молодых неженатых парней.

— Пожалуй, пойду поздороваюсь, — сказал он.

Захлопнув дверцу машины, Адам вместе с Эвой направился в сторону паба, где они разошлись: она возвращалась на работу, а он подошел к Джеймсу.

— Братишка! — сказал Джеймс и обнял Адама. — Крышу заело. Представь себе, каково мне пришлось на трассе! Па сказал, что ты здесь, давай по кружечке?

— Э-э-э… — Адам оглянулся на машину Мики. — Я за рулем.

— Так одну-то можно. Нельзя быть таким сознательным. Давай, пойдем, я здесь только на один вечер.

— Они тебе рассказали про Райана?

Джеймс удивленно наморщил лоб.

— Райан? Нет. Я приехал повидаться с тобой.

Адам ничего не понимал.

— Давай, — настаивал Джеймс. — Позволь старшему брату тебя угостить. Если ты такой упрямый, пусть будет апельсиновый сок. У меня к тебе важный разговор. Заодно и про колледж расскажешь. Ты ведь уже почти закончил, а? Заходил бы к нам почаще. Безумие какое-то, мне приходится ехать за тобой в Спэниш-Коув, хотя оба живем в городе!

Джеймс уже шел к пабу. Адам вытащил из кармана мобильник и быстро набрал эсэмэску Мики: «Извини. Встретил брата. Задержусь». Мики ответил немедленно: «Райан?»

Все думали только о Райане. Все, кроме Джеймса.

После

Эва Кейси выглядела не столько встревоженной, сколько озадаченной, когда Роб попросил ее встретиться с ним на яхте Дэнни, «Графиня», через две недели после гибели Фрейзера Латтимера.

Роб был на несколько лет моложе, но все равно хорошо знал Эву. Помимо того что она всю жизнь проработала в баре «Стрэнд», это была по-настоящему деревенская жительница. Вышла замуж и родила детей там, где родилась. Из Вексфорда, насколько он знал, выезжала лишь иногда, в Дублин за покупками. Даже отпуска, похоже, проводила в Ирландии.

Еще не видя ее, он услышал шаги по палубе.

— Я здесь, Эва, — позвал он снизу, из каюты. Она показалась в дверном проеме, темный силуэт на светлом фоне. Все еще хоть куда. Роб коснулся подбородка и улыбнулся. Да, было время, но прошло. Сколько же он создал себе проблем, если не считать сына.

— Ну, следователь, странно, что сюда еще не водят экскурсии «Яхта призрака», — сказала Эва. — Вы же знаете, местные заведения вечно ищут, чем еще привлечь туристов.

Роб мрачно улыбнулся.

— Сначала придется договориться с Дэнни Макхью, — продолжил он. — Вы можете представить себе, как Дэнни рассказывает леденящие кровь истории о привидениях?

— Он станет гвоздем программы.

Эва спустилась по ступенькам, остановилась и огляделась по сторонам.

— Безумие какое-то, правда? — сказала она. — Ведь на этой яхте погиб человек.

— Не совсем, он умер в воде.

— Вы понимаете, о чем я. Ведь на палубе нашли кровь?

Роб кивнул. Криминалисты подтвердили, вся найденная кровь принадлежала Фрейзеру. Патологоанатом добавил, что он умер бы, даже если бы не упал в воду. Удар твердым предметом вызвал обширное внутреннее кровотечение. Брызг осталось не так много, но под черепом Фрейзера Латтимера нашли обширную гематому. Внутричерепное кровоизлияние.

Орудие убийства так и не найдено: оно, без сомнения, лежит где-то на дне моря. Теперь криминалисты трудились над одеждой погибшего. Вода смыла большую часть улик, но им удалось выделить несколько микроэлементов, которые, возможно, что-то покажут. После убийства прошло две недели, а Джеймс Латтимер до сих пор под арестом. Полиции удалось убедить судью, что Джеймс, с его связями за границей, может попытаться скрыться от следствия. Денег на залог, как выяснилось, у него нет. Но невозможно держать его под стражей без конца, нужно сдать в прокуратуру законченное дело, чтобы назначить дату суда.

Каюта, где они встретились, была просторной и комфортабельной. Вдоль бортов яхты шли диваны, обитые кремовой кожей, вдоль стен горели неяркие стеклянные лампы, но света хватало.

— Вы и Адам «Латтимер… Ведь когда-то между вами что-то было, — сказал Роб.

— С чего это вы это взяли? — спросила Эва. Роб увидел на ее лице напряжение, она приняла оборонительную позу.

— Так, говорили.

Эва замялась.

— Нет, — сказала она. — Ничего не было. Просто слухи. Дурацкие разговоры между девчонками.

— Вы так говорите… — Роб пытался найти нужное слово. — Даже не знаю. Вы об этом жалеете?

Эва пожала плечами.

— Что было, то прошло. Пожалуй, мне повезло, что мы не сошлись. Получилось бы довольно печально, ведь он исчез на десять лет.

— Ну да, пожалуй.

Роб молчал. Он ждал, чтобы она заговорила первой.

— Почему вы спрашиваете?

— Так, любопытно.

— Хм-м. И за этим вы здесь, на яхте? В смысле, ведь вы же уже знаете, кто это сделал? Все обсуждают: Джеймс Латтимер убил собственного отца.

— Похоже на то, — согласился Роб. — Но нужно еще убедить присяжных, нужно представить убедительные доказательства.

— И зачем же я вам понадобилась? — настороженно спросила Эва.

— Вам не о чем беспокоиться. В самом деле. Просто хотел спросить, может, расскажете что-то интересное про Адама Латтимера по старой памяти.

— Извините, мне нечего сказать. Это правда.

Роб кивнул. Да пошло оно все, в конце концов! Сам затеял эти идиотские поиски неизвестно чего, возможно, пора уже заканчивать. Он уже собирался предложить проводить ее до бара, но внезапно в голову пришла мысль.

— Сделайте одолжение, — попросил он, застыв, чтобы не спугнуть неожиданную мысль.

Эва вопросительно подняла брови.

— Туалет вон там, в конце того коридора, — сказал Роб. — Вы можете зайти туда, закрыть дверь и изобразить плач?

Эва посмотрела влево от лестницы, в узкий проход сбоку.

— Там?

— Да.

— Ну хорошо.

Роб уселся на кожаный диван и стал ждать.

Он услышал, как защелкнулась дверь туалета. Прислушался. Через минуту дверь снова открылась.

— Уже можно выйти? — крикнула Эва.

— Да, — откликнулся он.

Эва вышла из коридора.

— Вы там как, скулили или рыдали? — спросил Роб.

— Рыдала вовсю. Прямо как Гвинет Пэлтроу, когда ей вручали «Оскар». А что, разве вы не слышали?

Роб покачал головой.

— Нет. Ничего не слышал.

Элен

10 лет назад, май 2008-го


Фрейзер уже пятый раз за неделю заставлял Элен ездить вместе с ним по Вексфорду.

Ее достало все это: достало искать Райана, достало бывать в этом городе, подвергаясь риску. Из машины она не выходила, но всякий раз, когда они останавливались на светофоре, ей казалось, что сейчас увидит своего бывшего. Или, что еще хуже, его увидит отец. Того, кто обрюхатил его дочь, потратил все ее деньги и смылся обратно к жене, пока Элен валялась в психушке. Какое унижение!

Почему бы им просто не оставить Райана в покое? Хочется ему просрать свою жизнь, так чего ему мешать? Это его выбор. Кому как не Элен знать, что не всегда хочется того, что желают для тебя другие.

Она согласилась на все это исключительно ради матери. Бедная мама, она лишь хочет, чтобы все жили дружно. Изо всех сил старается, чтобы всем было хорошо. И продолжает упрашивать Элен бросить онлайн-курсы, выйти в мир и попытаться снова начать жить.

В ответ Элен возражала, что первая попытка оказалась не очень-то успешной. Но мама не отступала, и Элен понемногу начинала мечтать. Можно переехать в Дублин, где ее никто не знает. Джеймс живет в городе, и у него, судя по всему, все прекрасно. Адам учится там в колледже; скорее всего, он найдет работу в столице и останется.

Кэйт твердо намерена уехать туда теперь, когда она… как сказала бы сама Кэйт, «соответствует». Сестра говорила о столице с придыханием, так, словно это Париж или Лондон. Самым сексуальным местом в Дублине она считала аэропорт.

Опять же, если переехать в Дублин, исчезнет страх. Ее бывший не любит странствовать и жить вдали от дома, в чем она убедилась на собственном горьком опыте.

— Ты где-то витаешь, девочка.

— Что? — Элен вздрогнула, когда Фрейзер заговорил. Они уже ехали домой после очередной бесплодной поездки.

— Я просто говорю, что эти дороги пора ремонтировать, после нескольких дождливых дней на таких колдобинах и убиться недолго. А ты о чем-то замечталась.

Извини, папа. Я просто… отвлеклась.

— Ну попробуй отодвинуть эти мысли на несколько дней и немного помоги матери. Ей сейчас нужна твоя помощь. Сейчас не время валять дурочку. Что только люди думают о нашей семье!

Элен дернулась. Потом повернулась к отцу и посмотрела на него. Зачем он вообще ищет Райана? Ему вовсе не хочется его найти. И почему он все время настаивает, чтобы Элен ездила с ним?

У нее похолодело внутри. Неужели он специально возит ее в город? Неужели ему нравится смотреть, как она мучается? В конце концов вернувшись домой из Лондона, она молила о прощении, но всегда подозревала, что, по его мнению, она получила свое. Она слышала, как он тихо что-то бормочет себе под нос каждый раз, когда злится на нее. Она знала, что он о ней думает.

Элен судорожно сглотнула. Пора всерьез задуматься о переезде в Дублин. Отец, возможно, будет против, но так хочет мать. Ей двадцать девять, сколько можно жить с родителями? Если не навострить лыжи, она застрянет здесь навсегда. Если не свалить из этого дома, в конце концов она может убить собственного отца.

Клио

10 лет назад, июнь 2008-го


— Адам, экзамены я сдала, мне пятнадцать, ну какого хрена нельзя просто взять меня с собой!

