Шкатулка хитросплетений

Глава 12. СОВСЕМ БЕСПЛАТНО

Когда они приблизились к воротам Риндвейра, крепости Каллендбора, самого сильного властителя Зеленого Дола, Абернети решил, что они должны представлять собой достаточно странное зрелище. Высокий неуклюжий мужчина с птицей на плече, небольшой жилистый зверь, немного напоминающий ненормальную обезьяну, собака с человеческими руками и в очках: Хоррис Кью, Больши, Сапожок и он сам. Они плелись по дороге через город, выстроенный вокруг крепости, неся перед собой (ну по крайней мере это Сапожок нес) штандарт все еще отсутствующего короля Заземелья. Следом за ними шли лошади, наверное, довольные, что избавились от седоков, которые не слишком понимали в лошадях. Мул с сундуками, полными кристаллов мысленного взора, трусил следом. День был жарким и безветренным, а потому душным, и все только и мечтали принять ванну и выпить чего-нибудь холодненького.

Горожане высыпали на улицы, чтобы поглазеть на них, и стояли в тени дверных проемов и навесов, подталкивая друг друга локтями и перешептываясь. Абер» нети подумал, что, может быть, они уже знают. Может быть, все уже знают.

Они выехали из замка Чистейшего Серебра три дня назад: делегация посланцев короля, отправленная специально, чтобы раздать кристаллы мысленного взора жителям Зеленого Дола: и высокорожденным, и беднякам. Решение позволить пользоваться кристаллами было принято не безоговорочно, но тем не менее оно было принято. Советник Тьюс начал уже приходить в отчаяние от бесконечных попыток скрыть отсутствие короля. Становилось все труднее находить предлоги, которые объясняли бы, почему король отказывается лично встречаться с людьми и поручает все дела своему главному советнику. Необходим был какой-то отвлекающий маневр, который бы умерил рвение самых любопытных. Возможно, кристаллы мысленного взора сделают хотя бы это. Надо их вывезти, распределить между людьми, и пусть они пока забавляются. Надо только надеяться, что интерес пропадет не слишком быстро.

Советник, конечно, поехать не мог. Поэтому было логично взамен отправить Абернети, несмотря на все его возражения против этого плана. Кто-то должен был представлять короля, ведь не Хоррису же Кью с его птицей доверить это! Поэтому дело было поручено Абернети, и с ним для защиты и поддержки отправили Сапожка. Предложили и отряд сопровождения, но с ним никто не хотел связываться, включая и Абернети, который предпочитал, чтобы все обстояло проще. Стоит только явиться к лордам Зеленого Дола в сопровождении отряда — и моментально привлечешь к себе внимание. Абернети решил, что это не слишком разумно, и поэтому от отряда отказались.

Кроме того, время было мирное. Ну какие неприятности их могут поджидать, если перед ними выставлен штандарт короля? Никакие.

И они отправились, выйдя из ворот замка и повернув на северо-восток. Путь их лежал через леса и холмы к степям Зеленого Дола. Всем, попадавшимся по пути, они предлагали один из кристаллов. Большинство людей с радостью брали, очарованные их свойствами. Пара встречных, более неприветливая, чем остальные, отказалась даже смотреть на эти глупости. Между Чистейшим Серебром и замками лордов Зеленого Дола было расположено множество ферм и небольших городков, так что они раздали сотни кристаллов. Об этом начали распространяться слухи, и вскоре вдоль дорог их уже поджидали люди. Раздавались все новые кристаллы, и все новые люди уходили осчастливленными. Пока все шло хорошо.

Абернети считал, что надо отдать должное Хоррису Кью. Маг следил за тем, чтобы каждый, кто получал кристалл, знал, что это подарок от короля и что он сам — только представитель короля. Он не пытался присвоить себе славу, нисколько себя не рекламировал. Было очень не похоже на того Хорриса Кью, которого помнил Абернети, и это снова внушило ему подозрение.

