Шифр Магдалины

Пролог

Майор Энглтон плыл по безлунному небу над Сант-Амброджо, поддерживаемый в ночном воздухе нейлоновыми стропами и куполом из черного шелка. Над городом вдоль поросшего лесом горного кряжа виднелась полоса огня, и майор невольно задался вопросом: что могло послужить причиной пожара — молния или бомбардировка? Больше он практически ничего не видел и еще меньше слышал, чувствуя лишь легкое прикосновение ветра.

Приблизившись к земле, он ощутил запах горящей древесины со стороны ближайшего лесного пожара вперемежку с легким ароматом гиацинтов и благоуханием карликовых пиний. Пинии казались майору тенями, вздувавшимися на темном фоне холма, и вот он внезапно очутился среди них. Энглтон летел мимо деревьев прямо на открытый склон. Толчок — и он на земле, упирается ногами в покатый спуск, пытаясь не поскользнуться и не упасть. Воздух вокруг напоен ночной прохладой.

Целью майора была обширная, но пребывавшая в запустении вилла, расположенная среди обвалившихся террас на склоне как раз над тем самым местом, где он приземлился. Из окон дома лился мягкий желтоватый свет, покрывавший позолотой давно заброшенные виноградники, протянувшиеся на несколько километров во всех направлениях. Майор Энглтон достал из кобуры пистолет сорок пятого калибра и начал подниматься на холм. Почувствовав поскрипывание гравия под ногами, он понял, что вошел во двор виллы. Майор пересек двор, подошел к закрытому ставней окну и заглянул в узкую щелку между перекладинами. Человек, на поиски которого его послали, презираемый у себя на родине и ненавидимый во всей Европе, поэт исключительного и по-настоящему неоцененного дарования, убежденный антисемит, сидел в библиотеке за рабочим столом, изъеденным мебельным жучком, в окружении бесчисленного множества книг. Он что-то записывал при свете керосиновой лампы в огромный фолиант в кожаном переплете, служивший ему, по-видимому, чем-то вроде дневника. У него за спиной на стене с потрескавшейся штукатуркой немного наклонно висела картина Пуссена — восхитительное творение небольшого размера в дешевой деревянной раме.

Легкий ветерок принес аромат глицинии, и майор Энглтон понял, что уже достаточно долго стоит, затаив дыхание. Рука, державшая пистолет, стала липкой от пота.

Отойдя от окна, он направился к дверям, сделал глубокий вдох, наполнив легкие свежим ночным воздухом, распахнул дверь и вошел. Поэт поднял глаза от своего фолианта, пораженный внезапным появлением перед ним человека в военной форме. Затем перевел взгляд на лицо вошедшего, и первоначальный испуг сменился изумлением.

— Джим? — спросил он.

Энглтон кивнул.

— Вы… пришли, чтобы арестовать меня?

Энглтон отрицательно покачал головой. Во рту у него пересохло.

— Кормчий, — произнес он, опускаясь на одно колено и потупив взор. — Maestro di color che sanno…[1]