Шопоголик и сестра

14

На следующее утро просыпаюсь с дикой головной болью. Сдается мне, виновата целая бутылка шампанского, которую вчера ночью я усидела в одиночку и заела полутора коробками шоколадных конфет.

А Джесс, Люк и Гэри как уткнулись в компьютер, так не соизволили отвлечься, даже когда я принесла им пиццу. Пришлось одной посмотреть всю «Красотку», потом половину «Четырех свадеб» и завалиться спать.

Пока я сонно влезаю в халат, Люк успевает принять душ и одеться в деловом, но небрежном стиле — как всегда, когда уходит в кабинет на целый день.

— Долго вчера сидели? — сипло спрашиваю я.

— До упора. — Люк качает головой. — Надо же было разобраться с диском. Если бы не Джесс, ни черта бы у нас не вышло.

— Ага. — Ко мне возвращается досада.

— Знаешь, я был не прав насчет Джесс, — продолжает Люк, завязывая шнурки. — Твою сестру есть за что уважать. Вчера ночью она нам здорово помогла. По сути дела, спасла нас. Здорово она соображает в компьютерах!

— Правда? — небрежно отзываюсь я.

— Да, настоящий профи. — Он целует меня. — Хорошо, что ты пригласила Джесс к нам на выходные.

— И я так думаю. — Выдавливаю улыбку. — Все мы прекрасно провели время.

Шаркая подошвами, плетусь на кухню. И застаю там Джесс — в джинсах и футболке, со стаканом воды.

Тоже мне гений.

Можно подумать, она атомы расщепляет. В перерывах между силовыми тренировками.

— Доброе утро, — говорит Джесс.

— Доброе утро.

Я сама любезность. Вчера на сон грядущий я перечитала «Гостеприимную хозяйку» и узнала, что быть обаятельной и держаться в рамках приличий надо даже с гостем, на которого не хватает зла.

Прекрасно. Быть обаятельной — это я умею. И благовоспитанной тоже.

— Хорошо выспалась? Сейчас я приготовлю тебе завтрак.

Открываю холодильник и достаю натуральные соки — апельсиновый, грейпфрутовый и клюквенный. Из хлебницы — цельнозерновой хлеб с семечками, круассаны и булочки. Потом принимаюсь обшаривать шкафчики в поисках джемов. Дорогущее повидло трех сортов, земляничный джем с добавлением шампанского, мед, собранный с диких цветов… и бельгийский шоколадный крем. И наконец выставляю на выбор упаковки с элитными сортами кофе и чая. Вот так. Теперь никто не скажет, что я не в состоянии как следует накормить гостей завтраком!

Я чувствую, как Джесс следит за каждым моим движением, а когда оборачиваюсь, вижу, что лицо у нее какое-то странное.

— Что? — пугаюсь я. — Что не так?

— Ничего, — смущенно отзывается она, отпивает глоток воды и снова смотрит на меня. — Вчера ночью Люк рассказал мне про твою… проблему.

— Мою… что?

— Транжирство.

Я потрясенно замираю. Он что, так и сказал?

— Нет у меня никакой проблемы, — заявляю я, сверкнув улыбкой. — Люк преувеличивает.

— Он говорил, что сейчас вы живете в режиме экономии. — Джесс здорово озабочена. — Значит, с деньгами у вас пока что туговато.

— Правильно, — любезно соглашаюсь я. И это не твое собачье дело, добавляю мысленно. Неужели Люк и вправду все разболтал?

— Так каким же образом ты можешь позволить себе элитный кофе и земляничный джем с добавлением шампанского? — она указывает на припасы, выложенные на кухонный стол.

— Экономия, — ловко уворачиваюсь я, — плюс умение расставлять приоритеты. Деньги, сэкономленные на одном, можно потратить на другое. Это первое правило финансового менеджмента. — И добавляю подчеркнуто: — Так меня учили в школе финансовых журналистов.

Приврала чуток, ну и что? Ни в какой школе финансовых журналистов я не училась. И потом, кто она такая, чтобы устраивать мне допросы?

— И на чем же ты экономишь? — нахмурив лоб, спрашивает Джесс. — У тебя в кухне все из «Фортнама» или «Харродза».

Я уже готова возмущенно возразить, но вдруг понимаю, что она права. Что-то я зачастила в гастрономический отдел «Харродза» с тех пор, как удачно продала кое-что на аукционе. Ну и что? «Харродз» для того и существует, чтобы там бывать.

— Мой муж привык к высокому уровню жизни. — Наставительный тон я сочетаю с обескураживающей улыбкой. — И моя задача — обеспечить ему этот уровень.

— Но к чему такие расходы? — Джесс оседлала любимого конька. Ведь экономить можно на всем! Я могла бы дать тебе ценные советы…

Советы? Советы от Джесс? Вдруг таймер микроволновки подает сигнал, и я вздрагиваю в предвкушении. Пора!

— Ты что-то готовишь? — удивляется Джесс.

— Не совсем… Просто чтобы не забыть…

Сейчас вернусь…

Вихрем мчусь в кабинет и включаю компьютер. Через пять минут оранжевое винтаж-ное пальтишко будет снято с торгов, и оно должно достаться мне. Нетерпеливо барабаню пальцами по столу и, едва оживает экран, захожу на страницу eBay.

Так я и знала. Некая kittybeelll сделала новую заявку. 200 фунтов.

Корчит из себя самую умную. Ну держись, kittybeelll.

