Школа Северного пути

Глава 12 Огонь и дым

В свите Наследного принца Сяо Туна на мальчишку-коротышку никто не обратил внимания. Целая армия слуг, разве всех упомнишь? Но Имэй все равно старалась держаться тише воды и ниже травы. И не рискнула пользоваться талисманами. Немного самой простой маскировки, чтобы изменить пропорции лица, чужая одежда да камушек в туфле для изменения походки — вот и весь арсенал уловок. Но даже принц её не сразу признал.

— Что если я найму тебя шпионить в Лоян? — с усмешкой спросил он.

— На всё воля Мастера, Ваше высочество, но такой контракт будет стоить дорого, предупреждаю сразу. Как стратег я лучше.

— И что же ты как стратег посоветуешь мне сделать, чтобы разоблачить и покарать второго брата?

Мысленно Имэй понимающе хмыкнула. Никто, даже принц, не может удержаться от попытки бесплатно воспользоваться чужим умом. Наверное, прав наставник — такова человеческая натура.

— В «Законах войны» сказано, что для победы над врагом нужно прежде всего знать его слабости. Выведайте истинную причину вражды между матерью и сыном. Наверняка вашему брату есть что скрывать и чего стыдиться. Заставьте его бояться разоблачения. Испугавшись, он наделает ошибок и выдаст себя сам.

— То есть за руку мне его не поймать?

— Вряд ли.

Больше тайцзы вопросов не задавал.

На самом деле, возможная тайна принца Сяо Гана не волновала Имэй нисколечко. Мало ли каким способом он настроил против себя наложницу Дин. Дворец полон ловушек, тут выживает только самый хитрый и дальновидный или самый опасный.

Главный вопрос — куда делся Бродяга?

Тасуя, как опытный карточный шулер, игральные пластинки между пальцами, известные ей факты, Ли Имэй только сильнее расстроилась. Знать, что с братцем Фэном случилось что-то плохое, подозревать, кто в этом виноват, и совершенно не представлять, где начинать поиски — невыносимо. Без Бродяги она в Аньчэн возвращаться не собиралась. Пусть Сяо Чу сам отнесет туда Пуговку и, если хочет, возвращается, вдруг у Мастера новости какие появились.

— Ты последуешь со мной в городскую резиденцию моего дядьки, а оттуда по тайному ходу — в свечную лавку Чао, — наставлял её принц. — Там рукой подать до гостиницы господина У. Из Цзянькана вам нужно выбраться ещё сегодня, пока люди генерал Хоу не перекрыли все ворота.

— Так я и сделаю, Ваше высочество, — поклонилась Имэй низенько. И сделала всё наоборот.

Хозяин лавки демонстративно отвернулся, когда она бочком выползла из темной кладовки. Подумаешь, шуршит что-то в углу, может, крыса? На каждый шорох кидаться, что ли?! Впрочем, была бы то крыса, ей точно несдобровать. Под рукой у почтенного господина Чао всегда имелась тяжёлая колотушка. Но, к счастью, о парнишке в куцем халате из дерюги его заранее предупредили. Более того — попросили оказать всяческое содействие.

Малец оказался ушлым, попросил лишь водички испить и тряпку попроще, чтобы замотать голову и лицо. Так и ничего удивительного, обычные люди по подземным ходам из поместья Дин не ходят. Господин Чао был человек исполнительный, если брал деньги за услуги, то доводил все до конца. Поэтому отправил своего подручного проследить, куда пошёл мальчишка. Не прошло и получаса, как хозяину лавки передали записочку, а в ней всего одно имя «поместье Фань». Господин Чао покачал головой, заварил чай и уселся ждать прелюбопытных новостей. Из поместья Дин в гости к мятежному вэйцу мог только наёмный убийца отправиться.

Убивать генерала Хоу Имэй не планировала. Справиться с опытным воином девушке без особых успехов в боевых искусствах? Не смешите. Такое только в сказках бывает. Ван ГоЭр, может быть, и той пришлось бы изрядно попотеть. Люди — не демоны, с ними другая техника нужна.

