Шизофрения. Краткое введение

Глава 1 Как протекает шизофрения

Шизофрения — термин, применяемый для обозначения тяжелой формы умственного расстройства. Он встречается во всех странах и культурах, и гораздо чаще, чем вы, может быть, думаете. По грубой оценке, примерно 1 человек из 100 может страдать этим недугом в какой-либо период жизни. Риск этой болезни составляет 1 % в течение жизни, примерно такой же, как риск развития ревматоидного артрита. Многие из нас знакомы с людьми, страдающими этим гораздо более заметным заболеванием. Эмоциональный аспект шизофрении не только чрезвычайно тяжел для больного и его (ее) семьи и друзей, но стоимость лечения шизофрении также весьма тяжела для семьи. Уход за пациентом и лечение шизофрении в Великобритании стоили в начале 1990-х гг. 397 млн фунтов стерлингов, а непрямые расходы в сфере потери продукции сдержанно оценивались в тот же период в 1,7 млрд фунтов.

Поскольку большинство из нас не страдали умственными расстройствами, мы часто черпаем наши знания о шизофрении из популярной прессы. Статьи об умственных расстройствах появляются весьма часто, но те, кто страдает, и те, кто за ними ухаживают, часто предстают в них в отрицательном свете. Таблоидные газеты особенно охотно описывают отдельные случаи с насильственной смертью. Это могут быть самоубийства в ужасных условиях, например человек вошел в клетку со львом в зоопарке Лондона и получил тяжелые травмы, или описываются не мотивированные убийства, например, такие, как случай Кристофера Клюни, который забил до смерти незнакомого человека на станции подземки Финсбери-Парк. Из описания этого события мы получаем впечатление, что шизофрения — опасная форма безумия. Страдающие этим заболеванием действуют иррационально и ведут себя абсолютно непонятным образом. В действительности, как мы увидим, подавляющее большинство пациентов не опасны, и если мы хотим им помочь, то должны их понять.

Сказав это, мы все-таки знаем, что тем из нас, кто здоров психически, трудно понять, что испытывают больные шизофренией. Ближе всего мы можем подойти к этому пониманию, читая то, что написали сами пациенты. Особенно памятный документ, цитируемый Сэром Обри Льюисом в 1967 г., был написан мальчиком 18 лет, который был болен не менее года.

Это сообщение особенно потрясает, потому что оно отражает так называемый «отрицательный» симптом шизофрении — постепенный уход от мира и от самого себя. Мало кто из пациентов может описать свои ощущения таким образом. Именно из-за потери контакта с самим собой большинство страдальцев лишаются способности и мотивации говорить о своей болезни в такой живой и непринужденной форме. Гораздо чаще встречаются сообщения о «положительном» симптоме шизофрении — ярких ложных картинах (галлюцинациях) и ложных надеждах (иллюзиях), которые так характерны для этой болезни. Обычно такие сообщения пишутся не во время болезни, а после выздоровления.

Этот аспект болезни проиллюстрирован в двух знаменитых исторических отчетах: один написан в конце XVII века, другой — в середине XIX века. У нас нет необходимой информации, чтобы быть уверенными, что Джордж Тросс и Джон Персевал могут рассматриваться как лица, страдавшие шизофренией, в соответствии с современными медицинскими стандартами диагностики. Однако многие описания того, что они ощущали, очень похожи на отчеты современных пациентов. Оба мужчины четко описывают галлюцинации и иллюзии (обманы чувств). Эти исторические документы дают нам также представление о том, как этих больных лечили в прошлом.

Преподобный г-н Джордж Тросс, 1690

Эти пассажи взяты из жизнеописания преподобного г-на Джорджа Тросса, написанного им самим и опубликованного в 1714 г., вскоре после его смерти. То, что он пережил и описал, происходило за много лет до записи, когда ему было около двадцати лет. К моменту, когда он пришел к тому, чтобы все это записать, он стал священником пресвитерианской церкви и уважаемым членом общины Эксетера. В моменты, когда он все это испытывал, он считался безумным. Поскольку он отказывался говорить и есть, и покидать свою постель, ничего удивительного, что друзья забеспокоились о нем.