Клио начинала злиться, не в силах выдумать более убедительные аргументы, уже готовая плакать, ругаться, клянчить все что угодно, черт возьми, лишь бы Адам вытащил ее из дома на день рождения Мики.

Последние две недели были сплошным кошмаром. Мать в конце концов разыскала Райана на сквоте в Вексфорде и почти убедила его вернуться домой. Но увидев, что снаружи в машине ждет отец, тот уперся. А потом Фрейзер вышел из машины и силой выволок Райана на улицу, где избил бы своего младшего до полусмерти, если бы не помешали Кэтлин и случайный прохожий.

С того дня мама практически не разговаривала с Фрейзером, и атмосфера в доме накалилась. Дело не ограничивалось ссорой с мужем, Клио чувствовала, что мать озабочена не только этим.

Кэтлин, которая боролась до последнего за каждого из них, наконец приняла тот факт, что ситуация с младшим сыном зашла в тупик. Она в силах заставить Райана вернуться домой и не в силах заставить мужа относиться к нему помягче. И невозможно поставить на паузу заботу об остальных детях.

Клио уже не могла все это выносить. Райан ее злил, отец бесил, а мать расстраивала. Вдобавок ко всему она знала, что из-за стресса серьезно подпортила результаты экзаменов на аттестат. Даже языки, которые всегда любила.

Адам вздохнул. Она знала, что он тоже расстроен. Экзамены у него закончились, но он признался младшей сестре, что, судя по всему, парочку завалил. Треволнения из-за Райана слишком сильно отвлекали даже его с его умением зубрить.

— Если я тебя возьму… — сказал он, и Клио прыгнула на него, обхватила руками и покрыла поцелуями его щеку.

Адам засмеялся и, поставив ее на ноги, с притворным отвращением вытер щеку.

Они стояли в саду, на спускавшемся к морю склоне, куда Адам любил приходить покурить. Здесь его не могли увидеть из дома родители, хотя ему уже исполнилось двадцать два и он даже больше не жил с ними.

— Если я тебя возьму, — продолжил он, — то под свою ответственность. Увижу, что пьешь — распну. Никакого секса, никаких наркотиков или чем там сейчас занимаются в пятнадцать лет. Пусть Райан станет тебе предостережением.

Клио драматически закатила глаза.

— Спэниш-Коув, — сказала она. — Веселее места не найдешь. Когда же я наконец свалю отсюда?!

— Жди своей очереди, малявка. Твоих старших сестер еще не выдали замуж, как сказала бы Джейн Остин. Вот, кстати, одна из них. Господи, Рокки Бальбоа — берегись.

На поднимающейся к дому дороге показалась Кэйт. Она завершала утреннюю пробежку, оставалось самое сложное: взбежать на холм.

— У нее, похоже, уже анорексия, — сказал Адам, качая головой. — Мало ей операций, что ли. Вот блин.

— Прекрасно она выглядит, — возразила Клио. Ей нравилась Кэйт: та всегда отдавала ей свою старую одежду и косметику. Теперь же Клио охотно брала эту одежду, в отличие от плащ-палаток, которые сестра носила до прошлого года.

— Кэйт! — позвал Адам.

Та остановилась и прошла шагом последние несколько метров, а потом наклонилась и уперлась руками в колени, тяжело дыша.

— Чертов подъем, — выдохнула она.

— Бегай свои десять тысяч под горку, а потом звони нам, мы тебя подберем. — засмеялся Адам.

— А смысл? — искренне удивилась Кэйт. — Господи, Адам, не дыми на меня. Райан уже выиграл пари, кто первый доведет папу курением, теперь можешь бросать.

— Райана нет, сказал Адам. — Доставать папу приходится мне.

Тем не менее он отвернулся с сигаретой в сторону.

— Хочешь пойти к Мики на вечеринку? — спросил он.

Кэйт нахмурилась.

— Шутишь? У тебя отстойные приятели, Адам. В последний раз Мики пытался меня щупать.

— Мне казалось, ты будешь рада вниманию. Иначе ради чего… — он обвел рукой вокруг нее, — все это, а?

— Все это ради меня. В общем, я все равно не могу. В понедельник утром выхожу на работу в отеле, так что буду приводить себя в порядок все выходные.

— Будешь стоять на ресепшене; папа до сих пор еще, блин, писает кипятком из-за твоей плебейской работы, — заметил Адам.

Кэйт фыркнула.

— Во-первых, я администратор, а во-вторых, уж кому как не папе радоваться, что я хочу сама всего добиваться в жизни? В любом случае, чем скорее я свалю из этого дома, подальше от вас, засранцев, тем лучше.

Она взглянула на Клио и приподняла бровь.

— А ты что такая довольная? — спросила она. — Адам берет тебя с собой?

— Настучишь маме, буду плевать тебе в чай каждый день целый месяц, — сказала Клио.

Кэйт цокнула языком.

— Пряник лучше кнута, Клио. Тебе бы сказать: если я не скажу маме, ты будешь приносить мне чай целый месяц.

Клио ощутила мгновенный приступ паники. Ведь Кэйт шутит, не настучит?

— Расслабься, — сказала Кэйт. — Не о том беспокоишься. Лишь бы Элен ничего не узнала, а то испортит тебе весь праздник. Она у нас полиция нравов, сама знаешь.

Клио послушно кивнула. Ну уж нет, хрен она проболтается мисс «Вся такая правильная».

Мать тем не менее видела всех насквозь. Несмотря на суету, Кэтлин мгновенно раскусила Клио.

Возвращаясь в дом, Клио столкнулась с Кэтлин, которая несла огромную корзину с бельем. В другой раз Клио предложила бы помочь, но сейчас она спешила в свою комнату, чтобы перерыть вещи и выбрать, что надеть на тайный выход в свет. Она предчувствовала, что сегодня придет Роб Даунс. Ей только пятнадцать, ему почти восемнадцать, но она запала на него со страшной силой. Ровесники казались ей полными козлами.

— У тебя такая улыбочка на лице, что сразу ясно, что ты задумала что-то интересное, — сказала мама, тяжело дыша, и поставила корзину на пол.

— И вовсе нет, — произнесла Клио, густо краснея.

— А вот теперь точно уверена, — ответила мать. — И, видимо, сейчас я чувствую запах сигар Фрейзера, а сигареты тут совершенно ни при чем.

— Я не курю.

— Попробовала сигареты Адама и не понравилось? — сказала Кэтлин, поднимая бровь.

Клио застыла на пороге своей комнаты, молясь, чтобы мама оставила ее в покое.

Кэтлин взялась за корзину с бельем, но передумала. Порывшись в корзине, она извлекла черное платье — одну из обновок Кэйт.

— Не знаю, чье это. Сваливаете все в одну кучу, а потом сами же жалуетесь, что ничего не найти.

Она протянула платье Клио. Та взяла его с радостным удивлением. Их взгляды встретились. Кэтлин улыбнулась и пошла дальше.

— Никаких наркотиков, никакого секса, не больше одного стакана и осторожнее, когда будешь возвращаться домой, — бросила она через плечо.

Клио радостно засмеялась. Лето пришло. Она идет на вечеринку.

На всех них падала тень Райана, но сейчас она немного отступила. Ненадолго.

Райан

10 лет назад, июнь 2008-го


Он попал в переплет.

Райан уже несколько недель ничего не употреблял, но все равно не мог вернуться домой. Приближаться к родным нельзя, это слишком опасно для них. И все из-за его собственной тупости.

При первом знакомстве Аарон Демпси показался Райану самым прикольным и трендовым чуваком, которого он когда-либо встречал. Вырос в хорошем районе на юге Дублина, в семье среднего класса, и хотя они вряд ли были ровней Латшимерам, Аарон и Райан сразу сошлись. Потому что Райан и сам не ощущал себя Латтимером.

С Аароном было весело. На несколько лет старше Райана, он не смотрел на него сверху вниз, брал с собой в клубы, снабжал наркотиками, а под конец вечера разбирался с женщинами.

Аарон всегда его выручал. До тех пор, пока Райан не стал неаккуратным. Так Аарон это определил: неаккуратный. Как малолетний ребенок, который не в состоянии поесть, весь не обляпавшись. Райан не мог ничего понять. Они ходили на одни и те же вечеринки, принимали одни и те же наркотики, но Райана вставляло сильнее.

Аарон постепенно становился все холоднее. Появлялся реже, шутил меньше и почти никуда не приглашал. В конце концов Аарон начал наезжать на Райана. Никаких больше халявных доз и дружеских скидок. Начались напоминания о долгах.

Райан вел себя как последний мудак. Он решил, что, раз Аарон умеет культурно общаться и вырос в хорошей семье, ему можно доверять.

Но Райан ничего не знал об Аароне. Он не знал, с кем Аарон связан и насколько эти люди опасны, даже не задавался вопросом, почему Аарон живет в Вексфорде, а не в Дублине.

Райану даже не приходило в голову, что Аарону, вполне возможно, пришлось уехать из Дублина. Что его друг мог быть из тех, кто ищет клиентов с деньгами и втягивает их. Что его друг может работать на серьезных дублинских бандитов. Опасных людей, которые послали Аарона работать в Вексфорд отрабатывать его собственные долги.

Долбаные психопаты. И теперь Райан в полной заднице. На нем уже висит двадцать косарей, и он даже не может понять, откуда столько набежало. Он не мог вспомнить ни одной особенно крупной суммы, хотя понимал, что вынюхал херову тучу дерьма и вкачал не меньше галлона в вены.

Но как так могло получиться? Двадцати косарей как не было. Ему даже не казалось, что это настоящие деньги.

Через три года он получит деньги из своего доверительного фонда с процентами, возможно около шестидесяти тысяч. Но это будет через три года. У него нет столько времени. Они сказали, что убьют его. Угрожали его родне. Если бы речь шла только о нем, он готов был смириться. Но теперь угрожают тем, кого он любит.

Райан запаниковал, и тут, в разгар его терзаний, появилась полиция. Они нашли его спящим в переулке и привезли в участок, чтобы он пришел в себя. На следующее утро следователь, пожилой, на вид дружелюбный дядька, пригласил Райана и озвучил ему варианты.