Но все-таки Ли Имэй отправилась к своему врагу, тщательно все обдумав. И предварительно надавав себе несколько горячих оплеух за невнимательность. Как можно было упустить из виду, что командующий Хоу назвал её прозвищем данным Бродягой? Значит, слышал его из уст брата Фэна. Да и само появление Хоу Цзина в Аньчэне уже само по себе важный признак. А если добавить ещё и болтовню помощника Юэ насчёт «твоего дружка», то выходит, оба они знают, где Бродяга и что с ним.

И вообще, если такой могущественный человек настоятельно приглашает на встречу, да ещё и предупреждает заранее о грозящей опасности, неприлично ему отказывать.

Собственного дома в Цзянькане у генерала Хоу не было. Ни к чему ему, фактически безраздельному владетелю девяти провинций, торчать в столице, вызывая изжогу у каждого её обитателя. Могущественные семьи, постоянно оспаривающие влияние на Императора, видели в Хоу Цзине врага. Но ни для кого в городе не было секретом, где знаменитый военачальник останавливался во время кратких визитов ко двору. В поместье другого, не менее известного генерала Фань Цзуна, разумеется. Когда лянский император в очередной раз попытался усадить на трон в Лояне еще одного свеженареченного принца Вэй из рода Юань, то лишь вмешательство армии Хоу Цзина спасло обоих — генерала и его племянника Юань Юэ — от безымянной могилы где-то у обочины. Старый вояка не остался в долгу и неизменно привечал вэйца под своей крышей.

Солдат, стороживший ворота, достал из-за пазухи листок с портретом, сличил со стоявшей перед ним Ли Имэй и безропотно пропустил её в дом, едва лишь та назвалась. Другой служивый — совсем ещё безусый мальчишка — проводил гостью в приёмную.

Хоу Цзин расположился за низким столиком, заваленным свитками с докладами вперемешку с письменными принадлежностями. Для военачальника — обычное дело. Дым из курильниц утягивало сквозняком куда-то вглубь дома, туда же, судя по всему, утекало и тепло от трёх жаровен.

— Прикрой двери, — приказал генерал юноше-ординарцу. — Никого не впускать. Я занят буду какое-то время.

И так пристально посмотрел на Имэй, словно ожидал, что та в испуге бросится наутёк. Девушка лишь плечом дёрнула. Её-то как раз устраивал разговор за закрытыми дверями. Жаль не лето сейчас, а то принесла бы с собой корзиночку с цикадами, чтобы их стрекотание не позволило никому подслушивать.

— Я ждал тебя, Ли Имэй, — сказал Хоу Цзин, когда они остались одни. — Присаживайся, не стой.

Почётное место — одесную[30] генерала — всегда предлагалось только самым уважаемым командирам. На столике её поджидал горшочек с угольями, чтобы греть руки, и горячая чайная чаша с ковшиком и чашечкой. На полукруглое сиденье низкого стула без ножек чья-то заботливая рука положила мягкую подушечку. Прямо как у приличных людей!

— Так о чем вы хотели бы поговорить, да-цзян? — спросила девушка, устроившись и чинно разложив полы короткого халата.

— О твоей безопасности, стратег Ли.

— Вот как?! Разговор о безопасности? В вашем присутствии?

Прежде генерал умел понимать сарказм, что для человека военного большая редкость.

— Ты сама виновата, Ли Имэй! — воскликнул он и добавил прямо-таки назидательно, точно какой-нибудь старый учитель внушал нерадивому школяру. — Тебе не следовало так доверять мужчинам, столько времени проведших вдали от женского общества. Известно же, какие нравы царят в войске. А тут ты — просто маленькая девочка, не стыдящаяся показывать окружающим мужчинам свой ум и одарённость.

— Виновата в том, что выгляжу беззащитной? — изумлению девушки не было предела. — Но я ведь маг, а маги не бывают беззащитными.