Его пришлось забрать силой.

Джон Персевал, 1838

Столетием позднее, в 1838 г., Джон Персевал написал длинный отчет о своем опыте безумия. Джон Персевал был одним из 12 детей Спенсера Персевала, единственного английского премьер-министра, который был убит. Когда Джону было 27 лет, у него начались видения, он стал слышать голоса, которые говорили ему странные вещи. Его поведение стало настолько отклоняться от нормы, что позвали «врача для лунатиков», который велел привязать его к кровати и дал ему бульона и лекарство. Через несколько дней приехал брат Джона и отвез его в частный приют неподалеку от Бристоля, которым руководил доктор Фокс.

Джон провел в приюте около трех лет. Он постепенно стал выздоравливать и начал писать о своей болезни, что он делал в течение года или больше. Он посвятил остаток жизни попыткам реформировать способы лечения душевнобольных.

1. Сцена в сумасшедшем доме. Гравюра Гранта к «Скетчам в Лондоне» (1838), на которой изображен интерьер приюта для лунатиков в Лондоне. Обитатели рисуют на стенах, смотрят в высокие окна или рассеянно читают.

Как и у Джорджа Тросса, основными особенностями ощущения Персеваля были голоса, которые постоянно приказывали ему совершать разные действия. Эти действия могли быть и тривиальными и, например, включать в себя нападения на других людей.

Хотя имеется мало собственноручных описаний ощущений при шизофрении, существует много записей того, что пациенты рассказывали врачам. Чтобы помочь больному, страдающему умственным расстройством, врач старался узнать как можно больше о том, что испытывал пациент, и записывал то, что пациент ему рассказывал, более или менее подробно, в истории болезни. Отчеты об этих случаях иногда публиковались в печати.

Первые такие сообщения, к которым можно с достаточной точностью применить термин «шизофрения», записали врачи Филипп Пинель и Джон Хеслам, независимо друг от друга, в 1809 г. Хеслам описывал индивидуальные случаи, но дал общий отчет о форме болезни, «которая наблюдается у молодых людей». На него произвели большое впечатление отрицательные аспекты шизофрении. Он писал относительно начала заболевания:

В 1860 г. французский психолог Бенедикт Огюстен Морель ввел термин «деменция прекокс» (тяжелое слабоумие) для описания пациента-подростка, который раньше был блестящим и активным и медленно погрузился в состояние полной апатии.

Хеслам и Морель дали подробное описание отдельных случаев, но невозможно определить, насколько типичны эти описания для пациентов, которых они могли наблюдать. Однако существуют более обширные сообщения, уточняющие описания каждого отдельного пациента в каждом учреждении за определенный период времени.

Джиллиан Дуди изучал описания случаев 337 пациентов-мужчин, поступивших в местный приют Файф энд Кинросс с 1874 по 1899 г. Хотя эти записи были короткими, Дуди смог отнести каждого пациента к одной из четырех диагностических категорий: шизофрения, аффективное расстройство (нарушение настроения при депрессии или мании), невротическое расстройство (включая симптомы стресса или тревоги) и случаи, когда для болезни была явная физическая причина (например, повреждение мозга). Согласно классификации Дуди, 10 % пациентов страдали шизофренией. Бред (неверное восприятие), по современным критериям, наблюдался у 63 % пациентов во время их пребывания в больнице. Например, 6 % случаев бреда имели научную тему, часто связанную с электричеством, телеграфом или летающими машинами Религиозными темами были озабочены 18 % пациентов с бредом. В случае У. Б. молодой человек 23 лет требовал оградить его от поездки в Лондон, где его должны были «превратить в ангела». Александр Б. был описан как стоящий в причудливой позе, как будто молясь, согласно его представлению о том, что Дух Божий находится в нем. Бред преследования наблюдался примерно у третьей части тех, у кого был зарегистрирован бред. Многие пациенты верили, что они могут быть отравлены такими веществами, как ядовитое масло из дерева хемлок, настойкой опия, хлороформом или серой. Другие описывали, что на них воздействовали токами Месмера, что в их жизнь вмешивались оккультные силы, что их часто посещают «человечки с воздушного шара». Один пациент пытался бежать из приюта, потому что ему казалось, что его преследуют «горбатые типы с глазами, как у быков».

