Школа мечтателей (СИ)

Глава 22. Крылатый воин

— Харм, возьми еще кусочек.

Харм протянул тарелку и слегка склонил голову. Магдалена уложила толстый кусок сырного торта на изящно расписанный фарфор для десерта. Малыш Дриммерн принялся за дело.

— Вкусно? — поинтересовалась Элфи и хихикнула.

— Мммм, — не отрываясь от дела, подтвердил Харм.

— Хех, думаю, на этот раз все останутся целы? — подмигнула Элфи своему другу. Она хорошо помнила их первый разговор, когда Харм рассказывал ей историю о «поедании магазина».

Харм неуверенно кивнул в ответ: отвлечься от аппетитного кусочка ему было непросто.

— Не буду вам мешать, оставайтесь здесь, а я должна ненадолго отлучиться. — Магдалена вышла из комнаты и тут же услышала звонкий смех.

Мальчишка, которого она вместе с мужем когда-то привела в Купол Природы, стал частым гостем в их доме. Генри возился с ребятней в цветочной галерее, учил их уходу за цветами и кое каким хитростям мечтателей. Пожалуй, малыш еще не догадывался о своих способностях, о них знали лишь супруги Смолг.

Генри учил спокойствию, сосредоточенности и взгляду на жизнь сквозь чудо доброй мечты. Этого вполне должно было хватить для слишком уж «ранних» мечтателей, Элфи и Харма. Хотя Харма заразить позитивом бывало довольно трудно.

— Магдалена? Ну, как там они? Веселятся? — Генри встал из-за стола, когда в спальню вошла Магдалена.

— Едят, — улыбнулась она, — опять…

— Да, Харм ненасытен, и не только в учебе, — рассмеялся Генри.

— Пришлось Эстер опять отправиться за покупками, но ничего. Она с удовольствием. Кстати она все еще переживает: кто все-таки набедокурил в библиотеке?

— Дети! Я уверен! Четкий отпечаток на конверте, явно пальцы кого-то маленького, — Генри улыбнулся. — Харм, скорей всего. Но я поговорил с ним, то есть сказал, что он может ходить туда, когда захочет. Он озадаченно почесал затылок и кивнул. Пускай изучает. Знания ему понадобятся.

— Он признался?

— Магдалена, об этом и речи не было! Зачем его смущать? Я разрешил. Он не особо разбирается в приличиях. Кто мог его научить? Ничего. Это не страшно. Я решил не сковывать его своими соображениями. Хватает ему поводов для печали…

— Бедняга. Не просто будет его растормошить. Но он будет чудным мечтателем. Я верю в это! К тому же Эстер говорит: «Харм хорошо влияет на Элфи. С ним она счастливая… Как прежде…» Он чудо. Он будет в чуде. И Элфи с ним, — Магдалена попыталась проглотить ком, подкатывающийся к горлу.

— Милая, все хорошо. Иди ко мне, — Генри обнял любимую жену и погладил ее по распущенным волосам. В голове звучал мотив и оттого Генри, повинуясь ему, медленно закружил Магдалену, крепко ухватив ее за талию. Несколько пируэтов и, будто искра, вспыхнула мысль. Генри отпрянул, попятился к сидению, укрытому покрывалом, и сдернул кусок ткани. Отвязал серебряный шнурок с изгиба спинки. — Может, сходим — полетаем?

— Не надо. Не хочу оставлять детей одних.

— Все будет нормально. Они вместе играют. Ну, давай, ненадолго.

Он мигом очутился у двери и повернул ключ в замке, заперев вход в спальню.

