Шторм

Глава 9

Еще не открывая глаз, Шторм ощутила, какой жаркий и душный день будет сегодня. Ее живот и грудь были влажными от выступившей на них испарины. Она лежала на спине, совершенно раскрытая, а сбитые простыни валялись на полу. Шторм решала в этот утренний час нелегкую дилемму: ехать ли ей сегодня к Бекки, чтобы разузнать, как прошел ее уик-энд со знакомыми мужчинами, или отправиться в Ларами за покупками для вечеринки?

Шторм слышала, как внизу на кухне Кейн и Уэйд обсуждали предстоящую поездку, в которую они собирались отправиться в конце недели.

Она с удивлением подумала, куда запропастился Рейф. Он и Уэйд бегали друг от друга, как от чумы. Рейф сейчас, вероятно, был внизу у конюшни, занимаясь своим любимым делом: чистил скребницей изнеженных хорошим уходом кобыл, купленных недавно Кейном.

Шторм продолжала лежать в постели, ожидая, когда Уэйд уйдет. Ей казалось, что она может ударить его, если столкнется нос к носу. Воспоминание о Джози, стоящей рядом с ним на крыльце его дома, было слишком живо в ее памяти.

Ей недолго пришлось ждать. Вскоре она, наконец, услышала, как оба мужчины вышли из дома и направились по дорожке. Когда стук копыт вороного жеребца замер вдали, Шторм встала и подошла к окну, ее внимание было приковано к конюшне. Оттуда выехал верхом Рейф, ведя под уздцы лошадь Кейна. Кейн тут же легко вскочил в седло, и оба мужчины поскакали в направлении пастбища, где пасся скот шортхорнской породы. Шторм отвернулась от окна. Надев хлопчатобумажный халат, Шторм открыла выдвижной ящик комода и достала чистую смену нижнего былья. Взяв из гардероба блузку и юбку для верховой езды, она перекинула одежду через руку и, захватив также полотенце и кусок мыла с умывальника, направилась вниз. Недавний ливень наполнил большой резервуар мягкой дождевой водой, и Шторм собиралась принять душ.

Она на цыпочках прошла мимо кухни, где возилась Мария. Индейские мокасины позволяли Шторм двигаться беззвучно. Мария не любила, когда Шторм пользовалась душем, пристроенным к резервуару в конюшне, если Кейна не было поблизости, – чтобы его можно было позвать в любой момент – Мария всегда тревожилась по самым пустяковому поводу.

Открыв дверь в деревянную кабину, стенки которой доходили ей до плеч, Шторм усмехнулась. Где-то рядом в конюшне находился Джеб и распевал во все горло песенку своим надтреснутым старческим голосом» страшно фальшивя. Шторм разделась, свернула одежду и положила ее на барьер соседнего стойла, а потом забралась в кабинку и потянула за веревку. Вода ливнем обрушилась на ее голову и тело. Когда Шторм почувствовала, что ее волосы достаточно хорошо смочились, она отпустила веревку и тщательно намылила душистым, пахнущим розовым маслом, мылом голову, взбив на волосах густую пену. Отбросив волосы за спину, чтобы они не мешали, она затем хорошенько намылила лицо и все тело. После этого Шторм опять потянула за веревку и, натянув, держала ее в руке до тех пор, пока нагретая солнцем вода не смыла с нее всю мыльную пену.

Она уже закончила вытирать волосы и принялась за тело, когда вдруг услышала топот копыт и громкое призывное ржание жеребца. Шторм взглянула поверх дощатой стенки кабинки на стойло, удивляясь, что это вдруг нашло на лошадь Кейна.

Но то, что она увидела, заставило ее сердце тревожно забиться в груди. Дикий жеребец гарцевал на площадке перед конюшней, пытаясь преодолеть барьер стойла, в котором находилась Бьюти. Кобыла сильно нервничала: у нее была течка.

«Что же ей теперь делать? – судорожно думала Шторм. – Закричать на жеребца, попытаться отогнать его? Но если она начнет кричать, не нападет ли дикий жеребец на нее саму?»