Невозможно получить более ясное представление о том, что испытывали эти пациенты, потому что более подробных записей такого типа не удалось найти. Однако за последние 25 лет одна из нас, Эва Джонстон, непосредственно участвовала в нескольких больших исследованиях групп пациентов, которые находились на различных стадиях заболевания. Эти исследования охватывают период с 1909 по 1990 г. Записи этих исследований высвечивают драматические изменения в жизни пациентов с диагнозом шизофрения в XX веке.

До открытия антипсихотических лекарств (нейролептиков) не было эффективных средств лечения шизофрении. Антипсихотические лекарства были введены в практику психиатрии в 1952 г. и стали широко применяться в 1960-х гг. (см. главу 4). Однако эти лекарства применялись не везде. В 1970-х гг. Девид Оуэнс и Эва Джонстон наблюдали большую группу больных (1227 человек), пациентов больницы Шенли. Это была большая психиатрическая больница, расположенная на север от Лондона, которая теперь закрыта. Из числа этих пациентов 510 отвечали стандартным критериям диагностики шизофрении и были обследованы весьма подробно, включая записи всех физических методов лечения, которые к ним когда-либо применялись. Было обнаружено, что 65 из числа этих пациентов никогда не получали антипсихотических лекарств. Причиной этого было то, что в те времена больница Шенли была разделена на две части, соответствовавшие двум лондонским городкам, которые она обслуживала. Консультанты одной части имели ортодоксальные взгляды, и их пациенты получали весь набор методов лечения, которые обычно использовались в то время, включая инсулиновую кому (рис. 2), электрошоковую терапию (электротоком воздействовали на мозг, чтобы вызвать приступы) и антипсихотические лекарства.

2. Лечение инсулиновой комой: такое лечение применяли до открытия антипсихотических лекарств. При таком способе лечения пациенту давали возрастающие дозы гормона инсулина, который уменьшает содержание сахара в крови, для того, чтобы ввести пациента в кому. Пациента держали в коматозном состоянии в течение примерно часа, после чего его снова приводили в сознание введением теплого раствора сахара через пищевод или путем внутривенной инъекции глюкозы.

Другая часть больницы наблюдалась консультантами, которые находились под влиянием идеи «терапевтического сообщества», модной в 1960-х гг. Эти консультанты не прописывали антипсихотических лекарств. Когда мы пришли к ним, то удивились, что некоторые довольно молодые пациенты, которые не принимали антипсихотических лекарств, тем не менее как будто совершенно отсутствовали и делали странные, повторяющиеся движения — в то время многие люди считали, что такое поведение вызвано лечением лекарствами (см. главу 4).

Нам доступны подробные записи о некоторых таких случаях. В одном ярком случае один пациент, которого спросили, что у него не так, как будто сказал: «Вот это место у меня на плече». Когда его спросили, что не так в этом месте, он сказал: «Это место, это место, они дали мне крем, чтобы помазать его, как это может мне помочь?» Когда его попросили рассказать подробнее, он ответил: «Как крем может помочь рыбе, это рыба, это рыба, не место, не м-е-с-т-о, а камбала у меня на плече, она здесь все время». Этот человек достаточно благополучно жил в своей палате изо дня в день, был достаточно счастлив, нормально одевался и мог успешно поддержать разговор на обычные темы. Тем не менее он выражал уверенность, что у него на плече все время находилась рыба. Как игра слов (place — место, plaice — камбала) привела его к заболеванию, осталось неизвестным.

3. Больница Шенли. Двор и комнаты дневного пребывания.

Следующие случаи дали нам некоторое понятие о том, что значило болеть шизофренией, до того как лекарственная терапия стала обычной.