Желание прошмыгнуть сквозь орейфус неспроста появилось у Генри. Каждый день, Харм и Элфи после занятий двигались прямиком в дом Смолгов. Целые дни дети будоражили жилище всевозможными играми и затеями. К тому же наставничество Генри над Хармом выматывало его, потому как Харм без остановки атаковал его всевозможными вопросами. Порой приходилось изрядно поднапрячь извилины, чтобы ответить на них, не выдав лишней информации. Да и объяснять приходилось так, чтобы было понятно шестилетнему ребенку. Не будучи учителем, не имея выверенного навыка преподавания, Генри подолгу приходилось обдумывать свои ответы. Посему супругам Смолг оставалось крайне мало времени для работы над усовершенствованием их личного мира, входом в который служил стул-орейфус. Оставлять молодой мир надолго без посещений было опрометчиво. Законы его устройства еще не представляли цикличную систему, в которой одно явление вызывает другое, а то влияет на третье, затевая четвертое… и так до замыкания циклов в одну устойчивую структуру. Смолгам этого добиться никак не удавалось, и потому все их старания постепенно растворялись. В присущем теперь миру виде они опирались лишь на мечты супружеской пары, а значит — были не устойчивы. Любому ученику с Изнанки известно, что мечты без подпитки мечтателя или самой системы сами по себе живут недолго.

Генри почти трясло от нетерпения, и Магдалена сдалась:

— Ну, хорошо! — она резво присела на орейфус и закрыла глаза, в следующий момент она оказалась в уже знакомом доме с паутиной хрусталя на потолке.

Теперь здесь стало немного уютней. Предметы интерьера закрепили на стенах, а роскошный диван ввинтили в пол. Мелкая утварь уже не летала без надзора, все запиралось в ящиках и шкафах на замок. Сила притяжения никак не поддавалась Смолгам, а может им просто нравился полет. Но Магдалена уже парила в комнате в ожидании, когда появится Генри.

В первое мгновение, без особых усилий, Магдалена представила дыхательное приспособление, и оно тут же воплотилось на крыльях носа. Вскоре появился Генри, и он также смог дышать, используя аналогичный аппарат.

Генри облачился в черную мантию с разноцветными нашивками, а на его голове выступила острием четырехугольная конфедератка.

— Как я тебе в роли учителя?

— Изумительно!

— Сначала Элфи, а теперь Харм… Я — магистр изнаночной наружности!

— Балагур, — рассмеялась Магдалена. — Но неплохое начало. Харм доволен, ты для него авторитетный конфедерат.

— Думаю, ты заблуждаешься. Он не особо поддается влиянию с моей стороны, хотя если рядом Элфи, работает с удовольствием.

— И она! Она тоже! — Магдалена улыбалась. — Так должно быть!

— Уверен, наша дружба была неизбежной. И Брегантина сразу мне об этом заявила.

— Она мудра, а Виола лучше всех понимает подобные вещи.

— Ты знала, что Харм по крови связан с Анной Волгиной? — нахмурившись, выдал Генри.

— Да, слышала. Это меня пугает.

— Еще бы! — Генри смахнул конфедератку, и та испарилась, а его мантия поблекла и стала белой. — Хорошо, что его жизнь не пересеклась с ней. Это дает некий шанс минимального влияния.

— Генри, не забывай, Дриммерны — его семья, а они в определенных рамках едины.

— Не похоже, что среди других членов семьи есть мечтатели.

— Оно всегда не похоже, пока не случится что-то серьезное.

— К сожалению, ты права. Но Харм все же чудесный мальчик! Мне нравится его характер. У него он есть! Его трудно принудить к чему-то или убедить без весомых доказательств. Хотя именно это иногда меня и пугает, — Генри рассмеялся, но было видно, что он горд за Харма.

— Он — чудо! А ты посмотри на Элфи, когда она играет с Хармом или просто он рядом, она… она — Элфи! Но лишь ему пора уходить, тоска вновь селится в ее глазах. — Магдалена отмахнулась от мыслей, как от чего-то материального и улыбнулась. — Но все же открой секрет. Как ты с Хармом подружился?

— Нет никакого секрета, все очень просто и немного весело, — вдруг аура свежей выпечки окутала Магдалену. Запахи не могли существовать здесь, но все же Магдалена ощутила уют пекарни и вызывающие аппетит ароматные волны, которые окружают подобные заведения. Это сделал Генри, он искусно воплотил свои воспоминания, коснувшись восприятия Магдалены нежной мечтой. Она окунулась в его мысль, Генри разделился с ней кусочек своей памяти. Магдалена закрыла глаза и улыбнулась. Это было аккуратное взаимодействие, Генри заботится о ней и всегда стремится чем-то удивить. Ловко он придумал с запахом!