Шторм начала поспешно одеваться, не попадая руками в рукава. Одежда липла к ее влажной коже. Она ругалась самыми последними словами, неловко натягивая блузку. Если ей удастся проскользнуть мимо жеребца в дом, она снимет со стены ружье Кейна и выстрелит поверх головы разгоряченного животного. Это отпугнет его и, может быть, обратит в бегство.

Она слегка тронула хлипкую дверцу и медленно открыла ее, задержав дыхание, когда дверца чуть скрипнула. Однако тут дверь сарая, пристроенного к конюшне, распахнулась, и на ее пороге показался Джеб со вскинутым ружьем в руках. Раздался выстрел, и пули подняли облако пыли у ног жеребца. Дикий мустанг издал нервный призывный возглас и бросился бежать через луг по направлению к пастбищам, подняв хвост и выбивая на скаку мощными копытами клочья травы и земли, разлетавшиеся в разные стороны.

Джеб заметил Шторм, замершую на месте и держащуюся рукой за дверцу кабинки. Он поспешил к девушке.

– Этот дикий ублюдок становится все наглее и наглее. Теперь он уже среди бела дня появляется у самой конюшни. Кейну следовало бы застрелить этого дьявола, прежде чем он убьет кого-нибудь из нас.

– Ты считаешь, что он может напасть на человека?

– Если человек станет у него на пути, он сделает это, черт возьми, вне всякого сомнения.

– Я согласна, что его следовало бы обезвредить, но, с другой стороны, какой это позор всем нам! Ведь это такое дивное гордое животное.

– Все так, – согласился с ней Джеб, и они долго смотрели вслед убегающему жеребцу, пока тот не исчез из вида, скрывшись за холмом.

– Но кроме опасности, которую этот зверь представляет для людей, он еще к тому же за последние два года увел у Кейна шесть кобыл.

Заметив вдруг, что Шторм была одета в юбку для верховой езды, Джеб сказал:

– Если ты собираешься на прогулку верхом, ни в коем случае не бери свою кобылу. Он учует ее за несколько миль. Я оседлаю для тебя свою чалую лошадку.

– Спасибо, Джеб. Я еду в Ларами. Когда ты снарядишь лошадь, подведи ее, пожалуйста, к дому.

Оказавшись снова в своей комнате, Шторм достала деньги из верхнего выдвижного ящика комода и сунула их в задний карман, затем она надела шляпу и спустилась вниз по лестнице на кухне.

Мария оторвала взгляд от раковины, в которой чистила овощи для супа.

– О Боже, ты такая свеженькая и хорошенькая, что просто загляденье! – воскликнула она. – Я так люблю, когда твои курчавые волосы распущены по плечам.

Шторм, смеясь, поблагодарила Марию за комплименты, а та добавила:

– Если ты собралась в город, то я хотела бы попросить тебя привезти мне оттуда кое-что.

– Ну конечно, – ответила Шторм, наливая себе чашку кофе. А Мария тем временем села за составление списка.

Когда Джеб подвел лошадь к крыльцу, Шторм предупредила Марию, что долго не задержится, и поспешила из дома.

Когда лошадь Джеба понесла ее легким галопом прочь от дома по пыльной дороге в направлении Ларами, мысли Шторм постепенно обратились в прошлое к тем временам, когда она не упускала возможности так или иначе увязаться за Уэйдом и Кейном – она просто следовала за ними по пятам, куда бы те ни направлялись. Часто, когда присутствие сестры не входило в планы Кейна и потому раздражало его, он прогонял ее своими издевками и резкими замечаниями. Но почти всегда на помощь ей приходил ее кумир – Уэйд. Он смягчал или отметал прочь обидные слова и обвинения и говорил обычно с терпеливой улыбкой на устах:

– Оставь ее, Кейн. Она же нам не мешает.

Время от времени к ее полному восторгу черноволосый сероглазый мальчик подхватывал ее и сажал себе на плечи, чтобы дать отдохнуть ее маленьким ножкам. Испугавшись до глубины своего маленького существа, она сначала принималась хлопать пухлыми ладошками по его курчавой голове. А он, повернув голову, искоса бросал на нее взгляд с улыбкой на устах и подмигивал ей. Тогда Шторм крепко обхватывала его голову руками с гулко бьющимся от страха и волнения сердцем.

