Шрам

Часть IV: Когти. Глава 21

Даже с учетом того, что Патрик забрал себе сорок процентов от нашего вознаграждения за поимку берсеркера, и тридцать процентов ушло на нужды команды, доставшиеся каждому из нас десять процентов от общей суммы оказались весьма внушительной цифрой. А скоро к ним прибавилось еще почти столько же, когда потомство берсеркера нашло своего покупателя, простояв на аукционе всего два дня.

– Прибыльное это дело, быть охотником, – ухмыльнулся Ален, когда я перевел ему на счет честно заработанную долю.

Мы втроем собрались в жилой части нашего штаба, отмечая свое первое задание и свой первый же успех в очень уютной и теплой атмосфере за ужином, заказанным в небольшом ресторанчике по соседству, и бутылкой весьма недурственного виски, подаренного Патриком, как раз, по этому случаю. Мы с Лилит расположились на диване, а Ален устроился в широком кресле. Этот вояка уже не казался мне чужаком, наоборот, теперь я был абсолютно уверен, что мы сможем стать с ним хорошими друзьями. И дело тут было не только в том, что за спиной уже два выезда за стену, которые без сомнения сплотили нас. Стоило узнать его лучше, и оказалось, что этот суровый тип не такой уж и суровый, каким кажется на первый взгляд. С легкостью поддерживая любой разговор, он временами чертовски уморительно шутил и, как оказалось, знал множество забавных баек, армейского характера и не только. В его обществе мне было хорошо и спокойно, и задумавшись об этом, я мысленно поблагодарил Лилит и Патрика за то, что они дали нам этот шанс.

Наблюдая за тем, как меняется лицо Алена при виде его доли, я вспомнил себя самого, получившего свой первый гонорар. Как все было похоже. Удивление, недоверие, постепенно переходящее в восторг и осознание, что, если ты готов рисковать своей жизнью, то тебе за это хорошо заплатят. Ни в заводской зоне, ни в охране города столько не получал никто, нам-то с Аленом это было очень хорошо известно. Но я уже убедился в том, что ему, как и мне, эти деньги послужат лишь приятным бонусом к тому, что поистине ценно. Несравнимое ощущение абсолютной свободы, которое мы испытываем там за стеной, вот что действительно важно для любого охотника. Иначе и быть не может. Те, кто занимаются охотой только ради денег, долго не живут. Я не могу логически объяснить этого, но поверьте, оно действительно так. Нужно установить особую связь с открытым миром. Немногим это удается, но тем, кто смог, уже никогда не вернуться к прежней жизни. Им будет тесно в стенах родного города, и никакие богатства не удержат их от нового путешествия в полный опасностей открытый мир. Таковы мы все: и я, и Лилит, и Ален; таким был Пастырь, и Джим был таким-же когда-то.

Воспоминания о друге вновь сдавили грудь. Даже сейчас, после того, как он наставил на меня пистолет и вышвырнул из команды, после того, как я собрал и возглавил собственную группу, меня, всё же, волновали вопросы: Где он? Чем занят? Вернется ли когда-нибудь к охоте? И сможем ли мы когда-нибудь возобновить столь дорогую для меня дружбу? Я перестал скорбеть о погибших Грешниках достаточно скоро. Они, как и я, выбрали себе такой финал очень давно, когда вступили на этот путь. Но Джим… тут совсем другое дело. Джим был жив, продолжал дышать, однако, почему-то воспоминания о нем приносили с собой ту же скорбь, что и память об умерших. Чувствуя, как эта скорбь завладевает мной, я быстро попытался отогнать тяжелые мысли и не портить себе этот прекрасный вечер. Что бы там ни было в прошлом, и какой бы груз не лежал на душе, это был явно не тот момент, когда стоило вспоминать о нем. То был день нашего триумфа, и следовало насладиться им в полной мере.

– За нас! – я поднял свой бокал в воздух.

– За нас, – поддержала Лилит с воодушевлением, и три бокала громко звякнули, ударившись друг об друга над столом.

– И когда следующий заказ? – спросил Ален, отпив виски.

– Пока не знаю, – пожал я плечами.

– А что, тебе не терпится снова пострелять по движущимся мишеням? – ухмыльнулась Лилит.