Генри поманил супругу к выходу. Пара выплыла из особняка. Невидимая капсула обняла их, и они помчались к своей цели.

Магдалена глянула на Генри:

— Ну и? Что же с Хармом? Чем ты его покорил?

— Ах, да! Пи-ро-ж-ки!

— Что? О, теперь все ясно.

— Эстер, ты знаешь, делает чудесные мясные пирожки. Десять штук, еще очень горячих и я у входа в школу.

Магдалена рассмеялась:

— На эту уловку его легко поймать.

— Конечно! Я достал один и прямо перед Хармом надкусил.

— И что он?

— Он грустно посмотрел и чуть было не прошел мимо. Я поздоровался, спросил как успехи в школе. Правильно ли мы его направили? Он охотно начал разговор, но никак не отводил взгляда от моего горячего пирожка. Он ел его глазами. — Магдалена смеялась, а Генри продолжал веселый рассказ. — «Хочешь?» — спросил я его, он мотнул головой и неуверенно взял один. За пять секунд он проглотил его и снова смотрит. Я отдал ему пакет. Видела б ты его довольную улыбку, — Генри рассмеялся во весь голос. Но пара уже приблизилась к основанию, точнее к месту из которого должна была зародиться система, основа мира. — О, мы прибыли!

— Давай не будем сегодня впадать в рутину, цвета попробуем и преграду чем-нибудь украсим.

— Согласен. Как думаешь, чем заняты дети?

— Играют или читают… Давай, немного лазурита… — Магдалена устремилась вперед.

Генри сосредоточенно уставился на основание:

— Давай!

А дети действительно играли в очень интересную игру: швыряние подушек. Харм и не подозревал, что веселье может вспыхнуть из любого казалось бы непримечательного предмета, такого как подушка или веревочка, концы которой впаяли в ручки. Вроде Элфи называла ее «скакалкой». Она прыгали по детской, а резиновая веревка ударялась о пол в такт подпрыгиванию Элфи. Харм пытался повторить затейливые движения подруги, но его ноги упорно путались. Пару раз он даже свалился, прежде чем вернул скакалку, давящейся от смеха Элфи.

Время от времени Элфи поглядывала в окно: не идет ли Эстер, а еще подходила к двери и прислушивалась. Взрослым было не до них, а значит, настал заветный час крушить дом рвущимся из Элфи озорством.

Харму завязали глаза. Элфи взметнулась на постель, и, разрезая воздух схваченной вдвое скакалкой, глянула на Кайгы. Тот звонко залаял. Фелисия скучно наблюдала за происходящим, устроившись на широком подоконнике.

— Тихо, Кайгы, не выдавай меня, — прошептала Элфи, а Фелисия принялась прилизывать свою пушистую шерстку, деловито, словно говоря, что происходящее не интересует ее аристократическую натуру.

Харм по звукам определил, где находится Элфи, и тот час кинул в ее направлении подушку.

— Промахнулся! Не попал! — прокричала Элфи и отпрыгнула с кровати на пол, но Харм не растерялся, и вторая полетела прямиком в Элфи. Однако она успела пригнуться и та вылетела в окно, прокатившись по выставленным вверх ушкам ошарашенной Фелисии.

— Ой, Харм, — Элфи прикрыла ладонью смешок. — Смотри! — она взяла кошку на руки и поцеловала ее в моську.

Харм снял повязку с глаз и приглушенно захихикал, потом подошел и выглянул из окна. Импровизированный снаряд повис на виноградных ветках и, кажется, слегка порвался. Перья хлопьями вылетали из рваной раны тонкой ткани. Схваченные ветерком, они кружили в воздухе.

— Теперь Эстер точно обо всем узнает. Побежали!

Ребятня бросилась на улицу прятать доказательства непристойного поведения. Однако это оказалось непросто. Подушка висела высоковато. Харм полез по винограднику и зацепился штанами за ветку. Правда он успел ухватиться за разрыв на подушке и вместе с пузырем пуха грохнулся на землю. Теперь перья фонтаном взмыли ввысь.

— Зима пришла, скоро день рождения, — Элфи размахивала руками, от этого перья метались в разные стороны.