Самым грустным временем в ее детстве было то, когда Уэйд и Кейн стали юношами, достигнув половой зрелости, и начали интересоваться взрослыми девушками. Они без конца обменивались мнениями о том, как чудесно от них пахнет, какие у них мягкие нежные округлые формы. С тех пор отошло в прошлое ее катание верхом на плечах Уэйда, а также беззлобное подшучивание Кейна.

В течение нескольких последующих лет она видела Уэйда только мельком, время от времени, когда он приезжал к ним на ранчо, причем чаще всего не один, а вместе с какой-нибудь хихикающей девицей, сидящей вместе с ним на лошади. Кейн быстро седлал лошадь, и они отправлялись по своим делам.

Неожиданно впереди замаячили очертания Ларами, и Шторм вышла из задумчивости, оставив свои воспоминания. Она перевела лошадь с галопа, на шаг, выехав на пыльную разбитую улицу, и| остановилась у мелочной лавки Хендерсона, чтобы сделать те покупки, о которых просила ее Мария.

Она уже спешилась и привязала лошадь к столбу, когда чей-то острый пальчик уперся ей прямо в спину. Шторм быстро повернула голову и, взглянув через плечо, увидела улыбающееся лицо Бекки.

– Бекки! Что ты делаешь в городе в столь ранний час?

– Я приехала, чтобы раздобыть корм для своих животных. Ты не представляешь, насколько прожорливы мои питомцы.

Придя в некоторое замешательство от неожиданной встречи со своей подругой, Шторм внезапно выпалила:

– Давай пойдем в кафе, оно находится здесь рядом, на этой улице, и выпьем по чашке кофе, а ты мне между тем расскажешь о своей поездке в Шайенн. Знаешь, я иногда немного скучаю по нему.

В карих глазах Бекки отразились колебание и неуверенность, и Шторм моментально вспомнила, что у ее подруги теперь дурное имя, и что общение с Бекки может бросить тень и на ее собственную репутацию. Но Шторм замялась не больше, чем на мгновение, она тут же схватила Бекки за руку и повела ее вдаль по улице. Она решила про себя: будь что будет, но подругу она не предаст.

От Шторм не укрылись направленные на них взгляды, когда они с Бекки переступили порог кафе. Некоторые смотрели с любопытством, но большинство с осуждением. Пробираясь к свободному столику в глубине помещения, Шторм знала, что сегодня, ужиная в семейном кругу, жители Ларами будут перемывать ей косточки.

«Ну и пусть болтают», – строптиво подумала Шторм и громко обратилась к Бекки:

– Итак, рассказывай мне все-все!

– Все? – усмехнулась Бекки, взметнув вверх бровь.

– Ну, конечно, не все, – отозвалась Шторм, покраснев, – ты же знаешь, что я имею в виду.

Бекки тихо рассмеялась:

– Не смущайся, Шторм. Я прекрасно знаю, как тебе трудно в душе принять и смириться с тем, каким способом зарабатывает твоя подруга детства себе на жизнь. Но прими хотя бы во внимание то, что я не хожу по улицам и не пристаю к клиентам.

– Я все понимаю, – кивнула Шторм, – и я привыкну к этому обстоятельству.

– Если тебе это интересно, то могу похвастаться, что один из моих клиентов предложил мне выйти за него замуж.

– Правда? – Шторм придвинулась поближе к столу, глаза ее взволнованно блестели.

– Ну да, – ответила Бекки, забавляясь выражением счастливого изумления на лице подруги, и добавила: – Он к тому же очень богат. – О, Бекки, я так счастлива за тебя! – начала было Шторм и тут же запнулась, видя, что подруга не выражает по этому поводу ни радости, ни энтузиазма.

Ее собственное приподнятое настроение тоже бесследно улетучилось, когда Бекки холодно заметила:

. – Не радуйся раньше времени, Шторм, я вовсе не собираюсь выходить за него замуж.

Радостный огонек в глазах Шторм моментально погас, и она тихо произнесла:

– Понимаю.

– Нет, Шторм, ты ничего не понимаешь, – со вздохом сказала Бекки. – Этому мужчине пятьдесят лет, он на двадцать восемь лет старше меня. А теперь скажи, сколько времени он сможет прожить бок о бок с такой темпераментной женщиной, как я? Я имею в виду, как мужчина… Ну от силы пять лет, а что потом? Ты сама можешь догадаться, к чему это в конце концов приведет.

