Штурмовая пехота

Глава 16

Лицо Шредингера под шлемом вытянулось и даже вроде бы побледнело.

— Что? — спросил он даже вроде бы растерянно — Как так?

Неужели это все зря, умные головы в чем-то ошиблись и загнали нас не туда, или составители древнего стихотворного трактата что-то напутали, или сам трактат не более чем шутка, вымысел?

— Не могу знать, — испуганно ответил боец.

— Стрелять только когда они у вас по головам начнут прыгать, — велел комвзвода, повернувшись к Гансу, — а я пойду, поговорю с этим дебилами, сосунками из сырых пеленок.

И он следом за принесшим дурные вести бойцом исчез в люке.

Безголовцев было штук двадцать, и пока они находились достаточно далеко. Растянувшись в две цепочки, они двигались навстречу друг-другу, время от времени останавливались и начинали рыться в песке длинными конечностями, затем двигались дальше, чтобы сойтись и разойтись.

Такими темпами они до нас доберутся минут через пятнадцать.

— Разрешите обратиться, — сказал я негромко, и Ганс повернулся в мою сторону, посмотрел с удивлением.

— Да, — сказал он.

Я вздохнул — разговоры не моя сильная сторона, подбирать слова мне всегда было сложно, но сейчас именно от их выбора зависело, узнаю я что-то новое, или командир первого отделения просто отправит меня к той самой матушке.

— Вы ведь давно служите вместе с Бадави? Знаете его хорошо?

Ганс кивнул, и так узкие глаза его сузились еще сильнее, большое тело колыхнулось.

— И он всегда был таким, как сейчас? Заторможенным, равнодушным?

Комотделения-один задумался, взгляд его ушел куда-то к горизонту, пальцы на прикладе затрепетали, отбивая ритм.

— Нет, — сказал он наконец. — Мы вместе сюда пришли, девять месяцев назад. Тогда он… Был другой. И совсем недавно тоже, — тут глаза Ганса широко раскрылись, словно он вдруг осознал изменения, произошедшие с Махатхиром Бадави. — Часто вспоминал свою страну. Малайзию… А теперь молчит, никогда разговора не начинает. Смотрит в никуда. Странно.

— Спасибо, — я кивнул.

Что-то случилось с Бадави за те дни, которые он провел на полигоне, рядом с дредноутом, после включения системы безопасности, убежденный в том, что миновали считанные часы. И не с ним одним, а со всеми бойцами его отделения, которых на данный момент осталось пятнадцать человек.

Что-то или кто-то их изменило внутри, повлияло на психику, почти не оставив следа. Но что именно? И зачем, для какой цели?

Знать этого я не мог, но чутье шептало, что здесь спрятана какая-то опасность.

По делу конечно Бадави и его людей надо разоружить, взять под охрану и прогнать через сканеры, которые есть в распоряжении врачей в части, через всякие психологические тесты, чтобы проверить — что там внутри. Но сделать это прямо сейчас никак не получится. Ну а потом… наступит ли для нас это потом?

— А теперь тихо, — и Ганс пригнулся.

Одна из цепочек безголовцев оказалась совсем рядом, в какой-то полусотне метров. Стало видно, что это вовсе не те аморфные существа из песка, какими они были еще пару дней назад, что у них появилось нечто вроде круглых серых чешуек — на животе, на боках, на груди, островки размером с ладонь.

Под ними наверняка прятались уязвимые места.

И еще по их поведению я сообразил, что они воспринимают мир руками — безголовцы поднимали их и вертели ладонями, словно осматривались, затем опускали и держали параллельно земле, изучая ее. Эти существа эволюционировали не только социально, но и биологически, и делали это с невероятной скоростью.

Система безопасности совершенствовала свое оружие.

— Приготовились, — велел Ганс.

Донесся скрип песка под короткими ногами, ближайший к нам безголовец забрался на небольшой холмик и встал там. На него тут же нацелился с десяток стволов, я тоже прижался щекой к калашу, поймал серую коренастую фигуру на мушку.

Но экраны у нас на головах работали, и творения системы нас не замечали.

Постояв минутку, безголовец пошагал дальше на юг, за ним потащились остальные. Другая цепочка уперлась в куб на севере и начала разворачиваться — что же, в следующий заход они неизбежно наткнутся на нас.

