Шихуа о том, как Трипитака великой Тан добыл священные книги

[Глава] первая [ЗАГЛАВИЕ И ТЕКСТ НЕ СОХРАНИЛИСЬ]

…

Глава вторая В ПУТИ ВСТРЕЧАЮТ ОБЕЗЬЯНУ-СТРАННИКА

В тот же день шесть монахов-путешественников двинулись в путь. Учитель закона[287] сказал: «Сегодня отправляемся к Западному небу[288], путь дальний - сотни тысяч [ли], каждый должен быть осмотрительным». Младшие учителя[289] выразили согласие.

Уже миновали одну страну, как вдруг в полдень увидели сюцая[290] в белой одежде, следовавшего как раз с востока. Сложив ладони, он приветствовал монаха: «Безграничного счастья, безграничного счастья! Куда изволишь сейчас путь держать, почтенный монах? Не снова ли к Западному Небу за священными книгами?». Сложив почтительно ладони, учитель закона произнес: «Я, бедный монах, удостоен высочайшего указа, повелевающего мне добыть священные книги для живых существ Восточной земли[291], которые до сих пор не ведают учения Будды»[292]. - «Уже два раза в прежних жизнях[293] почтенный монах отправлялся за священными книгами, но в пути с ним приключались несчастья, - оказал сюцай. - На этот раз, если почтенный монах пойдет, его ждут неисчислимые смертельные опасности и беды». - «Откуда тебе это известно?» - спросил учитель закона. - «Я ведь не кто иной, как царь восьмидесяти четырех тысяч медноголовых и железнолобых обезьян из пещеры Пурпурных облаков на горе Цветов и Плодов, - сказал сюцай. - Сегодня я явился, чтобы помочь почтенному монаху добыть священные книги. Предстоит путь в сотни тысяч [ли], через тридцать шесть стран[294], где тебя ждет много опасных и гибельных мест». - «Если будет так, - произнес учитель закона, - значит, моя третья жизнь окажется счастливой. Живые существа Восточной земли обретут великое благо!» И тогда сюцай получил прозвание обезьяна-странник.

На другой день монахи-путешественники всемером двинулись в путь, все почтительно служили друг другу. Обезьяна-странник сложил стихи:

Учитель закона Трипитака ответил такими стихами:

[Глава] третья ПОСЕЩАЮТ ДВОРЕЦ ДАФАНЬ ТЯНЬ-ВАНА[297]

Когда путь привел их к Кипящей реке, учитель закона спросил обезьяну-странника: «Каков твой возраст?» - «Девять раз видел Хуанхэ прозрачной[298]», - ответил странник. Учитель закона невольно усмехнулся и, полный недоверия, произнес: «Ты ведь еще так молод, зачем же мелешь вздор?» - «Возраст мой невелик, а вот поколений я пережил десять тысяч да еще тысячу, - сказал странник. - Известно мне, что учитель закона в прошлых жизнях два раза отправлялся к Западному небу за священными книгами, но в пути погибал. Знаешь, что два раза привело тебя к смерти?» - «Не знаю», - ответил учитель закона. - «В результате погружения в грехи заблуждения почтенный монах в те времена не осознал еще закона Будды, не постиг еще святой мысли, что направляет к спасению, поэтому так и получилось», - сказал странник. - «Если ты девять раз видел Хуанхэ прозрачной, может быть, ты знаешь также, что происходит на небесах и под землей? - опросил учитель закона. - «Как же я могу не знать?» - ответил странник. - «Тогда что происходит на небе сегодня?» - спросил учитель закона. «Сегодня, - ответил странник, - в Хрустальном дворце владыки Севера Пишамэнь Дафань тянь-вана[299] состоится трапеза[300]». - «Нельзя ли с помощью твоей чудесной силы всем нам отправиться туда?» - спросил учитель закона

Странник приказал монахам-путешественникам закрыть глаза и стал произносить заклинания. Когда некоторое время спустя глаза открыли - все семеро монахов путешественников находились во дворце [владыки] Севера Дафань тянь-вана. Видят: тысяча подставок цветов ароматных, десять тысяч сортов плодов прекрасных, рокочут гулко барабаны, муюй[301] висят высоко, пятьсот лоханей[302] - брови свисают к устам - собрались во дворце, где Будды[303] проповедовали закон.

Вдруг потянуло духом людей из бренного мира Дафань тянь-ван спросил: «Откуда сегодня этот грубый дух суетных людей?» - «Сегодня монах Сюань-цзан из государства Великая Тан, что находится в нижнем мире, в числе семерых монахов-путешественников прибыл на трапезу в Хрустальный дворец, поэтому грубый человеческий дух и появился», - ответил достопочтенный[304]. Тогда Небесный владыка сказал лоханям: «Этот человек в третий раз родился на свет, он в совершенстве постиг учение Будды». Учителя закона из нижнего мира Сюань-цзана пригласили взойти на помост толковать сутры[305], подняться попросили на хрустальный помост. Но учитель закона подняться на него не смог - «Грубая мирская плоть, - сказал лохань, - вот и не подняться. Прошу взойти на помост из алойного дерева[306]. На этот помост учитель закона поднялся сразу.

«Благодарим, что сегодня учитель явился во дворец. Искусен ли ты в толковании сутр?» - спросил лохань. - «Могу истолковать любую, - ответил Сюань-цзан, - нет такой сутры, которую я не истолкую». - «Сможешь истолковать "Сутру Цветка закона"[307]?» - спросил лохань. Сюань-цзан: «Это пустяки». Тогда пятьсот достопочтенных, Дафань ван и еще с тысяча людей собрались послушать сутру. На одном дыхании изложил сутру Сюань-цзан - словно из бутылки вылил воду - и полностью раскрыл ее сокровенный смысл. Все восхваляли его такое и вообразить невозможно.

Трапеза закончилась, стали перед дорогой прощаться. Лохань сказал «Учитель, уже два раза отправлялся ты к Западному небу за священными книгами, но так как в законе Будды был несовершенен, Шэньша шэнь[308] творил зло - лишал тебя жизни. Сегодня тебе посчастливилось оказаться в этом дворце, так подойди к Небесному владыке и обратись к нему - попроси указать благословенные Буддой средства, которые защитят вас от многих бед в предстоящем пути». Учитель закона и обезьяна-странник прошли вперед и обратились с просьбой о средствах спасения Небесный владыка пожаловал шапку-невидимку, оловянный посох с золотыми кольцами и патру[309] Все три предмета были им вручены. Уже сказав слова благодарности, учитель закона обернулся к обезьяне-страннику: «А как мы спустимся к людям?» - «Рано еще говорить о возвращении на землю, - сказал странник. - Ты бы лучше спросил у Небесного владыки, как пользоваться его дарами, случись в пути места, где нечисть станет чинить преграды». Учитель закона снова прошел вперед и обратился к Небесному владыке «Случись опасность, - ответил тот, - укажи в сторону Небесного дворца и громко крикни: "Небесный владыка" - и сразу придет избавление». Учитель закона выслушал наставление и откланялся. Обезьяна-странник и учитель распрощались с пятьюстами лоханями и праведниками. Все достопочтенные выищи их приводить, они желали учителю закона получить священные книги и скорее вернуться обратно. Сложив почтительно ладони, достопочтенные проскандировали гимн:

Стихи учителя закона гласили:

[Глава] четвертая ПРИХОДЯТ В МОНАСТЫРЬ АРОМАТНОЙ ГОРЫ

Монахи шли и шли по петляющей дороге вверх и вдруг оказались на горе. Гора называлась Ароматной. Это была земля тысячерукого и тысячеглазого бодхисаттвы[310], а также место, где бодхисаттва Вэньшу[311] занимался самоусовершенствованием. Подняв головы, путники увидели монастырь. Надпись гласила, что это «Монастырь Ароматной горы».