К ужасу и изумлению Райана, они знали всё об Аароне Демпси и о Райане. Они знали, с кем связан Аарон и как он ведет дела.

Копы не могли подобраться к тем, кто поважнее, но таких, как Аарон, вполне можно прищучить. А в свою очередь Аарон приведет их к кому-нибудь еще. В интересах Райана все рассказать, говорил следователь.

Райан слушал, но толком не слышал. Он знал, что остается только один вариант. Он не стукач. В глазах отца это будет страшное падение. Нужно отвечать за свои поступки, всегда говорил Фрейзер. Райану нужно расплатиться по долгам.

Сейчас

— Что вы здесь делаете так поздно?

Роб поднял голову, услышав голос Куинна — своего босса. Роб потер глаза, пытаясь немного увлажнить их: они пересохли и немилосердно чесались. Он без перерыва читал уже несколько часов.

— Работаю. А вы почему до сих пор здесь, сэр? Сегодня же благотворительный бал?

— Э, тоже задержался на работе, — ответил Куинн, показывая жестом кавычки вокруг слова «работа».

Куинн, видимо, уклонялся от ежегодного полицейского благотворительного мероприятия, в этом году — в пользу местного приюта для бездомных. Роб мог только посочувствовать боссу. Ему и самому было не жалко денег на доброе дело. Но Робу не хотелось при этом улыбаться как долбаный идиот и кивать, слушая дурацкие истории начальства. Весь год их не видно, но на общественных мероприятиях они тут как тут — в костюмах, начищенных ботинках, корректные донельзя.

Роб, впрочем, не просто убивал время, чтобы не ходить на бал. И не прятался в конторе, поскольку его бывшая в очередной раз передумала допускать его к сыну. Два года борьбы за регулярные встречи уже надоели, но хер вам, Роб не сдастся. Она любила напоминать, что пару раз он ее подводил — потому что был занят на работе, — но такого не случалось уже несколько месяцев. Просто вела себя как настоящая сучка.

Нет, Роб вовсе не пытался себя хоть чем-то занять. Он читал все, что мог накопать о Райане Латтимере, Аароне Демпси и известной банде наркоторговцев со связями в Дублине.

— Просто кое-что проверяю.

Куинн заглянул через плечо Роба.

— Наркотики? — удивленно спросил он.

— Вы сами сказали, — кивнул Роб. — Мы завели дело на Райана Латтимера и некоего Аарона Демпси десять лет назад. Вел дело Кевин Хоран.

— Он умер.

— Умер, — согласился Роб. — Проклятье полицейского: сердечный приступ за месяц до отставки. Как бы там ни было, хороший полицейский. Он тогда получил ордер на арест Демпси. Райан не торговал, только покупал.

— Прошу прощения, — остановил его Куинн. — Зачем копаться в этом старье?

Роб откинулся в кресле.

— Думаю, Райан или Адам Латтимер — или оба — не сказали мне всю правду о том, что произошло на яхте. Всплывают мелкие нестыковки. Например, тот факт, что оба утверждают, будто Элен была в туалете. Ана говорит, что ничего не помнит после шока, когда увидела Фрейзера в море. Она якобы даже не помнит, что была в каюте, не говоря уже о том, где была Элен. Но парни стоят на своем. Не думаю, что они знают, где была Элен, вот в чем дело.

Куинн пожал плечами.

— Если Элен Латтимер поднялась на палубу и подралась с отцом, ее как минимум увидела бы Клио Латтимер. Тогда получается, что и она врет.

Роб кивнул. Этого он и боялся.

— Смотрите, не пропустите сроки, — заметил Куинн. — Брат — очевидный подозреваемый, сами знаете. Не надо искать злодея в кустах. Если что-то выглядит как собака, пахнет как собака и лает как собака — это собака, черт ее подери. Собирайте дело из того, что есть, Даунс.

— Я этим и занимаюсь, сэр. Просто расставляю точки над «и».

И вылавливаю блох, подумал про себя Роб.

Адам

10 лет назад, июнь 2008-го


День рождения Мики удался.

Не обошлось без затруднений. Они забронировали футбольный бар, но бронь отменили всего за несколько дней. Адам, зная, что так и так провалил экзамены, решил отвлечься и взялся разрулить ситуацию. Сжав зубы, он позвонил Эве: она пришла в восторг, узнав, что нужна ее помощь, и, сделав далеко идущие выводы, уговорила своего отца выделить им банкетный зал на втором этаже «Стрэнда». Тот уступил его за полцены, и мать Мики, смирившись с тем, что на вечеринке будет гораздо больше алкоголя, чем ей хотелось бы, раскошелилась и оплатила заведение. Сын становится взрослым, и впереди еще много битв — мать решила, что ее последним рубежом станет выбор невесты.

Адам боялся, что в бар Клио будет провести труднее, но она так накрасилась, что никто не узнал в ней маленькую Клио «Латтимер с холма в Спэниш-Коуве. Он и сам удивился, насколько взрослой та выглядит: вполне могла бы сойти за одну из его однокурсниц по колледжу.

К одиннадцати веселье было в полном разгаре. Тогда-то и появился Райан. Адам заметил его сразу, словно его с братом связывала невидимая нить: она просто лежала на земле, когда они не виделись, но при приближении туго натягивалась.

Райан выглядел нормально — ну, не совсем нормально: осунувшийся, издерганный, вид такой, словно недели две ничего не ел. Но, судя по всему, трезвый. Он стоял у дверей, озираясь, потерянный и отчаявшийся. И, как сразу увидел Адам, насмерть перепуганный.

Адам подошел к нему и положил руки на плечи брата.

— Что случилось? — спросил он, поняв, что что-то стряслось и нет времени на пустую трепотню.

— У меня беда, — сказал Райан.

Адам показал на дверь и провел Райана вниз по лестнице и на улицу, на парковку. Они спустились к гавани и сели на краю пирса, свесив ноги вниз, подставив лица и руки теплому ночному бризу. Там Райан рассказал Адаму обо всем, что с ним случилось: как он, наивный дурак, сам залез в ловушку и застрял там, словно муха, бьющаяся в намазанной суперклеем паутине.

— Почему ты сразу не рассказал? — спросил Адам, когда Райан закончил свою грустную историю. — Давно бы мог попросить помочь. Ты же знаешь, у меня есть деньги.

— Но это твои деньги, — сказал Райан, пожав плечами, как о чем-то само собой разумеющемся. — И я сам покупал наркотики. Это был мой выбор.

— Это ни черта не значит. Ты мой брат.

Райан слабо улыбнулся.

— А что этот следователь, Хоран? — спросил Адам. — Нельзя, чтобы эти дублинские уроды остались в стороне. Сейчас попался ты, но они явно проделывают это не первый раз. Ты, конечно, полный идиот, раз впал в зависимость, но они совершенно точно знают, что делают. Знают, как заманить людей.

— Они меня убьют, — сказал Райан. — И они угрожали семье. Я же тебе сказал. Это хуже всего. Я знаю, на что они способны. Это нерациональные люди, брат.

— Они не могут так просто отмазаться, — покачал головой Адам.

— Могут и отмажутся. Им не впервой.

Адам нахмурился. Нет, так не пойдет.

— Я могу помочь тебе деньгами, — сказал он, и Райан выдохнул с таким чувством, будто сдерживал дыхание целую неделю.

— Адам, я не могу… Не знаю, как тебя благодарить.

— Зато я знаю. Поедешь лечиться.

— Да я уже целую неделю чист. Даже близко не подходил. Мне не надо…

— Не надо корчить из себя Джорджа Буша-младшего. Поедешь лечиться в нормальное место. Это единственное мое условие.

Райан ссутулился и посмотрел вниз, на свои ноги и темную воду под ними. Адам знал, что Райан будет сопротивляться, но намеревался настаивать на своем. И это было еще далеко не все, на чем он собирался настоять.

— Слушай, мужик, от тебя воняет. Иди в дом, прими душ. Обними маму, попроси прощения. Скажи ей, что теперь все пойдет иначе.

Райан напрягся.

— Она не захочет даже меня видеть.

— Захочет.

— Папа не захочет.

— Да и пошел он. Это твой дом. Пусть попробует тебя не пустить, пока мама дома.

— Она видела, что он готов урыть меня у сквота, Адам. Видела, на что он способен.

— Она видела отца, разозлившегося на сына-наркомана, Райан. Не суди ее строго.

Райан вздохнул.

— Тогда пойдем вместе.

— Я не могу. Мне нужно позвонить, разобраться с деньгами.

Райан пристально взглянул на Адама, видимо, уловив что-то в его голосе, но не стал расспрашивать. Адам знал, что брат слишком измотан. Вся энергия Райана ушла на то, чтобы вернуться и сознаться, что дальше падать некуда. Теперь он сбросил груз с плеч, ему нужно было кому-то его передать.

Райан встал и, постояв немного рядом с Адамом, ссутулившись, побрел прочь.

Адам проводил взглядом его фигуру. Его убивал подавленный вид брата, его трясущиеся руки.

Райан всегда был самым чувствительным. Или просто Фрейзер докапывался до него больше, чем до других? Что появилось первым, курица или яйцо? В то же время Райан обладал удивительной способностью скрывать свои чувства, даже самые сильные, делать вид, что ему все как с гуся вода.

Несмотря на небольшую разницу в возрасте, они не дрались, как большинство братьев. Адам отличался заботливым характером, сам это знал за собой и понимал, что это необычно. Он всегда опекал родных, особенно тех, кто в этом нуждался. А Райану нужна была забота.

Адам достал телефон и набрал Джеймса. Послышались гудки, но никто не ответил.

Встав, он вернулся в бар и поднялся на второй этаж, на вечеринку. До старшего брата удалось дозвониться только после полуночи.

— Адам! — радостно вскричал Джеймс. Он явно уже выпил, как теперь уже и Адам. Оставив Райана и проверив, как дела у Клио, он пошел в бар и взял двойной виски.

— Как дела, брат? — спросил Адам. Ему приходилось кричать, чтобы перекрывать шум, и он с трудом различал, что говорит Джеймс.