Но верный престолу придворный писец не был беспристрастным в этом вопросе. С каким бы недоверием он ни относился к Хоррису Кью и его планам, включая и этот, он безумно привязался к своему собственному, личному кристаллу. Когда он был честен с самим собой (а это бывало все реже и реже), он тревожился из-за того, что эта привязанность превращается в пагубную страсть. Казалось, он попал в плен в ту первую секунду, когда заглянул в удивительные глубины кристалла. Что было ему там явлено, не единожды, но всякий раз, как он туда смотрел? Он сам, снова ставший таким, каким был когда-то: человеком с нормальным лицом. Собачье тело, в которое он был заключен, исчезло навеки. Это было его самой дорогой, самой заветной мечтой, и, когда он заглядывал в многогранный свет кристалла мысленного взора, это становилось явью. Он мог и смотреть на себя прежнего столько, сколько хотел, и с каждым днем он делал это все дольше. Он не только видел, но и ощущал себя человеком, он мог вспомнить, как жил до того, как советник Тьюс произнес свое роковое заклинание и обрек его на нынешнюю судьбу.

Это было порочно-приятное времяпрепровождение, и Абернети не мог от него отказаться. Конечно, это было не столь хорошо, как быть снова собой и выглядеть по-прежнему, но ничего лучшего ему скорее всего не получить. И этим он был обязан Хоррису.

Даже сейчас, приближаясь к огромным воротам Риндвейра и с благодарностью думая о ванне и холодном эле, которые ждут его, Абернети помнил и о своем кристалле и о перспективе остаться одному и снова заглянуть в его глубины.

Ворота перед ними распахнулись, и они прошли в крепость мимо стражников. Их встретил всего один мелкий служитель двора. Не было ни приветственных фанфар, ни почетного караула, ни личного присутствия Каллендбора, которые полагались бы королю. Посланцам было оказано минимальное внимание, а уж интерес, который они вызвали, был даже меньше минимального. Каллендбору никогда не нравился Холидей, но в последнее время его презрение становилось все более открытым. Кажется, воспоминания о триумфах и достижениях Холидея уже померкли. Холидей не один раз встречался лицом к лицу с Каллендбором и сумел сделать то, чего не удалось лордам Зеленого Дола: он победил Железного Марка, прогнал демонов обратно в Абаддон и объединил королевство под единым правителем. Он победил всех своих противников и преодолел все препятствия. Все это Каллендбор признавал, но не ценил. А теперь, похоже, и признание было под большим вопросом.

Каллендбор встретил их у дверей дворца, облаченный в красные одежды и драгоценные украшения, сопровождаемый советниками и очередными фаворитками. Он был высоким и хорошо сложенным мужчиной, с такими рыжими волосами и бородой, что в солнечном свете они сияли, словно золото. Руки у него был» в мозолях и боевых шрамах. Он стоял, наблюдая за приближением делегации, высоко подняв надменную голову, так что создавалось впечатление, будто он смотрит на них сверху вниз, мол уделяет им свое время и внимание исключительно в силу щедрости. Его поза не задела Абернети: писец уже давно к ней привык. Тем не менее такое демонстративное нахальство ему не понравилось.

— Лорд Каллендбор, — поздоровался шедший первым Абернети, чуть наклонив голову.

— Писец, — отозвался тот с еще менее заметным поклоном.

— Га! Сильный властитель! Сильный властитель! — гаркнул Больши.

Каллендбор моргнул:

— Что это тут? Обученная птица? Ну-ну. Может, это подарок для меня? — Он вдруг разулыбался. — Ну конечно же! Прекрасный выбор, Абернети.

Вот она, удобная возможность, за которую Абернети дал бы что угодно, шанс избавиться от Больши. Абернети невзлюбил птицу с самого первого дня, а птица невзлюбила его, и оба знали отношение друг к другу. В Больши было что-то ужасно беспокоившее Абернети. Он не мог определить, в чем дело, но это было так. Он не хотел брать птицу с собой, очень яростно сопротивлялся. Но Хоррис Кью настаивал на том, что птица должна их сопровождать, и главным образом потому, что все путешествие затевалось из-за кристаллов мысленного взора, которые были подношением мага, в итоге птица отправилась с ними.

Абернети открыл было рот, чтобы подтвердить это, чтобы сказать Каллендбору: да, действительно, эта птица в его полном распоряжении. Но он опоздал.

— Милорд, простите, что это жалкое создание отвлекло вас от истинной причины нашего приезда, — быстро вмешался Хоррис Кью. — Эта птица, увы, не дар. Она мой постоянный спутник, мое единственное сокровище, оставшееся от прежней жизни и людей, которые очень много для меня значили и сделали меня таким, каков я есть. Я уверен, вы меня поймете, — тараторил он. — Если уж говорить правду, то эта птица достаточно неприятная тварь, у нее бывают припадки раздражительности, во время которых она начинает клеваться. Она вам не понравится.

