ЧАСТЬ III 2014–2018

Клио

Ноябрь 2014-го


Клио радостно ухватилась за возможность попутешествовать.

В апреле прошлого года ей исполнился двадцать один год, но она это почти не отмечала. Копила деньги, чтобы куда-нибудь съездить, и вот теперь отметит по-настоящему: поедет в Париж с друзьями на два месяца.

На это ушла большая часть ее сбережений. Уже два года она работала санитаркой в векс-фордской центральной больнице — «младший медицинский персонал», — делая вид, что серьезно думает о карьере в медицине. Все что угодно, лишь бы успокоить отца, который все приставал и приставал к ней, требуя идти учиться и получить нормальную профессию. Она убедила его, что работа санитаркой — лишь первая ступень. Пусть зарплата и нищенская.

Тем не менее он с ходу отказался дать ей денег на каникулы в Париже. Райан наконец завязал и уехал в Европу. Кэйт уже окончательно сбежала к какому-то парню в Дублине. Уже какое-то время она не разговаривала с Фрейзером, потому что при первом знакомстве Фрейзер спросил жениха Кэйт, Чена, настоящий ли он китаец или же его родители приплыли на пароходе из Вьетнама и теперь вынуждены притворяться китайцами, поскольку держат сеть китайских ресторанов. После этого Кэйт решила не знакомить никого с Ченом, наказывая за грубость отца всех.

Джеймс тоже никогда не появлялся. Как только его успех на телевидении внезапно закончился, он исчез. После трех серий хитового сериала телеканал с ним расстался. Джеймс пытался вешать лапшу на уши, уверяя, что ему нужны новые вызовы и что он ушел сам.

На Элен Фрейзер уже не надеялся. Оставалась одна Клио. Последний шанс на успех клана Латтимеров. Он не возражал против поездки. Два месяца культуры и цивилизации — прекрасно. Путешествия он одобрял. Просто не хотел платить.

И это еще не все; этот козел заморозил ее доверительный фонд. «Хочу быть уверенным» — так он заявил. Чтобы получить деньги, она должна доказать, что заслуживает доверия.

Остальные братья и сестры доверия не оправдали, пустили деньги на ветер. Или исчезли вместе с ними. Подождем, когда Клио будет двадцать два, и если не съедет крыша — тогда и поговорим. Клио не знала, что ответить: «большое спасибо» или «да пошел ты…».

Клио влюбилась в Париж. Пока она скучала только по морю и Тедди. Ей нравилось здесь всё: вино, еда, люди. Но оставаться во Франции ей, пожалуй, не хотелось. Хотелось чего-то поострее, не настолько классического. Она подумывала о Лондоне.

И все же Париж, безусловно, стоил поездки. В то утро она гуляла по набережной Сены, игнорируя предложения уже проснувшихся уличных художников написать ее портрет — якобы бесплатно, один раз ее уже так развели.

Она наслаждалась терпким запахом реки, свежестью деревьев, утренним уличным шумом, то и дело перемежавшимся раздраженными сигналами, адресованными putains de cretins, нагло перестраивавшимся без предупреждения.

Запах изменился: запахло круассанами и густым черным эспрессо. Petit dejeuner[1].

У Клио заурчало в животе. Товарищи по путешествию считали ее сумасшедшей. Даже если они веселились далеко за полночь, Клио неизменно вставала рано и шла на прогулку к реке. Остальные поднимались ближе к обеду и ковыляли в ближайшее кафе, где брали кувшины красного вина, чтобы похмелиться, и сэндвичи с горячим багетом.

Клио любила вставать утром, любила завтракать. И сейчас самое время подкрепиться. Она направилась в угловое кафе рядом со своим дешевым отелем и заказала как обычно: булочку с шоколадом, свежевыжатый апельсиновый сок и кофе с молоком. Завтрак обходился ей дороже, чем все остальное, съеденное за день, — единственная роскошь, которую она позволяла себе каждое утро.

Клио уселась у окна, глядя на спешащих на работу прохожих — настоящих парижан, а не туристов, которые появлялись только после десяти в надежде проскочить без очереди в Лувр и погулять по Елисейским полям без толпы.

Мимо шли те, кто работал в конторах, магазинах и билетных кассах. Клио обожала разглядывать эту толпу. Слово «шик» французское, это она усвоила еще в детстве, но только в Париже до конца поняла, что это значит. Мужчины шли с уверенным и наглым видом людей, которым принадлежит полмира. Или по крайней мере некогда принадлежало. Женщинам удавалось производить впечатление, что они поднялись в четыре утра, чтобы приступить к туалету, и одновременно — что они только что встали с постели. Стильная косметика, высокие каблуки, элегантные пальто, открывавшие стройные загорелые ноги.

Клио разглядывала молодую женщину немногим старше ее самой, уверенно вышагивавшую по тротуару, когда неожиданно заметила его.

Адам.

Он прошел мимо, глубоко засунув руки в карманы темного пальто, ссутулив плечи, знакомая вечерняя щетина на подбородке и щеках, темные серьезные глаза.

Адам.

Клио ахнула. Словно во сне, она соскользнула с высокого табурета и выскочила из кафе, забыв шарф, не застегнув пальто, вывалилась на улицу в объятия холодного ветра, которому тем не менее не удалось пробудить ее от грез.

Она пошла за ним быстрым шагом, не переходя на бег, и едва не угодила под машину, выехавшую из подземного гаража на Рю-де-ла-Сите: прохожий успел схватить ее за руку.

Пробормотав «мерси», она продолжила преследование. Она еще не потеряла его из виду. Она не пыталась себя обмануть. Это, конечно, не он. Такое уже случалось. Не только с Адамом, но и с матерью.

Поравнявшись с таким незнакомцем, она забегала вперед и, посмотрев на него, всегда испытывала чудовищное разочарование, понимая, что те, кого она любила, ушли навсегда.

На углу она почти догнала его и, когда он обернулся, разглядела его лицо. И поняла, что ошиблась в том, что ошиблась. Это действительно он. На шесть лет старше, но все же он.

— Адам! — вскрикнула она. В ее голосе слились шок, восторг и отвращение.

Он шел дальше, ускоряя шаг. Она зажала рукой рот. Такого она не ждала, даже не представляла… ожидала разочарования, но буря чувств, охвативших ее при виде брата, живого и здорового, разгуливающего по Парижу, застала ее врасплох.

По улице в сторону Пантеона шла шумная группа американских студентов. Адам смешался с ними.

Окруженная молодежью Клио потеряла из виду его затылок, но продолжала идти в том же направлении, по Рю-Суффло, к площади Пантеона. Наконец он мелькнул впереди, перед толпой, поднялся по ступеням грандиозного здания и скрылся внутри. Она тоже вошла в здание, толпа американцев заглушала своей болтовней и хохотом ее тяжелое дыхание и стук сердца в груди.

— Мадам! Мисс!

Клио остановилась, оторвавшись от погони.

— Ваш билет!

Клио бросила кассиру десять евро, схватила кусочек картона и помахала им перед охранником у следующего стола.

Внутри стояла тишина, изредка нарушаемая шагами, покашливанием, клацанием открываемых сумочек. Самые слабые звуки отдавались эхом в огромном пространстве, теряясь между мраморных колонн под высоким потолком. Крестообразная конструкция, расходящаяся от величественного купола в центре здания, делила его на четыре части. Клио поспешила выйти на середину зала. Ей показалось, что Адам прошел к дальней стене.

Что он здесь делает? Убегает от нее?

Дойдя до монумента у задней стены, она снова потеряла его из вида.

— Pardon, — сказала она пожилой женщине. — Там есть выход? Sortie?

— Non, — качнула головой женщина. — Нет выход. Crypte. Усыпальница.

Клио вздрогнула. Ну конечно, где еще искать погибшего брата, как не в усыпальнице?

Теперь она разглядела лестницу вниз. Американские туристы разбрелись по всему залу. Еще слишком рано, по музею ходили лишь случайные посетители вроде той женщины, с которой она говорила.

Она не могла не пойти за ним. Нужно убедиться, что это действительно он. Клио двинулась вниз по ступеням. Внизу под лестницей открылся длинный полутемный коридор, в стоячем воздухе пахло плесенью. Безмолвное подземелье казалось совершенно пустым, но в тени под сводами здесь легко спрятаться.

Клио пошла вперед, слыша лишь свое дыхание и звук шагов. Слева мелькнула тень.

Статуя Вольтера перед его гробницей. В тусклых отсветах его длинный нос и харизматичный профиль, казалось, оживали. Клио отпрянула от неожиданности, хотя перед ней был лишь камень.

А вдруг это не Адам, а какой-то неизвестный мужчина? Не опасно ли за ним идти?

Кто услышит ее здесь, среди призраков и могил? Охранники остались далеко позади, у входа.

Тоннель разделился на два, и она повернула налево. Здесь покоились великие писатели: Гюго, Дюма. Клио провела пальцами по буквам, высеченным на стенках гробниц. С каждой секундой уверенность таяла. Клио уже почти убедила себя, что все выдумала, но все же боялась, что не ошиблась.