Беру со стола секундомер Люка и засекаю три минуты. Когда подходит время, кладу руки на клавиатуру, точно спортсмен на старте.

Итак, до окончания торгов — одна минута. Марш!

Со всей быстротой, на какую я способна, печатаю «@00.50».

Черт. Ну что это такое, спрашивается? Удалить! Снова печатаю «200.50».

Жму кнопку «отправить», появляется следующее окно. Логин… пароль… Печатаю, как молния.

«На данный момент ваша ставка максимальна».

Ждать еще целых десять секунд. У меня грохочет сердце. А вдруг кто-нибудь сейчас делает новую ставку?

То и дело давлю кнопку «обновить».

— Бекки, что ты делаешь? — доносится от двери голос Джесс.

Ох.

— Ничего особенного! — откликаюсь я. — Может, приготовишь себе тостик, пока я тут-Страница грузится еле-еле. Я почти не дышу. Неужели?… Неужели я?…

«Поздравляем! Вы выиграли торги!»

— Й-есть! — не сдержавшись, выкрикиваю я и вскидываю вверх кулак. — Получилось!

— Что получилось? — Джесс подходит и смотрит на экран поверх моего плеча, — Это ты? — изумленно выговаривает она. — У вас режим экономии, а ты покупаешь пальто за двести фунтов?

— Все совсем не так! — напуганная выражением ее лица, вскрикиваю я. Бегу закрыть дверь кабинета, а потом возвращаюсь к Джесс. — Послушай, — я понижаю голос, — все в полном порядке. Об этих деньгах Люк не знает. Я распродаю барахло, которое мы накупили в свадебном путешествии, — а мы привезли с собой тонны! Недавно я продала десять часиков «Тиффани» и выручила аж две тысячи! — Я гордо вскидываю подбородок. — Так что пальтишко мне по карману.

Но Джесс по-прежнему смотрит на меня с упреком.

— Лучше бы ты положила эти деньги на сберегательный счет, под высокие проценты, — заявляет она. — Или рассчиталась с долгами по кредитке.

Еле сдерживаюсь, чтобы не треснуть ей по башке, но отвечаю приторно-любезным тоном:

— А я поступила иначе. Купила пальто.

— И Люк не знает? — Джесс буравит меня укоризненным взглядом.

— А зачем ему об этом знать? Джесс, мой муж — очень занятой человек, — объясняю я. — А моя задача — добросовестно вести домашнее хозяйство. И не надоедать ему обыденными мелочами.

— Значит, ты ему врешь.

Ее тон меня безумно раздражает.

— В каждом браке должна быть загадка. Это общеизвестно!

Джесс качает головой.

— Так вот откуда, — она кивает на компьютер, — у тебя все эти джемы из «Фортна-ма». Почему бы тебе не признаться во всем?

Гос— споди боже мой! Она что, совсем тупая?

— Джесс, выслушай меня, — мягко начинаю я. — Наша семья — сложный живой организм, который можем понять только мы. Я просто чувствую, что стоит говорить Люку, а о чем лучше промолчать. Назови это интуицией, благоразумием, эмоциональным интеллектом, в конце концов.

Несколько минут Джесс молча изучает меня.

— А по-моему, тебе нужна помощь, — наконец объявляет она.

— Никакая помощь мне не нужна! — отчеканиваю я.

Выключаю компьютер, придвигаю к столу кресло и ухожу на кухню, где Люк варит кофе.

— Понравился завтрак, дорогой? — умышленно громко спрашиваю я.

— Потрясающе! — восхищенно признается Люк. — Где ты раздобыла перепелиные яйца?

— Да вот, знаешь ли… — я ласково улыбаюсь ему, — вспомнила, что ты их любишь, побегала и разыскала. — Успеваю метнуть торжествующий взгляд в Джесс, которая выразительно закатывает глаза.

— Кстати, у нас бекон кончился, — продолжает Люк. — И еще кое-что. Сейчас запишу.

— Отлично. — Меня вдруг осеняет идея. — Как раз сегодня собиралась прошвырнуться по магазинам. Извини, Джесс, но домашние заботы еще никто не отменял. Разумеется, тебя я с собой не зову, — сладко добавляю я. — Помню, как ты ненавидишь и презираешь магазины.

Слава богу, спаслась.

— Неважно. — Джесс наполняет стакан водой из-под крана. — Я не прочь сходить с тобой.

Улыбка застывает на моем лице.

— В «Харр», то есть в супермаркет? — самым жизнерадостным и любезным тоном уточняю я. — Тебе там быстро наскучит. Пожалуйста, не надо жертв ради меня.

— А я все-таки с тобой, — Джесс смотрит на меня в упор, — если не возражаешь.

Моя улыбка становится натянутой.

— Возражаю? С какой стати? Сейчас соберусь.

Направляюсь в холл, а в душе все кипит от возмущения. Кого Джесс из себя корчит? С чего она взяла, что мне нужна помощь? Если уж кому и стоит помочь, так это ей, Научить ее улыбаться, чтобы не расхаживала с утра до ночи с поджатыми губами.

Это же надо, какая наглость — будет мне еще указывать, как вести себя с мужем! Да что она в этом понимает? У нас с Люком идеальная семья! Мы вообще никогда не ссоримся!

Звонит домофон, я машинально беру трубку. — Да?

— Цветы для Брэндон, — сообщает незнакомый мужской голос,

С готовностью нажимаю кнопку. Кто это прислал мне цветы?

