Штабс-капитан Круглов. Книга вторая

Глава 1

"…Связываются эти надежды главным образом с оживлением мировой банковской системы, в восстановление которой вкладываются огромные средства.

…Именно сейчас, в условиях усиливающейся стагнации и глобального переизбытка…"

Басовито уверенный мужской голос, набатом звучавший в голове, вдруг смолк и в следующее мгновение сменился до боли привычным Зинкиным воплем:

– Вставай, синь рваная, на работу проспишь. – Далее шел набор матерных оборотов, которыми спутница жизни слесаря местного ЖЭКа, Сергея Ивановича Круглова, владела в совершенстве и мастерски применяла практически во всех жизненных ситуациях.

Сергей медленно приоткрыл набухшие веки и едва не охнул от рванувшей висок боли.

Больной попытался перевернуться на другой бок, чтобы хоть как-то уменьшить муки утреннего бытия. Увы, попытка сбежать от реальности не удалась. Помешал этому твердый предмет, упершийся в мокрый от испарины лоб.

Круглов моргнул, сгоняя с глаз мутную пелену, медленно потянул руку к лицу, ощупывая зловредную помеху.

И, с некоторым удивлением, обнаружил, что лицо его, вернее вся его левая щека, плотно впечаталось в ребристую подошву кирзового сапога. В том, что сапог собственность самого Сергея, никаких сомнений не было, поскольку…

Сообразить, что послужило основанием этой уверенности, Сергей не успел.

Остатки сна вышибла хлынувшая на голову ледяная вода.

– Так тебя, растак и этак, – рявкнул Круглов, вскакивая с продранного матраса.

Стоит отметить, что ругаться Круглов умел ничуть не хуже сожительницы.

Дело это знал до тонкостей, и мог порой изъясняться на жгучей смеси предлогов и матерных оборотов практически без вкрапления прочих слов великого и могучего.

– Какого хре?.. – но вид закопчённого до последнего предела донышка латунного чайника, который находился в опасной близости от носа похмельного пролетария, прервал готовые сорваться слова.

Немаловажным фактором внезапной сдержанности стал тот факт, что ручку пятилитрового монстра держала здоровая Зинкина ладонь, сравнимая размерами с крупным столовским половником.

– Семь! Семь уже, говорю! – Зинкин голос вновь ушел в визг. – Выгонят нахрен! Чего делать будешь? Я тебя, дармореда, кормить не стану. Хватит и того, что на моей жилплощади живешь. Так и знай, паразит.

Пропустив риторический вопрос мимо ушей, Круглов всмотрелся в стрелку часов-ходиков, висящих на потертом плюшевом коврике.

"Ё-мое, и правда". – Сергей бросил попытки стереть с растянутого джемпера воду и попытался определиться во времени и пространстве.

Со временем проблем не было.

"Семь часов утра – время утреннего подъема в обычный рабочий день. – Это понятно. Стала бы иначе его необъятная сожительница, и сама крепко принявшая вчера "на грудь" тратить силы, чтобы разбудить спящего".

"Итак – понедельник. А это значит, что, несмотря на выламывающий мозг похмельный синдром и предательскую слабость в теле, нужно встать и хотя бы попытаться успеть к утренней планерке, которую в Жилконторе по какой-то иезуитской причине устраивали ровно в пятнадцать минут восьмого.

Отсутствие или опоздание запросто могло стать причиной увольнения. Особенно для Круглова, имевшего уже не одно "последнее" предупреждение.

– Слышь, Зин, а кто это счас тут про какую-то стангацию трындел? – вспомнились Круглову запавшие в память слова неведомого баса. – В ящике, что ль болтали?

– Охренел? – удостоверившись в том, что поставщик жизненных благ способен нормально соображать, Зинаида вернула предмет кухонной утвари на стоящую возле дивана электрическую плитку и немедленно умостила свое тело на промятые пружины дивана. – Ты ж сам, придурок, вчера телек за два пузыря какому-то барыге сплавил. Дебил. Мало тебе было.

"Во как? – вспомнить детали воскресного гешефта Круглов даже не попытался. – А кто ж это тогда сейчас у меня под ухом бухтел"?

– Кто-кто. Конь в пальто. – Пробормотала Зинаида, не открывая глаз. – Дверью хлопни.

