Штамм «Ратоньера»

Над огнем. Окончание

Прошло не меньше получаса, прежде чем они осмелились взять передышку. Дорога выглядела так же, как и вчера — бурьян на обочинах, поля, заросшие чем попало, заброшенные деревеньки. Самая мирная картина, если не вспоминать, от чего они только что буквально чудом уехали. Лиза, на удивление, держалась словно после трудной, но рядовой операции, не плакала, не причитала.

Остановились посреди чистого поля, где по бокам дороги не было кустарников, горизонт лишь изредка закрывали перелески, распахнули дверь, долго не могли прийти в себя и отдышаться. Руки отказывались разжиматься и отрываться от опоры. Только теперь заныли ушибы, полученные в тряске — до сих пор боль просто не ощущалась. Горячий степной воздух казался свежим и прохладным после закрытой кабины.

— Как он перевернулся, а? — вспомнил Кирилл. — В следующий раз подумает…

— Я надеюсь, следующего раза не будет, — ответила Лиза и нервно рассмеялась.

— От дурная, — беззлобно сказал Кирилл, но, видно, тоже проглотил смешинку — пытался было сделать серьезное лицо, но потом тоже махнул рукой и расхохотался. Общее веселье передалось и Максиму, хотя смеяться им точно было рано, но ведь и нервное напряжение просто так исчезнуть не могло. Только старик осуждающе смотрел на некстати развеселившуюся троицу.

Захлебываясь от приступов почти истерического хохота, Максим вспомнил лицо управлявшего «Ниссаном» бандита, подумал, не стоит ли рассказать об этом остальным. Нет, не стоит, точно не стоит, пытаться договориться с бандой бесполезно, упирать на кровное родство Кирилла и Артема (да Артем ли то был?) тоже, так что лучше друзей не расстраивать. Видимо, от этой мысли ему резко расхотелось веселиться и он разом посерьезнел. Следом перестали смеяться и Кирилл с Лизой.

— Хорош зверь, — сказал Кирилл, соскочив на дорогу и хлопнув по двери кабины. Металл согласно загудел. — На легковушке, даже на внедорожнике, мы бы от них не угнали.

— Как бы нам другая банда на пути не попалась, — предупредил Максим. — Или те как-нибудь своих предупредят.

— Как? Мобильники не работают.

— По рации, радио же везде работает. Как-нибудь смогут. Хоть гонца пошлют.

Старик-попутчик перебрался из глубины кабины на ступени и сел. Кровь у него на лице запеклась и выглядела, как грязь. Лиза спохватилась:

— Давайте, я вам ссадины обработаю! Я врач.

Старик посмотрел очень недоверчиво, хотя посторонился и пропустил взять аптечку. Но до собственного лица никому дотронуться не позволил, просто забрал ватные диски, флакон хлоргексидина и сам начал обтирать себе лоб. Руки у него не тряслись, и вообще он выглядел пободрее, чем вчера, как будто гонка его омолодила.

— Вода, — огорченно сказала Лиза, выкатив из кабины полупустую канистру. — Вытекла на пол. Это, наверное, я неплотно закрыла. Там еще есть две полторашки.

— Ну, можно набрать где-нибудь, — неожиданно благодушно согласился Кирилл. — Должны же быть колодцы. На всякий случай запасемся, чтобы такие вот гады не попробовали взять измором. А теперь давайте, кому что надо — вон бурьян на обочине. Дальше не уходим. И едем вперед, пикник устраивать некогда.

До цели назначения оставалось еще примерно с полпути. Сверились с картами, свое местонахождение не определили, прикинуть могли только примерно.

— Когда мы гнали от этих упырей, солнце светило справа, — рассуждал Кирилл. — Значит, удирали на север. Фигово. Надо возвращаться на юг, только как… Придется все же податься восточнее, подальше от границы. Если все будет хорошо, до места доберемся засветло!

Сегодня чистое небо, густая трава, изредка попадающиеся симпатичные деревеньки не радовали никого. Да и выглядели они пасторально только на расстоянии — стоило подъехать ближе, и становились заметны провалившиеся крыши, покосившиеся изгороди, разваленные сараи, непомерно разросшиеся кустарники. Кое-где ржавели брошенные автомобили, а где-то посреди дороги лежали столбы линий электропередачи — и от деревень дружно решили держаться подальше, тем более, что там, помимо прочих неприятностей, могли располагаться бандитские логова.