О господи. Я невольно ахаю и зажимаю рот ладонью. Должно быть, цветы прислал Люк. Как романтично! Наверное, сегодня какая-то очередная годовщина, о которой я совсем забыла, — вроде нашего первого совместного ужина, первой ночи и так далее.

Вообще— то я только что вспомнила: наш первый ужин и первая ночь совпали. Ну и ладно. Важно другое: цветы -это доказа-тельствл того, что у нас идеальные отношения, а Джесс жестоко ошибается. Во всем. Распахиваю дверь квартиры и застываю в ожидании лифта. Сейчас я утру ей нос! Принесу цветы прямо в кухню, страстно поцелую Люка, и она поймет, что просчиталась, забормочет: «Ой, я понятия не имела, что у вас такие отношения…» А я снисходительно улыбнусь и скажу: «Знаешь, Джесс…»

Довести мысль до конца не успеваю: открываются двери лифта. А там… Боже мой! На это чудо Люк точно грохнул целое состояние!

Двое ребят в форме службы доставки несут гигантский букетище роз и бездонную корзину, а в ней — апельсины, папайя и ананасы, и каждый в своей стильной обертке!

— Вот это да! — в восторге вскриваю я. — Просто фантастика! — Хватаю протянутую ручку и расписываюсь в получении.

— Передайте все это мистеру Брэндону, — говорит посыльный и спешит к лифту.

— Обязательно передам! — весело обещаю я. Только спустя секунду до меня вдруг доходит.

Постойте— ка. Значит, все это -для Люка? Но кому взбрело в голову посылать Люку цветы?

Быстро обшариваю букет, нахожу карточку и с приятным нетерпением достаю ее из конвертика. Пробегаю взглядом несколько строк и замираю.

Уважаемый мистер Брэндон, С искренним сожалением узнал о Вашей болезни. Пожалуйста, известите меня, если Вам понадобится помощь. Позвольте заверить, что мы отложим церемонию открытия отеля — на любой срок, до Вашего полного выздоровления.

С наилучшими пожеланиями,

Натан Батист.

Парализованная ужасом, я не свожу глаз с письма. Этого я никак не предвидела.

Натан Батист не должен был посылать Люку цветы. И тем более — обещать отложить церемонию открытия отеля. Я думала, он просто отвяжется от нас.

— Что там? — спрашивает из кухни Люк. Вздрагиваю, поднимаю голову и вижу, что он уже приближается.

Одним молниеносным движением я комкаю письмо от Натана Батиста и засовываю в карман халата.

— Смотри! — голос от волнения звучит пронзительно. — Здорово, правда?

— Это мне? — недоверчиво спрашивает Люк, заметив этикетку службы доставки, где написано его имя. — Но от кого?

Думай, Бекки, думай!

— Это… от меня!

— От тебя? — Люк ошеломлен.

— Да! Я подумала и решила: дай-ка пришлю тебе букетик. И… корзиночку с фруктами заодно. Принимай подарок, дорогой! Удачной тебе субботы!

Каким— то чудом мне удается впихнуть Люку в руки букет и корзину, а потом легко чмокнуть его в щеку. Вид у Люка ошарашенный.

— Бекки, я очень тронут. Честное слово. Но зачем тебе это понадобилось? С какой стати ты прислала мне фрукты?

Ответ находится не сразу.

— А разве нужны причины, чтобы послать собственному мужу корзинку с фруктами? — Мне даже удается изобразить обиду. — Я думала, это будет знак моей преданности. Или ты забыл, что у нас скоро первая годовщина свадьбы?

— Верно, — после паузы соглашается Люк. — Ну что ж… спасибо. Прелестный подарок. — Он присматривается к букету. — А это что?

Я прослеживаю направление его взгляда, и сердце ухает в пятки. Среди цветов прикреплены золоченые пластмассовые буковки, которые складываются в слова «Желаю поскорее поправиться».

Черт.

— «Желаю поскорее поправиться»? — недоуменно читает вслух Люк.

У меня лихорадочно вертятся мысли.

— Это… это… это вовсе не значит «желаю поскорее поправиться», — со смехом объясняю я. — Просто… шифровка!

— Шифровка?

— Да! В каждой семье должен быть свой секретный код. Ну, понимаешь, чтобы обмениваться тайными любовными посланиями. Вот я и решила придумать его!

Люк долго и пристально смотрит на меня.

— И что же значит это «желаю поскорее поправиться»? — наконец спрашивает он. — На твоем тайном языке?

— А это… проще простого… — Я смущенно кашляю. — «Желаю» значит «я». «Поскорее», то есть «люблю». Ну и «поправиться»…

— «Тебя»? — догадывается Люк.

— Правильно! — радуюсь я. — Так ты понял? Здорово я придумала?

Молчание. Я невольно стискиваю кулаки. Люк вопросительно изучает меня.

— А может, флорист ошибся? Или ты напутала? — выдвигает он предположение.

Хм.

Да, это объяснение звучит правдоподобнее. И почему я сама до него не додумалась?

— Ты меня раскусил! — ахаю я. — Черт возьми! Как это тебе удалось? Понимаю: ты меня слишком хорошо знаешь. А теперь… э-э… пойдем позавтракаем, а потом я сбегаю в супермаркет.

Крашусь я под сбивчивый стук сердца.

И что мне теперь делать?