— В том-то и дело. Слишком умная девчонка, да к тому же такая… милая. Ты заставила меня забыть про Школу Северного пути.

Перекладывать вину на жертву — тут ничего нового нет. Так было всегда. Кролик, как известно, виноват в том, что волку хочется кушать. Имэй уязвило иное.

— Значит, вы глупы, да-цзян Хоу. Мудрый человек старается собрать вокруг себя людей более умных, чтобы самому стать лучше. И только глупец окружает себя дураками, чтобы на их фоне выглядеть умником.

Щеки генерала заалели то ли от стыда, что маловероятно, то ли от гнева.

— Из-за тебя, из-за твоего побега, стратег Ли, я пропустил момент, когда командующий Мужун перегруппировался и отрезал моему войску все пути снабжения провиантом, — строго сказал он.

— Ну… — Имэй заставила себя улыбнуться, глядя за левое плечо собеседника. Там на специальной подставке покоился его меч. — Я могла убить вас при помощи духовной силы. Для меня никакой разницы — я все равно теряю чжэньшэнь, а вот для вас она весьма существенна: потерпеть поражение в войне и остаться живым или же умереть.

— Я оценил твоё милосердие по достоинству, стратег Ли, — признал военачальник. — И хочу отплатить добром.

Сложно было не всплеснуть руками и не излить на высокомерного наглеца весь накопленный запас презрения. Но Мастер учил никогда не торопиться, находясь на переговорах. Надо дать человеку выговориться, позволить явить миру всю широту своей души. Поэтому Имэй промолчала, разглядывая узоры на чайной чаше. Цветы, бабочки, цикады. Скорее бы лето.

— Я хочу предложить тебе защиту и покровительство, Ли Имэй, — сказал Хоу Цзин. — Забудем о том, что произошло между нами, и снова станем друзьями. Я поклянусь предками, что никогда не посягну на твоё тело.

— А как же посулы вашего помощника Юэ? Стать подстилкой, сдаться на милость… Кстати, где он сам?

— Лечится, — фыркнул генерал. — После полсотни ударов палками. Я наказал его, когда узнал о вашей недавней встрече. Он наговорил гадостей из зависти к твоему уму.

«И облапал из тех же соображений», — мысленно возмутилась девушка. Благодарить за то, что мерзкий помощник Юэ получил по заслугам, она не торопилась.

— Покровительство? Мне ничего не угрожает. Если не считать похотливых и завистливых нанимателей, то…

— Я понимаю, — Хоу Цзин скривился, точно съел зелёную сливу. — Ты думаешь, что тебя защитят другие ученики или даже сам Мастер Дон Син. Но дни Школы сочтены.

— Это ещё почему?

— Потому знаю чуть-чуть больше.

— Я вам не верю, да-цзян, — холодно молвила Имэй и стала думать вслух. — Допустим, вами движут не порочные страсти, недостойные человека вашего статуса, а насущная необходимость в стратеге. Вы попытались добыть у Мастера контракт на мои услуги, но не вышло. Теперь вы запугиваете меня какими-то несуществующими угрозами Школе без всяких доказательств. Считаете, я просто испугаюсь и сбегу к вам под крылышко?

— А сейчас ты пытаешься вытащить из меня побольше информации, верно?

— Именно. Если одна сторона умалчивает, другая не станет верить на слово.

Сырой холодный воздух едва не заискрился, когда генерал Хоу и стратег Ли встретились взглядами. Молчание тянулось и тянулось, нарушаемое лишь завыванием ветра над крышей.

— В таком случае, да-цзян, разрешите мне откланяться…

Продолжить ей не дали. Генерал вскочил со своего места и сделал шаг в сторону гостьи. На этот раз Имэй подготовилась к визиту. Талисман выпорхнул из рукава, как ласточка-береговушка из норки в песчаном обрыве — легко, плавно и быстро. Хлопок ладонями — и между пальцев девушки будто бы лопнул огненный плод — спелый и сочный. Во все стороны брызнули капельки жидкого пламени, заключая Имэй внутри условной сферы из искр. Со стороны, наверное, смотрелось очень красиво.