Словно в подтверждение его слов, Больши потянулся и сильно клюнул Хорриса Кью в ухо.

— А! Вот видите! — Хоррис замахнулся на майну, которая отлетела подальше, а потом уселась на его второе плечо, сохраняя бдительность на случай новой попытки ее наказать.

— Почему мне не предлагают эту птицу, если я этого хочу? — вопросил Каллендбор, потемнев от гнева. — Вы говорите, что я не могу получить эту птицу, если пожелаю?

— Милорд, птица ваша, если вы желаете, — мгновенно объявил Хоррис Кью. Больши снова гаркнул. — Но вы должны знать, что она почти не говорит, а та фраза, которую вы сейчас от нее слышали — «сильный властитель», — заучена им от короля. Другими словами, король научил ее так обращаться к себе.

Абернети изумленно раскрыл глаза. Наступило весьма долгое молчание. Каллендбор покраснел и выпрямился еще сильнее. Казалось, он готов был взорваться. А потом, очень медленно, опасная краска сбежала с его лица.

— Ладно, я вовсе не хочу ее получить, — презрительно бросил он. — Если выбор за мной, то этого достаточно. Пусть она остается у Холидея. — Он вздохнул, успокаиваясь. — Так. Мы разобрались с этой птицей. Тогда чего вы хотите?

— Милорд, — заговорил Хоррис Кью, снова опередив Абернети, — вы сделали правильное предположение. Мы действительно принесли вам дар, нечто более интересное и полезное, нежели птица. Это кристалл мысленного взора.

Каллендбор снова оживился:

— Дайте посмотреть.

На этот раз Абернети оказался быстрее.

— Мы будем счастливы показать его вам, милорд, но, может быть, в доме, где прохладнее и где нас проведут в комнаты, которые, я уверен, вы распорядились предоставить нам, как посланцам короля. Каллендбор улыбнулся — не слишком приятное зрелище.

— Конечно. Вы, наверное, совсем измучились. Полагаю, вам нелегко ездить верхом. Пойдемте.

Абернети не пропустил намеренного оскорбления, до не стал на него отвечать, и небольшая процессия двинулась следом за Каллендбором и его свитой. Наконец принесли кружки свеженалитого эля из бочек, которые охлаждались в глубоких водах Берны и Коссельборны, рек, огибающих стены Риндвейра. Были отданы распоряжения относительно комнат и ванн. Каллендбор отвел их на террасу, откуда открывалось несколько дверей, выходивших на плац-парад, и усадил на полукруг стульев. Большая часть его свиты осталась стоять, сгрудившись рядом со своим господином.

— Ну так что это за подарок? — снова спросил Каллендбор.

— Вот он, милорд, — объявил Хоррис Кью и живо достал из кармана один из кристаллов мысленного взора.

Каллендбор принял кристалл и хмуро начал его разглядывать.

— С виду недорогой. Чего он стоит? Погоди-ка! — Он подался вперед, глядя на Абернети, и указал на Хорриса Кью:

— Кто это?

— Его зовут Хоррис Кью, — ответил писец, с трудом справляясь с желанием прибавить что-то еще. — Сейчас он на королевской службе. Он-то нашел эти кристаллы.

— «Эти»! — Каллендбор снова повернулся к Хоррису Кью. — Он не единственный? Сколько их?

— Тысячи, — с улыбкой ответил маг. — Но каждый — особенный. Поднимите его перед собой, милорд, чтобы на него падал свет, и загляните внутрь.

Каллендбор подозрительно посмотрел на него, но указание исполнил. Он поднял кристалл, чтобы поймать луч света, а потом наклонился над ним и заглянул в глубину. В этой позе он оставался, пока кристалл не загорелся белым огнем. Тут он вскрикнул и резко отшатнулся, но не оторвал взгляда от камня. А потом вдруг открыл рот и снова подался к кристаллу, и глаза его ярко вспыхнули.

— Нет, неужели? — пробормотал он. — Разве это возможно?

А потом он поспешно сжал камень в ладони, спрятав его свет и то, что он там увидел.