– Просто не знаю, чем себя занять, – ответил Ален. – Служба занимала почти все свободное время, а теперь его стало так много, что даже при всех этих деньгах не знаю, что делать.

Я понимающе кивнул. Похоже, что это профессиональная проблема всех охотников. Пока мы живем только в городе, кажется, что он целый мир, разнообразный и интересный. Но стоит выйти за стену и, вернувшись, уже не знаешь, чем себя занять, ведь, Филину просто нечего предложить, хоть сколько-нибудь равноценного всем тем эмоциям, что мы переживаем в открытом мире.

К счастью для Алена, следующий заказ поступил достаточно скоро, и был он уже персонально нашим, а не открытым, как поимка берсеркера, а это означало, что мы взяли хороший старт, и следовало продолжать в том же духе. Впрочем, новое дело оказалось намного проще первого и не отняло у нас много времени.

Через день после него произошла еще одна неожиданная встреча, определившая ход всех дальнейших событий. В то утро я капался в гараже, меняя в нашей скоростной машине тормозные колодки, всего за два задания пришедшие в негодность. Я как раз держал испорченную деталь в руках, когда за моей спиной кто-то трижды аккуратно, но настойчиво, постучал по металлу. Работая в гараже, я всегда распахивал двери на улицу. Мне нравилось заниматься машиной под звуки оживленной городской жизни, а что кто-то посторонний может зайти без спроса, нисколько не волновало, ведь, в Филине любопытство и воровство развиты одинаково плохо.

Обернувшись, я увидел высокого, худого мужчину, с седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, и с рассекающим левую бровь старым шрамом. Его лицо мне сразу показалось знакомым, но потребовалось несколько мгновений, чтобы мозг нашарил в памяти соответствие и выдал мне результат, от которого по телу пробежал холодок.

– Добрый день, Клайд, можно мне зайти? – спросил глава Койотов.

Это был он, тот самый суровый мужчина, который иногда навещал Пастыря в баре и разговаривал исключительно с ним одним. «Что он делает здесь? Зачем пришел?». Логичная мысль, что он явился к главе новой команды охотников, мне в голову не пришла возможно потому, что я все еще не чувствовал себя настоящим лидером.

– Я не помешал? – уточнил он, заметив мое замешательство.

– Нет, нисколько, – поспешил ответить я, быстро отложив в сторону грязную деталь.

– Понимаю, ты, наверное, не ждал гостей, и мне не хотелось бы отнимать у тебя много времени.

– Всё в порядке, – учтиво улыбнулся я. – Времени у меня достаточно. Пожалуйста, проходите.

Я указал на широкое кресло, стоявшее чуть в стороне, в котором часто любила сидеть Лилит, наблюдая за моей работой, и добавил:

– Можем подняться наверх. Я сделаю чаю, или…

– Нет-нет, не стоит, – перебил он меня, вальяжно помахав в воздухе рукой, и направился к креслу. – Думаю, тут мне будет очень удобно.

Проходя по гаражу, он с интересом озирался по сторонам, словно оценивая обстановку в мастерской, как будто что-то понимал в этом. Хотя, может, и понимал, кто знает. Меня не волновало его любопытство, ведь, скрывать-то было нечего. Гораздо важнее мне было понять, зачем этот человек явился в мою скромную обитель, и к чему стоит готовиться? Я не многое знал о лидере Койотов, но, несмотря на всю его учтивость и вежливость, ощущал нутром некую опасность и был напряжен, как струна, конечно же, стараясь не показывать этого.

Мужчина медленно опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Я присел на край открытого капота, держась за него обеими руками и надеясь, что выгляжу настолько же непринужденно, насколько и пытаюсь показать.

– Мы с тобой уже встречались, Клайд. Ты помнишь?

– В баре «Кожа да кости», – кивнул я. – Вы приходили к Пастырю.

– Да, всё верно, – странная, задумчивая, едва заметная улыбка блуждала на его лице. Говорил он медленно и спокойно. Даже слишком спокойно, как пригретый солнцем ленивый кот, а его серые глаза тем временем внимательно и с интересом изучали меня. Но смотрел он совсем не так, как Пастырь. Взгляд Джона был пытливым, внимательным, тяжелым, но не надменным. Этот же человек смотрел на меня, как на диковинную зверушку. Присутствовал интерес, да, но не уважение. Он не считал меня себе ровней, и это было сразу понятно.