А если Натан Батист позвонит, чтобы узнать, как здоровье Люка? Если снова пришлет ему цветы? Или сам приедет навестить больного?

В приступе паники сажаю на веко здоровущее пятно туши. И в досаде отшвыриваю тюбик.

Спокойно, спокойно. Проанализируем планы.

План 1. Рассказать Люку все.

Нет. Ни в коем случае. От одной мысли в животе все переворачивается. Тем более что Люк совсем зашился с «Аркодасом». Только расстроится и разозлится. А жена-опора должна оберегать покой мужа.

План 2. Рассказать Люку что-нибудь.

Выдать подредактированную версию. В которой я ни в чем не виновата, а имя Натана Батиста вообще не фигурирует…

О господи. Нет, невозможно.

План 3. Разрешить ситуацию самостоятельно, в манере Хилари.

Уже пробовала. Не вышло.

Вообще— то я уверена, что Хилари кто-нибудь да помогает. Вот что мне нужно -своя команда. Как в «Западном крыле» [ Телесериал о закулисной жизни Белого дома ]. И все утрясется само собой! Надо будет лишь подойти к Элисон Дженни и тихонько шепнуть: «У нас проблемы, только не говорите президенту». А она прошепчет в ответ: «Не беспокойтесь, справимся сами». Мы обменяемся дружескими, но сдержанными улыбками и войдем в Овальный кабинет, где Люк обещает детям из незащищенных слоев общества, что никто не тронет их любимую игровую площадку. На миг мы с ним встретимся взглядом… и вспомним, как вчера вечером вальсировали в коридорах Белого дома, не стесняясь бесстрастного охранника…

Грохот мусоровоза под окном одним махом возвращает меня к реальности. Люк не президент. У нас тут не «Западное крыло». А я по-прежнему не знаю, как быть. План 4. Оставить все как есть. Явных преимуществ — не перечесть. И самое главное… а надо ли мне вообще что-нибудь предпринимать?

Беру контурный карандаш и задумчиво обвожу им губы. Взглянем на вещи трезво. Перестанем делать из мухи слона. Что случилось? Да просто кто-то прислал Люку цветы.

Только и всего.

Да, еще он же предлагает Люку работу. И напоминает, что мы у него в долгу. И этот «кто-то» — гангстер. Нет-нет. Прекрати. Никакой он не гангстер. Просто… бизнесмен, который когда-то был не в ладах с законом. А это совсем другое дело.

И все же, все же… Наверное, письмо он приложил из чистой вежливости, да? Посудите сами: не будет же он в самом деле откладывать всю церемонию открытия отеля только потому, что Люк, видите ли, заболел! Умора!

Чем больше я размышляю над этими строчками, тем сильнее убеждаюсь, что права. Нет, не может Натан Батист медлить с открытием отеля только из-за Люка. Давно уже нашел себе другую пиар-компанию. Отель откроется, Натан Батист забудет о «Ърэндон Коммыоникейшнс». Вот именно. И мне не придется ломать голову над разными планами! Все складывается замечательно.

А это значит, что можно написать коротенькое благодарственное письмецо. И упомянуть, что Люку, к сожалению, стало хуже.

Перед походом в супермаркет я успеваю нацарапать открытку для Натана Батиста и украдкой бросить ее в почтовый ящик возле дома. Удаляясь от ящика, я довольно улыбаюсь. У меня все под контролем, а Люк ни о чем не догадывается. Я — суперсупруга!

В магазине у меня окончательно поднимается настроение. Какая прелесть эти супермаркеты! Там светло, пестро и ярко, играет музыка, всегда дают бесплатно попробовать сыр или еще что-нибудь. Можно накупить кучу компакт-дисков и косметики, и кредитки действуют, как в «Теско».

Едва я подхожу к выставке фирменного чая, мой взгляд притягивает чайник для заварки, сделанный в форме цветка. Если взять три упаковки чая, чайничек дают бесплатно. — Годится! — радуюсь я и хватаю три первые коробки, какие попались под руку.

— Невыгодная сделка, — недовольно замечает Джесс, и я сразу напрягаюсь.

Какого черта она за мной потащилась? Ладно, не беда. Все равно буду вежливой и любезной.

— Еще какая выгодная, — объясняю я. — Тебе же дают бесплатный подарок.

— А ты когда-нибудь пробовала жасминный чай? — интересуется Джесс, прочитав этикетку на одной из трех коробок, которые я схватила.

— М-м-м…

Жасминный? Это который со вкусом старой компостной кучи?

Подумаешь! А чайничек мне пригодится.

— Жасминный чай можно кому-нибудь подарить, — отмахиваюсь я и бросаю коробку в мою тележку. — Вот так! Что дальше?

Толкаю тележку к овощному отделу, по пути прихватывая новый номер «Стиля».

Ага, и новый «Эль» уже вышел! Да еще с бесплатной футболкой!

— Что ты делаешь? — похоронным голосом дудит Джесс мне прямо в ухо.

Она так и будет всю дорогу висеть над душой?

— Покупки! — коротко отвечаю я, метнув в тележку новую книжку в мягкой обложке.

— Да ведь в библиотеке ее можно взять бесплатно! — в ужасе напоминает Джесс,

В библиотеке? Теперь ужасаюсь я. Нет, не нужна мне захватанная неизвестно кем книжонка в мерзкой пластиковой обложке. Да еще придется нести ее обратно.