Откуда-то издалека донесся смех. Клио вздрогнула. Просто кто-то из туристов, сказала она себе.

— Что я здесь делаю? — прошептала она, просто чтобы нарушить тишину и приободриться.

Она стала дышать ровнее, глубоко вдыхая через нос сырой воздух подземелья. Пахло смертью. И тут уголком глаза Клио уловила какое-то движение.

Она обернулась. Адам! Под сводом у гробницы Эмиля Золя стоял Адам.

Клио застонала. Она начала отступать, пятясь задом. Он протянул к ней руку.

— Клио, — она сама, наверное, выглядела не менее потрясенной.

— Ты… — проговорила она. — Что ты здесь делаешь?

Адам засмеялся. Она понимала, что это невольный смех, нервическая реакция, но все равно рассвирепела. Захотелось врезать ему по физиономии.

— Я слышал, как ты меня позвала. Решил, что показалось. Я постоянно слышу кого-то из вас или узнаю на улице. Подумал, что уже совсем с ума сошел.

— Ты бежал от меня.

— Я… нет. Я шел сюда. Я изучаю фундамент этого здания.

Клио покачала головой. Нет, все не так. Это она сходит с ума. Клио молча смотрела на него.

— О боже мой, как же я рад тебя видеть, — сказал он. — Как все? Как Райан? Мама?

Это невозможно. Это кошмарный сон. Клио еще не проснулась, все еще лежит в постели и видит кошмарный сон.

Но слышны голоса туристов, спускающихся в усыпальницу, во рту еще стоит вкус пирожного и кофе, только… почему здесь Адам? Все остальное реально существует, всё на своих местах.

— Ты серьезно? — сказала она. — Как мама?

У Адама на лице отобразился ужас.

— Я знаю, вы меня ненавидите, — заговорил он. — Понял, когда никто не ответил. Простопрошло уже шесть лет, Клио. Я взял не так уж много денег. И, боже, я не виноват, что родился геем. Да, я виноват, что сделал глупость. Только потом до меня дошло, что бежать было чертовски глупо, но я же был совсем молод. Тогда казалось, что это лучший вариант. И вот ты здесь. Это… безумие.

— Нет. Нет-нет-нет. Это невозможно.

— Клио, это реальность.

— Мама умерла.

Сначала на лице Адама ничего не отразилось. Но потом он понял, что она сказала. Глаза распахнулись. Рот приоткрылся. Теперь уже он сделал шаг назад.

— Что? — прошептал он.

— Она умерла! — Клио шагнула к нему. — Мама умерла. Она умерла пять лет назад.

Адам издал невнятный звук, в нем звучали ужас и боль. Он рухнул на каменный пол, глухо стукнув коленями, и закрыл руками глаза.

— Не смей рыдать, — крикнула Клио. — Не имеешь права. Ты исчез. Ты исчез, и она не выдержала. А потом папа сказал ей… у-у! Не важно. Это ты виноват, ты ее убил. Не могу… не хочу даже видеть тебя.

— Я… это не я. Я просто взял деньги. Я же ей сказал. Чтобы помочь…

Адам учащенно дышал. Клио прижала руку к животу. Ее тошнило. В этот момент в тоннель вошла кучка туристов и замерла при виде драматической сцены.

Клио пошла. Потом побежала. Задыхаясь, ничего не видя из-за застилающих глаза слез. Ноги налились свинцом, но она не останавливалась. Наконец она услышала сзади его шаги — по крайней мере, ей показалось, что он бежит за ней, пытаясь догнать, но она бежала быстрее.

Снаружи на улице прибавилось людей, везде уже толпились туристы, они стояли на ступенях, улыбались для селфи на фоне далекой Эйфелевой башни, вертелись, чтобы сняться на фоне гигантских колонн за спиной.

Она остановила такси, подняв руку. Внутри, задыхаясь и всхлипывая, мешая французский с английским, она попросила водителя ехать, все равно куда.

Вернувшись в гостиницу, она собрала сумку и, еще накачанная адреналином, позвонила агенту «Эйр Лингус», который терпеливо объяснил, что да, можно поменять билет со следующей недели на сегодня, но это обойдется почти вдвое дороже, чем она уже заплатила.

— Неважно! — крикнула она в трубку. Она включила громкую связь и положила телефон на кровать, чтобы сесть на чемодан — иначе он не закрывался.

Что там говорил Адам? Что он гей? Неужели поэтому он сбежал? Потому что, блин, гей? А насчет денег? Какие еще деньги?

— Хорошо, мисс, сейчас переоформлю, — ответил агент. — Что еще я могу для вас сделать?

Молния на чемодане наконец поддалась и закрылась. В этот момент, глядя на стену гостиничного номера, на выцветшие, отслаивающиеся обои, она поняла, что не может возвращаться домой.

Она встретила Адама. Но кому об этом расскажешь? Мать умерла, так его и не дождавшись. Райан переживал исчезновение Адама особенно тяжело — передозировка. Фрейзер не хотел и слышать о сыне. Элен вообще ни о чем не хочет говорить. Кэйт переехала и знать не желает родню. А Джеймсу все равно.

Адам бросил их всех. И ее в первую очередь.

Клио не собиралась объявлять им о том, что Адам исчез по своей воле. Даже не представить себе, как они это воспримут. Лучше забыть и сделать вид, что ничего не случилось. Если Адам захочет вернуться домой — пожалуйста, пусть сам и объясняется. Зачем становиться вестником, в которого стреляют первым? Совершенно не хочется разгребать последствия.

У Клио возник план. Летом она временами встречалась с парнем из Вексфорда, который мечтал рвануть в Штаты. Он получил визу J-1, а значит, у него целый год будет право на работу. Он уговаривал Клио плюнуть на Париж и поехать с ним, но она не студентка и не будет заморачиваться с подачей на грин-карту. Что, если просто взять и поехать? Взять остатки сбережений и улететь в Нью-Йорк?

Она понимала, что никогда не оправдает ожидания Фрейзера. По большому счету, она еще ни в чем его не подвела, и все равно в его взгляде сквозило разочарование; он ожидал большего. Что будет, когда он поймет, насколько она на самом деле испорченная?

— Да, — ответила она приветливому агенту «Эйр Лингус». — Сколько стоит билет в Нью-Йорк из Дублина?

Райан

Март 2015-го


В Риме все оказалось в точности так, как и представлял себе Райан. Искусство, культура, архитектура. Потрясающие женщины и мелкие ублюдки-карманники. Полезно для духовного развития, но вредно для всего остального. В таком городе слишком много соблазнов. Он сулит слишком много.

Достаточно далеко от Ирландии и всего, что осталось там, но недостаточно далеко от наркотиков. Сейчас он их не искал, но понимал, что рано или поздно найдет.

Однако подвернулась идея. Его нынешняя подруга выросла в маленьком городке на озере Гарда, Лимоне. Она пригласила его к себе на уик-энд: покататься на лодке по озеру, погулять по холмам.

В это время года там холодно и пусто — самое лучшее время. Ни туристов, забивающих узкую дорогу вокруг озера, ни уличных торговцев, впаривающих всякую хрень, ни задранных цен в ресторанах. Только местные, отличное недорогое вино и вкуснейшая еда.

Ведь Райан же художник? Пусть проведет с ней немного времени, она станет его музой.

Каждый день он гулял вдоль Тибра, но ему не хватало водного простора. Чтобы немного напоминало о доме. Обо всем хорошем.

И пора уже отдохнуть от поисков Адама. Два года без наркотиков, два года поисков. Он не собирался сдаваться, но нужно сделать перерыв. Разобраться в себе, что тоже важно.

Адам приехал в Рим накануне отъезда Райана. Райан так и не смог примириться с тем, что Адам разыскал его всего за несколько месяцев, когда он сам безуспешно искал брата целых два года. Райан исколесил пол-Европы на те небольшие деньги, что удалось наскрести. Фрейзер отказался отдать Райану его фонд, но Элен пару раз его выручила, а он не брезговал никакой работой.

Столько всего нужно искупить. Как смыть с себя весь этот позор?

Очевидно, в отличие от Райана, Адам располагал деньгами и связями. Он вошел в вестибюль дешевого хостела, где жил Райан, обаял портье, которая дала ему запасной ключ от его одноместного номера, и вошел внутрь.

Райан сидел на узкой кровати, втирая крем в зудящие до сих пор шрамы на ногах. Вдруг дверь распахнулась и в проеме возник Адам, собственной персоной.

— Что, блин, произошло? — были его первые слова.

Райан не мог даже назвать брата по имени. Адам возник как призрак. Райану показалось, что это галлюцинация.

— Мама умерла? — сказал Адам. — Мама умерла!

Без предисловий. Словно и не было семи лет, словно продолжается разговор, начатый вчера. Адам разрыдался, и Райан увидел, что далеко не в первый раз, — видимо, он мучается уже не одну неделю, а то и месяц.

— Почему мне никто не сказал? Почему?..

Адам тяжело опустился на кровать рядом с Райаном.