Харм хохотал, а Элфи исполняла танец с перьями.

Теперь веселье переместилось на улицу. Беспризорная ребятня бегала по лужайке. Они играли в догонялки, лазали в кусты, плескались у небольшого декоративного фонтана, но вскоре малыши утомились. Они присели на траву, и, немного отдышавшись, Харм спросил:

— Ух, как здорово! Кстати, а где твои родители? Мы так шумели…

— Пойдем, напугаем их.

Только что Элфи устало обнимала свои коленки, а дыхание ее срывалось от стремительных гонок по газону. Но она уже вскочила! Казалось, в нее влили целый галлон жизненной силы. Она хитро прищурившись, подмигнула Харму, а потом стала пробираться к дому. Элфи оглядывалась и изучала обстановку, словно грабитель намеренный влезть в чужое жилище. Харм же свесив плечи, покорно направился за ней. Он был вымотан, но старался этого не показывать.

Они заглянули в гостиную, на кухню, в оранжерею, в библиотеку, выглянули через парадный вход: машина стояла на месте. Поднялись наверх, зашли в мастерскую с бесчисленными холстами и сотнями кистей разных размеров, гостевые комнаты — никого. Элфи постучала в спальню родителей, но никто не ответил. Она аккуратно дернула ручку:

— Заперто? — удивилась она.

— Пойдем…

— Погоди, — Элфи настойчиво постучала, этак раз двадцать. — Мама, папа! Вы здесь? — Ей не ответили.

— Может они уехали? — Харм чувствовал себя неловко.

— Ты знаешь Харм, в этой комнате такой роскошный балкон, я тебе покажу. С него очень удобно швырять камни в фонтан. Получаются звонкие всплески. Вода очень высоко вздымается, брызжет во все стороны. Правда однажды я повредила эту даму с крылышками, промазала немного, — она стиснула губы, и глаза вдруг воспылали невинностью. Статую в центре фонтана, на самом деле, уже не раз восстанавливали. — Но никто не догадался, а даму починил садовник Беккетов. Он тут помогает папе, иногда… В общем, сейчас увидишь. Кстати, камни таскать не обязательно. Я приноровилась выковыривать их из стены, — она осмотрелась, проверяя, не слышит ли кто ее признаний. — Там за зарослями виноградника, не видно дыр от выколупанных камешков. Родители еще не заметили. — Она хихикнула. — Давай! Тем более, никого нет…

Харм все понял, Элфи настроилась, остается только сдаться.

— Сейчас, вот здесь, за картиной… Это мой секретик. Ключик тут храню… — две последние фразы она весело пропела.

Итак, Элфи выудила ключ и попыталась вставить его в замок, но что-то мешало. Будь малыши постарше, то непременно догадались бы, что с той стороны вставлен другой ключ, но Элфи продолжала пихать свой, пока в комнате что-то звонко не звякнуло от удара о деревянный пол. Ключ вошел в скважину. Элфи крутанула его два раза и толкнула дверь.

— Ну вот! Этот дом весь мой. Что хочу то и делаю! — гордо заявила она.

В комнате никого не было. Легкая штора, что прикрывала стеклянную стену, вздыбилась напротив распахнутой двери лоджии, от ворвавшегося в комнату сквозняка, а потом обмякла, деликатно скользнув по коврику.

— Но все же куда подевались родители? — недовольно надула щеки Элфи. — Ладно, пойдем на балкон.

— Здесь столько подушек… — Харм хитро глянул на Элфи.

— И правда, — Элфи грохнулась на родительское ложе и схватила нежно голубой валик, потом подбросила его вверх. Он упал на пол. Харм неуверенно жался у двери. Малыш был не так опрятен, чтобы валяться на постели родителей Элфи, потому он обошел перины и стал напротив балконной двери.

Элфи сползла с кровати, обеими руками закинула назад взлохмаченные волосы и уселась на стул:

— Хух, — устало выдохнула она.

Харм застыл у трущейся о его ногу шторы и боялся пошевелиться. Он смотрел на стул, на котором только что сидела Элфи — она пропала.