– Меня зовут Роланд, однако, в профессиональных кругах я более известен как Серый Койот.

– Очень приятно. Меня зовут Клайд.

– И никакой клички?

– Нет.

– Печально, – он не сводил с меня глаз и не менял ни выражения лица, ни позы, словно застыл в таком положении, превратился в говорящую статую.

– Да не сложилось как-то.

– Это неправильно. Я считаю, что у каждого уважающего себя человека должно быть второе имя. Разве имя «Клайд» хоть как-то характеризует тебя? Или имя «Роланд» что-то сказало тебе обо мне? Но вот кличка, дело совсем иное. Первое имя мы получаем от родителей и идем с ним по жизни, хотим того или нет. Но откуда им знать, кем мы станем и чем будем заниматься? Да и что вообще означает слово «Клайд»?

Мне не очень понравилось, как он произнес мое имя второй раз, словно сплюнул его с языка.

– Это просто имя и все, как я думаю. Но мне оно нравится.

– Не спорю, может, и так. Но что оно говорит мне о тебе? Ничего. А вот кличка скажет многое. Ее дают тебе за заслуги, за действия и сложившийся характер. Она куда важнее имени.

– Не хочу показаться невеждой, – начал я, быстро устав от его рассуждений, от которых так и пасло болезненным самолюбием, – но чем я обязан вашему визиту?

Он ухмыльнулся, не сводя с меня взгляда, интерес в котором заметно таял, уступая место ледяной решительности. Некоторое время он смотрел на меня. Просто смотрел и все. Не очень долго, может, секунд десять или пятнадцать, но мне эта игра в гляделки совершенно не понравилась. Взгляд этого Серого Койота казался еще более неприятным из-за того, что левый глаз был наполовину прикрыт веком. Не могу сказать, как это влияло, но находиться под таким пристальным взором было весьма не комфортно. И все же, я выдержал, не проронил ни слова и не отвел глаза. Мне не хотелось ни о чем говорить с этим человеком, а лишь поскорее выпроводить его и продолжить заниматься своими делами, однако, я дождался, когда он, все же, заговорит первый, это показалось мне важным.

– Видишь ли, Клайд, я не мог не заметить, что ты возглавил собственную команду охотников. И это-то всего после года работы в нашей сфере. Неслыханный успех.

– Полтора года, – уточнил я. – Уже почти два.

– И ты считаешь, что это что-то меняет? Думаешь, ты готов к тому, чтобы стать командиром?

– Я не стремился к этому, – перебил его я, уже не заботясь о соблюдений каких-либо норм приличия, так как этот человек своей надменностью смахнул в сторону их все. – Но так получилось, да. Есть какая-то проблема? Или вы просто зашли поздравить меня с успехами?

– Ко-г-ти, – протянул он, устремив задумчивый взгляд куда-то в пустоту и, кажется, не обратив никакого внимания на мои слова, – Когти… Когти. Какое странное название. Почему ты назвал свою команду именно так?

– А почему вы называетесь Койотами? – задал я встречный вопрос, не желая ничего ему объяснять.

– О-о-о, это очень глубокое название, – оживился он, словно только и ждал, когда я об этом спрошу. – Ты знаешь, кто такие койоты?

– Звери такие. Как волки, только меньше. И не водятся в наших краях.

