Шторм

ГЛАВА 4

ШТОРМ

— Г-грязные? — Блэйкли практически пискнула. Ее лицо раскраснелось, и я ухмыльнулся, когда она заерзала на стуле, то скрещивая, то вновь выпрямляя ноги.

— Да, детка, — пробормотал я, наклоняясь, чтобы положить руки на подлокотники, притягивая ее к себе и приближая наши лица практически нос к носу. — Ты не представляешь, сколько раз я думал о том, чтобы поцеловать твой прелестный ротик, увидеть, как эти розовые губки крепко обхватывают мой член, зарыться лицом в твою сладкую киску и есть, пока не насыщусь. Как часто я мечтал сорвать твою вишенку и наполнить твою тугую маленькую девственную киску своим толстым членом до тех пор, пока ты не будешь выкрикивать мое имя, и я не заявлю на тебя права.

Дыхание Блэйкли было неглубоким и прерывистым, отчего ее восхитительные сиськи подпрыгивали. Нежный румянец проступил на ее щеках и из-под футболки, и я крепко вцепился в подлокотники кресла, стараясь не сорвать ее, чтобы увидеть, насколько сильно она покраснела.

— Откуда ты знаешь, что я….

Мрачно усмехнувшись, я склонил голову набок и провел носом по ее щеке, вдыхая восхитительный аромат корицы, пока не добрался до ее уха.

— Я всегда не сводил с тебя глаз, детка. И если бы какой-нибудь мелкий ублюдок прикоснулся к тебе, я бы послал кого-нибудь, чтобы убедиться, что он больше никогда этого не сделает.

Блэйкли ахнула, запрокинув голову.

— Это из-за тебя никто из парней в моей школе никогда не приглашал меня на свидание? — огрызнулась она.

Я ухмыльнулся, совершенно не раскаиваясь.

— Эти маленькие засранцы и близко не были достаточно хороши для тебя.

— О? — ее тон был возмущенным, и она выглядела так чертовски мило, что мне пришлось подавить улыбку. — Тогда кто?

Я протрезвел и, заглянув в ее голубые глаза, ответил:

— Никто, Блэйкли. Ни один человек в мире не достоин тебя, включая меня. Но мне наплевать. Может быть, это делает меня полным ублюдком, но я заявляю на тебя права. Ты моя.

— Твоя? — она дышала, часто моргая, а ее голубые глаза потемнели от желания.

— Моя, — пробормотал я, прежде чем схватить ее за талию и поднять на ноги.

Волна триумфа пронзила меня, когда Блэйкли мгновенно растворилась во мне, когда я обнял ее. Я прикусил ее нижнюю губу, она тихонько ахнула, позволив мне скользнуть языком внутрь и попробовать ее на вкус. Ее восхитительный аромат вырвал стон из глубины моей груди, и я поднял руки к ее шее, надавив большими пальцами на подбородок, открывая ее еще больше. Затем я наклонил голову и углубил поцелуй.

Мои мечты о ней и близко не подходили к тому совершенству, которое я ощущал, когда ее изящные изгибы прижимаются ко мне, а губы прижимаются к моим.

— Было чертовски трудно держаться от тебя на расстоянии, детка, — проворчал я, прежде чем снова прикусить ее нижнюю губу. Затем я покрыл горячими, влажными поцелуями ее подбородок, спускаясь к шее. — Но я знал, что никогда не смогу оторваться от тебя. И я поклялся, что всегда буду рядом с тобой, — Я откинул голову назад, чтобы заглянуть в ее прекрасные голубые глаза, и продолжил: — Я знаю, тебе трудно в это поверить, но я никогда не оставлял тебя одну, детка. Как я уже сказал, если я не присматривал за тобой, то у меня был человек, которому я доверял, и который следил за тем, чтобы ты была в безопасности и у тебя было все необходимое.

Ее взгляд немного смягчился, и я прижался лбом к ее лбу.

— Я знал, что, когда приду за тобой, я никогда не отпущу тебя, и я не хотел рисковать, нарушая свое обещание.

— Жаль, что ты не сказал мне, — прошептала она.

Я снова откинулся назад, чтобы рассмотреть ее лицо.

— Ты знаешь, почему я не мог сказать тебе, Блэйкли.

Ее щеки залились румянцем, и она опустила взгляд на мою грудь.

— Я…. я не понимаю, о чем ты говоришь.