— Вы все время забываете, что я — маг, — разочарованно вздохнула девушка. — И вы, и ваш помощник постоянно об этом забываете. Даже обидно, право слово. Пусть запасов шэнь у меня мало, но этого хватит для создания нужного талисмана. В прошлый раз вы застали меня врасплох. Неужели вы думали, что я переступлю порог вашего обиталища без защиты?

— Хорошо, Ли Имэй. Ты — маг, я уже понял, — через силу согласился военачальник.

— Точно. Если я разожму ладони, огонь брызнет во все стороны, и этот дом сгорит очень быстро, а вместе с ним вы, ваши солдаты, генерал Фань и его семья, — предупредила Имэй. — Итак, кто же угрожает Школе?

— Ты меня допрашиваешь?

Кажется, вэйец был потрясён угрозой сильнее, чем если бы узнал, что земля круглая, словно шар.

— О! Я бы не посмела, — притворно обиделась маг-каллиграф. — Я просто хочу знать, что происходит. Вдруг ваше предложение и впрямь имеет смысл тщательно обдумать?

Ещё несколько мгновений да-цзян колебался, но потом, верно, подумал, что стоит рискнуть:

— Я не разбираюсь в магии и не ведаю, чем именно насолил твой Мастер наставникам из других школ, но то, что принц Сяо Ган нацелился разгромить Школу Северного пути, я знаю точно. Ты ведь уже в курсе насчёт него, стратег Ли?

— Что он — колдун? Да. Я слышала ваш с ним разговор в Погребальной зале.

— Ха! Я догадался!

Командующий искренне обрадовался, словно нашёл ещё одно подтверждение своим мыслям.

— Не знаю, у кого он учился, но принц — очень сильный маг, и насколько мне известно, он полжизни потратил, чтобы добраться до вашей Школы.

— Один-одинешенек против всех нас? Не думаю, что у него получится.

— Почему же один? У принца целая армия разных потусторонних тварей, демоны — в подручных и… — генерал не смог удержаться от жестокой ухмылки, — опыт пленения… хм… кое-кого. Если Его высочество сумел захватить твоего приятеля Бай Фэна, то и с остальными справится. Особенно, с тобой. Чего лично мне не хотелось бы. Отдать злобному выродку на растерзание хорошего стратега? Ни за что!

Больше всего Имэй хотелось сейчас разжать ладони и сжечь здесь всё, чтобы огонь расплавил небеса, и они рухнули прямо на императорский дворец.

«Разумеется, где принц держит Бродягу, Хоу Цзин ни за что не скажет, — подумала она. — Даже под угрозой сгореть заживо».

— Я вам не верю! Случись, что с Бродягой, я бы почуяла. И вся Школа, каждый ученик явились бы в Цзянькан, чтобы разнести его по камушку, но добраться до узилища нашего брата!

Вышло запальчиво и отчаянно, но к собственному удивлению Имэй не ощутила ни страха, ни бессилия. Только злость. И подозрение, что Хоу Цзин чего-то недоговаривает. А потом, когда он ни с того, ни с сего вдруг добавил: «Я не настолько благороден, стратег Ли, чтобы прощать врагов», утвердилась в своей догадке. Он боялся Бродягу, даже сейчас, когда того не было ни рядом, ни за дверью. Ненавидел и боялся того, кто в плену. Почему же? А потому что Бай Фэн на самом деле жив и на свободе!

Ничем, ни единым логичным доводом не подтверждённая уверенность, постыдное для любого стратега упование на чудо, но Ли Имэй позволила бы пальцы себе отрубить в залог своей правоты.

— Что ж, спасибо за предупреждение, генерал Хоу. Мы сами справимся с принцем.

— А с другими школами?

— И с ними тоже.

— Наложница Дин двадцать лет прикармливала Небесных наставников, она вложила в них целое состояние в надежде одолеть Мастера Дон Сина и разрушить Школу.