— …на вечеринке, похоже ты тоже сейчас там.

— Что?

— Иди куда-нибудь, где тихо!

Адам выскользнул из банкетного зала на лестницу. Ему пришлось посторониться, чтобы пропустить кого-то — это оказался Ли. Он неуверенно улыбнулся Адаму, и тот понял, что Ли вышел вслед за ним, не заметив, что он говорит по телефону.

Адам ответил виноватой улыбкой. За последние две недели они успели один раз поцеловаться. Он знал, что за этим последует продолжение. Возможно, даже сегодня.

— Я У Мики, ему сегодня двадцать один, — сказал Джеймсу Адам.

— А, ну да, ну да. Ты ж ему помогал, да? Хороший ты чувак, брат. Как, веселитесь вовсю?

— А то.

— Класс. А мы сами только домой пришли из гостей. Важная неделя предстоит, переходим к кастингу. Ну как ты сам, все нормально? Ты вроде волновался по поводу экзаменов?

— Ага, — сказал Адам. — Но дело не в этом. Тут… Райан вернулся.

— О, ясно. Но это же хорошо, разве нет? Надеюсь, ему помогут. Слушай, Адам, тебе что-то нужно? Уже поздно, а Белла еще не спит. Я обещал ей почитать. Блин. Бывало, напьешься, наутро похмелье. А теперь «Мой маленький пони» и ранний подъем. Старею раньше времени.

— Джеймс, я, м-м, я насчет денег, которые тебе одолжил.

В трубке затихло.

— Я… э… — мялся Адам. — Тебе они все нужны?

— Что значит «все нужны»? Думаешь, я бы стал у тебя просить все, если бы мне было не нужно? — нервно рассмеялся Джеймс. — И это не долг, Адам, это инвестиция. Мы же с тобой говорили.

— Просто мне они могут понадобиться, чтобы расплатиться за долг Райана.

Адам не видел Джеймса, но знал, какое у того сейчас выражение на лице. Недоверчивость, раздражение и злость. Из всех них Джеймс уделял меньше всего времени Райану. Джеймс серьезно верил в выживание сильнейших.

Когда он попросил пятьдесят штук, Джеймс обещал Адаму, что к концу года вернет ему вдвое больше. Адам получил пятьдесят восемь тысяч и, поскольку за образование заплатил отец, а сам он подрабатывал, решил оставить деньги на счету. Да, искушения возникали, но он не хотел ничего тратить до окончания колледжа. Оставить на путешествия, на первый взнос за квартиру или что-нибудь еще.

Он позволил Джеймсу уговорить себя одолжить ему деньги. Пусть они помогут ему начать карьеру. Никто не сомневался, что Джеймс далеко пойдет. Уже дошел до продюсера сериала, а теперь начинает снимать собственный. Джеймс идет в гору.

А потом Джеймс вернет Адаму деньги, пусть даже без всякой прибыли, никуда они не денутся. Но теперь ему нужны деньги сразу, по крайней мере двенадцать тысяч.

— Адам, денег уже нет.

Адаму показалось, что он ослышался.

— Нет? — переспросил он.

— Да. Нет.

— Но… ведь не прошло и двух недель.

— Нет, не в том смысле, что пропали, — вздохнул Джеймс. — Они вложены в компанию, я же говорил. У меня их нет на руках, ими распоряжается бухгалтер. Они пошли на оборудование и зарплату… Адам, я же объяснял тебе все, когда просил тебя инвестировать.

— Но Райан в беде, — сказал Адам, уже понимая, что проиграл этот бой.

Джеймс молчал.

— Черт, — прервал тишину Адам. — А у тебя есть свои деньги, Джеймс? В смысле, у вас в семье? У меня еще осталось восемь штук. Если, мы сложимся, мы можем… ему нужно двадцать.

— Господи боже! — Джеймс почти рычал. — Адам, ты сам-то себя слышишь? Дать Райану двадцать косарей? Двадцать, блин, косарей?! Чтобы он дальше ширялся? Знаешь, сколько стоят наркотики, Адам? Ему хватит на месяц-другой, а потом он попросит еще.

— Ему нужно вернуть долг…

— Нет, — оборвал его Джеймс. — Нет. Слушай меня, Адам. Я люблю Райана. Он мой брат. Но даже если бы у меня были деньги, я бы ему не дал. Он сделал свой выбор. И я люблю тебя, Адам, поэтому не позволю тебе это сделать. Это не твое дело — выкупать его. Пусть выкупит себя сам или…

Джеймс не договорил. Адам почувствовал подступающий гнев. Это его деньги. Пусть то, что говорит Джеймс, логично, но…

— Значит, выручить Райана мы не можем, но я могу выручить тебя, так, что ли? Как-то не очень справедливо.

— Эй, постой, — сказал Джеймс. — Это другое дело. Я пригласил тебя участвовать в успешном…

— Верни мне мои деньги.

Адам так сдавил телефон, что свело руку.

— Я не могу вернуть тебе деньги. Ты что, не слушаешь меня? Денег нет.

— Мне они нужны, — отрезал Адам. — Отдавай, или я…

— Что? Что ты сделаешь? Пожалуешься маме и папе? Да черт возьми, Адам, мы уже не дети. Иди, скажи папе, что ты вложил деньги в мой проект, а теперь передумал. Скажи, зачем они тебе нужны. Посмотрим, что он скажет. Это реальный мир, Адам.

Адам в отчаянии прикрыл глаза.

— Они его убьют, — в последний раз попытался он переубедить брата. — Джеймс, они угрожают убить Райана. Они сказали ему, что сделают с нашими сестрами. Один из них, он… его только что выпустили из тюрьмы, он плеснул своей подруге в лицо кислотой. У них общий ребенок. Думаешь, раз они способны на такое со своими, они пожалеют наших сестер? Они говорят, что с этого начнут, а потом найдут Райана и выпустят ему кишки. У него больше никого нет, брат. Папа не даст ему ни гроша, хоть сдохни. А мать это убьет, если она узнает.

Ответом опять было молчание. Он его убедил, Адам знал это. Они братья, одна семья. Джеймс иногда упирается, но он же не маньяк.

— Извини. Ничем не могу помочь.

Адам услышал гудки.

Он так и стоял на том же месте, потрясенный, когда вернулся Ли.

Ли только взглянул на него и повел Адама наверх, в одну из задних комнат.

И Адам, в смятении, впервые дал Ли себя утешить — не в самой романтической обстановке, но в момент, когда больше всего нуждался в любви и тепле. Горько-сладкое утешение.

Но на этом вечер не кончился. Они лежали, обнявшись, улыбаясь друг другу, немного стесняясь своей страсти, когда в комнату вошла Эва.

Ее лицо.

Адам, хотя никогда не пытался к ней клеиться, никогда не проявлял интереса, понял, как глубоко ее ранил.

— Ты… ты долбаный извращенец, — проговорила она.

Адам в панике виновато оттолкнул от себя Ли, потными от страха непослушными пальцами пытаясь застегнуть ширинку. Не замечая, как оскорблен Ли.

—' Эва, — умоляюще произнес Адам. — Пожалуйста. Я виноват, но прошу тебя, не говори никому. Это ничего не значит.

Эва подавила всхлип, и ее лицо вспыхнуло ненавистью.

— Да ты совсем охренел! — выкрикнула она и выбежала из комнаты.

— Блин! — застонал Адам.

— Это ничего не значит? — тихо переспросил Ли. — Это ничего не значит?

Адам развернулся к нему.

— Прости, — сказал он. — Я не это имел в виду. Просто… черт, Ли. Это капец.

— А что может случиться? — с горечью спросил Ли. — Люди узнают, что мы друг другу нравимся? Ты что, настолько меня стыдишься?

— Дело не в тебе, — сказал Адам. — Отец меня убьет. А твои родители что, обрадуются? Ты говорил, они тоже ничего не знают.

— Не знают, но подозревают. Я все равно собирался им рассказать.

Адам горестно покачал головой. Его родители ни о чем и не подозревали. Никто не подозревал. И если Фрейзер хоть что-то учует… ему конец.

Видимо, у него был настолько убитый вид, что Ли смягчился.

— Отец тебя не убьет, — мягко сказал он. — Я могу… могу пойти с тобой. Если ты хочешь. Мы можем сказать им вместе. Сначала, наверное, будет трудно, но…

— Ты его не знаешь, — возразил Адам. — Тебе не понять.

Фрейзер всю жизнь донимал Райана и вечно твердил, что он мягкий и что люди, наверное, думают, что он голубой. Фрейзер ненавидел Райана. Обозвать его геем было для Фрейзера худшим оскорблением. В этот момент Адаму хотелось только одного — исчезнуть.

Клио

10 лет назад, июнь 2008-го


Братья что-то задумали. Она не понимала, что именно, но явно строят какие-то планы.

Прошло всего несколько дней после дня рождения Мики. В тот вечер Райан вернулся домой, а Адам остался в Спэниш-Коуве. С тех пор они уединялись при любой возможности и о чем-то шептались.

Что-то происходит, но ее они ни во что не посвящают, поэтому Клио с ума сходила от любопытства. Еще хуже, что, судя по всему, планы не складывались. По унылому лицу Адама и убитому виду Райана Клио догадывалась, что Адам безуспешно пытается в чем-то убедить Райана.

Два дня назад она застала их на кухне. Она потихоньку пробралась в дом, потому что гуляла допоздна с Робом, надеясь, что от одежды пахнет морем, а не сигаретным дымом, и губная помада не слишком размазана после их первого поцелуя.

Она знала о репутации Роба, но подозревала, что это главным образом плод воспаленного воображения скучающих подростков и готовности самого Роба производить на всех впечатление рокового самца. Ей он казался просто ласковым и, видимо, неопытным. Если он действительно герой-любовник, ей еще предстояло об этом узнать.

Для начала он отказался от секса.

— По закону это изнасилование, — сказал он.

— Я никому не скажу, — засмеялась она.

Будь он таким кобелем, каким хотел казаться, разве он стал бы ждать? Ей уже почти шестнадцать. Он вообще казался эдаким блюстителем нравов; только и говорил о законности.