Я улыбнулся и обхватил ладонями ее щеки, проводя большим пальцем по розовым пятнам.

— Да, ты понимаешь, детка. Думаешь, я не заметил, как ты смотрела на меня, когда мы виделись в последний раз? Как у тебя перехватило дыхание, когда мои руки коснулись твоей кожи? Как ты облизывала свои прелестные губки каждый раз, когда твой взгляд падал на мой рот?

Румянец Блэйкли стал еще ярче, заставив меня задуматься, как будет выглядеть ее кожа, когда я доведу ее до оргазма.

— Можешь ли ты винить меня? Ты был очень горяч, Шторм. И ты это знаешь, — пробормотала она.

— Был? Сейчас я уже не горяч для тебя?

Ее губы сжались, когда она попыталась сдержать улыбку и принять безразличный вид.

— Я не заметила.

— Лгунья, — моя улыбка стала озорной, когда я наклонил голову, чтобы наши губы соприкоснулись, когда заговорил в следующий раз. — Я собираюсь показать тебе, каким чертовски горячим я могу быть, детка.

Я на мгновение оторвался от ее губ, прежде чем глубоко поцеловать ее. Она застонала, когда мой язык скользнул по ее языку. Тихие звуки удовольствия, которые она издавала, сводили меня с ума и заставляли желать большего. Я скользнул ладонями вниз по ее шее к туловищу и обхватил ее полные груди.

Я нежно сжал холмики, в то время как мои губы прошлись по ее шелковистой коже чуть ниже уха.

— Идеально, — промурлыкал я. — В один из прекрасных дней, я трахну эти сексуальные сиськи.

Она задрожала, и я почувствовал, как твердые бугорки ее сосков уперлись в мои ладони через футболку, заставив меня зарычать, когда желание заполнило мое тело. Я хотел прижаться к ее рту больше, чем дышать.

Я схватил подол ее футболки и потянул вверх, одобрительно хмыкнув, когда она подняла руки, чтобы я мог стянуть материал через ее голову. Ее чертовски сексуальные сиськи были наполовину прикрыты голубым кружевом, и обнаженная часть покачивалась при каждом ее прерывистом дыхании. Волна желания пронзила меня, и я обхватил ладонями сладкие холмики, проводя большими пальцами по твердым вершинкам. С ее губ сорвался стон, когда я наклонился и провел губами по выпуклостям ее грудей.

— Такие чертовски великолепные, — сказал я хриплым голосом. Каждый мускул моего тела был напряжен, пока я боролся с желанием повалить ее на кровать и трахнуть жестко и глубоко. Это должно было случиться, но не раньше, чем я удостоверюсь, что она готова. Я ненавидел саму мысль о том, что могу причинить ей боль, и эта же мысль придавала мне силы держать себя в руках.

— Я так чертовски долго ждал этого момента, детка.

— Я… — Блэйкли замолчала, и я поднял глаза, встретившись с ее нерешительным взглядом. Я ободряюще улыбнулся, и это, казалось, укрепило ее уверенность, потому что, когда она продолжила, ее голос зазвучал увереннее. — Я мечтала об этом. О тебе. Чтобы ты пришел за мной. Забрал меня, — она дважды моргнула, затем покачала головой. — Честно говоря, я все еще не могу понять, реально ли это или я снова в своих мечтах.

— О, это определенно реально, детка, — пробормотал я, прежде чем опуститься на колени. Затем я захватил один из ее сосков через ткань лифчика, и она ахнула. Ее руки запутались в моих волосах, и острая боль, когда она потянула за пряди, только усилила мое желание.

— Шторм, — захныкала она.

Я отступил на несколько дюймов и сердито посмотрел на нее.

— Гидеон, Блэйкли, — прорычал я. — Зови меня Гидеон.

Она несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Затем кивнула и прошептала:

— Гидеон.

Жар, вспыхнувший в ее великолепных голубых глазах, заставил меня чуть не сойти с ума. Я просунул пальцы под ткань ее лифчика и стянул его вниз. Мой член был твердым с того момента, как я увидел ее на кухне, и продолжал твердеть, пока я исследовал ее рот и тело.

Когда ее сиськи вывалились наружу, мой член набух еще больше, болезненно растягивая кожу. У меня текла сперма, и, наверное, в штанах был гребаный беспорядок. Но мне было насрать, потому что ее розовые соски умоляли о моем внимании.