Но видя, что Шторм озадаченно хмурится, явно не понимая, Бекки нетерпеливо вздохнула и выложила все начистоту:

– Я начну обманывать его, и сама возненавижу себя за это, – помолчав немного, она добавила: – Когда я надумаю выходить замуж, – а я обязательно сделаю это – я выберу молодого мужчину, мужчину, которого я буду любить.

– Так оно и должно быть, – согласилась наконец Шторм, глубоко вздохнув. – Представляю, каким адом для человека может обернуться брак без любви.

Бекки кивнула.

– Я это видела воочию в тех домах, где жила в детстве.

Они обе прервали разговор и взглянули на неохотно приближающуюся к ним официантку средних лет с недовольным выражением лица. Она бросила на Бекки холодный взгляд, а потом не менее холодно взглянула на Шторм.

– Нам только кофе, пожалуйста, – сказала Шторм и улыбнулась официантке самым приветливым образом, однако та и не подумала ответить на ее улыбку. Это нисколько не обескуражило подруг. Они переглянулись, пожали плечами, а потом звонко рассмеялись, глядя на широкие колыхающиеся бедра официантки, неспешно удаляющейся от них за заказанными чашечками кофе.

– Она, должно быть, выпила сегодня утром за завтраком чашку уксуса, – прыснула Бекки.

– Или съела зеленое кислое яблоко, – добавила Шторм. Они все еще пытались сдержать рвущийся наружу смех, когда официантка вернулась и резко, с демонстративным раздражением поставила чашки с кофе перед ними так, что часть темной жидкости выплеснулась через край на блюдце. Девушки проигнорировали грубость официантки и, когда та отошла, спокойно продолжали начатый разговор.

– А что ты думаешь о Рейфе? – спросила Шторм. – Не правда ли он красив?

– И очень обаятелен. Он дорог тебе как мужчина?

– Нет, только как друг, – усмехнулась Шторм и добавила с некоторым озорством: – По-моему, он не на шутку увлечен тобой.

Бекки молча уставилась в чашку с кофе.

– Мне кажется, – после некоторой паузы сказала она голосом, полным горечи, подняв на Шторм унылый, потускневший вдруг взгляд, – что однажды под вечер он явится ко мне в дом с определенной целью…

Шторм положила ладонь на лежащий на столе маленький сжатый кулачок подруги.

– Может быть, он и явится, Бекки, но не с той целью, которую ты подразумеваешь. Если он все же придет однажды к тебе в гости, то для того, чтобы начать ухаживать за тобой.

– Ну, конечно, – хмыкнула Бекки. – Он придет; чтобы пригласить меня съездить с ним в Ларами и поужинать там в ресторане гостиницы.

И он будет искренне горд тем, что все и каждый увидят его рука об руку с пресловутой Бекки Хэдлер. Если ты действительно так думаешь, то ты неисправимая мечтательница, романтическая натура, Шторм.

– А если бы он тебя все же пригласил поужинать с ним, ты бы пошла?

– Нет. Он слишком хороший человек, чтобы давать повод людям шушукаться за его спиной и показывать на него пальцем.

– Рейф не стал бы обращать внимание на то, что скажут о нем твердолобые ограниченные люди. Он не такой. Он – совершенно особый человек.

– Ну хорошо, посмотрим. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. Кстати, я видела Уэйда в Шайенне. Он был вместе с какой-то женщиной, которую я прежде никогда не видела.

– Да? – Шторм сейчас же поставила чашку с кофе, так и не донеся ее до рта, на блюдце. Опиши мне ее. Может быть, я ее знаю.

– Ну, слушай, – произнесла Бекки задумчиво, – я их видела из окна гостиничного номера. И насколько я сумела разглядеть – женщина была очень миловидной, даже красивой, но не вызывающей, а спокойной красотой. Она была одета во все темное, а волосы забраны назад и заколоты в пучок на затылке. Она была невысокого роста, очень стройна, даже, пожалуй, худощава. Что меня больше всего поразило в ней, так это искаженное внутренним страданием лицо, очень утомленное и печальное. Уэйд крайне заботливо обходился с ней, поддерживал ее под руку, когда они шли вдоль улицы.