Но все же гуляли они до самой ночи. Самая грешная из Латтимеров, думала она, как можно тише пробираясь в дом через заднюю дверь и стараясь не хихикать.

Разуваясь в прихожей, она услышала их голоса.

У меня есть план, іИсказал Адам. — Просто поверь мне.

— Ничего не выйдет, — ответил Райан.

— Я заставлю его выслушать.

— Что не выйдет? — спросила Клио, открывая дверь в кухню.

Но они ничего не сказали, только сделали ей выговор за то, что шляется допоздна, и прогнали ее спать, как маленького ребенка.

Клио не понимала, что с ними происходит. Понимала лишь, что скоро произойдет что-то скверное и никто ни о чем не подозревает.

И почему она никому ничего не сказала? Это будет мучить ее еще многие годы. Нужно было кому-нибудь рассказать.

Сейчас

Роб заметил Клио издалека: она сидела на набережной и смотрела на паром, отходящий в Пасседж-Ист.

Он остановил машину и вышел, но не стал подходить сразу. Присев на капот, он залюбовался: Клио сидела, подавшись вперед, и весь ее вид говорил, что она никому не уступит, готова порвать любого.

— Клио, — позвал он, подходя.

— Следователь Мудило, — отозвалась она.

Так ласково она обращалась к нему после того, как он арестовал ее брата. По крайней мере, не отказывалась разговаривать — хотела быть в курсе расследования. Клио ждала, когда теория Роба развалится и Джеймса отпустят, а Роба уволят или засудят, и по заслугам. Так она и сказала Робу, этими самыми словами.

— Как дела? — спросил он, плюхнувшись рядом на набережную.

— Уже нашел, чем ударили папу? — ответила она.

Он вздохнул.

— Сразу к делу, а?

— Просто любопытно, насколько ты профессионально непригоден.

— Ты знаешь, я не могу рассказывать все детали, — сказал он. — Да тебе лучше их и не знать.

— Меня потрясти уже, черт подери, невозможно.

— О’кей. Его ударили чем-то твердым. Вода смыла все следы, мы не можем найти никаких частиц, чтобы определить, что это было, но, судя по форме раны, это не был гладкий предмет, что-то с неровной поверхностью.

— Его ударили чем-то твердым? — повторила она. — Ну что ж, наконец-то я могу спать спокойно, зная, что у тебя все под контролем.

Роб не ответил. Они вместе смотрели на удаляющийся от пристани паром с пенной струей за кормой.

Боковым зрением он заметил движение. По дороге в их сторону шел Дэнни Макхью. Опустив голову, он смотрел себе под ноги. После ареста Джеймса его словно придавил тяжелый груз. И все же Робу приходилось вытягивать из него показания клещами.

Крестный отец Джеймса и Клио, вспомнил Роб. Джеймса сдал не без борьбы.

— Следователь, — проворчал Дэнни, подходя к ним. — Клио, — это прозвучало гораздо приветливее.

— Дэнни, — сказал Роб. — Прекрасное утро. Дэнни кивнул.

— Как раз иду к твоим, Клио, — сказал Дэнни.

— Зачем? — холодно отозвалась Клио. — Что вам еще нужно от нашей семьи, мистер Макхью?

Даже Роб вздрогнул от ее тона.

— Хочу узнать, как дела у Элен, — Дэнни явно чувствовал себя неловко.

Роб встал. Ему не нравилось стоять между ними. Хотя в то же время мелькнула мысль, что надо остаться и выступить в роли рефери.

Клио сама призналась, что видела, как Джеймс спорит с Фрейзером, но Роб знал, что она могла бы и не признаться, если бы Дэнни не проговорился первым. Она обвиняла Дэнни, чтобы оправдать себя.

— Ну я пойду, — сказал Роб. — Просто шел мимо.

Клио промолчала. Дэнни лишь коротко кивнул.

Роб Даунс пошел к своей машине, но остановился.

— Э, Дэнни, хотел только кое-что спросить.

— Да?

— Двигатель яхты в тот вечер. Вы сказали, что сорвался приводной ремень.

— Да.

— Сколько времени вы провели внизу, когда спустились, чтобы проверить двигатель?

— Только пару минут. Я уже говорил.

— В своих показаниях вы говорите, что перед тем, как спуститься, видели Джеймса с Фрейзером, а когда поднялись, на той стороне палубы уже никого не было.

— Да.

Роб наклонил голову.

— Наверное, я просто удивлен, — сказал он.

Дэнни, не понимая, смотрел на него.

— Вы же опытный моряк, — продолжал Роб. — Приводные ремни часто срываются, вы же должны были все проверить, прежде чем выйти в море?

— Я и проверил. Должно быть, слишком большая нагрузка на генератор. Это…

— Я знаю, — сказал Роб. — Слишком большая нагрузка. Читал.

Дэнни кивнул, не отрывая глаз от следователя.

— Кто-нибудь еще спускался к двигателю, не знаете? — спросил Роб.

Дэнни выглядел искренне удивленным.

— Нет, — сказал он. — Я бы заметил.

— Уверены?

Клио пристально смотрела на Роба.

— Постой, — сказала она. — К чему ты ведешь? Ты что, дал задний ход? Думаешь, Джеймс не нападал на папу?

— Просто интересно, неужели Джеймс все заранее продумал, даже как задержать вас в море. Кто-то мог специально покопаться в двигателе, чтобы Дэнни пришлось спуститься вниз и не мешать, но для этого Джеймс должен был туда подобраться, а он, как вы, Дэнни, утверждаете, к двигателю не подходил. И никто другой тоже…

Роб повернулся и пошел к машине.

Адам

10 лет назад, июнь 2008-го


— Это не вопрос выбора. Ты должен это сделать. Ради Райана.

Адам смотрел на отца, пытаясь заставить его почувствовать то, что чувствует он, посмотреть на вещи его глазами. Но отец смотрел на него через стол без всякого выражения.

Они сидели у Фрейзера в кабинете, как он его называл. В этой комнате он запирался, чтобы спокойно распоряжаться наследством матери. Кто знает, чем он занимается здесь целыми днями… Райан всегда подозревал, что у отца в ящике письменного стола припрятана коллекция порножурналов.

Фрейзер нетерпеливо вздохнул.

— Предупреждаю, Адам, это мое решение, и ты ни слова не скажешь об этом своей матери. Я не хочу, чтобы она еще хоть минуту волновалась из-за этого эгоистичного засранца. Наглец. Как он смел притащить в дом свои проблемы! И тебя втянул…

— Никуда он меня не втягивал! Он мой брат. Он твой сын. Мы должны ему помочь. У меня есть восемь тысяч, тебе остается дать мне только двенадцать. Я могу уйти из колледжа и верну тебе деньги через год или когда Джеймс вернет мне мои деньги, если это случится раньше. Я уже хорошо разбираюсь в компьютерах, могу найти работу в банке, как ты.

— Только через мой труп, — прогремел Фрейзер. — Я столько выложил за колледж, и бросать теперь, когда остается чуть больше года?

— Да черт возьми! — Адам готов был кричать от отчаяния. — Ну давай сойдемся на половине, почему нет? Почему ты не хочешь помочь?

Фрейзер побагровел. Он сжал кулаки, но потом разжал их, положил ладони на стол и сделал глубокий вдох.

— Я помогаю, — сказал Фрейзер после паузы чуть более спокойно. — Я помогаю Райану справиться самому. Ваша мать столько лет с ним цацкалась, и вот результат. Я старался сделать его мужиком, но и это не помогло. Если мы сейчас ему поможем, он навсегда останется в этом замкнутом круге. Когда это кончится, Адам, скажи мне? Никогда, вот в чем дело. А ты теперь хочешь и себе жизнь испортить. Два сына пропадут из-за одного. Я этого не допущу.

— Он стал наркоманом вовсе не потому, что тебе не удалось сделать из него мужика, — сказал Адам, недоверчиво качая головой. Он не мог поверить, насколько отец далек от реальности. — Пап, дай ему шанс. Это перевернет все: он увидит и поймет. Клянусь!

Фрейзер встал.

— Разговор закончен, Адам. Достаточно. Райану нет места в этом доме. А если ты не согласен, то это относится и к тебе. Ваша мать и я дали ему всё. Мы не ожидали такой благодарности. Это ее уничтожило, и это уничтожает меня.

Адам опустил голову и встал, раздавленный. Он не знал, что делать дальше. Он не мог повесить это на Кэтлин. Адам любил мать, но уже тот факт, что здесь сидит Фрейзер, а не Райан, говорит о том, на чьей она стороне, и в глубине души он не мог ее обвинять. Райан действительно долбаный идиот. Но все же он член семьи и не виноват, что таким уродился. Виновен отец.

Фрейзер обошел стол и, встав напротив сына, положил руку на плечо Адама.

— Ты хороший сын, парень, — сказал он. — Хэх, ты лучший. Бриллиант между двух полных идиотов. Твои сестры — что с них взять. На Клио еще хоть какая-то надежда. У нее есть характер, это каждому видно. Но ты, Адам! Ты станешь главой семьи после меня. Это сложно, но я знаю, что ты справишься. И тогда поймешь, почему я такой, как есть. Когда-нибудь поймешь.

Адам покорно кивнул. Он уже обдумывал следующий ход.

* * *

Все сложилось быстро. Иначе было нельзя.

Насколько Адам мог судить, Эва пока еще никому не выдала его тайну. Она избегала его, словно провалилась сквозь землю, но он продолжал жить в страхе. Если бы она рассказала, он бы сразу узнал. Понял бы по взглядам и шепотам. А отец избил бы его и смотрел бы на него, как смотрит сейчас на Райана. С разочарованием на грани презрения.

Остается еще Райан. Рано или поздно он столкнется с одним из своих отмороженных дружков-наркоманов, который предложит ему пакет травы, и на этом, Адам знал, дело не кончится. Райан в панике, и в этом состоянии не устоит перед соблазном. Если Адам не решит проблему, дело кончится самоубийством Райана.