Обхватив губами один из них, я нежно посасывал затвердевшую вершинку, прежде чем укусить ее зубами и глубоко втянуть в рот. Блэйкли застонала, ее тело задрожало, когда она выгнула спину, выглядя чертовски сексуально.

Я проделал то же самое с другим соском, в то время как мои руки скользили по ее телу, чтобы расстегнуть лифчик. Со звуком отпустив ее сосок, я поцеловал каждую вершинку, а затем поднялся на ноги. Я смотрел в ее затуманенные страстью глаза, пока стягивал ткань вниз через руки, бросая ее на пол. Затем я обхватил ладонями ее ягодицы и наклонил голову, чтобы снова завладеть ее ртом. Она дрожала и стонала, пока мои пальцы сжимали и разжимали ее чувствительные бутоны.

Блэйкли несколько минут сжимала мои бицепсы, но затем неуверенно переместила руки мне на грудь, играя с краями моей жилетки.

— Гидеон? — прошептала она мне в губы.

Я отпустил ее губы и запрокинул голову, глядя на нее сверху вниз.

— Да, детка?

Я улыбнулся, когда на ее щеках появились розовые пятна. Ей придется попросить меня о том, чего она хочет.

— Ну, эм… на самом деле, это несправедливо, что на мне нет футболки, а на тебе все еще так много одежды.

Моя улыбка стала шире, и я подмигнул ей.

— Звучит справедливо. И что ты собираешься с этим делать?

Она покраснела еще сильнее, одарив меня милым взглядом. Затем она медленно вздохнула, расправила плечи, и ее глаза наполнились решимостью. Мне нравилось, что она изо всех сил старалась не быть застенчивой и робкой. Но мне так же нравилась ее милая невинность. Эта девушка… она была всем. Всем, чего я только мог желать, и даже большим, чем я мог себе представить.

Где-то в глубине души я уже знал, что люблю ее, но никогда не признавался в этом даже самому себе. Я не знал, что такого особенного было в этом моменте — он казался немного странным для такого судьбоносного откровения, — но когда очаровательная ухмылка появилась на ее губах, а ее руки смело вцепились в мой жилет, это обрушилось на меня, как тонна кирпичей

Я и так был одержим Блэйкли, одержим желанием заявить на нее права и обладать ею. Но когда правда обрушилась на меня, и я понял, как сильно я люблю ее, это только усилило все чувства. И, блять, я умру, если не войду в нее в ближайшее время.

Она стянула мою жилетку с плеч, затем просунула руки под футболку и приподняла ткань. Когда обнажились мой пресс и грудь, ее глаза расширились, а рот сложился в маленькую букву «О».

Я стянул футболку через голову и отбросил ее, прежде чем мои руки потянулись к пуговицам на ее шортах. Но мои движения замерли, когда я взглянул ей в лицо. Ее взгляд блуждал по каждому сантиметру моей обнаженной кожи, и, когда она облизнула губы, мне пришлось сдержать мучительный стон. Мой член так набух, что молния на штанах впивалась в ствол.

Затем ее взгляд упал на весьма внушительную выпуклость в моих джинсах, и она ахнула.

— Святые угодники. Ты… э-э…. действительно… большой.

У меня вырвался стон, и я на мгновение зажмурился.

— Детка, ты не можешь говорить мне такое дерьмо прямо сейчас. Я едва держу себя в руках.

— О, прости.

Я взял ее за руки и переплел наши пальцы, нежно сжимая их, чтобы привлечь ее внимание.

— Тебе не за что извиняться, детка. Я не хочу, чтобы ты что-то скрывала от меня. Но в твой первый раз я должен быть нежным. Я не хочу причинять тебе больше боли, чем это необходимо.

Она нервно прикусила губу, еще раз взглянув на доказательство моей потребности в ней. Я поднял ее руки и отпустил, прежде чем попросить ее сцепить их у меня за шеей. Эта поза заставила ее придвинуться ближе, пока она не оказалась прижатой к моему телу.

— Я не собираюсь врать тебе, детка. Я крупный парень, и это будет нелегко. Мы будем двигаться медленно, — я поднял руки, чтобы обхватить ее лицо, и уставился прямо в ее глубокие синие омуты. — Но сегодня ночью я буду претендовать на тебя, Блэйкли. Я сорву твою вишенку, наполню тебя своей спермой и сделаю тебя своей.