— Это же современная классика, — возражаю я. — Такая книга у каждого должна быть своя.

— Но зачем? — упорствует Джесс. — Почему не взять ее в библиотеке?

«Да потому, что я просто хочу иметь свою собственную книжку — новенькую и блестящую! Отвали, ясно? Отстань от меня!»

— Потому что… а вдруг мне понадобится делать пометки на полях? — высокомерно спрашиваю я. — Видишь ли, я увлекаюсь литературной критикой.

И я толкаю тележку дальше, но Джесс не отстает:

— Послушай, Бекки. Я хочу тебе помочь. Ты должна научиться следить за расходами. Быть бережливой. Мы с Люком об этом уже говорили…

Я уязвлена.

— Вот как? Какие вы заботливые!

— Я охотно дам тебе несколько советов… научу правильно экономить…

— Не нужна мне твоя помощь! — возмущаюсь я. — Я и без того экономная! Поэкономнее некоторых.

Но Джесс недоверчиво качает головой:

— Ты считаешь, это экономно — покупать глянцевые журналы, которые можно бесплатно взять в публичной библиотеке?

Даже не знаю, что ей ответить. Вдруг мой взгляд падает на «Эль». Ага!

— Если бы я их не покупала, мне бы не досталось бесплатных подарков! — торжествую я и вместе с тележкой заворачиваю за угол.

Ха— ха! Вот тебе, нахалка!

В отделе фруктов я принимаюсь загружать тележку пакетами.

А спелые аппетитные яблоки — это экономно? Поднимаю голову — Джесс морщится.

— Ну что? — вздыхаю я. — Что на этот раз?

— Фрукты надо покупать вразвес, — она указывает в дальний угол, где какая-то женщина копается в груде яблок и набивает свою сумку, — так они обойдутся гораздо дешевле! Сэкономишь… пенсов двадцать.

Да что ты говоришь! Неужто целых двадцать!

— Время — деньги, — холодно отвечаю я. — Откровенно говоря, Джесс, мне некогда рыться в яблоках.

— Почему? Ты же безработная.

От возмущения я захлебываюсь словами.

Безработная? Это я-то — безработная?!

Как бы не так! Я — профессиональный личный консультант! Да у меня нет отбою от клиентов!

Да я… не буду даже удостаивать ее ответом. Круто разворачиваюсь на каблуках и марширую к прилавку с салатом. Наполняю две гигантские коробки деликатесными маринованными оливками, поворачиваюсь, чтобы положить их в тележку, — и цепенею.

Кто это свалил мне в тележку целый мешок картошки?

Разве я говорила, что мне нужен мешок? Или вообще заикалась про картошку?

А если я сижу на диете Аткинса?

В ярости верчу головой, но Джесс как сквозь землю провалилась. А мне этот чертов мешок и с места не сдвинуть. Ей-то раз плюнуть, она у нас культуристка. Куда она запро-пастилась?

Внезапно я с удивлением вижу, как Джесс выходит из какой-то боковой двери, прижимая к себе громоздкую коробку и о чем-то беседуя со служащим супермаркета. Что ей там нужно?

— Я поговорила с менеджером, — объясняет Джесс, приблизившись, — эти некондиционные бананы нам отдали даром.

Что— о?!

Заглядываю в коробку — там полным-полно омерзительных подгнивших бананов. Жуткая гадость!

— Они совсем свежие, надо только срезать потемневшие кусочки, — уверяет Джесс.

— Не хочу я срезать потемневшие кусочки! — Неожиданно для себя я почти визжу. — Хочу нормальных, спелых, желтых бананов! И этот дурацкий мешок картошки мне не нужен!

— Этого мешка тебе хватит на три недели, — оскорбленно возражает Джесс. — Картофель — самый экономный и питательный продукт. Только в одной картофелине содержится…

О господи! Снова лекция во славу картошке!

— И где мне ее хранить? — перебиваю я. — Мешок ни в один кухонный шкаф не влезет.

— В холле есть шкаф, — напоминает Джесс. — Можно в него. А если вступишь в клуб оптовых покупателей, сможешь хранить на общем складе муку и овес.

Я только глазами хлопаю.

Овес? Зачем мне сдался овес? А в шкаф, который в холле, Джесс явно не заглядывала.

— В том шкафу, что в холле, я храню сумочки, — сообщаю я. — И он битком забит.

Джесс пожимает плечами:

— От части сумочек можно избавиться.

Потрясение так велико, что я не могу издать ни звука. Она что, всерьез предлагает мне выкинуть сумочки, чтобы освободить место… для картошки?

— Идем, — наконец бормочу я и толкаю тележку вперед, изо всех сил притворяясь спокойной.

Будь вежливой. И гостеприимной. Через двадцать четыре часа она уедет.

Но пока мы курсируем по супермаркету, выдержка понемногу начинает мне изменять. Джесс жужжит у меня над ухом нудно, как шмель, а мне хочется только одного — прихлопнуть ее.

— Пицца домашнего приготовления обойдется вдвое дешевле покупной… А ты не думала купить подержанную кастрюлю-долговарку?… Стиральный порошок, расфасованный в магазине, на сорок пенсов дешевле… Вместо кондиционера для ткани можно пользоваться уксусом…

— Не желаю уксусом! — почти рявкаю я. — Мне нужен кондиционер для ткани, ясно? — Кладу бутыль кондиционера в тележку и устремляюсь к отделу соков. Джесс не отстает. — Есть замечания? — спрашиваю я, загружая в свою тележку две коробки соков. — Ты что-нибудь имеешь против полезного и вкусного апельсинового сока?