Самое сложное — достать деньи. Он много раз подделывал подпись отца, но по мелочам, на записках для школы. При мысли о подделке банковского чека на пятнадцать тысяч, которые он решил украсть, у Адама немного дрожали руки. Он решил взять у отца побольше, просто чтобы тот понял. И к тому же ему самому понадобится немного денег после того, как он исчезнет.

Когда он заполучит эту сумму, нужно будет действовать сразу. Пройдет не так много времени, прежде чем отец заметит пропажу денег со счета.

Адам заставил Райана связаться с Аароном Демпси и договориться о встрече. На встречу он пришел вместе с братом. Они передали двадцать тысяч на вечеринке: пачки купюр, уложенные в черный пакет для мусора. Удивительно, в какой маленький сверток уместились двадцать тысяч. Сразу после этого Адам увел Райана, не дав Аарону обработать брата, убедить его, что теперь все в прошлом, просто немного пошло наперекосяк, и да, кстати, вот возьми немного на дорожку в знак примирения.

Уже уходя, Адам отвел Демпси в сторону.

— Пусть тебе удалось развести моего брата, но я-то сразу вижу, что ты такое на самом деле.

— О, да? — ухмыльнулся Демпси. — И что же я такое?

— Мразь, — сказал Адам.

Демпси расхохотался ему в лицо.

— Твой братец еще ко мне прибежит. Он же через пару лет получит небольшое наследство, правда? Все знают вашу семью. Ему этого хватит на неделю, гарантирую.

— Смотри, — произнес Адам. — Следи за собой.

Демпси снова засмеялся. Адама передернуло от омерзения. Дилер считал себя неприкасаемым. И если посмотреть на собравшуюся компанию, не без оснований. Сыновья и дочери респектабельных вексфордских обывателей — потенциальные жертвы для таких, как Демпси с его милыми и культурными манерами среднего класса. Тоскливое зрелище.

Доставив Райана домой, Адам отправился в полицейский участок в Вексфорде, где оставил анонимный конверт, адресованный следователю Кевину Хорану, с фотографиями Демпси, толкающего на вечеринке наркоту несовершеннолетним, в том числе дочери судьи, вместе с телефоном Демпси и адресом его съемной квартиры.

Райан согласился с планом, но не до конца. Только до того момента, когда Адам должен исчезнуть.

— Так нельзя, — возражал он. — Папа, как обычно, сорвется, а мама сойдет с ума от беспокойства.

— Так надо, — отрезал Адам. — Как только копы возьмут Демпси, один дурацкий прокол — и он поймет, что это мы его сдали. Тебе надо уехать на лечение, и пока неизвестно куда. Нельзя, чтобы эта братия добралась до тебя, пока ты еще здесь. Если я сбегу, значит, я и виноват. Его хозяева сначала попытаются найти меня, а потом уж займутся тобой. А тебе нужно быть чистым, чтобы не попасть к ним.

— Полная херня, — не соглашался Райан. — Скажи хотя бы маме! И ты нужен мне здесь, Адам. Папа хочет меня выкинуть из дома. За меня только ты и мама.

— Я не могу ничего сказать маме: она ни за что не согласится. И она психанет, если узнает, что я сделал это все, ничего не сказав ей. Райан, — вздохнул Адам, — позволь мне сделать, как я решил. Верь мне. Моя жизнь все равно превратится в ад, когда папа узнает, что я украл деньги. Ты уж извини, но тебя он уже и так ненавидит. А от меня ничего такого не ждет, поэтому все гораздо хуже, понимаешь? И я… у меня есть другие причины, чтобы уехать. Не хочу сейчас об этом, но, честно говоря, все это случилось очень вовремя. Мне лучше на время исчезнуть.

— А что подумают все остальные? Решат, что произошел несчастный случай. Или что похуже!

— Я думал об этом, — сказал Адам. — Знаю, что вариант не лучший, но это всего на несколько недель, Райан. Как только смогу, сообщу маме, что у меня все в порядке. Тебе придется ее поддержать, хорошо? Она подумает, что я не выдержал стресса в колледже или что-нибудь такое. Не я первый, кто запаниковал и сбежал с выпускного курса. Экзамены я провалил, так что всем очевидно, что мне хреново. Она поволнуется максимум несколько недель, а потом я с ней свяжусь. Ее это не убьет. Не буду даже брать свой паспорт, хорошо? Она будет знать, что я где-то недалеко. Возьму твой, ты немного подожди и заяви о потере, а потом получишь новый. Я могу сойти за тебя.

— Адам, а если она подумает, что ты… Не знаю, сделал что-то с собой…

— Мама? — фыркнул Адам. — Она же меня знает.

Райан умоляюще смотрел на Адама, но внутренне он уже смирился. Ничего лучшего придумать он не мог, а у Адама все пока шло по плану.

— Но если ты сбежишь и мы не знаем, где, блин, ты находишься, как мы тебя найдем? Если никто не знает, кто ты, что будет, если с тобой действительно что-то случится?

Адам пожал плечами. Ничего такого не случится. Все будет отлично.

Это был безумный план. Идиотский, если уж начистоту. Но Адам не видел других вариантов. И он знал, что все получится.

Однако кое-чего он не учел. А следовало учесть.

Сейчас

Разговаривая с Робом, Кэйт Латтимер постоянно прижимала руку к животу. Он не знал, на каком она месяце, но ее срок явно был небольшим. Все еще плоская, как доска. Тем не менее за несколько дней она полностью переключилась в режим будущей матери.

— Прошу прощения, что так долго продержал вас тогда в кабинете капитана порта, — начал Роб. — Я, конечно, не знал, что вы, э-э, в положении.

Кэйт сжала губы, но, кажется, слегка смягчилась.

Она уже сказала, что не собирается подавать на него жалобу, но уже сам факт, что прозвучало слово жалоба, заставило Роба нервничать. Судя по тому, что он слышал, ее муж невероятно богат и судебные процессы его не смущают.

— Зачем вы меня пригласили? Мне скоро идти к врачу, а потом в контору моего юрисконсульта.

— А, да. Как раз по этому поводу. Мы уже получили письмо от вашего юрисконсульта, Кэйт.

— Мисс Грант.

— Ну да, — Роб откинулся на спинку кресла и глубоко вдохнул. Значит, вот так. — Короче говоря, — сказал он, собравшись с мыслями, — я хотел объяснить вам, мисс Грант, что у вашего брата уже есть адвокат, предоставленный государством, поскольку у Джеймса, очевидно, нет средств на то, чтобы нанять представителя. Ваш юрист, конечно, может консультировать Джеймса, если хотите, но ведь он, как я слышал, не занимается уголовным правом?

— Пожалуйста, не надо говорить со мной как с дурочкой, следователь. Мой юрисконсульт написал вам, только чтобы проинформировать, что поможет нам подобрать Джеймсу соответствующего адвоката. Мой брат ни в чем не виноват. Я не допущу, чтобы дядя моего будущего ребенка сел в тюрьму. Как это будет выглядеть?

— Однако дело вот в чем, — вздохнул Роб. — На яхту сели девять человек, а на берег сошли восемь. Это не является несчастным случаем. Кого из братьев и сестер вы предпочли бы упрятать за решетку за убийство отца? Или вы считаете, что убийца должен остаться безнаказанным?

Кэйт вздрогнула.

— Может быть, вы хотите перевести стрелки на Ану или Дэнни? Хотите изменить свои показания о том, что произошло в тот вечер? Вы абсолютно уверены, что видели Дэнни на носу яхты?

Вот оно что! Роб смутно подозревал, что Дэнни Макхью, возможно, навешал ему лапши на уши, а Кэйт, обрадовавшись, что он подтвердил ее алиби, ответила ему тем же.

— Ну конечно, Дэнни был там, черт возьми, — сказала Кэйт, и подозрения Роба мгновенно испарились. По ее лицу и голосу он понял, что Кэйт говорит правду. Она может обманывать себя сколько угодно, но не в важных вещах, и не даст Дэнни ложное алиби, если в результате обвинение падет на Джеймса, ее родного брата.

— И мы оба понимаем, что у Аны не хватило бы сил напасть на отца, даже если бы она захотела, — продолжала Кэйт. — Ударить его еще может быть, но перекинуть его через перила? Вряд ли.

— Итак… — Роб раскрыл ладони.

Она сидела перед ним, еще плотнее прижимая руку к животу, глядя вниз на тонкий свитер, видимо, думая о новой жизни, растущей внутри.

— Мне очень жаль, что в вашей семье произошла такая трагедия, — сказал Роб. — Не представляю, как вы справляетесь. Я знаю, что у вас самой с отцом были не самые лучшие отношения…

— Простите, но у меня с папой были совершенно нормальные отношения, — возразила Кэйт, краснея. — Я его очень любила. И хочу, чтобы виновного наказали. Дело не в этом. Он никогда не увидит своего первого внука, и это меня ужасно печалит. Но сейчас нам нужно жить дальше. У Джеймса тоже есть ребенок, хоть и не родной. Мы одна семья и должны помогать друг другу. Как может быть иначе?

Роб перестал слушать. На столе завибрировал телефон — пришла электронная почта. Прочитав тему и первые несколько слов, он понял, что криминалисты нашли нечто важное.

Райан

10 лет назад, август 2008-го


План Адама казался единственно возможным вариантом. Но не без изъянов. Райан понимал это с самого начала, но потом все стало более чем очевидно.

Через шесть недель после исчезновения Адама бандиты, на которых работал Демпси, подкараулили Райана на дороге у берега и затолкали в свою машину. Он и не заметил их приближения, а если бы и заметил, все равно бы не догадался, кто они.

Он не смотрел по сторонам, думая об Адаме. Шесть недель ни слуху ни духу, и Райан уже дошел до ручки. Он рассчитывал, что к этому времени Адам уже даст о себе знать. Раз этого не произошло, придется рассказать. Нужно вернуться домой и все рассказать матери.

Как он и ожидал, без заступничества Адама и Кэтлин. которая буквально лезла на стенку, отец вышвырнул Райана из дома. Ему все же хватило ума сделать это втайне от Кэтлин. Райан не стал сопротивляться, поскольку и сам думал, что так будет лучше. По крайней мере, не будет искушения проболтаться. Судя по тому, что Кэтлин поверила Райану, когда тот сказал, что поживет немного у приятеля, ей было явно не до него.