– Мои знания были такими же когда-то, – медленно кивнул он и, сложив руки ладонями вместе, уперся указательными пальцами в подбородок, приняв позу этакого архаичного мыслителя. – Но, когда мне было лет двенадцать или около того, в наш город прибыл караван с далекого запада. Они проделали громадный путь, перебравшись через океан, и привезли с собой множество удивительных диковин. Правда, самым удивительным для нас, конечно, были их рассказы о тех далеких краях, где другие не только фауна и климат, но даже и разновидности легионеров. Их город находится в самом центре города предков, можешь себе это представить? Они воздвигли свою крепость из домов и улиц гигантского мертвого города. Путники показывали нам рисунки и снимки, и поверь мне, это действительно впечатляет. Но более всего в тот день меня впечатлили звери, которых эти путешественники привезли вместе с собой. Всего две особи. Самец и самка. То были койоты, и я помню, как часами стоял напротив их клетки, вглядываясь в звериные глаза. Было в них что-то, что заставляло мое сердце биться быстрее. Некое мистическое вдохновение. Столько ума было в этих глазах. Не просто ума, а великой мудрости, недоступной людям. Мудрости самой природы, от которой веяло дикими, необузданными ветрами. Я смотрел в их глаза, стараясь постичь хотя бы часть той мудрости. Мне не нужно было ничего другого. Облик этих прекрасных зверей навсегда отпечатался в моей душе, и я пронес его с собой через года, храня в памяти, как талисман, как свой собственный символ. Многое уже забылось. Мне не удается вспомнить лица ни одного из тех путников, ровно, как и их голосов. Да что там, я плохо помню лицо даже собственной матери и ее голос. Но образ койотов и их протяжный, тоскливый вой всплывают в моей памяти намного четче воспоминаний даже о вчерашнем дне. А ведь, с тех пор минуло уже сорок лет. И я ни разу больше не встречал ни одного живого койота. Однако, прочитал о них всё, что только смог найти в архивах. И знаешь, что я скажу тебе, Клайд? Койоты не просто родственники собак и волков, они больше, чем даже просто звери. Они – живое воплощение свободы. Даже сидя в клетках, остаются этим воплощением. Недаром в легендах очень древних народов койотам была отведена роль творцов мироздания. Столетиями они наблюдают за нами с усмешкой, потому что знают, что людям со всеми их наукой и прогрессом никогда не достичь истинного понимания Вселенной. А им же эти знания даны от рождения, и потому койоты намного умнее нас.

Рассказ Роланда оставил у меня очень разностороннее впечатление. С одной стороны он поражал своей примитивной философией, выстроенной вокруг одного единственного зверя, с биологической точки зрения ничем не превосходящего всех прочих. С другой стороны между строк читалась мысль более глубокая. Стремление к свободе и познанию природы, не такому, каким баловались наши предки, а более мистическому и духовному, мне было вполне понятно. И в этом смысле койот для Роланда выступал, по сути, лишь символом этого самого стремления. Таким же, каким для Пастыря была вера. И невольно проскользнула мысль – «А каков мой символ?». Но в голову ничего не пришло. Возможно, я его еще не обрел, а может быть, просто не всем нужен посредник в своем стремлении к пониманию мира.

Я не знал, что сказать, когда Роланд замолчал, и потому некоторое время мы провели в тишине. Затем он расцепил руки и откинул голову на спинку кресла.

– Ты знаешь, что Пастырь и Хирург когда-то тоже были койотами?

– Да, знаю.

– Я многому их научил. Когда мы встретились, Джон даже пистолет в руках держать не умел. Но время шло, и неловкий юноша превратился в бесстрашного воина, которому я мог без страха доверить собственную жизнь. Он и Хирург были моими лучшими бойцами, и по сей день я жалею о том, что наши дороги разошлись. Особенно теперь, когда Пастыря не стало. Однако, все в мире гармонично. Произошедшая с Грешниками трагедия вернула все к первоначальному знаменателю.

– К какому же?

– К единственному. Ко мне.

– Как это понимать? – в моем голосе прозвучало раздражение, которое я не собирался скрывать. Он заговорил о Грешниках, затронул тему их смерти, и это заставляло гнев клокотать в груди.

– Видишь ли, когда-то в Филине была лишь одна единственная команда охотников. Моя команда. Койоты. Я приложил неимоверные усилия, чтобы было именно так, а не иначе. И долгие годы так оно и было. Но потом Джон Пастырь решил отколоться от нас, уйти и организовать собственное дело. Не скажу, что я поддерживал его затею. Но и противиться не стал. Я всегда уважал его, и даже более того, Пастырь был моим другом. И вот на свет появились Грешники. Команда Пастыря всегда была другой, отличной от нас. Возможно, это и послужило в итоге причиной такого печального финала.

– Пастырь создал не просто команду, – проговорил я твердо. – Он создал семью. Крепкую и сплоченную. Каждый в ней был профессионалом. А то, что случилось… оно никак не зависело от нас. К подобному не готов никто.