— Мы не знали, где ты, — Райан еще не отошел от шока.

— Но я же сказал тебе, что свяжусь!

Райан покачал головой в полном недоумении.

— Адам, постой. Как же, блин, как ты меня нашел? Я сам тебя искал. И откуда ты знаешь про маму? Где ты был?

Столько вопросов, что не разобраться, с чего начать.

— Где я был? — заговорил Адам. — Где ты был? Я ждал, блин, я ждал, Райан. Я думал, что-то пошло не так. Ведь могло произойти все что угодно. Думал, все решили, что мне безопаснее не возвращаться из-за твоих дилеров.

Думал, папа озверел из-за денег и запретил вам со мной связываться. Я был уверен, что Эва все растрепала и я перестал существовать для него, для всех вас. Но мне не с кем было поговорить! Некого спросить. Пытался звонить тебе, когда прошло несколько месяцев, но ты отключил телефон. А с остальными связываться я боялся, — Райан еще качал головой, пытаясь переварить увиденное и услышанное. — Я уже начал привыкать, что придется жить одному, — продолжал Адам. — И вдруг в ноябре прошлого года в Париже столкнулся с Клио. Я думал, она приехала за мной. Но она рассказала мне про маму и при этом была в бешенстве. Она что, не знает? Райан! Разве Клио не знает, что мы сделали? И почему?

Райану хотелось умереть. Он смотрел в пол. Адам жив. Все как он себе и представлял. Трагический бред. Вот поэтому люди и принимают наркотики. Эта… реальность херова. Боль. Невыносимо.

— Никто ничего не знает, — прошептал он.

— Что?

Адам прижал руку ко рту, словно его затошнило.

— Никто не знает. Когда умерла мама, я был на реабилитации. И я… мне было стыдно все рассказывать, когда меня отпустили, — из глаз у Райана полились слезы. — Месяца через полтора после твоего исчезновения босс Аарона сказал мне, что они тебя нашли, что с тобой разобрались. Сказал, что они убили тебя, Адам. Прошло уже шесть недель, а он все знал. Ты не выходил на связь, и я решил, что все так и есть.

— Он сказал, что меня убили?

Райан угрюмо кивнул.

— Он сказал, и я поверил. А как не поверить? Я знал: они опаснее, чем тебе казалось. Ты бы не стал на них стучать, если бы понимал, на что они способны. И вот я решил, что ты мертв и это моя вина. А дальше все покатилось по наклонной. Папа к тому времени уже выкинул меня из дома. Потом у меня была передозировка. Случайно или намеренно… даже не помню, что со мной тогда происходило. Немного подсушился, но все равно не мог никому ничего рассказать. Думал, они никогда меня не простят. Это он внушил мне, Ааронов босс. Потом умерла мама. А я… опять передозировка.

Адам потер лоб, сокрушенный, не веря своим ушам.

— Адам, это я виноват, — признался Райан. — Мне казалось, пусть лучше они думают, что ты сбежал, чем узнают, что ты мертв — и все из-за меня. Да, я просто трусливое дерьмо.

Адам положил руки на затылок и глубоко вдохнул.

— Пожалуйста, прости, — сказал Райан.

Адам покачал головой.

— Тебя не за что прощать. Это я сделал.

— Нет, — сказал Райан.

— Да, — возразил Адам. — Нельзя было оставлять тебя одного разбираться со всем этим. Я понимал, что ты не справишься, но пришлось исчезнуть. Пока Эва не рассказала всем, что я гей. И все же я не понимаю, почему ты сейчас здесь. Что ты делаешь в Италии?

— Тебя ищу.

Адам нахмурился, ничего не понимая.

— Пару лет назад я завязал, — объяснил Райан. — И у меня возникли сомнения. Эти парни сказали, что убили тебя, но тела не нашли. Это не в их стиле. Через несколько лет они забили Аарона Демпси насмерть и бросили на улице в Вексфорде: он вышел из тюрьмы и начал притыривать часть выручки. Видимо, считал, что ему причитается. Я понял: они сделали бы так с тобой, если бы тебя нашли. Тоже для острастки. Когда я завязал, у меня все сложилось в голове. Они меня развели. Хотели, чтобы я снова подсел и чтобы рассказывал всем, что с тобой сделали. Чтобы усвоил урок, и остальные тоже.

Райан замолчал. Он говорил бессвязно, но это все правда. Не так стройно, как хотелось бы, но именно поэтому он пришел к выводу, что брат все-таки жив.

— Мы… нам надо найти Клио. Надо рассказать ей, — Адам начал ходить по маленькому номеру. — Это катастрофа. Она меня ненавидит. Наверное, все меня ненавидят. Я должен им рассказать.

Райан покачал головой.

— Мы не сможем рассказать Клио, — сказал он.

— Я все ей расскажу! — выкрикнул Адам.

— Нет, я в том смысле, что не получится. Она уехала в Штаты с каким-то парнем. Живет там нелегально. Пару раз присылала открытки, но без обратного адреса. Сменила номер телефона. Знать нас не желает.

Адам повернулся и ударил кулаком в стену. Дешевый гипрок прогнулся. Райан подумал, что брату, должно быть, ужасно больно, но Адам не издал ни звука. Вместо этого он оперся на стену спиной и сполз вниз. Потом он сел на пол, прижав колени к груди.

— Ведь я же написал! — вскричал Адам. — Как обещал.

— Нет, — покачал головой Райан. — От тебя не было писем.

Адам в ужасе смотрел на него.

— Да. Ну конечно же, я его написал.

Райан потряс головой.

— Я ждал, когда ты проявишься. Но ты не проявился.

— Нет, Райан, все было совсем не так.

Райан

Май 2015-го


После того как Адам разыскал его в Италии, Райану пришлось несколько недель набираться храбрости, чтобы поехать в Спэниш-Коув.

По прибытии он собирался улучить момент и обшарить дом, когда там никого не будет, но это оказалось сложнее, чем представлялось вначале. Фрейзер особо не мешал. Отец почти каждый день куда-то уходил или уезжал на машине и как минимум раз в день гулял с Тедди.

Но Элен — эту из дома клещами не вытянешь. Она регулярно ездила за покупками в деревню, но обычно по утрам, когда Фрейзер был дома.

В конце концов Райану пришлось рискнуть и забраться в дом в присутствии сестры. Сначала он обыскал отцовскую спальню, по-тихому. Он умел двигаться бесшумно. Ему не раз случалось таскать деньги или драгоценности матери, когда припирало. Но там он ничего не нашел.

Затем он стал искать в кабинете. Везде, где, как ему казалось, его можно спрятать. Письменный стол. Под половицами.

Райан уже начинал паниковать. Что, если Адам соврал? Ну конечно же, нет. Как можно сомневаться?

Что, если отец уничтожил письмо? Разве это не само собой разумеется? Но Райан так не думал. Отец любит секреты. А тут доказательство, что Райан замешан в исчезновении Адама и что Райан наврал им всем. И кое-чего еще, но отец не обратит внимания на такие мелочи. Он сохранил его, в этом Райан не сомневался.

В конце концов он нашел. На книжной полке в кабинете, среди старых книг, покрытое пылью. Райан почти выбрался из дома, никем не замеченный. Он уже открывал парадную дверь, когда услышал за спиной шаги Элен, спускавшейся по лестнице.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. Ни тебе здравствуй, ни тебе разговоров о погоде.

Райан обернулся.

— А ты что? — спросил он.

Она нахмурилась.

— Это мой дом, — сказала она.

— Конечно, — сказал он. — Мисс Хэвишем.

Она покраснела, но не ответила остротой на остроту. Райану захотелось дать себе по морде. Это все из-за Фрейзера, он сделал их хитрожопыми и жестокими. Элен этого не заслужила. Она никогда не делала Райану ничего плохого.

— Прости.

Элен пренебрежительно качнула головой.

— Я просто вернулся кое-что забрать, — сказал он. — Уже ухожу.

— Куда?

— Домой. В смысле, к себе домой.

— Вот как, — она замялась. — Ты… у тебя все в порядке? Может, что-нибудь нужно?

— Деньги мне не нужны, — сказал он, страдая от унижения, потому что теперь его содержал Адам. Нет никакого повода гордиться. Как и снова брать деньги у брата.

— Нет, я не в смысле…

Элен пожала плечами. Райан снова потянулся к двери, но остановился.

— Элен, от Клио ничего не слышно?

— Нет. Прислала открытку на мой день рождения. Наилучшие пожелания и просьба поцеловать за нее собаку.

— Без адреса?

Элен качнула головой.

— А штемпель?

— По-прежнему Нью-Йорк, — ответила она.

— Иголка в стоге сена.

— Ты что, собираешься ее искать? — удивленно спросила Элен.

— Я… нет. Просто интересно, как она. Хотелось бы знать, что у нее все хорошо.

— Она не хочет светиться, Райан, сам понимаешь. А в последний раз, когда она…

Элен замолчала.

— Что?

— Последний раз, когда она звонила, папа… Прочел ей свою очередную нотацию. Что она его подвела и… ну, можешь себе представить.