Учитель закона и обезьяна странник не преминули подняться к воротам монастыря, чтобы передохнуть. Видят у ворот справа и слева стражники - цзиньганы духом суровы, грозны, обликом страшны, свирепы, на древних лицах - складка на складке, в позе величавой недвижно застыли. Учитель закона лишь взглянул, как пот прошиб его и волосы поднялись дыбом. - «Прошу моего учителя войти и осмотреть монастырь», - сказал обезьяна-странник. Учитель вместе со странником вошли внутрь. В монастыре не было ни души. И только видят: зубцы верхушек древних храмов, сплошной покров травы пахучей, прохладный ветер веет-дует - «Какой же здесь покой, какая тишина!» - подумал учитель закона. Зная мысли учителя, обезьяна-странник сказал: «Не удивляйся, мой учитель, что дорога на запад спокойна. Здесь - другое небо. Впереди же у нас все время будут места, где обитают то тигры, то волки, то змеи, то зайцы; мы встретим людей, которые не разговаривают, нас ждут десять тысяч ужасов. Все дымки людских жилищ, которые попадутся дальше, - бесовское наваждение». Выслушав это, наставник опустил голову и усмехнулся. Оглядевшись вокруг, они собрались и двинулись в путь.

Прошли сто ли, обезьяна-странник объявил: «Мой учитель, земля, по которой нам сейчас предстоит пройти, называется царство Змей». И тут видят: большие змеи, маленькие змеи перемешались, перепутались, кишмя-кишат, нет им числа. Головы больших змей поднимаются вверх на шесть чжанов, головы маленьких - на восемь чи; злые глаза - словно фонари, оскаленные зубы - что мечи, дышат - пламя испускают. Увидев это, учитель закона в страхе отступил назад. «Не бойся, мой учитель, - произнес обезьяна-странник. - Царство называется Змеиным, но все эти змеи, и большие и маленькие, по предопределению, осознали истинный путь, поэтому людей они не жалят, и увидев вещи - не портят». - «Если это так, - сказал учитель закона, - то лишь благодаря твоей, младший учитель, силе». И он пошел вперед.

Большие и маленькие змеи, увидев приближающихся семерых людей во главе с учителем закона, освободили дорогу, закрыли глаза и опустили головы. Люди прошли, и ни один не пострадал. Еще шли примерно ли сорок и повсюду были поселенья змей. Обезьяна-странник сказал: «Мой учитель, завтра еще предстоит пройти лес Львов и страну Лесных людей». - «Пока об этом говорить не будем, - произнес учитель закона, - ведь удалось же нам сейчас пройти благополучно!» Семь человек перевели дух, и тут, словно дождь, с них хлынул пот. Учитель закона сложил стихи:

[Глава] пятая ПРОХОДЯТ ЛЕС ЛЬВОВ И СТРАНУ ЛЕСНЫХ ЛЮДЕЙ

Поднявшись утром, семь человек едва прошли с десяток ли, как обезьяна-странник объявил: «Мой учитель, перед нами лес Львов». Не успел он и договорить, как подошли к лесу Львов. И вот видят: мелькнули быстроногие цилини[312], поднялись величественные львы, взмахнули хвостами, покачали головами, вышли из леса навстречу, цветы ароматные в пастях держат, чтоб в дар поднести. Учитель закона сложил почтительно ладони и пошел вперед, львы подняли головы и двинулись следом провожать его. Ли пятьдесят повсюду были цилини. Пошли дальше и опять пришли в пустынную местность, тут учитель закона обернулся и поблагодарил царя львов за встречу и проводы.

«Мой учитель, - сказал обезьяна-странник, - теперь впереди у нас еще страна Лесных людей». Вошли в пределы страны - повсюду тысячелетние деревья, десятитысячелетние валуны; сосны - будто драконы, камни - словно тигры. Еще видят - стоит средь гор деревенский храм, но в нем ни одного монаха, и только видят: на фениксов похожи глухари, подобны драконам шакалы; снаружи у ворот-два золотых моста, под ними - струи золотые вод. Тут еще заметили, что солнце красное склоняется к закату, а постоялого двора нигде не видно. Но обезьяна-странник сказал: «Прошу продолжать путь, все идет как надо, не тревожьтесь». Прошли еще пять-шесть десятков ли, действительно, показался какой-то домик, и семь человек остановились в нем на ночлег.

Поднявшись на следующее утро, все заахали: «Прийти ночью в такое место - поистине настоящее чудо!» Затем одного из путников послали купить на обед овощей. Хозяин сказал: «Здесь умеют колдовать, поскорей возвращайся». Учитель закона не очень поверил. Но наступил полдень, а младший путник не вернулся. «Тревожно что-то у меня на душе, - сказал учитель закона. - Младший путник пошел за овощами, уже наступил полдень, а его не видно, уж не заколдовали ли его действительно здешние люди?» - «Пойду-ка я сам и посмотрю, что с ним приключилось», - предложил обезьяна-странник. - «Очень хорошо, очень хорошо», - согласился учитель закона.

Разыскивая пропавшего, обезьяна-странник прошел всего несколько ли и видит: стоит какой-то дом, около него человек, рыбачья лодка привязана к дереву, на воротах висит травяная накидка от дождя. Ну, конечно, этот человек и заколдовал младшего путника - превратил его в осла, что привязан перед домом! Осел, увидев приближающегося обезьяну-странника, отчаянно заревел. Тогда обезьяна-странник спросил хозяина: «Куда делся мой младший путник, ушедший за овощами?» - «Сегодня утром сюда явился какой-то младший путник, и я превратил его в осла, он перед тобой», - ответил тот. Обезьяна-странник рассвирепел. Он произнес заклинанья, и молодая жена хозяина - ей минуло дважды по восемь - прелестной наружностью всех превзошла, движенья, походка так легки, грациозны, - Си Ши[313] и та не выдержит сравненья, - превратилась в пучок зеленой травы, который он поднес ослу.

«Куда девалась моя молодая жена?» - спросил хозяин. - «Пучок зеленой травы у рта осла и есть твоя молодая жена», - ответил обезьяна-странник. - «Вот как, значит тебе тоже знакомы приемы колдовства? - произнес хозяин. - А я полагал, что нет людей, владеющих ими. Прошу тебя, брат-учитель, верни мне назад мою молодую жену». - «А ты возврати мне моего младшего путника», - сказал обезьяна-странник. Хозяин прыснул на осла водою изо рта, и осел стал путником. Обезьяна-странник прыснул - зеленая трава превратилась в молодую жену.