– Че сразу конь-то сразу. Сама ты лошадь. – Круглов брезгливо смахнул с розовой пластиковой расчески клок рыжих Зинкиных волос. Провел гребнем по своей влажной от утренних процедур шевелюре, охнул, ненароком задев свежую ссадину на скуле.

" А может, еще чего осталось? – без особой, впрочем, надежды толкнул Круглов ногой батарею пустых бутылок. – Ага, жди.

"Интересно, а чего это я с сапогом на морде уснул"? – Круглов вновь болезненно поморщился, изловчился и с трудом, задержав дыхание, вытянул из-под Зинкиной головы вторую часть своей повседневной обувки. Натянул сапог на серый, с громадной дырой на пятке, носок, бросил взгляд на зловредные ходики.

– Рота, подъем. Сорок пять секунд. Время пошло! – Гаркнул он, отметив, что на все утренние процедуры, включая поиски завалившейся под стол шапки, у него ушло не более пяти минут.

– Да пошел ты, козел, – донесся из-за продранного дерматина двери сонный Зинкин голос.

– Ох-ох-ох – что ж я маленький не сдох? – бездумным речитативом запричитал Сергей, перебирая ногами по стертым подъездным ступеням.

Мазнул взглядом лист злостных неплательщиков, который ежемесячно вывешивало правление ТСЖ в тщетной попытке усовестить закоренелых должников.

Без труда отыскав в списке Зинкину фамилию, Круглов воровато оглянулся и смачно плюнул на зловредное дацзыбао: – "Сами, поди, миллионы с этих платежей гребете, а я с пятнадцати штук и семью корми".

Предмет, лежащий на второй ступеньке последнего, и потому короткого пролета, ведущего к входной двери, Круглов, конечно, увидел, но едва не прошел мимо, приняв сверкнувшую вещицу за скомканный фантик.

Озарение. Так можно назвать чувство, вспыхнувшее в измученном похмельем мозгу Круглова.

Дальнейшие действия его стали отточено выверенными и скупыми, словно у разведчика, прорезающего колючую проволоку.

Не замедляя шага, и даже не повернув головы, Круглов нагнулся, одним движением зацепил тяжелый, маслянисто-желтый браслет двумя пальцами, выпрямился и, уже на возврате, словно мимоходом смахнув пыль со штанины спецовки, уронил находку в широкий раструб кирзовых сапог.

Яркое солнце ударило в глаза, ослепило. Голова тут же отозвалась мучительной болью, однако Сергей поборол секундную слабость.

Быстро пересек заваленный сухими ветками двор, нырнул в сумрак арки, а уже через пару секунд вышел на оживленную улицу.

Круглов влился в поток спешащих людей, привычным маршрутом миновал пару кварталов, свернул в сторону, стоящего чуть наособицу, здания ЖЭУ.

Войдя внутрь, остановился и потянулся к ноге, собираясь без помех рассмотреть неожиданный подарок судьбы, мысль о котором помогла ему преодолеть нелегкий для измученного похмельем организма переход. Увы. Лестница, ведущая в полуподвал, где разместилась дежурка сантехников, оказалась погружена в темноту.

– От, суки… – огорченно ругнулся Круглов в адрес неведомого соратника, свистнувшего единственную лампочку из плафона.

Осторожно спустился к обитой жестью двери, прислушался к рокоту, доносящемуся из-за хлипкой преграды.

"Так и есть, опоздал. Уже началось", – понял Круглов, без труда опознав в уверенном баритоне голос начальницы. Дебелая, с выжженным перекисью перманентом на голове, она отличалась взрывным характером и прямотой армейского прапорщика.

Слесарей Маргарита Петровна держала в ежовых рукавицах, требуя от подотчетного контингента неукоснительного соблюдения трудовой дисциплины.

"Была не была", – поняв, что его ближайшее будущее станет весьма поучительным примером прочим, Сергей сжал губы, стараясь дышать носом, толкнул дверь и сделал шаг вперед, невольно поморщившись от впившейся в косточку ступни находки.

– Кого мы видим? Здравствуйте, Сергей э… Иванович. – Обернулась домоуправша. – С прибытием. Выспались? Здоровы ли?

Обманчивая вежливость в её голосе не предвещала ничего хорошего для провинившегося.

– Да я это, так вышло. – Невнятно пробурчал Сергей.

– Что ты? Что это? – дама в черном добавила металла в голос. – Опять всю ночь водку жрал? Или уже с утра успел? – она потянула носом. – Ну, точно. Свежак.