— Абсолютно ничего. Но так же полезен для здоровья стакан воды из-под крана и дешевая баночка витамина С.

Так. Точно не удержусь и накостыляю ей.

С вызывающим видом я прибавляю к покупкам еще две коробки соков, разворачиваюсь и еду к булкам и батонам. В воздухе витает восхитительный аромат свежевыпеченного хлеба, а подойдя поближе, я вижу, как продавщица за прилавком что-то показывает небольшой толпе покупателей.

Обожаю магазинные презентации.

Продавщица берет блестящую хромированную штучку со шнуром, включенным в розетку, открывает ее и демонстрирует вафли в форме сердечек — подрумяненные, пышные, даже на вид вкусные.

— Пользоваться вафельницей очень просто и удобно! Утром вас разбудит аппетитное благоухание свежеиспеченных вафель.

Боже, что может быть прекрасней? Мне вдруг представляется, как мы с Люком сидим в постели, поедаем вафли-сердечки с кленовым сиропом и запиваем их щедрыми порциями пенистого капуччино.

— Обычная цена этой вафельницы — 49,99, — продолжает продавщица. — Но сегодня мы продаем ее по специальной сниженной цене — за двадцать пять фунтов. На пятьдесят процентов дешевле.

Меня будто током шарахнуло. На пятьдесят процентов?

Обязательно надо купить.

— Беру! — объявляю я и толкаю тележку вперед.

— Что ты делаешь? — пугается Джесс. Я в изнеможении закатываю глаза.

— А ты не видишь? Покупаю вафельницу. Может, отойдешь в сторонку?

— Нет! — И Джесс вдруг решительно загораживает мне путь. — Я не позволю тебе потратить целых двадцать пять фунтов на вещь, которая тебе совершенно не нужна.

Я готова рвать и метать! Откуда ей знать, что мне нужно, а что нет?

— Вафельница мне нужна! — стою на своем я. — Она давно значится у меня в списке необходимых покупок. Однажды Люк даже сказал: «Чего в нашем доме не хватает, так это вафельницы».

Вранье, конечно. Но ведь Люк мог бы так сказать. Джесс же не знает, как было на самом деле.

— К тому же это не покупка, а экономия денег, если ты еще не заметила, — добавляю я и пытаюсь ее объехать. — Очень выгодное предложение!

— Какое же оно выгодное, если тебе предлагают ненужную вещь? — Джесс хватается за тележку и пробует откатить ее назад.

— Руки прочь от моей тележки! — негодую я. — Мне позарез нужна вафельница! И я могу ее себе позволить! Легко! Я ее беру, — сообщаю я продавщице и хватаю с прилавка коробку.

— Нет, не берет! — И Джесс отнимает у меня новенькую покупку.

Что? Что— о?!

— Я же для тебя стараюсь, Бекки! У тебя магазиномания! Пора научиться говорить «нет»!

— Говорить «нет» я умею! — От ярости я разве что слюной не брызгаю. — Когда угодно! Но сейчас я не хочу! Я ее возьму, — снова сообщаю я сконфуженной продавщице. — А лучше сразу две. Подарю вторую маме на Рождество.

Сгребаю две коробки и вызывающе кладу их в тележку. Вот так.

— Собираешься выбросить на ветер пятьдесят фунтов? — презрительно цедит Джесс. — Просто взять и выбросить деньги, которых у тебя нет?

— Ничего я не выбрасываю.

— Нет, выбрасываешь!

— Нет, черт подери! — взрываюсь я. — А деньги у меня есть. Полным-полно!

— Ты живешь в стране фантазий! — вдруг срывается Джесс. — Деньги у тебя есть до тех пор, пока не кончилось барахло, которое ты распродаешь. А что дальше? Что будет, когда Люк узнает, чем ты занималась все это время? Ты же сама себе роешь яму!

— Не рою я никакую яму! — злобно ору я.

— Роешь!

— Нет, не рою…

— А ну, сейчас же прекратите! Вы же сестры! — перебивает меня сердитый женский голос, и мы обе вздрагиваем.

Я ошарашенно озираюсь по сторонам. Откуда здесь взялась мама?

И вдруг замечаю женщину, которая положила конец ссоре. Она и не смотрит на нас — сердито выговаривает девчушкам-двухлеткам, сидящим в коляске.

Ох.

Отвожу прядь волос с разгоряченного лба. Мне вдруг становится стыдно. И Джесс смущена.

— Пойдем к кассам, — с достоинством произношу я, еле поворачивая тележку.

Домой мы едем в мрачном молчании. Внешне я спокойна, а внутри так и киплю.

Кто дал Джесс право читать мне нотации? Что она о себе возомнила, с чего взяла, будто у меня проблемы?

Дома мы выгружаем и разбираем покупки, сведя общение к минимуму. Даже не смотрим друг на друга.

— Хочешь чаю? — спрашиваю я официальным тоном, убрав последний пакет.

— Нет, спасибо, — так же чинно отзывается она.

— У меня дела, а ты пока займись чем-нибудь сама.

— Хорошо.

Она исчезает за дверью своей комнаты и тут же снова появляется — с книжкой под названием «Петрография вулканических пород Великобритании».

Бог ты мой, она и вправду умеет развлекаться.