Из люка выбрался бормочущий ругательства Шредингер.

— В башке не мозги, а дерьмо, — из длинного носа его чуть не вылетали струйки пара. — Ни на один вопрос ответить не могут, жопы мокрые! Для чего их только сюда притащили?

Речь наверняка шла об умных головах.

— Может быть, спрятаться внизу? — предложил Ганс, когда гнев комвзвода иссяк. — Прикрыть крышку, чтобы они мимо прошли?

Шредингер подумал и ответил:

— Так себе мысль. Мы перестанем видеть, что тут происходит, а люки они найдут. Сообразят, что это такое, хоть и без голов, — он хмыкнул. — Начнут открывать один за другим. Нет, нам нужно время, чтобы найти эту проклятую «скважину», и первая линия обороны будет на поверхности.

Безголовцы не станут вступать в переговоры, они попытаются нас уничтожить — всех до единого.

Я смотрел, как эти существа перемещаются по пустыне, и в голове крутился стишок, скормленный нам умными головами. Ни замка, ни бури, ни смога — ничего мы не можем найти… а еще мы не можем найти входа на нужный уровень, а слово «вход» упоминается в последней строке.

Как там было? «Там прячется вход под обличьем иного»?

Это значит лишь, что вход замаскирован, не похож на вход — никакого люка, двери или того подобного, что-то совсем неожиданное, что на первый взгляд совсем не годится. Кроме того, это значит, скорее всего, что стих надо расшифровывать не с начала, как мы делали, а с конца!

Сначала вход, потом все остальное, и в концовке замок, который играет игры! Логично!

— Разрешите обратиться, — начал я, глядя в этот раз на Шредингера.

Я знал, что спровоцирую вспышку ярости, но отступать не собирался — если разгадать загадку, то мы найдем скважину, отключим систему и в конечном итоге спасемся и выживем.

— Валяй, — разрешил комвзвода.

И снова я напрягся до хруста в затылке, подбирая фразы.

— Вот ведь умный какой, штаны на лямках, — пробурчал Шредингер, выслушав меня, и в голосе его прозвучала не злоба, а скорее усталость. — Ну раз умный, так и вали на поиски! Справимся тут без тебя. Всем там передай приказ, чтобы искали, каждый угол обшаривали. Действуй, боец!

Я не заставил себя упрашивать, подскочил и ввинтился в темный, пахнущий гнилью и сыростью колодец.

Внизу меня встретили злобные взгляды Симона и его приятелей, но я не обратил на них внимания. Подмигнул Явонде и отправился туда, где сидевший у стены Ричардсон меланхолично жевал что-то.

Выслушав меня, он на несколько мгновений замер и потер усталые глаза.

— Значит вход, который не похож на вход? — сказал комотделения наконец. — Найти его? Расшифровывать эту гнилую шараду с конца? Откуда ты такой умный взялся?

Вопрос был риторический.

Ну да, не зря я провел шесть лет в нашем институте, не самом раскрученном, но известном в узких кругах. И там мне не столько всучили специальность, по которой я буду работать, сколько научили шевелить мозгами, брать кусочки информации и складывать вместе, чтобы получалось нечто осмысленное.

— Ингвар, — Ричардсон потряс лежавшего норвежца за ногу. — Отправляйся за Бадави. Поделим это клятое подземелье на зоны ответственности и начнем поиски.

В этот момент сверху началась стрельба — аккуратная, сосредоточенная, короткими очередями. Все понятно, безголовцы наконец подошли вплотную, и Шредингер отдал приказ открыть огонь.

— Эй, что там⁈ — воскликнула Гелия. — На нас напали? И вообще что вы затеяли?

Она поднялась и уже топала к нам, точно валькирия, нацелившаяся на душу только что павшего героя.

— Эти гиены еще, — сказал Ричардсон в сторону. — Женщина, вернитесь на место.

Но проще запихать в бутылку пролитую воду, чем остановить женский бунт.

За Гелией уже двигались остальные девушки, и лица у них были раздраженно-решительные, даже у стеснительной обычно Явонды.

— Черныш, нам надоело сидеть на месте! — заявила вокалистка. — Мы хотим помочь вам!