— Все — вон! — приказал он свите, заинтересованно пытавшейся заглянуть ему через плечо. — Сию минуту!

Они исчезли с удивительной быстротой. Когда все ушли, Каллендбор снова посмотрел на Хорриса Кью.

— Что это? — прошипел он. — Какую власть они дают?

Казалось, Хоррис сбит с толку.

— Ну, они.., они показывают всевозможные видения, милорд, — свои для каждого владельца. Это развлечение и только.

Каллендбор покачал головой:

— Да, но… Может быть, они показывают будущее? Скажи мне правду!

— Ну… Может быть, — согласился Хоррис Кью, поскольку был не дурак. — Конечно, не всем, а только некоторым.

И вдруг Абернети тоже начал думать, не так ли это на самом деле. Сам Хоррис, похоже, ничего об этом не знал, но что, если догадка Каллендбора верна? Может быть, видения в глубине кристалла могут стать реальностью? Может быть, Абернети видит себя не таким, каким был когда-то, а каким снова станет?

— Будущее, — задумчиво пробормотал Каллендбор. — Да, возможно.

Что бы Абернети там ни увидел, это ему явно понравилось, но его почти не заинтересовало, что бы это могло быть, — он был слишком поглощен мыслями о собственных видениях. Его грудь больно сжалась, когда он подумал, что сможет снова стать человеком. Если бы только это было правдой!

— Сколько у вас таких кристаллов? — вдруг спросил Каллендбор, Хоррис Кью сглотнул, не зная, что предполагает этот вопрос:

— Как я уже сказал, тысячи, милорд.

— Тысячи. И сколько они стоят?

— Нисколько, милорд. Они бесплатные. Казалось, Каллендбор задохнулся от какой-то своей мысли.

— И вы уже много раздали?

— Да, милорд, много. С этой целью мы и пришли в Зеленый Дол: раздавать эти кристаллы людям, чтобы они развлекались тем, что увидят, устав от дневных трудов. Конечно, вам, милорд, — поспешно добавил он, не упуская удобного случая, — они могут давать нечто большее.

— Да, нечто большее. — Каллендбор размышлял вслух. — У меня есть идея. Разрешите мне распределять кристаллы, предназначенные остальным лордам Зеленого Дола. Конечно, я буду передавать их от имени короля. Но так вам не будет необходимости ехать в каждый замок, и вы сможете посвятить себя простому люду.

Это была не просьба. Хоррис Кью взглянул на Абернети, ища у него помощи. Абернети догадался, чего хочет Каллендбор. Он не отдаст кристаллы даром, а потребует немалой платы. Возможно, он скажет им, что эти кристаллы в отличие от тех, что получает простой люд, предсказывают будущее. Но Абернети на это было наплевать. Новость распространится достаточно быстро. Пусть Каллендбор разбирается со своими соседями сам.

Абернети пожал плечами.

— Конечно, милорд, — ответил он. — Как пожелаете.

Каллендбор резко встал:

— Ваши комнаты готовы. Помойтесь и отдохните перед обедом. Тогда мы вернемся к этому разговору. — Каллендбор отвернулся, и было видно, что он с трудом удерживается, чтобы не заглянуть снова в свой кристалл. — О да. Если вам что-то понадобится, скажите слугам.

Он вылетел за дверь, словно камень из пращи, и мгновенно исчез.

Оставшись в комнате один, Абернети вымылся, оделся, выпил еще кружку прекрасного холодного эля и вытянулся на кровати. Достав кристалл, он поднял его к свету и заглянул внутрь. Свет и картины появились сразу же. Он смотрел на себя в своем прежнем облике — молодого человека с широкой счастливой улыбкой, довольно красивого, несмотря на ученый вид, довольно привлекательного. Он играл с детьми, а за ними наблюдала женщина, хорошенькая и скромненькая. Абернети почувствовал, что у него перехватило дыхание. В его жизни никогда раньше не было женщин — ни жены, ни возлюбленной… А теперь вот он ее видит. Возможно, это будущее? Возможно ли, что он видит то, что сбудется?