— Элфи! Ты где? — Он неуверенно подошел и погладил сидение рукой. Сделал шаг назад, и сжал кулаки. — Что происходит? Ты где? Вернись! Элфи! Элфи!

Прошла минута — Элфи так и не появилась. Харм подошел к стулу и неуверенно присел на краешек. Он рыскал глазами по комнате, но ничего не происходило. Харма начала пожирать паника, и в испуге он закрыл ладонями лицо. Вдруг он перестал чувствовать сидение. Мальчишка растопырил пальцы и посмотрел. Рот разинулся без ведома своего хозяина. Спальня Смолгов исчезла, и теперь Харм оказался в незнакомом ему доме.

Это явно была чья-то гостиная: камин с широкой полкой, в центре угловатый диван. Харм парил в воздухе. Он увидел Элфи неподалеку, она не шевелилась. Он хотел ее позвать, но тут ощутил давление в груди. Открыл рот и попытался заглотнуть воздух, но ничего не выходило. Помещение и обстановка стали тонуть в тумане, четкие линии комнаты расплывались, и Харм уже не мог разобрать очертаний предметов. Он терял сознание. Но вдруг в голове вспыхнуло: «Элфи! Я должен ей помочь!»

— Яааааа, яаааа, — захрипел Харм, а может это хрипели его мысли? — Доооолжен. Яаааа дышуууу. — Перед глазами замелькали картинки. Он дома. Цветок незабудки в куче очистков. Вход в школу. Коридоры. Учителя. Госпожа Пенелопа. Госпожа Сессиль. И тут у Харма появилась дыхательная маска аквалангиста на лице, такую он видел на стенде в кабинете мисс Сессиль Фиганро. Он сразу смог дышать. Госпожа морей объяснила, что подобные маски используются для дыхания, там, где нельзя дышать естественным образом, например, под водой. Харм лишь мельком вспомнил об этом и сразу забыл, но в комнате тут же один за другим стали появляться шары с голубой жидкостью. В некоторых мелькали рыбешки и медузы. Но Харм смотрел на Элфи. Ее тело казалось безжизненным.

Поэтому Харм не успел удивиться внезапному появлению дыхательного аппарата, и даже не заметил водяные шары. Неподвижное тело Элфи улетало все дальше. Харм стал перебирать воздух руками, но не мог догнать Элфи. Нечто похожее он уже испытал, когда ему приснилась рыжеволосая женщина в первый его визит в школу. Страшная, сумасшедшая, так похожая на его родную мать. Тогда он рьяно пытался умчаться от угрозы, но тело мало ему повиновалось, он с трудом смог сдвинуться с места. И теперь случилось то же самое! Мышцы вдруг перестали его слушаться, их зажали невидимые силы. Харм закрыл глаза, ему стало страшно от вспыхнувших в памяти воспоминаний. Через секунду Харм уже слышал пение, то самое, из кошмарного сна, а еще через несколько мгновений к нему обратился жуткий голос:

— Ищешь ответы? А я все знаю. Спроси у Виолы и сам узнаешь, — она рассмеялась.

Харм затряс головой, пытаясь вырваться из оков, и тут он вспомнил об Элфи. Она нуждается в его помощи, она задохнется! Смех незнакомки оборвался, а зажимы исчезли также неожиданно, как и появились.

— Как же? Как же мне достать тебя? — Харм дергал руками и ногами, но он барахтался на месте. — Ты улетаешь! Элфи, не улетай! — Вдруг Харм понял, — летать, надо летать! Он почувствовал за спиной ветер и обернулся. Огромные серые крылья торчали из его спины. Они прорвали рубаху от ворота до окантовочного шва подола рубахи. Харм знал, что он может и оттого взмахнул крыльями. Он полетел! За пару секунд Харм догнал Элфи и обнял ее. Она была бледна и холодна. Харм вдохнул и задержал дыхание, снял свою дыхательную маску и попытался пристроить на лицо Элфи.

«Никак!» — единственная мысль скользнула в его сознании, и в это мгновение маска растаяла.