– За стеной нужно быть готовым ко всему, Клайд.

– Молитесь, чтобы вам не довелось столкнуться с тем же, что погубило Грешников.

Роланд подался вперед и очень неприятно улыбнулся:

– Нам это не грозит, юноша. Будь уверен.

Его самоуверенность лишила меня дара речи и просто не позволила парировать это заявление, даже если бы я и знал, как. Воспользовавшись моим замешательством, Роланд продолжил:

– Я пришел сюда не для того, чтобы спорить о том, кто лучший охотник в Филине.

– Тогда зачем вы пришли? – спросил я, не сводя с него глаз.

– Чтобы предложить тебе работу.

– Что?

– Я предлагаю тебе и твоим людям место в своей команде.

– Что? – повторил я, не веря своим ушам.

– Ты станешь офицером с самого начала. Я, ведь, ценю полученный тобою от Грешников опыт. Условия у меня более, чем хорошие.

Он говорил серьезно. Не шутил, не насмехался и не сошел с ума, хотя, вначале мне именно так и показалось. Этот человек действительно предлагал мне место в своей команде.

– Кажется, вы забыли маленькую деталь, – наконец обрел я возможность говорить – У меня уже есть команда. Моя команда. Когти.

– Брось ты это ребячество, Клайд, – Роланд резко оттолкнулся обеими руками от подлокотников кресла и поднялся, вытянувшись в полный рост. – Не сегодня так завтра вы погибните. Ваши успехи лишь неимоверная удача, с которой не стоит играть. Никто из вас не обладает необходимым багажом знаний и опыта, чтобы самостоятельно заниматься этой опасной работой. Это уже не говоря о том, что вас всего трое.

– Как великодушно с вашей стороны, – сказал я, стараясь чтобы саркастический тон в моем голосе звучал как можно явственней. – Вы так заботитесь обо мне и моих людях. И все же, я вынужден отказать. А теперь, при всем уважении, не могли бы вы свалить к черту из моего гаража.

– Как грубо, Клайд, – Роланд покачал головой и несколько раз цокнул языком. – Я думал, ты – воспитанный юноша. Что, Пастырь не обучил тебя вести деловые переговоры?

– Вы, кажется, обознались, Роланд, я вам не Пастырь, не ваш старый друг и не коллега. Никаких дел с вами иметь не собираюсь, так что проваливайте.

В глазах Роланд я видел лютый холод. Он смотрел на меня с той же злобой, которая клокотала и в моей груди. Только если мой гнев был подобен пламени, его злость являла собой ледяную стужу.

– Что же, видимо, делового разговора не вышло, – заключил он. – Тогда нам стоит поговорит на чистоту, без фальшивых улыбок.

– Давно пора, Роланд, – согласился я, чувствуя, как заболели пальцы, и понял, что уже довольно продолжительное время с силой сжимаю край капота своей машины.

– Неужели ты думаешь, что я позволю тебе, Клайд, какому-то недоучке-водителю, стать моим конкурентом? Я позволял это Пастырю лишь из уважения к нему. Но теперь его не стало, и Койоты снова будут единственной командой Филина. Хочешь стать охотником? Иди к нам.

– И сдохнуть, как большинство ваших людей?

– Не тебе, поганому выскочке, учить меня работать. Я уже был охотником, когда ты еще из матери не вылез.

– Однако ума тебе годы не прибавили, как видно. Филин большой город, заказов хватит и на десять команд. Какой смысл в этом соперничестве и желании быть единственными?

– Тебе не понять, что такое репутация. И я тебе не папочка, чтобы обучать новым словам. Скажу доходчиво. Закрывай свою жалкую лавочку, Клайд. Нет никаких Когтей. Все это – фантазии мальчишки, не знающего ничего о реальной жизни.

Я еле сдержался, чтобы не плюнуть ему в лицо или не разбить челюсть одним точным ударом с правой.

– Убирайся отсюда, пока я лично не вышвырнул тебя на улицу. И мне плевать, сколько твоих людей там ждет.

– Ты дурак, Клайд. И это погубит не только тебя, но и твою подружку. Об этом ты не думал?