— Ага, — кивнул Райан. — Могу. Не слишком вдохновляет на возвращение домой.

— Ты знаешь, какой он. Когда он захочет, чтобы она вернулась, включит обаяние. Или шантаж. Он так до сих пор и не отдал ей деньги. Как и тебе твои, само собой.

Райан помотал головой. Не хочется даже говорить об этом.

— Если она как-то проявится, дашь знать? — попросил он.

Элен кивнула.

— А ты, — сказал он, прежде чем уйти, — как ты живешь?

Кажется, Элен удивил его вопрос.

— Все нормально, — сказала она.

Райан кивнул.

— Он свое получит. Папа, в смысле. В один прекрасный день.

Брат и сестра смотрели друг на друга.

— Хочу кое-что тебе сказать, — сказала Элен. Райан затаил дыхание.

— Если представится возможность, я его убью, Райан.

Райан кивнул. Если представится возможность, он ей поможет.

Сейчас

Телефонный сигнал жужжал долго и заунывно. После трех длинных гудков Робу ответили.

— Следователь Микграт, пятый участок.

— Микграт, — Роб улыбнулся. — Не могу поверить, что ты еще на месте, толстый ты раздолбай. Хотя нет, могу. Патрульная служба уже не для тебя.

— Ирландец херов, да ты на десять фунтов жирнее меня, если не больше.

Американец хохотнул — низкий сиплый смех, хорошо памятный Робу по приездам Микграта к родне в Вексфорд.

— Стало быть, получил мое письмо, ирландец? — сказал Микграт. — Или это звонок вежливости, потому что тебе нехер делать у себя там, в деревенском захолустье?

— Ага, письмо получил, — сказал Роб. — Спасибо огромное. Ни хера там нет.

— Всегда пожалуйста.

Оба засмеялись.

— Не получилось ничего наскрести, — объяснил Микграт. — Твоя девушка жила без документов.

— Как и твоя бабка, — сказал Роб.

— И снова иди на хер.

Роб улыбнулся.

— Это официальная информация, — продолжил он. — А что ты накопал неофициально, чего нельзя написать по почте?

Молчание на линии. Потом:

— А ты такой весь из себя проницательный, да? Но ты ж знаешь, ни в чем нельзя быть уверенным.

— Все равно расскажи. Когда это факты мешали нам кого-то подозревать?

— Ну я показал фото, которое ты послал, нескольким своим коллегам, и один из них ее узнал.

— Откуда?

— Не говорит. Ее никогда ни с чем не брали, но если он ее узнал… ну… он не самый приятный парень. И не самый правильный, если ты понимаешь, о чем я. Не прочь закрыть глаза на некоторые вещи.

— Понял, — у Роба похолодело внутри.

— Ага. Похоже, малютке Клио здесь пришлось не сладко. А зачем она тебе сдалась вообще-то?

— Ее отец убит.

— Блин. Это она его убила?

— Нет, — сказал Роб, хотя и сам слышал неуверенность в собственном голосе. — За убийство будут судить ее брата. Просто решил еще покопать, для себя.

Он уверен, что это Джеймс. Уверен. Почему же не удается заглушить сомнения?

Заглушить чувство, что если кого все и будут защищать, то Клио? Клио и Элен.

Но как же не защищать ее? Их обеих?

Роб вполуха слушал, как изгаляется Микграт, и в итоге со смехом повесил трубку, пообещав выбраться в Нью-Йорк и прошвырнуться по всем пабам, где работают ирландцы-нелегалы.

Что бы ни произошло с Элен, Роб знал, что Клио тоже досталось сполна. И, очевидно, все не закончилось с отъездом из Спэниш-Коува. Такой человек может легко сорваться. Для самозащиты или в припадке ярости.

Сейчас для него важно только одно: чтобы она не пострадала. Потому что Роб не может ничего с собой поделать. Придурок, деревенский парень, притворяющийся великим детективом. Полицейский, которому хватает ума понять, когда надо отвернуться. Понять, что свершилось правосудие.

Но дело даже не в этом… Он все еще влюблен в Клио Латтимер.

Клио

Декабрь 2016-го


Так низко она еще не падала.

Ладно, убеждала Клио сама себя: я не такая уж скромница, когда дело касается мужчин. Не прочь пофлиртовать, если угостят ужином или выпивкой. Проведут в клуб, на спектакль или устроят на работу. Она знала свою силу и не боялась ею пользоваться.

Ужины и билеты — все это замечательно, но еще нужны деньги на оплату квартиры. Пусть по нью-йоркским меркам квартира совсем дешевая, все равно это деньги, которые нужно платить. Переезжать куда-то без документов слишком большой риск, даже если захочется.

Когда тот мужик подвалил к ней в баре, Клио решила, что он просто какой-то скользкий престарелый бизнесмен, который хочет купить ей пару коктейлей и, возможно, обслюнявить или попытаться пощупать. Но он оказался не из тех, кто предлагает условно-бесплатный обед. Когда она вернулась из туалета и ободряюще улыбнулась, он склонился к ее уху и прошептал:

— Сто долларов за минет.

Она отпрянула.

Клио ничего не имела против секса. Под настроение можно потрахаться с кем угодно. Но на своих условиях и когда хочется.

Она не проститутка. Неужели он принял ее за такую?

— Урод, — сказала она и слезла с барного табурета.

Этот тип вышел за ней на улицу, схватил за руку на тротуаре; увидев у нее на глазах слезы, он изобразил удивление.

— Эй! Я думал, это подразумевается. Я не понял. Этот чертов город, понимаешь? Вовсе не хотел тебя оскорбить. Один приятель сказал, что в этом баре такие девушки. Козел! Но я и сам хорош, повел себя как скотина. Мог бы и догадаться, что ты не из таких, приличная ирландская девушка. Наверное, подумал, что люди готовы на все, когда припрет. Кто я такой, чтобы судить?

От усталости и обиды не было сил послать его подальше. Хотелось просто выслушать извинения и пойти своей дорогой. Медленно, потому что на каблуках, а без денег на такси придется идти десять кварталов.

— Позволь тебя угостить, — сказал он. — Ну пожалуйста, Я хочу искупить вину.

И она приняла это фуфло. На следующее утро, проснувшись в своей квартире, она обнаружила на полу рядом с кроватью двести долларов.

Его это возбуждает, догадалась она. Она позволила ему себя трахнуть, потому что он угостил ее ужином и выпивкой,„вел себя обходительно. Но он все равно заплатил. Скорее всего, женат. Раз заплатил, это не измена. Она шлюха, а он клиент — коммерческая сделка. На следующий вечер он будет хвастаться, как лишил девственности молодую ирландскую девчонку.

Сложно поверить, но дальше пошло еще хуже. На самое дно она скатилась, когда начала активно искать следующего мужчину, готового платить за секс. Это продолжалось несколько месяцев. Она никогда не определяла для себя, чем занимается. Лишь знала, что это помогает свести концы с концами.

Если бы ее спросили, как продавать себя, ей пришлось бы крепко напрячься, чтобы ответить. Учиться не нужно, это уж точно. Если воображаете, что для этого нужно говорить или делать что-то особенное, то скорее всего ошибаетесь.

Нет общепринятых слов, или одежды, или каких-то конкретных действий. Никто не пишет в резюме «проститутка-стажер» и не ждет предложений. Скорее, нужно полнейшее отчаяние в глазах; отчаяние и умение мужчины, ищущего удовольствий, разглядеть его. Как тот, первый мужик.

Иногда они изображали шок, когда Клио заводила речь о деньгах. Она объясняла, что это не плата за услуги — просто буду очень благодарна, если выручишь. Иногда они давали деньги сами, не дожидаясь просьбы.

Сколько раз она уже делала это, раз двадцать? Даже пару раз переспала по пьяни с полицейским — слишком напилась, чтобы думать о риске.

Сто долларов на подушке. Дешевле ужина с выпивкой и гораздо эффективнее. Секс, случайная халтура, водка, сон, прогулка, еда, халтура, секс, водка, вечеринка, водка, секс. Примерно в таком ключе Клио подошла к Рождеству 2016 года.

Она собиралась сделать себе подарок: разгрести это дерьмо. В 2017-м она не будет спать с незнакомыми за деньги. С праздником! Ей нужен план. План на дальнейшую жизнь.

Она чуть не упала от неожиданности, когда, откуда ни возьмись, появились Адам и Райан. Непонятно, как им удалось ее разыскать. Клио жила без документов, а Нью-Йорк — огромный город, полный людей. С другой стороны, какова была вероятность случайно столкнуться с Адамом в Париже?

Потом Райан сказал ей, что Адам точно так же нашел его самого. У Адама были деньги и возможности. Он много работал, шевелил мозгами — как выяснилось, у него есть мозги. Только не тогда, когда нужно.

И все же братьям понадобилось немало времени. Райан ни от кого не скрывался, когда Адам нашел его. Клио старалась оставаться невидимкой. И не только для властей. Она жила в постоянном страхе, что в один прекрасный день появится отец и потащит ее домой. От него всего можно ожидать. Последние пару лет она лишь посылала в Спэниш-Коув открытки, боясь нарваться по телефону на очередной монолог отца о разочаровавших его детях.