«Сейчас я и монахи-путешественники - все семеро - отсюда уходим, а ты не смей больше никогда так безрассудно заниматься колдовством, - сказал обезьяна-странник. - Если снова посмеешь пустить в ход свое уменье, придется тебя со всем семейством уничтожить: вырвать с корнем, как сорную траву». Хозяин сделал шаг вперед и почтительно склонился в поклоне: «Посмею ли ослушаться». Он дрожал и трепетал от страха, и затем в благодарность сложил стихи:

Обезьяна-странник тоже оставил стихи, они гласили:

Глава шестая ПРОХОДЯТ ДЛИННУЮ ЯМУ И ХРЕБЕТ БОЛЬШИХ ЗМЕЙ

Затем путь привел монахов к духу Белого тигра огнедышащей впадины. Они шли вперед - вдруг перед ними появилась огромная яма, вокруг все внезапно почернело, раздались раскаты грома, дальше идти было нельзя. Тогда учитель закона взял посох с золотыми кольцами и, указав им в направлении Небесного дворца, громко крикнул: «Небесный владыка, помоги беде!» Сразу же из верхушки посоха на пять ли взметнулся луч света - он ударил по Длинной яме, ее мгновенно не стало и все пошли дальше.

Потом вступили на хребет Больших змей, и видят - змеи огромные, словно драконы, но жалить людей тоже не предрасположены. Далее пришли к огнедышащей впадине, заглянули вниз, а там ли на сорок - сухие кости. «Откуда здесь гора белых, как снег, сухих костей?» - опросил учитель закона обезьяну-странника. - «Это место, - ответил тот, - где Мин-хуан в бытность наследным принцем менял кости[314]». Услыхав такое, учитель закона, сложив почтительно ладони, отвесил глубокий поклон и продолжил путь.

Вдруг перед ними снова взметнулся огонь до самого неба, повсюду дым и пламя, пройти невозможно. Тогда [учитель] взял патру, поднял ее и крикнул: «Небесный владыка». Огонь сразу исчез, все семеро путников двинулись через впадину.

Прошли уже почти половину впадины, как обезьяна-странник сказал: «Известно ли моему учителю, что на этом хребте обитает дух Белого тигра[315]? Он обычно предстает в виде беса или оборотня, насылающего наваждение, и даже пожирает людей». - «Мне это неизвестно», - произнес учитель. Вскоре, и верно, видят: за хребтом потемнели тучи, сгустился туман, посыпал дождь со снегом вперемежку, и в этой сизой мгле появилась женщина в белых одеждах: на ней платье из белого шелка, стан охватывает белая шелковая юбка, в руке цветок белого пиона, лицо, что белый лотос, десять пальцев, словно [белый] нефрит. Столь дивный облик вызвал подозрение. «Мой учитель, дальше идти нельзя, определенно, это нечисть, - сказал обезьяна-странник. - Пойду-ка я вперед и сначала выясню, кто перед нами». Обезьяна-странник взглянул на женщину и громко крикнул: «Эй, ты оборотень из каких краев, ты дух каких мест? Небось давно занимаешься тем, что насылаешь злые чары, так почему бы тебе не поспешить назад в свою пещеру? Если ты нечисть, скройся, чтоб и след пропал; если ты земная женщина, сейчас же сообщи свою фамилию и имя. Станешь тянуть, не скажешь, дубиной в пыль измолочу, в порошок сотру!» Женщина в белых одеждах, услыхав столь гневные слова странника, не торопясь двинулась вперед и, слегка улыбнувшись, поинтересовалась, куда направляются учитель и монахи. «Нечего спрашивать, куда мы идем, наш путь предпринят на благо живым существам Восточной земли, - сказал обезьяна-странник. - А вот думается мне, что дух Белого тигра огнедышащей впадины, это, несомненно, ты и есть». Услыхав такое женщина раскрыла рот и громко вскрикнула; вдруг лицо ее сморщилось, оскалились клыки, она выпустила копи, забила хвостом, затрясла головою, тело стало длиной в пять чжанов. Пока путешественники пришли в себя, горы заполнились белы ми тиграми. Обезьяна-странник схватил посох с золотыми кольцами и превратил его в якшаса[316]: головой касается неба, нога ми в землю уперся, в руках дубины держит - нечисти не устоять; тело, будто индиго сине, волосы, что киноварь, рот пламя на сто чжанов изрыгает. В тот же миг дух Белого тигра с рычанием бросился на врага Обезьяна-странник заставил его от ступить, и спустя мгновение спросил - сдается ли дух тигра «Не сдаюсь!» - ответил тот. - «Если не сдашься, - сказал обезьяна-странник, - смотри, в твоем брюхе появится обезьяна». Но и услыхав такое, дух тигра все-таки не сдался. Обезьяна-странник кликнул обезьяну - она отозвалась из брюха Белого тигра. Тогда он приказал духу тигра раскрыть пасть и из рыгнуть обезьяну - она тотчас же предстала перед ним: ростом в два чжана, глаза огнем сверкают. Дух Белого тигра повторил: «Я не сдамся!» - «Тогда у тебя в брюхе будет еще одна!» - оказал обезьяна-странник. Он снова приказал духу раскрыть пасть и изрыгнуть обезьяну, - мгновение, и она оказалась перед ним. «Не сдамся», - еще раз повторил дух Белого тигра - «Значит в твоем брюхе будут тысячи и десятки тысяч обезьян, - сказал обезьяна-странник - Ты станешь изрыгать их сегодня и завтра, в этом месяце и в следующем, в нынешнем году и в будущем, в настоящей жизни и последующих, и так без конца!»

Когда дух Белого тигра услыхал эти слова, он зашелся от гнева. Тем временем обезьяна странник превратился в большой камень в брюхе духа и начал постепенно увеличиваться, а духу тигра приказал изрыгнуть камень. Тот раскрыл пасть, но изрыгнуть его не смог: и вот уже видят - брюхо лопнуло, и из семи отверстий[317] хлынула кровь. Обезьяна-странник крикнул якшасу, чтоб приступал - и вокруг закипела великая битва: духи тигров, маленькие и большие, были стерты в порошок, и следа не осталось.

Превратив якшаса снова в посох, монахи-путешественники немного передохнули и собрались в путь. Они сложили такие стихи:

Глава седьмая ПРИХОДЯТ К ПРУДУ ДЕВЯТИ ДРАКОНОВ

Продолжая путь вперед, пришли к пруду Девяти драконов. Обезьяна-странник сказал: «Мой учитель, посмотри, здесь живут девять чудовищных большеголовых драконов, всегда готовых причинить зло, лишить жизни людей. Не торопись, мой учитель!» Вдруг видят: огромные волны от края до края; белые гребни по всей водной шири, тысяча ли черной воды, десять тысяч черных валов; и вот уже видят: взревели большеголовые драконы и, сверкнув огнем чешуи, с шумом ринулись вперед. Обезьяна-странник превратил шапку-невидимку в закрывший все небо заслон, патру наполнил водой, что разлилась на десять тысяч ли, а из оловянного посоха с золотыми кольцами сделал железного дракона. Не день, не ночь бились обе стороны. Обезьяна-странник [сумел поочередно] оседлать большеголовых драконов и вытянул у них из спинных хребтов по жиле - своему наставнику на поясок. Девять драконов, лишившись жил, совсем присмирели, к тому же каждый получил еще и восемьсот [ударов] железной палицей по спине. «Впредь будьте зорче, смотрите лучше. Если опять вздумаете высунуться, всех уничтожу подчистую». Обессиленные, полуживые драконы исчезли - скрылись, что и следа не осталось. Обезьяна-странник сплел из их жил поясок и поднес наставнику. Едва наставник подпоясался, он пошел - как полетел - и проскочил опасное место. Ведь жила из хребта дракона обладает чудодейственной силой, проявлениям которой нет пределов Впоследствии, когда Трипитака вернулся в Восточную землю, его поясок чудесным образом вознесся в Небесный дворец. По словам же нынешних монахов, это был пояс из шуйцзинь [хуа][318]. Добродетель учителя закона даже вообразить невозможно, и вот были сложены такие стихи:

