Шляпка и небольшой скандал

Жемчужина коллекции

Автор: codeburger

Новоявленный внук сидел напротив за журнальным столиком и, нескрываясь, разглядывал ее, прихлебывая зеленый чай из прозрачной фарфоровой чашки. Наверное, головной убор выглядит странно: опущенные поля, к затылку сходящие на нет, а вместо тульи косынка из змеиной кожи. И прилегающие к лицу очки вроде тех, что для подводного плавания, но более плоские, темные и перфорированные, тоже смотрятся непривычно. Вольно ж ему было нагрянуть без предупреждения в такой неудачный день. День зова.

– К сожалению, не имел чести познакомиться с Вами при жизни деда...

– Конечно же, за пять лет трудно улучить часок, чтобы навестить немощного.

– Помилуйте, я действительно виноват. Но когда у деда диагностировали неоперабельный рак и отвели ему месяц активной жизни, он простился со всеми родными и отправился, по его определению, в "последнюю безвозвратную экспедицию". А я подписал контракт на многолетнюю работу в местах очень отдаленных и труднодоступных. Разумеется, мать держала меня в курсе по мере возможности, но вырваться я никак не мог.

– Понимаю. Зато Вам повезло вернуться как раз к сваре по поводу наследства, затеянной Вашей матерью.

– Пожалуйста, не будем ссориться, я поговорю с ней. А где вы повстречались с дедом?

– На Острове Слепых.

– Простите?

– Моей семье принадлежит небольшой остров, там много лет функционирует санаторий для слепых, обеспечивающий им полную безопасность, комфорт и уединение при желании. Свободных мест практически не бывает. Мы с мужем гостили там ежегодно.

– И чем же умирающий слепой старик увлек Вас?

– Он сумел меня развеселить и предложил показать мир, если я соглашусь послужить ему глазами.

Серый истощенный мужчина с белыми волосами, по уговору оставленный лодочником на пристани, когда услышал ее шаги, начал бормотать, используя слова из многих языков: "ископай яму на месте и вложи в ню главу свою, да ее не вижу и не умру, и прииду и лягу с тобою". "В тебе уже почти все умерло, старый волхв, – рассмеялась она в ответ, – что толку мне ложиться с тобой. Придумай что-нибудь получше." И он придумал.

– По словам матери, после женитьбы дед утратил интерес к своей коллекции. Раздавал экспонаты направо и налево, словно обнаружил нечто гораздо более ценное или сошел с ума.

– Ах, нет. На моей памяти он только коллекцией и занимался. За пять лет совместной жизни, мы объехали множество мест, я помогла Вашему деду полностью каталогизировать его собрание и распределить его по музеям, научные сотрудники которых прониклись идеями, изложенными в его последних публикациях. Он много и продуктивно работал и, поверьте, был счастлив. Вам с матерью не удастся доказать его неадекватность.

– К чему эти циничные нападки? Вы так молоды, наверное, младше меня. Кстати, а что с Вашими глазами? Позвольте?

Руки с двух сторон уверенно потянулись к ее очкам. Волосы-змеи рефлекторным броском блокировали запястья. Укус. Еще. И еще укус. Гость обмяк в кресле, силясь вздохнуть. В глазах билась паника. В разошедшемся вороте рубашки показался кругляшок амулета-змеевика с надписью по краю.

"Заклинаю тебя, матица, изначала сотворившим небо и землю и все, что на ней, – вернись на место и не уклоняйся ни в правый бок, ни в левый, и не кусай в сердце, как собака. Аллилуйя, аминь!"

Она хмыкнула – день с утра не задался – поймала прядь с левого виска и поднесла к налившейся смертным потом ямке у основания шеи. Укус. Удивительно, в солоноватой кровяной сыти чувствовался привкус янтаря. И моря.

– Дыши неглубоко.

– М-медуза Горгона-а-а?!

– Не глупи. В школе же учили, что Медузу убил Персей. Ее кожу натянула на свой щит Афина, а сверху повесила голову – получился горгонион. Афина не знала поражений. А деву Горгонию обезглавил Александр Великий: хранил ее голову в сосуде и всех побеждал. – Она хихикнула, – забавно, что ты тоже Александр. Давай считать, что я просто чудовище от слова "чудо". – Она наполнила чашку гостя. – Выпей.

Гулкими глотками мужчина выпил.

– К-кто ты?

– Вдова твоего дедушки, получается, твоя бабка. Евдокия Ильинична. Дуся, если хочешь. Пожалуй, тебе пора идти, отдохнуть. Буде появятся какие вопросы о деде, непременно отвечу.

Внучок покорно поставил чашку, поднялся с кресла и потопал в прихожую. Проходя мимо начищенного посеребренного плоского щита, заменявшего зеркало, внезапно замер и обернулся:

– Позволь взглянуть на тебя.

Смелость невозможно не уважить. Она поднялась и подошла к серебряной глади. Александр, оказавшийся сзади, потянул за косынку и оставил ее простоволосой. Потом пошарил между волнующимися прядями и расстегнул обе кнопки, удерживающие крепление очков. Она выпрямилась, а мужчина смотрел, не отрываясь, на отражение через ее плечо, не шарахаясь колышущихся змей.

– Как твое имя?

– Иди-ка ты спать, сердешный.

Она сняла со стены легкую венецианскую полумаску с марлей в глазницах, приложила к лицу, повернулась к гостю и мягко подтолкнула его к входной двери.

– Я завтра позвоню, – обернулся он на пороге.

– Утро вечера мудренее. Ступай ужо.

Она заперла за мужчиной, сбросила платье и встала близко-близко к серебряному зеркалу. Распустившиеся змеи глухо шлепали о щит.

– Медусина, – прошептала она и поцеловала свое отражение, – Лебедушка.

Приподняла снизу груди, провела руками по бокам, приласкала поясницу, живот, лобок, опушенный лебяжьими перышками, скользнула по ногам к щиколоткам, уже заблестевшим чешуей.

Прошла в опустевшую без экспонатов комнату-хранилище: слева подъем на подиум к утопленной джакузи, справа горшки с папоротниками и длинная дубовая колода с дуплом.

Она втиснулась в дупло, позволила волосам свернуться в гнездо, отпустила ноги в змеиное обличье и погрузилась в сон. Гигантской рыбиной успокоилась на глубине, а когда показался свет, стала подниматься, кружа вокруг луча, ускоряясь и ускоряясь, пока не вылетела из воды, а там оперилась, распахнула белоснежные крылья и ринулась в лазурь.