Они ждали ее в сомнительной забегаловке по соседству с ее квартирой. Зайдя схватить обычный ежедневный сэндвич, она услышала свое имя. Свое полное имя: Клиона.

Никто не называл ее так в Нью-Йорке. Никто по-настоящему не называл ее так и дома, но здесь услышать что-то по-гэльски — это сальто назад, парад планет и глоссолалия одновременно. И не подумаешь, что половина города принадлежит ирландцам.

— В чем дело? — спросила она, сурово уставившись на них.

— Нам нужно поговорить, и даже не пытайся смыться, дорогая, — протянул Райан.

Взяв под руки, они повели ее в сторону квартиры.

— Значит, ты докопался, Райан, — сказала Клио, захлопывая дверь, когда все трое вошли внутрь. — А остальные знают, что ты жив, Адам? — она сверлила брата взглядом. — Я им ни хера не говорила. Подумали бы, что у меня бред. Ни за что не стала бы рассказывать.

Это было не совсем так. Клио пыталась кое-кому рассказать. Она позвонила Кэйт вскоре после приезда в Нью-Йорк. Она изрядно выпила, и хранить секрет стало просто-напросто невозможно. Сначала она сказала Кэйт, что ей показалось, будто она видела Адама во Франции.

— Сижу, завтракаю, и тут он идет мимо, готова поклясться, это был он…

— О, Клио, ну бога ради, опять ты за свое, как когда мама умерла. Забыла, что ли?

— Но, Кэйт, на сей раз…

— Да, я знаю, так будет и дальше.

Послышался шум — Кэйт кто-то звал по имени. Клио услышала ее ответ, фальшивый акцент, с которым она теперь разговаривала: ублюдочная версия южно-дублинского с центрально-лондонской гнусавостью.

— Кэйт? Кэйт, послушай меня, прошу. Это важно. Адам…

— Клио, ты много пьешь? Я спрашиваю, потому что, честно говоря, в нашей семье это бывает. По-моему, ты уже изрядно приняла. Ты, Райан…

— Ты, блин, серьезно?

И тогда Клио поняла, что Кэйт ей ничем не поможет. Сестра стала другой. Она стала… замкнутой. Холодной. Безразличной. В результате существование Адама во Франции осталось тайной.

— Выслушай Адама, Клио, — попросил Райан. — Никто больше не знает, где он. Пока еще нет. Мы оба жили на континенте, летали туда-сюда, пытались тебя найти. И меня тоже выслушай. Я должен перед тобой извиниться: виноват я, а не он.

Этим они ее и купили. Ей стало любопытно, захотелось узнать, к чему это все.

Итак, она выслушала их рассказ о том, что произошло в 2008 году, как Райан попал и как Адам стал его выручать. Они поведали ей про безумный план Адама, чтобы вытащить Райана из задницы, не упустив и то, что Джеймс практически отдал брата на съедение бандитам. И что Фрейзер отказался помочь Райану деньгами.

Ей хотелось убить их обоих.

— Вы оба абсолютные мудаки, — ее чуть удар не хватил от бешенства. — Особенно ты, Адам.

Клио впору было связать, настолько она рассвирепела. Но у нее уже не оставалось сил. Она полностью и окончательно обессилела. Нью-Йорк выматывал. А последние пара лет окончательно укатали. Клио присела на краешек кровати и заплакала.

Несмотря на поздний вечер, за окном продолжал гудеть город, надрывались сигналы автомобилей.

— Не понимаю, почему вам было не рассказать остальным. Это непростительно.

Райан — прости, Райан, но это правда, — ты уже был, блин, конченый. Адам, мама бы помогла.

Адам разглядывал дешевый ковролин на полу.

— Я думал, так будет лучше, — произнес он. — Мне нужно было свалить из Спэниш-Коува. И я не знал, как мама отнесется к тому, что я взял деньги. Мне казалось, она заодно с папой насчет Райана.

— Ерунда, — возразила Клио.

— Ты не во всем права, — сказал Адам. — Для тебя мама — святая, но она поддерживала Фрейзера, сама знаешь. Даже когда он нас гнобил.

— Не хочу ничего слышать! Ты не представляешь, сколько маме пришлось пережить.

— Разве она помешала папе вышвырнуть Райана из дома, когда я исчез?

— Она только потом поняла, что произошло, и к тому же она тогда думала только о тебе, а Райан… опять сел на наркотики.

Райан опустил глаза.

— Не сел, Клио. Не тогда, когда он меня вышвырнул. В любом случае, не по-настоящему. Он сделал это, потому что знал, что произошло. Он знал, что у меня проблемы с бандитами, и не хотел, чтобы я тащил эти проблемы домой.

Клио открыла рот и закрыла снова.

— Не имеет значения, — сказал Адам. — Мама тут совершенно ни при чем. Я ничего ей не говорил, потому что у меня был план.

— Ну да, конечно. Боже мой. План! И что из этого плана вышло?

— Я, — Адам замолчал и посмотрел на Райана. Тот кивнул.

Адам сунул руку в карман и достал оттуда конверт.

— Читай, — сказал он и отдал его Клио.

— Что это? — спросила она скептически, с пренебрежением. — Излил свои чувства на бумаге?

— Не гони, — усмехнулся Райан, хотя ему было вовсе не весело.

Клио вздохнула и открыла письмо. Она пробежала несколько строк, но слова стали расплываться. Глаза защипало, потекли слезы. Что это такое?

Она взяла конверт и прочла адрес. Адресовано Кэтлин Латтимер, Спэниш-Коув, Вексфорд, Ирландия. Штамп на марке вылинял, но читается. 15 августа 2008.

Клио подняла взгляд на братьев.

— Читай, — повторил Райан.

Клио опустила глаза к письму.

— Милая мама, — начала она.


Милая мама,

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не злись и не расстраивайся. Я знаю, тебе захочется убить меня, но не надо.

Я в безопасности, я в порядке, у меня все хорошо. Райан все тебе расскажет подробно. Я просил его подождать, пока я не напишу тебе, и, надеюсь, он уже нашел место в реабилитационном центре, как. мы планировали.

Сейчас я просто хочу сообщить, что уехал по своей воле. Я не сбежал, потому что у меня депрессия, или проблемы, или что-нибудь подобное.

Мама, мне пришлось взять у вас деньги, и я виноват, но я знаю, что ты не стала бы возражать. Они были нужны Райану. Он попал в серьезную историю, и я поклялся, что помогу ему. Я просил у папы, но он мне не дал. Поэтому мне пришлось пойти в обход. Это правда. Он отказался нам помочь. У него были на то свои причины, пусть сам тебе объяснит.

Пожалуйста, не злись, что я не попросил у тебя. На тебя и так уже много всего навалилось, и мы с Райаном решили, что не станем тебя вмешивать, пока не разберемся во всем сами.

Мне лучше пока пожить подальше от вас, на всякий случай. У меня есть немного денег, я могу работать и просто подожду, пока все рассосется. Прилагаю номер абонентского ящика. Пожалуйста, напиши, когда получишь это.

Телефона у меня пока нет. Я знаю, что это паранойя, но боюсь, что дилеры Райана меня вычислят.

Прости меня за эти несколько недель. Я не хотел расстраивать ни тебя, ни девчонок.

Это немного безумно, но, мама, так будет лучше. И Райан пообещал мне взять себя в руки. Я поставил такое условие.

Будьте осторожны, скоро поговорим.

С любовью,

Адам

P.S. Не знаю, ходят ли обо мне какие-то слухи в деревне. Если ты что-то слышала, я уверен, ты поймешь. Я не виноват, что я такой.


Клио уронила письмо на пол.

— Я не понимаю, — сказала она в оцепенении, зная, что за этим последует нечто еще более жуткое. — Ты послал это через шесть недель. Почтовый штамп означает, что письмо доставили в Вексфорд. Куда же оно делось?

— Его принесли нам домой, — сказал Райан.

— Нет! — Клио в ужасе затрясла головой.

— Да, — кивнул Адам.

— Они же наняли детектива и все такое, — взвыла Клио. — Он сказал папе, что проследил тебя до Лондона и все говорит о том, что ты погиб. Папа убедил в этом маму; он убедил ее. Никакого письма не было. Я его слышала сама — он доставал ей рецептурные таблетки, он…

Клио замолчала, в ее груди разрасталась паника.

— Я нашел это, — сказал Райан, — в папином книжном шкафу. Он его спрятал. Он взял письмо, пока мама не увидела, и спрятал. А потом сказал маме, что Адам погиб. Клио, не было никакого частного детектива. Не было никаких следов Адама в Лондоне. Папа не захотел тратить деньги, сочинил всю эту историю от начала до конца. Адам вскрыл его банковские счета, данные за прошлые годы. Не было никаких необычных расходов ни в 2008-м, ни в 2009-м. Никаких огромных гонораров частного детектива. Да и откуда им взяться? Папа же знал, что Адам сбежал. И знал почему. Он спрятал письмо, потому что ему было стыдно. Потому что мама поняла бы, что он лжец и сволочь.