– Так! Круглов. Я тебя предупреждала? – Маргарита Петровна прищурила густо накрашенный глаз, принимая некое, известное одной ей решение, и взмахнула пухлой ладонью. – Вот и не обессудь. С сегодняшнего дня ты свободен. Вообще. Без отработки, по статье. Появление на работе в нетрезвом виде и причем не в первый раз.

– Да не пил я сегодня, – возмутился Круглов. – Вчера, правда, немного выпил. Посидели с другом. Товарищ приехал. Ну а проспал из-за будильника. Просто…

– Слушай, заткнись, – посчитав разговор завершенным, Маргарита Петровна повернулась спиной к нерадивому работнику. – Рожу-то свою видел? Все. Ступай в контору и пиши заявление. По собственному. А не хочешь, то я сейчас планерку закончу и быстро приказ организую. С волчьим билетом выгоню.

– И хрен с вами! – Неожиданно даже для самого себя произнес Сергей. – Сам уйду.

Он сжал зубы, и что было силы рванул дверь: – Счастливо оставаться.

В три прыжка миновав темный пролет, выскочил на площадку первого этажа и зашел в квартиру, переделанную под приемную.

– Чего надо? – сидящая за столом делопроизводитель не сочла нужным тратить слова и время на приветствие снискавшего дурную славу сантехника.

– Шоколаду, – отрубил Круглов, который еще не отошел от стресса. – Бумажку дай. Заявление по собственному написать хочу.

– Никак увольняешься? – глумливо поинтересовалась Людмила. – Другую работу нашел? И куда, если не секрет? Может, в Газпроме сортиры чистить некому?

– А не твое дело, куда, – Сергей вытянул из стопки, лежащей на столе, чистый лист и покрутил головой, прикидывая, где примоститься, чтобы написать пресловутые строчки.

– Уж всяко лучше, чем здесь. В Мэрию ухожу, – неизвестно зачем соврал он.

– Ну конечно. С твоей-то рожей только в городскую администрацию и идти.

– Далась вам… моя физиономия, – Круглову слегка обеспокоило очередное упоминание о его лице.

Он всмотрелся в висящее на стене зеркало и едва не выдал коронную связку ненормативного жанра.

Из пыльной амальгамы на него смотрела небритая физиономия с заплывшими глазами, всклокоченными пегими волосами, но самое главное, с четким отпечатком рифленой подошвы во всю щеку.

– То-то я думаю… – ошалело протянул Сергей и начал энергично тереть щеку, пытаясь убрать следы вчерашнего буйства рукавом грязной спецовки.

– Да не мучайся, – сжалилась над ним женщина. – Вот. Попробуй, – она протянула Лехе влажную салфетку.

– Спасибо.

– Взялся бы ты, Серега, за ум, – вдруг сказала Людмила. – Я ведь твою трудовую смотрела. Что с тобой случилось? Сопьешься ведь. Молодой, в принципе, мужик. Сорок лет всего. С хвостиком. А на вид за пятьдесят можно дать. Смотреть на тебя противно.

– Так и не смотри, – по инерции огрызнулся Круглов, но смутился и закончил уже вовсе растерянно: – Поздно уже. Затянуло. Да и права ты. Некуда мне теперь идти. Только в такую же, как эта, контору. За десять тысяч дерьмо из унитазов выгребать. Был когда-то Круглов, да весь вышел.

– Как знаешь. Твоя жизнь. Насильно тебя здесь никто держать не станет. А заявление в коридоре можешь написать, – голос Людмилы вновь поскучнел. Она словно смутилась своего мгновенного участия в судьбе нескладного слесаря.

Сергей вышел из кабинета, склонился над стоящим в коридоре столом, принялся неловко выводить на листке буквы.

"А может, и правда? – закралась в душу трусливая мысль. – Попросить, может, Марго и сжалится?"

"Ну, положим, оставит она тебя? – произнес вдруг в голове внутренний голос. Четко так произнес, внятно. – О такой работе ты мечтал? Или, думаешь, что-то изменится? Пить бросишь? Или от Зинки уйти сможешь? Нет. Если хочешь что-то изменить, то рвать нужно с корнем. Так, как ты когда-то с прошлым порвал. Напрочь. Хотя, может, и зря…"

"Ладно. Пусть, – Круглов вывел размашистую подпись, поставил число. – Делай, что должен, и будь, что будет".