Он резко сжал кристалл в кулаке и сосредоточился на этой мысли. Будущее. Ведь все возможно, не правда ли? Чего бы только он не дал, если бы это было так! Он знал, что не пожалел бы ничего. Он уставился в потолок с трещинами в старой штукатурке, потом перевел взгляд на поблекшее панно, на котором когда-то была изображена какая-то процессия. Картина потускнела от времени, как и его прошлое. Очень многое из того, что когда-то там было, со временем потерялось. Ему и не хотелось бы снова получить многое, сказал он себе. Достаточно только того, кем он был. Полностью.

Он вдруг вспомнил о Бене Холидее, так желающем оставить прошлое позади. У короля было мало добрых воспоминаний, а перемены, которых он искал, относились не к образу жизни, но к самой жизни. С Абернети все обстояло иначе, но можно было найти и общее. Он попытался представить себе, где находится Холидей, что с ним стало. Нигде не обнаружено и следа короля, хотя поиски были долгими и тщательными и все еще не были закончены. Было тревожно, что он исчез настолько бесследно. А если он никогда не вернется, то всех их ждет недоброе. Новый король может привнести перемены, которые окажутся совсем некстати. Новый король может быть лишен стойкости и упорства Холидея. Для нового короля волшебство может и не сработать.

Он допил эль, печально сидя на краю кровати. После исчезновения Холидея все пошло наперекосяк. Все казалось странным и ненадежным. Ему хотелось иметь возможность изменить положение.

Сапожок отправился разведать местность и посмотреть, не прояснится ли что-то относительно исчезновения короля. Может, ему что-нибудь удастся найти. Может, их поездка в Зеленый Дол окажется результативной. Может.

Абернети снова улегся на постель и поднял кристалл к свету.

Каллендбор не вышел к обеду. И Сапожок тоже. Хоррис Кью и Абернети пообедали одни. Больши смотрел со спинки кресла мага, словно вестник злого рока. Абернети старался не обращать на него внимания, но это было нелегко: птица сидела прямо напротив и злобно смотрела со своего насеста. Абернети ничего не мог с собой поделать. Улучив минуту, когда Хоррис отвернулся, он оскалился на птицу.

Больши потом рассказал об этом Хоррису, но Хоррис не заинтересовался. Они снова вернулись в отведенную им комнату и остались при свете всего одной свечи, горевшей на столике у кровати. Хоррис сидел на постели, а Больши съежился на широком подоконнике.

— Он на меня зарычал, слышал! — горланила птица. — Чуть ли не щелкнул зубами!

Хоррис тревожно озирался. Уголок его глаза резко дергался.

— Зарычал? Нет, я ничего не слышал.

— Ну, хорошо, может, и не зарычал. — Больши не хотел спорить из-за пустяков. — Но он оскалил все свои многочисленные зубы, и намерения его были самые… Хоррис, слушай, что я тебе говорю! Прекрати оглядываться!

Хоррис Кью осматривал комнату. Он только на секунду отвлекся, чтобы взглянуть на Больши затравленным, подозрительным взглядом. Уголок глаза судорожно бился. Птица наклонила голову:

— Что с тобой, Хоррис? Хоррис Кью неуверенно кивнул:

— Я все время что-то вижу… — Он неопределенно взмахнул рукой. — Там…

— Он пожал плечами. — Иногда в тени деревьев или зданий, иногда ночами, в темных углах… Я его вижу. У меня такое чувство, что за мной наблюдают. — Он сделал глубокий вдох. — По-моему, он где-то тут.

— Бурьян? — Больши вздохнул. — Не глупи. Как он может быть здесь? Он не выходит из пещеры. Тебе мерещится.

Хоррис обхватил себя руками, словно продрог. Его огромный нос агрессивно выдвинулся вперед.

— Я все вспоминаю Холидея, ведьму и дракона и то, что он с ними сделал. Я тревожусь: вдруг ты был прав и он то же самое сделает и с нами?

— Ну и не говори тогда, что я тебя не предупреждал. — Это признание доставило Больши огромное удовлетворение. — Ас другой стороны, мы слишком далеко зашли с этими кристаллами, так что теперь об этом уже поздно думать.

Хоррис встал и начал беспокойно ходить по комнате, заглядывая в углы и за шкафы. Больши насмешливо наклонил свою черную с белым хохолком голову. Напрасная трата времени, думал он. Если Бурьян не захочет, чтобы его видели, так его и не увидят. Такое уж он существо.

— Может, ты все-таки сядешь и успокоишься? — раздраженно спросил Больши. Хоррис передал ему свою нервозность.