Случай 1

Этот пациент родился в 1911 г. и поступил в больницу Шенли на Рождество 1935 г., в возрасте 24 лет. Оценка была проведена через 39 лет, в 1975 г. За это время он никогда не покидал больницы. Нет никаких записей о том, что ему давали какие-либо антипсихотические лекарства или применяли физические методы. Он оставил школу в возрасте 14 лет и работал помощником радиотехника до начала болезни. Он продемонстрировал много признаков шизофрении: делал повторяющиеся бессмысленные движения. Он говорил сам с собой и вел себя так, как будто слышал голоса, которые приказывали ему. У него были также отрицательные признаки шизофрении. Он говорил мало и иногда молчал в течение длительного времени. Во время одного 15-минутного разговора он произнес только три слова. Он потерял интерес к любой деятельности и небрежно относился к своему внешнему виду. Он мог часами стоять или сидеть в одной и той же позе, иногда принимал странные положения рук и ног. Время от времени он бессмысленно улыбался. Его никто не посещал.

Случай 6

Пациент родился в 1911 г. и поступил в больницу Шенли в 1935 г. в возрасте 24 лет. Он был осмотрен в 1974 г., в это время он находился в больнице уже 39 лет. Его никогда не лечили антипсихотическими лекарствами. До того как он заболел, он работал профессиональным скрипачом в известном танцевальном ансамбле, и его все еще можно было убедить поговорить об этом. Он мог описать, как он проводил турне по Бальным залам «Астория» по всей Британии за год до того, как попал в больницу. Однажды он взял с собой свою скрипку, которую обычно хранил в ящике под кроватью. После нескольких попыток он сыграл ряд танцевальных мелодий, которые входили в его репертуар, когда он работал. Он сыграл их точно и очень хорошо, хотя медленно и старомодно, в стиле, который, наверное, был популярен в 1930-х гг. Он сообщил, что у него в сознании утвердились некоторые мысли, а также, что он слышал голоса, которые к нему обращались. Он считал, что его мысли кто-то может прочитать. Было отмечено, что он очень мало говорил и выражал несоответствующие эмоции. Во время опроса в 1974 г. он не говорил спонтанно, продемонстрировал мало эмоций, но правильно отвечал на прямые вопросы. У него постоянно сохранялась идея о том, что его реальный возраст 24 года, он сказал, что это всегда будет так, сколько бы он ни прожил. Но не мог объяснить, почему. В период исследования его посетила мать. Мы узнали, что она посещала его каждую пятницу, с тех пор как он поступил в больницу.

Случаи, описанные ниже, необычны в том отношении, что пациенты не получали лечения антипсихотическими лекарствами. Однако они типичны для эпохи, когда пациенты после начала заболевания десятилетиями оставались в больнице. В то время когда мы начали обследовать пациентов в Шенли, было широко распространено мнение, что большинству из этих больных не нужно быть в больнице. Мы ожидали, что очень немногие пациенты будут выглядеть так, как будто у них нет ничего особенного. У них иногда наблюдается небольшая степень апатии, но это может быть неизбежными последствиями десятилетий пребывания в больнице и лечения антипсихотическими лекарствами. В реальности мы наблюдали много серьезных проблем. Только 32 из 510 пациентов могли считаться в относительно приличном состоянии. Пациенты страдали от многих проблем, которые нарушали состояние их сознания, снижали их интеллектуальные способности, мешали им двигаться, не позволяли им вести себя так, чтобы иметь возможность независимо жить во внешнем мире. Мы ожидали, что многие смогут уйти домой, с последующей коррекцией. Но это было не так. Этим пациентам явно был бы нужен постоянный уход, если бы им пришлось покинуть больницу. Вот два примера, иллюстрирующих это наблюдение.

4. Скованные шизофренией: из серии фотографий, сделанных родственником пациента, больного шизофренией.