Он выпрямился, переступил ногами и едва не взвыл от боли в ноге.

"Ну, все… Если фуфло какое-то, не я буду, об стенку грохну", – Сергей стянул сапог и вытряхнул на ладонь довольно тяжелый предмет. Покрутил в грязных пальцах.

Браслет матово-желтого цвета, прозрачное, без малейшего следа царапин стекло, и круглый на пару сантиметров в диаметре циферблат с непонятной надписью.

– Лон… Лонгин. Нет, не так. Лонжин. Точно, – Круглов с сомнением покачал головой. Конечно, он был не настолько серым, чтобы не знать такую известную часовую фирму. Однако теперь шансов, что часы окажутся настоящим, ценой в несколько тысяч долларов, швейцарским хронометром, стало куда меньше.

"Ну не то место Зинкин подъезд для настоящего Лонжина. Не тот контингент в этом доме живет. Такие же алкаши и неудачники, как сам Круглов.

" Сто к одному – фуфло, – подвел неутешительный итог Круглов. Он почесал гудящую голову, и с надеждой глянул на закрытую дверь в приемную.

– Написал? – встретила его вопросом Людмила. – Марго уже мне звонила. Она сейчас на объекте, но сказала, что после обеда приказ подпишет. А расчет завтра, сказала, получишь.

– Слушай, Люд… – Сергей попытался придать голосу некую вкрадчивость. – Я вчера здорово… ну, выпил я. Голова раскалывается. Займи тысячу, а? Или, вот, купи? Настоящий Лонжин. Всего за штуку отдам. Идут. Почти новые.

– Да не нужны мне часы. Тем более мужские, – секретарша вздохнула. – А тебе, Сергей надо бы не с Зинкой твоей хороводиться, а…

Людмила не закончила, махнула рукой: – На тебе тысячу. Завтра я из расчетных заберу.

– Спасибо, – Сергей ловко свернул заветную купюру, сунул в карман. Посмотрел на часы. – А хочешь, я тебе их отдам. Просто так. От чистого сердца. Мужика себе найдешь, ему потом подаришь.

– Дурак ты, Круглов. Дурак и неудачник, – щеки Людмилы вспыхнули. – Вали отсюда со своими часами. Козел. Каждый алкаш жалеть меня еще будет.

– Да я ведь не это имел в виду. – смутился Круглов, помялся, не зная, как исправить неловкость, но вспомнил о лежащих в кармане деньгах и поспешил на улицу.

"Скажи кому – не поверят. – С некоторым удивлением думал Круглов, разглядывая тесные ряды спиртного.

Покупать, как он это делал обычно, самую дешевую водку сегодня отчего-то не хотелось. А хотелось ему купить пузатенькую, темного стекла бутылку с лаконичной надписью на темном фоне глянцевой этикетки. Настолько, что не удержался, и совершил явную глупость.

– Девушка. А вы мне вон ту бутылочку не покажете. – Обратился он к молоденькой продавщице, настороженно следящей за одиноким покупателем.

– Ага, сейчас. – Фыркнула девица, мгновенно оценив статус потрепанного жизнью клиента. – Вы его, не ровен час, разобьете, а мне потом за этот Мартель неделю бесплатно работать. Сначала заплатите, а потом сколько душе угодно на него и смотрите. Только сомневаюсь, папаша, что вы этот коньяк брать собираетесь.

" А и правда, чего это я? – даже не обиделся Круглов.

Он сбился, не закончил, и вытащил из кармана смятую тысячу. – Три "Сибирячки" дайте. Вот, держите. Аккурат на три штуки.

– Давно бы так. – С некоторым облегчением отозвалась продавец, поняв, что скандал маргинальный покупатель затевать не собирается.

Сергей забрал пакет с выпивкой, вышел из магазина, и только на улице сообразил, что странное желание заставило его забыть о тщательно спланированном намерении попытаться предложить найденные им часы продавщице в качестве оплаты за еще одну, бонусную бутылку с живительной влагой.

“ Да и ладно, пес с ней. Если уж совсем не хватит, всегда смогу до лабаза сгонять.

В лавке, расположившейся совсем рядом от Зинкиного дома, Сергея знали, и частенько выручали его в трудные минуты.

“Часы уйдут влет”. – Успокоил себя Сергей, и целеустремленно двинулся к дому.