— Чем? — спросил Ричардсон, которому упоминание его цвета кожи откровенно не понравилось. — Отправитесь наверх и сыграете пару композиций? Чтобы твари передохли? Рассыпались в песок от ужаса.

Ой, зря он это.

— Чтооо? — протянула Тамурда. — Да ты, хищная рожа, чего за ерунду несешь⁈ Угнетатель!

— Гнусный мужлан!! — поддержала его Азна.

К моменту, когда в комнату зашел Бадави, три девицы орали на нашего комотделения, потрясали кулаками, и все это напоминало акцию каких-нибудь свихнувшихся феминисток. Разве что феминистки обычно выглядят намного хуже, чем холеные красотки из группы «Балда».

И где же наш Фернадо, почему не встал с ними плечом к плечу в борьбе за толерантность?

— Может их расстрелять уже? — спросил в сторону Ричардсон, на которого вся эта атака никакого впечатления не произвела, и даже взялся за автомат.

— И расстреляй! Мы погибнем за искусство! — возопила Гелия, и приготовилась уже разорвать комбинезон у себя на груди, но в последний момент видимо сообразила, какой ажиотаж это вызовет в наших кругах.

Первым не выдержал Вася — захохотал громогласно, надрывно, точно старый филин в огромном дупле.Заржал Эрик, согнулся в поясе Нагахира, грохнул Хамид, даже на невозмутимой роже Сыча появилась улыбка.

— Да вы! Да вы! — воскликнула Тамурда, гневно оглядываясь, и не выдержала, захохотала тоже.

— И это надо бы и правда их к делу приставить, пока с ума не сошли, — предложил Ингвар, когда приступ веселья закончился.

Очереди наверху к этому времени стихли, наши отбили первый наскок врага, но я не сомневался, что за ним последуют другие.

— Надо бы, надо бы, — проворчал Ричардсон, и они с Бадави принялись делить подземелье на сектора: по одному для каждого отделения, чтобы друг другу не помешать, и побыстрее все осмотреть.

А я тем временем отвел в сторону Сыча и Ингвара.

— Такое дело, — начал я, и поделился подозрениями насчет Бадави и его людей.

Индеец недоверчиво хмыкнул, а норвежец кивнул без особого удивление и принялся ковырять в ухе.

— Да, они странные, — подтвердил он. — Предъявить нечего… командирам не скажем. Предупредим своих, чтобы приглядывали.

— Ну что, все за дело! — объявил Ричардсон, они с Бадави закончили дележ. — Если у кого вопросы, что мы ищем, то задавайте их бойцу Серову, он у нас главный спец по тайнам!

Десятки взглядов обратились на меня, насмешливых, равнодушных, сердитых, любопытных.

Нам достался участок подземного комплекса, где мы до сих пор не были, его разведывали другие. Ну а чтобы не скучали, нам выдали Азну и Тамурду, и комотделения шепотом повелел за ними присматривать, в темные углы не пускать и вообще воли не давать.

Глубины родили новый всплеск дрожи сразу после того, как мы получили эту инструкцию, только на этот раз вибрация не прекратилась сразу, а осталась с нами. Светильники не погасли совсем, продолжили тлеть, хоть и тускло, и в затхлом воздухе обозначилось движение — заработала вентиляция.

Из спуска, ведущего в цистерну, донеслось негромкое, но уверенное булькание.

— Все тут оживает, — Ингвар сморщился. — И не могу сказать, что это меня прямо радует.

Система безопасности упорно искала сюда дорогу, как сверху, так и снизу, она вовсе не желала быть отключенной.

В сортире, где меня расспрашивали о священной плоти, тоже булькало и чмокало. Центральную комнату второго уровня то и дело пересекали призраки, по двое и по трое, не такие четкие, как раньше, но столь же пугающие и шумные.

— А ну не лезь, гнида! — заорала Тамурда, когда один из них едва с ней не столкнулся, и ринулась на него с кулаками.

Пролетела через пустоту, споткнулась и едва не расквасила себе нос о конструкцию из металлических трубок, увешанных цепочками.

— Аккуратнее, — сказал Вася, поднимая ее. — Эти ребята безобидные. Не то что ты.