Случай 7

Этот мужчина родился в 1923 г. и поступил в больницу Шенли в 1956 г. в возрасте 33 лет. Он получил много процедур физических методов печения, включая префронтальную лейкотомию (операцию по перерезке нервных волокон внутри мозга) и долговременное лечение антипсихотическими лекарствами. В школе он показал необычайные художественные способности, но не получил никаких удостоверяющих сертификатов. Он работал до болезни коммерческим художником. В истории болезни записано, что непосредственно после войны он получал больше 1000 фунтов в год, что в то время было очень хорошей зарплатой. При поступлении в больницу в 1956 г. он считал, что его преследуют, и что силы союзников управляют его действиями. Иногда он отвечал невпопад и демонстрировал постепенную утрату интереса. При осмотре в мае 1975 г. он постоянно находился в больнице уже 23 года, но все еще имел многие из положительных особенностей Он слышал, как люди говорили о нем и с ним. Он слышал, как его мысли произносятся громким голосом, и считал, что некие силы стараются управлять его действиями. Он говорил, что, хотя эти голоса исходят из разных частей его тела, они не имеют к нему никакого отношения. Он говорил свободно и долго, используя обширный словарный запас, но временами использовал слова особенным образом и иногда терял контакт с собеседником, так что осмысленная беседа становилась невозможной. Он демонстрировал незначительные признаки отрицательных свойств. Он проводил много времени, бесцельно бродя туда-сюда, но мог сконцентрироваться на телевизионных программах и обсуждал их с интересом и теплым чувством.

Случай 8

Этот мужчина родился в 1928 г. и поступил в больницу Шенли в возрасте 22 лет. Он оставил школу в 14 лет и работал помощником официанта — «чайным мальчиком», потом рабочим на стройке. Его мать умерла в больнице для душевнобольных, когда ему было шесть лет. Он получил долговременное лечение антипсихотическими препаратами. Он слышал, что люди говорят о нем, и слышал, как кто-то громко произносит его мысли. Он считал, что его преследуют и что люди хотят управлять его действиями. Иногда он говорил мало, и у него отсутствовали эмоциональные реакции, а в другие периоды становился перевозбужденным, иногда сдвигая и ломая вещи. При осмотре в 1975 г. он демонстрировал все эти положительные признаки. Он жаловался, что существует катушка колебаний, которая производит шумы, повреждающие его сознание, и считал, что на него действуют странные физические силы и управляют его телом. Иногда его речь становилась бессвязной, но чаще всего можно было понять, что он хотел сообщить. У него не было отрицательных признаков. Он следил за собой, спонтанно общался и сохранял интерес к окружающему миру.

В 1970-х гг. было распространено мнение, что пациентам с шизофренией гораздо лучше не находиться десятилетиями в больших медицинских учреждениях. Считалось, что долговременная медицинская помощь в учреждении сама по себе может вызвать апатию, уход из общественной жизни, нарушение личных привычек. В главе 6 мы вернемся к этой мысли и рассмотрим, в какой степени эти свойства являются результатом пребывания в медицинском учреждении и в какой — последствиями шизофрении. Как ясно из описания случаев, приведенных выше, апатия и уход от общества часто наблюдаются у пациентов в больших приютах. Из-за этого идеи о помещении в медицинские учреждения, о политике в отношении пациентов с шизофренией, начали меняться. Там, где это было возможно, новых пациентов держали в больнице в течение коротких периодов.

Что произошло с пациентами, которые были возвращены обратно в общество, а не оставлены в больнице? Мы опросили 80 пациентов с диагнозом шизофрения, которые были выписаны из больницы Шенли в начале 1970-х гг. Некоторые из них чувствовали себя хорошо, успешно функционировали как члены общества. Приятно было смотреть, как они хорошо восстановили свое здоровье. У других пациентов было много трудностей и нарушений здоровья, они и их близкие испытывали большое напряжение. Несколько случаев иллюстрируют уровни функционирования, которые мы наблюдали в этой группе.

Те, кто чувствовал себя хорошо

Эта дама не имела медицинской или социальной поддержки и считала, что она ей не нужна. Это была 28-летняя незамужняя женщина, которая жила с мачехой от ангажемента до ангажемента, очень успешно работая танцовщицей в ночном клубе в Европе и Северной Америке. Ни она, ни ее мачеха не сообщили ни о каких трудностях. Она была живой и очаровательной. Мачеха гордилась своей экзотической и успешной дочерью и, конечно, была ей благодарна за финансовую помощь.