От Клио Райан знал, что с каждой неделей после исчезновения Адама беспокойство в семье нарастает. Даже Джеймс казался озабоченным, хотя, как подозревал Райан, скорее всего из опасения, что как-нибудь выяснится: он не вернул Адаму его деньги, когда тот попросил. Джеймс совершенно точно никому не говорил, что занял их, даже когда Кэтлин обнаружила, что на банковском счету Адама практически пусто.

Когда бандиты бросили Райана на заднее сиденье своей машины, он заорал как резаный, но его быстро успокоили несколькими точными ударами, а потом, избитого, окровавленного и притихшего, провезли еще несколько миль дальше по дороге, где машина остановилась.

Они говорили с сильным северо-дублинским акцентом, грубо, как черти, а их рожи дополняли картину. Жестокие, безжалостные отморозки.

— Тебе повезло, что ты расплатился по долгу, — сказал самый здоровый с переднего сиденья. В избиении он участия не принимал. Босс, поспокойнее двух других, слишком важный, чтобы самому пачкать руки. — Иначе уже закопали бы.

Райан заскулил. Он боялся поднимать голову и смотрел на всех снизу вверх с кожаного сиденья.

— А вот братану твоему не так повезло.

Райан замер.

— Хотел свалить, а? Адам твой. После того, как стуканул на Аарона. Думал, мы не узнаем, что ли? У нас и в мусарне есть люди, чувак. Но далеко не ушел брат твой. А с перерезанной глоткой не запоешь.

— Что? — харкнул Райан окровавленным ртом.

— Точно, — подтвердил здоровяк. — Больше ничего не скажет. Прости, чувак, не могу даже сказать, где мы его похоронили. Не помню. Лично я уж точно хер его найду.

Издевательский хохот троицы перекрыл шум в голове Райана.

— А ты просто передай дальше, как хороший мальчик, — сказали ему. — Не сомневаюсь, ты скоро вернешься к своим старым дружкам-наркошам. Расскажи им, что бывает, когда кто-то стучит на моих людей.

Райан почувствовал, что по джинсам расползается мокрое пятно. Он обмочился не из-за битья: от отца Райану доставалось и покрепче. Сейчас у него был просто шок.

Мужик глянул вниз и покачал головой.

— Только, блин, не в моей машине.

Дверца открылась, и Райана выволокли наружу.

Трое постояли над ним. Двое быков хихикали. Босс смотрел в море.

— И все же здесь красиво, — задумчиво произнес он. — В детстве отдыхать сюда ездили. Пока не появились дешевые билеты в Аликанте. Ну ладно, пора сваливать.

Он развернулся. Дорогие кожаные туфли — это все, что видел Райан, глядя ему вслед.

Внезапно туфли развернулись носками к нему.

— Твоя бедная мамочка, поди, безутешна. Видел в газете объявление, умоляет хоть что-то сообщить про Адама. Вот что тебе скажу: если бы из-за одного моего сына погиб другой, даже не знаю, что бы я сделал. А если бы я был тем сыном, лучше бы повесился.

Райан молча смотрел, как захлопнулась дверца машины. Взревел двигатель, из-под колес ему в лицо полетела пыль.

Сейчас

От Джеймса Латтимера осталась лишь пустая оболочка.

Роб сидел напротив, разглядывая его, вспоминая его фотографии в газетах и глянцевых журналах, на премьерах фильмов и в ток-шоу. Из всех братьев и сестер Клио Роб знал Джеймса лучше всехагт не потому, что часто встречался, а благодаря его известности.

Теперь он ничем не напоминал знаменитость и выглядел точно так же, как все остальные заключенные следственного изолятора. Осунувшийся от стресса, перегруженного углеводами питания, отсутствия естественного освещения и нормальной физической нагрузки.

— Я не убивал отца, — заговорил он. — Да, мы спорили, признаю. Следовало сразу вам рассказать. Мне были нужны деньги. И тут выясняется, что он просрал семейный портфель и продает дом, чтобы оплатить свой долбаный… можно ли это назвать кризисом среднего возраста, если человеку за шестьдесят? Конечно, мы переругались. Но я его не убивал. Я отошел от него, с ним было все прекрасно. Это безумие, чистой воды безумие.

— У нас есть показания, что вы последний, кого видели рядом с отцом, и мы знаем, что он не случайно упал в море, Джеймс, — сказал Роб. — Невозможно случайно перевалиться через такое высокое ограждение. Прыгнуть сам он не мог — упал в воду уже без сознания. Вы его ударили? Может быть, толкнули?

— И пальцем его не трогал. Когда пошел к остальным на корму, он был жив и здоров. Клянусь, он курил эту свою дурацкую сигару. Я хочу повидаться с дочерью. Они не приходили? Может ли кто-нибудь организовать им посещение?

— Посмотрим, что можно сделать, — сказал Роб. — Мы не можем заставить родных вас посещать.

— Этого не может быть. Я невиновен!

— Просто расскажите правду, Джеймс.

— Невиновен!

— Значит, и пальцем не трогали Фрейзера?

— Нет, клянусь. Не притрагивался к нему.

Роб вздохнул. Он наклонился к портфелю с ноутбуком и, достав оттуда папку, открыл ее и, положив на стол, подтолкнул к Джеймсу.

Формулировки специально упростили для непрофессионалов. Официальную техническую экспертизу отправили в прокуратуру вместе со всеми материалами дела.

Джеймс пробежал глазами текст. Потом поднял на Роба непонимающий, испуганный взгляд.

— И как вы это объясните? — спросил Роб. Джеймс понуро опустил голову.

Клио

10 лет назад, октябрь 2008-го


Шли месяцы, об Адаме никто ничего не слышал, и в доме становилось все более уныло.

Сначала мать не сомневалась, что он сбежал, просто чтобы разобраться в себе. Через несколько дней пришло письмо от хозяина квартиры с возвратом залога и сожалениями о потере хорошего жильца. Потом пришли результаты экзаменов, адресованные в Спэниш-Коув. Адам провалил несколько модулей, и ему предстояла пересдача в сентябре.

Наступил сентябрь, по-прежнему ничего.

«Он впал в панику», — объясняла всем Кэтлин. Она злилась на себя за то, что ничего не заметила. «Все потому, что слишком погрузилась в проблемы с Райаном», — говорила она. Райан съехал из дома, снова начал употреблять наркотики, и потом, в августе, у него была передозировка. Он едва выжил и сейчас лежал в клинике и не хотел говорить ни с кем из родственников. Врачи ничего не скрывали, если Райан не хочет, чтобы ему помогли, никто его не спасет, и неизвестно, случайная это передозировка или нет.

Все это время Кэтлин умудрялась всех поддерживать. Она ничуть не сомневалась, что с Адамом все хорошо, что бы ни говорили вокруг и что бы ни говорили дома.

Иногда выдавались тяжелые дни: Кэтлин все же только человек. Клио никому ничего не говорила, но заметила, что вечером мать иногда принимает какие-то таблетки, видимо, чтобы уснуть. А иногда Кэтлин глотала таблетки и днем.

Папа не хотел даже говорить об Адаме. Он неохотно помогал в организации поисков, и, судя по всему, первое место среди его эмоций занимал гнев.

Кэйт и Элен считали, что брат покончил с собой. Они не высказывали свое мнение вслух, но это становилось ясно по их умолчаниям и отказу обсуждать, что будет, когда он найдется, и что произойдет после этого.

Джеймс поначалу считал, что Адам сбежал, но шло время, и он тоже перешел в лагерь сторонников версии самоубийства. И даже имел глупость заявить об этом во всеуслышание, за что Клио едва его не прибила.

Клио дергала за нитку, торчащую из наволочки. Она не хотела огорчать мать рассказом о своих тревогах. На матери держался весь дом.

Всегда. Кэтлин играла роль дипломатического корпуса во всех семейных спорах, в столкновениях детей с Фрейзером и друг с другом. Она всегда чувствовала, когда лучше встать на чью-то сторону или отойти в сторону и поддержать обоих; но в последний год стресс брал свое. Споры с Фрейзером измотали ее.

Ступив на ступеньку, Клио сразу поняла, что они снова спорят, на сей раз, судя по звуку, у Фрейзера в комнате.

Клио не знала точно, почему ее родители спят в разных комнатах. Как-то раз она спросила об этом маму, и та засмеялась и ответила, что Фрейзер храпит, как паровоз. В другой раз она сказала, что еще много лет назад привыкла уходить с Клио на ночь в другую комнату, чтобы не будить Фрейзера, когда ее кормит.

Сама Клио не вполне доверяла ни одному из объяснений, но предполагала, что здесь всего понемногу. Райан в свое время говорил, что Кэтлин ушла в другую комнату, потому что не хочет больше детей.

— Ты ее добила, Клио. Маленькая, ты никогда не засыпала больше чем на два часа.

В ответ она немедленно посылала его подальше.

Клио тихо прошла по лестничной площадке к двери комнаты Фрейзера. Ей нужны были деньги. Она собиралась пойти повеселиться и не хотела, чтобы дрязги родителей расстроили ей планы. Но ее рука застыла у двери, так и не отворив ее. Сначала нужно послушать, о чем они говорят.

— Я просто не понимаю, почему ты так мало делаешь для поисков Адама! — говорила Кэтлин. — Можно подумать, тебе все равно. Но Адам не Райан. Ты же любишь Адама!

— Я люблю Райана, — возразил Фрейзер.

Клио, стоявшая за дверью, приподняла бровь. Ну да, конечно.

— Я не хочу сказать… ты знаешь, что я хочу сказать, Фрейзер.

Отец вздохнул.

— Да, знаю. Тебе кажется, что я махнул рукой на Райана, а теперь и на Адама тоже. Неужели ты обо мне так плохо думаешь, Кэт? Я никогда не отказывался от Райана. Ведь я же плачу за его реабилитацию, разве нет? Я просто не собираюсь идти у него на поводу, черт возьми. Он наркоша, милая. С ним пожестче нужно, вот что.