Проход, куда мы раньше не совались, привел нас в комплекс из небольших квадратных комнатушек, соединенных дверями. Ни одно помещение тут не походило на другое, а о назначении того, что мы видели, я не пытался даже догадываться — растущие из пола и потолка кристаллические «деревья», покрывающие белые стены обрывки мохнатой «шкуры», которые двигались, хотя очень медленно, нагромождение черных обелисков.

И все тут оживало, пыталось шевелиться, светиться или издавать звуки.

Как в этом хаосе, где мы не понимаем ничего, искать «вход под обличьем иного»? Иголка в стогу сена — ладно, там хотя бы понятно, как она выглядит, а тут вообще ничего. Кроме того, мы должны не просто смотреть, а проверять все подряд, и это значит трогать, даже пытаться сломать нечто потенциально опасное.

— Эй, специалист? — поинтересовался Эрик, тыкая пальцем в кусок «шкуры» на стене. — Это оно? За этой штукой Нарния? Как туда войти?

Я мрачно вздохнул — уж подставил меня Ричардсон так подставил, спасибо большое.

«Шкуру» Сыч ткнул стволом автомата, и тут же отскочил, но ничего не произошло. Проверили на всякий случай все ее клочки, но ни один не отреагировал, не поспешил обратиться дверью.

Кристаллическое «дерево» на касание отреагировало тихим, еле различимым звоном. Но в ответ на этот звук все померкло перед глазами, голова закружилась, а колени ослабели и подогнули.

— Как оно звучит! — донесся из-за спины восторженный голос Тамурды, и мне захотелось ее слегка придушить.

Обелиски позволили себя даже ворочать, но под ними мы не нашли ничего, кроме слежавшейся пыли. В этот момент бой наверху закипел с новой силой, да так, что шум докатился и до нас — взрыв, другой, потом серия ударов, словно кто-то долбился в стенку ломом размером с дерево.

Девчонок мы держали подальше от опасности, прикрывали, а все попытки залезть куда-нибудь пресекали, без особой жесткости, буднично. Азна относилась к этому спокойно, развлекалась тем, что строила глазки Эрику, а вот Тамурда то и дело ворчала по поводу «распоясавшихся патриархальных хищников».

Последняя по счету комната встретила нас здоровенной «бочкой» из ржавого железа, в стенках который виднелись круглые дырки.

— В такой положено держать навоз, — сказал Вася, явно знакомый с русской сельской жизнью не понаслышке.

— Зачем? — не понял Ингвар, типичный европейский горожанин.

— А чтобы он прел, братан. Потом раз, и в грядки его, чтобы все росло. Ботва всякая. Эх, редисочка свежая с грядки, да с маслом подсолнечным, с лучком под рюмаху — мням-мням, красота.

Я понимал, о чем он говорит, и слюна у меня выделилась как у собаки Павлова.

Пока мы болтали, Азна ухитрилась пробиться через наши ряды и постучала по стенке «бочки» и заявила:

— Эй, навоз, выходи!

Внутри емкости к нашему удивлению, глухо булькнуло, и в одной из черных дырочек что-то блеснуло.

— А ну назад, — Ричардсон взял девушку за плечо и отодвинул себе за спину.

Из дырки высунулось острое рыльце длиной с фалангу пальца, и наружу выбрался бронзовый жучок. Из второй дырочки показался еще один, затем третий, и дальше они полезли толпой, а первый развернул крылья и с жужжанием сорвался с бочки, ринулся в сторону.

Раздался глухой удар и вскрик:

— Твою мать! Прямо в лицо!

— Все отсюда! — скомандовал Ричардсон, но жуки уже обрушились на нас лавиной шелестящих, жужжащих тел.

Я ощутил болезненный укол в щеку, смахнул оттуда бьющееся тельце, но другое едва не вонзилось в глаз. Повернулся боком, и сразу несколько насекомых обрушились на шлем сбоку, ударили точно градины.

Бочка вибрировала, словно улей, на ржавых боках кишели собирающиеся в полет твари. Другие бились о стены комнаты, кружились в воздухе, сталкивались друг с другом, хрустели под ногами как слежавшиеся листья, я ощущал, что давлю их при каждом шаге.