Решаемые проблемы

Этот мужчина 47 лет жил со своей женой и маленькой дочерью и работал бухгалтерским клерком. Они с женой отметили, что дома возникали трудности из-за его излишней раздражительности и беспокойства. При опросе он был чрезвычайно беспокоен и рассказал о том, что его занимает спиритуализм. Это было необычно, этого трудно было ожидать в его культурном контексте, но это нельзя было безоговорочно назвать аномальным.

Явные проблемы

Эта 58-летняя домохозяйка жила со своим 59-летним мужем и 22-летним сыном. Она считала, что они хотят ее отравить. Она покупала продукты и готовила отдельно для себя и не хотела оставаться в одной комнате с другими членами семьи. Она кричала по ночам от галлюцинаций и оскорбляла каждого посетителя, который звонил в ее дверь. При опросе она не ответила ни на один вопрос. Ее платье было очень ярким и до такой степени необычным, что могло показаться странным, на взгляд среднего человека. Она была окружена украшениями, в основном игрушками-снежинками, которые, видимо, имели для нее символическое значение. Она демонстрировала неадекватные эмоции, и, хотя говорила только коротко, было ясно, что ее речь часто была бессвязной.

Случаи, которые мы здесь описали, происходили в эпоху «лечения в обществе». Это означает, что больных быстро выписали из больницы после обследования и лечения и они вернулись домой, но часто продолжали посещать дневной стационар. В медицинской и национальной прессе было много споров об успехах и вообще о такой «помощи в обществе». Мы участвовали в широкомасштабном исследовании больных шизофренией, которые были выписаны домой в период с 1975 по 1985 г. Нам было интересно проводить это исследование, потому что оно давало нам возможность самим наблюдать, что происходило с пациентами, которые получали от нас медицинскую помощь в течение многих лет до этого момента. В целом жизнь наших пациентов не была легкой — возвращение симптомов, повторная госпитализация были обычными вещами. Некоторые пациенты умерли. Многие не имели работы и испытывали другие социальные трудности — и удручающе большая часть таких больных пыталась нанести себе вред. Меньшинство хорошо уживалось со своими симптомами или не имело симптомов, их жизнь была полна счастья и успеха.

Частые случаи нанесения себе вреда, самоубийства, ранние смерти были неприятными находками в нашем исследовании. Аспекты поведения привели более 30 % из опрошенных пациентов к встречам с полицией, хотя было только 10 происшествий, когда поведение пациентов было потенциально или реально опасно для других людей, один такой случай привел к смерти. Это составляет гораздо меньше насильственных преступлений, чем можно было бы предполагать по историям, описанным в популярной прессе, о которой было упомянуто в начале этой главы.

Почти все пациенты, которых мы здесь описали, были больны в течение многих лет. Состояние этих людей неизбежно было окрашено опытом болезни. Так, с 1979 по 1982 г. Фиона Макмиллан обследовала многих пациентов, у которых произошел первый эпизод шизофрении. Мы воспроизводим некоторые ее материалы, чтобы показать, как разнообразно может проявляться это заболевание.

Случай 38

Этот мужчина в возрасте 31 года — почетный выпускник университета. За два года до того, как он заболел, он организовал фонд для реабилитации молодых безработных. За год до поступления в больницу он попытался убить себя при помощи яда, после этого оставил работу (где считалось, что он добился большого успеха) по собственной воле. Через несколько месяцев он поступил в больницу с широко распространенным бредом, который, однако, выражался весьма бессвязно. Он описывал положительную энергию, которую он использует, чтобы добиться свободы для народа, передачи мыслей, а также альтернативную вселенную и мимолетную надежду, что он может летать. У него было много ложных видений, и он считал, что его головой двигают внешние силы. Он был озабочен, но оставался в покое. После лечения лекарствами его видения и бред в значительной степени прекратились, но он оставался неуверенным. Через два года он все еще был без работы, и у него не было никакой мотивации.