Имэй растерялась. Если у гуйфэй и её младшего сына была одна и та же жизненная цель, то почему они так жестоко враждовали? Загадка, конечно, но не требующая немедленной разгадки.

— Командующий, пожаловал Его высочество принц Сяо Ган, — сипло пропищал ординарец сквозь щель между створками дверей. — Разрешите войти?

— Нет! — гаркнул Хоу Цзин. — Стой на месте.

Он выразительно посмотрел на Имэй. Черные раскосые глаза его блестели, как у человека в лихорадке.

— Что посоветуешь, стратег Ли? Преподнести ему тебя в качестве подарка? Обмануть, отвлечь и позволить тебе сбежать?

— Этот человек превратил собственную мать в дзянши, чтобы сгубить родного брата, — напомнила Имэй и добавила открыто и честно. — Я бы его сожгла. Вместе с этим домом, вами, собой и половиной Цзянькана. Как жгут солдаты зачумленную деревню, чтобы остановить заразу. Всем только на пользу пойдёт.

Зависшие в воздухе пламенные искры воссияли и затрепетали, будто рождённый колдовством огонь уже почуял грядущую поживу.

Первыми вспыхнут драпировки и бумага в ажурных перегородках, затем займётся крыша. А затем огонь вырвется из стен, как бессмертный феникс из гнезда — всеядный, беспощадный и свободный.

Кто-кто, а Хоу Цзин лучше всех знал, как горит город или селение. Быстро и страшно!

— Ладно. Беги, Ли Имэй. Если сумеешь выбраться из поместья, я не стану тебя преследовать, — сказал он тихо-тихо, и уже громогласно крикнул ординарцу: — Я сейчас выйду встретить Его Высочество!

Лишь на миг упустил из поля зрения маленькую фигурку девушки, а когда снова голову повернул, то вместо неё обнаружил лишь два смятых и слегка обгорелых клочка простой, самой дешёвой бумаги.

По Цзянькану рыскали слуги принца Гана, выискивая девицу, переодетую в мальчишку-помощника шамана, но никто из них не обратил внимание на полубезумную нищенку с синими от холода руками, которая вроде как бесцельно бродила по улицам, но на деле медленно и неуклонно перемещалась в сторону Западных ворот. Время от времени Имэй хватала приличных людей за полу одежды и начинала что-то лепетать невнятно. Пару раз даже тех, кого послали её ловить. Пинки и тычки — невеликая плата за полную неузнаваемость.

Это была наука Бродяги, который просто обожал такие вот игры с переодеванием…

— Ты же можешь в кого угодно превратиться, — удивлялась Имэй, откладывая в сторонку кисточку. — Зачем такая морока?

Братец Бай Фэн лениво потягивался, демонстрируя изрядный размах плеч и рук.

— Скучно это! А как же оставить всех в дураках? Если я превращусь, скажем, в девицу и нужный мне человек ею обманется, то я потрачу шэнь, а враг мой, когда пойман будет, сможет утешиться совершенством ловушки. Другое дело, если я не стану менять сущность, а своего все равно добьюсь. Чуешь разницу, Стратежка?

— Чую, — соглашалась девушка. — Мой братец любит насмехаться над людьми.

— Я люблю гордиться своей работой, Стратежка, — отвечал лукавый Бродяга. — А мой дар — просто дар, он не требует совершенствования.

Он всегда приходил в кабинет, где Ли Имэй делала амулеты и талисманы, устраивался на циновке в уголке и, если не болтал о всяких пустяках, то дремал, точно большой камышовый кот. Говорил — нравится, дескать, запах бумаги и туши.

— Так и помог бы тушь растереть, — фыркала каллиграф.

— Лениво мне, Стратежечка. Я посплю тут, ага? Чтобы меня Мастер не нашел и не припахал к какому-нибудь делу.

— Лентяй!

— Угу.