Хоррис вернулся к кровати и снова уселся.

— Знаешь, что сказал Бурьян, когда я спросил его, что станет с Холидеем и остальными в Шкатулке Хитросплетений?

Больши не мог вспомнить, и ему было в общем-то наплевать. Но он спросил:

— Что, Хоррис? Расскажи мне.

— Он сказал, что их поймали волшебные туманы. Он сказал, что заклинание забвения направит их по дороге, у которой нет конца. Они не будут знать, кем они были. Они не вспомнят, откуда они пришли. Они будут замурованы в туманах, и туманы будут играть ими и в конце концов сведут с ума. — Хоррис содрогнулся. — Бурьян сказал, что на это уйдет много времени.

— Не наша забота, — хмыкнул Больши. — У нас и так хватает всяких треволнений.

— Знаю, знаю. — Хоррис поерзал и снова всмотрелся в тени, словно что-то услышал. — Я просто никак не могу перестать об этом думать.

Больши стало противно.

— Ну так смоги. Нас ждет немало неприятностей, если это мероприятие с кристаллами пройдет не так, как ожидал Бурьян. А с другой стороны, нас ждет немало хорошего, если оно пройдет удачно. Для Бурьяна Заземелье — это всего лишь ступенька к чему-то другому, но для нас оно главный приз. Если будем вести себя по-умному, то получим побольше, чем со Скэтом Минду.

— Знаю, знаю.

— Прекрати это повторять! Терпеть не могу, когда ты напускаешь на себя снисходительность. Хоррис вскочил на ноги, дрожа от ярости:

— Заткнись, Больши! Захочу, так буду напускать на себя все, что угодно! — Заломив руки, он снова стремительно оглядел комнату. — Я знаю, что делать, и сделаю. Я ведь все это время так и поступаю, верно? Но мне не нравится, когда за мной наблюдают! Мне не нравится, когда кто-то сидит здесь, а я его не вижу!

Больши сплюнул:

— Хоррис, в последний раз тебе говорю: Бурьяна здесь нет!

Хоррис с досадой сжал кулаки:

— А если он здесь есть?

— Да, а если я здесь есть? — проговорил Бурьян из темноты бельевого шкафа, и Хоррис хлопнулся в обморок.

Когда Бурьян с ними покончил, когда он запугал их настолько, что мог не сомневаться: они выполнят все, чего от них он хочет, и ни на йоту не отступят от заданного им курса, чудовище, словно паук, спустилось по наружной стене замка. Достигнув земли, Бурьян обернулся человеком и вышел через крепостные ворота в город. Передвигаться ему становилось все легче: его магическая сила все прибывала с тех пор, как он высвободился из волшебных туманов и Шкатулки Хитросплетений. Теперь он уже мог принимать почти любой вид. Скоро он сможет быть кем и чем угодно.

Он внутренне улыбнулся, представляя себе все перспективы.

Хоррис и птица — идиоты, и Бурьян был намерен сохранять их только до того времени, как он завершит планы по уничтожению Заземелья. После этого он покончит с ними.

Они ведь не ожидали, что он тоже отправится в путешествие. Они не могли понять, как ему это удалось. Ну что ж, их ждет еще немало сюрпризов. Лучше всего не давать им успокаиваться, пусть немного дергаются. Пусть говорят о нем что хотят, только пусть при этом им будет страшно. Страх в умеренных дозах — очень полезная вещь.

Выйдя за пределы города, Бурьян снова изменил свой облик и двинулся к темной полосе леса, виднеющейся вдали, сам при этом став не более чем тенью, скользившей по земле. Они тревожатся о Холидее, ведьме и драконе, вот как? Ну и не напрасно. Там может быть жутко именно так, как они боятся. Наверняка его пленники в Шкатулке Хитросплетений уже мечтают о том, чтобы вырваться из своего кошмарного существования. Наверняка они гадают, что же им нужно сделать. Печально, но они никогда этого не узнают.

Бурьян добрался до леса и сосредоточил свою магию, чтобы вызвать демонов Абаддона. Настало время для нового совещания. Им уже скоро предстоит войти в Заземелье. Бурьян хотел, чтобы они были к этому готовы. Огненные линии протянулись от его рук, вонзаясь в землю.

Ответный недовольный рокот раздался почти в то же мгновение.