От неожиданности Харм выпустил весь воздух из легких. Он пытался вздохнуть — не выходило. Он обнял Элфи своими крыльями и, не отводя глаз, смотрел на ее открытые глаза, неподвижные зрачки. Ее кудрявые волосы переливались от света исходящего неизвестно откуда. Харм ощутил головокружение. Лицо Элфи расплывалось. Он судорожно вспоминал, как у него возникла маска, но все мысли теперь кружились только около Элфи: «Она умирает, она не дышит…» Сознание таяло, глаза уже ничего не видели. Образ Элфи, ее волос, озорных глаз… — все исчезало, он сам угасал, он сам скатывался к границе жизни…

Вдруг Харма кто-то дернул за руку и ухватил за нос. Харм вдохнул, но нос что-то неприятно зажимало. Постепенно он смог разглядеть своего спасителя. Это был мистер Генри, а мисс Магдалена обнимала Элфи. У той на носу теперь тоже оказалась странная прищепка.

— Она не дышит! Она все равно не дышит! — кричала Магдалена.

Генри схватил Элфи и крикнул:

— Перемещайся!

Магдалена подплыла к орейфусу, села на него и исчезла. Лишь Генри толкнул Элфи к стулу, она, едва дотронувшись до седалища, следом проскользнула в портал.

— Теперь ты!

Харм взмахнул крыльями и в испуге подался назад. Голова все еще слабо соображала, но Харм постарался сосредоточиться.

— Садись! Быстрей! Крылатый воин! — Харм подлетел и попытался сесть, но крылья упирались в спинку орейфуса. Немного помучавшись, у него получилось, — Закрой глаза! Быстр…

Харм почувствовал под собой сидение и открыл глаза. Мелькнула Магдалена. Она склонилась над Элфи, но вскоре Харм опять оказался в безвоздушном пространстве незнакомого особняка.

— Хватайся за стул! Моргни один раз! И больше не моргай! Не моргай! — Харм повиновался. Он закрыл глаза, открыл и тут же вскочил со стула.

Он увидел, что Магдалена уложила Элфи на пол и теперь пыталась вернуть ее к жизни. Она сдавливала грудь малышки и вдыхала через открытый рот воздух. В этот момент появился Генри. Он оказался рядом с Элфи, ее лицо исказило страдание, а глаза налились кровью. Генри отодвинул Магдалену и крикнул:

— Виолу! Срочно зови Виолу! — он принялся делать то, что секунду назад делала Магдалена.

Миссис Смолг выбежала из комнаты, а Харм лишь услышал, как оборвался стук каблуков на мраморном полу. Он выглянул из комнаты — Магдалена не было. Харм обернулся и посмотрел на Генри. Отец Элфи не останавливался ни на секунду. Вдруг Харма проняло — крылья, и он отпрыгнул вперед, а затем неуверенно посмотрел себе через плечо. Крылья исчезли и даже рубаха оказалось целехонькой. Что такое?

Генри работал без остановки и Харм, забыв о странностях, которые с ним случились, наблюдал за мистером Смолгом. Крылья потом, все остальное — не важно!

Харм твердил:

— Дыши Элфи, дыши! — слезы рвались из глаз, но Харм шептал, — дыши, дыши, дыши, — и она задышала.

Генри стоял на коленях около Элфи. Он протер ладонью взмокший от напряжения лоб и поднялся, сделал шаг назад и, оступившись, упал. Он сел и обхватил голову ладонями:

— Мы… мы — беспечные! Что же мы наделали?..

Харм подошел к Элфи. Она дышала, красные глазные яблоки исчезли под веками — она закрыла глаза. Харм сжал руки, он боялся дотронуться до Элфи, но ему так хотелось обнять ее. Казалось, что он может помочь. Но как?

Впрочем, мистер Генри быстро взял себя в руки. Он вернулся к дочери, аккуратно взял Элфи и положил на постель. На лице малышки Смолг плясали эмоции, она будто спала и видела сны. Тревожные, безрадостные. Генри попытался разбудить ее, но ничего не вышло. Он потряс ее за плечи, а потом резко хлопнул в ладони у ее уха, но она не отреагировала. Через минуту она вздрогнула, еще и еще раз. Ее лицо напряглось, казалось, что ей больно. Но в чувства она все еще не приходила.