Степь почти не менялась — луга чередовались с полями, иногда пересекались оврагами. К великому счастью, никаких неожиданных встреч пока не было. Не попадалось и родников. После полудня впереди показалась совсем небольшая деревня, дворов на десять.

— Там должна быть вода, — неожиданно подал голос старик. На него обернулись. Сухим, сморщенным, но прямым, словно палка, а не скрюченным, как коготь, пальцем, дед указывал в направлении деревни. Между крышами домов торчала жердь колодезного журавля. — Если вырыли глубоко, он, может, и не пересох.

Сидевший за рулем Максим слегка притормозил, не дожидаясь команды. Сразу представились деревянный сруб, густая изумрудная трава рядом, прохладная темная поверхность воды внизу. Это, наверное, была какая-то генетическая память, ведь он за всю жизнь видел только пару колодцев с воротом, а такие, журавлиные — только на картинках.

— А если там тоже гаврики с автоматами? — спросил Кирилл.

— Где еще воды наберем, — Лиза толкнула опустевшую канистру. — Родники искать тоже опасно, можем на кого-нибудь нарваться. А деревня — как повезет.

— Что-то мне подозрительно, дед, что ты именно на эту деревню указываешь, — Кирилл посмотрел на старика в упор и получил такой же ответный взгляд:

— Я к вам в кабину не просился.

Кирилл не нашелся, что ответить, и буркнул:

— Ладно, попробуем. Деревню только сначала объедем.

Максим послушно повернул руль.

Трава вокруг домов давно не знала ни косы, ни автомобильных колес. Навстречу не выбежали собаки, никакие звуки не выдавали присутствие человека. Автомобилей тоже видно не было, деревня выглядела покинутой. В палисадниках между домами или в хозяйственных пристройках, конечно, могли прятаться бандиты, но верилось в это с трудом. И страшно хотелось размяться после нескольких часов в кабине.

Максим остановил тягач напротив колодца, стоявшего в глубине узкой улочки, по которой кабина бы не проехала. Деревянный шест журавля висел над срубом, почти полностью скрытым высокой травой. Колодец был выходцем из прошлого, нелепым, архаичным… но совсем скоро само понятие времени сотрется, время существует до тех пор, пока есть кому отмечать его вехи!

— Я деда покараулю, Макс, наберешь? С журавлем не мучайся, просто опусти канистру на веревке, а не будет воды, и бог с ней, потерпим!

Максим поднял пустую канистру на плечо и спрыгнул со ступеньки наземь. Трава привольно шуршала под ногами, в небе проносились птицы, — мир снова казался таким спокойным и безопасным.

— Погоди, я с тобой, — спохватилась Лиза и тоже выскочила из кабины. Кирилл пожал плечами:

— Ладно, наблюдай, чтоб благоверного какая старушенция не увела… По сторонам смотрите, кроме шуток! И чтобы в колодце дохлятины не было, а то наберете.

— Спасибо за напутствие, — фыркнула Лиза.

Деревенька вблизи казалась такой же вымершей, как и из кабины. Ближайший от колодца домишко полностью обвил плющ, поверх прошлогодних высохших занавесей протянулись нежно-зеленые молодые побеги. Максим подумал, что из окна в таком доме очень удобно вести наблюдение, и к деревянному срубу колодца подошел так, чтобы не терять из видимости дом, хотя самому было немного смешно.

Колодец был таким, как и представлялся издали. Теплая гладкая поверхность бревен, не тронутых плесенью, густая влажная трава рядом, внизу, метрах в трех, дышало холодом водяное зеркало. Максим склонился над краем, из глубины отразилось небо с двумя темными полукругами голов. Максим посветил для верности фонариком мобильного телефона. Вода казалась чистой, запаха гнили и тины тоже не было, будто за колодцем ухаживали. Разве могло дерево за несколько лет так отлично сохраниться, не гнить, не плесневеть?

Максим еще раз огляделся по сторонам, ничего подозрительного не заметил, и забросил канистру на веревке вниз.

— А почему бы тебе этой штукой не попробовать? — Лиза кивнула на шест журавля.

— Этой штукой уметь надо пользоваться… все, зачерпнула. Слушай, а мы же воду вскипятить не сможем.