Я не дал ей возможности ответить, снова накрыв ее рот своим. Слегка согнув свои ноги, я подхватил ее под бедра и приподнял, затем обернул ноги Блэйкли вокруг своей талии. Осторожно, я повел ее к кровати. Добравшись до нее, я наклонился вперед, и мы упали на матрас.

Она заворчала, когда я убрал ее ноги со своей талии.

— Терпение, детка, терпение.

Скользя губами по ее горячей, шелковистой коже, я спускался вниз по ее телу, пока не оказался на коленях на краю кровати. Я расстегнул ее шорты, запустил в них пальцы и стянул нижнее белье с нее.

Я осторожно раздвинул ее ноги и переместился так, чтобы оказаться между ними, затем замер.

— Блэйкли, черт возьми, — процедил я сквозь стиснутые челюсти. — Ты, блять, бритая.

— Эм… ну… — ее щеки густо покраснели, и мой гнев усилился.

— Для кого ты это сделала, Блэйкли? — спросил я. Кто бы это ни был, он умрет сегодня ночью.

— Я…. ни для кого. Мне нравится, как это ощущается.

— Спасибо, черт возьми, — облегчение нахлынуло на меня, а голод вновь разжег страсть, согревающую меня изнутри. — Мне это нравится, детка, — сказал я ей с кривой улыбкой. — Люблю, когда между моим ртом и моей трапезой ничего нет.

Кожа Блэйкли покраснела до кончиков грудей, и я подмигнул ей, прежде чем закинуть ее ноги себе на плечи.

Запах ее сладости, смешанного с возбуждением, заставил мой член чуть не лопнуть, и я быстро расстегнул джинсы и высвободил его, чтобы получить хотя бы небольшое облегчение.

Большими пальцами я раздвинул ее складочки и застонал от этого зрелища.

— Черт, детка. Посмотри на эту прелестную киску. Розовую и набухшую. И такую чертовски влажную для меня, — промурлыкал я, проводя пальцем по ее промежности, поднося его к губам и посасывая. — Это все для меня, не так ли, Блэйкли?

— Да, — прошептала она.

— Это мое, — проворчал я, прежде чем наклониться и слегка провести кончиком языка снизу-вверх. — Кому это принадлежит, детка?

— Тебе, — выдохнула она, приподнимая бедра в поисках моего прикосновения.

— Только мне, — прорычал я, просунул руки под ее попку и поднес ее сочный центр к своему рту. — Только мне. Никто другой не приблизится к моей киске.

— Гидеон, — выдохнула Блэйкли, когда я, наконец, облизал ее своим плоским языком, прежде чем провести кончиком по ее клитору и опуститься обратно.

Мне чертовски нравилось слышать, как она произносит мое имя этим хриплым, голодным голосом, но это было серьезным испытанием для моего самообладания. Мне нужно было заставить ее кончить и войти в нее, пока я не потерял самообладание и не разлил свою сперму по полу.

Используя язык и зубы, я пожирал ее, пока ее бедра не задрожали, и она не закричала, требуя завершения. Затем я медленно ввел палец в ее лоно и застонал от плотного прилегания.

— Так узко. Не могу дождаться, когда почувствую, как ты сжимаешь мой член, детка, — я провел зубами по ее напряженному комочку нервов, отчего по ее телу пробежала дрожь. — Но сначала я хочу, чтобы ты кончила мне на лицо.

Я вытащил палец и засунул свой напряженный язык глубоко в ее киску, одновременно ущипнув ее за клитор. Спина Блэйкли выгнулась дугой, и она выкрикнула мое имя, когда ее соки хлынули мой в рот. Я жадно выпил их, затем слизал остатки, полный решимости получить все до последней капли.

Зная, что она будет расслабленной, если кончит снова, я не дал ей шанса прийти в себя, прежде чем снова довел ее до оргазма.

— Черт возьми, ты такая вкусная. Думаю, я мог бы счастливо прожить просто поедая твою киску всю оставшуюся жизнь.

Блэйкли хихикнула, и от этого звука по моим венам разлилось что-то теплое.

— Ты бы умер с голоду, — поддразнила она.

Я опустил ее ноги вниз и сам поднялся на ноги, встретившись с ней взглядом и улыбнувшись.

— Оно того стоило бы.

Она снова захихикала, пока ее взгляд не опустился к моему паху. Мой член, длинный и толстый, упирался мне в живот, головка набухла и побагровела.

— Эм…

— Расслабься, детка, — успокаивал я ее, стягивая джинсы и боксеры. — Ты доверяешь мне?