Бекки немного помолчала. – Сейчас мне кажется, что у Уэйда, когда он смотрел сверху вниз в лицо этой женщины, тоже было какое-то болезненное выражение лица, будто его что-то сильно мучает и не дает покоя.

Шторм затаила дыхание. Нет, она не была знакома с этой женщиной, но она знала, кто это была – это была старая любовь Уэйда. Она снова появилась в его жизни, но по какой-то причине они держали в секрете свои отношения. Почему? Может быть, Кейн ошибался, утверждая, что таинственная женщина, в которую был влюблен Уэйд, так и не вышла замуж? Может быть, она все же вступила в брак и теперь жалела об этом?

– Судя по твоему описанию, она не принадлежит к тому сорту женщин, с которыми обычно проводит время Уэйд, – наконец произнесла Шторм еле слышным голосом.

– Верно, но если Уэйд когда-нибудь возымеет серьезные намерения в отношении какой-либо женщины, то эта женщина будет совершенно не похожа на тех, с которыми он напропалую гуляет сейчас. – Видя, что Шторм кивнула головой, соглашаясь с ее последним замечанием, Бекки вдруг сказала: – Пойдем отсюда. Еще немного и, мне кажется, мы будем испепелены теми взглядами, которые на нас здесь бросают.

Шторм положила деньги за кофе на столик, и, гордо вскинув голову, подруги проследовали к выходу. На улице они постояли еще немного, договариваясь о встрече на следующей неделе. Когда они наконец расстались, Бекки пошла в продовольственный магазин, а Шторм направилась на окраину города, где жили мексиканцы. Там она купила почти все, что ей было необходимо. В этом предместье находился магазин, в который они раньше часто заходили с Марией. Там продавались очень красивые пестрые, ярких расцветок юбки и блузки, – превосходные наряды для прогулок.

– Сеньорита Шторм! – тепло приветствовала ее хозяйка магазинчика, когда девушка переступила порог прохладного помещения, стены которого были увешаны юбками, платьями, блузками, шалями и широкополыми соломенными шляпами. – Мария сообщила нам, что вы вернулись домой. Она так радовалась по этому поводу.

– Я сама страшно рада этому, сеньора Лопес, – Шторм дружески улыбнулась маленькой полной женщине за прилавком. – Мне захотелось купить новую юбку и блузку, и поэтому я сразу же вспомнила о том, что у вас продается чудесная одежда.

– Си. И у меня как раз есть кое-что, что будет чудесно сидеть на вас и пойдет вам к лицу, – сеньора Лопес вся сияла, глядя на Шторм.

Через полчаса, покидая магазинчик, Шторм уносила с собой большой пакет, в котором лежал чудесный наряд, а также пара мексиканских сандалий к нему. Вернувшись к тому месту, где была привязана чалая лошадь Джеба, Шторм укрепила на спине животного у задней части седла свой большой сверток, а затем отправилась в мелочную лавку, чтобы купить там все перечисленное в списке Марии.

При выезде из города Шторм проезжала мимо магазина готового платья, принадлежавшего Джози, и метнула быстрый взгляд на большие окна дома, сразу же отвернувшись. Но удивленная увиденным, она еще раз взглянула сквозь окна в комнату, где Джози пребывала в страстных объятиях своего любовника, однако это был вовсе не Уэйд Мэгэллен.

Интересно, как к этому отнесется сам Уэйд, когда обо всем узнает. Губы Шторм скривила усмешка… «Несомненно, – думала Шторм, выезжая из города, – эта новость нанесет ощутимый удар по мужскому самолюбию гордеца Уэйда. Ведь Джози бросилась в объятия другого мужчины буквально через несколько часов после того, как провела целую ночь с ним самим».

Шторм все отдала бы за то, чтобы самой сообщить ему об этом и наговорить колкостей.

А с другой стороны, что бы сказала Джози Сейлз, узнай она о женщине, с которой Уэйд встречался в Шайенне?

«Что за странная парочка», – думала Шторм, подстегивая лошадь, чтобы та перешла с шага на легкий галоп.