— Мне нужно выпить, — у Клио наступила реакция: ее охватил жар, все нервные окончания вибрировали. Адам вышел на улицу, нашел круглосуточный винный магазин и вернулся с бутылкой водки.

— Я хотел, чтобы ты знала, — сказал Адам. — Хотел, чтобы ты знала, что я ни за что не бросил бы вас вот так. Мы оба, — он взглянул на Райана, — боролись тогда со своими демонами, но мы вовсе не хотели причинить кому-нибудь боль. Тебе, Кэйт, Элен и… маме. Папа и Джеймс — черт с ними. Они…

— Мерзавцы, — выдохнула Клио. — Мерзавцы херовы. Папа при мне обещал маме нанять детектива. Он сочинил целую историю о том, что ты погиб — он… лгал! Лгал ей в лицо, лгал нам всем. А потом, когда она умерла, сказал всем, что детектив ошибся. Он, конечно, знал, что, если ты вернешься, все выяснится, поэтому снова соврал. А Джеймс первый предположил, что ты, Адам, погиб. Даже не заикнулся о том, что брал у тебя деньги. Ни он, ни папа, даже когда мама спрашивала, почему на твоем счету ничего не осталось. Райан, а почему тогда ты?..

Клио снова переполнила злоба на брата. Она бросилась на Райана и принялась лупить и царапать его. Она готова была его убить. Райан терпел, и Адаму пришлось вмешаться и оттащить ее, пока все не зашло слишком далеко.

— Прости, — у Райана обильно текли слезы. — Я так облажался. Я думал, что Адам погиб и что вы меня никогда не простите. За Адама и за маму. Прости меня, прости.

Клио сползла на пол, прислонившись к кровати. Полная бессмыслица, но в то же время все складывается. Они трое всегда были близки. И она знала, что Райан убивал только себя самого. Никого другого.

— Почему? — задыхаясь, выдавила она. — Почему вы не рассказали Элен или Кэйт про Адама? Они все еще в Ирландии, вы знаете, где их найти.

— Кэйт не до нас, — пояснил Райан. — А Элен…

— Что?

— Она хрупкая, — сказал Адам, и братья переглянулись. — С ней надо поосторожнее. Если она обо всем узнает, она… она может не выдержать.

— Она на хер никому не нужна, ты это хочешь сказать?

Клио покачала головой. Она ничего не понимала. До конца жизни с таким не смириться.

— Ну, — снова заговорил Райан, — теперь что? Расскажем остальным? Начнем с того места, где остановились?

— Нет, — сказал Адам. Его голос прозвучал так холодно, что Клио резко подняла голову. Лицо Адама стало почти неузнаваемым от переполнившей его ненависти. Глаза казались темнее, губы сжались в нитку.

— А что тогда? — сказал Райан.

— Мы отомстим.

Адам произнес это так, словно речь шла о чем-то простом и совершенно очевидном. Он встретил взгляд Клио и не отвел глаз. У нее похолодело внутри, по всему телу побежали мурашки. Все эти страдания. Вычеркнутые из жизни годы. Смерть Кэтлин.

Это Клио нашла мать. С открытыми глазами, холодную как лед, с посиневшим, искаженным гримасой боли лицом. Ее рот, так часто складывавшийся в улыбку, безобразно скалился.

Она наполовину сползла с кровати, ночная рубашка непристойно задралась выше пояса, а у Клио не хватило сил одной поднять ее обратно на постель, прикрыть мать. На ночном столике осталась лежать открытая книжка. Джон Гришэм. Открытую страницу прижимали очки для чтения. Стакан воды, недопитая чашка чая со следами губной помады на ободке.

А рядом пузырек прописанных таблеток, совершенно пустой. Лишь слабый намек. Клио не верила, что мать могла отравиться. Что она оставила бы их после всего, что они прошли. Просто не выдержало сердце, говорила себе Клио. И коронер подтвердил.

Но отец… сделал небольшое замечание. Словно он здесь совершенно ни при чем, словно во всем виновата Кэтлин.

«Она пристрастилась к снотворному», — Клио слышала, как Фрейзер прошептал это санитарам.

Кэтлин обмочилась, и эта небольшая деталь — запах мочи и пятно на простынях — едва не добила Клио. Женщина, столь полная жизни, давшая жизнь им всем, — и вот ее больше нет.

Клио несколько лет пыталась оправдывать ожидания отца, делала вид, что дом не окутан пеленой скорби, что все в порядке, что семья вовсе не рассыпалась вдребезги. О Райане и Адаме в доме больше никогда не упоминалось, словно их никогда и не существовало.

Фрейзер решил, что не стоит слишком зацикливаться на смерти Кэтлин, жизнь продолжается. А потом отказался отдать Клио деньги из фонда. Через что ей пришлось пройти, чтобы выжить в Пью Йорке’ Что ей пришлось вынести! Все это промелькнуло у нее перед глазами, как в кино.

— Отомстим? — эхом откликнулся Райан, не понимая.

— Вот это все, — произнес Адам, — считаешь, должно остаться безнаказанным? Он нас уничтожил. Они оба — папа и Джеймс.

Адам продолжал смотреть на нее в ожидании. И Клио почувствовала это в себе. Первый намек на согласие.

— Нужно все запланировать и сделать безупречно, — продолжал Адам.

— Что запланировать? не понял Райан. — Что мы с ними сделаем?

Клио медленно кивнула.

— То, что должны, — сказал Адам, не отрывая взгляда от сестры. Она еще раз кивнула, сначала медленно, потом быстрее.

Райан смотрел то на брата, то на сестру. О нем Клио не беспокоилась. Райан сделает все, что скажет Адам. Он им задолжал.

— И я знаю, кто нам поможет, — заявил Адам.

Сейчас

— Роб о чем-нибудь догадывается? — спросил Райан.

Клио и Адам сидели на качелях на крыльце. Райан, скрестив ноги, уселся на землю перед ними. Чтение завещания назначили на следующий день. Приехала Кэйт, и они с Элен вместе готовили ужин.

Клио бросила взгляд на окно кухни. Сестры улыбались, но с грустноватым выражением, присущим им всем в последнее время. Словно им было невозможно радоваться жизни после всего, что случилось. В действительности никто из них совершенно не терзался по поводу Фрейзера.

Клио, Адам и Райан нарушили данный друг другу обет молчания, чтобы один раз поговорить. Потому что завтра каждый пойдет своей дорогой. Никто не узнает, что они сделали.

— Роб ничего не знает, — ответила она Райану. — Одно время он задавал много вопросов, я уже начала беспокоиться. Но, как он сам выразился, криминалисты решили дело.

— Но как же, блин, кровь Джеймса попала на папин галстук? — спросил Адам. — Дэнни видел, что Джеймс ругался с Фрейзером, но не видел, чтобы они дрались. Во всяком случае, так он говорит.

— Дэнни не станет нам врать, — сказала Клио. — В любом случае я же видела, что Джеймс толкнул папу. Не все ли равно, как он умудрился оставить улику?

— Мне не все равно, — возразил Райан. — Мы планировали немного наказать Джеймса, а не добиваться его пожизненного заключения. Клио, с этой кровью твой друг-полицейский доведет дело до приговора.

— А что сейчас значит пожизненное? — заметил Адам. — Лет десять, с учетом хорошего поведения и прочей херни?

— Черт, не надо снова напоминать, что прошло десять лет, Адам, — сверкнул глазами Райан. — Просто…

— Что? — спросила Клио, когда он замолчал.

— На мне больше вины, чем на вас, — ответил он. — Это все из-за меня.

— Ты все еще так думаешь? — удивилась Клио.

Райан кивнул.

— Это бред, — сказала она. — Все из-за того, что папа возил тебя мордой об стол, Райан. И доставал Кэйт по поводу лишнего веса. И чморил Джеймса, окончательно превратив его в полное дерьмо. Он испортил жизнь Элен.

И вынудил Адама жить за границей десять лет и думать, что нам всем на него насрать. И меня кинул. Вот из-за чего все. Мы все это знаем, и ты тоже.

Свесив голову, Райан смотрел на траву между ног.

— Пора уже поверить в это, — сказала Клио. — Он поимел нас всех. Хватит метаться.

Тот кивнул.

— Я не чувствую за собой вины, — заявил Адам. — Мы позаботились обо всех. Райан и я поручились за Элен и Ану. Дэнни и Клио видели, где была Кэйт. И я почти все время мог видеть Клио. Почти. Пусть Джеймс сам выкручивается.

Райан пожал плечами. Адам повернул голову к Клио.

— А где ты действительно была те несколько минут? — спросил он.

— Так, слонялась вокруг, — Клио не отводила глаз. — Почему? Ты что, подозреваешь, что это я его убила?

— Если и убила, я бы не стал тебя обвинять.

Клио угрюмо кивнула.