— До вечера хватит для питья той полторашки, а эта на прочие нужды. Ой, смотри — кот!

Серый полосатый мурлыка проскользнул между досок штакетника, и неторопливо затрусил по травке вдоль стены дома.

— Кис-кис, — позвала Лиза. Кот оглянулся, решил, что ничего полезного от этих незнакомых существ не дождется, прыгнул на покосившуюся лавочку, оттуда на выступ стены и дальше на крышу.

— Слушай, он не отощал, — сказал Максим, вытаскивая канистру. — И он не боится людей!

— Он же удрал!

— Если бы он был совсем дикий, он бы сразу драпанул, прижав уши. Его кто-то подкармливает. Короче, пойдем быстрее.

Он вытащил наполнившуюся на три четверти канистру, приладил крышку. Тут из-за угла дома показался местный житель — старичок невысокого роста, с лысиной и короткой бородкой, типично деревенской внешности, не хватало разве что картуза и ситцевой рубашки в крупный горох. Он остановился напротив Максима и Лизы, с другой стороны колодца.

— Ой, — сказала Лиза. — Здрасьте.

— Здравы будьте, — кивнул в ответ старичок. — Кто такие?

— Ты один тут, старик? — спросил Максим. Лиза быстро пояснила:

— Мы проезжали мимо, просто за водой, уходим уже.

— За водой дело хорошее, — согласился старичок. — Проезжие, значит. Я один, нет тут боле никого. Ушли люди, кто из страха, кто ноши своей не потянул. Я один… Вот, вечером и утром богу молюсь. Ране тут церковь была в соседнем селе. Спалили злодеи. Теперь дома молюсь. Правильно господь от людей отвернулся.

— Как ты до церкви добирался? — удивился Максим, все же отступая от колодца и подталкивая Лизу. — Здесь же банды на дорогах.

— Господь вел. Если и пройду долиной смертной тени… Все в Библии есть, читайте. Забыли небось? Забыли. Вот и люди ушли, трудностей убоялись.

— Ничего, дедушка, — быстро заговорила Лиза. — Ничего, может быть, все наладится. Вы не знаете, что у нас. Что мы везем с собой!

— Лиз, зачем? — начал Максим. Она сжала его руку, лихорадочно зашептала:

— Ну пусть порадуется, пусть! Представляешь, как он тут один, с котом, — и продолжила, обернувшись к старичку:

— Мы в Ростов едем, знаете? Там должны лекарство найти. Снова дети рождаться будут. Люди вернутся сюда, отстроят вашу церковь. Понимаете? Мир не погибнет.

— Что говоришь? — старик приставил ладонь к уху. — Мир, говоришь?

— Да! Люди не умрут, понимаете?

Старичок побагровел. Лицо его единым мигом налилось кровью, он раздувался и пыхтел, как самовар.

— Мир не погибнет? — прошипел он. — Ах ты, грешница… да как ты за господа решать можешь!

Максим и Лиза от неожиданности просто пятились назад, а старичок продолжал бушевать:

— Господь терпел-терпел, да чаша терпения у него переполнилась! А ты против его воли замышляешь? Все они, богомерзкие… телевизеры, интернеты, штрихкоды, разврат и непотребство… А ты! Суд страшный грядет, а вы опять супротивитесь! Дождетесь кары!..

Он вдруг так же неожиданно смолк, развернулся и бросился в дом.

— Быстро в машину! — скомандовал Максим, вскидывая на плечо канистру. Бросать ее было жалко, хоть она и давила нещадно на спину и затрудняла движения. Кирилл встретил их на полпути, говорить ему ничего не стали, просто махнули, чтобы возвращался назад. Отбежав к кабине, они оглянулись. Богобоязненный старичок стоял у колодца с двустволкой.

— Кто это такой? — спросил Кирилл. — Я увидел, что вы мирно разговариваете…

— Да маньяк, помешался на конце света, — ответил Максим, задыхаясь от бега. — Внезапно взбесился.

Издали раздался выстрел. Растаман ордена Страшного суда воинственно размахивал своей двухстволкой.

— Зря он это сделал, — подал голос из кабины старик-попутчик. — На выстрел сейчас съедутся… Тихо все, ничего не слышите?

Откуда-то из степи, очень издалека, доносился слабый гул, напоминающий пение автомобильных моторов.