[Текст стихов - четыре строки по семь знаков - не сохранился]

Глава восьмая [ЗАГЛАВИЕ И НАЧАЛО ТЕКСТА ОТСУТСТВУЮТ]

что это такое?» - «Не знаю», - последовал ответ - «Здесь у меня на шее мешок с твоими сухими костями, я два раза съедал тебя», - произнес Шэньша - «А ты, оказывается, совсем ничего не знаешь, - оказал монах - Ведь если ты и на этот раз не изменишь своего поведения, придется тебя уничтожить вместе со всем родом». Шэньша почтительно сложил ладони - он поблагодарил за оказанную милость и проявленное сострадание - и тут же прохрипел, чтоб почтенный монах не тревожился. И вот видят все померкло - скрылось в красной пыли снег белый повалил-посыпал, немного погодя разом взметнулось несколько столбов огня, зашуршал-зашелестел глубокий песок, загремел-загрохотал гром. Смотрят вдали появился золотой мост с серебряными перилами по обеим сторонам и дух глубоких песков - Шэньша шэнь, ростом в три чжана, поддерживает его обеими руками. Семеро путешественников во главе с учителем поднялись на золотой мост и прошли [через пески].

Шэньша шэнь, сложив почтительно ладони, проводил их «Благодарю тебя за заботу, - сказал учитель закона - Вернусь в Восточную землю, надеюсь отблагодарить за оказанную милость. Но смотри, больше преступлений не совершай». По обеим сторонам стояли родственники духа Песков. Сложив ладони, они почтительно кланялись, в один голос произнося слова благодарности. Шэньша вышел вперед и проскандировал стихи:

Стихи учителя закона гласили:

В стихах обезьяны-странника говорилось:

Глава девятая ВСТУПАЮТ В СТРАНУ ГУЙЦЗЫ-МУ[319]

Несколько десятков ли шли монахи по дороге вверх и ни людей не слышали, ни постоялых дворов не видели. Еще прошли мимо горного хребта - скалистые вершины, страшные обрывы, ни человеку пройти ни ворону перелететь, что здесь за место - неизвестно.

Пошли дальше, надеясь скоро выйти на большую дорогу, но и на дороге путников не оказалось. Еще прошли сто ли - и снова нигде ни человеческого дымка, ни постоялого двора.

Наконец пришли в какой-то город, видят - заброшенный храм, и в нем тоже ни одного монаха. На торговой улице встретити людей, спросили: «Что это за место?», но люди не произнесли ни слова, ни звука, ничего не сказали в ответ. Увидев такое, наставник встревожился. Семеро путников решили остановиться здесь на ночлег.

На следующий день, когда рассвело, выяснилось, что на имеющиеся деньги риса купить негде, стали спрашивать людей, те по-прежнему молчат. Не зная, куда податься, бросились по городу, заходили в храмы и палаты и видели только одних трехлетних детей, да столько, что сосчитать невозможно. Когда правитель страны увидел наставника и его спутников, он преисполнится благочестия, повсюду стали (возжигать благовония и все явились выразить путникам глубокое почтение «Куда изволите путь держать?» - спросил правитель. «На благо живым существам Восточной земли идем в страну Бамбука[320], чтобы испросить учение священных книг», - ответил наставник. Услыхав эти слова, правитель в знак благоговения сложил ладони.

Затем он милостиво пожаловал путникам один дань риса, один доу жемчуга, две тысячи золотых монет и два шу цветного шелка - на пропитание и дорожные расходы, а еще он устроил трапезу, которая была поистине великолепной. Семеро монахов путешественников горячо благодарили правителя страны за милость и заботу, снова и снова говорили о своей глубокой признательности.

«Слыхал ли ты когда-нибудь об этой стране?» - спросил правитель. - «Не слыхал», - ответил наставник. - «Отсюда недалеко до Западного неба», - сказал правитель. Тогда наставник спросил: «Позвольте довести до сведения великого правителя: народ здесь как-то удивительно упрям, ходили мы по разным улицам, спрашивали - никто не отвечает. И еще взрослых не видно, а всюду трехлетние дети. Почему же детей столько, что и не сосчитать, а родителей с ними нет?» Правитель страны громко рассмеялся: «Разве отправляясь на Запад, почтенный монах не слыхал, как люди говорят, что на свете есть страна Матери бесов?» Услыхав такое, наставник словно оторопел: «Как так? Значит, мы, семеро, беседуем с бесом?» - «Благополучного вам пути, - произнес правитель, - когда будете возвращаться, мы встретим вас угощеньем». Наставнику и монахам стало очень стыдно и, собираясь в дорогу, они сложили стихи:

Гуйцзы-му тоже поднесла им стихи:

Глава десятая ПРОХОДЯТ СТРАНУ ЖЕНЩИН

Тщательно помывшись, монахи-путешественники отправились в путь дальше. Постоялые дворы были редки, путники ночевали под открытым небом, попадались и дикие звери - тигры, волки, гады, но они никого не трогали.

Затем вошли в какую-то страну, нигде ни души, видны лишь прохудившиеся, заброшенные жилища да рухнувшие садовые ограды. Пошли вперед и тут стали попадаться люди, которые пахали землю и сеяли злаки. Учитель закона сказал: «Похоже, что здесь имеются и округа, и уезды, но людей-то мало, ведь удалось увидеть лица всего нескольких крестьян». При взгляде на пахарей лица у путников просветлели. И учитель закона сложил стихи:

Стихи обезьяны-странника гласили:

Дальше они не пошли - полетели, как вдруг перед ними горный поток: вода разлилась - берегов не видно. Учитель закона забеспокоился. «Прошу идти вперед, - сказал обезьяна-странник, - ведь есть же средство [справиться с этим]». Он громко крикнул: «Небесный владыка!» - течение остановилось, буйство волн утихло. Путешественники прошли. Затем они благоговейно сложили ладони и воздели их к небу. Так было предопределено судьбой, и небесный дворец оказал им помощь.

Пошли дальше, снова пришли в пустынный округ и через несколько десятков ли остановились передохнуть в какой-то деревушке. «Сколько ни идем вперед, нигде ни людей, ни дымка, что это за место - непонятно», - произнес учитель закона. - «А вот пойдем вперед и разузнаем, не стоит огорчаться», - сказал странник.

Пройдя еще сто ли, увидели какой-то город - многочисленное население, оживленная торговля. При входе, видят, на воротах таблица с надписью, гласящая: «Страна Женщин». Монахи-путешественники направились засвидетельствовать почтение правительнице. «Зачем почтенный монах пожаловал к нам в Страну?» - спросила правительница. - «Удостоен повеления танского императора отправиться к Западному небу, дабы на благо живым существам Восточной земли добыть священные книги и тем засеять ниву великой благости», - ответил учитель закона. Правительница благоговейно сложила ладони, а затем устроила трапезу. Монахи-путешественники пришли на трапезу, но есть никто из них не стал. «Почему ничего не едите?» - спросила правительница. Монах поднялся и, отвесив поклон, произнес: «Всемилостивейшая правительница пожаловала нам трапезу, но в кушаньях много песка, есть невозможно» - «Так знай же, почтенный монах, что в этой стране нет ни одного из пяти злаков[322]. Имеется только [пища] жизни, которую выносят[323] в Восточной земле из буддийских монастырей, а также с трапез, устраиваемых в стране; мы собираем ее по разным местам с земли, поэтому песка в еде и много. Когда ты, почтенный монах, вернешься в Восточную землю, надеюсь, найдешь способ нам помочь?» Учитель закона поднялся и сложил стихи.