Но возмущалась Имэй лишь для вида. Бродяга приносил с собой еще одну жаровню, несколько одеял, а зачастую и горшочек с ворованной едой. И всем этим честно делился. А самое главное, он был рядом — живой, теплый, пахнущий мясом и лесом, храпящий, чешущийся, болтающий без умолку, смеющийся и самый-самый лучший. Чем не счастье?

Бродяга научил её менять личины простейшими способами — грязью лицо намазать, одежду наизнанку вывернуть, изменить походку и голос. Учил и ругался, мол, что за времена пошли, стратегу потребны навыки шпиона. Где такое видано?

Теперь Имэй вспоминала эти уроки с благодарностью. Иначе она ни за что не добралась бы до Восточных ворот, где уже поджидал её одноглазый стрелок с Пуговкой.

Сяо Чу вольготно расположился за столиком в харчевне и уплетал за обе щеки наваристый суп. Девочка-найдёныш в тёплых и чистых одёжках (даже в крошечных сапожках) сидела у него на коленях и послушно открывала рот, когда лучник подносил ложку. Лучник с дитём управлялся как заправский папаша: дул на горячее, мясо предварительно жевал и старательно вытирал рукавом перемазанные бледные щёчки.

— Ничего, ничего, — приговаривал, не смущаясь прочих сотрапезников. — Теперь тебя никто не обидит. Пусть только попробуют! Ого! Дядя Чу утыкает злых людей стрелами, а кому мало покажется, тому кишки повыпускает. Кушай-кушай, деточка.

И всякий, кто видел одноглазого стрелка и его лук, сразу верили на слово. Такой жуткий тип ещё и чего похлеще учинит с обидчиком малышки.

Отобедав и расплатившись за вкусный харч с хозяином, Сяо Чу вручил Пуговке яркую резную погремушку, взял ребёнка на руки и неспешно, вразвалочку направился к воротам. Они с Имэй даже взглядами не обменялись. Зачем, если всё было обговорено и продумано заранее.

Вот брат Сяо становится в очередь на выход из города, возвышаясь над остальным народом на целую голову и выделяясь не столько увечьем, сколько статью, выправкой и манерами. И все, в том числе и стражники, таращатся на него во все глаза. Ещё бы! Плащ на нем мехом подбитый, под ним доспех кожаный, одежда дорогая и новая, а уж сапоги-то! Такие принцу впору. Кому сказать, что это и есть наследного принца подарок — не поверят.

А Сяо Чу никого, кроме Пуговки не замечал: нашёптывал глупости какие-то смешные, пытаясь выманить на свет хотя бы одну улыбку, и тем самым умилял почтенных матрон и стареньких бабушек. Да и дедушек тоже. Кто в таком благостном окружении обратит внимание на побирушку.

Нет, солдаты-стражники заметили бы, у парней глаз намётан, они рис едят каждый день потому, что свою службу знают. Но когда одноглазый лучник с ребятёнком на руках вдруг повернул голову, показывая пальцем в сторону городских кварталов, и гаркнул: «Ба!», то на дымный хвост уставились даже самые упорные служаки.

Народ заголосил на разные лады. Кто рванулся домочадцев спасать, кто — за ворота, подальше от пожара. В их числе оказались Сяо Чу и нищенка. К тому же плащ, наброшенный на плечи, и широкая тростниковая шляпа с вуалью немедля превратили попрошайку в приличную женщину.

— Хорошо дымит! — восхитился лучник. — Даже не ожидал от ГоЭр такого мастерства. Кусочек с полмизинца, а дыму, гляди, на весь город. Какая умница!

— Пора ей в старшие ученики, — согласилась Имэй.

— Да и ты в ученицах засиделась, — ни с того ни с сего вдруг сказал Сяо Чу и сразу же пояснил мысль: — Ты в одиночку отправилась к человеку, которого в своё время испугалась настолько, что даже убить не смогла.

Возражать Ли Имэй не стала, просто она сама себе не могла пока объяснить, что в ней изменилось. Куда делся вечный ужас перед неодолимой властью и насилием? В каком огне сгорели её стыд и робость?