— Что? Как такое вышло? Как вы допустили? Печальная мечта! — В комнату ворвалась пожилая женщина, следом появилась Магдалена. Харм узнал старушку.

— Виола, помоги! Что-то не так! Она не приходит в себя, — молил Генри, а Магдалена уже присела рядом с Элфи. Она гладила малышку по голове и едва не плакала. Она закусила губу и смотрела на дрожащее тело своей дочери. Теперь Элфи была бледна, и дыхание заставляло ее легкие вздрагивать. Каждый выдох был коротким и поверхностным, было очевидно, что она не может выпустить из груди воздух. Глаза метались под веками, наверное, ей виделся кошмар. А пальцы сжимали воздух, словно она держала в руках что-то невидимое. Но Виола не позволила впасть в панику, хотя Магдалену была на грани отчаяния:

— Не отвлекайтесь! Вы нужны мне в здравом уме! — Она глянула на Харма. — Харм Дриммерн выйди отсюда! Быстро!

Харм смотрел на Элфи и не двигался.

— Харм! Быстро! Выходи! Мы теряем время! — кричала Виола.

Но Харм был шокирован, он замер, и вопросы фонтаном бились в его голове. Эта женщина. Разве ее зовут Виола? Откуда она тут появилась? Я летал? Куда я попал? Что это за дом без воздуха? Что делает этот стул? Я волшебник? Я как мисс Брегантина? И Смолги такие? Куда делись крылья? Откуда взялась маска для подводного плавания? Почему она исчезла? Элфи! Что с ней? Она выживет?! Она дышит! Она будет жить?!

Генри подошел к Харму и, взяв его за плечи, сказал:

— Малыш, послушай меня. — Харм посмотрел на мистера Смолга. — Ты — молодец! Ты — крылатый воин! Настоящий боец! Все будет хорошо, а теперь иди! Скорее! Так надо! — и Харм выбежал прочь.

Две женщины стали по обе стороны кровати, а Генри выпрямился напротив изголовья. Лишь на мгновение у Виолы проскользнула мысль: «Как Магдалена узнала, где искать? Она застала меня в первом же месте куда отправилась. Хотя я могла быть где угодно. Похоже, благом стало мое недомогание. Во всем блуждают чудные моменты». Но она откинула рассуждения для более подходящего времени.

Виола капнула содержимое миниатюрного флакона себе на руки и растерла ладони ароматным маслянистым соком. Она была сосредоточена. Все мысли, все мечты родителей предстояло собрать воедино на одну единственную цель — жизнь их дочери! Действовать предстояло быстро! Обычный способ — естественной мечты — не успеет сработать. Ведь даже без снадобья из далекого мира ее предков она видела — жизнь в маленькой девочке, вздрагивающей на кровати, стремительно гаснет. Медлить нельзя! Возможно у них всего час, а может и много меньше. Виола посмотрела на Смолгов и выставила руки вперед, прищурилась, размяла пальцы и скомандовала:

— Начинайте!

Генри приложил руку к лицу и стал выстраивать схему в мыслях. Магдалена скинула туфли и словно балерина закружилась на месте. Смолги лишь направляли мысли на Виолу, а навык, который сейчас она собиралась использовать, был ведом только ей. Опасность, угрожающая Элфи, была слишком очевидна. И поэтому Виоле пришлось использовать последние запасы сока кантробе. Бесценного сокровища! Однако сейчас не время сожалеть об этом. Надо спасать ребенка!

Испарения сока, окружающие руки при их движении, позволяли увидеть мечты, их переплетения, взаимодействия и изменить их направление. Правда, используя кое-какие приемы.

С его помощью можно увидеть потоки мыслей, что входят в человека и выходят из него, как нечто материальное. Именно сок показывал энергию мечты как нить из световых потоков, разных тонов, цвета и интенсивности. Как выглядит сама мечта — никто не знает. Сок действует как преобразователь, вроде приемника, превращающего радиоволны разных частот в звук. Волну же, как и мечту, привычным способом наблюдать невозможно.