— Жаль, что не убила его много лет назад. Но я не убивала. Это Джеймс, хоть какой-то от него толк.

Эту фразу она репетировала про себя много раз.

Адам кивнул.

— Да, — произнес он твердо. — Так и было.

Отца убил Джеймс.

Райан

Декабрь 2017-го


Прошел целый год. План складывался медленно. Отчасти из-за того, что все трое жили в разных странах. Отчасти… по другим причинам.

Идея мести принадлежала Адаму, но Райан — единственный из них, кто мог иногда ездить в Спэниш-Коув, — взял на себя основную работу. Единственное, что потребовалось от Клио, — восстановить связь с семьей, чтобы сразу вернуться в Ирландию, когда придет время. И через шесть месяцев все было готово.

После трех гудков трансатлантического звонка Клио взяла телефон.

— Приступаем? — спросила она сразу. Адам купил всем троим мобильники без абонентской платы, исключительно для разговоров между собой. Общались они по минимуму. Никто не должен знать, что все это время они поддерживали связь.

— Приступаем, — подтвердил Райан. — Объявление о годовщине смерти матери выйдет в мае. Это первый шаг, чтобы Адам мог объяснить свое возвращение.

— Хорошо, — сказала Клио, и Райан услышал вибрацию ее натянутых нервов. Он сам нервничал еще больше, но старался не выдавать себя. Эти двое и так считали его слабым звеном.

— Когда мы сделаем это, мы все будем вместе и сможем дать друг другу алиби.

— Не говори так, — резко перебила его Клио.

— Это правда, сестренка. Мы собираемся убить отца, так или иначе. Ты все продумала? Задушим его в постели? Ударим по голове? Будем по очереди колоть ножом?

— Райан, — оборвала его Клио. — Его убьет кто-то одан, мы уже договорились. Ближе к делу решим, кто, где и когда. Он запланирует что-нибудь, чтобы оказаться в центре внимания, сам знаешь. Устроит вечеринку или вроде того. Все самовлюбленные типы одинаковы, они всегда предсказуемы. И мы всё заранее проверим, прежде чем перейти к делу.

Райан вздохнул. Она права, он сам это понимал.

— Все равно будет трудно.

— Тебе не придется, не беспокойся, — в голосе Клио звучало нетерпение. — Так ты готов или нет, Райан?

Райан кивнул, крепко прижимая телефон рукой к щеке.

— Я вас не подведу, — сказал он. — Если ты и Адам так решили.

— Мы должны притворяться, что впервые встретились за эти годы, — заговорила Клио, не слушая его. — Должны сыграть самую убедительную роль в своей жизни: я всей душой презираю Адама. Ему нужно выглядеть жалким, а мне нужно его ненавидеть.

— Мы готовы. Я слышал, как Адам репетировал свою речь перед камерой. Едва не позвонил на горячую линию для самоубийц.

Клио невесело рассмеялась.

— И когда приедем туда, нам нельзя будет ничего обсуждать между собой. Даже если покажется, что мы одни. Неизвестно, кто может подслушать. Понимаешь, Райан?

Клио, хватит читать мне нотации.

— Я не читаю. Просто нервничаю.

— Знаю, — вздохнул Райан. Сложно будет хранить молчание, когда они соберутся вместе, весь уик-энд притворяться, что знать не знают друг друга. Но иначе никак.

— И… все остальное готово? — спросила Клио. — Он готов?

— Все знают, кто за что отвечает, — сказал Райан.

— О’кей.

Пауза.

— Ну что ж, летом, наверное, увидимся, — сказала она.

— Ну да. Клио, ты ведь уничтожила письмо? Нельзя, чтобы папа нашел его. Он поймет, что мы всё знаем.

— Конечно, — подтвердила она.

Райан ей не верил. Он знал, что Адам все решил еще тогда, когда столкнулся с Клио в Париже, но Клио нужно было видеть это письмо, чтобы напоминать себе, на что способен отец. Она будет читать и перечитывать его снова, пока они не убьют Фрейзера. В этом Райан не сомневался.

Адам

Настоящее


Оглашение завещания прошло достаточно мирно.

Фрейзер Латтимер так и не собрался изменить свою последнюю волю. Он предполагал, что продаст дом и потратит вырученные деньги еще до своей смерти и действующее завещание лишится всякого смысла.

Ана в завещании не упоминалась. Последний раз его меняли после смерти Кэтлин, и наследники остались те же, что и в 2009 году. Ана вернулась к своей разоряющейся пекарне и жизни в Векс-форде, вероятно, полагая, что легко отделалась. Дети Фрейзера в этом ничуть не сомневались.

Теперь им предстояло продать дом и поделить деньги поровну между всеми Латтимерами-младшими. Инвестиционный портфель — то, что от него осталось, — также предстояло поделить на всех. С портфелем все оказалось не так плохо, как опасался Адам. Фрейзер не отличался склонностью к риску и чрезмерной алчностью. Просто неумело инвестировал. Сам того не понимая, он взялся не за свое дело. Мелкий банковский клерк внезапно оказался распорядителем огромного капитала, но не смог сознаться в некомпетентности. Адам полагал, что его консультантам удастся несколько выправить ситуацию в пользу семьи.

Фонды Райана и Клио разморозили. Райан пытался отдать все свои деньги Адаму и Клио, но те отказались. Вместо этого они согласились распоряжаться деньгами от его имени, чтобы купить ему дом в Италии и не давать ему снимать крупные суммы наличных. Райан знал, что в любой момент может сорваться. Несмотря на твердую решимость этого не допустить, он пред почитал себя обезопасить.

В завещании упоминались несколько благотворительных организаций и друзей, главным образом Дэнни, хотя на оглашение завещания его не пригласили.

Потом они собрались в столовой и после чая и кофе с пирожными обсудили завещание. Элен, явно расстроенная, тем не менее проявила удивительное великодушие. Они уже достаточно натерпелись, надо жить дальше.

— Думаю, это справедливо, — сказала она. — Джеймсу сейчас нужны деньги от продажи дома, чтобы оплатить адвокатов. Иначе он не сможет позволить себе защиту. Последний раз, когда мы с ним говорили, он сказал, что Сандра угрожает разводом; она узнала, что он все перезаложил. По крайней мере, у нее остается квартира. Ты не должна брать все на себя, Кэйт.

Адам переглянулся с остальными.

— Мы не будем продавать дом, Элен, — сказал он.

Элен недоуменно нахмурилась.

— Но…

— Мы договорились, — продолжила Кэйт. — Я помогу Джеймсу, если он расскажет правду. Он не хочет или не может объяснить, почему его кровь нашли на папе. Мне больно об этом говорить, но этот Роб Даунс прав. Папа заслуживает правосудия.

Кэйт положила руку на живот — Адам знал, что в последнее время это превратилось в привычку. У нее уже слегка вырос живот. «Я просто толстею, ребенок тут ни при чем», — гордо заявляла она. Судя по всему, Чен носился с ней день и ночь и не позволял ей даже гулять, не говоря уже о фитнесе. Он выполнял все ее прихоти, а она с радостью ему это позволяла.

Адам не заблуждался насчет Кэйт. У сестры свои недостатки, но она, видимо, чувствует себя гораздо счастливее, чем когда-либо, а ее муж предпочел забыть прошлое. Вполне возможно, этот ребенок спас их обоих от целой кучи неприятностей.

— А как же Джеймс? — возразила Элен.

— Я выкуплю долю Джеймса, — сказал Адам. Он, конечно, не собирался отдавать деньги Джеймсу. Разве что тот будет умолять. Джеймс уже задолжал ему пятьдесят тысяч плюс проценты.

Элен смотрела на всех в недоумении.

— Но вам двоим нужны деньги, — сказала она наконец, глядя на Клио и Райана.

Оба покачали головами.

— Мы получили деньги из фондов, — сказала Клио.

Элен тяжело опустилась на стул.

— Вы делаете это ради меня? — спросила она, переводя взгляд с одного на другого.

— Мне не нужны деньги, — сказал Адам. — Но я хочу, чтобы было где остановиться, если захочется приехать домой.

Элен ответила кислой улыбкой.

— Мама хотела бы, чтобы мы сохранили этот дом, — сказала она.

— Да, — согласился Адам. — Хотела бы. И тебе причитается, Элен. Он тебе задолжал. Мы возвращаем его долг.

Адам подошел к Элен и обнял ее. Она не противилась. Кэйт неловко кашлянула, но боковым зрением он видел, что Райан слегка толкал ее, и она в конце концов смущенно улыбнулась.

Адам заметил, что Клио, воспользовавшись ситуацией, улизнула.

Его телефон пискнул. Он знал, кто это. Первое сообщение пришло рано утром. Он не сразу понял, от кого оно: «Взяла твой номер у Кэйт. Прости. Хочу, чтобы ты знал: я никому ничего не рассказывала. Э.»

Эва. Он написал ей, что она ни в чем не виновата. Очевидно, ее это мучило все последние десять лет. Они договорились попить кофе и поговорить, пока он не улетел в Париж. Нормально поговорить, как нормальные люди.