Джесс садится на высокий табурет, а я включаю чайник и выставляю две кружки. Спустя несколько минут заходит Люк, лицо у него встревоженное.

— Привет, дорогой! — В эти слова я вкладываю дополнительную порцию тепла. — А я купила нам чудесную вафельницу! Будем каждое утро лакомиться вафлями!

— Отлично, — рассеянно говорит он, а я бросаю в сторону Джесс мстительный взгляд.

— Чаю хочешь?

— Чаю?… Да, спасибо… — Он потирает лоб и заглядывает в угол, за открытую дверь. Потом шарит ладонью по верху холодильника.

— Ты что? — спрашиваю я. — Что-то случилось?

— Потерял одну вещь. — Люк хмурится. — Абсурд. Не могла же она раствориться в воздухе.

— Что за вещь? — сочувственно спрашиваю я. — Сейчас поищем вместе.

— Не волнуйся. Она нужна мне для работы. Ничего, найдется. Здесь ей некуда пропасть.

Я ласково обнимаю его за плечи.

— Я же хочу помочь! Ты не понял? Объясни, что пропало, и мы поищем вместе. Папка с бумагами? Книга? Документы?

— Какая ты милая. — Он целует меня. — Нет, не то. Коробка с часами. От Тиффани. Там было десять штук.

У меня останавливается сердце. А в другом углу кухни Джесс, оторвавшись от книг, навостряет уши.

— Часы от Тиффани, говоришь? — бормочу я.

— Угу. Ты помнишь, что завтра вечером у нас ужин с представителями «Аркодас Труп»? В рамках кампании? Мы решили слегка подмаслить их. Вот я и купил целую партию часов, чтобы раздарить от имени компании, а они как сквозь землю провалились. — Его лоб опять собирается в морщины. — Ума не приложу, куда подевались эти треклятые штуковины. Ведь все время были здесь — и вдруг исчезли!

Джесс так и сверлит меня взглядом — ее глаза точно два лазера.

— Часы вечно теряются, — бесстрастно замечает она.

Ой, да заткнись хоть ты.

Я с трудом сглатываю. Как меня угораздило продать подарки, которые Люк купил для клиентов? Что на меня нашло? А я-то думала, почему никак не могу вспомнить, когда покупала их…

— Может, я их в гараж отнес. — Люк тянется за ключами. — Схожу посмотрю.

О господи. Придется сознаваться.

— Люк… — еле слышно бормочу я, — Люк, только не сердись, пожалуйста…

— Что? — Он разворачивается, видит мое лицо и сразу настораживается. — Что такое?

— Знаешь… — я облизываю пересохшие губы, — возможно, я…

Люк прищуривается.

— Ну? Что ты натворила, Бекки?

— Продала их, — шепчу я.

— Продала?

— Ты же сам требовал убрать отсюда весь хлам! — Я ударяюсь в слезы. — А я не знала, куда его девать! Мы столько всего накупили! Вот я и решила распродать все на интернет-аукционе. И… часы тоже продала. По ошибке.

Я прикусываю губу и с надеждой жду, что Люк сейчас улыбнется или даже рассмеется. Но он злится.

— Господи, Бекки, у нас дел по уши! Только новых проблем нам не хватало. — Он достает мобильник, набирает номер и несколько секунд слушает молча. — Мари, привет. У нас тут осложнение с завтрашним ужином для «Аркодас Труп». Перезвони. — Он раздраженно отключает телефон.

В кухне воцаряется тишина.

— Но я же не знала! — в отчаянии говорю я. — Если бы ты сказал, что это подарки для клиентов… если бы разрешил помогать тебе…

— Помогать? — перебивает Люк. — Бекки, ты шутишь?

Качая головой, он выходит из кухни.

Я поворачиваюсь к Джесс. Так и вижу у нее над головой пузырь со злорадной надписью внутри: «Я же предупреждала!» Джесс поднимается и идет за Люком в кабинет.

— Если я чем-нибудь могу помочь, — слышу я ее приглушенный голос, — только скажи.

— Все хорошо, — отзывается Люк. — Спасибо.

Джесс добавляет еще что-то, но так тихо, что я не могу разобрать ни слова. Наверное, дверь закрыла.

Вдруг мне нестерпимо хочется узнать, что она там болтает. Бесшумно прохожу по кухне, на цыпочках пробегаю по коридору. Подкрадываюсь поближе к двери кабинета и прижимаюсь к ней ухом.

— Не понимаю, как ты можешь жить с ней, — говорит Джесс, и меня от возмущения начинает трясти. Но я замираю в ожидании ответа Люка.

В комнате тишина. Я не дышу. И не шевелюсь. Будто превратилась в одно большое ухо, прижатое к панели двери.

— Это нелегко, — наконец произносит Люк. Что-то холодное со всего размаху впивается мне в сердце.

Люку нелегко со мной живется.

Слышится шум, будто кто-то направляется к двери, и я в страхе отпрыгиваю. Бегу на кухню и закрываю дверь. Сердце колотится как сумасшедшее, слезы жгут глаза.

Мы женаты всего одиннадцать месяцев. А ему уже трудно со мной.

Чайник закипает, но чаю мне давно расхотелось. Открываю холодильник, вытаскиваю ополовиненную бутылку вина. Выпиваю залпом бокал и подливаю еще.

В кухню возвращается Джесс.

— Похоже, Люк решил проблему с подарками, — говорит она.

— Здорово, — с трудом отвечаю я.