Выслушав стихи, правительница пригласила учителя закона и его спутников во внутренние покои дворца, чтобы одарить их. Монахи-путешественники вошли в зал и увидели: повсюду ароматные расставлены цветы, семь драгоценностей[325] разложены рядами, по сторонам обеим - женщины одни, по восемь дважды лишь минуло, лицом прекрасны, видом грациозны, глаза - звезды, брови - [листики] ивы, алые губки, ровные зубки, персики-лица, прически - крылья цикады, одежда ярка и свежа, речь ласкова и деликатна - в мире целом равных им не отыщешь. Едва женщины увидели входящих монахов-путешественников, они, сдерживая улыбки и потупив глазки, выступили с приветственным поклоном: «Позвольте сообщить, уважаемый монах, это страна Женщин, мужчин нет совсем. Сегодня, раз вы пожаловали к нам, имеем честь предложить возвести здесь монастырь и просим Вас и Ваших спутников остаться в нем жить. Для нас, женщин, это будет великим благом, мы сможем утром и вечером посещать храм, возжигать благовония, слушать священные тексты, внимать закону и тем положим начало нашему нравственному совершенствованию; а раз удалось увидеть мужчин, значит так было предуготовано в наших прошлых рождениях. Не знаем только, каково будет решение почтенного монаха?» Учитель закона сказал: «Я ведь путешествую ради живых существ Восточной земли, так могу ли я остаться здесь в монастыре?» - «Почтенный монах, брат-учитель, - обратилась к нему правительница, - разве ты не знаешь, что в древности говорили: "человек живет одну жизнь, два века не проживешь". Тем более, что, оставшись здесь, ты станешь нашим государем, а это ведь весьма приятное занятие!»

Монах снова и снова отказывался, а затем стал прощаться, собираясь в путь. У женщин, стоявших по обеим сторонам зала, жемчужины-слезы покатились по лицам, в черных бровях затаилась печаль и, обращаясь к путникам, они сказали: «Когда-то теперь снова увидим мужские лица?» Правительница пожаловала почтенному монаху пять светящихся в ночи жемчужин и белого коня - на дорожные нужды. Сложив ладони, монахи-путешественники выразили свою признательность правительнице и сочинили стихи:

Правительница и женщины, все с благоухающими цветами, вышли проводить учителя и его спутников за городские стены; в стихах говорилось:

Глава одиннадцатая ПРИХОДЯТ К ПРУДУ ВАНМУ[330]

Пройдя с сотню ли по дороге вверх, учитель закона начал вздыхать. «Мой учитель, - сказал обезьяна-странник, - ты иди и иди, ведь впереди, через пятьдесят ли, пруд Си-ванму», - «Ты что, бывал когда-нибудь здесь?» - спросил учитель закона. - «Когда мне было восемьсот лет, - сказал странник, - я пришел сюда, украл персики и съел их; с тех пор - двадцать семь тысяч лет - я сюда не приходил». - «Хорошо, если бы сейчас здесь оказались священные персики, можно было бы украсть несколько штучек и съесть», - произнес учитель закона - «Когда я в восьмисотлетием возрасте украл и съел десять персиков, меня схватили, и Ванму приговорила меня к восьмистам ударам железной палкой по левому и трем тысячам по правому боку, а также к заключению в пещеру Пурпурных облаков на горе Цветов и Плодов. Мои бока до сих пор еще болят, - сказал обезьяна-странник, - и я ни за что больше не посмею красть и есть персики» - «Да, этот странник - просто святой с небес, - промолвил наставник - Вначале он говорил, что девять раз видел Хуанхэ прозрачной, и я решил, что он несет вздор. Сейчас, слышу, он говорит, что в молодые годы бывал здесь и воровал персики, оказывается, это сущая правда».

Они продолжали идти и вдруг видят - каменная стена в девять тысяч чжанов высотой[331], затем видят - каменная плита на четыре-пять ли простирается, да еще два пруда шириной в несколько десятков ли, водная гладь - на десять тысяч чжанов, и ворон не перелетит. Тогда семеро путников [решили остановиться] и присесть. Отдыхая, они взглянули вверх и увидели за каменной стеной в десять тысяч чжанов персиковые деревья буйно разросшиеся, изумрудно-зеленые, наверху синего неба касаются, внизу их сочная густая листва погружается в воды прудов. «А ведь это не иначе как персиковые деревья?» - проговорил учитель закона - «Потише, не разговаривай громко! Это же пруд Си-ванму, - сказал странник - В молодости я поразбойничал здесь, так до сих пор страшно!» - «А почему бы все-таки не пойти и не украсть штучку?» - сказал учитель закона. - «Когда такое дерево посадят, тысячу лет оно взрастает, только через три тысячи лет покажется цветок, через десять тысяч лет образуется плод и еще десять тысяч лет проходит, пока он созреет Если человек съест один персик, он проживет три тысячи счастливых лет», - сказал обезьяна-странник. - «Тогда неудивительно, что ты достиг столь почтенного возраста» - произнес учитель. - «Сейчас на деревьях есть с десяток персиков, они неусыпно охраняются духом земли, и украсть их нет никакой возможности», - сказал обезьяна-странник - «Твои способности творить чудеса беспредельны, иди, уж тебе-то, конечно, ничто не помешает», - сказал учитель. Не успел он договорить, как три священных персика сорвались и упали в пруд. Сильно испугавшись, учитель спросил - «Что это там упало?». - «Не бойся, учитель, - раздалось в ответ, - это персики, они только что созрели и упали в воду». - «Так их же можно вытащить и съесть», - сказал учитель.

Тогда обезьяна странник взял посох с золотыми кольцами и три раза ударил им по камню плиты - видят, из пруда появился ребенок лицо синее, когти ястребиные, из раскрытого рта - оскал клыков. «Сколько тебе лет?» - спросил странник. - «Три тысячи», - произнес тот. «Ты мне не годишься», - сказал странник. Затем он ударил пять раз, - появился ребенок с лицом, как полная луна, весь обвешанный вышивками и бахромой. «Тебе сколько?» - опросил странник. - «Пять тысяч лет», - последовал ответ. - «Не подходишь», - сказал странник. Тогда он еще несколько раз постучал по плите - вдруг показался мальчик. «Твой возраст?» - последовал вопрос. - «Семь тысяч лет», - раздалось в ответ. Странник опустил посох с золотыми кольцами, позвал мальчика, взял его в руки и спросит. «Почтенный монах, будешь есть или нет?» Но монах сохранил почтительность и ушел. Странник перевернул ребенка в руках несколько раз - тот превратился в жужуб и был сразу же проглочен. Впоследствии, возвратившись в Восточную землю к танскому двору, обезьяна странник выплюнул его в Сичуани[332]. Это и есть жэньшэнь[333], который поныне произрастает на этой земле.