Случай 177

Этот мужчина 27 лет из хорошей рабочей семьи, как сообщают, резко изменил поведение после возвращения из отпуска семь лет назад. С этого времени он стал делать все больше ошибок в работе. За два года до поступления в больницу он отказался прийти в Отдел социальной помощи, чтобы получить пособие по безработице, и отказался от любого медицинского осмотра. Он стал беспокойным и рассеянным, отказывался мыться и менять одежду, начал гримасничать и улыбаться без всякого смысла. При поступлении в больницу он был растрепанным и явно лишен эмоций, время от времени странно гримасничал. Он сказал, что видел, как его лицо превращается в женское, и считал, что его мысли могут быть прочитаны другими благодаря его особым способностям к телепатическому общению. Периодически он начинал думать, что другие люди идут за ним и шпионят, но не хотел это обсуждать. Он противоречил сам себе, когда обсуждал слуховые галлюцинации, но четко описывал зрительные галлюцинации, в которых он ясно видел персонажей мультфильмов. Его огорчало постоянное ощущение присутствия кого-то, кто старается завладеть им. Ему оказывали помощь в дневном стационаре в течение 80 недель, и в конце исследования у него еще не было улучшения.

Случай 232

Самой яркой особенностью этой 20-летней женщины было ее весьма неорганизованное поведение во время первого интервью. Она могла усидеть на стуле только несколько мгновений, потом начинала двигаться кругами по комнате, хватая предметы и иногда садясь на пол. Ее ограниченная спонтанная речь часто состояла из коротких приказов, чтобы ей что-нибудь дали, было почти невозможно привлечь ее внимание. Она неоднократно снимала с себя платье и делала непристойные сексуальные предложения мужчинам из числа персонала, потом сорвала и укусила картину, изображающую лебедя. Она не казалась ни в депрессии, ни в эйфории и двигалась медленно. Отвечая на вопрос о вмешательстве в ее мысли, она заявила, что с ней говорил Бог — он повелел: «Замолчи и выйди отсюда». Пациентка сказала: «Мысли возвращаются к лебедю, я хочу получить крест, чтобы сохранять его во веки веков. Это зависит от солдата, нянечки Мариуса». После шести месяцев пребывания в больнице пациентка вернулась в дом своем матери и оставалась там в течение 14 месяцев, посещая дневной стационар. Она была отсутствующей, летаргичной, не имела мотивации и демонстрировала мало эмоций, иногда принимала неприличные позы. До болезни она ушла из дома, жила независимо и собиралась выйти замуж.

Случай 240

Молодая женщина 19 лет сначала была неспособна взаимодействовать с сотрудником, проводившим опрос, из-за всепоглощающего огорчения. Она описывала что с ней случилось что-то странное, она перестала что-либо понимать. Цвета обычных предметов стали для нее слишком яркими и живыми, ее лицо превратилось в мордочку кролика, с ушами и бакенбардами, она видела это, когда смотрелась в зеркало. Она слышала голос своего умершего дедушки, матери, жениха. Голоса будили ее ночью и спрашивали «кто ты такая?» и иногда обсуждали ее отношения с женихом, упоминая личные подробности и огорчая ее. У нее были галлюцинации — ей казалось, что она ощущает сексуальные прикосновения, и она считала, что ей делались предложения о работе в СМИ. Через четыре месяца она вернулась домой, но оставалась в летаргии и в какой-то степени эмоционально уязвимой. Ее очень огорчало упоминание о ее болезни. Она вышла замуж за своего жениха через полгода и через 14 месяцев после поступления в больницу оставалась с галлюцинациями и бредом. Нам сообщили, что она стала гораздо более зависимой и ребячливой, чем была до болезни.

Из приведенных нами случаев ясно, что шизофрения многообразна и связана со странными, необъяснимыми, пугающими проявлениями и странным поведением, которое трудно объяснить. Ощущения, описанные страдающими этим заболеванием сегодня, очень похожи на те, что были описаны в прошлом. Легко понять, почему сообщения об этой болезни вызывают страх, хотя они должны были бы вызывать сочувствие. Приведем еще одну цитату из описания первого случая из этой главы: «Я не могу описать ничего более пугающего, чем хорошо обеспеченное, культурное человеческое существо, которое должно жить и наблюдать собственное постепенное разрушение, полностью отдавая себе в этом отчет».