Я оттолкнулся от машины и сделал два шага в его сторону. Он не шелохнулся, ни единый мускул на лице старика не дрогнул, лишь взгляд стал еще свирепее.

– Клянусь тебе, Роланд, что еще хоть слово, и тебе придется собирать зубы с пола.

Еще никогда, НИКОГДА в жизни я не был так зол. Я готов был броситься на него, повалить на пол, размозжить голову разводным ключом. Ничего подобного мне не доводилось переживать прежде.

Роланд отвернулся и пошел к выходу. Но, конечно же, он не покинул гараж молча.

– Я предупреждаю тебя, Клайд, – он обернулся, стоя в дверях. – Если ты еще хоть раз выйдешь на дело со своей убогой командой, то закончишь так же, как и Грешники. Ты не знаешь сил, с которыми соперничаешь, не знаешь моих возможностей. Но тебе стоит понять, что ничего не происходит случайно. Всему есть причина и объяснение. Подумай над этим. Возможно, тебе стоит пересмотреть некоторые события недавнего прошлого. И надеюсь, ты сделаешь из этого правильные выводы.

С этими словами он резко развернулся и быстрым шагом удалился. А я стоял, словно вросший в пол чурбан, глядя на оживленную улицу, что начиналась всего в каких-то десяти метрах от ворот моего гаража. Там сновали люди, проезжал транспорт, а я смотрел и не видел ничего этого. Мой мозг снова и снова прокручивал в голове последние слова Роланда. «Что он хотел сказать?» – Я понял его посыл, но не мог поверить в это. Он весьма неоднозначно намекал на то, что во всем случившемся с Грешниками не было никакой случайности. Более того, он можно сказать, прямым текстом заявил, что имеет к этому непосредственное отношение. «Но, как такое возможно?» – недоумевал я, – «Может, просто блеф?». Конечно, самым логичным было бы предположить, что Роланд только пугал меня, новичка охотника, по его мнению. Тем более, что для него не секрет мои отношения с Лилит, и это тоже могло сыграть ему на руку. Одну семью я потерял и не стану жертвовать второй, если он угрожает этим. Да, логичный поступок. Но мне почему-то не верилось, что его слова только блеф. Нет, я смотрел в его глаза и видел в них нечто иное. Я видел в них угрозу. Реальную, не напущенную. И это пугало. Действительно пугало.

В тот день я уже не мог ничем заниматься. Бросил работу в гараже и большую часть времени провел в раздумьях. И, конечно же, Лилит обратила на это внимание. Она несколько раз за день поднимала тему моего странного, отрешенного и задумчивого настроения, однако я пытался либо отшутиться, либо изобразить удивление и непонимание. Я не собирался рассказывать ей правду и был рад, что Лилит в то утро нежилась в постели и не застала нашего разговора с Роландом. Пока я не решу, что с этим делать и как понимать слова Серого Койота, мне не хотелось пугать свою команду. Но как я мог что-то решить в данной ситуации? Размышления вновь и вновь упирались в недостаток информации, и это напоминало хождение по замкнутому кругу.

Понимая, что никаких новых результатов мои размышления не дадут, я пришел к единственному верному выводу – мне нужна помощь со стороны. Вот, только, чья? Сначала я всерьез подумывал о том, чтобы обратиться к Патрику. В конце концов, он влиятельный человек, именно он финансировал нашу группу, и он просто обязан знать, если нам угрожают. Но, с другой стороны, я спрашивал себя: «Что он сможет сделать?». Койоты еще более влиятельны. Они в городе уже давно, у них железобетонная репутация и серьезные связи. А оттого, что я рассказал бы Патрику о нашем разговоре с Роландом, пользы могло оказаться не больше, чем от ябедничества родителям на школьного хулигана, с учетом того, что этот самый хулиган – сынок директора школы. Да, примерно так и выходило. Более того, возможно, и Патрик, человек по своей натуре не самый смелый, предложил бы и вовсе прикрыть наше дело, не желая рисковать жизнью племянницы.

Был и второй вариант. С одной стороны самый верный, а с другой… да, притворить его в жизнь было нелегко. Однако, ситуация складывалась так, что, похоже, иного выбора у меня не оставалось. Я должен был вновь наведаться в бар «Кожа-да-Кости».