Однако все было не так просто. Требовалось сначала сплести свою мечту определённым способом — создать проводник для дальнейшей работы. Но силы одного мечтателя могло не хватить для воздействия на потоки, входящие в человека. Поэтому требовались помощники. И чем больше, тем проще перенаправить потоки, с которыми предстояло поработать. Однако это создавало иные трудности. Сама процедура вплетения помощников в свою мечту могла занять много времени. А сок испарялся быстро. Здесь нужен был баланс. Хотя сейчас выбора особенного не было. Смолги и Виола — это все мечтатели, что были поблизости. А пара капель кантробе — последний запас Виолы.

— Так держать, не отпускаем! — руководила она.

Виола невидимыми нитями плела известный только ей узор. Ей требовалось выстроить мечты во благо, перенаправить неверные, заблудившиеся потоки. Вытащить Элфи из водоворота чьей-то скорби…

Виола провела по вытканному полотну ладонями и стала говорить. — Слабое, случайное… Так это уже что-то… Отец… — осторожно ухватив нечто видимое только ей, она выделывала круговые движения, переплетая нити друг с другом. Быстро и ловко что-то хватала и добавляла в основное плетение, еще и еще раз. Потом вновь провела по полотну-проводнику, — Мать… — повторила все то же самое, что и с нитями Генри. — На время замолчала, но вскоре продолжила, — Еще две явные… Это малыш Дриммерн. — Супруги Смолги продолжали делать то, что от них требовалось. Давать Виоле мощь своих мыслей. Питать ритуал. — Харм влияет, но неуверенно. Нить пушится, не выстроилась в четкую систему… От нее мало проку. Но вот эта! Она почти такая же сильная, как и моя. Кто же это? Так сильно, так целеустремленно. Кто-то убивает ее. Эта нить буквально впилась в Элфи! Она искомая и уверенная. Она не поддается мне! — Виола почувствовала, как слабнет сила ее помощников и крикнула, — а ну, хватит! Не отвлекаться! — Сделать с этой загадочной нитью она ничего не могла, потому решила разобраться, найти хозяина пугающей мечты. У Виолы заплясали образы перед глазами: воспитанники-мечтатели, учителя с Изнанки и на этой стороне, она отбрасывала прочь каждый из них. Ничто не стыковалось с цветом и узором хозяина влияющей на жизнь Элфи мечты. Обряд затянулся, и Виола не смогла продолжить, весь сок кантробе испарился с ладоней.

Генри и Магдалена уставились на Виолу, не смея вымолвить ни слова. Старушка была изнеможена. Она присела на туалетный табурет и уперла локти в стол. Кулаки вжались в подбородок.

— Вы хоть понимаете, что здесь не просто случай? Здесь не потеря сознания, не несчастное совпадение. Она в мечте. Чужой и скорбной… И я не могу это убрать. Но я сплела наши мечты и теперь они непрерывно питают Элфи. Иначе… — она увидела отражения встревоженных Смолгов в зеркале и, смягчившись, добавила, — в общем, это было необходимо… Я не знаю, кто в этом замешан. — Виола сильно устала, но оставалась сосредоточенной. — Я так понимаю, ваша оплошность с орейфусом была катализатором ее состояния, а не причиной. Но это влияние появилось много недель назад. Точнее оно было и раньше, но шло во благо, а недавно — все изменилось. Сейчас же оно преобразилось, когда прошло сквозь портал. Видимо это влияние стало ее частью и потому лишь усилилось. Иначе оно бы развеялось, как часто бывает, если вы покидаете один мир и переходите в другой.

— Как так? — возмутился Генри.

— Вы искали? Кто это? — едва сдерживала слезы Магдалена.

— Но ведь влиять на этот мир можно лишь, находясь в нем! Это здесь, это близко, дальше Воллдрима все не так сильно и очевидно. Как возможно, что вы не справились? Учителя, дети с Изнанки… — размахивал руками Генри.

Виола продолжала:

— Вы говорили — Элфи плохо себя чувствовала, падала в обморок?.. Я увидела — ее энергии подвергались влиянию. Чья-то мечта постепенно истощала вашу дочь, а сегодня — обрела сокрушительную мощь. Слишком сильное влияние, слишком скорбное… Некто гораздо крепче вас умеет выстроить мечту. А вы двое совсем не слабые мечтатели…