Против такого врага у нас не было ни единого шанса.

Я выскочил в соседнее помещение одним из последних, увидел вытаращенные глаза, окровавленные лица. Девчонки не пострадали, но перепугались и забились в угол, спрятались за широкие спины патриархальных шовинистических самцов.

— Обалдеть, это только газом, — Эрик потер щеку, на которой остался длинный порез. — Откуда тут подобная дрянь?

Наверняка перед нами были не живые существа, а какие-нибудь роботы, уборщики или ремонтники, много веков спавшие и сейчас разбуженные вместе с прочим оборудованием комплекса. Они и не думали атаковать, лишь полезли наружу, подчиняясь остаткам программы в крошечных головах.

Добравшиеся до этого помещения бестолково летали туда-сюда, садились на стены, взлетали снова, на нас внимания не обращали.

— Да какая разница? — в голосе Ричардсона прозвучало усталое раздражение. — Главное — надо бы еще туда заглянуть, бочка здоровая, вдруг вход под ней? Добровольцы есть?

— Тут шлемак нужен как у этих, с забралом, — пробормотал Эрик.

— Эй, мужики, вы тут? — из ведущего к лестнице прохода в комнату заглянул Бадави. — Нас наверх дернули, там все плохо, вот жеж. Мы ничего не нашли, вы без нас заканчивайте. Гражданских примите.

Они успели изучить коридор, тянувшийся от первой лестницы, тот самый, где пряталась охрана в «стручках».

Из-за спины комотделения-два выбрались Гелия и Явонда, заулыбались при виде подруг.

— Приняли, — отозвался Ричардсон. — Давай, Сыч, и ты Нагахира! Мордами к полу! Прикрывайтесь! До бочки дойдете, попробуйте ее сдвинуть, покачать, вдруг люк под ней. Выполнять.

Задача оказалась легче, чем мы думали — после первого натиска жуки потеряли агрессивность, часть улетела в другие помещения, другие осели на потолке. Но железная емкость на попытку сдвинуть ее отозвалась лишь тем же бульканием и новой порцией бронзовых насекомых, чуть помельче.

— Снова облом, — Вася вздохнул. — Что осталось-то?

Остался второй коридор, начинавшийся от четвертой лестницы, по которой мы сюда пришли, и куча комнат при нем.

— Значит так, — сказал Ричардсон. — Надо бы ускорить процесс, а то возимся медленно. Женщины, остаетесь тут… не спорить! А то скормлю голодным крокодилам! Где возьму? Найду! Или разведу, но скормлю.

Гелия скорчила рожицу, но протестовать никто из девчонок не стал — бессмысленное лазанье по подземному лабиринту их порядком утомило.

— Торвальдссон, — комотделения посмотрел на норвежца. — Берешь половину и вперед. Осмотр помещений с дальнего конца коридора, ну а мы отсюда. Все понял? Выполнять?

Ингвар со своими утопал во тьму, а мы заглянули в комнату с аквариумом.

Внутри стеклянного шара так же висело изображение полигона, я видел огрызок разрушенной башни, дыру Воронки, мерцание периметра. Подходить к нему никто не спешил, все помнили головокружение и прочие неприятные эффекты, случившиеся в прошлый раз.

— Давай с разбега, — предложил Ричардсон. — Силва, вперед!

Фернандо судорожно сглотнул, но ослушаться не посмел, ринулся на аквариум, точно кот на зазевавшуюся птичку. Я сощурился, ожидая звона, электрического удара, чего угодно, но безволосый пролетел сквозь изображение, едва не врезался в стенку.

— Да это глюк, — пробормотал комотделения. — Идем отсюда.

— Подождите, — сказал я, пытаясь зацепить мысль, болтавшуюся на самой грани сознания.

Там прячется вход под обличьем иного… может быть можно перевести чуть иначе?

«Прячется вход под обличьем другого», то есть второго… изображением полигона? Вторым полигоном?

— Это здесь, — продолжил я, не обращая внимания на скептическое хмыканье и взгляды. — Надо только открыть.

С лестницы донесся топот, и в комнату влетел взмыленный, окровавленный боец.

— Туда, все! — прохрипел он. — Иначе сомнут нас! В землю вобьют! Приказ комвзвода!