Шторм и штиль

11

Получив радиограмму, Курганов и Вербенко встревожились: старший лейтенант Баглай просит разрешения задержаться. Гидроакустики обнаружили на дне какой-то предмет. Что это может быть, еще неизвестно. Командир корабля хочет договориться с капитаном «Гидрографа», чтобы под воду спустились его водолазы…

Есть над чем задуматься!

— Что скажете на это, Григорий Павлович? — спросил Курганов. — В нашей с вами практике такое случается впервые.

Вербенко протирал носовым платком стекляшки вдруг запотевших очков. Всегда уравновешенный и медлительный, сейчас он был взволнован.

— Просто так, безответственно, Баглай телеграмму не пошлет. Думаю, что следует разрешить ему задержаться. Я лично верю Баглаю.

Курганов улыбнулся:

— Верите? А что раньше было? Вспомните, как мыс вами в этом кабинете чуть было не подрались из-за Баглая. Я вам — одно, а вы мне — другое.

— Как же, помню… — уклонился от прямого ответа замполит. — Одному кажется, что вот такие молодые, как Баглай, еще не доросли. Другому — что растут очень быстро и пренебрежительно смотрят на старших. От жизни никуда не уйдешь. Мы передаем бразды правления, младшее поколение берет их, и, наверное, наша с вами задача — не тормозить, не гасить молодой огонь, а поддерживать его.

Курганов вслушивался в глуховатый голос своего замполита и думал: «Сколько хорошего сделал этот человек! Скольких людей воспитал! И как-то незаметно. Словно и нет его… А между тем всем он нужен…»

— Хорошо, — сказал Курганов, — радируем Баглаю, что всю ответственность возлагаем на него. Пусть действует соответственно обстоятельствам. Я ему тоже верю. Пусть закаляется, оморячивается…

Он волновался не меньше, чем Вербенко.