Видят, в воздухе над ними появился какой то человек, который произнес стихи:

Глава двенадцатая ПРИХОДЯТ В СТРАНУ АЛОЙНЫХ ДЕРЕВЬЕВ

Продолжая свой путь вперед, учитель и его спутники подошли вдруг к какому-то месту, таблица гласила, что это «страна Алойных деревьев». И действительно видят на десять тысяч ли - одни алойные деревья толщиной в несколько обхватов, самые же старые так высоки, что вторглись в облачную Хань[334]. «Думается мне, что на нашей танской земле нигде нет такого леса», - [сказал учитель] и сложил стихи:

Глава тринадцатая ПРИХОДЯТ В СТРАНУ АНАНАСОВ

Пришли в страну Ананасов - то был еще один небесный дворец [на их пути] прекрасные женщины держались с достоинством, мужчины не отличались от них поведением, подростки шумели и кричали, малыши весело гоняли мяч, львы рядом с драконами мирно урчали, фоянь[335] и тигры посапывали. Увидев, что вся страна преисполнена духа благости и окружающая их картина столь необычна, сложили стихи:

Глава четырнадцатая ПРИХОДЯТ В СТРАНУ СИНЕГО ЛОТОСА

Затем путь привел их в страну Синего лотоса. Видят: все кругом лианами обвито, повсюду цветов полным-полно, на десять тысяч ли - сплошь цветы и деревья. Тогда спросили обезьяну-странника: «Что это за место?» - «Это страна Синего лотоса, - последовал ответ. - Благостные пары наполняют страну, здесь цветы бодхи и деревья синего лотоса[337] повсюду. С тех пор как появилось дерево такое, и ствол его, и листья вечны; весной ли, летом ли, в осеннюю ли пору, иль зимой цветущие ветви его неизменно пышны, цветы же неизменно ароматны; ему неведом ураганный ветер, неведомо сжигающее солнце; и снег, и холод к нему не доходят, оно не знает ночи - здесь вечная весна». - «Как же это ночи нет?» - проговорил учитель. Странник сказал: «На небе Будды не существует времен года, солнце красное на западе не тонет. Лица молодых не стареют, человек умирает - печали не бывает. Живут до тысячи двухсот лет, в целых десять маховых сажен вырастают[338]. Случись кому-нибудь попасть в край этот, судьба - так через сто веков вернется. Приди ты сюда в двадцать лет, а сколько будет, когда возвратишься, - неизвестно. Уйдут десятки поколений предков, родных и близких уже не застанешь. На месте садов и полей появились моря, на месте гор и холмов потекли ручьи. На небе Будды проживешь один день, а это, может, тысяча дней земных. Учитель мой, подходим к стране Бамбука, впереди совсем немного пути». И еще странник прочитал стихи:

Глава пятнадцатая ПРИХОДЯТ в СТРАНУ БАМБУКА, «ПЕРЕПРАВЛЯЮТСЯ ЧЕРЕЗ МОРЕ»[339]

Учитель закона отправился в путь дальше. Обезьяна-странник сказал: «Мой учитель, знаешь, вышли мы [в путь будто] вчера, а оказывается, что прошло уже три года, здесь Западное небо - страна Бамбука, гора Цзицзушань близко».

Через три дня пути увидели городские ворота, на воротах таблица с надписью, гласившей: «Страна Бамбука». Вошли, видят на улицах множество башен, клубятся благостные пары; толпы людей, конные повозки снуют туда-сюда. И видят: дым благовонных курений кверху вьется, цветы и плоды свисают рядами, все вещи вокруг невиданные, в мире такое встретишь редко. Затем увидели монастырь, он назывался «Обитель Благословенных святых». Вошли туда, явились [в зал] для приема гостей - в монастыре оказалось тысяч пять странствующих монахов, затем посетили настоятеля, зашли к старшему по кухне. Внутри монастыря покачивались благоухающие цветы, свисали пологи с фестонами, утварь на алтаре была в полном наборе, семь драгоценностей расставлены по местам. Только прозвенел золотой колокольчик, сразу же принесли еду.

Учитель закона сказал страннику: «Мне совершенно не знаком вкус этой пищи». - « Это ведь пища, которую подносят Будде Западного неба, вкус всего здесь особенный, откуда человеку из суетного мира знать это», - ответил странник. Монахи-путешественники поели, и четыре начала так и забродили в них[340].

Наступил вечер, настоятель монастыря пригласил учителя закона к себе - побеседовать о жизни людей. Когда с чаем было покончено, он спросил: «Что заставило вас пуститься в столь далекий путь?» - «Получил повеление танского императора, - заговорил учитель закона, - на благо живым существам Восточной земли, еще не ведающим учения Будды, специально посетить вашу страну, чтобы испросить учение Махаяны[341]». Когда монастырский монах услыхал это, он холодно улыбнулся и, опустив голову, проговорил «У нас в обители Благословенных святых за тысячу с лишним лет сменились десять тысяч поколений, а о законе Будды никто не слыхал. Ты говоришь "просить закон Будды", а где находится закон? Где обитает Будда? Да ты просто глупец!» - «Если здесь не знают закона Будды, почему же тогда существует монастырь и есть монахи?» - спросил учитель закона. - «Люди здесь круглый год изучают священные книги и сами собой постигают природу закона, зачем же его искать и просить», - ответил монах. «Для такого святого места это чрезвычайно благоразумно, - произнес учитель закона. - Уповаю, однако, что мне соблаговолят указать место, где существует учение Будды». - «Будда обитает на горе Цзицзушань, - последовал ответ, - это место видно вдали. На западе расположена знаменитая гора, необычная и чудесная, излучающая сияние, ни человеку туда не дойти, ни птица долететь не сможет». - «Почему человеку до нее не дойти?» - опросил учитель закона - «Отсюда тысяча ли до потока, пройдешь поток, еще ли пятьсот до горы. Вода в потоке бурная, десять тысяч валов вздымаются один над другим. На вершине горы ворота, это и есть место, где обитает Будда. Только проделав с тысячу ли от подножия горы, дойдешь до каменной стены, а затем уже достигнешь этих ворот. Если учитель закона умеет летать, тогда туда попасть можно», - раздалось в ответ. Услыхав такое, учитель закона в печали поник головой. «Отсюда до жилища Будды десять тысяч ли скалистых гор, тысяча ли бурных вод, как же их преодолеть?» - обратился он к обезьяне-страннику. - «Подожди, - ответил тот, - завтра я что-нибудь придумаю». Наступил рассвет, обезьяна-странник сказал: «Здесь закон Будды существует сам по себе. А ты, мой учитель, со всей искренностью возожги в курильницах лучшие благовония, расстели на земле подстилки и, обратя лицо в сторону горы Цзицзушань, что находится на западе страны Бамбука, соверши моление - испроси учение закона». Учитель последовал совету - он решил от всего сердца обратиться к Будде. Монахи из обители Благословенных святых, как один, явились, чтобы посмотреть на происходящее. Семь человек во главе с учителем закона возожгли благовонные курения, обратили взоры к горе Цзицзушань и с плачем, в один голос начали молиться. (В этот день, почувствовав, что с Трипитакой что-то происходит, танский император и народ всей страны - все думали о нем, и люди горестно рыдали.) Внезапно небо и земля погрузились во мрак, лиц людей не стало видно. Вмиг загремел-загрохотал гром, вспыхнули-засверкали десять тысяч лучей и вдруг слышат - в ушах раздалось звучание медных тарелок. Немного погодя постепенно стало проясняться, и видят на подстилках - груда свитков всего канона священных книг. Все монахи, что были в монастыре, стожив благоговейно ладони, изрекли: «Да, этот монах воистину преисполнен добродетели!»