Клио почти услышала, как мать покоробили эти слова.

— Что ж, говорят, что на все есть причины, — пробормотала она.

— Не моя вина, что парень сбился с пути, — отрезал Фрейзер.

— Я и не говорю, что твоя, Фрейзер, но ты всегда вел себя с ним очень жестко. Ладно, слушай, — тон Кэтлин изменился, стал скорее просительным, чем обвиняющим. — Сейчас самое важное — Адам. Я знаю, что он жив, Фрейзер. Нам просто нужна помощь, чтобы его найти.

— Выброшенные деньги. Парень или вернется, или нет. Если он не хочет, чтобы его нашли, стоит ли нам его искать?

— Мне нужно знать! — всхлипнула Кэтлин.

Наступило молчание. У Клио все сжалось внутри.

— Да, — наконец произнес отец. — Я знаю, девочка. Знаю. Не могу видеть тебя такой расстроенной, просто не могу, меня это убивает. Эти таблетки, они как, помогают? Хочешь, я достану еще?

— Не хочу я никаких таблеток, Фрейзер, мне нужен мой сын. Мои сыновья — хочу их обоих. Я их родила.

— Может, тебе увеличить дозу…

— Просто уступи, Фрейзер! Найми частного детектива, прошу тебя. Если мы найдем Адама, не обязательно заставлять его вернуться. Мне достаточно знать, что он жив и здоров.

Клио затаила дыхание.

— Хорошо, — сказал Фрейзер. — Сделаем. Если тебе так будет легче, все сделаем.

Клио снова услышала всхлип матери, но теперь в нем слышалось облегчение.

Она подняла руку и постучалась, а потом открыла дверь. Кэтлин отвернулась. Она стояла лицом к сидящему на постели отцу. При виде дочери лицо Фрейзера смягчилось.

— Что тебе нужно, милая? Мы с твоей матерью просто разговариваем.

— Да, знаю, — сказала Клио. — Э, можно одолжить немного денег?

Фрейзер улыбнулся.

— Хэх, как на прошлой неделе? Мы как, ведем учет, девочка? А процент начислять?

— Ростовщичество — это грех, — парировала Клио.

— Ну, раз ты такая умная, легко найдешь работу на лето! — засмеялся Фрейзер. В это время Кэтлин повернулась к ней, и на ее лице появилась улыбка.

— Как можно тебе отказать?

Клио натянуто улыбнулась.

— Мой кошелек внизу, — делано вздохнул Фрейзер. — Пойду, посмотрю, что можно наскрести. Можешь пока заварить мне чашечку чая, прежде чем упорхнешь с моими деньгами.

— Обещаю, — заверила Клио.

Она посторонилась, пропуская отца, но осталась в комнате с матерью.

— Мам, вы что-то… вы что-то от меня скрываете?

— О чем ты? — удивленно переспросила Кэтлин.

— Адам — он что-то натворил?

— Например?

— Не знаю, — сказала Клио. — Просто последние несколько дней он дома ходил сам не свой. У него были какие-то неприятности? Он ничего не рассказывал тебе или папе?

Мать подошла к Клио и положила руки ей на плечи.

— Он ничего мне не говорил, — медленно и задумчиво сказала она. — Но это не значит, что ничего не было. Я столько раз обо всем передумала. Адам знал, что я переживаю из-за Райана, и, конечно, ему не хотелось меня расстраивать, но я бы все равно почувствовала, если бы он попал в беду. О, милая, я знаю, что все думают, и знаю, что все говорят. Но с Адамом все хорошо, я чувствую это вот здесь, внутри. Он никогда ничего с собой не сделает. Ни за что на свете. Если бы произошел несчастный случай, мы бы уже узнали. Просто ему нужно время. Все равно, черт возьми, придушу его, когда мы его найдем, не сомневайся. Но пока не выяснится что-то другое, я останусь при своем мнении.

Клио кивнула. Ей хотелось рассказать маме о своих подозрениях, но она не нашла слов. Не сейчас, когда мать и без того волнуется.

И Клио решила надеяться. Представлять себе, что детектив, которого собирается нанять папа, все же разыщет брата. Или по крайней мере выяснит, что именно произошло.

Откуда ей было знать, что весной он принесет ужасные вести? Скажет, что Адам, вероятно, погиб. Откуда ей было знать, что отец сообщит об этом матери? И что отец будет давить на мать, чтобы она смирилась, и как раз в это самое время у Райана начнется обострение.

И что сердце матери, переполненное любовью к детям, в конце концов разорвется от горя.

Через несколько месяцев в Спэниш-Коуве останутся Клио, Элен и отец. Ни Адама, ни Райана. Джеймс наслаждается жизнью в Дублине. А за ним туда по-быстрому свалила и Кэйт.

Три вместо восьми. Тишина вместо шума.

Вместо любви… пустота.

Сейчас

Роб знал, что Клио ждет его внизу. Он не отвечал на ее звонки, перемежавшиеся с эсэмэсками и письмами по электронной почте. А теперь она заявилась в участок и ждет. Деваться некуда.

Он закрыл письмо с подтверждением даты суда, только что пришедшее из прокуратуры. Потом глубоко вдохнул и позвонил вниз.

— Скажите, чтоб поднималась.

Она ворвалась в кабинет в облаке темных волос и мрачного настроения и захлопнула за собой дверь.

— Какого хера ты меня игнорируешь?

— Ш-ш.

Роб прижал палец к губам. Клио обернулась.

У стены спал в коляске Джонни. Малыш мог часами сопротивляться укладыванию, но, заснув, отключался полностью. Хлопок двери его не разбудил, но проверять крепость детского сна Роб не хотел.

Бывшая впервые за несколько недель оставила с нем ребенка: мать ее подвела, а ей срочно понадобилось в парикмахерскую. Роб хотел показать, что способен ответственно подойти к делу. Если она вернется и обнаружит у него в кабинете ревущего сына и разъяренную женщину, все пойдет насмарку. Особенно если ей неудачно подкрасят волосы.

Робу показалось, что Клио чуть-чуть смягчилась. Джонни, со своим ангельским личиком и золотыми кудряшками, пожалуй, смог подействовать на женщину. Но когда Клио перевела взгляд на Роба, он понял, что она вовсе не успокоилась. Кее материнскому инстинкту апеллировать, видимо, еще рановато.

— Что происходит? — громко прошептала она. — Сначала забросил удочку насчет двигателя, а потом куда-то пропал. Что ты выяснил? Все было запланировано?

— Что ты так завелась? — прошептал Роб.

— Я все еще живу в одном доме с Райаном, Адамом и Элен. Кэйт мечется, затеяла кампанию по освобождению Джеймса. Если это не он, если это сделал кто-то из них, я хочу знать кто, Роб.

Даунс вздохнул. Не стоит вести с ней эти разговоры. Но они с Клио знакомы не первый день. Ну как ей откажешь…

— Джеймс ударил отца, — сказал он.

Клио застыла, ее лицо вытянулось.

— Извини, — произнесла она. — Я рада, хотя чему тут радоваться. Уже сама не понимаю, что и думать. Радоваться, что ли, что это Джеймс? Только не это. Лучше бы выяснилось, что тут какая-то ошибка, что произошел несчастный случай, но ничего не могу с собой поделать. Уж лучше он, чем кто-то другой. Мы с Джеймсом никогда не были особенно близки.

Роб кивнул. Это можно понять.

— Откуда ты знаешь? — спросила Клио — В смысле, наверняка. Что изменилось? Ведь он до сих пор все отрицает, верно?

— Да, — сказал Роб. — Но он не может отрицать результаты экспертизы.

— Какой экспертизы?

— Джеймс признал, что спорил в тот вечер с отцом, но утверждает, что дальше слов дело не заходило. Он опровергает твои показания, что толкал Фрейзера. По его словам, он сказал отцу, чтобы тот отказался от продажи дома и извинился перед всеми. Говорит, разговор шел на повышенных тонах, но без рукоприкладства. Потом он сразу ушел на корму и там подрался с Адамом — по самому ничтожному поводу, я бы сказал.

Клио кивала, явно нервничая и ожидая, что последует за этим.

— Большую часть следов с одежды вашего отца и из его раны полностью смыло водой. Тем не менее все же удалось найти на его одежде следы крови, в основном его собственной. А на галстуке нашлась другая кровь.

— На галстуке? — повторила Клио.

— Криминалисты ничего не пропускают, — сказал Роб. — Это кровь Джеймса.

— Как он это объясняет? — спросила потрясенная Клио.

— Никак.

— И твоя теория?

— Теория? Я в эти игры не играю, Клио.

Она, не мигая, смотрела на него. Роб вздохнул.

— Возможно, отец первый ударил Джеймса. Согласно всем вашим показаниям, Фрейзер чуть не ударил Райана, когда начался скандал. Возможно, когда Джеймс начал предъявлять претензии, он не выдержал. Ударил его, и немного крови Джеймса попало ему на галстук. Когда отец уже отходил, Джеймс что-то схватил и ударил его сзади. Потом понял, что наделал, запаниковал и выбросил тело за борт. Прокуратура предпочтет вариант попроще. Что Джеймс поранился, когда ударил отца, и немного его крови попало на Фрейзера, когда он перекидывал его через ограждение.

Клио вся съежилась.

— Извини, — сказал Роб Даунс. — В основном улики косвенные, но ложь его изобличает. Нет никакого сомнения, что на вашего отца напали и выбросили за борт. Помимо всего прочего, что уже есть в деле, в том числе твоих показаний…

Клио прикрыла глаза. Потом отняла руку от лица и встала. Роб не мог придумать, что бы еще сказать, чтобы удержать ее. Он лишь изо всех сил надеялся, что они видятся не в последний раз.

— Клио, давай…

— Давай как-нибудь выпьем, — продолжила за него она.

— Было бы здорово.

Она кивнула.

— У тебя и правда чудесный мальчик, Роб. Гордись. Ты молодец.

Затем, бросив последний взгляд на Джонни, она вышла, тихо притворив за собой дверь.

Загрузка...