Значит, они с Люком все решили, да? Побеседовали тихо-мирно, только меня не позвали. Я смотрю, как Джесс опять садится и утыкается в книгу, и во мне нарастает бешенство.

— А я думала, ты будешь на моей стороне, — изо всех сил стараясь казаться спокойной, произношу я. — Мы ведь сестры.

— Ты о чем? — хмурится Джесс.

— Могла бы и вступиться за меня!

— Вступиться? — Джесс вскидывает голову. — Ты повела себя безответственно и считаешь, что я должна была выгораживать тебя?

Я свирепею:

— Так, значит, я безответственная?! А ты, конечно, само совершенство!

— Я — нет. А ты — да, ты безответственная! — Джесс захлопывает книгу. — Говоря начистоту, Бекки, я считаю, что тебе пора всерьез заняться собой. Ты понятия не имеешь о долге… у тебя мания — тратить деньги… ты врунья…

— А ты зануда! — ору я. — Скупая нудная корова, которая даже веселиться не умеет!

— Что? — Джесс огорошена.

— Все выходные я старалась не покладая рук! — кричу я. — Лишь бы тебе у нас понравилось! А тебе все не так! Ладно, не любишь «Когда Гарри встретил Салли» — не надо. А могла бы и притвориться ради такого случая!

— То есть ты на моем месте покривила бы душой? — переспрашивает Джесс, скрестив руки на груди. — Точнее, соврала? С тобой все ясно, Бекки.

— Притвориться, будто тебе нравится фильм, — это еще не соврать! Я просто хотела, чтобы мы как следует отдохнули вдвоем! И про тебя разузнала, и комнату привела в порядок, и все такое… но на тебя не угодишь! Ты бесчувственный сухарь — вот кто ты!

К горлу вдруг подступают слезы. Ушам не верю: я ору на собственную сестру! Осекаюсь и делаю пару глубоких вздохов. Может, положение еще можно спасти. Может, мы еще поладим.

— Видишь ли, в чем дело, Джесс… я старалась, потому что хотела подружиться с тобой, — дрожащим голосом объясняю я. — Чтобы мы стали близкими подругами.

Поднимаю голову, надеясь увидеть, как смягчится ее лицо. Но презрение на нем только усиливается.

— А тебе лишь бы добиться своего, — подытоживает она. — Правда, Бекки?

Я вспыхиваю. — Ты… о чем ты говоришь?

— О том, что ты донельзя избалована! — От ее резкого голоса у меня звенит в ушах. — Вынь да положь! Тебе все подносят на блюдечке. А если вдруг споткнешься — родители подоспеют вовремя, а если их рядом не окажется — Люк поможет. Смотреть на тебя тошно! — Она взмахивает зажатой в руке книгой. — Твоя жизнь пуста! Ты поверхностная, меркантильная девчонка… впервые встречаю такую маниакальную одержимость своей внешностью и магазинами…

— Кстати, о маньяках! — взвизгиваю я. — О маньяках! У тебя тоже мания — экономия! Впервые встречаю такую жуткую скупердяйку! У тебя тридцать тысяч в банке, а выглядишь так, будто сидишь без гроша! Носишься с этими идиотскими бесплатными конвертами и мерзкими гнилыми бананами! Да кого колышет, если стиральный порошок стоит на сорок пенсов дешевле?

— Тебе было бы не все равно, если бы с четырнадцати лет самой приходилось зарабатывать на стиральный порошок! — рявкает Джесс. — Научилась бы экономить тут сорок пенсов, там сорок — глядишь, и не вляпалась бы в неприятности. Я же слышала, как ты чуть не разорила Люка в Нью-Йорке. Я тебя просто не понимаю!

— Ну а я не понимаю тебя! Я так обрадовалась, когда узнала, что у меня есть сестра, я думала, мы будем как родные. Мечтала, как мы станем бродить по магазинам, развлекаться… жевать мятную помадку в постели…

— Мятную помадку? — Джесс смотрит на меня как на помешанную. — Это еще зачем?

— Затем! — ору я. — Чтобы было весело! Весело, понимаешь?

— Да умею я веселиться, — отмахивается Джесс.

— Читать про булыжники, что ли? — Я выхватываю у нее «Петрографию вулканических пород Великобритании». — Разве вулканические породы могут быть интересными? Это же просто камни! Самое занудное хобби в мире! Как раз для тебя!

Джесс в ужасе ахает и отбирает у меня книгу.

— Камни… они не нудные! И уж точно поинтереснее мятной помадки, бессмысленного шатания по магазинам и влезания в долги!

— У тебя что, отключен режим отдыха?

— А у тебя — режим ответственности? — перекрикивает меня Джесс. — Или ты уже родилась избалованной до мозга костей?

Мы задыхаемся от ярости, глядя друг на друга в упор. Слышно только, как мурлычет холодильник.

Понятия не имею, как должна поступить в этом случае гостеприимная хозяйка.

— Прекрасно. — Джесс поджимает губы. — Не вижу причин задерживаться здесь. Если поспешу, еще успею на поезд до Камбрии.

— Отлично.

— Пойду собираться.

— Сделай одолжение.

Она уходит, а я глотаю остатки вина прямо из бутылки. Голова раскалывается от воплей, сердце щемит.

Нет, она мне не сестра. И никогда сестрой не будет. Она убогая, скупая, лицемерная корова, и я больше не желаю ее видеть.

Никогда.