Трипитака отвесил земной поклон и пересчитал книги все пять тысяч сорок восемь свитков были на месте, не хватало только сутры До синь цзин[342]. Учитель закона собрал и сложил свитки, всемером монахи подняли их, навьючили на приведенных лошадей и двинулись обратно, сказав слова прощания монахам страны Бамбука. Весь город вышел их провожать, все искренне желали учителю закона благополучно преодолеть трудности далекого обратного пути, успешно добывать пропитание, сберечь сокровенные тексты ведь вернувшись к танскому двору, он принесет великую пользу. Когда пришло время расставания, каждый проливал слезы. Распрощавшись наконец со всеми, семь человек тронулись в путь. Они сложили такие стихи:

[Глава] шестнадцатая НА ОБРАТНОМ ПУТИ ПРИХОДЯТ В ХРАМ ЛЕСУ БЛАГОВОНИЙ И ПОЛУЧАЮТ СУТРУ СИНЬ ЦЗИН

Покинув страну Бамбука, монахи-путешественники через десять лун пришли в страну Паньлюйго и остановились на ночлег в местности, которая называлась город леса Благовоний[345]. Ночью, в третью стражу[346], учителю закона во сне неожиданно явился святой, который возвестил: «Завтра некто милостиво вручит тебе сутру Синь цзин, это поможет возвращению ко двору». Немного погодя учитель проснулся. «Только что мне приснился совершенно удивительный сон», - сказал он обезьяне-страннику. - «Судя по тому, что было сказано во сне, ожидай сутру», - произнес странник

Через мгновение учитель закона замигал, у него загорелись уши, он уставился прямо перед собой и видит - поплыли благовещие облака, вокруг стало все насыщаться благовещими парами, и мало помалу среди облаков он рассмотрел монаха лет пятнадцати - вид торжественный, в руке посох с золотыми кольцами. Монах вынул из рукава сутру До синь цзин и, передавая ее учителю закона, сказал: «Вручаю тебе сутру Синь цзин, возвращайся ко двору, храни ее хорошенько. Эта сутра наверху достигает небесного дворца, внизу управляет подземным царством, ее силы инь и ян[347] неизмеримы, будь осторожен, не вздумай запросто передать ее кому-либо. Для живых существ эта сутра не всегда благость, поэтому ее трудно получить». Поклонившись до земли, учитель закона обратился к Будде: «Только на благо живым существам Восточной земли сейчас исполнилось предначертанное, так почему же эту сутру нельзя передать?» Будда из облаков сказал так: «Стоит эту сутру раскрыть, как засверкает свет, завоют духи, зарыдают бесы, остановятся волны, стихнет ветер, померкнут солнце и луна, как же передать ее кому нибудь?» - «Навеки благодарен, навеки благодарен», - снова поклонится учитель закона. А Будда еще объявил: «Я - будда Дингуанфо[348] - сегодня явился, чтобы вручить тебе сутру Синь цзин. Вернешься к танскому двору, доведи до сведения государя, чтоб повелел немедленно возводить в Поднебесной монастыри, увеличить число монахов и монахинь, распространять и почитать закон Будды. Сейчас, в четвертой луне, я вручил тебе сутру Синь цзин, в пятнадцатый же день седьмой луны для тебя и остальных - для всех семерых - придет срок возвратиться в небесные чертоги. Запомни эти слова и в пятнадцатый день, встав утром, совершите омовение и попрощайтесь с танским императором, в полдень при будет украшенная лотосами лодка с золотыми сиденьями - то же лотосами, появятся благовещие пятицветные облака, двенадцать сладкоголосых отроков со стягами из благоухающих цветов, ожерельями из семи драгоценностей встретят тебя и остальных в положенное время и препроводят всех семерых на небеса. Небесное предписание имеет срок, опоздать ни на миг нельзя. Вникни в сказанное и глубоко запечатлей все в тайниках своего сердца». Семь человек, роняя слезы, отвесили почтительный поклон. Будда Дингуанфо поднялся на облаке вверх и удалился на запад. Его слова глубоко запали в души семерых монахов путешественников. Они собрали свои узлы и сложили такие стихи:

Глава семнадцатая ПРИХОДЯТ В ШЭНЬСИ[349] ГДЕ ЖЕНА ХОЗЯИНА[350] ВАНА УБИВАЕТ СЫНА

Наконец обратный путь привет их в область Хэчжунфу[351]. Там жил некий хозяин по фамилии Ван, всю жизнь творивший добро. Ему исполнился тридцать один год когда он похоронит свою первую жену, позднее он снова женился на женщине по фамилии Мэн. От первой жены остался сын, которого звал Чина, госпожа Мэн тоже родила сына, его назвали Цзюйна. Однажды хозяин подумал о милостях своих покойных родителей, вспомнил об участи первой жены, и стал еще шире творить добро, чтобы помочь душам покойных. А еще повел он с госпожою Мэн как то разговор: «Хочу я нынче отправиться торговать в чужие страны, а уж ты, ради меня, присмотри здесь за Чина. Этот мальчик совсем маленьким потерял мать, он ничего ведь не понимает, береги его хорошенько». Затем он разделил пополам все свое имущество. «Одна часть тебе и детям, чтоб жили тут безбедно, другую возьму с собою для торговли в чужих краях. Вернусь, устрою общедоступное собрание[352], раздам щедрую милостыню и этим помогу душам усопших предков - пусть действует великая взаимообусловленность причин и следствий[353]». Упросив и наставив жену, он выбрал счастливый день[354] и отправился в путь. Жена вышла проводить его за ворота, и он снова и снова молил ее хорошенько смотреть за Чина, чтоб не случилось беды.

Прошло полгода, и вышло так, что вернулся знакомый, который доставил домой письмо от хозяина и вместе с ним барабанчик, подставку для цветов из мыльного камня, пестрорасшитое платье и разные игрушки. Получив письмо и подарки, госпожа Мэн вскрыла письмо и стала читать - в нем говорилось лишь, что все прислано для Чина. «Все время только твердит и заботится о Чина, а моим Цзюйна не поинтересуется», - дочитав письмо, госпожа Мэн вскипела от гнева. Она разорвала конверт, разбила игрушки и в сердцах решила погубить Чина.

И вот завела она как-то разговор со служанкой, которую звали Чуньлю: «Я решила, что Чина должен умереть, можешь ты что-нибудь придумать?» - «Это дело простое», - ответила Чуньлю. - В доме есть котел, надо велеть Чина сесть туда, а потом закрыть железной крышкой весом в тридцать цзиней да развести под котлом жаркий огонь - пусть сварится Беспокоиться, что он останется жив, не придется». - «Превосходно», - ответила госпожа Мэн.

На следующий день все так и произошло: Чина велели сесть в котел и закрыли его крышкой. Три дня и три ночи пылал под котлом огонь - парили Чина. На четвертый день подняли железную крышку и видят - из котла с почтительными словами поднимается Чина. - «Ты почему здесь?» - спросила госпожа Мэн. - «Вы же меня поместили сюда, - сказал Чина. - Котел превратился в лотосовый трон, вокруг него появился пруд с прохладной водой, сидеть и лежать здесь было очень покойно». Госпожа Мэн и Чуньлю испугались. «Поскорей нужно найти способ извести его! А то, боюсь, вернется хозяин, и Чина расскажет ему обо всем», - сказала госпожа. - «Завтра можно, спрятав в руке железный крюк, отвести Чина в задний сад есть вишни, а когда он откроет рот, крюком вырвать ему язык. Вернется хозяин, Чина ничего не сможет рассказать», - предложила Чуньлю.