Райан

Настоящее


Звонок соединился сразу. Райан сбежал в свою комнату сразу после разговора в столовой. Он не хотел, чтобы остальные слышали.

Райана грызло чувство вины. В конце концов, ведь все из-за него.

— Алло? — произнес голос на другом конце линии.

— Белла? — “ сказал Райан. — Это я. Твой, э-э, дядя Райан. Как поживаешь?

Молчание.

— Отлично, — наконец ответила она. — Это было сегодня?

— Что?

— Оглашение завещания?

— А, ну да.

— Он что-нибудь оставил мне и Сандре?

Райан промолчал.

— Типично.

— Мне жаль, Белла. Как вы там? Как мама?

— Она… она снова разговаривает с Джеймсом.

— Неужели?

— Ага, — Белла сделала паузу. — Ему удалось убедить ее, что он невиновен. Вроде как думает, что в итоге про него снимут документальный сериал для «Нетфликс». Типа «Создавая убийцу» или вроде того.

Райану пришлось сделать усилие, чтобы не рассмеяться.

— Она впряглась в полный рост, — начала Белла с неожиданной словоохотливостью, поддаваясь возбуждению. — Хотела разводиться, а теперь собирает съемочную бригаду, чтобы с ним встретились до суда, и… ну, деньги. Она ж, блин, любит их. Видимо, больше всего на свете.

— Понимаю, — сказал Райан. — Звучит круто.

— Ага. М-м, может, не стоило тебе говорить. Ведь Фрейзер твой папа.

— А Джеймс мой брат, — заметил Райан.

— Я все же не врубаюсь.

— Во что?

— Семья. Я всегда была…

— Одинокой?

Белла промолчала, но Райан понимал, что она имеет в виду.

— Я тоже, — добавил он.

— Он был хорошим отцом, — сказала Белла. — Но ведь он не настоящий мой отец. И на том, блин, спасибо.

Райан некоторое время слушал, как она дышит в трубку.

— Ты поедешь в Нью-Йорк? — спросил он.

— Не знаю. На самом деле все, похоже, едут в Торонто. Вроде как там прикольнее. Там трудно.

— Знаешь, где трудно? — снова спросил Райан.

— Где?

— Дома.

— Э, ну да. Ладно, слушай, мне пора.

— Что-то важное?

— Ариана Гранде выкладывает новый ролик на «Ютуб». Хочу посмотреть его первой. Никогда еще не была первой.

— Тогда да, очень важное, — согласился Райан. — До связи?

— М-м. О’кей.

Она повесила трубку.

Шестнадцать, на пороге взрослой жизни. И две ролевые модели: Джеймс и Сандра. Боже сохрани. Пусть у нее все сложится хорошо.

Райан откинулся на кровать и посмотрел на море за окном. Джеймс свое заслужил, в очередной раз сказал он себе. Он заслужил, чтобы его подставили.

Ему приходилось часто напоминать себе об этом.

Клио

Настоящее


Она нашла его на могиле Кэтлин. Ну конечно, где же еще.

Дневной свет уже начал меркнуть, но все еще сиял на листьях деревьев золотым, красным и желтым. Август только начинается, но в июне и июле стояла жара, а Кэтлин всегда говорила, что за жарким летом идет ранняя осень. И была права.

— Дэнни, — окликнула Клио.

Не переставая работать граблями, он поднял голову.

Мать лежала отдельно от отца. Его похоронили в тени, рядом со свойственниками. Никто из детей не захотел хоронить Фрейзера рядом с Кэтлин.

— Просто решил немного прибрать, — сказал Дэнни.

Клио немного понаблюдала за ним.

— Мы уже сказали Элен. — сказала она. — Она остается в доме.

— Она рада?

— Вне себя. Минут пять настаивала на продаже, чтобы у Джеймса появились деньги на защиту по его делу.

Дэнни щелкнул языком.

— Но мы справились, — добавила Клио.

— Что слышно? — Дэнни стал рыхлить медленнее.

Клио пожала плечами.

— Роб теперь убежден, что он виновен, пусть даже суд решит иначе. А если и не убежден, у него уже пропала охота задавать новые вопросы.

Дэнни кивнул.

Клио часто встречается с Робом. Все это знали. Опасно, но Клио не могла ничего с собой поделать. Он нравился ей все больше и больше и, как ей казалось, отвечал взаимностью.

Дэнни медленно встал, и Клио протянула руку, чтобы помочь ему. Выпрямившись, он сморщился от боли. Рак уже распространился во все суставы.

Она посмотрела на идеально убранную могилу матери.

— Ты любил ее, Дэнни? — спросила Клио. — То есть по-настоящему любил? В том смысле? «Графиня». Это ведь пьеса Йейтса? «Графиня Кэтлин».

— О да. Я по-настоящему любил вашу мать, но не в том смысле, милая, нет. Думаю, ты и сама знаешь. Она была мне как сестра. Поначалу казалось, что ей хорошо с Фрейзером. Если она с ним счастлива, я тоже счастлив. Но время шло, и я понял, насколько он гнилой, да и она поняла тоже. Стоило вмешаться намного раньше.

— Откуда нам было знать, на какие низости он пойдет, лишь бы сохранить контроль, — ответила Клио. — Это был мой папа, Дэнни. Я любила его, несмотря ни на что. Не могла поверить, что он на такое способен.

— Знаю, милая.

— Он убил маму, — сказала Клио, глядя на могилу.

Дэнни печально выдохнул.

— Он заслужил смерть, — сказал он. — Больную собаку усыпляют, чтоб не мучилась.

Клио кивнула. Фрейзер бы с этим согласился.

— Но ты не забыла, что мне обещала? — сказал Дэнни.

Клио вздохнула.

— Да, — сказала она. — Я все помню.

— Я возьму все на себя, сам, — сказал Дэнни. — Я поссорился с Фрейзером из-за того, как он поступил с вами. Схватил первое, что попалось под руку, сам не знаю, что именно. Бутылку или что-то еще. Ударил его по голове. Потом запаниковал и выбросил за борт. Потом побежал к вам и сказал, что заметил его в воде. Все произошло за несколько секунд. Никто из вас ничего не знал. Никто из вас ничего не видел. Продолжайте повторять то, что уже рассказали. Я напишу все в письме.

У Клио в глазах защипало от слез.

— Так мы договорились. Я уже старик. Это у вас еще вся жизнь впереди, а я умираю.

Клио кивнула. Да, так они договорились.

Где-то на дне океана лежит большой камень, который она взяла с могилы матери, принесла в тот вечер на яхту и отдала Дэнни — тот самый, которым оглушили ее отца, чтобы он сразу утонул, упав в воду. Единственное, что Адам разрешил ей сделать.

— Ему было больно? — вина тяжелым грузом давила ей на плечи.

Дэнни уверенно покачал головой.

— Он дымил своей сигарой, — сказал он. — Забыл обо всем вокруг. Даже не заметил меня.

Клио снова кивнула.

Тщательно разработанный план. Когда Адам связался с Дэнни и все ему рассказал, тот сразу предложил помочь. Отомстить за Кэтлин. А когда Дэнни узнал, что Фрейзер встречается с Аной и планирует устроить вечеринку, они поняли, что настал подходящий момент.

Смерть в море, без свидетелей, кроме членов семьи. Клио, Дэнни, Адам и Райан скроют все от остальных, оставят их в стороне. А подозрение должно пасть на Джеймса. Лучше не придумаешь.

Фрейзер повел себя в точности как они ожидали. Адам вернулся. Вернул Фрейзеру деньги. Блудный сын каялся, оправдывался нервным срывом. Остальных отец вызвал домой — кнутом, а не пряниками. Если ослушаются, вычеркнет из завещания всех, даже Клио.

До самого конца он ни во что не ставил собственных детей, И, как выяснилось, хотел собрать их лишь для того, чтобы объявить, как здорово их кинул.

Дэнни подошел к Клио, и она взяла его под руку. Человек, который ей роднее родного отца. Ему оставалось совсем немного.

Это и замедлило, и ускорило завершение их плана. Сначала болезнь Дэнни, а потом вынесенный ему врачами приговор. Она все еще надеялась, что он выживет. Несмотря на свой решительный агностицизм, она молилась за него каждый день и плакала при мысли о том, что его скоро не станет. Но она понимала, что это лишь вопрос времени.

Джеймс будет достаточно наказан. Если даже его признают виновным, признание Дэнни на смертном одре очистит его от подозрений, особенно учитывая, что все доказательства, собранные полицией против Джеймса, изначально сомнительны. Остается надеяться, что Роб не сочтет признание Дэнни продиктованным чувством вины и желанием защитить крестника.

Клио положила голову на плечо Дэнни. Когда Дэнни умрет, они похоронят его рядом с матерью. Рядом с отцом лежит лишь письмо, которое он прятал столько лет. То самое письмо, которое, отдай он его Кэтлин сразу, придало бы ее жизни смысл. И сохранило бы их семью.

Клио засунула его в гроб Фрейзера, когда прощалась с телом.

Загрузка...