На другой день так и сделали: велели Чина пойти в сад и вырвали ему язык, - кровь залила всю землю. Поднявшись на следующее утро, госпожа Мэн позвала: «Чина!», а он по-прежнему говорит. «Как же ты разговариваешь?» - спросила госпожа Мэн. - «В полночь, - сказал Чина, - вижу, появился какой-то человек, назвался буддой Ганьлуваном[355], в руках у него был сосуд с лекарством, он и прирастил обратно мой язык».

Тогда Чуньлю предложила госпоже Мэн: «У нас снаружи есть кладовая, - надо послать Чина стеречь ее, а там запрем в ней его и уморим голодом». Прошел месяц, госпожа Мэн открыла кладовую, видит - Чина встает с почтительными словами «Служанка ведь давно заперла кладовую, не знала, что ты был здесь, - проговорила госпожа Мэн - Откуда же ты целый месяц брал пищу?» - «Когда мне хотелось есть или пить, из пустоты появлялись сосцы оленихи», - ответил Чина.

Чуньлю сказала: «Сейчас начался разлив реки, нужно послать Чина наверх посмотреть, как там вода, и столкнуть в волны реки[356], что вздымаются на десять тысяч чжанов. Вернется хозяин, скажем, что он упал в поток и утонул. Только так мы избежим опасности». Госпожа Мэн, увидев, как бушует вода в реке, последовала словам служанки и велела Чина подняться наверх наблюдать за водой. Чуньлю сзади толкнула его, и Чина полетел в воду. Увидев это, госпожа Мэн сказала: «На этот раз - погиб!» Только стали спускаться сверху, как вдруг увидели за воротами посыльного в синей одежде. Он пришел с известием, что хозяин вернулся и уже все знает, так как по дороге к дому встретил людей, сообщивших ему, что Чина упал в воду. Тут появился и рыдающий хозяин, который, войдя в ворота, начал бить себя кулаками в грудь. Затем, преисполненный почтения к покойным родителям, он выбрал день, чтобы созвать, как обещал, общедоступное молитвенное собрание и устроить большую трапезу.

Когда учитель закона Трипитаки возвращался из города Ваншэчэна[357] со священными книгами, все семеро монахов-путешественников оказались на трапезе, устроенной хозяином. Учитель закона и обезьяна-странник не стали ничего есть. «Учитель, раз Вы и Ваши спутники пожаловали сюда, почему вы ничего не едите?» - опросил хозяин. - «Сегодня я пьян и мечтаю только о рыбном отваре, больше мне ничего не хочется!» - сказал учитель закона. Услыхав это, мог ли хозяин, человек беспредельно добродетельный, не исполнить такое желание? И он послал слугу купить рыбы. «Маленькую рыбу есть не буду, рыба нужна большая, в сто цзиней, только такой я наемся досыта», - сказал учитель закона.

Слуга отыскал лодочника-рыбака и действительно купил огромную рыбину около ста цзиней весом. С рыбой на плечах он сразу же вернулся домой и доложил хозяину, что рыба куплена. Тогда хозяин спросил учителя закона, как ее приготовить. - «Дай нож, - сказал тот, - я все сделаю сам». Хозяин достал нож и передал учителю закона. «Сегодня устроена невиданно большая трапеза и причиной ее послужила большая рыба, совершившая тяжкий грех», - объявил он хозяину и всем присутствующим на трапезе. - «Что же это за тяжкий грех?» - спросил хозяин. - «На днях эта рыба проглотила Чина, старшего сына хозяина, - сказал учитель закона, - которого вы сейчас живым увидите у нее в брюхе». Услыхав эти слова, все присутствующие вскочили и встали вокруг. Учитель закона взял нож и одним ударом вспорол рыбу - из нее поднялся Чина, как и было только что предсказано. Изумленный и обрадованный чрезвычайно, хозяин обнял сына. Сложив ладони, он почтительно кланялся и благодарил учителя закона: «Не случись Вам пожаловать сюда сегодня, отец с сыном никогда бы не увидели друг друга». Все собравшиеся ликовали. Поблагодарив за милость, хозяин сочинил стихи:

Учитель закона сказал: «Эта рыба вернется вместе с нами в Восточную землю, там учредят монастыри, изготовят деревянных рыб и всегда с наступлением времени трапезы будут стучать им по брюху». И он сочинил стихи:

Присутствовавшие на собрании все вместе [тоже] сочинили стихи:

Семь человек во главе с учителем закона покинули большую проповедь[358] и через десять дней подошли к столице. Дозор в Цзиндунлу[359], узнав, что учитель закона со священными книгами возвращается обратно и уже достиг пределов столичного округа, довел это до сведения императора, представив ему доклад[360]. В то время стояла сильная жара, но Мин-хуан приказал приготовить большой императорский экипаж и выехал за сто ли встречать учителя закона. Увидев императора, путешественники поблагодарили его за милость. Мин-хуан возвратился во дворец в одном экипаже с учителем закона. Произошло это в последнюю декаду шестой луны.

Ежедневно при дворе начали устраивать трапезы, император издал указ, повелевающий во всех округах возводить монастыри и с почтением воспринимать закон Будды. Получив сутру Божо синь цзин[361], государь словно обрел свет в очах, и где бы ни устраивались проповеди - во дворце или вне его, он шел туда с ароматными цветами. Но вот наступил седьмой день седьмой луны Учитель закона доложил: «Покорный слуга доводит до сведения его величества: когда Ваш покорный слуга получал в храме леса Благовоний сутру Синь цзин, с небес возвестили, что для Вашего покорного слуги-монаха в полдень пятнадцатого дня нынешней луны наступает время возвращения на небо». Выслушав доклад, император Великой Тан оросил слезами драконово платье. Небесное предписание имеет срок, медлить было нельзя. Учитель закона сказал: «Мы добыли священные книги и преодолели все чинимые нечистью преграды ради живых существ Восточной земли. Дух Шэньша шэнь удостоил нас своем милостивой помощи, в благодарность за это прошу поместить его в монастырь Хуаньэньсы»[362] - «Поручаю это тебе, учитель закона, - объявил император. - Пусть вылепят его фигуру и установят перед семью Буддами, чтобы охранял храм»

В пятую долу времени у[363] четырнадцатого дня седьмой луны учитель закона за службу был пожалован почетным званием. Император с благодарностью объявил: «Три года шел учитель закона к Западному небу, он получил священные книги и вернулся обратно с полным сводом, поскольку он три раза получал своды священных книг, ему жалуется звание "Учителя закона трех сводов - Трипитаки"».

В пятую долю времени у пятнадцатого дня с Небесного дворца спустилась украшенная лотосами лодка Будда Дингуанфо восседал в самом центре облаков Учитель закона объявил, что задерживаться нельзя, и быстро простился с императором. Семь человек взошли в лодку и, устремив взоры прямо на запад, по воздуху поднялись к святым. Девять драконов парили в дымке, десять фениксов летели навстречу, тысяча журавлей [выражали] десять тысяч благопожеланий, вспыхивали и сверкали яркие блики. Императору ничего не оставалось, как воздать [ушедшим]. Он снова устроил большую трапезу - расставили благовония и поминали Трипитаку. Император вместе с наследником и сановниками обошли четверо ворот, оплакивая его. И чтобы оставить в веках имя Трипитаки, были сочинены такие стихи:

Впоследствии Тай-цзун пожаловал обезьяне-страннику титул «Великого мудреца с железными костями и медными мышцами».